Мы все воспитаны на искусстве действенном. Молодежь - на экшенах, те, кто постарше, на фильмах и книгах про войну и шпионов. Чтобы было интересно, должно что-то происходить, чтобы стреляли, кто-то за кем-то гнался. Еще хорошо, когда есть любовь, лучше безответная. И чтобы наши победили.
А если герой долго-долго идет под дождем по грязи на фоне серого пейзажа и о чем-то думает, а мысли свои не озвучивает, как в комедии дель арте или в сериалах, то нам такое смотреть и читать неинтересно.
Вот потому-то легко рассказывать про святых, жития которых наполнены событиями и чудесами. А про тех, кто вел насыщенную внутреннюю жизнь, бедную внешними событиями, говорить очень сложно. Это как пересказывать стихотворение или лирическое отступление в романе. А ведь жизнь большинства подвижников была именно такой, скрытой от постороннего глаза. И то, что я сейчас расскажу об оптинском старце, будет только вершиной айсберга, который, как известно, на 90 % находится под водой.
Старец – это не обязательно старик. Старцем можно стать и в относительно молодом возрасте, как Амвросий Оптинский, например. А можно прожить всю жизнь и по поговорке «Сорок лет – ума нет, шестьдесят – и не будет». Но тот, о ком пойдет речь сегодня, был настоящим старцем: и свой жизненный путь окончил в преклонном возрасте, и при жизни были мудр и прозорлив.
Самым известным оптинским старцем был Амвросий. Но это совершенно не значит, что остальные тринадцать менее достойны нашего почитания и молитв. Исаакий I (а был еще и Исаакий II, священномученик, последний оптинский старец) родился в Курске в купеческой семье Антимоновых в 1810 году. Ваня (так его звали в миру) был последним, пятым ребенком. Отец воспитывал детей в строгости, они даже не смели при нем сидеть, однако самодуром не был и рукоприкладством не занимался. Дедушка каждый день ходил в церковь и брал с собой внука. И не удивительно, что при таком воспитании мальчик с ранних лет был скромным, молчаливым и добрым. О монашестве, видимо, он мечтал с детства. Но ждал знака. А знаки были. Несколько раз его сватали, но женитьба всякий раз по каким-то причинам срывалась. Старший брат его был насельником Оптиной пустыни. Поэтому сам Ваня был знаком с первыми старцами Львом, Моисеем и Макарием.
Лишь в 1847 году, в 37-летнем возрасте, выполнив очередное отцово поручение по коммерческой части, он едет в Оптину. К этому времени брат был переведен в Тихонову пустынь под Калугой, а затем в Киевскую лавру. Новый, не очень молодой, послушник усердно трудился: копал картошку, сажал капусту, косил траву, пек хлеб, благо здоровья и сил у Ивана было много, настоящий богатырь.
Через год вместе со старцем Макарием он поехал к отцу просить прощения за самовольство и благословения на уход в монастырь. Благодаря мудрости и авторитету старца все уладилось. Через семь лет послушничества Иван был пострижен в монахи с именем Исаакий. А вскоре принял священнический сан. Хотя к этому и не стремился, но послушание – главная добродетель инока.
После смерти Моисея и Макария (Лев скончался еще до прихода Исаакия в Оптину) он становится настоятелем монастыря. Такова была воля старцев, которые видели в нем равного себе. «Я принял обитель с одним гривенником», - вспоминает начало своей деятельности преподобный. И в самом деле, казна была пуста, только десятикопеечную монету, застрявшую в щели, нашел новый настоятель в денежном ящике. С самого начала Исаакий взял себе за правило на все свои дела получать благословение старца. И ходил он к Амвросию, выстаивая длинную очередь, как простой посетитель, получал благословение, стоя на коленях, как простой послушник. И это смирение не прошло мимо Божиего ока. Кто-то завещает монастырю крупную сумму, кто-то оплачивает старые монастырские долги, да и паломнические гривенники текут в казну тоненьким, но неиссякаемым ручейком.
Очень много сделал Исаакий за тридцать с лишним лет руководства монастырем. Он достраивает храм Всех Святых, заново расписывает Введенскую церковь, строит больницу с бесплатной аптекой, гостиницу, книжную лавку, приобретает колокол в 750 пудов (12 тонн), проводит водопровод, создает свечной завод. Организованный отцом Исаакием странноприимный дом каждую субботу кормит по 300 человек и раздает милостыню. Монастырь при нем становится одним из самых процветающих в России.
Кстати, милостыня идет нуждающимся не только из монастырской казны, но и из личных средств настоятеля. Правда, делает это он втайне. Образ жизни настоятеля богатого монастыря был предельно скромен. Поношенный домашний подрясник, простая риза и мантия для службы, ничего другого Исаакий не носит. Ест он в общей монашеской трапезной. За своей немудреной одеждой следит сам, даже носки сам чинит.
С монахами ровен и доброжелателен. Те за глаза называют его дедушкой. Совершенно равнодушен к наградам. Более того, старается от них отказаться. Так архимандритом он стал незадолго до смерти. Сан этот ему присвоили без его согласия, чтобы, не дай Бог, не отказался. Просто поставили перед фактом.
Умер Исаакий 22 августа 1894 года в возрасте 84 лет. Умирал тихо, окруженный плачущими духовными чадами. К лику святых преподобный Исаакий был причислен вместе с другими оптинскими старцами в 1996 году. День его памяти 4 сентября (22 августа по ст. ст.).
В любом акафисте мы встречаем фразу примерно такую: «Витии многовещании не возмогут изрещи тайных трудов твоих…» (очень вольный перевод: «Многословные краснобаи не в силах описать твоих трудов». – П.Ф.) Вот и мое витийствующее перо (вернее клавиатура) не в состоянии описать той внутренней молитвенной работы, которая сопровождала старца Исаакия всю жизнь. Потому что это работа тайная, не предназначенная для посторонних глаз, ушей и умов. Сделать это так же трудно, как пересказать лермонтовское «Белеет парус одинокий».
