Разведка Северного флота

10
20 октября 2011 в 17:30 28469 просмотров 3 комментария

Виктор ЛЕОНОВ Дважды Герой Советского Союза капитан 1-го ранга: УРОКИ МУЖЕСТВА

«...Советские воины совершали дерзкие налеты в тыл, ходили в глубокую разведку, проводили местные операции по улучшению линии фронта... Гитлеровцы продолжали подбрасывать на Север подкрепления и по суше, и по воздуху, и морем. На полуострове Варангер в горах обосновалась в тылу противника разведгруппа отряда особого назначения Северного флота. Три смельчака во главе с В. Лянде регулярно сообщали своему командованию о движении вражеских транспортов по Варангер фьорду. Из сообщений, пересылаемых и нам, явствовало, что район между Петсамо и Киркенессом быстро наполняется войсками... Обширные безжизненные пространства, покрытые дикими скалами, девственными лесами и топкими болотами. Через эти «ничейные» земли разведывательные подразделения проникали в тыл, нападали на вражеские коммуникации, штабы и узлы связи, взрывали склады и собирали информацию...» К. А. Мерецков На службе народу. Страницы воспоминаний М., Воениздат, 1969

ВСТУПЛЕНИЕ

Леонид Леонов писал: «Подвиг, как и талант, сокращает путь к цели». С этим нельзя не согласиться. Героический поступок, деятельность одного или нескольких людей являются действенным примером для остальных членов общества в борьбе за определенную цель. И, как в каждой борьбе, здесь были жертвы, но, даже умирая, человек знал, что он умирает за светлое будущее грядущих поколений. Это подвиг! Значит, справедливо изречение, что человек рожден для подвига. Совсем не случайно так много мечтают о подвигах молодые люди. Великий русский писатель-сатирик М. Салтыков-Щедрин говорил: «Одно остается небезрассудным и неизменным — это жажда подвига. В этой жажде трепещет живое человеческое сердце, скрывается пытливый и никогда не успокаивающийся человеческий разум». Жажда подвига! Это хорошо или плохо? Безусловно, хорошо, если эта жажда питается желанием принести пользу Родине, обществу и исходит из реальной оценки своих возможностей. И очень плохо, если эта жажда подвига вызвана только эгоистическим желанием отличиться. В борьбе за героя нашего времени важное место принадлежит ветеранам войны и труда. Встречаясь с молодежью, они рассказывают юношам и девушкам о поведении человека в сложных ситуациях боя или труда, о психологии подвига, о том, что высший подвиг — это образцовое выполнение своего воинского или трудового долга, это постоянное, беззаветное служение Родине. Горячая жажда смелых дел и поступков всегда была присуща нашей молодежи. Но одного желания следовать примеру героев недостаточно для того, чтобы в минуту суровых испытаний действительно оказаться достойным их преемником. Это понимают молодые ребята, поэтому они ищут встреч с ветеранами, вникают в сущность их рассказов, ждут откровенных разговоров. Для нас, фронтовиков-ветеранов, война не стала историей. Мы помним все: и огонь отгремевших битв, и сожженные города и села, и павших на полях сражений друзей, и титанический труд работников тыла, и радость добытых побед... Мы не только помним, но и хотим, чтобы и молодое поколение поняло, во имя чего и как боролись их отцы и деды. И мы с большой радостью встречаемся с молодежью. Каждая встреча с молодыми — это как бы свидание с опаленной огнем собственной юностью, которая делает нас моложе, бодрее, активнее. Это своеобразные уроки мужества. Мы знаем, как тяжело бывает порой идти тропою подвига, знаем, что в смертельных схватках с врагом погибает, прежде всего, тот, кто не сумел воспитать в себе мужество. И поэтому мы хотим, чтобы молодые люди преодолевали все трудности, побеждали и жили светлой, радостной жизнью. Подвиг — это не удел избранных, это обязанность каждого человека. Но если мы согласимся с тем, что каждый обязан совершить подвиг, то, вероятно, необходимо правильно понимать его суть.

ЧТО ТАКОЕ ПОДВИГ?

Подвиг! Многие, очень многие люди видят в нем смысл своей жизни. Думаю, не ошибусь, сказав, что почти каждый честный молодой человек мечтает о подвиге. Пусть не всегда он думает о каком-то особом смелом поступке, самой судьбой предугаданном для него, но, по крайней мере, страстно мечтает стать известным Родине, народу в труде, искусстве, спорте и особенно в ратных делах. Известным тем, что своим трудом оставил людям память о себе. Когда слышу фразу: «Вот это настоящий мужчина», я вспоминаю своих сверстников, двадцати-, тридцатилетних парней. Все это люди ну абсолютно ничем не выдающиеся, удивительно простые, доступные, невозмутимые, темпераментные в живом и непосредственном восприятии жизни. Но ничего в них не было и нет такого особенного, неучтенного, что ли... Все это люди родные, близкие тебе, быть может, и незнакомые, с которыми судьба свела впервые. Но это — настоящие мужчины. Потому что они видят, понимают смысл жизни и подчиняют себя ему всецело, потому что они упрямо подставляют грудь встречному ветру и идут себе, идут, как бы ни было им трудно, к великой жизненной цели, не размениваясь по мелочам, не поддаваясь сомнительным соблазнам, затуманивающим великую перспективу службы людям, службы Родине. Именно с такими я шел в суровый бой. И никогда не ошибался в них. Там, где на человека можно положиться, где он не подведет, даже если придется поступиться своим благополучием, а то и самой жизнью во имя Родины, во имя высоких целей, — там и начинается мужчина. Мужчина и подвиг — понятия, на мой взгляд, неразделимые. Только настоящий мужчина, сильный и мужественный, крепкий духом и телом, вооруженный знаниями и мастерством, вдохновленный любовью к Родине, к людям, способен на подвиг. Тропа подвига, еще раз подчеркну, крута, извилиста, трудна и камениста. Она требует не только знаний и физических сил, она требует, чтобы человек был психологически настроен на победоносную борьбу с любыми трудностями и опасностями. И нашу молодежь привлекает эта тропа! Она рвется на нее, жаждет испытать себя на прочность. В годы Великой Отечественной войны я служил в разведывательном отряде Северного флота. Был рядовым разведчиком, старшиной группы, затем возглавил отряд. В нашу задачу входило ведение разведки в тылу противника в интересах флота и фронта, с которым он взаимодействовал. Скрытно высаживаясь на побережье, занятом врагом, с кораблей, чаще всего торпедных катеров и морских охотников, мы пробирались к нужному объекту и дерзко нападали на врага, застигая его врасплох. Добыв «языка», то есть пленного, и ценные штабные документы, отряд по всем правилам ведения разведки отходил на свои корабли. Пленные и документы использовались штабами фронта и флота для планирования операций. Каждый такой поход был трудным и опасным. Чтобы выполнить поставленную задачу, разведчику требовались высокие морально- боевые качества, незаурядное боевое мастерство, воля, выдержка, дисциплина, умение повиноваться, высокое чувство ответственности за порученное дело, дружбы, товарищества, взаимопомощи. Воинское мастерство, отвага и бесстрашие в сочетании с любовью к Родине делали разведчика неуловимым для врага. Нередко наш отряд шел в огонь первым, чтобы обеспечить высадку на сушу крупных сил морской пехоты. Мы внезапно нападали на штабы, батареи, важные тыловые объекты врага и уничтожали их в дерзкой схватке. Конечно, на примерах из времен минувшей войны можно ярче показать психологию человека в очень сложной и опасной ситуации. Однако иногда это приводит к неправильному пониманию сути подвига, и молодые люди начинают думать, что для подвига обязательно нужна схватка на поле брани, где герой, презирая смерть, смело бросается вперед на врага. Я убежден, что любой подвиг, даже подвиг мирных дней, обязательно связан со смелостью, с мужеством, отвагой. Но можно ли считать каждый смелый поступок подвигом, если он совершен даже в бою? Однажды группа разведчиков оказалась в очень тяжелом положении. Мы выполнили боевую задачу в тылу врага, но были отрезаны от материка на мысе Могильном значительными силами противника. Против горстки разведчиков враг бросил и пехоту, и артиллерию, и минометы. Вся эта мощь была нацелена на маленький клочок земли, который мы занимали. Нам пришлось вести многочасовой оборонительный бой, и если нам удалось тогда продержаться, то только благодаря мужеству и боевой спайке разведчиков. В самом начале боя опасность с оконечности мыса нам не грозила. Я оставил там разведчика Зиновия Рыжечкина с задачей наблюдать за морем и в случае появления наших кораблей наладить с ними связь и просить о помощи. Но в разгар боя к мысу подошли не наши корабли, а немецкие, и высадившийся десант пытался атаковать нас со стороны моря. На перешейке шел бой. Разведчики отбивали одну за другой атаки егерей и оказать помощь Зиновию не могли. С автоматом, трофейной винтовкой и большим запасом гранат Рыжечкин мужественно отражал все попытки врага нанести нам удар в спину. Он продержался около часа. Не сумев сломить сопротивление одного человека, враги открыли минометный огонь, выпустив более 50 мин. Разведчик был весь изранен, однако продолжал сражаться. Мужественный воин держался до тех пор, пока его не сменил другой разведчик — Михаил Курносенко. Лишь тогда, истекая кровью, он стал отползать в укрытие. Страшно было смотреть на раны товарища. Превозмогая боль, он сказал нам: — Здорово, гады, отделали меня, ну да и я в долгу не остался: побил их порядком, так что и умереть не страшно. Зиновий Рыжечкин умер у нас на руках. Отважный разведчик сдержал клятву, данную Родине. К исходу дня наше положение стало очень тяжелым. Боезапас подходил к концу. Фашисты, понимая, что ночью мы попытаемся вырваться из окружения, предприняли еще одну яростную атаку. Против наших позиций они установили два пулемета и стали поливать настильным огнем маленькую площадку, которую мы занимали, лишая возможности поднять голову. Наступил критический момент боя. И тут один из разведчиков, Николай Жданов, не выдержал и взорвал себя гранатой. Это были уже признаки паники. Значит, нужно было немедленно действовать, чтобы вселить в остальных надежду в возможность вырваться. Словом, нужна была контратака. Но как поднять людей в штыки, когда почти нет боезапаса, а пулеметы врага поливают беспрерывным огнем? Мы нашли единственно верное решение. Пока один пулеметчик бил, а другой заряжал новую ленту, я подозвал к себе разведчика Семена Агафонова и сказал: — Оба пулемета надо захватить. Не уничтожить, а захватить! Понял? — Есть захватить! — как-то торжественно выпалил Агафонов, пытаясь тут же рвануться на фашистов. Но я остановил его: — Подождите. Я постараюсь заставить их замолчать хотя бы на несколько секунд, вот тогда и не зевайте! В моем автомате осталось примерно полдиска патронов, и, выждав, когда вражеская очередь, пройдя над нами, чуть отклонилась в сторону, я вскочил и выпустил все пули по пулеметчикам. Семен ринулся вперед, я, хромая на раненую ногу, едва поспевал за ним. Когда Агафонов был уже у камня, один пулеметчик полоснул по нему, Агафонов взревел и прыгнул на камень, а потом свалился на пулеметчиков... «Погиб Семен», — с горечью подумал я, но, когда подбежал к камню с пулеметами, увидел, что мой друг катается по земле в объятиях трех здоровенных фашистов, четвертый был убит. Вдвоем мы быстренько «успокоили» их и захватили пулеметы. Используя их как таран, стали пробиваться через перешеек. За нами потянулись и остальные разведчики. Но почти одновременно с началом наших действий два разведчика, Шерстобитов и Кардэ, вдруг неожиданно для всех открыли огонь по группе врагов, которая особой опасности для нас не представляла, а израсходовав остатки своего боезапаса, поднялись и с пением «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» пошли в атаку. В неравной схватке они погибли, а мы пробились. Стемнело, и мы считали себя уже в безопасности, как в небольшой долине, которую еще предстояло преодолеть, гитлеровцы вновь окружили нас. Освещая местность ракетами, они открыли прицельный пулеметный огонь с высот, окружавших долину. И мы вновь были прижаты к земле. И тогда разведчик Юрий Михеев попросил приготовить ему связку гранат — необходимо было уничтожить блиндаж, расположенный на склоне высоты. Мы отдали товарищу всю «карманную артиллерию» — последние три гранаты, связали их, и он пополз к блиндажу. Враги заметили разведчика и сосредоточили на нем сильный пулеметный огонь. Юрий был ранен, но продолжал ползти. До блиндажа оставалось не больше 20 метров, когда он уже не мог двигаться вперед. Тогда, собрав последние силы, Юрий поднялся под пулеметным огнем и бросил связку гранат. Блиндаж был взорван. Когда мы подбежали туда, отважный разведчик лежал, сраженный пулеметной очередью, которая настигла его в момент броска. Так, благодаря его героическому поступку, остальные сумели вырваться из окружения и скрыться в скалах, а через сутки были сняты с побережья катером-охотником, которым командовал Борис Лях, впоследствии Герой Советского Союза. Как видите, много смелых поступков в одном бою, но не все их можно признать подвигами. Поступки Михеева и Рыжечкина все разведчики признали как настоящие боевые подвиги, их образы потом всегда являлись для нас примером мужества и отваги, а вот по-своему смелый поступок Шерстобитова и Кардэ никто подвигом не назвал, потому что их действия не способствовали решению основной задачи. Если бы ценой своей жизни они решили исход боя в нашу пользу, пожалуй, к их смелости можно было отнестись по- иному. Но у нас стояла вполне определенная задача — любой ценой доставить в свой штаб захваченные у противника документы, чтобы потом наше командование сумело использовать их в дальнейших боевых операциях. Вот ради этой задачи и шел неравный бой группы разведчиков на мысе Могильном в течение всего дня, а Шерстобитов и Кардэ не только не способствовали решению главной задачи, но два здоровых, не раненных человека, попусту отдав свои жизни, усложнили нам задачу прорыва из окружения. Этот пример наглядно показывает подлинную суть подвига, но все это происходило в жестокой схватке с врагами, где было и самопожертвование. Но обязательна ли для подвига кровопролитная схватка с врагом? В начале 1944 года в Северную Норвегию были заброшены три разведчика нашего отряда — Владимир Лянде, Анатолий Игнатов и Михаил Костин. Погода была ветреная, и приземлились они не совсем удачно. Командир группы Лянде сильно повредил ногу, идти сразу не смог. Пока ему оказывали первую помощь, появился вражеский самолет и сбросил осветительную бомбу. Место выброски разведчиков было обнаружено. Вскоре разведчики заметили, что на сопках стали появляться группы лыжников — район выброски окружали. Уйти в другой район, где побольше скал с трещинами и расселинами, где как-то можно было укрыться, разведчики не ус- пели. Тогда они приняли очень рискованное, но, пожалуй, единственно правильное решение. Они нашли в этой холмистой местности совершенно ровную площадку и закопались там в снегу. За остаток ночи следы замело, а с рассветом разведчики увидели, что егеря ведут в этом районе тщательный поиск, осматривая каждый камень, каждый кустик, но на ровной площадке искать никто не догадался. Однако днем погода улучшилась, снег перестал идти, следы уже не заметало, и разведчикам пришлось лежать в своем убежище еще трое суток. Лишь когда вновь задула пурга и повалил снег, им удалось выбраться из укрытия и перебраться в другой район. В их задачу входило наблюдать за действиями противника и особенно за переходами кораблей. Тем не менее положение раз- ведчиков было очень тяжелым. Они не сумели вовремя подобрать грузовые парашюты, и все снаряжение утащило ветром в скалы. Но разведчик, прыгая с парашютом в тыл врага, берет с собой все не- обходимое на первый случай: обязательно оружие с минимальным количеством боезапаса, рацию с комплектом питания, снегоступы и продовольствие. Однако парашюты, которыми мы пользовались в годы войны, были рассчитаны на груз только в 80 килограммов, поэтому приходилось экономить, особенно на продовольствии. Мы брали лишь по пять плиток шоколада, по пачке печенья и по банке сгущенного молока. Вот с таким мизерным запасом и действовали эти разведчики длительное время. Потом у них кончилось продо- вольствие, но после нескольких дней голода им повезло, когда на двадцатые сутки одному из разведчиков удалось убить лису. Они долго питались мороженым мясом, делая из него строганину. Про- должая работать, они были все время в движении. Против них враги использовали поисковые группы с собаками, аэросани и самолеты, специальные службы пеленговали работу рации, и, как только раз- ведчики отправляли радиограмму, тот район немедленно окру- жали, и разведчикам приходилось снова уходить за десятки километров. Положение было очень тяжелое, но героям удалось продержаться на полуострове Варангер целых девять месяцев! Де- вять месяцев — и никто ни разу не заходил в населенный пункт, никто ни разу не выпил хотя бы глоток горячей воды, но рация их работала постоянно, наводя наши ударные силы на объекты врага. Только по их наведению было потоплено в море больше пятидесяти транспортов и боевых кораблей, сбито в воздухе и уничтожено на аэродромах несколько десятков самолетов, разгромлено на дорогах и на базах много живой силы и техники врага. Лишь когда отпала необходимость пребывания этой группы в данном районе, по реше- нию Военного совета Северного флота разведчики были сняты с по- бережья Северной Норвегии торпедными катерами и благополучно доставлены на свою базу, совершив настоящий боевой подвиг. И со- вершен он без единого выстрела! Это не просто удача. Это тщательно подготовленная дерзкая и умная вылазка. Конечно, и в разведке иногда приходится вопреки желанию вступать в бой, как правило, с превосходящими силами противника, и тогда нужна особая четкость в действиях каждого раз- ведчика. Но самой трудной задачей является захват «языка» тихо, бесшумно, не привлекая к себе внимания врага. Можно долго нахо- диться в его тылу, маскируясь под противника или на местности. Это легче. Можно уничтожить важный объект, предварительно убрав охрану. Все-таки проще. Но взять человека живым, когда он имеет оружие и сам стремится уничтожить тебя, а ты обязан щадить его, чтобы это был «язык», а не труп, — куда труднее и опаснее. Но такие задачи были, как правило, делом обычным. Хотя и завершались каждая по-своему. Однажды разведчикам из морской пехоты было приказано до- быть «языка». Они удачно проникли в тыл врага и даже вскоре нашли объект. Однако потребовалось предварительно убрать охрану объекта. Это командир поручил небольшой группе. Все шло нормально. Охрану сняли, верно, не совсем аккуратно, только про- тивник почему-то тревогу пока не поднимал. По строгим законам разведки те, кто убирает часовых, пропускают вперед группу за- хвата, а сами ее прикрывают. Однако эгоистичное желание отли- читься, прославиться толкнуло самонадеянных людей на грубейшее нарушение. Та же самая группа решительно ворвалась в землянку, пытаясь самостоятельно захватить пленных. Разумеется, встретила сопротивление. В ход пошли гранаты. На объекте началась тревога. Пришлось спешно отходить, главная задача — взять «языка» — оста- лась не выполненной и уже не могла быть выполнена: кто-то из вра- гов с перепугу запрячется так, что его не найдешь, а кто-то будет оказывать сопротивление — живым такого не возьмешь. А сопро- тивление станет нарастать, как снежная лавина. Так из-за безрассудства отдельных «смельчаков» длительно го- товившийся поиск сорвался. Хуже того, разведчиков окружили, и командир был вынужден вызвать огонь своей артиллерии на себя. Чудом спаслись лишь несколько человек... Вот вам и смелость! Как тут не вспомнить суворовские слова о том, что истинно храбр не тот, кто по произволу своему лезет в огонь, а тот, кто повинуется.

ПО СТРАНИЦАМ САЙТА «ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА» www.vrazvedka.ru

Комментарии (3)

Всего: 3 комментария
  
#1 | Сергей И. »» | 21.10.2011 09:33
  
5
У В. Н. Леонова спрашивали, как в рукопашных схватках его бойцам впятером-вшестером иной раз удавалось справиться с ротой стрелков эдельвейс. Отвечал он примерно так :"В рукопашной схватке на одного человека нельзя нападать более, чем троим. В ход идут штык, приклад, поднятый с земли камень и пр. Если нападающих будет больше, они могут поразить друг друга. А с двумя-тремя мы всегда могли справиться в одиночку." Расписание у разведчиков его отряда было такое. В пять подъем, минут десять интенсивная зарядка, затем завтрак и лыжный кросс с полной выкладко на 50 км. Иногда на 70.( После войны 2 разведчика пошли в большой спорт и стали олимпийскими призерами). После кросса обед, затем занятия по подрывному делу, стрельбе, рукопашному бою и т.д. Для рукопашного боя отобрали самые действенные приемы из джиуджитсу, бокса, боевого самбо. А также делились опытом своих фирменных приемов, которые спасли им жизнь в бою. Гитлер объявил денежную премию за жизнь своего личного врага Леонова (белого лиса). На что Леонов ответил:"Мало дает. Пусть больше назначит, за премией сам приду!" В Норвегии разведчиков Леонова называли сурте (черные) дьяволы. После войны Леонов занимался созданием специальных отрядов разведчиков, исходя из своего боевого опыта. Но при Хрущеве все подобные отряды расформировали. Посчитали, что в этом нет необходимости. Зато противоположного мнения придерживались американцы. Под видом журналиста с Леоновым встречался один якобы гражданский американец. С переводчиком, хотя русский знал хорошо. С разрешения командования, конечно, иначе бы Леонов не стал с ним разговаривать. Исходя из опыта наших морских разведчиков американцы создали свои знаменитые зеленые береты. В Америке Леонова знают больше, чем у нас в сегодняшней России. На День Победы Леонову всегда давали несколько минут на выступление по телевидению. Но во время "разгула демократии" про него полностью забыли. Он умер в 2003 году. Никто из руководителей страны не выразил соболезнование семье героя. "Достойны ль мы своих наследий?"
  
#2 | Сергей И. »» | 22.10.2011 16:28
  
3
Интервью с дочерью Виктора Леонова
Так уж сложилось, что имя дважды Героя Советского Союза Виктора Николаевича Леонова, ушедшего из жизни всего несколько лет назад, упоминается не часто. Видимо, такова судьба разведчика – чем лучше он владеет своим мастерством, тем меньше о нем известно. А между тем тому, что сегодня мы называем десантными войсками, он посвятил фактически всю свою жизнь. И, пожалуй, никто из именитых военачальников не проводил таких дерзких боевых операций, как этот человек, вернувшийся с Отечественной войны в скромном звании капитан-лейтенанта.

Бывают люди, у которых от рождения природный ум, – рассказывает дочь Виктора Леонова Татьяна Викторовна. – Это как раз его случай. Ему все легко давалось. Любая информация, что-то новое моментально усваивалось и занимало свое место. Он писал стихи и прекрасно готовил. Практически все, что можно сделать руками, у него получалось замечательно.

Он родился 21 ноября 1916 года в городе Зарайск, что на границе Московской и Рязанской областей. Оттуда уехал в Москву, работал на заводе «Калибр», потом стал моряком-североморцем. «Войну мы встретили за шестьдесят девятой параллелью, в одной из военно-морских баз Северного флота» – этими словами начинается его книга воспоминаний «Лицом к лицу», переизданная недавно в ИД «Центриздат». Именно тогда он сделал свой выбор – пошел в отряд морских разведчиков.

Он был воином по духу, – продолжает Татьяна Викторовна. – Но там, откуда он родом, все воины. О Зарайске очень мало известно, но это особенный город. Еще во времена татаро-монгольского ига Зарайск отличался удивительной стойкостью. Кстати, в городе есть Аллея героев, где установлен бюст отца и еще шесть стел с именами героев Великой Отечественной. Представьте, семь Героев Советского Союза из одного маленького городка! Зарайск, конечно, не город-герой, но город героев. И связь с городом детства отец сохранил до конца своих дней.

Первый же бой дал понять, что такое война. Там погиб его друг Александр Сенчук, с которым они вместе пришли в отряд. Видимо, эта потеря сыграла свою роль: став в мае 1943 командиром разведотряда, Виктор Леонов делал все возможное, чтобы не терять людей. Задача для войны, согласитесь, сложная. Однако Леонов с ней справился. За время его командования в отряде погибли не более шести человек. И это при том, что любое задание, которое они выполняли, было смертельно опасным.

Выбор людей для него был очень важен, – продолжает Татьяна Викторовна. – До его прихода в отряд всех, кого туда направляли, от и до проверяло ГРУ. Он же добился у командования права делать это без вмешательства ГРУ. Не знаю, как ему это удалось, наверное, конфликт был серьезный. Хотя по натуре он был совершенно неконфликтным человеком. Бабушка рассказывала, что в детстве он никогда не дрался, всегда решал проблемы дискуссионно. Людей он очень ценил. Знаете, почему его не повышали в звании? Семен Агафонов – его друг, товарищ по отряду, что-то натворил и его посадили на губу. Отец стал его оттуда вытаскивать, и ему было сказано: отпустим при одном условии – до конца войны никаких повышений. И он ответил: «Согласен!». И потом, после войны, он делал многое, чтобы объяснить молодым людям, что такое война, как надо достойно воевать и при этом выживать на войне.

Именно с гибелью бойцов связано самое яркое и страшное воспоминания Виктора Николаевича о военных годах. Это случилось в ноябре 1944 года на мысе Крестовом, где расположился мощный опорный пункт противника стратегического назначения. Его было приказано разгромить.

Кто-то из разведчиков случайно задел заграждение из колючей проволоки, – продолжает рассказ Татьяна Викторовна. – Начался обстрел. Первым погиб Владимир Фатькин – самый отчаянный и красивый разведчик отряда. Он просто прыгнул через проволоку, и его тут же срезало. Проволока крепилась на тяжелых рельсовых крестовинах. И тогда Иван Лысенко – физически очень сильный человек – подлез под крестовину и, встав во весь рост, поднял ее на плечах. Разведчики один за другим вползали в этот проем под проволокой. Потом, когда израненный Лысенко уже не мог держаться, рядом с ним встал врач отряда Алексей Луппов. Погибли оба. У Лысенко было 33 пулевых ранения, но когда разведчики, выполнив задание, вернулись к тому месту, он был еще жив! Представьте себе эту картину. Это действительно Подвиг.

После этого боя Виктор Леонов получил свою первую Золотую Звезду Героя Советского Союза. Но война для разведчика не закончилась после разгрома фашистской армии. Его направили на Дальний Восток, где его прибытия ожидал отдельный разведывательный отряд Тихоокеанского флота (предстояла операция по освобождению Кореи).

Никого из своих разведчиков он туда брать не хотел, потому что надеялся так сохранить им жизнь, – продолжает Татьяна Викторовна. – Он даже не говорил им, куда и зачем отправляется. Но те ребята, которые составляли костяк его отряда – Пшеничный, Мотовилин, Агафонов, Колосов, Гузненков – всего человек двадцать, все-таки выпытали все. Они его не уговаривали взять их с собой, просто объяснили: «Ты понимаешь, что там угробишь ребят?». Поразительно – они жалели тех, кого даже не знали! И все отправились с ним – деваться ему было некуда.

После тех боев Леонов получил вторую Звезду. Одна только операция в порту Вонсан превратилась в настоящую легенду. Но иначе и быть не могло: тогда 140 бойцов отряда взяли в плен 3,5 тысячи японцев – солдат, офицеров.

Как вспоминал сам Виктор Николаевич, после внезапной высадки на аэродроме врага, разведчики начали переговоры. Десять из них повезли в штаб командира авиационной части. Целью последнего, правда, был захват заложников. Однако все обернулось иначе. Несколько слов командира совершили чудо. Ни единого выстрела, ни одного взрыва. И вот под актом о капитуляции гарнизона уже стоит подпись командира. Следующий кадр: тысячи пленных послушно выстраиваются в колонну по восемь человек. Никто даже не пытается бежать. И это – потомки самураев? Возникает ощущение, что это невероятный экспромт, чистое везение.

Ничуть! Это был психологический маневр, разработанный без тени экспромта, – делится секретом Татьяна Леонова. – Отец всегда говорил, что подобными вещами они не занимались. Они заранее отрабатывали все возможные ситуации, и любая импровизация рождалась на какой-то базе. Было полное взаимопонимание и доверие. Такое впечатление, что им и говорить не надо, что они знают, кто о чем думает и каким будет следующий шаг.

На счету Виктора Леонова нет ни одной проваленной операции. Но военная реформа, затеянная Хрущевым, нанесла Виктору Леонову тяжелый удар.

До этого он работал в Генштабе, занимался, как говорят, созданием военно-морских разведотрядов как опорных пунктов, у него была цель, он знал, что делает, – продолжает Татьяна Леонова. – И когда его дело объявили ненужным, он словно ушел в сумеречную зону. Хотя потом и нашел себя в обществе «Знание» – объездил с лекциями всю страну. Но все равно, отставка стала для него сломом судьбы. Зато опыт боевого разведчика очень заинтересовал американцев. Собственно, устав «зеленых беретов» обязан Леонову своим существованием. Однажды в Москву приехал американец по имени Джеймс. Он жаждал встречи с Виктором Леоновым и безумно интересовался всем, что касалось его отряда. • Думаю, он где-то получил разрешение на эти исследования, иначе бы он до отца и не добрался, – полагает наша собеседница. – Они встречались несколько раз. Этот Джеймс прекрасно владел русским языком, но для вида возил с собой переводчика. Беседовали они очень долго. Он собирал книги отца, причем они были у него еще до их знакомства. И, насколько я поняла, он работал с архивными материалами. То, что он владел информацией по стратегическим приемам отряда, было очевидно: он знал, где находился отряд в такой-то день, чем занимался, кого взял, кого вывел и кого привел. В основном его интересовала техника боя, рукопашного боя. Но отец никогда не рассказывал, что у них входило в этот комплекс. Иногда проговаривался, что их учили разные специалисты и они брали ото всюду понемногу, оттачивая технику. Например, у них было такое упражнение: входящий в базу с порога должен был бросить финку в цель. Если не попал – все сначала, пока не добьешься успеха. Форму держали. Чтобы выжить, они должны были быть сильными, и – еще важнее – ловкими, увертливыми, быстро соображать, иметь мгновенную реакцию.

Их работа была тяжелой. Диверсионная разведка – особое направление, там нет места слабости, промедлению, жалости. Все очень жестко.

А когда смотришь на фотографии отряда, ничего подобного даже в голову не приходит, – говорит Татьяна Викторовна. – Чистые, ясные, красивые лица, ничем не искореженные. Я многих помню, Семена Михайловича Агафонова, например. Небольшого роста, крепенький, с руками, похожими на кувалдочки. С виду угрюмый, но улыбнется, и глаза засветятся удалью, весельем. Когда они собирались вместе, уже после войны, с женами, детьми, такого искреннего веселья, как у них, я не видела никогда и нигде. На Варшавке у нас была большая квартира. Из памяти всплывает запомнившаяся в детстве картинка, как они танцуют летку-енку. Вереница теть и дядь выдвигается из комнаты в холл в скачкообразном ритме. Последний – Иван Иванович Гузненков, очень худой и длинноногий. И когда он вскидывает эту ногу, она оказывается где-то на уровне лица первого танцора этой вереницы. Надо было видеть, как они умели радоваться. Отец не был строгим. Очень любил детей, это была его слабость. Публичность и слава были ему не нужны. Разбирая архив после его смерти, нашла книжку с квиточками – советские времена по ним можно было получить дефицит – мебель, машину и прочие блага. Так вот, ни один из них не был использован. Он не любил и не умел просить.

Записала Надежда Гужева
#3 | Константин »» | 12.12.2014 22:06
  
3
В истории разведотряда под командованием Виктора Леонова было много славных страниц,это было уникальное подразделение,выполнявшее сложнейшие задачи в подчас нечеловеческих условиях. Но про "броски финки с порога" Татьяна Викторовна малость сочиняет,тем более,что спросить за эти слова уже практически некого. Вот и лепит всякую чушь,не особо задумываясь о том,что этим оказывает,мягко сказать,медвежью услугу светлой памяти этих замечательных людей...Любой читатель(особенно служивший в армии "срочку") может на секунду представить себя,вернувшимся,допустим из похода, - смертельно уставшим,голодным,промерзшим и обессиленным ( в тылу врага пройти многие километры,да не налегке,а с поклажей 30-40 кг за плечами - судите сами!!!и не просто пройти,а выполнить задачу - взорвать объект,взять языка,встретиться с агентом для получения информации и всякое другое),а его тут " в базу" не пускают,пока финкой в цель не попадет...не смешно?!? Тем,кому интересны подлинные факты из боевой деятельности 181 ОРО при штабе Северного Флота,я настоятельно рекомендую,кроме прочтения книги Виктора Николаевича Леонова "Лицом к лицу", ознакомиться также с произведениями Макара Андреевича Бабикова. Будучи подчиненным Виктора Николаевича,Макар Андреевич,кроме своих боевых заслуг,стал и подлинным летописцем деятельности отряда. Выпустил ряд книг на эту тему,некоторые из них совсем недавно были переизданы ( "Отряд особого назначения" и " На Восточном берегу"). Также на сайте Артема Драбкина можно ознакомиться с интервью последнего на сегодняшний день здравствующего ветерана отряда Колосова Павла Гордеевича ( в разделе "Разведчики") - очень интересно и познавательно. Практически исчерпывающая ПОДЛИННАЯ информация ИЗ ПЕРВЫХ РУК по основным вехам деятельности и истории этого уникального подразделения,хотя многие детали,конечно,и не освещены в полной мере. А фантазии Татьяны Викторовны пусть останутся на ее совести...
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU