Впервые пятилетнего Николушку Надежда увидела в больнице и очень испугалась: голова перебинтована, в носу зонд, ножки в гипсе, парализованные ручки крестообразно на груди сложены…
А в синих глазках такая боль и мука!
Первое побуждение было — убежать и никогда больше не видеть этого исковерканного аварией тельца, убежать от чужой беды. Господь судил иначе…
Жизнь дана на добрые дела
Мы устроились с Надеждой Григорьевной на диване и тихо беседуем, за окном что-то успокаивающе шепчут золотой листвой деревья, а на полу сидит и играет кубиками горе-горькое — Николушка, которому исполнилось уже шестнадцать лет.
Надежда вспоминает: «Я пришла к вере около десяти лет назад, когда по моей слёзной молитве Господь помог в трудной жизненной ситуации моим родным сыну и дочке.
А сколько их было потом ещё — слёзных просьб!..
Но однажды меня поразила мысль: «Что же это я всё прошу да прошу чего-то у Господа, а когда отдавать-то буду?
Господи, дай мне возможность поработать ради Тебя…» Сказано: «Просите, и дано будет вам…» (Мф.7,7).
Господь услышал моё желание, и вскоре моя жизнь круто изменилась.
Взрослые сын с дочерью уехали в Ялту, откуда мы родом. Засобиралась и я, пошла к духовнику за благословением.
Но о.Василий Ермаков сказал: «Тебе придётся расстаться с Ялтой навсегда».
Так и случилось.
Пошла я вскоре в Свято-Иоанновский монастырь и увидела на дверях объявление о безпомощном, изломанном аварией пятилетнем Коленьке, который лежит совсем один и нуждается в любви и уходе.
Не раздумывая поехала в больницу, что на ул.Комсомола, 6.
Там я узнала, что Коля с мамой и двумя братьями жил в Лодейном Поле.
Мама поднимала их в одиночку.
И так случилось, что, когда она была на работе, средний сын Володя затопил печку, да и ушёл в школу.
Дом сгорел…
Нашлись «добрые люди», которые сообщили куда надо, что женщина осталась без крова и средств к существованию с тремя детьми на руках, которые бегают безнадзорные, голодные.
Маму лишили родительских прав, детей разбросали по детдомам.
Младший, Коленька, тоскуя в детдоме по маме, перестал есть, всё только горько плакал.
Вскоре он заболел, и его повезли в больницу, но их автобус смял КамАЗ…
Выжили только водитель и Коленька, у которого была страшная черепно-мозговая травма, ему делали трепанацию.
Мальчика парализовало, и кормили его через зонд, вставленный в нос.
Слава Богу, к Коленьке ходили несколько женщин по благословению о.Николая Беляева из Иоанновского монастыря на Карповке, дежурили по два-три часа, сменяя друг друга.
Я вошла в палату, тихонько прикрыла дверь.
Но, подойдя к кроватке Коленьки, попятилась к выходу: нет, это не для меня, я не выдержу.
Но тут в палату вошла женщина, обрадовалась: «Вот к Коленьке ещё одна мамочка пришла» — и легонько подтолкнула меня к его кроватке.
Так я стала ухаживать за малышом.
Спустя какое-то время, как гром среди ясного неба, весть, что лечащий врач ходил к о.Николаю и заявил: «Я запрещаю вашим добровольцам ухаживать за Колей — у них нет медицинского образования.
А мальчик в очень тяжёлом состоянии, и если он умрёт, непонятно, с кого надо будет спрашивать…»
Я ужаснулась: но ведь Коленька умрёт без постоянного ухода!
Я побежала в монастырь.
Батюшка стоял у входа в усыпальницу св.Иоанна, принимал исповедь.
Я скисла: «Вряд ли он успеет принять меня по личному вопросу…»
Вдруг он берёт аналой, подходит с ним ко мне и говорит: «Нам в этом уголке удобнее разговаривать будет».
Я объяснила, что готова оплачивать медработников, лишь бы они ухаживали за Колей, но где их искать?
Батюшка благословил дать объявление на православное радио, и вскоре за Колей стали ухаживать сёстры милосердия, присланные о.Сергием Филимоновым.
Где любовь, там и Бог
— Но как Коленька оказался у вас? И как вы решились на такое? Сейчас здоровые, красивые и талантливые дети никому не нужны…
— Да, меня многие спрашивали: «Зачем тебе это надо?» — иные даже намекали на корыстный интерес. Какая уж тут корысть… Просто после одного случая я поняла, что не могу бросить этого мальчика.
Понимаете, как-то дежурила у его кроватки, и вдруг после полуночи он застонал и стал неестественно выгибаться. Взяв его на руки и прижав к себе, почувствовала, как напряглись его ножки, а мышцы каменеют.
В отчаянии я схватила комок скрученных судорогой мышц и стала растирать. Приступ прошёл, Коленька обмяк и заснул. Так я носила его и массировала до семи утра.
Спохватившись, что пора бежать на работу, я уложила его в кроватку и поняла, что сердце моё отныне навсегда отдано этому мальчугану.
И ещё поняла, что никто не будет так ему помогать, ведь чтобы уловить все судорожные движения его тельца, надо всю ночь на руках его проносить.
Кто это будет делать — нянечки, медсёстры?..
Тогда я твёрдо решила, что стану его мамой и никогда его не брошу…
Когда Колю стали выписывать из больницы, я спросила доктора: «И куда его теперь?» — «В детдом. Но кому он там нужен?
Он уже сейчас весь в пролежнях, его ждёт медленная и мучительная смерть». — «А если бы такое случилось с вашим ребёнком, что бы вы делали?»
Доктор заглянул мне в глаза и проникновенно сказал: «Ему нужен домашний уход».
И тогда я выпалила: «Отдайте его мне». Так я стала приёмной мамой Коленьки. А его родная мама пять лет назад умерла. Но он помнит и очень любит её. Готовлю ему блинчики, он говорит: «И моя мама такие делала»; едем куда-нибудь, а он: «Мы с мамой тоже здесь были».
Стали мы с Колей жить на съёмной квартире, с нами жили и сёстры милосердия.
Поверите ли, малышу не было сделано ни одного обезболивающего укола!
В них просто не было надобности — постоянные массажи и ванночки усмиряли судороги!
А занятия в реабилитационном центре и плавание в бассейне частично излечили от паралича: Коля может ползать, двигать руками.
Врач из больницы, навестивший нас спустя время, развёл руками: «Не думал застать его в живых…»
Прошло одиннадцать лет. Коленька отстаёт в умственном развитии, всё ещё просит покупать ему мягкие игрушки, играет с кубиками. Но это даже хорошо.
Потому что если он осознает свою взрослость, то поймёт свою ущербность, поймёт, что не такой, как все, что ему заказана любовь, семейная жизнь, счастье отцовства…
Как-то в Благовещенском храме на Приморском, куда мы ходим последние несколько лет, одна прихожанка пожалела:
«Какой красивый мальчик, жаль, что инвалид.
За что его Господь так наказал?»
Коля ответил: «Это хорошо, что я такой. Был бы здоровый и красивый, столько бы нагрешил, столько бед натворил! А так я — весь Божий».
Вот такое у него понимание о самом себе…
— У вас ещё двое приёмных сыновей — Валера и Женя. У обоих диагноз — детский церебральный паралич. Как они попали к вам?
— По милости Божией. С Валерой мы встретились семь лет назад, когда мы с Коленькой в очередной раз легли в больницу на обследование.
Мы пошли с Колей в детскую игровую комнату, а там ребёнок сидит лет шести — косой, худющий до невероятия, просто кожа обтянула кости, — и молча плачет, закусив до крови нижнюю губку.
Я спросила: «Ты чего плачешь?» — «К маме хочу». — «Сейчас, — утешаю, — придёт твоя мама». А мне медсестра шепчет, что нет у него никого, детдомовский он…
Меня что-то торкнуло в сердце, но я мысленно вскричала, защищаясь: «Нет, с меня хватит!» и направилась с Колей к выходу, а медсестра вслед: «Возьмите Валеру, отведите в соседнюю палату».
Подхожу, а он напрягся как струна, руки по швам и стоит на цыпочках, как балерина. Оказывается, ему должны были оперировать стопы ног, чтобы мог нормально ходить.
Тогда решила взять его на руки, говорю: «Обними меня, малыш».
А он меня по щеке ручкой гладит — не понимает, что значит обнять.
Валера вообще не знал многих слов и понятий, не знал, что такое солнце и облака, трава и птицы… у него умственная отсталость в стадии имбецильности.
Он всю свою короткую несчастливую жизнь провёл взаперти, разбитый ДЦП, — мама его ещё в роддоме бросила.
Принесла его в палату, а мамочки там возмущаются: «Уберите его отсюда.
Его прооперируют, кто за ним ухаживать будет?
У нас свои дети, своё горе». И я забрала его в нашу палату, как раз рядом со мной кроватка пустовала.
Медсестра сначала удивилась, потом махнула рукой: «Если вам мало, берите и этого».
Валеру прооперировали, ножки одели в гипс.
Он тихо плакал и всё просил: «Снимите с меня каменные сапожки.
Я не хочу ходить, не хочу здоровые ножки, только снимите сапожки каменные…»
Из детдома приехала психолог, ухаживать за ним.
Я понимала, что если Валере ежедневно не делать гимнастику ног, массаж — операция и все его мучения окажутся напрасными.
И я предложила: «Было бы здорово, если бы я могла хотя бы на время взять его к себе, поводить в реабилитационный центр — там бассейн, процедуры».
Кончилось тем, что я оформила на Валеру опекунство.
За сиротою Сам Бог с калитою
Шло время, Коленька подрос, мне тяжело стало его на третий этаж тягать, да и сколько можно по чужим углам ютиться?!
Задумала я дом строить где-нибудь в области, чтобы у моих дорогих мальчишек была своя крыша над головой.
Батюшка благословил. Мы сняли квартиру в деревне под Лугой — там участки земли безплатно давали — и начали строительство. По милости Божией, нам в этом добрые люди помогали.
Расскажу два удивительных случая чудесной помощи.
Одна старушка копила деньги на свои похороны, но, узнав о нашей нужде, пожертвовала их с шуткой: «Похороны отменяются. А ты не торопись отдавать, смерть подождёт».
Другая накопила 100 тысяч на отдых, но заболела — какое уж тут путешествие! — отдала нам: «Вам нужнее, стройтесь».
И таких людей Господь посылал немало. Кто 20 тысяч даст, кто поболе, и все в один голос: «Стройся, Надежда, твоим ребятишкам жизнь в деревне только на пользу пойдёт — к земле и к Богу поближе».
Вот так всем миром наши хоромы и поднимали.
А ещё бывали удивительные случаи, к строительству уже никакого отношения не имеющие.
Когда отдыхали в Евпатории, пошли в дельфинарий. Там дельфин «рисовал» картину, держа кисточку в зубах.
Картину разыграли на аукционе за немалые деньги, а купившая её девушка могла прокатиться на лодке, запряжённой дельфинами.
Но, направляясь к лодке, она увидела Коленьку и воскликнула: «А можно вместо меня этот мальчик поедет?»
Коля был в восторге, а она ещё подарила ему дельфиний шедевр, чтобы малышу уже совсем хорошо было.
В другой раз на улице парень подошёл, протянул мне тысячу: «На ребятишек»…
А ещё говорят, что у нас молодёжь плохая.
Замечательные у нас юноши и девушки растут — чуткие, сердобольные.
Русский человек — он всегда таким был.
Надежда принесла фотоальбом, стала показывать снимки их деревенского житья-бытья.
На одном из снимков — два белобрысеньких мальчика, похожих меж собой, будто братья родные. «Это Валера с Женей», — пояснила Надежда.
И рассказала историю Жени.
— Женечка появился у нас два года назад, когда мы с Коленькой и Валерой уже уехали в деревню. Как-то в четыре часа ночи слышу: стук в дверь.
Открываю, на пороге стоит Вера, психолог из детдома, — помните, которая была в больнице с Валерой?
А рядом с ней мальчонка, скрученный ДЦП.
Я онемела, а мальчик мне: «Здравствуй, мама…»
Оказалось, ему было обещано, что он едет к женщине, которая станет ему мамой. А я о том ни сном ни духом…
Пожили они у нас сутки, сходили мы вместе в храм на Прощёное воскресенье.
Повечеряли, и Женя вдруг попросил: «Возьмите меня к себе, у вас так хорошо».
Я в ответ: «Женечка, давай молиться, а там — как Господь управит».
Утром они с Верой уехали, а вечером мне Вера звонит, рассказывает: «Едем в электричке, Женя читает Псалтирь, которую вы ему подарили, а потом как заплачет: «Я буду очень-очень крепко молиться, чтобы Валера хорошо научился ходить, чтобы Коленька заговорил, а у мамы Нади не болела коленка и она взяла бы меня к себе».
Словом, оформила я опекунство и на Женю.
И стали мы вчетвером жить-поживать…
Господь милосерден, коли послал мне таких детей.
Я столько нагрешила в молодости, столько абортов сделала — вовек не замолить, а тут, через этих детей, Господь дал возможность добрые дела вершить.
Батюшка так и говорил: «Это не ты им нужна, это они тебе нужны, чтобы искупить грехи свои, душу очистить…»
Да, много выпало на нашу долю мытарств…
Больницы, операции, реабилитационные центры, процедуры и опять операции.
Сколько за эти годы встретилось добрых врачей, которые порой даже оперировали и лечили безплатно, совестясь брать с нас деньги.
Низкий им всем поклон.
Наши совместные многолетние усилия не пропали даром: Валера (13 лет) и Женя (11 лет) могут ходить, говорить, учатся в общеобразовательной и приходской школах.
С Колей учительница на дому занимается.
А недавно директор воскресной школы сказала, что Валера и Женя будут ведущими на Рождественском празднике.
Это наша маленькая победа.
И мальчишки, конечно, в восторге. Для них очень важно чувствовать себя нужными, ответственными за что-то. Ребята любят ходить в храм. У нас чудный батюшка — о.Ианнуарий, а настоятель — о.Сергий Филимонов.
Также мы не раз ездили с мальчиками в паломничество по монастырям и скитам, были в Почаеве, Житомире, Киеве, Москве…
Эти дети должны быть с Богом.
Слушая Надежду, я подумала, верно в народе говорят: «Не та мать, что родила, а та, что вспоила, вскормила да добру научила».
— И всё было бы хорошо, да тут нежданно-негаданно беда накатила, — продолжала Надежда своё неспешное повествование. — Я сильно заболела: что-то с сосудами, гипертония, мерцательная аритмия сердца, склероз аорты, если я чего-то не напутала, — словом, целый букет.
Признавали онкологию, но не подтвердилось.
Я недавно только из больницы выписалась…
Не могла даже за детьми смотреть, ими занимался мой сын, у которого своих четверо ребятишек, да 83-летняя бабушка — моя мама.
Мне самой 60 лет исполнилось, и силы мои уже не те.
Тяжести поднимать нельзя.
Обихаживать дом и троих детей-инвалидов стало невмочь. Что станет с детьми, если вдруг умру, даже подумать страшно.
Меня, правда, одна сестра милосердия утешила: «Не думай, что ты любишь детей больше, чем Господь.
Отец наш Небесный Сам о них позаботится, и коли дал роток — даст и кусок». Это верно. Но и я со своей стороны должна позаботиться о будущем мальчиков.
Нужна мне хорошая помощница, которая жила бы с нами в деревне, а когда меня не станет — оформила бы на ребят опекунство, заменила мать.
У нас там двухэтажный дом, 25 соток огорода, сруб под баню. Только вот дом ещё достроить надо малость — крышу, свет провести, воду (скважина уже есть), отопление, а денег нет.
И это — вторая проблема. Хочется, уходя из жизни, знать, что у детей есть надёжная крыша над головой и родная душа рядом.
Ведь если я умру, что станет с детьми?
Кому они будут нужны? Кто станет о них заботиться?
Много друзей отпало после того, как я заболела, — у людей ведь своих забот и горя хватает…
Раскидают моих мальчиков по интернатам да приютам.
И хуже всех будет Коленьке, поскольку он совершенно безпомощен.
Мне бы ещё лет 20 прожить, чтобы Валеру с Женей на ноги поставить, а там и Коленька был бы при них — сыт и обихожен.
Знаете, Валера мечтает, чтобы у него была семья, когда он вырастет, — хорошая жена, много детей, по двору бродили курочки, чтобы корова была и собака.
А он всех соберёт под единый кров — и братьев Колю и Женю, и маму Надю, и все будут жить-поживать.
А если не суждено этой мечте сбыться, если не пойдёт за него никто замуж, так он в монастырь уйдёт, может быть, даже иеродиаконом станет.
Вот такие мечты у 13-летнего мальчугана.
Пусть Господь услышит и исполнит его добрые, светлые думки.
Уже когда я уходила, Коленька сказал, что меня Господь на руках носит.
На сердце потеплело от добрых слов. Храни тебя, Господи, Николенька, названых братиков твоих и маменьку Надю.
Кто может помочь Надежде и детям деньгами, кто чувствует в себе силы — физические и духовные, — чтобы поселиться в деревне и взять на себя пригляд за хозяйством и уход за детьми-инвалидами, звоните по контактному тел. 8-921-947-51-00, Ольге Николаевне.