Исцеление духом. Жизнеописание архимандрита Кирилла (Бородина)

Старец архимандрит Кирилл (в миру - Владимир Бородин)



С 1983 по 1990 гг. был настоятелем церкви. Родился 1 января 1930 года в Кенигсберге.
После Второй Мировой войны Бородины были сосланы в северный Казахстан. Учился в школе для ссыльных детей, по окончании которой поступил в Медицинский институт. Вскоре был призван на срочную службу в армию. После демобилизации продолжил учебу на вечернем факультете, а днем работал в школе преподавателем немецкого языка.
Старцем архимандритом Севастианом Карагандинским пострижен в монашество.
Около 1960 года рукоположен во священника.
В 1966 году окончил семинарию, позднее - Московскую Духовную Академию.
В период обучения работал в издательском отделе Московской Патриархии.
С 1970 года служил в бывшем казачьем Константино-Еленинском храме в Целинограде.
В 1971 году при храме основал монастырь и до 1980 года был духовником монастыря и настоятелем храма. Из старой деревянной казачьей церкви устроил каменный собор с несколькими приделами. Примерно в это время был возведен в сан архимандрита.
В 1980 году переведен в Чимкент, где менее чем за год восстановил православный храм.
В том же 1980 году переведен вторым священником к Рижской Троице-Задвинской церкви, а в 1983 году назначен настоятелем этой церкви.
Стараниями о.Кирилла в нижнем этаже храма устроена церковь св.великомученика и целителя Пантелеимона в память находящегося в верхнем храме справа от иконостаса почитаемого образа, подаренного храму афонскими монахами в начале ХХ века. Прихожанка Рижской Троице¬-Задвинской церкви Калерия вспоминает, что с началом служения и наставничества в храме о.Кирилла стало увеличиваться стадо Христово. В церковь отовсюду приходили и приезжали православные христиане. Когда он приезжал к службе в церковь, то не сразу проходил к амвону, поскольку многие подходили к нему за благословением. Да и сам, проходя, иногда обращался к верующим с вопросом, называя их по имени. Память имел отличную, помнил не только имена, но и обстоятельства жизни прихожан. Вскоре организовал ремонт внутри храма и снаружи.
В 1989 году организовал воскресную школу для детей, для нее снимал классы в РЛТУ. Вел отчитки одержимых бесами, на которые съезжались больные и нуждающиеся в духовной помощи.
В 1990 году назначен настоятелем Рижского Христо-Рождественского собора.
В 1992 году вышел за штат, но продолжал служить у себя в доме в Риге по ул.Калнциема.
Скончался 30 апреля 1998 года, на 69-м году жизни, после тяжелой продолжительной болезни. Похоронен на Рижском Ивановском кладбище.
На могилу о.Кирилла приходят не только знавшие его при жизни, но и молодые христиане, не бывшие его духовными чадами.
Исцеление Духом Жизнеописание пристнопамятного архимандрита Кирилла (Бородина).
Блажени изгнани правды ради: яко тех есть Царствие Небесное. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех: тако бо изгнаша пророки, иже [беша] прежде вас. Мф. 5:10-12.
Пророчествуяй же, человеком глаголет созидание и утешение и утверждение. 1 Кор. 14:3.
Архимандрит Кирилл (Бородин) родился 1 января 1930 года в Кенигсберге 1 в семье графа Габсбурга 2. . Мать отца Кирилла была родом из Польши 3. Во время родов своего первого и единственного сына она скончалась, и мальчика отдали на кормление к жене графского садовника, русской женщине Марии Бородиной. Новорожденного младенца при католическом крещении нарекли Карлом. Муж кормилицы маленького Карла садовник графа Николай Бородин был человеком добрым и благочестивым. Вместе с супругой Марией они воспитывали своих детей в русском православном духе, будучи для них добрым примером истинного благочестия.
1 Кенигсберг в 1930 году принадлежал Германии В 1945 году советские войска взяли этот город. С той поры Кенигсберг стал Калининградом.
2 Габсбурги — древняя австрийская королевская фамилия. Нам пока не удалось установить имя графа Габсбурга, но не исключено, что он был в родстве с австрийским королевским домом. Сам отец Кирилл при жизни мало рассказывал о своем детстве, поэтому все факты, излагаемые в данном жизнеописании, приводятся из тех воспоминаний старца, которыми он делился с составителем сего жизнеописания, а также с отцом Владимиром Елисеевым, шуменией Евфимией (Белохвостиковой) и диаконом Виталием Кондратовым.
3 К сожалению, пока не удалось точно установить имя матери старца, поэтому оно здесь не приводится.
Через кормление грудью у младенца с кормилицей возникла душевная связь, незримо соединившая их сердца. Маленький Карл, католик по крещению и немец по рождению, вместе с грудным молоком впитал в себя русский дух своей кормилицы. Жившая на чужбине семья Бородиных полюбила ребенка и неким особым чутьем, словно бы пророчески, к нему привязалась. Карл стал для них по - настоящему родным сыном. Воспитание маленького графа было также возложено на семейство Бородиных. «Не та мать, что родила, а та, что воспитала», — гласит пословица. Надо полагать, с годами мальчик все больше прилеплялся к людям, окружившим его искренней заботой и вниманием, характерными в целом для русской православной семьи.
Тем временем Габсбург-старший, не пожилой еще человек, решил жениться, дабы не быть вдовцом. Новая жена графа была молода и красива, но при этом имела жестокое сердце и сразу же невзлюбила маленького пасынка. Увидев его, как вспоминал отец Кирилл, в первый раз, она воскликнула: «Какой же он немец? Он на немца-то не похож!» Дело в том, что Карлу в наследство от матери достались большие, темные, как вишни, карие глаза, оттого впоследствии мно¬гим он казался человеком восточным. «Когда я жил в Казахстане, — рассказывал про себя батюшка,
— все принимали меня за казаха, а я совсем и не казах». Промыслом Божиим фраза, с нелюбовью сказанная мачехой в отношении отца Кирилла, стала для него пророческой. По истечении нескольких десятков лет сын немецкого графа-католика станет замечательнейшим пастырем Русской Православной Церкви, целителем страждущих человеческих душ, старцем, получившим от Бога многие духовные дарования. Воистину, дивны дела Твои, Господи!
Мачеха стала первым серьезным испытанием в жизни юного Габсбурга. Для новой жены графа, грезившей об обладании наследством, он представлял угрозу. И, как в сказке о Золушке, она издевалась над Карлом, настаивая на выполнении заведомо невыполнимых для него дел. Сам старец рассказывал об этом так: «Иной раз заставит меня вышивать платки или еще что-нибудь, а я толком- то еще и не умел: маленький был, весь исколюсь иголкой. Еду готовить заставляла, картошку чистить, тяжести поднимать, мыть, подметать, чай на подносе ей подносить. И не дай Бог что-то не так сделать!» Семья Бородиных, видевшая, как страдает душой не окрепший еще отрок, старалась всячески его утешить и поддержать, сочувствуя Карлу в том евангельском духе, в котором некогда был воспитан русский человек.
Новая госпожа графской усадьбы усиленно старалась навести в доме свои порядки. Мальчику становилось все трудней и трудней. Тогда что-то открылось в душе графа-отца, и он отправил сына вместе с Бородиными в Восточную Польшу к бабушке. В сентябре 1939 года в Польшу вторглись немецкие войска, и территория, где жили Бородины, оказалась в зоне немецкой оккупации, а после заключения так называемого пакта Молотова—Риббентропа вошла в состав СССР 4. Сам отец Кирилл вспоминал, что сначала они «были под немцами», а потом под «нашими». Так неожиданно семья Бородиных попала под иго советской власти, которая, как известно, не прощала своим гражданам родство с «буржуазным Западом».
4 Согласно заключенному в 1939 году пакту Молотова—Риббентропа в состав СССР вошли Литва, Латвия и Эстония, а также некоторые области Восточной Польши.
Оказавшись на советской территории, Бородины были сосланы как «враги народа» в Северный Казахстан, на территорию так называемого КАРЛАГа — в те годы одного из центров массового геноцида как русского, так и других народов Советского Союза (преимущественно немцев). Посе¬ленцев выбрасывали прямо в холодную степь, зачастую не предоставляя даже самых примитивных средств к существованию. Более половины ссыльных не доживали до лета. Так девятилетний Карл вместе со своими названными родителями из покоев роскошного графского дома попал в юдные степи Северного Казахстана. Сам старец, вспоминая этот период, говорил своим духовным чадам:
— Именно в те годы я по-настоящему уверовал в Бога, поскольку увидел пример истинной, исповеднической веры. Меня тогда взяли к себе в палатку ссыльные православные монахи. Было очень холодно, и монахи клали меня в центр палатки, чтобы я не замерз, а сами ложились вокруг. Каждую ночь они тянули жребий, кому спать на краю палатки, так как тот, кто спал на краю, не доживал до утра. Так вот все монахи стремились лечь на краю, чтобы умереть «за други своя». Я был потрясен этим.
В Северном Казахстане Бородины стали жить в условиях каторги, где притеснение от новой власти было явлением постоянным. Отец Кирилл стал ссыльным уже от «младых ногтей» своих.
Преподобный Севастиан Карагандинский
После того как в 1945 году Кенигсберг был взят советскими войсками, семья Бородиных узнала горестную весть: отец Карла — граф Габсбург — погиб. Как и почему, точно неизвестно, но сам старец об этом говорил: «Папу убили "наши"». Осиротев по плоти, Габсбург-младший не осиротел духовно. Бородины стали теперь его законными родителями. Усыновленный ими Карл принял Святое Православие. Наречен он был в честь Святого Крестителя Руси Великого Князя Владимира. (До сих пор остается неизвестным, кто из священников КАРЛАГа совершил чин присоединения к Православной Церкви. Это мог быть преподобный Севастиан Карагандинский. Возможно, новое имя Бородины дали Карлу задолго до его крещения, а сам чин был совершен позднее.) Так сын немецкого графа Карл Габсбург стал русским Владимиром Бородиным, и только врожденная аккуратность и педантичность позволяли распознать в нем немца, в котором благородство манер обнаруживало высокое происхождение.
Таков Промысл Божий! Став впоследствии старцем, отец Кирилл окормлял многочисленную паству, разбросанную по всему миру. Поэтому через свое пастырское служение он сроднился и с Востоком, и с Западом. Но сердцем он наиболее был близок к Земле Русской. Когда его спрашивали: «Отец, а вы любите Россию?», он отвечал:
— Россия для меня — это что-то абстрактное, но русских я люблю, и знаете за что? Когда я был у своей кузины в Германии, то по окончании моего пребывания там сестра предоставила мне список со счетами: сколько и чего я израсходовал. Прочитав список, я тяжело вздохнул и почему-то вспомнил, как однажды, заблудившись и замерзая в степях Северного Казахстана, набрел на одну лачужку. Хозяйка убогого домика — добрая старушка, — пустив меня к себе, обогрела, накормила и напоила, хотя сама жила в крайней нужде. Я тогда плохо говорил по-русски, и она, увидев, что я немец (а тогда шла война с нацистской Германией), продолжая меня кормить, стала приговаривать с любовью: «Да ты кушай, кушай, фашист». Вот это и есть настоящие русские люди. Именно в те тяжелые годы я полюбил Россию от всего сердца ( I ) 5.
Отрок Владимир имел живой нрав, но был послушным и кротким, с добрым отзывчивым сердцем. Познав в раннем детстве горечь сиротства, он был чуток ко всем несчастным, больным и убогим. Боль и страдания других становились для Владимира его собственными. Он все больше задумывался о том, как бы помочь людям, страдающим тяжкими телесными и духовными недугами, поэтому твердо решил, что станет врачом. Владимир был наделен необычайной памятью, глубоким проницательным умом и невероятным трудолюбием, которые открывали ему возможность стать великим человеком. Но он нисколько не гордился своими дарованиями, впитав в себя с грудным молоком кроткий дух Православия и сознавая, что все, данное ему, — от Бога, а не собственные заслуги. «Наши — только грехи», — часто повторял отец Кирилл. Уже будучи ребенком, он был в этом настолько искренне убежден, что люди порой видели в нем некое юродство. «Царство Мое несть от мира сего», — гово-рит Господь /Ин. 18:36/. Вот и отрок Владимир был таким «неотмирным» человеком.
'Здесь и далее указанные в скобках цифры обозначают номер комментария к жизнеописанию архимандрита Кирилла (Бородина) протоиерея Александра Никулина (см. соответствующую главу, с. 57 — 65).
В школе для ссыльных детей Владимир учился на «отлично», хотя едва только научился хорошо говорить по-русски. Одноклассники, зная, что он жил в Германии, дразнили его «немцем-фашистом» («несоветское» происхождение не раз будет припоминаться отцу Кириллу власть предержащими) (2).
С отличием окончив школу и поступив в медицинский институт, Владимир, который по документам числился на год старше свого настоящего возраста, был призван на срочную службу в армию. Служил он в московском генеральном штабе. Этот период в жизни старца у многих вызывает недоумение: как сына немецкого графа могли взять в Красную Армию?! Отец Кирилл сам рассказывал об этом одному из самых близких своих духовных чад — отцу Владимиру Елисееву. Демобилизовавшись, Владимир Бородин с радостью начал учебу 6. Окончив теорети-ческий курс мединститута и приступив к практике, он, будучи православным верующим человеком, отказался практиковаться в совершении абортов, за что и был исключен из вуза. Но по милости Божией его перевели в педагогический институт на четвертый курс. Зная о религиозных взглядах и графском происхождении Владимира, власти установили за ним постоянный контроль. Владимир учился на вечернем факультете, а днем работал в школе преподавателем немецкого языка. Он не хотел быть в тягость своей семье и зарабатывал на хлеб сам (впоследствии, когда Бородины состарились, а отец Кирилл уже был священником, он каждый месяц присылал им деньги, обеспечив своим приемным родителям безбедную старость).
6 В каком городе находился институт, где учился батюшка, точно не установлено. Известно лишь, что это было не далее ссыльной территории КАРЛАГа.
Обладая высоким интеллектом и гибким умом, отец Кирилл имел еще необычайный дар благодатного слова, которое просто и быстро доходило до ума и сердца слушающего. Этот дар впервые проявился у батюшки в период его педагогической деятельности. Молодого педагога очень любили ученики. Руководство школы, зная интеллект Владимира, доверило преподавать ему кроме немецкого языка и другие предметы, заменяя тем самым недостающих учителей. Но, как сказано, не может град укрытися верху горы стоя /Мф. 5:14/: на своих уроках будущий старец, рассказывая об открытиях мировой науки и приводя ученикам мнения великих русских ученых о творении мира, проповедовал бытие Божие. Некоторые преподаватели, возревновав к даровитому учителю, стали его ненавидеть. Несоветский дух Владимира был непонятен большинству школьных коллег и вызывал в сердцах этих духовных слепцов ревность и раздражение 7. Сам старец вспоминал: «Не хотел я пить с ними водку в многочисленные советские праздники. Да и вообще я водку не пил и пьянство не любил». Кто знает, может быть именно в те годы отец Кирилл ощутил в себе стремление быть монахом? Духовное воздержание и строгий аскетизм в сочетании с душевной простотой и добрым сердцем стали хорошими основаниями для его будущей монашеской жизни.
7 Праведник служит укором и обличением нечестивому человеку. «Обличения 6о нечестивому раны ему», - гласит Книга притчей Соломоновых /Прит. 9:7/. Печально то, что не только в среде светской действует это пророческое слово святого Царя Давида, но и в среде церковной. Мы увидим это в житии старца еще не раз.
Нажив врагов среди школьных коллег, Владимир смирился, с кротостью претерпевая злобу и клевету по отношению к себе. Еще в ранние годы своего детства он научился не отвечать злом за зло и за такое усердие к заповеди о любви к врагам сподобился почувствовать благодать Святого Духа. Все чаще молодого человека стали посещать мысли о монашестве, и Господь не оставил неуслышанными сердечные воздыхания раба Своего.
Митрополит Иосиф (Чернов)
Промысл Божий свел Владимира со старцем Севастианом Карагандинским и владыкой Иосифом (Черновым). Отец Севастиан был одним из последних старцев Оптиной пустыни, точнее сказать, сей дивный подвижник благочестия, имевший от Бога благодатные дары исцеления, чудотворения, прозорливости и непрестанной молитвы, стал достойным преемником Оптинского старчества. В1934 году он попал в Карагандинские лагеря (в поселок Долинку), да так и остался до конца дней своих служить Богу и людям жертвенным подвигом благодатного пастырства в этих суровых краях. Во времена процветания благословенной Оптиной пустыни отец Севастиан около двух лет нес послушание келейника у старца Иосифа (Литовкина), а после того как сей боголюбивый муж отошел в селения праведных, отец Севастиан служил другому великому старцу — преподобному Нектарию Оптинскому. Кроткий, смиренный, истинно православный дух батюшки Севастиана покорил
Владимира Бородина, и он стал духовным чадом этого великого пастыря, ныне причисленного Православной Церковью к лику святых.
Каждый день, видя перед собой пример святости и истинного монашества, Владимир возрастает духом и все более ощущает в себе желание стать воином Небесного Царя, служа Ему в чине ангельском. Старец Севастиан, провидя в молодом школьном учителе будущего старца, через некоторое время постригает Владимира в рясофор, а затем и в мантию с именем Кирилл, в честь святого равноапостольного Кирилла, учителя Словенского 8. Старец Севастиан был родом из крестьян и в науках осведомлен не был, но отцу Кириллу заповедал учиться и в семинарии, и в академии. Эти заповеди отец Кирилл исполнил с усердием.
8 По другим сведениям, Владимир Бородин знакомится со старцем в тринадцатилетнем возрасте, а в четырнадцать лет по благословению отца Севастиана принимает рясофор.
Во второй половине 50-х годов прошлого века Хрущевым был организован новый поход против Церкви Христовой. Во время Великой Отечественной войны Сталин, осознав роль Православия в укреплении патриотического духа людей, начал благоволить верующим. Стали открываться храмы и монастыри, духовные семинарии, училища и академии, было восстановлено патриаршество. Однако сменивший Сталина Хрущев вновь набросился на святая святых русского народа — Православную Церковь — с неистовством Нерона. Годы «оттепели» вызвали вздох облегчения у кого угодно, но только не у верующих во Христа. Видя крепкую веру отца Кирилла, его аскетизм, ревность о Господе и глубокий ум, сопряженный с трудолюбием, отец Севастиан рекомендует его как достойного человека для принятия священного сана владыке Иосифу (Чернову). Митрополит Иосиф был поистине муж един от древних /Лк. 9:8/— кроткий, смиренный и молитвенный, настоящий старец-утешитель. Обладал он и даром прозорливости. С отцом Кириллом владыка был дружен до самой своей блаженной кончины. Их отношения с батюшкой были отношениями двух великих сотаинников во Христе. После смерти Святейшего Патриарха Алексия I (Симанского) владыку как одного из самых благочестивых архиереев и старшего по хиротонии хотели выдвинуть кандидатом в патриархи, но кроткий митрополит Иосиф, сославшись на свой преклонный возраст и отсутствие академического образования, сказал, что он не достоин занимать столь высокий пост. Таковы были духовные наставники отца Кирилла (3).
Святейший Патриарх Алексий I (Симанский)
В Караганде рядом со старцем Севастианом жили и блаженные старицы — матушка Агния и матушка Анастасия. Анастасия несла по благословению отца Севастиана подвиг юродства во Христе. Отец Кирилл особенно благоговел перед этим видом христианского подвижничества. Позже и сам он немного юродствовал, ибо ничто иное, как юродство, не избавляет человека от самого непреодолимого духовного недуга — страсти тщеславия. Отец Кирилл вспоминал:
— Отец Севастиан был очень простым человеком, образования особого у него не было. Зачастую он, как ребенок, много спрашивал о каких-либо вещах у своих духовных чад, имевших высшее образование. Но при этом и смирял нас, чтобы мы не кичились своими знаниями. Старец Севастиан делил людей на молящихся и немолящихся. Была, правда, и промежуточная категория — «пытающихся молиться» (к ней тогда относился и я).
Отец Севастиан был настолько смиренным, что зачастую и проповеди читал по книге, не стесняясь показаться косноязычным. Укрепляясь духовно и имея постоянно перед собой пример живой святости, отец Кирилл все более старался подражать своему старцу. Проникшись мыслью о служении Богу и людям, батюшка, желая уподобиться Христу и служителям Его, возревновал и о дарах духовных, ибо без них невозможно быть истинным пастырем, спасающим людские души из бездны адской. Ревнуйте же дарований больших, и еще по превосхождению путь вам показую /1 Кор. 12:31/. Старец Севастиан был наделен от Бога за свою святую жизнь многими духовными дарами, но главное, он имел любовь ко всем людям, в особенности к своим врагам. Эта любовь и есть самый главный Божий дар, ибо без нее, по слову апостольскому, бессмысленны другие духовные дары. Аще языки человеческими глаголю и ангелскими, любве же не имам, бых [яко] медь звенящи, или кимвал звяцаяп. И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмъ. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть /1 Кор. 13:1—3/. Отец Кирилл, имея от рождения доброе сердце, но вспыльчивый нрав, много духовно потрудился в борьбе со своими страстями, чтобы стяжать этот величайший из даров — дар любви. И Господь, видя усердие верного раба Своего Кирилла, щедро вознаградил его за смиренное сердце и великую жертвенность души, поскольку только тот, кто обладает этими духовными свойствами, поистине имеет «нрав Господень». Этот самый «нрав», имеющийся у последнего Оптинского старца, передался и его возлюбленному ученику. В трудные для верующих годы безбожного правления отец Кирилл принимает священный сан.
Антирелигиозная пропаганда в начале 1960-х годов достигла своего апогея. Связано это было с полетом Юрия Гагарина в космос. Безбожник Хрущев при встрече с первым космонавтом как-то произнес: «Ну что, Юра, Бога-то там видел?.. Юра высоко летал и никого там не увидел». Молодой иеромонах Кирилл сказал в те дни с амвона проповедь о том, почему Гагарин не мог видеть Бога в космосе: «А он на Земле-то Его видел?» Для того чтобы видеть Бога, не нужно никуда летать — таков был общий смысл проповеди отца Кирилла. Этим выступлением он подписал себе тюремный приговор. Батюшка ничего почти не рассказывал о годах своего заключения (поэтому мы даже точно не знаем его срок), но как-то в разговоре с духовными чадами он вспомнил о своих мучениях:
— Они (тюремные надзиратели. — Прим. сост.) меня сильно избили и, показав на крюк в стене, сказали, что немедленно повесят меня, если я не отрекусь от веры. А я сказал им: «Валяйте!» И они, снова избив меня, оставили лежать на полу. Так и не повесили.
Выйдя из тюрьмы, отец Кирилл застал своего старца отца Севастиана в тяжелой болезни. Так уж устроено Богом, что, как бы чисто и свято ни жил человек, смерть неизбежно настигает его в свое время. Но только праведнику Господь дает познать великую и страшную тайну — день кончины, так как праведник, в отличие от грешника, готов достойно принять подобное откровение. Подошли к концу и дни земного бытия преподобного старца Севастиана. И вот в храме, во время Великого поста, батюшка Севастиан сказал с амвона своим духовным чадам, что скоро покинет их. Его умилительная покаянная речь никого не оставила без слез. Старец каялся, просил прощения у всех, как будто он был самый великий грешник. Дух преподобного Севастиана в те дни был по - особенному радостен, поскольку сей добрый пастырь совершенно очистился страданиями и болезнями и был готов для перехода в Вечность. На протяжении всего Великого поста 1966 года старец давал наставления своим духовным чадам, утешая их тем, что и после кончины своей он будет молиться о них у Престола Всевышнего.
Однажды после литургии отец Севастиан попросил остаться в алтаре семерых самых близких к нему монахов.
Сам отец Кирилл рассказывал об этом так: - Старец после службы оставил нас в алтаре. Все чувствовали, что сейчас произойдет что-то особенное. Он стоял у престола Божия и молился. На престоле лежала Агничная просфора. Мы поняли: «Отец молится о своем преемнике!» Никто из нас до последнего момента не знал, на кого падет выбор старца. Из всех присутствующих я был самым молодым монахом, и каково же было мое удивление, когда отец Севастиан, взяв с престола просфору, подошел ко мне и сказал: «Проси, чадо, чего хочешь!» Мне бы попроситься в Царствие Небесное, а я возьми и скажи: «Хочу, отче, быть таким, как Вы! Хочу людей лечить!» Старец покачал головой и ответил: «Ой, сынок, сам не знаешь, чего просишь! Ну будь по-твоему! Ты сможешь лечить людей, но всю свою жизнь будешь тяжело болеть, тебя всегда будут гнать, и до конца дней своих ты будешь терпеть клевету и поношение! Согласен на это?» Я ответил, что согласен. Затем отец Севастиан передал мне Агничную просфору и сказал тихо: «Через десять лет получишь пустынь...» Я тогда не понял, что означали эти слова, но спустя годы мне открылся их таинственный смысл.
Так с того самого памятного дня благодатный дар Оптинского старчества был передан отцу Кириллу, который с благоговением хранил и преумножал данное Богом сокровище духовное. Под пустынью, которую предсказал отцу Кириллу последний Оптинский старец, следует понимать пустынь сердечную, то есть бесстрастие, сопряженное с непрестанной сердечной молитвой. Это и есть венец умного молитвенного делания. Через десять лет после этого события отец Кирилл действительно стяжал сердечную молитву, но даже самые близкие его духовные чада не знали о том, что говорил ему у престола Божия в 1966 году преподобный Севастиан Карагандинский. И только тридцать лет спустя старец открыл эту тайну своему духовному чаду — отцу Виталию Кондратову. Правда, несколькими годами раньше игумения Евфимия (Белохвостикова) узнала об этом от свидетелей последних дней жизни отца Севастиана — отца Петра, ныне живущего в Караганде, и матушки Анастасии. Но когда она сказала отцу Кириллу, что знает о том, что он преемник Оптинского старца, то батюшка строго наказал ей никому о том не говорить (4).
Последний в жизни отца Севастиана Великий пост закончился. Пасха Христова освятила закатные дни великого Оптинского старца. После светлого праздника Воскресения Христова, на Фоминой неделе, старец Севастиан тихо и мирно отошел ко Господу. Это произошло на Радоницу, 19 апреля 1966 года. Отцу Кириллу было тогда тридцать шесть лет. Весть о кончине духовного отца застала его в Москве.
Известно, что еще до кончины отца Севастиана его будущий преемник был направлен в Москву к Святейшему Патриарху Алексию I (Симанскому). Прозорливый карагандинский старец провидел, что Первосвятителю Русской Православной Церкви необходимы были такие люди, как отец Кирилл (5). Святейший Патриарх Алексий I сам был из знатного рода, поэтому, почувствовав в отце Кирилле человека, сродного себе по воспитанию и интеллекту, а также видя благочестие и крепкую веру его, с радостью принял православного инока из рода Габсбургов, ставшего вскоре патриаршим иподиаконом. Принимая во внимание то, что батюшка свободно владел множеством языков, Святейший доверял ему и некоторые организационные дела.
Прибыв в столицу, отец Кирилл поступил в духовную семинарию. Будучи иноком, затем иеродиаконом и потом иеромонахом Троице-Сергиевой Лавры, он закончил семинарию, а после и духовную академию. В период обучения он работал у Владыки Питирима (Нечаева) в Издательском отделе Московской Патриархии. Святейший Патриарх поручал батюшке сопровождать зарубежных послов и высоких гостей. Отцу Кириллу приходилось встречаться с королевой Дании, предстоятелями поместных Церквей и патриархами. Многих из них батюшка знал лично. Он был особенно дружен с болгарским митрополитом Максимом (по его приглашению в 1970-е годы отец Кирилл ездил несколько раз в Болгарию), встречался с маршалом Г.К. Жуковым, о котором вспоминал как о достойнейшем человеке.
Первосвятитель Русской Церкви очень ценил и уважал батюшку за его необычайные способности. Со временем отец Кирилл стал исполнять послушание патриаршего секретаря. Святейший видел в нем человека, обладающего духовными дарованиями, потому доверял ему помимо дел секретарских и дела духовного порядка.
Живя в Москве и часто бывая за границей по делам секретарской службы, старец «собрал под свое крыло» множество духовных чад. Автору сего жизнеописания сам отец Кирилл как-то рассказывал, что духовных чад у него очень много и раскиданы они от Востока до Запада, от Берлина до Токио. Старец каждый вечер, ровно в восемнадцать часов по московскому времени, благословлял всех духовных чад своих, осеняя благословляющей рукой четыре стороны света. «В восемнадцать часов по Москве, где бы вы ни находились, складывайте руки под благословение, — говорил отец Кирилл,
— и я вас всех благословлю».
Экстерном — за один год — отец Кирилл с отличием закончил духовную академию. Перед ним открывались широкие возможности. Но Бог судил иначе. Такая яркая личность, как отец Кирилл, не могла долго оставаться в столице: человеческая зависть, рождающая злобу и клевету, привела бы к тому, что старца в скором времени вновь отправили бы в «места не столь отдаленные». Он помнил о заветах своего духовника и хотел продолжить дело преподобного Севастиана Карагандинского. Духовная традиция Оптиной пустыни не должна была быть забыта. Поэтому батюшка решил основать подальше от столицы монастырь, который стал впоследствии одним из духовных центров советской России, наподобие благословенной Оптиной России дореволюционной.
Северный Казахстан — место людской скорби и страданий — был куда более благодатной почвой для основания монастыря, чем беспокойная столица. Сам преподобный Севастиан говорил о Северном Казахстане своим духовным чадам, которые собирались возвращаться в Москву: «Здесь будем жить. Здесь вся жизнь другая и люди другие. Люди здесь душевные и сознательные, хлебнувшие горя». Место для нового монастыря, который по духу и укладу своему уподобился бы Оптиной пустыни, отец Кирилл выбрал с благословения митрополита Иосифа, который любил и почитал старчество и монастыри. Местом этим стал Целиноград (ныне Астана). Там в 1971 году старец и основал свой монастырь при бывшем казачьем храме во имя святых равноапостольных Константина и Елены.
Храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены. Целиноград, начало 70-х годов XX века
После блаженной кончины Святейшего Патриарха Алексия I отец Кирилл окончательно обосновался в Целинограде, который действительно вскоре стал духовным центром не только Средней Азии и Урала, но и всей России. В безбожное советское время основать и отстроить монастырь с большим хозяйством было очень нелегко. Гонения на Православную Церковь в конце 1960-х и начале 1970-х годов немного утихли, но на нее продолжало оказываться тотальное давление со стороны советской власти. Духовенство ставили перед выбором: или работаешь на коммунистическую идеологию, или попадаешь в «нехорошее место», где никогда не сможешь общаться с людьми. Под «нехорошим местом» в 1970-х годах понимались не только застенки КГБ, но и особые психиатрические клиники, где из здоровых людей делали инвалидов телесных и душевных, не способных уже к какой-либо деятельности. Из-за угрозы новых гонений отец Кирилл был тайно хиротонисан во епископы. После этого этикет его взаимоотношений с другими священниками несколько изменился. В том случае, если гонения приняли бы явно официальный характер, отец Кирилл открыл бы себя в качестве архипастыря, собравшего под свой омофор остаток верных. Кто и когда совершил эту хиротонию, до сих пор остается тайной, поскольку о ней даже своему близкому духовному чаду отцу Владимиру Елисееву старец ничего не рассказывал, но говорил только, что это было, добавляя: «Так надо». Отец Владимир вспоминал, что в 1970-е годы в Целиноград приезжали священники, которым советская класть не давала регистрации, и потому открыто служить они не могли. Батюшка оставлял их на ночь в своем домашнем храме, где гонимые служители Божий тайно совершали литургию. Отец Владимир Елисеев свидетельствует, что в то время многие священники называли отца Кирилла владыкой. Катакомбность хиротонии прикрывала церковное начальство от гонений и нареканий советской власти, ибо Патриарх мог оправдаться перед властями, сославшись на отсутствие официального благословения. В данном случае вся ответственность падала только на отца Кирилла, который знал, на что шел, жертвуя собой на благо Церкви Христовой. Тайное хиротонисание отца Кирилла было подобно рукоположению у первых христиан, скрывающихся от гонений языческих императоров. Но первые христиане не докладывали обо всех церковных делах правителям-язычникам. А вот советская власть шагнула гораздо дальше Нерона и Диоклетиана! (6)
Дом отца Кирилла в Целинограде
По молитвам преподобных старцев Святой Руси Господь не допустил богоборческой власти воплотить до конца свой замысел о «зачистке» епископата: давление властей на Церковь значительно уменьшилось. Эпоха «застоя» в годы своего заката внесла некий «застой» и в эту сферу. Хотя появление человека в храме Божием могло повлечь за собой ряд неприятных обстоятельств, но верующим во Христа уже не грозила опасность оказаться в ГуЛАГе или быть казненным за свои убеждения, как это было раньше. Необходимость в катакомбном епископате отпала, и отец Кирилл, дабы не смущать людей, никому не рассказывал о своем епископском сане. Лишь только старцы Псково-Печерского монастыря да некоторые близкие духовные чада батюшки знали об этом, но наложили на уста свои печать молчания. В 1993 году игумений Евфимии (Белохвостиковой) старец Псково-Печерского монастыря отец Иоанн (Крестьянкин), бывший в последние годы духовником отца Кирилла, сказал как-то в разговоре о старце, что тот будет служить в епископском сане. Время показало, что слова эти относились, по-видимому, уже к посмертному служению батюшки у Престола Божия в сонме архиереев. Для людей же он оставался архимандритом Кириллом. Сам старец завещал себя поминать не иначе как архимандрит Кирилл, всегда называя себя «убогим чернецом». И на могиле своей завещал написать просто: «Архимандрит Кирилл». Таково было смирение этого достойного преемника Оптинского старчества.
Возвращаясь в жизнеописании старца немного назад, надо отметить, что после смерти отца Севастиана отец Кирилл окормлялся у другого великого духом пастыря — отца Серафима 9. Преподобный Севастиан словно передал «из полы в полу» свое духовное чадо этому подвижнику благочестия. Сам отец Кирилл рассказывал об отце Серафиме как о дивном пастыре и молитвеннике, у которого духовно окормлялись многие духовники и архиереи:
— После кончины отца Севастиана моим духовником стал старец отец Серафим. Так вот он мне сказал однажды: «А ты, отец Кирилл, будешь жить в эпоху сатанизма». Я спросил: «Когда же эти времена настанут?» Он ответил: «А когда снова храмы открывать будут, когда Оптину откроют И купола будут золотить, а рядом беззакония будут совершаться, сатанизм будет узаконен». Вот я и дожил до этих времен. Повсюду служители ада: экстрасенсы, астрологи, маги, колдуны, сектанты безнаказанно действуют. В среде церковной вера ослабла. Молящихся осталось мало... (7)
Основав в Целинограде женский монастырь, отец Кирилл был не только его духовником, но еще настоятелем храма и (строите-лем одновременно. Из старой деревянной казачьей церкви во имя святых равноапостольных Константина и Елены старец устроил каменный собор с несколькими приделами. Помимо этого по благословению старцев Псково-Печерского монастыря отец Кирилл взял на себя и нелегкий подвиг изгнания нечистых духов, говоря по-простому — отчитки. Подвиг этот несут теперь совсем немногие священники, ибо здоровью отчитывающего причиняется сильный ущерб от духов злобы поднебесной. Со всех концов страны стекался в Целиноград страждущий от немощей и духовных недугов люд. Особенно много людей приезжало к батюшке с Урала, из Свердловска. Отец Кирилл никому не отказывал, по его молитвам исцелялись все, кто хотел исцелиться. Отец Владимир Елисеев свидетельствует, что за все время его совместного с отцом Кириллом служения в Целинограде (с 1971-го по 1979 год) неисцеленной уехала только одна женщина, но на это была воля Божия, ибо по ее грехам, чтобы спастись, болящей нужно было претерпеть свою болезнь до конца. По слову апостольскому, такого человека попущено предать сатане во измождение плоти, да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа»/1 Кор. 5:5/. Старец жертвовал собой, своим здоровьем, своей жизнью ради спасения несчастных людей. Всех он принимал с радостью, о каждом имел заботу и попечение. Протоиерей Владимир Елисеев сказал как- то об отце Кирилле: «Он был для меня и отцом, и матерью, и братом, и сестрой». Все, кто знал старца при жизни, скажут «аминь» этим словам.
Враг рода человеческого, как пророчествовал некогда преподобный Севастиан, наводил на отца Кирилла страшные, неисцелимые болезни, а также сеял про него, где только мог, гнусную клевету. Месть бесовская была страшна, но, видя, как безропотно отец Кирилл переносил телесные страдания и гонения, сатана стал сам наведываться к батюшке, однако, побаиваясь его молитвы, приходил, как правило, не один, а с целым легионом нечистых духов. Только особо близкие чада из батюшкиного окружения знали, каким «страхованиям» подвергался старец, а часто и сами становились свидетелями вражьего посещения, наблюдая некоторые «проказы» бесовские. Такими «визитами» ад надеялся запугать неустрашимого воина Христова, но все усилия нечистых духов оставались тщетными. После отчиток обессиленного отца Кирилла уносили в келию, где каждую ночь изгнанные бесы различной величины являлись ему в своем истинном безобразном виде и сильно избивали старца. Некоторые из келейников отца Кирилла видели, какие страшные раны они ему наносили. Батюшка очень страдал от таких побоев. Зачастую муки бесовские были до того невыносимыми, что иногда ночью из келий старца слышны были его стоны. Множество раз бесы, еще до своего изгнания, в образе страшных великанов являлись отцу Кириллу, требуя, чтобы он не смел их изгонять. При этом духи злобы поднебесной грозно угрожали старцу, рычали на него, злобно ругались, выделяя омерзитель-ный смрад. Один раз батюшка зашел в свою келию и увидел на кровати нескольких страшилищ, которые, рыча на старца, предупредили его: «Сегодня ты захочешь выгнать нас из одной женщины, которая сделала много абортов. У тебя ничего не выйдет, она полностью наша. Попробуй только дерзни! Ты очень пожалеешь! Из нее ты нас не выгонишь!» «Выгоню!» — ответил батюшка твердо. Больше он им не ничего говорил, а только перекрестил бесов наперсным крестом-мощевиком, после чего сила вражья испарилась в воздухе, оставив после себя смрадный запах. Отец Кирилл отчитал эту несчастную женщину, и она полностью исцелилась. Но враг жестоко отомстил дерзновенному подвижнику Христову. Старец остался чуть живой. Он так сильно заболел после этой отчитки, что долго не мог вставать и совершать службы.
Нечистые духи вредили батюшке во всем, даже в мелочах: роняли вещи, устраивали пожар, прятали необходимые для богослужения предметы и книги, портили пищевые запасы монастыря. Один раз (это уже было в Риге в 1980-е годы) они вытащили из глубокого погреба бочки с квашеной капустой и раскидали ее по всему огороду. Игумения Евфимия (Белохво-стикова) и монахиня Арсения (Себелева) свидетельствуют о том, что однажды в рижском доме отца Кирилла среди бела дня явился бес в виде черного человека, который, оглядев страшным взглядом всех присутствующих, тут же исчез, превратившись в кошку. «Мы все онемели от страха, — вспоминала матушка Евфимия, — но чтец, увидев наш испуг, успокоил всех, сказав, что нам враг ничего не сделает и это явление — лишь очередная угроза диавола». Крепко веря в силу Честного и Животворящего Креста, а также в заступничество Царицы Небесной и всех святых, старец не страшился козней князя мира сего, а тот помимо прочих методов стал настраивать против пастыря власть предержащих.
На протяжении тех восьми лет, что отец Кирилл жил в Целинограде, «люди из органов» постоянно вызывали его к себе и, угрожая тюрьмой, требовали, чтобы он прекратил свои отчитки. При этом они сильно избивали батюшку. Иногда он подвергался арестам, но за отсутствием «достаточных улик» едва живого от побоев старца все же выпускали на свободу, обещая в следующий раз посадить его надолго. Побои служителей безбожной власти были не легче побоев бесовских, поэтому старец рано потерял свое здоровье. Помимо всего прочего у отца Кирилла из-за сильного нервного и физического перенапряжения развился сахарный диабет. Содержание сахара в крови превысило все допустимые нормы. Врачи, глядя на результаты анализов его крови, удивлялись тому, что старец еще жив. При диабете раны заживают очень плохо или совсем не заживают, поэтому любые побои для батюшки были особенно болезненными и мучительными: у старца появились кровоточащие язвы, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Но отец Кирилл ни одним движением лица, ни одним словом не выдавал своих страданий. Он скрывал свои муки от людей, все поверяя единому Богу. Старец воистину достойно нес на себе язвы Господа своего /см. Гал. 6:17/.
Диакон Виталий Кондратов и игумения Евфимия (Белохво-стикова) свидетельствуют о том, что рассказал им сам отец Кирилл. Один молодой человек, духовное чадо батюшки, из-за личной драмы кончил жизнь самоубийством. Случилось это в Риге накануне Нового года. Старец, провидя духовное состояние своего пасомого, не хотел отпускать его от себя, но тот ослушался и поспешил на праздник, где увидел свою подругу в объятьях другого, после чего, поддавшись чувствам, повесился на заборе. Отец Кирилл в разговоре с отцом Виталием Кондратовым рассказал об этом случае следующее:
— Вижу петлю, и часы показывают одиннадцать. Я понял, что случится беда. Сколько я ни упрашивал этого молодого человека побыть со мной до одиннадцати часов, он не соглашался. Придя в ресторан, он увидел свою возлюбленную с другим, после чего произошло страшное...
Отец Кирилл говорил, что если бы юноша не пошел на праздник и задержался хотя бы на один час, все могло быть иначе. Сокрушаясь о несчастном, старец вспоминал сказанные когда-то митрополитом Иосифом слова о молитве за самоубийцу. Крепкий духом и опытный в духовной брани владыка не советовал даже и дерзать на подобную молитву: «Можно попробовать, но месть будет страшная — весь ад подымется. Я, например, как-то сам дерзал на это, да и то еле-еле двадцать дней продержался. Больше никогда не буду этого делать». Но отец Кирилл все же дерзнул вымолить свое духовное чадо. Чтобы бесы не ударяли его по лицу, он клал на него крест, а для смягчения ударов даже надевал ватники, в которых и проводил всю ночь, молясь за самоубийцу и с великим трудом сдерживая натиск бесовский. Месть действительно была страшной: никогда еще так сильно враг не нападал на батюшку. Но отец Кирилл держался и на двадцатый день в тонком сне увидел свое чадо с белым пятнышком на лбу. Это был духовный знак свыше, чтобы продолжать молитву за несчастного юношу. На сороковой день юноша явился старцу уже весь светлый, благодаря его, а отец Кирилл был к тому времени ни жив ни мертв. «Больше я никогда не буду молиться за самоубийцу, — сказал старец, — и никому из священства этого делать не советую!»
КГБ следил за каждым батюшкиным шагом. Уполномоченный по делам религии запретил старцу общение с приезжающими людьми. Поэтому отец Кирилл говорил с духовными чадами тайно в храме или, делая вид, что отдыхает на скамейке, усаживал неподалеку от себя вопрошающих его и, не поворачиваясь к ним, шепотом отвечал на их вопросы, утешая и назидая слушающих словом Божественной Истины. Для всех сослуживших ему священников, диаконов, алтарников, чтецов и певцов отец Кирилл организовал настоящую семинарию на дому, где просто и доступно разъяснял значения и смысл церковных служб, касался вопросов церковной и библейской истории, богословия, догматики, иконописи и церковного пения. Сам старец служил очень проникновенно, благоговейно и красиво. Многие, кто помнил его в те годы, вспоминали, что батюшка словно летал по храму, когда выходил кадить. Отец Кирилл очень любил иконы строгановского письма, любил, когда святые лики были написаны духовно. В пении батюшка благоволил к древним церковным распевам, но более всего любил лаврское пение. Отец Кирилл совершал иногда службы на греческом языке. Служил он в строго определенной одежде. В той же одежде, в которой литургисал, он уже не принимал людей и тем более не ходил в ней по улице.
Храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены. Конец 70-х годов XX века, Целиноград
Старец был очень аккуратен и чистоплотен во всем, не любил, когда где-либо был беспорядок. В отношении денег он вел себя подобно святому праведному Иоанну Кронштадтскому, которого очень любил и почитал. Все, что приносили отцу Кириллу посетители (деньги, продукты и прочее), он щедро раздавал нуждающимся. Некоторые духовные чада даже иногда сетовали на батюшку за то, что он отдавал людям больше положенного: «Зачем Вы, батюшка, так много дали (такому-то), ему ведь и меньшего хватило бы». А старец с улыбкой отвечал: «Ну простите, так вышло».
Монастырь разрастался и богател, вызывая тем самым злобу и зависть у некоторых священнослужителей. Но пока был жив блаженный митрополит Иосиф (Чернов), батюшка имел в его лице помощника и покровителя, самоотверженного защитника старчества и монастырей (8).
В 1975 году владыка Иосиф тихо и блаженно отошел ко Господу. Глядя на его жизнь, которая поистине заслуживает подробного описания как пример святости и исповедничества, можно уверенно сказать, что смиренный и молитвенный старец-митрополит вошел в чертог Небесного Царя, в селения райские, где Господом было уготовано ему долгожданное место. Там ожидал его любимый им преподобный Севастиан со всем сонмом великих старцев Оптиной пустыни, духовное наследие которой так свято и благоговейно хранил при жизни своей один из чудесных святителей Русской Православной Церкви XX столетия — митрополит Иосиф.
Отец Кирилл, как вспоминали духовные чада батюшки, узнав о кончине любимого владыки, оставил все дела и немедленно уехал в Алма-Ату. Вскоре после кончины митрополита Иосифа для отца Кирилла и его монастыря настали тяжелые времена. Теперь враг восстал на старца через власти церковные, которых раздражал не только отец Кирилл, но и его монастырь. Всех, кто окормлялся у отца Кирилла, называли «кирилловцами», тем самым уподобляя старца и его духовных чад изгоям - сектантам. Новый правящий архиерей был первым, кто поддерживал клевету на старца. Да и само старчество новый владыка не признавал, не понимая его духа. Преподобный Севастиан сказал как-то своим духовным чадам: «Если кто из священства или даже из архиереев будет гнать дух Оптинских старцев, то таковых несчастных постигнет грозное наказание Божие». Как исполнялись эти пророческие слова святого Севастиана, отец Кирилл видел не раз. Старец рассказывал, что владыка, сменивший митрополита Иосифа, плохо закончил свои земные дни. Но Господь долготерпелив и многомилостив, потому и дает возможность покаяться гонителям Своим через скорби, болезни и бесчестие. Б жизни отца Кирилла было немало владык-гонителей. При этом многие его противники, находясь в скорбных обстоятельствах, каялись и, вновь обретая Христа, очищались благодаря батюшкиным горячим молитвам. Оставшись без помощника и покровителя, отец Кирилл стал испытывать большие трудности в общении со светскими властями, которые, слыша возмущения некоторых его противников, стали относиться к нему более придирчиво. В результате клеветы и доносов на старца Святейшему Патриарху Пимену было высказано от властей настойчивое пожелание о переводе отца Кирилла из Целинограда в другое место. Противостоять советской власти в отношении дел религиозных в те времена было невозможно. Под предлогом повышения в должности отца Кирилла, получившего второй наградной крест, перевели в Чимкент. Новый настоятель целиноградского монастыря, конечно же, не смог заменить старца. Все, что произрастил отец Кирилл на духовной ниве Целинограда, было вскоре разорено: многие батюшкины чада разъехались по домам, хотя некоторые следовали за своим духовным отцом на протяжении всей его жизни. Скольких страждущих, болящих, одержимых нечистыми духами противники старца лишили окормления, утешения и исцеления! Но все же неправильно было бы думать, что батюшка, удалившись от множества своих духовных чад, перестал окормлять их души и заботиться о них. Отец Кирилл продолжал принимать людей, хотя для желающих попасть к нему появилось гораздо больше препятствий по сравнению с целиноградским периодом батюшкиного пастырства. Но именно тогда многие чада отца Кирилла узнали, что молитва его сильна и на расстоянии.
Архимандрит Кирилл. Начало 80-х годов XX века
В Чимкенте старец пробыл около года, но и за столь небольшой период времени он сумел восстановить в этом городе православный храм. И вновь множество людей было обращено старцем к спасительному учению Православной Церкви. В те годы в Чимкенте было много греков. В основном это были люди, сосланные в Казахстан советской властью. Греки очень полюбили отца Кирилла, поскольку он свободно разговаривал на их родном языке, которому обучился еще в стенах духовной академии, и часто служил на нем. Духовные чада старца, бывавшие в те годы в Чимкенте, вспоминали, с каким благоговением совершались эти службы. Пение было греческое, пели сами греки византийским древним распевом. Прихожане чувствовали особенную благодать. Эти службы напоминали богослужения древнего Константинополя, побывав на которых, послы Великого Князя Владимира когда-то, в X веке от Рождества Христова, с трепетом рассказывали своему повелителю о том, что они не понимали, где находились, — на небе или на земле. Именно тогда, ощутив высокую духовность Византии, правитель Руси сделал судьбоносный для своей страны выбор, приняв Святое Православие. Отец Кирилл, возвещая слово Божие, уподоблялся своим небесным покровителям — святому равноапостольному Великому Князю Владимиру и святому равноапостольному Кириллу, учителю Словенскому. Проповедуя Христа в то время, когда впервые за многовековую историю человечества государство официально отрицало Бога, можно было подвергнуться гонениям ничуть не меньшим, а может, даже и большим, чем во времена первых христиан (9).
От трудов духовных и от брани с духами злобы поднебесной отец Кирилл рано лишился здоровья. Впрочем, он ничуть не унывал от этого, ибо знал, что те, кто «дают кровь, получают дух». Старца никто никогда не видел унывающим, дух его был всегда бодр и по-особенному радостен. «Православие — это религия радости», — часто говорил отец Кирилл. Помнил старец и пророческие слова преподобного Севастиана: «Ты сможешь лечить людей, но всю свою жизнь будешь тяжело болеть, тебя всегда будут гнать, и до конца дней своих ты будешь терпеть клевету и поношение!» Жаркий климат Чимкента плохо сказывался на здоровье отца Кирилла, к тому же злопыхание завистников и тут вскоре дало о себе знать. Тогда, узнав через молитву у Господа !то Святую Волю, старец попросил Святейшего Патриарха перевести его в Ригу, где правящим архиереем в ту пору был митрополит Леонид (Поляков). В миру митрополит Леонид был врачом, Великую Отечественную войну прошел офицером медицинской службы. Однажды в разгар боя № увидел на небе Божию Матерь, которая сохранила его от неминуемой смерти. После этого случая он дал Богу обет, что, если выживет, станет священником. Можно было себе представить, как отнеслись к подобному желанию его начальство и родственники. Горя хлебнул он немало, но ради Христа готов был претерпеть все что угодно. Будучи уже митрополитом, владыка Леонид был прост, кроток и смирен. Он читал и пел на клиросе, как простой служащий. Одевался в обычный подрясник, а панагию надевал только на богослужения. Поэтому некоторые, кто видел его впервые, не зная, что он архиерей, думали, что сей благообразный муж — диакон или священник. Вот к такому подвижнику, который духом напоминал отцу Кириллу блаженного владыку Иосифа, и переехал старец, взяв с собой многих своих духовных чад. Восстановив старый разрушенный дом, отец Кирилл со своими чадами сделал в нем домашнюю церковь, трапезную и гостиницу для приезжающих. Вокруг дома был разбит прекрасный сад с цветочными клумбами, розами, кустами, лужайками и небольшим озерцом, в котором батюшка завел дивных рыбок. Ловить их он никому не разрешал и говорил некоторым приезжим любителям рыбалки: «Пусть плавают, не все ведь на сковородку-то». В этом уютном доме и суждено было старцу закончить дни своей земной жизни.
В 1980 году отец Кирилл окончательно обосновался в Риге, где, выйдя по состоянию здоровья за штат, продолжал служить Богу и людям подвигом самоотверженного пастырства. Митрополит Леонид благоволил старцу, помогал и покровительствовал ему. Духовные чада со всех сторон света съезжались в Латвию к своему духовному отцу, а те, кто не мог приехать, общались с ним по телефону. Великое множество людей различных национальностей притекало к батюшке с нуждами, бедами и болезнями. Для многих встречи со старцем стали поворотным этапом на жизненном пути.
Скольких не просвещенных светом Христовой Истины людей обратил к Православию отец Кирилл! Скольких он исцелил и утешил! Немало книг можно написать об этом, но для христианина важны не сами чудеса, а их источник — Христос и их цель — спасение души и Царствие Небесное. Чтобы спасти души различных по воспитанию, образованию и национальности людей, старец действовал по слову апостольскому: «Свободен бо сып от всех, всем себе поработих, да множапшыя приобрящу: бых иудеем яко иудей, да иудеи приобрящу: подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу: беззаконным яко беззаконен, не сып беззаконник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя. Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу » /1 Кор. 9:19-22/.
Отец Кирилл был очень строг к себе, но снисходителен к другим. Видя немощи и малодушие людей, он многое им прощал. Большинству своих чад он ослаблял посты, больным отменял их вовсе. Если старец назначал епитимьи, то давал их соразмерными духовному состоянию и телесному здоровью провинившегося. Старец был человеком с живым чувством юмора и склонным к юродству: он всячески умалял себя и скрывал свои духовные дары от людей. Принимая посетителей, батюшка поначалу говорил с ними о разном, шутил, веселил, а потом вдруг внезапно, словно заглянув в душу, говорил самое главное, поражая всех своей прозорливостью, которую тут же прятал за юродством и шутками. Отец Кирилл всегда говорил самую суть, словно читал людей «с листа», снимая с немощной человеческой души самообольщение, так ей присущее.
Как-то раз пришли к старцу праздные люди, чтобы проверить его прозорливость, о которой были наслышаны. Пришедшие — муж и жена — спросили отца Кирилла о том, куда без вести пропала мать мужа. Батюшка, строго посмотрев на них, сказал: «Будто вы сами не знаете! убили ее да в подвале захоронили, а сами еще и спрашивают!» Пришедшие в ужасе бежали от старца, ибо перед Богом нет ничего тайного, что не сделалось бы явным. Духовные чада, ставшие свидетелями этого случая, спросили отца Кирилла: «Как это Вы, отец, узнали о них?» Старец ответил: «Я помолился и сразу же над ними увидел картину убийства, ну вроде как в кино».
Колдуны, маги, экстрасенсы, сектанты и даже цыгане всячески старались навредить батюшке, но, имея власть изгонять нечистых духов, отец Кирилл всякий раз посрамлял врага рода человеческого. По состоянию здоровья со временем старец стал отчитывать, в основном, только своих духовных чад. На вопросы людей о том, к кому можно обратиться за отчиткой, старец отвечал: «К отцу Адриану в Псково-Печерский монастырь». Но и отец Адриан стал ограничивать количество людей, просящих об отчитке. Тем, кто жил на Урале и не мог по каким-либо причинам ездить в Ригу, старец благословлял обращаться за духовным советом к протоиерею Григорию Пономареву (ныне покойному), который служил в Курганской области. Сей дивный подвижник был, по словам отца Кирилла, «столпом от земли до неба». Многих сибиряков и уральцев старец направлял в Тобольск к отцу Власию (Перегонцеву), ныне духовнику Пафнутиево-Боровского монастыря.
Батюшка принимал людей и как священник, и как врач. Он лечил всех. Порой его врачебные советы поначалу казались нелепыми, но когда в дальнейшем благодаря этим советам болящие исцелялись, удивлению и счастью их не было предела. Бывало, обращались к отцу Кириллу и представители начальствующего сословия, которые щедро одаривали старца. Уходили они от него не только исцелившись телесно, но и преобразившись духовно. Отец Кирилл часть средств откладывал на строительство женского монастыря, а другую часть всю до остатка раздавал нуждающимся. Очень многие хотели переехать жить к старцу, но он никого не благословлял на это, провидя в будущем распад СССР и тяжелую участь русских, оказавшихся в «ближнем зарубежье». «Россия нищая, — говорил отец Кирилл, — хоть по-нищенски, но подаст, а здесь будете умирать и никому до вас дела не будет». Старец в последние годы своей жизни многих рижских духовных чад благословил переехать в Россию и никуда из нее не уезжать.
После блаженной кончины митрополита Леонида в 1990 году враг рода человеческого вновь восстал на отца Кирилла. После того как Латвия стала «независимой», все чаще стали раздаваться раскольничьи голоса об отделении Латвийской епархии от Московской Патриархии. Отец Кирилл оставался непреклонным перед этими искушениями, он был непримиримым противником всяческих церковных реформ. Вскоре милостью Божией Святейший Патриарх Алексий II остановил лукавую попытку нового церковного раскола. Однако клевета вражья породила на некоторое время недопонимание между старцем и церковным начальством: некоторые из противников батюшки, зная о том, что он принимал священ-ников и архиереев Русской Православной Церкви за Рубежом, распустили слухи о том, что отец Кирилл якобы перешел в РПЦЗ. Это была откровенная ложь (10). Старец пережил и эту самую страшную клевету — обвинение в измене. Отец Кирилл смиренно говорил:
— Напрасен тот день, в который нас не оклеветали. Клевета очищает лучше поста и молитвы. Об этом же взывал когда-то и святитель Иоанн Златоуст: «Слава Богу за все!» Так и мы должны молиться каждый день.
Благодушие и незлобие по отношению к своим гонителям у батюшки было необычайное. Из-за клеветы отец Кирилл не смог остаться на Урале, где у него проживало много духовных чад. Позже, уже после того как отец Кирилл отошел в селения праведных, некоторые клеветники искренне раскаялись. Думается, что молитвы доброго пастыря за них были главной тому причиной.
В последние годы жизни старец особенно сильно и часто болел: диабет давал о себе знать. Отец Кирилл чуть было не лишился зрения, но делать операцию опять-таки из-за диабета было нельзя. Батюшка был еще не старым по годам (ему не было и семидесяти) и внешне выглядел моложе своих лет, но находился в крайнем телесном изнеможении. Принимать людей для него становилось все трудней. Тело старца покрывали страшные язвы, плоть его отходила от костей, и это приносило батюшке невыносимые страдания. Отец Кирилл страдал за грехи своих духовных чад, но он знал, что ему недолго оставалось мучиться от тяжелых болезней.
Один раз игумения Евфимия (Белохвостикова) была свидетелем тому, как батюшка молился Богу. Она сначала не поняла, думая, что у ее духовного отца сидит какой-то посетитель: так неподдельно, будто с живым человеком, старец беседовал с Христом. Отец Кирилл умоляюще взывал к Спасителю: «Господи, ведь я же еще живой, из плоти и крови, я ведь немощный, я же еще по земле хожу! Господи, помилуй!» Вот отрывки фраз, которые услышала матушка Евфимия. Чувство, с которым говорились слова молитвы, тронуло матушку до слез. Старцу несколько раз являлись Святые Угодники и даже Сама Царица Небесная (об этом поведал протоиерею Владимиру Елисееву и матушке Евфимии сам батюшка, взяв с них обещание хранить молчание до той поры, пока он не покинет сей мир).
Отец Кирилл постоянно проявлял отеческую заботу о духовных чадах, желая устроить каждого. Переживал он и () своих монахинях, болезнуя душой о том, что не все они живут на послушании в монастырях. В 1994 году батюшка посетил епископа Казанского и Татарстанского Анастасия (ныне архиепископа) и получил от него благословение на создание женского монастыря в Елабуге. Владыка Анастасий вспоминал, что отца Кирилла внесли к нему в кабинет на руках, так как батюшка был очень болен и еле передвигал ноги. «Меня поразила его вера, — говорил владыка. — Основать монастырь в таком «безнадежном» месте мне казалось невозможным. Но вот монастырь существует, и этим он обязан отцу Кириллу». По дороге в Казань, проезжая Вятские Поляны, старец благословил устроить там женский монастырь, в котором в 1999 — 2000 годах собрались многие сто монашествующие чада. Он знал, как нужно обустроить сей монастырь, и даже хотел съездить туда. В дальнейшем он часто говорил, что хотел бы окончательно перебраться н Россию. Отец Кирилл благословил матушку Евфимию собрать всех своих монахинь (некоторые из которых жили в миру) в эту обитель. «Времена тайного монашества закончились, — говорил старец. — Все монахи должны теперь спасаться в монастырях» (11).
Незадолго до своей кончины отец Кирилл говорил отцу Владимиру Елисееву: «В мае я получу паспорт и переберусь к вам. Будем служить вместе». Ему очень не хотелось после поездки в Россию возвращаться в Ригу. О некоторых людях из своего окружения он говорил: «Они меня доконают, они постоянно с меня тянут». Старец провидел духом злые помыслы этих «приближенных», но смирялся, отдавая себя на заклание подобно Господу нашему Иисусу Христу, который не прогнал от себя Иуду, а только сказал: «То, что хочешь делать, делай скорее» /см. Ин. 13:27/. День ото дня отец Кирилл чувствовал себя все хуже и хуже. В 1997 году, сразу после Пасхи, батюшка слег окончательно. По его настроению было понятно, что старец начал собираться в мир иной. Он уснул и сорок дней, вплоть до праздника Святой Троицы, лежал, словно в летаргическом сне, не вставая, не говоря, не принимая еды и пития, а только глазами подавая знаки, что он жив. Что видел батюшка во время сна
— нам не ведомо, но вставши от него, он сказал: «Еще немного поживу за молитвы своих духовных чад». Так и вышло. Ровно через год, также после Светлого Христова Воскресения (на Фоминой неделе), подобно своему старцу Севастиану Карагандинскому и многим другим преподобным старцам Опти-ной пустыни, которые покидали сей мир именно в эти Святые Пасхальные дни, отец Кирилл (указав предварительно в личных записях день собственной кончины) 30 апреля 1998 года, причастившись накануне Святых Христовых Тайн, блаженно отошел ко Господу.
30 апреля 1998 года
Делая людям добро, он страдал от них и был предаваем ими, часто становился жертвой человеческого лукавства и неблагодарности. Исцеляя болящих — сам болел тяжелыми недугами, утешая страдающих — страдал не меньше их. Исповедуя людей — брал их тяготы на себя, жертвенно исполняя свой пастырский долг.
Такова участь праведника на нашей грешной земле, поскольку ученик не выше учителя /Мф. 10:24/. Если Христос был гоним и распят, то наипаче и учеников Его постигнет та же участь. Но тем, кто все это безропотно претерпит, будет открыто Царствие Небесное: претерпевши же до конца, топ спасен будет /Мф. 10:22/.
Мы верим, что отец Кирилл вошел в Обители Небесные и там у Престола Всевышнего предстательствует за нас, потому как Господь сразу же после кончины старца прославил избранника Своего многочисленными чудесами и исцелениями, которые стали происходить на его могиле. Многие чудотворения совершались немедленно после молитвы, обращаемой к отцу Кириллу.
Лития на могиле старца. 2 мая 1998 года
Отпевал старца архиепископ Рижский Александр (ныне митрополит) в Вознесенском соборе Риги. Похоронен отец Кирилл на Иоанно-Предтеченском кладбище, слева от алтаря храма во имя Святого Пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. С другого края находится могила известного рижского старца отца Иоанна Журавского, пламенного молитвенника и подвижника благочестия минувшего столетия.
Игумения Евфимия (Белохвостикова), Мария Крумен, Екатерина Бондарева, Витор Шпильс свидетельствуют о том, что на могиле у батюшки исцеляется очень много людей: «Иной раз с трудом подойдешь поцеловать крест — столько людей бывает у старца, словно при жизни!» Вот несколько случаев чудотворений, о которых рассказала их очевидец игумения Евфимия:
— Я была свидетелем того, как одна женщина принесла на могилку своего больного сына, у которого не ходили ноги. Пришла она, значит, посадила сыночка на скамейку, а сама пошла к кресту прикладываться. Только приложилась — глядь, а сын-то ее уже вскочил со скамейки и бегает! Другой случай: женщина, одержимая бесом, порченая колдуньей (любовницей мужа), подолгу молясь у могилы старца, полностью исцелилась от напущенной врагом болезни.
Со временем чудес на могиле у батюшки происходит все больше и больше. Подробности с указанием имен свидетелей чудотворений и исцелившихся мы приведем отдельно в разделе «Воспоминания». Спустя два года после того как отец Кирилл покинул этот мир, у многих духовных чад замироточили его фотографии 10. Сегодня на могиле у батюшки всегда много людей и цветов, которые отец Кирилл при жизни очень любил как особенное и прекрасное творение Божие. Земелька на могилке почти сразу же после похорон издавала необычное благоухание, подобное благоуханию, которое исходит от мощей святых угодников Божиих. Молитвы старца, по его же собственному слову, стали еще сильней после того, как он отошел ко Господу. Монахиня Варвара (Емельянова) рассказывала, как отец Кирилл сам говорил ей: «Вы же не понимаете, ведь там (на небе. - Прим. сост.) мне будет легче молиться за вас, чем здесь». Потому как в Царствии Небесном нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная. Аминь.
10 Всего замироточили девять фотографий старца.
1 (с. 17). В параллель «кушай, фашист» вспоминаются рассказы старших братьев, как в войну (или сразу после нее) шел бойкий товарообмен между заключенными двух городских немецких лагерей и детьми из расположившихся рядом таких же бараков, в которых жили советские люди. Ребята, чьи отцы были на фронте, тайком от охраны, с благоволения матерей, бросали за «колючку» узелки с картошкой (вряд ли дома было что-то другое из еды). Взамен им подбрасывали искусно сделанные игрушки, изготовленные ночью, так как днем всем этим «фашистам» надо было выдавать норму. На грустные размышления наводит двадцатый, дважды крестоносный, век — поистине «врата адовы», врата Страшного Суда.
Мать моего друга детства Ольга Петрова (Олинда Петеровна) рассказывала, как из них, сосланных шестнадцатилетних немецких девочек, составили похоронную команду, а хоронить в мерзлую каменную уральскую землю приходилось за день до двадцати человек (своих же немцев). И это проделывали голодные подростки! На костях ссыльных немцев стоит и город Краснотурьинск, и множество других мест на Урале и в Сибири. И только евангельская черта русского народа — сердобольность, искренняя потребность отдать последнее — спасла мир от полного разрушения. Эта черта и привлекла юное сердце будущего старца к горячему прозрению Евангелия, которое оставалось на поддонышке сознания русского человека, внешне отпадшего от Христа.
2 (с. 18). В 1950-е годы (до 1961 года) все ссыльные, бывшие лагерники, «немцы» и прочие, должны были каждый месяц отмечаться в военкомате или на особых пунктах. Популистский ход Хрущева — обличение «культа личности Сталина» — мало что изменил в общей атмосфере страны как ГуЛАГа. Да, «политических», то есть остатки выходцев из «старорежимных» сословий и церковников, выпустили, но сразу же ужесточилась антирелигиозная пропаганда.
3 (с. 22). Как человек развитой отец Кирилл рано постиг все хитросплетения сложной церковной эпохи. Закрыть глаза на происходящее было невозможно, а раздирать Хитон Христов, то есть заниматься обличением и искать «свой путь», не вязалось с учением Спасителя. По-видимому, «академики» (те, кто прошел лагеря) немало утешали, наставляли и формировали сознание нашего старца. И прежде всего это делали такие мудрейшие подвижники, как исповедник митрополит Иосиф и преподобный Севастиан Карагандинский. Воистину, из Михайловки, где находился отец Севастиан, воссиял в то трудное время свет Божественной Правды. Сюда съезжались лучшие люди из Москвы и Питера, со всех мест нашего необъятного ГуЛАГа-СССР. Служить Святой Церкви несмотря ни на что — таково было убеждение многих, и справедливость его подтвердилась временем.
«В Россию я не могу верить, — говорил Антон Павлович Чехов, — но в людей Ее — я верю». Так и существует наша матушка Русь (как когда-то древний Израиль), к которой посылает Господь людей своих в нужное для нее время. Для русских, потерявших Россию, свое духовное начало и корни, это стало очевидным. После гибели Царской Руси наступило искупительное время исповедничества и мученичества. Мученичество — на территории страны, а исповедничество — за рубежом. В те тяжелые годы множество лучших людей приняли священный сан. И это — не единичные откровения в поисках истины, как это было в XIX веке со святителем Игнатием (Брянчаниновым) или Константином Леонтьевым. В XX столетии, когда мы потеряли Русь, к служению святой вере вышли представители различных сословий, начиная с ближних умученной Царской Семьи: Анна Вырубова, подруга и фрейлина Государыни, чудом избежав смерти, приняла монашество; учитель-англичанин Гиббс принял великую схиму на Святой Горе Афон; сын ведущего царского министра Василий Кривошеий стал архиепископом Брюссельским, причем Московского Патриархата; сын контрадмирала Сторка, будучи простым священником, переехал в СССР, где служил до недавнего времени в сельском приходе Костромской епархии. И отец Кирилл (Бородин) — граф Габсбург — в этом же великом списке. Таково было время!
4 (с. 27). Кроме откровения духовного — сердца как сокровенной пустыни, последнего прибежища от нашего изболевшегося жуткой суетой времени, — преподобный Севастиан обещал отцу Кириллу зримую пустынь — монастырь. Действительно, основной жизненный подвиг отца Кирилла кроме его личного старческого подвига — создание Целиноградского женского монастыря и многочисленной общины вокруг него. Это была поистине грандиозная деятельность в столице советской целины. Сколько там собралось людей! Остатки «недососланной» Украины, множество немцев, оккупированный русский Харбин, Шанхай — кого здесь только не было! И о чудо!.. Божия песнь в земле обожженной и обмерзлой высоко до небес простирается. Монастырь, о котором в России уже давно не слыхивали, в глухой степи стоит! Тут и множество людей молодых — целая семинария, и постриги совершаются. А сколько окромляющихся... Притекают и Урал, и Сибирь к новому подвижнику Божию. Сколько болящих!.. У отца Владимира Елисеева целая записная книжка, где отмечено, сколько больных сегодня, сколько завтра... Сколько писем, и всем ответить надо... Службы - каждый день. Отчитки. Приемы. Проповеди. Наставления. Скажут: куда же смотрели наследники «железного Феликса»? Почему стояла эта твердыня духа в разгар советской власти? Как это понять, что один человек удерживал ее?
Когда мы читаем, слышим или поем на великом повечерии знаменитое: «Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!» — отдаем ли себе отчет, какую благодать мы можем привлечь к месту своего служения, если до конца предадимся Всемогущему Богу?
Здесь, в Целинограде, по завету старцев Севастиана и Иосифа в противовес «работе адовой» совершилось великое Божие дело: действовала святая Церковь в лице Ее истинного сына. Как часто мы слышим из Общей Минеи слова, применимые ко многим преподобным: «Небесный гражданине и земный ангеле... » Как точно они ложатся на образ нашего старца, претерпевшего все и вся!
5 (с. 28). По слову московского протоиерея Владимира Ригина (его мама была духовным чадом старца, и сам отец Владимир «почти всем, — так он выразился, — обязан ему»), отец Кирилл был командирован в Издательский отдел Московского Патриархата к владыке Питириму (Нечаеву) — духовному чаду преподобного Севастиана. Естественно, в силу своего образования старец был близок с покойным митрополитом, с кончиной которого ушла целая эпоха нашей Церкви. Владыка Питирим и направил от себя к Патриарху Алексию I отца Кирилла в качестве референта.
6 (с. 32). Проведя всю жизнь среди людей, будучи по-пастырски чрезвычайно общительным, отец Кирилл оставался, однако, закрытым человеком. Что служило причиной тому? Душевные ли травмы, извивы ли нелегкой судьбы или его немецкие корни — нам неведомо.
По свидетельству многих (отца Владимира Елисеева, отца Геннадия Ведерникова, игумений Евфимии (Белохвостиковой), Л.П. Тимаковой), доподлинно известно, что отец Кирилл тайно принял святительскую хиротонию и к нему в Целиноград для совместного служения неоднократно съезжались батюшки единомысленного направления. Отец Владимир Елисеев видел, как старец благословлял их архиерейским чином.
В нашей трудной церковной жизни во время советской власти Церковь всегда оставалась «катакомбной» и иерархия, как могла, грудью прикрывала свою «кровеносную систему». Известно, что Святейший Патриарх Пимен был духовным чадом великого старца Зиновия (Глинского) — катакомбного схимитрополита. Другой пример: сам Патриарх Пимен восемь лет отбывал срок на строительстве Кара-Кумского канала. Будучи уже Первосвяти-телем, в 1970-е годы он решил посмотреть на Русь с круизного теплохода, следующего по Волге. Народ, конечно, прознал и собирался на пристанях всех волжских городов, дабы увидеть Святейшего и явить единство со своим предстоятелем. Но как раз в городах-то ему было запрещено выходить из каюты. И все-таки он преподавал в скорби изболевшегося сердца через раздвинутые занавески в окне своем первосвятительское благословение народу Божию. И, может быть, это патриаршее «катакомбное» благословение из золотой клетки было самым существенным торжеством Православия в наши горестные времена.
7 (с. зз). Впрямую о сатанизме как о ритуале отец Кирилл говорил, кажется, не так много. Но об окраске времени, им подернутым, об этом оскале зверя, разверзнувшего свою пасть над остатками благочестия, старцу приходилось говорить непрестанно. «Нигде спрятаться невозможно от этого оскала! — вкупе с блаженно почившим отцом Серафимом (Роузом) восклицал он. — Времена тайного монашества прошли. Следует воспользоваться передышкой для духовного укрепления, но долго так жить не дадут».
Отец Кирилл при всей своей искрометной ревности ко благочестию всегда «сбалансированно» относился к негативным явлениям в церковной жизни, стремясь к тому, чтобы, по крайней мере, искра веры не была затоптана смердящим сапогом циничной эпохи. Б то же время старец действительно боролся с сатанизмом как со строем жизни, подавлявшим общее благочестие и ныне пытающимся поглотить остатки живой веры, носителем которой и был приснопамятный отец Кирилл.
Кажется, еще немного, полпоколения, и окончательно уйдут в небытие традиционные носители благочестия. Но вслед за Силуаном Афонским, который сказал, что если все книги сожгут, то монахи вновь их напишут, отец Кирилл утверждал, что истинные последователи Христа будут всегда.
8 (с. 42). «Золотая голова» или «Царская голова» — так называл отца Кирилла приснопамятный митрополит Иосиф в Михайловке, в кругу близких. Казахстанские духовные чада помнили об этом и всегда именовали батюшку так или (в последнее время особенно часто) «Владыко», что было так органично его облику. Однажды, услышав это, я как истовый «служитель буквы» 2 спросил отца Кирилла: «А почему они так Вас называют?» «Да им так нравится!» — улыбнулся отец Кирилл.
2 «Служение букве», к сожалению, нередко встречается среди нынешнего духовенства. В этой ревности, чаще всего выражающейся в охране написания титулов, скорее усматривается непонимание природы Церкви как служения духа. Между тем суть веры составляет дух, а не буква. Когда мы, рядовые священники, наставляем: «Тебе надо исповедаться и причаститься», — все делаем как будто правильно, но «от буквы», потому как сами не оживотворились еще духом учения, которое преподаем. Между тем опытный врач не выписывает механически рецепт, обложившись справочниками, а смотрит на человека в целом. Диагноз такого доктора точен, предписания просты и абсолютно действенны. Таково и старческое служение: это не нагружение «бременами неудобоносимыми», а распозна-ние духа Божия и духа «лестча» в человеке и глубокое единство с первым.
Золотым свечением живого Православия можно было бы назвать приснопамятного старца. В нем очень много схожего с другим дивным святым пастырем — святителем Иоанном Шанхайским и Сан- Францисским, настолько они оба были готовы смирить себя Богу и людям до конца, не оставляя себе ничего. Таков облик истинных рабов Божиих — за всех и за вся, как восклицает всякий священнослужитель Божий на литургии, архиерейски скрещивая руки, в коих Чаша и Агнец, перед самым пресуществлением в подобие Креста.
9 (с. 45). «Я прославлю служение мое!» — восклицал апостол Павел. Отец Кирилл жил Словом Божиим и служением вере Христовой. Имя святого равноапостольного учителя славян, которое носил старец, так соответствовало ему — всей его жизни.
Часто человек, далекий от духовного подвига, видит в подвижнике благочестия только внешние черты — темперамент, живость, ослепительную игру слов... Все это было у приснопамятного пастыря, и мы, при отсутствии с нашей стороны должной веры, думали: какой необыкновенный человек! Но нужно заметить, что и порочные люди также бывают необыкновенными. Вот только живут они для себя.
Старец же был неистощим для других, этим и отличается служение апостольское, Христово: Сын Человечъ не прииде, да послужат Ему, но да послужит и даст душу свою избавление за многи /Мк. 10:45/.
Гром не грянет — мужик не перекрестится. Этой народной поговоркой можно определить устроение нашего народа, особенно в последнее время. Грянут беда, великая скорбь, испытание — начинают искать батюшку, чтобы утешил, наставил, поддержал и обличил, прозревая тайники души, очистил, помолился. «Помог», как говорят в народе. И такой батюшка непременно находится. Потому-то и гонения от своих же, церковных, людей на старцев случаются обычно по причине того, что их служение восполняет недостающее. Подражая Подвигоположнику, они исполняют Его слова, отдавая «душу свою избавление за многи». Вот почему отец Кирилл служил всем. Особенно радовался приходским священникам и с любовью наставлял их, ведь это им надлежит спасать народ. «Дайте им (народу. - Прим. сост.) хлеба», — говорит Спаситель, когда апостолы еще не имеют благодати благовествовать /см. Мк. 6:37; Лк. 9:13/. И совершает чудо умножения хлебов в будущее знамение Церкви Своей, начинающейся от апостолов, которые одаривают своих пасомых Хлебом Жизни.
Отец Кирилл сам познал глубину смирения Христова в лагерях, где приставляли дуло к виску и каждое последующее мгновение оставшейся жизни принадлежало Богу, которому хотелось служить. А потому приходящих к себе старец почитал как приходящих ко Христу, рекущему: «Грядущаго ко Мне не иждену вон» /Ин. 6:37/.
10 (с. 51). В то время, когда бытовал слух о переходе отца Кирилла в Зарубежную Церковь, я, будучи у него на приеме, спросил его об этом. Он ответил: «Ни в какую РПЦЗ я не переходил, это вздор!» Но слухи продолжали ходить. Через некоторое время мне пришлось посетить архимандрита Кирилла (Павлова) и передать ему поклон от старца, на что духовник Лавры широко заулыбался, чрезвычайно обрадовался и спросил: «Где он?» Просил кланяться, но при этом заметил: «А что же он в Зарубежную Церковь перешел?» Я передал архимандриту слова самого отца Кирилла, и духовник Лавры, покачав головой, сказал: «Ну как же так! Зачем распускают такие слухи? Как это некрасиво!»
11 (с. 53). Нельзя не сказать здесь и о высшем духовном даровании — прозорливости старца. В минуты таинственного пребывания с душой собеседника, прозревая тайны Божий, видя, к чему призывает человека Господь, отец Кирилл необыкновенно радовался, говорил притчами. Был как ребенок.
Однажды я пришел к нему с одной крещеной татарочкой решить ее путь. Отец Кирилл спросил строго, читал ли я над нею отречение от Магомета, замечая при этом, что заклинание, данное при рождении у муллы, сильнейшее. Оно — как «порча», под которой находятся все мусульмане. Обличая меня тем самым и снимая с меня трусость человекоугодия и возможное предательство Христа, воскликнул: «Ну ты смелый, смелый, татарочку покрестил!» А я думаю: «Что тут такого?» Он же мне вслух: «Как что такого?! Ей же теперь нельзя садиться с родителями за один стол!» «Почему?» — спрашиваю. А отец Кирилл продолжает: «Они же теперь для нее поганые!» И ни тени сомнения, ни грамма тяжести. А дальше случилось то, чего мы с моей татарочкой не поняли. Старец, видя мою конечную цель облечь ее в монашеский чин и вообще создать обитель, громко вскричал: «Ну как ты мог поставить ее игуменией, ну как ты мог! Ей нельзя быть игуменией, ты понимаешь, нельзя! Это будет конец!» Потом он говорил что-то еще, а я идиотически улыбался, недоумевая, как же старец не понимает, что я никогда не поставлю ее старшей. Но впоследствии, через четыре года, все так и случилось. Она стала игуменией, а своеволие, скрываемое раньше, проявилось в явном непослушании, которое привело к духовному распаду монастыря. Быть прозорливым — значит быть со Христом, но уберечь этот дар можно только смирением, облекая тайны Божий в простые мимотекущие слова и лишь при необходимости — в евангельские.
Мое внутреннее мудрование всегда покидало меня после встречи с отцом Кириллом. Я исцелялся. И другие тоже. Нам открывался мир Святой Книги Христовой, Книги Жизни — Евангелия Божия. Эту непосильную ношу — врачевания духом — блаженной памяти старец Кирилл твердо пронес через всю свою удивительную жизнь. Да будет служение его небесным заступничеством за нас, грешных!
Митрофорный протоиерей Владимир Зязев:
В 1977 году я служил диаконом в Иоанно-Предтеченском кафедральном соборе в Свердловске, перед этим с 1973 года работал сторожем в церкви во имя святого великомученика Георгия Победоносца в селе Коуровка. В то безбожное время Целиноград был, воистину, всероссийской свечой Православия. Об архимандрите Кирилле (Бородине) я слышал тогда самые восторженные отзывы, к нему ездили тысячи людей, и все, кто там бывал, рассказывали о том, как батюшка в подряснике сам работал, ворочал камни, принимал людей и совершал богослужения. Многие говорили и о моментах его прозорливости.
В 1994—1995 годах отец Кирилл проживал в районе Уралмаша, в котором находится храм в честь Рождества Христова, где я настоятельствую. Тогда у меня появилось отрицательное отношение к этому человеку. Но, несмотря на мои, мягко говоря, несправедливые, резкие замечания, звучащие неоднократно даже с амвона, я не разу не слышал от отца Кирилла в свой адрес ни одного отрицательного слова. Не сомневаюсь, что, если бы это было, меня сразу же известили бы о подобных высказываниях, причем злые языки, как это часто бывает, непременно пересказали бы все в преувеличенной форме.
Когда одни наши прихожане спросили обо мне отца Кирилла и передали его ответ, я был поражен, с какой точностью никогда не встречавшийся со мной батюшка описал глубоко сокрытые (как мне казалось) черты моего характера.
Одиннадцать лет работая епархиальным секретарем, я встречался и встречаюсь со множеством людей. Б многократных беседах, заходивших об отец Кирилле со мной или при мне, я ни разу не слышал каких-либо отрицательных отзывов о нем, но очень часто слышал (и слышу до сих пор) о его духовных дарах, один из которых — прозорливость.
Не скрою, что еще шесть-семь лет назад моему грешному сердцу доставило бы незначительное утешение услышать об отец Кирилле хотя бы один неблагоприятный отзыв. И ныне, не будучи в настоящем смысле слова его поклонником, считаю необходимым сказать все вышеизложенное, ибо уверен, что архимандрит Кирилл (Бородин) был при жизни очень заметной фигурой в Русской Православной Церкви и играл большую роль в духовной жизни нашего общества.
После кончины батюшки я удивился тому, сколь легко за него молиться. Царство Небесное и вечная память рабу Божию архимандриту Кириллу!
Первая моя встреча с отцом Кириллом произошла в целиноградском храме в ноябре 1971 года, когда я вернулся из армии. До армии я водил поезда — был помощником машиниста. Отец Кирилл, узнав, как меня зовут, сказал: «Хватит колесить на поездах. Священником будешь, Владимир!»
Я, бывший десантник, удивился и возразил было старцу, негодуя в душе против его слов. Но чем больше отец Кирилл беседовал со мной, тем больше я осознавал, что есть мир иной, в котором торжествует жизнь духа.
Протоиерей Владимир Елисеев
В 1972 году отец Кирилл благословил меня с матушкой Аркадией (монахиней шестидесяти пяти лет) съездить в Загорск, чтобы помолиться у лаврских святынь и побывать на службах в духовной семинарии. Услышав пение трех сводных семинарских хоров, я был потрясен до глубины души. По приезде в Целиноград я поведал отцу Кириллу о своих впечатлениях, на что батюшка сказал мне, что я тоже смогу быть семинаристом. Он подарил мне множество духовных книг и стал готовить меня к вступительным экзаменам, рассказывая о порядке богослужений, обучая церковному пению и чтению на церковнославянском языке. Затем благословил нести послушание келейника у митрополита Алма-Атинского и Казахстанского Иосифа (Чернова). Сей дивный архипастырь, пробыл в лагерях и ссылках в общей сложности двадцать лет. Шесть из них он провел в КАРЛАГе.
«Будущие протоиереи» Владимир Елисеев и Владимир Ригин. Начало 70-х годов XX века, Целиноград
Находясь при владыке почти неотлучно, я обрел в нем доброго духовного наставника. У митрополита была необычайная память, он часто объяснял мне многие моменты из Священного Писания, излагал жития святых во всей духовной красе святоотеческого слога.
Отец Кирилл часто посещал владыку, и не только по долгу службы (как член епархиального совета), но и в другое время. Они всегда подолгу беседовали друг с другом. Митрополит Иосиф очень тепло, с любовью относился к молодому иеромонаху Кириллу, называя его «Царская голова» и «мудрый старец наш». Батюшка, скрывая свои духовные качества, часто говорил притчами, с оттенком юродства и не без прозорливости. С годами это его свойство стало проявляться все сильнее. С владыкой его объединял тяжелый
«Будущие протоиереи» на сенокосе. Начало 70-х годов XX века, Целиноград
жизненный путь (ссылка), который прошли в то время многие духовные отцы. С благоговением говорили эти два сотаинника во Христе о преподобном старце Севастиане Карагандинском, который уже в то время широко почитался церковным народом.
Перед вступительными экзаменами отец Кирилл благо-* словил меня и подарил Библию, где были закладки на определенных главах Нового Завета, которые мне необходимо было читать. Затем, сняв с себя нательный крестик с цепочкой, надел его на меня и полушутя пропел: «Аксиос» (Достоин), предсказав, что я поступлю в духовную семинарию, чем очень воодушевил меня.
Незаметно отец Кирилл проявлял заботу о каждом, кто встречался ему в жизни. Так же незаметно он устроил и мой быт, взяв на себя все расходы на дорогу, устройство, прописку и питание. Эта материальная помощь вместе с молитвенной поддержкой помогла мне пройти тяжелые годы в духовной радости.
Старец был духовно близок к ректору семинарии владыке Филарету, и, приехав в Загорск после моих вступительных экзаменов, он представил меня ему. Владыка благословил меня и любезно принял. В семинарии я учился охотно, был зачислен в первый хор. Мечты мои сбылись. Через три месяца по рекомендации отца Кирилла я нес послушание в алтаре, позднее был назначен старшим пономарем, пройдя хорошую лаврскую школу.
Приехав в рождественские каникулы в Целиноград, после праздника Крещения Господня я с отцом Кириллом прилетел в Алма-Ату, где в 1973 году меня рукоположил в домовой Крестовой церкви во диаконы митрополит Иосиф. Это было в праздник Собора Иоанна Крестителя. Отец Кирилл радовался вместе со мной, он поздравил меня и подарил мне подрясник, пояс, скуфейку и требник дореволюционного издания. За праздничной трапезой владыка Иосиф и отец Кирилл ласково подшучивали надо мной, называя батюшкой.
Прижизненный портрет святого праведного Иоанна Кронштадтского
Вернувшись в конце января, на удивление семинаристов, диаконом, я сдал экзамены экстерном и перешел на заочное обучение. Возвратившись в Целиноград, служил в храме во имя святых равноапостольных Константина и Елены. Мне долго не давали регистрацию, но по молитвам старца все уладилось. Как он мне и предсказывал, через полгода я ее получил.
Сослужа отцу Кириллу, я постепенно воспринимал его огромный духовный опыт. Старец заботился
о людях, как родной отец, но во время службы был строг ко всем, а к себе особенно. Большое внимание уделял он внешнему виду (священнику следует быть аккуратным), дикции (речь должна быть четкой), движениям (должны быть спокойными), отношению к людям (важно быть внимательным, уметь выслушать каждого). И все это он постиг сам, будучи еще иподиаконом, а затем и личным секретарем у Патриарха Алексия I (Симанского).
Незаметно отец Кирилл готовил меня к священническому служению, поучая и наставляя каждый день. Учил он терпеливо, по-отечески, ласково приговаривая, когда я что-то делал не так: «Что же это, Володенька? Ты ведь мое духовное чадо!» Мудро оберегал меня старец от различных духовных напастей, а также и от нападок людских, поскольку я вырос в Целинограде, был комсомольцем и мое воцерковление многими принималось враждебно.
Б 1974 году на Рождество Иоанна Крестителя отец Кирилл направил меня в Алма-Ату к митрополиту Иосифу, где я был рукоположен во пресвитеры. Помнится, когда я прилетел в Алма-Ату и вошел к владыке прямо с дороги, в духовной одежде, митрополит Иосиф удивленно сказал мне: «Надо быть скромнее, вы не отец Кирилл!» (отец Кирилл всегда ходил и совершал поездки только в рясе).
У старца было много духовных чад и учеников, которые мечтали посвятить себя Церкви: Анатолий, Иоанн, три Владимира, включая меня, Александр — впоследствии все мы приняли священный сан. Уже во время учебы многие из нас стали диаконами. Отец Кирилл говорил нам: «Кто первый из вас будет рукоположен во священники, тому будет от меня благословение великой святыни». Мы все проявляли большой интерес и не могли предположить, что это был иерейский наперсный крест, в котором служил святой праведный Иоанн Кронштадтский. Поскольку я первый из всех принял священный сан, то этот крест отец Кирилл надел на меня в алтаре целиноградского храма после моего возвращения от митрополита Иосифа со словами: «Поздравляю тебя, батюшка, — этот крест надевал святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. Будь достоин его. Святой Иоанн будет тебе покровительствовать». Отец Кирилл поведал, что крест передала ему дочь священника, который бывал у отца Иоанна. Однажды этот священник приехал к святому, чтобы помолиться с ним и получить его благословение. Отец Иоанн встретил батюшку и перед службой надел его крест, сняв свой. В этом кресте святой праведный Иоанн прослужил литургию, по окончании которой вернул его священнику.
Отец Кирилл очень почитал Кронштадтского Чудотворца, говорил о том, что его обязательно канонизируют. Старец имел и некоторые святыни, связанные с отцом Иоанном, в том числе его живописный портрет, написанный при жизни святого. Этот портрет впоследствии старец тоже подарил мне.
Батюшка учил меня быть для каждого человека утешителем. Он говорил, что пастырь должен быть отцом для своих прихожан, духовным наставником во всем. Сам старец служил живым примером доброго пастыря — отца для всех, кто обращался к нему за советом и утешением. Тайно от властей отец Кирилл устроил в нашем храме новые приделы — во имя святого равноапостольного Великого Князя Владимира, святых Кирилла и Мефодия, а также домашнюю церковь во имя святого Георгия Победоносца. Все прихожане принимали участие в работе по благоукрашению храма. Старец умел объединять многих, совершенно разных по устроению, людей, относясь ко всем с большим уважением и любовью. Он уделял внимание как внешнему благолепию храмов, так и внутренней чистоте духовной. Сам будучи аккуратным во всем, требовал этого и от своих духовных чад. Батюшка был очень разносторонним человеком, помимо духовных дарований, глубокого ума и большого интеллекта имел основательные экономические знания.
Водосвятный молебен. Справа иподиакон Владимир Елисеев. 1972 год, Целиноград При храме во имя святых равноапостольных Константина и Елены старцем были устроены огород и сад, где выращивались овощи и фрукты. Мы заготавливали соленья, варенья, имели овощное хранилище. Многих нуждающихся питал батюшка плодами этого хозяйства. Была у нас и скотина: коровы, бычок, козы, гуси, куры, кролики и индюки. Отец Кирилл каждое утро обходил и благословлял подсобное хозяйство. Любовь к земле старец сохранил и в Риге, устроив там при частном особняке огород, сад, а также цветник и маленький пруд.
У него дома всегда было чисто и уютно: топились камины, на стенах висели картины. Старец очень любил цветы, поэтому выращивал их и во дворе, и в комнатах, где всегда царила тишина и был необычайный покой.
В алтаре храма во имя святых равноапостольных Константина и Елены. 1976 год, Целиноград Когда исполнилось десять лет моего служения у Престола Божия, старец рассказал мне об одном событии.
19 апреля 1966 года отец Кирилл служил на Радоницу. Вдруг на миг у него потемнело в глазах, и он оказался в невесомом состоянии, которое невозможно объяснить человеческим языком. Через некоторое время он узнал, что именно в этот час отошел ко Господу его старец — архимандрит Севастиан Карагандинский.
Вспоминая о батюшке, нельзя не упомянуть и о его несомненной прозорливости. Когда я первый раз приехал в Кушву и стал совершать богослужения в храме во имя Архистратига Михаила, то почувствовал себя во время службы неуютно. Казалось, кто-то смотрит на меня. Молиться было тяжело, не покидало ощущение настороженности, смущения и тяжести, но все это отходило после определенного момента — Евхаристического канона. Когда я рассказал об этом отцу Кириллу, он открыл мне состояние моего духа, сказав, что когда-то с правой стороны храма на железной решетке повесился человек, которого вопреки канонам похоронили в церковной ограде. Перед отпеванием покойник всю ночь находился в церкви, а утром был отпет. Вот откуда тяжесть и смущение! Выслушав рассказ старца, я был крайне удивлен. По приезде в Кушву я сразу же начал расспрашивать об этом случае. Одна из прихожанок, посещавшая наш храм более пятидесяти лет, подтвердила слова батюшки, сказав, что некогда действительно нашли повешенного на заборе человека, гроб с которым простоял всю ночь в храме.
Отец Кирилл как-то сказал мне, чтобы во время богослужения я не глядел на него без необходимости, а в определенные моменты ни в коем случае не беспокоил его. Один раз во время литургии я был свидетелем тому, как батюшка, молясь перед иконой Божией Матери, вдруг стал особенным, лицо его преобразилось, стало другим, неземным. Он буквально оцепенел, очи его были устремлены в непостижимый для меня мир. Через некоторое время он вернулся в себя. Я понял, что старец видел кого-то из небожителей. Позднее он открылся мне, сказав, что видел Царицу Небесную. Отец Кирилл особенно почитал Оптинских старцев, духовное наследие которых благоговейно хранил. Он был духовно близок к ним и говорил: «Мы все (старцы. - Прим. сост.) уйдем, когда пропоют Пасху». Так он и ушел от нас 30 апреля 1998 года, через день после Радоницы, когда пропели Пасху.
Я благодарен Богу, что встретил отца Кирилла в своей жизни. В моей памяти он останется строгим подвижником, служившим для всех примером любви, трудолюбия, поста и молитвы.
Хотелось бы начать воспоминания об отце Кирилле как акафист: «Ангелов ликостояние восполняя, нас ради человеков, духовных чад страсти претерпе...», но все-таки, чтобы быть точным и передать мироощущение тех лет, начну по-мирски.
Отец Кирилл был одаренным человеком. Всю свою юность я провел в поисках таковых и, живя в Москве, по роду занятий любил рассматривать вблизи современников, в которых эти черты явно или неявно проступали. В основном это были люди искусства. Особенно же меня очаровывали рассказы одного моего институтского преподавателя о ярких представителях ушедшей Царской России — Сергее Рахманинове, Михаиле Чехове, генерале Петре Врангеле. Чуть позднее, в 1970-х годах, в поисках истины, а точнее высокого несоветского сознания, я подружился с замечательным верующим человеком — столбовой дворянкой Аллой Григорьевной Олсуфьевой, узницей ГуЛАГа, не потерявшей после двадцати лет заключения своих чистых аристократических черт. Она была представителем другой культуры, которой я тогда жаждал. Я старался не пропустить ни одного ее слова, когда она рассказывала о людях царских времен (будь то Марина Цветаева или кто-то другой) или пела у себя в Кадашевском переулке свои песни. Поэтому когда я, уже сельским священником, предстал перед внимательным «профессорским» взором отца Кирилла, то почувствовал себя в сродной среде, хотя и стеснялся своего несовершенства, будучи недуховным совсем (точнее, подменяя духовность традиционностью: я был в кирзовых сапогах, слегка мешковатом подряснике, помятой — как колпак у кока — скуфейке). Скрывая за такой импозантностью свое театральное прошлое, я, тем не менее, не утаился от проницательного взора старца. «Батюшка! Да мы с вами одного духа!» — сказал он через некоторое время. Поговорили и о достоинстве ношения сапог священниками. «Теперь таких священников осталось мало — держитесь этого», — ободрил отец Кирилл. Собственно, это и было для меня «явлением отца Кирилла» (плюс еще несколько встреч). Постепенно общение переросло в глубочайшую дружбу, пусть и по телефону, а ныне — в почитании. Чем же памятна для меня эта первая встреча? Живой, веселый, отец Кирилл рассыпался сотнями шуток на церковную тему. Усадил меня за стол, стал поить чаем: «Батюшка с дороги!» Все это мне очень понравилось, и так было все время, покуда я находился в поле обаяния старца: «Батюшка, я тут между делом, пока ты потчуешься нашим невзрачным чайком, приму народ, а уже потом, после всех, мы с тобой побеседуем».
Надо сказать, что перед тем как пойти к отцу Кириллу, я встретил на вокзале отца Владимира Елисеева, который когда-то водил меня вокруг престола во время рукоположения. В поиске настоящих батюшек я отметил его для себя в желанном смысле — и вот встреча (потом уже узнал, что это ближайший по жизни человек к старцу). «Вы от отца Кирилла?» — спрашиваю. Почему я задал этот вопрос отцу Владимиру, увидев его с матушкой Людмилой второй раз в жизни здесь, в Екатеринбурге, — этом «цареубийске уральском»? Тем более что поездки и хождения к старцам по инерции советских лет были потаенными, и, как показало время, — не напрасно. Адрес мне кто-то сказал, а как туда добраться, я не знал. Отец Владимир Елисеев все рассказал, и мне было так радостно, так светло на душе, как в детстве! Все сомнения, которые я некогда получил в начале 1980 - х годов, слыша от одного человека (тогда он был священником в Висиме, сейчас живет в США) об отце Кирилле как о целиноградском старце, который шикарно живет, при этом устраивает монастырь, имеет заграничный паспорт, отошли на задний план. Но яд, допущенный в помыслах хоть однажды, обязательно где-нибудь да проступит. Я имею в виду то, что сомнения мои в истинности старчества отца Кирилла еще некоторое время были при мне.
История же нашей неискусственной встречи такова. Отец Кирилл предоставил мне редкую возможность весь день провести в его «лаборатории» старчества, а затем обменяться мнениями. Приходили люди. Он шутил, ободрял, наставлял. По-видимому, исцелял, пророчествовал. Временами я восхищался увиденным. Батюшка очень любил народ Божий, радовался каждому человеку. Но поскольку он не был выразителем чисто русской ментальности, то его солнечная, «серафимова» радушность и духовное воскликновение оставались прикровенными, заслонялись обыденностью нашей. Искавший увидеть сказочного русского старца не нашел бы его: отец Кирилл был старец по духу, а не по виду. Щеки выбриты, борода профессорская, подрясник западный, со стойкой, без косого ворота. Но радость духа пронизывала все существо его, и мой «фундаментализм» отступал на задний план, слегка защищаясь помыслами осуждения, так свойственного начинающим священникам в пылу сомнительной ревности. Будучи прозорливым, отец Кирилл очень мягко, осторожно (теперь слово малозначимое), деликатно входил в состав души каждого, ее скорбей и забот. Особенно он благодушествовал с церковными бабушками, которые всегда наполняли его квартиру. С каждой сумкой каждой бабушки у него было свое дело: «Это ты оставь себе, мы это не едим, а у тебя внучек надо кормить... Это хорошо будет для наших гостей... Это ты тоже, родная, оставь себе...». И тут же:
— Знаете, вчера была одна тетка, принесла бутылку водки. «Это тебе, — говорит, — за добрый совет, отец Кирилл». «Да я не пью, монах», — отвечаю. А она: «Другому отдай». Так что же я — спаивать людей буду? Вот такой чудной народ!
В это время опять пришли люди. — «Вы откуда?» — «Из Казахстана...» Немного сказал по-казахски, все заулыбались. — «А вы откуда?» — «Из Челябинской области». — «Вот удивительно! Я только третий день в Екатеринбурге, а уже все знают». Мне, конечно, это также было удивительно. Впоследствии он мне сказал: «Батюшка, тебе тоже надо принимать людей». Я очень удивился и спросил: «Откуда?» — «Да ты не переживай. Я тебе направлю из Екатеринбурга». Во время второй нашей встречи он сразу спросил: «Ну как? Приезжали люди?» «Нет», — отвечаю. «Странно, — смеется. — Пятьсот человек к тебе послал, и никто не приехал? Вот это да!» Я, конечно, в недоумении. Опять смеется: «Ну, батюшка, не переживай, они все в пути».
Были монашествующие, были ищущие монашества. Все получали точный ответ, причем основанный не на внешнем впечатлении и ложномистическом толковании, а вытекающий из неопровержимых фактов биографии вопрашающего. Трезвение было «духовным скальпелем» отца Кирилла, которым он отсекал гнилое мясо наших иллюзий и других плотских мудрований. — «Вам нельзя в монахи, вы будете думать о сыне, которого оставили в чужой семье. Путь ваш не закрыт, но надо решать эту проблему...» — «Отец Кирилл у меня очень болеет девочка, мы ее привезли — посмотрите». Отец Кирилл смотрит справку о диагнозе щуплой девочки-подростка, таинственно гладит ее по головке, просит увести на кухню и при закрытых дверях говорит родственникам: «Готовьтесь к худшему, но Бог может все». При этом диктует необходимые лекарства, забыв, как всегда в такие моменты, обо мне и обо всем мире. Потом снова начинает шутить и говорит мне: «Батюшка, как жаль, что вы не врач. Большинству сейчас нужен точный диагноз».
Когда я пришел, то, конечно, подумал: если это истинный старец, он должен быть прозорливым. Шло время, я давно выпил чай, а поток людей продолжался, было около трех часов дня, я пытался творить «Иисусову», и вдруг отец Кирилл, обернувшись от очередного посетителя, говорит мне: «А у меня не прекращается молитва...» «Вот дает! — подумал я. — Как же она может идти без царственного уединения?» «Вот здесь», — ответил на мой помысел отец Кирилл, показав на сердце. Тогда мне это было недоступно, я не осознал в полной мере слова старца, пока сам не хватил ярма многолюдства. Вспоминая отца Кирилла, вспоминаю и слова преподобного старца Силуана Афонского: «Ничто не может мешать духовной жизни», перекликающиеся со словами апостола Павла: «Ничто не может нас оторвать от любви Христовой, ни скорбь, ни теснота... » Не может, если мы призываем Имя Божие и Любящий Бог слышит нас. Как-то я спрашивал отца Кирилла о его правиле, и он отвечал, что оно начинается, по Оптинскому уставу, в три и продолжается до восьми часов утра. При этом заметил благодушно: «Тебе не потянуть».
Прием людей продолжался, казалось, что отец Кирилл куда-то спешил. На самом деле благодаря своему точному видению людей он просто сокращал время рассказа посетителей, извлекая из их засоренности главное — цветы радости и добра — и заменяя ими принесенные уныние, скорби и заботы. Приехала немочка из того же Казахстана, он сразу стал с ней говорить по-немецки. Она слегка была смущена и отвечала ему по-русски, но он все равно говорил с ней на родном языке, причем раскатисто широко, с автоматным «р», как мой детский учитель в школе (поволжский немец). Уже потом, когда я узнал после кончины старца, что он был немец, я готов был воспеть гимн любви этой великой нации, которая после революции и 1917 года отчасти заменила нам уничтоженную аристократию, показав образ воздержанной и деятельной жизни. Ее — этой жизни — так нам, русским, не хватает при наших природных страстях. Достаточно вспомнить представителей немецкого народа — Царицу Мученицу Александру, ее сестру Преподобномученицу Великую Княгиню Елисавету, тех немцев, кто остались преданы Царю, монархи-ческой идее и русскому самодержавию. Среди них — генерал Келлер, барон Унгерн, ставший верховным правителем Монголии после белого движения, доблестный Каппель, сражавшийся с Чапаевым и захвативший в Нижнем Новгороде царское золото, царский генерал Маннергейм, отстоявший последний кусок Царской России — Финляндию, и, конечно, грандиозный генерал Михаил Дитерихс, собравший во Владивостоке в 1922 году собор Земли Русской, подтвердивший законность только Царской Власти на Руси на все времена. Преданным слугой Царя был и еще один немец — министр двора граф Фридерикс.
От того же дерева и веточка австрийского королевского дома (как мы предполагаем)— отец Кирилл (Бородин), граф Габсбург. Тогда захотевшей повидаться со своим духовником целиноградской прихожанке Эльзе он наговорил много строгостей. Взглянув на сшитый ею для него подрясник (сшитый под сутану и надевавшийся как рубашка), отец Кирилл сказал: «Давненько ты меня не видала, я стал толстым, впрочем, пока еще влезу в него». «Я вполне оценил твою любовь, не беспокойся, — добавил он, видя ее волнение от некоторой, как ей показалось, небрежности по отношению к подарку. — Буду носить дома». Вновь взял подрясник, благословил его и поцеловал крестик на вороте.
Когда отец Кирилл заговорил по-немецки, он сразу же извинился предо мною, объяснив: «Ей так приятно будет». Потом же, прозрев мою увлеченность и мысли о величии немецкого народа, заранее поставил меня на место: «Немчура, ничего не понимают». Затем он рассказал о митрополите Марке (немце по национальности) и вообще о Зарубежной Церкви, говоря, что они оторвались от родной почвы. Но «родной почве» тоже доставалось от отца Кирилла — он зачастую был беспощадно правдив. Много приходилось слышать от него нелестного и о нас, священнослужителях, что покрывало душу глубокой печалью. «Но как же тогда Господь терпит такую Церковь?» — спрашиваю. «Ради таких как ты, батюшка», — возлагая на меня, грешного, великую ответственность, сказал отец Кирилл.
Пришла бабушка с пустяковыми вопросами: «Вот нам дали веточки на какой-то праздник, куда их потом девать?» — «Как наши, русские, любят придумывать всякие обряды! Ну вербы, понятно, на Неделю ваий, а откуда эти веточки?» (Надо сказать, в то время я сильно увлекался этим.) — «Отец Кирилл, а у меня эта веточка заблагоухала...» Отец Кирилл вмиг поменялся в лице, из балагура и посмешника стал дитем, взирающим на большое распятие. «Тогда другое дело», — тихо произнес он.
Потом я ему сказал: «Отец Кирилл, они же приходят с пустяками?» «Для нас — пустяк, а для них на этот момент — самое главное», — ответил старец. Помнится, уже в другую встречу отец Кирилл резко говорил о нашей беспомощности в деле прославления Царственных Мучеников, сетуя, укорял екатеринбургских братчиков в бездейственности: «Да разве вы по-настоящему Их почитаете?!» От упоминания Царской Семьи у меня выступили слезы. И, как в случае с веточкой, отец Кирилл преобразился: «Я знаю, что ты искренне почитаешь Царя. Все у вас будет хорошо». Действительно, и братство до конца не распалось, и храм, хотя и без нас, построили. Но остался неувядаемый до сего дня Святой Замысел Храма-на-Крови, рожденный не без духовной широты приснопамятного отца Кирилла.
Много еще было людей. Выяснилось, что у одного молодого человека есть желание учиться в медицинском вузе, но нет для этого средств. «Так, дорогой мой, — выслушав его, сказал отец Кирилл, — я назначаю тебе стипендию семьдесят рублей 1. На мороженое будет мало, да оно тебе и не к чему сейчас, а на необходимое хватит».
1 Говорю приблизительно — по меркам того года.
Почти каждый из приходящих к старцу рассказывал, как отзывается о нем тот или иной батюшка, а отец Кирилл улыбался, как всегда, и иногда объяснял, каковы личные мотивы клеветников. Рассказывал он и о положении русских в Латвии. О том, как его тоже пытались выселить:
— Я, грешный, от нечего делать (это ему-то! — Прот. А.Н.) выучил их «тарабарский» язык и стал «калямалякать» с их главным языковым начальником так, что тот пришел в изумление и оставил меня в покое.
О том, как «защитила» интересы граждан бывшего Союза нынешняя Россия:
— Мы кормили по пятьсот человек в день! Русских лишили всего. Мы помогаем, чем можем. Хожу по всем посольствам — все чего-то дают. Украина даже вагон гнилых макарон послала, а Россия — ничего!!! Я спрашиваю российского посла: «Что вы будете делать, когда эти толпы обездоленных и голодных пойдут к русской границе?» И вы представляете, батюшка, что ответил этот посол? — «Мы их встретим автоматными очередями!»
В этот момент отец Кирилл напомнил мне великого чудотворца и святителя нашего времени Иоанна Шанхайского, который отстоял интересы русской диаспоры в Китае перед лицом мирового сообщества, и она была спасена от советских концлагерей. Отец Кирилл тоже совершил подвиг: в том, что доселе еще не прозвучала ни одна автоматная очередь от нашей границы по своим соотечественникам, оказавшимся при стройке коммунизма на окраинах страны, — немалая заслуга старца.
Кому-то на щекотливый житейский вопрос он ответил: «А ты дай взятку!» Я удивился:
— Разве хорошо нам, православным, взятку давать?
— А я даю, — смело сказал отец Кирилл. — В бытность мою в Казахстане уполномоченный аккуратно вызывал меня один раз в году, угрожая выселением. В ответ на эти угрозы я брал мешок средних размеров, набивал его деньгами, хватал под мышку и шел на прием: «Иван Иванович, примите пожертвование от наших прихожан». А он за дверь выскочит, туда-сюда посмотрит: «Да тише, отец Кирилл, тише», — в общем, как в гоголевском «Ревизоре». «Ну хорошо, — говорит. — Отец Кирилл, я знаю, что вы ведете себя хорошо, смотрите, чтоб все было, как надо, если что — мне звоните, я разберусь...» Лапу пожмет — и целый год мы живем припеваючи при советском режиме. Много еще было людей, но день подходил к концу. Мы остались одни. «Ну вот, батюшка, и пообщались, — сказал, улыбаясь, отец Кирилл. — Если будешь на послушании, а именно этого тебе не хватает, многое тебе открою и дам». Но именно этого я тогда и не понял. Боясь «предать» моего старца — отца Павла (Чазова), я отвернулся от протянутой руки из Вечности, как я сейчас понимаю служение отца Кирилла. Ему хотелось многое передать нам, но, как это часто бывает в жизни, сделать это было некому. Так истаивает старчество и дух его.
— Как Вы думаете, отец Кирилл, нас еще погонят?
Он с упреждающей точностью весело ответил:
— Будем в одном бараке!
Дорогой мой наставник и старец отец Кирилл, как бы я, грешный, хотел и молю о сем, чтобы ты духом никогда не разлучался с нами, недостойными чадами твоими, даровавший нам, как лествицу к Небу, свою непостижимую заповедь любви и долготерпения — свое Евангелие, которое ты, как
Златоуст, вынул из своего сердца, суммируя всю свою из гонений сотканную жизнь: «Напрасен тот день, в который нас не оклеветали».
Уходил я после семи часов вечера. Когда я вставал, он заметил на мне сапоги и сказал почти без юмора, что Русь еще постоит, покуда батюшки будут ходить в сапогах. Был момент, когда отец Кирилл пытливо на меня взглянул, по-видимому, хотел испытать или обличить, но пожалел меня, грешного бедолагу, и только сказал: «Вот некоторые батюшки забывают на литургии читать молитву, когда ссыпают вынутые частички с дискоса в Чашу со Святою Кровию, после того как всех причастят. Как она звучит, дорогой батюшка?» Я говорю: «Омый, Господи, грехи поминавшихся зде людей Честною Твоею Кровию...» — «Правильно, а некоторые забывают». Мне было так стыдно, потому что именно я забывал эту молитву, а вот теперь ее чудом вспомнил.
Урок старчества заканчивался. В углу лежала стопа книг — «Моя жизнь во Христе» Иоанна Кронштадского. «Вот, батюшка, возьми себе один экземпляр». Я ответил, что у меня есть, впрочем, возьму. Он ответил: «Не надо, пусть достанется другим. Нам нужно это читать жизнью».
Я увидел у него книгу о старце Севастиане Карагандинском, заинтересовался, на что отец Кирилл сказал: «Вот принесли, но не во всем правдивая» 2. При этом ничего не сказал о себе как о наследнике последнего Оптинского старца.
2 Речь идет о не совсем удачной первой брошюрке о преподобном Севастиане.
Молитвами отца Кирилла потом появилось в моей жизни много новых людей. Его советами мы начали создавать женскую обитель, он сам присылал людей, а я тогда ничего не понимал и до чрезвычайного желал своей воли. Отец Кирилл умел нам все прощать. Просил, вспоминая о своих неудачах в Целинограде, чтобы я официально не учреждал обители, а оставался со своими на уровне общины (епархия всегда может сделать перестановку, а в живом организме — это уже смерть).
Как-то матушка Евфимия показала ему фото одной будущей нашей монахини. Он, взглянув, быстро убрал взгляд: «Склонна к самоубийству». Я не поверил отцу Кириллу, но именно самоубийство в духовном смысле произошло с этой женщиной впоследствии (она отреклась от своего духовного отца).
Конечно, нельзя подвижника благочестия, каким был отец Кирилл, считать какой-то машиной чудес или потоком прозорливости. Он был проводником благодати, и она действовала в нем по необходимости, известной только Самому Богу.
Одной моей московской знакомой, когда ему показали ее фото в Риге, передал: «Срочно к гинекологу». А страдала она беснованием, и муж ее два месяца возил к отцу Герману в Лавру на отчитку. Совет подействовал, она исцелилась и по-прежнему руководит магазинчиком в Москве. Чтобы вразумить одного малого, у которого вместо жертвенной любви «за друга своя» была склонность к далеко не невинным приключениям (он решил поехать воевать в Сербию и пришел благословляться к отцу Кириллу), старец в характерной своей упреждающей манере спросил его: «Ты карту Сербии взял?» — «Нет, а для чего?» — «Жаль, я бы отметил на ней, где тебя убьют». Тот, понятно, никуда не поехал.
Бот какого наставника нам всем нынче не хватает! Но верю, что Господь, по молитвам приснопамятного архимандрита Кирилла, не оставит нас, взыскующих спасительного пути. Впрочем, закончу, с чего начал, воспевая, словно акафист: «Радуйся, отче Кирилле, наследниче святых и безлестный чудотворче!»
Я познакомилась с отцом Кириллом в ту пору, когда болела: у меня был рак, и врачи настаивали на операции. Лечили меня в кремлевской больнице (сестра по знакомству договорилась). Два раза меня прооперировали, всеми возможными средствами лечили. Один раз я случайно услышала, как врачи сказали мужу про меня: «Она не проживет больше двух месяцев». Тогда я решила поехать в церковь
— причаститься. Раньше я в храм не ходила, да и запрещали. В Ивановской церкви 3 я узнала о целиноградском отце Кирилле, взяла его адрес у отца Владислава Питкевича.
Привезли меня домой (сама я ходить уже не могла), и я, все рассказав мужу, попросила, чтобы он отвез меня в Целиноград к отцу Кириллу. Муж не согласился, сказал: «Ты ведь не ребенок, умрешь еще в дороге, что тогда с тобой делать?» Я заплакала, стала упрашивать отвезти меня к батюшке. Он ни в какую. Все-таки Господь послал мне человека.
Нашлась женщина, которая как раз собиралась ехать в Целиноград. Меня завернули в одеяло и погрузили в машину. На вокзале наняли носильщиков, которые занесли меня в поезд. Я пролежала, не двигаясь, до самого Целинограда. Там мне помогли два студента, которые донесли меня до такси. Доехали мы до самых монастырских ворот, а там спрашивают, кто мы и откуда. Я говорю: «Мне нужно отца Кирилла». Через пару минут выбегает шустренький молодой батюшка: «Вам кого?» — «Отца Кирилла». — «А это я и есть!»
Отец Кирилл сказал, чтобы меня занесли к нему в кабинет. В кабинете меня усадили напротив батюшки, а он мне и говорит: «Я тебя вылечу, мать, вылечу, не умрешь, через двенадцать дней ты уже сама домой поедешь». Я ему: «Я ведь, батюшка, сбежала, меня будут искать и волноваться», на что отец Кирилл меня успокаивает: «Никто тебя искать не будет, я помолюсь, и все устроится». Прожила я в монастыре двенадцать дней. И все лечение мое было — отчитка и Святое Причастие. Что отец Кирилл сам делал — не знаю. Жила я там в монастырской гостинице, в отдельной комнате. Так как я была лежачая больная, то старец приставил за мной хожалку — матушку Мисаилу. Дай ей Бог доброго здоровья! Я лежала и читала молитвы, которые дал мне батюшка. Отец Кирилл отчитал меня два раза, на третий раз я уже сама пришла в церковь причащаться. Перед отчиткой отец Кирилл сказал нам, чтобы мы не боялись, так как все будут кричать на разные голоса, но никто никому не помешает и не повредит. Так и вышло. Прошло двенадцать дней, я исцелилась и уже без посторонней помощи поехала домой (женщина, которая меня привезла, уехала раньше). Муж был настолько удивлен моим исцелением, что даже глаза у него расширились. «Как он тебя исцелил?» — все спрашивал. Он никак не мог поверить в такое чудо: видел, что я лежала, а теперь вдруг ходить стала. Отец Кирилл перед отъездом дал мне горсточку конфет и сказал, чтобы я, когда приеду домой, закопала конфеты с западной стороны дома, но домой их ни в коем случае не заносила (такое в своем роде послушание). Я же вспомнила про конфеты уже будучи дома и отмахнулась, не придав значения словам старца. Так и оставила дома эти конфеты: в комод положила, там они у меня два месяца пролежали. Через два месяца приехала я к старцу, а он мне вдруг: «Что же ты ослушалась? Конфеты не закопала, так ведь и лежат у тебя в комоде. Приедешь — выброси немедленно». Отец Кирилл сказал: «Не переживай. Я тебя вылечу, только не сразу. Сразу нельзя, а то у тебя сердце слабое. Будешь лечиться постепенно». Второй раз со мной муж захотел поехать в Целиноград, но не смог. Я сказала отцу Кириллу про мужа. Он ответил мне, что муж мой к нему не приедет, а приедет только перед своей смертью. Так потом и вышло.
Ничто и никто не мог мне помочь так, как помогал отец Кирилл. Бывало, плохо станет или еще что- то случится, приедешь к отцу, и все как рукой снимет. А если далеко от него была, то водичка или масло, им освященные, помогали так же скоро. Два года я ездила к старцу — в 1979-м и 1980-м. Потом отца перевели в Ригу. В Риге квартиры священникам не давали. Нужно было покупать дом. Отец Кирилл купил дом с участком. Со временем все благоустроилось. И как только дом был полностью восстановлен, то у отца захотели этот дом отобрать, сказали, что он якобы незаконно приобретен. Два года судились, все-таки отстояли. Отец Кирилл уехал тогда в Чимкент, два года был там и затем вернулся в Ригу. А я этого не знала. И вот поехала на рынок за молоком, вдруг вижу — отец Кирилл стоит. Я сначала не поверила, думала, видение, а он мне машет. Я хочу к нему, а ноги не идут: хочу подойти и не решаюсь. Тогда отец Кирилл повернулся и пошел. На следующий день снова отправилась на рынок. Тут вдруг сзади кто-то мне глаза закрывает, я хватаюсь рукой за мантию: «Отец Кирилл, это Вы?» «Да, это я. Я теперь в Риге» — отвечает. Вот радости-то было. Я ему и говорю: «И я теперь здесь. Вы мне много помогали, теперь я Вам помогать буду».
Отец попросил меня за домом приглядывать, пока он в Чимкенте жить будет. Когда дом ему присудили, отец Кирилл уже полностью в Ригу перебрался. Ведь дом-то, когда купили его, совсем негодный был: ни крыши, ни потолка, подвал все время заливало. Но со временем отстроили его на славу: там и церковь, и гостиница, и трапезная, и баня-сауна были. Отец нанимал рабочих, многие трудились безвозмездно. Корову купили, потом еще одну. Всего пять коров у нас было. Целый монастырь собрался. Людей к нам много приезжало, всех размещали в доме. Был разборный домашний храм во имя Святителя Николая Чудотворца.
Помню, как отчитывал отец Кирилл. После службы старец с амвона сказал: «Все недугующие, одержимые нечистым духом и немощные, останьтесь на отчитку». Расставив всех полукругом перед алтарем, он начал свой обход. Царские врата были открыты. Во время обхода старец вывел несколько человек, сказав, что отчитываться им не нужно. Так вот шел вдоль рядов и говорил: «Тебе не надо... тебе не надо... тебе не надо». Записал все имена и начал читать Евангелие, потом Псалтырь. И в тот момент, когда он стал молиться, называя наши имена, многие стали кричать, визжать, хрипеть, кукарекать, хрюкать, гавкать и плакать. Я сильно плакала и качалась. Рядом со мной стояла монахиня из Омска, так вот она ужасно ругалась. В ней, как потом выяснилось, было три беса. Отец Кирилл подошел к ней и спросил бесов, сидящих в ней: «Кто вас посадил туда?» Бесы, крича и визжа, отвечали из монашки: «Ленка, Ленка в Новосибирске, Ленка». Отец приказал им выйти, а они кричали: «Не выйдем, не выйдем». Тогда отец Кирилл говорит одному: «Выйдешь, я четкой тебя ударю!» «Выйду, выйду. Ухожу, уже ушел!» — закричал бес. Отец Кирилл велит другому: «Выйди». Тот заплакал и запричитал: «Не выйду, не выйду, я до Петра и Павла посажен». А третий бес закричал: «Выйдем, выйдем, не жги нас, ты и так сильно нас изжег». В этот момент из других людей закричали другие бесы на разные голоса: «Мы убьем тебя, слышишь, все равно убьем, нас много, а ты один, измучил нас всех, обжег. Все равно убьем!» После отчитки отец Кирилл стал возлагать на всех Евангелие. И после того как он возложил Евангелие на мою голову, я перестала плакать. На следующее утро он причастил всех, кого отчитывал. Старец отчитывал обычно не больше трех раз. После третьего раза редко кто оставался неисцеленным. Если же кто не исцелялся и после третьего раза, он отчитывал в четвертый раз. И тогда уже точно исцелялись все. Я выздоровела после второй отчитки. Правда, он мне сказал: «Вовремя приехала. Еще бы позже, и тебе никто бы уже не помог! Я теперь тебе умереть не дам».
Сестра моя тоже приезжала к отцу. У нее были опухоли, три шишки, которые ее душили. Когда отец Кирилл ее спросил, брала ли она что-нибудь от кого-либо, сестра вспомнила, что три шишки появились у нее после того, как одна знакомая дала ей три булки. Старец вылечил и мою сестру.
Я часто болела, и всегда меня отец Кирилл спасал. Бывало, если его нет рядом, я доползу до телефона, батюшка сразу трубку возьмет, помолится и скажет: «Господь да поможет тебе!» И все проходит. Для отца не было расстояний. Скольких он людей исцелил на моих глазах, не сосчитать! И по телефону лечил, и по письму.
Один раз внучка моя Оля (старшего сына дочка) без вести пропала. Три дня ее не было. Я позвонила отцу Кириллу. «Оля, — говорю, — наша пропала». А отец мне отвечает: «Оля ваша в добром здравии и находится взаперти по такому-то адресу, — полностью улицу, номер дома, номер квартиры называет, а сам-то в Риге находится. — Возьми с собой несколько человек, вооружитесь, так как тот, кто внучку вашу украл, тоже вооружен». (Тот, кто украл Ольгу, был директором ее фирмы, не русский он был и хотел мою внучку вместе с подружками продать, вроде как в наложницы.) И вот пошли мы с сыном и его друзьями по этому адресу, ножи с собой взяли да палки. Звоним в дверь, а сын мой говорит: «Открывай, мы знаем, что ты здесь и Ольга здесь, дом окружен, и мы вооружены». Тот испугался, Ольгу вернул и подружек ее, и деньги отдал, те, что она заработала. Если бы не отец, неизвестно, что этот нерусь сделал бы с девчонками.
Матушка Софья (ныне настоятельница Покровского Вер-хотурского женского монастыря) рассказывала, что, когда умер митрополит Алма-Атинский Иосиф, то отец Кирилл разом бросил все дела и уехал на похороны. Владыка Иосиф святым человеком был, милостыню тайную творить любил. И матушке Софье поручал разносить ее ночью, чтобы никто не видел, и класть на порог или у забора того или иного дома. Матушка Софья говорила, что владыка Иосиф очень любил отца Кирилла и часто общался с ним. Один раз владыка сказал матушке Софье, что сегодня ночью к нему придет отец Кирилл. А ей уж больно хотелось посмотреть, что это за отец Кирилл. И вот, когда батюшка приехал к владыке, она стала разглядывать его через щелку в двери. Владыка с отцом Кириллом посидели, поговорили, помолились, и, не дождавшись утра, отец Кирилл уехал. Так они часто ночью встречались, видимо, от властей скрывали свое общение.
Отец Кирилл свою кончину предсказал день в день. Когда его отец Владимир (который в Оше служит) обмывал, то увидел, что все тело старца было в кровавых ранах, плоть отходила от костей. Страдал батюшка очень сильно. А я думала, почему это он руки держит подбоченясь, а у него, оказывается, под мышками были раны от диабета. Такие мучения, Господи помилуй!
Хотя отец мне сам говорил, что скоро умрет, я никак не верила — не вмещала это, как будто окаменелая была. Хотели его перевезти в Россию, но не получилось. Однажды он сильно заболел, а ему нужно было срочно ехать в Россию, к чадам. Врачи его предупреждают: «Нельзя Вам ехать, вдруг умрете в дороге». А отец им: «Вот и хорошо, что умру в России». Мне отец Кирилл говорил, чтобы после его кончины я через год переезжала в Россию.
У одной моей знакомой началась гангрена. Врачи сказали, что необходима срочная операция, а если операция не поможет, то возможна и ампутация ноги. Я уговорила ее слетать за несколько часов до операции на самолете к отцу Кириллу. Когда мы пришли к старцу, то он сразу сказал ей, что у нее гангрена, а нога уже вся черная стала. Отец посмотрел ее и дал наказ, как лечить. Знакомая моя исполнила все в точности, не забывая о молитве. Нога стала совершенно здоровой. Так отец Кирилл меньше чем за неделю исцелил такую тяжелую болезнь, на которую даже при лучшем исходе дела ушло бы полгода, если не больше. Через три месяца исцелившаяся приехала к старцу и привезла ему пятьсот рублей (по тем временам — большие деньги). Отец Кирилл денег не взял, а сказал ей, чтобы она подала в церковь за себя и за сына да благодарила Бога за исцеление. Старец еще произнес: «Десять лет у тебя ничего болеть не будет, а дальше — сказать не могу, так как ты водку пьешь». А женщина эта работала заведующей складом. И вот ровно через десять лет она снова приехала к старцу — нога заболела. Отец Кирилл вылечил ее за один день и навсегда.
Однажды отец Кирилл дал мне послушание продать на рынке всю нашу квашеную капусту, поскольку с деньгами у нас было плохо. Сколько я ни отказывалась, он все-таки уговорил меня. Послушание есть послушание. И вот пришла я на рынок, стою, торгую бойко. А стоящие рядом женщины меня предупредили, что директор рынка колдун и что он всех их мужей испортил. Смотрю, подходит ко мне мужчина, попробовал капусту, похвалил и попросил рубль разменять. Я ему разменяла. А к концу дня мне стало очень плохо: температура под сорок градусов поднялась, щеку так разнесло, что лицо словно в два раза больше стало. На правило я не пошла и к отцу не дошла, решила домой пойти. Пришла домой и места себе не нахожу. Собралась с послед ними силами и отправилась к отцу Кириллу, а он меня уже у ворот встречает со словами: «Ну что же ты, мать?! Люди за тысячи километров едут лечиться, а ты зачем домой пошла? Что это с тобой сделали? А ну пойдем!» Привел меня к себе в келию, посадил. Стал молиться и приложил руку к больной щеке. Прямо на глазах щека стала уменьшаться и уменьшаться, а рука у отца Кирилла, наоборот, начала распухать. Когда щека моя совсем исцелилась, отец сказал: «Теперь иди, работай дальше, а я уже тут как-нибудь сам разберусь». Отец Кирилл встал, приподнимая свою распухшую руку, и пошел на молитву. На следующий день рука у него была в порядке. Так лечил старец. Он словно брал часть наших грехов на себя, вымаливал нас, а сам тяжело болел и страдал. Всегда отец спасал нас и вдохновлял. Бывало, поработаешь, сильно устанешь, сил никаких уже больше нет, а отец подойдет, ободрит, два-три слова скажет и откуда-то вновь силы возьмутся, словно бы и не работала совсем.
Был у меня еще такой случай, уже в Риге. Я сказала отцу Кириллу, что мне нужно идти к дочери, а он меня не благословил (назавтра нужно было сажать картошку, и для этого был назначен подъем в полшестого утра). А я ему: «Отец Кирилл, да я у дочки переночую, утром к Вам приду». Батюшка отвечает: «Мы выезжаем в шесть часов, ты не успеешь». Я говорю: «Успею». Пришла домой к дочери и только под утро глаза сомкнула, никак не могла уснуть. Открыла глаза — без четверти шесть, а встать не могу, лежу как больная. И вдруг вижу: дверь в комнату открывается, заходит кто- то в белом, весь светится. Аромат по комнате пошел необычайный, словно миром или ладаном заблагоухало. Подошел ко мне этот человек, коснулся меня, и я словно очнулась. Встала, смотрю, а он через окно вышел и пошел на небо, а сам светится, и аромат чудный от него по всему дому. Я быстро оделась, выбежала, тут же поймала такси и ровно в шесть была уже у дома отца Кирилла. Села в автобус, отец мне и говорит: «Ну что, мать, говорил я тебе, что не успеешь, пришлось идти будить тебя, а так бы проспала». Только тогда я поняла, кто был этот светящийся человек, который меня разбудил.
Отец Кирилл очень следил, чтобы мы хорошо питались, чтобы все у нас было аккуратно, заботился о нас словно родная, любящая мать. Очень он добрый был, все раздавал нуждающимся. Иногда раздаст, а нам ничего не останется, мы заропщем, а он нас утешает: «Не переживайте, завтра Господь еще пошлет». Всех нас (монахинь. - Прим. сост.) он взял к себе в духовные чада, когда мы были очень больны, смертельно больны, — здоровых среди нас не было. Всех нас вылечил и телесно, и духовно. Мы с ним и горя не знали, а сейчас вот тяжело стало.
Батюшка знал все наши помыслы. Он никуда не ходил, а духом все видел и тут же обличал нас. От него ничего невозможно было скрыть. Бывало, остановит одну, другую и говорит: «Ты сегодня зачем без апостольника ходила?» Или: «А ты почему раздетая спала, ты ведь монахиня?» Он приучил нас всегда говорить правду. Иду я однажды, и ко мне помыслы приходят, что отец и такой-то вот, и сякой, всякая гадость в голову лезет. «Да, — думаешь, — такой-то вот отец Кирилл, то-то не так, это не эдак». Подхожу к дому отца Кирилла, а он уже сам калитку открыл и встречает меня со словами: «Ну вот, пришла ко мне, а я такой-сякой». И все мои помыслы в точности пересказывает, а потом и говорит: «Если я такой-сякой, зачем ко мне ходите, я ведь никого не держу, уходите, если хотите». Я ему в ноги падаю и каяться начинаю: «Простите, отец, помыслы». — «А ты не соглашайся с ними, как только появятся, сразу гони их».
Когда отцу Кириллу передавали, как о нем злословят, он отвечал: «Ну и что с того? Меня должны ругать». Совсем на клевету не реагировал. Никогда ни на кого зла не держал, не мстил и говорил нам, что за врагов нужно молиться.
Про последние времена старец говорил, что страдания недолго продлятся, но скорби нас ожидают сильные. Землетрясения, катаклизмы, голод, гонения на истинную веру... Много народу умрет, многие болеть будут. Настанет время, когда деньги исчезнут и будут электронные карточки, а верующие, которые этого не примут, на одной только картошке жить станут, как в войну. А на Западе даже и так верующим не прожить, потому старец благословлял всех в Россию переезжать... Отец Кирилл говорил нам часто, особенно перед смертью: «Россия есть Россия, она хоть и нищая, да по-нищенски подаст, а тут (в Латвии. - Прим. сост.) даже богатые не дадут так, как в России подаст нищий». Старец говорил еще, что в России будет голод, не будут выплачивать пенсии, пособия и зарплаты, но все это со временем переменится. Еще он говорил, что скоро настанет время, когда всех православных будут гнать... Я тогда даже слушать это не хотела, таким невероятным все казалось. Незадолго до кончины старца я увидела его во сне. Он лежал на смертном одре и сказал мне: «Я умираю, матушка». А мне так его жалко стало, я подошла к нему, встала на колени и говорю: «Не умирай, отец, не умирай, ведь Вы уже умирали». Стою на коленях и плачу, а сама за руку его держусь. Так и проснулась вся в слезах, а губы все шепчут: «Не умирай, отец». В день своей кончины старец явился мне во сне (я еще не знала, что отец Кирилл умер). Он подошел ко мне, благословил и поцеловал, словно прощаясь со мной. Потом, уходя, сказал: «Хватит тебе, матушка, с сумками-то таскаться, собирайся ко мне». А я его спрашиваю: «А где я жить-то у Вас буду?» А отец Кирилл показывает мне рукой на чудесный дом, который внезапно открылся предо мной, и говорит: «Смотри, матушка, какой корпус-то большой».
Я пошла к этому корпусу, а вперед меня какой-то мужчина побежал и не пускает меня, говорит: «Нечего тебе там делать, нету там никого, нету». Когда я все же подошла, то увидела, что дом на замок закрыт. Захожу с другого бока — тоже замок висит. Смотрю в окна, а там уже и матушка Варвара иконы расставляет, и матушка Анина белье раскладывает. Я с этим и проснулась. Что это все значит, позже поняла. Видимо, еще не время было мне отходить туда.
Однажды еще при жизни отца Кирилла к нему приехал знаменитый доктор из Одессы. У этого доктора дочь с рождения не ходила. Отец принял их у себя в кабинете. Поставил дочку доктора на ноги и говорит ей: «Ну иди, иди ко мне». И девочка, шатаясь, все-таки пошла. Вот чудо было! Один раз я была свидетелем того, как отец Кирилл исцелил дочь иностранного посла. Девочка была прикована к постели много лет. Отец исцеленной в знак благодарности привез новый микроавтобус и поставил его перед храмом. Затем он все время помогал батюшке: подарил еще несколько машин, помогал в строительстве нового храма, который отец Кирилл начал строить незадолго до своей кончины.
Не сосчитать всех случаев исцеления по молитве отца. И по сей день на его могиле очень много людей исцеляется. Бывает, так много народу соберется, что и не протолкнуться. Могилка отца Кирилла очень сильно благоухала, особенно на сороковой день после его кончины.
Сколько раз мне отец Кирилл говорил, что он скоро умрет и чтобы я его во всем слушалась! А как- то, махнув рукой, сказал: «А все равно ты к моим остывшим ногам приедешь». Так все и вышло впоследствии. «Так тебе будет, матушка, тяжело, так тяжело, — говорил мне отец. — Сколько ты слез прольешь! Но не бойся и не унывай, я везде, мать, с тобой буду!»
Один раз на праздник святого равноапостольного Великого Князя Владимира я увидела, как батюшка в алтаре делал очень много земных поклонов. Как отец поклоны делал, никто так не делал — быстро ¬быстро. Я, бывало, один раз сделаю, он же за это время три или пять. А он ведь грузный был. Смотрю, после службы отец Кирилл в трапезную идет будто сам не свой, по-особенному умиротворенный. Я к нему: «Отец, что с Вами?» А он тихо и радостно так говорит: «Видел святого Князя Владимира в алтаре с чашей. Ростом он больше меня в несколько раз, так вот прямо и стал предо мной». Это явление было в Риге в 1988 году 4.
4 В год тысячелетия Крещения Руси.
Отцу сколько денег ни привозила, он все их раздавал: нищим, больным, нуждающимся, духовным чадам. Часть в Иерусалим, в монастыри, или еще куда посылал. От отца Кирилла я видела только добро. Он всех любил и всем только добро делал. Царство ему Небесное и вечная память!
Посещение первое
Впервые об архимандрите Кирилле мне рассказали в 1993 году его духовные чада, моя же первая встреча с этим удивительным человеком произошла Великим постом в марте 1994 года. Несколькими неделями раньше, накануне мясопустной субботы, я женился, венчание совершил мой духовник отец Александр, он же и благословил нас с супругой посетить отца Кирилла, который жил тогда в Екатеринбурге уже около месяца. Жена моя Татьяна знала старца с 1979 года — с того самого времени, когда он служил В Целинограде. Общение с батюшкой было одним из самых ярких впечатлений ее детства. Мои же впечатления о ста-рце превзошли все ожидания. В те мартовские дни 1994 года я мудрствовал (не без лукавства) примерно так: «Личных вопросов к старцу у меня нет, но раз есть благословение, то сходить нужно обязательно, хотя у меня (как мне тогда казалось) все в порядке». Но все ли было в порядке?..
Интересно, что чем ближе был день назначенной встречи с отцом Кириллом, тем меньше мне хотелось идти к нему. Кончилось тем, что я вовсе отказался от визита, и Таня вместе со своей мамой пошли на прием вдвоем. Как только за ними закрылась дверь, меня охватило душевное неспокойствие. Я чувствовал себя в этот день, как перед важным экзаменом: сильно волновался, не находил себе места. Можно сказать, что состояние мое напоминало трепет осужденного перед вынесением приговора. Меня словно лихорадило. «Вроде бы, — размышлял я, — недавно исповедовался, причащался, получил при Таинстве Венчания такую благодать, что совесть моя очистилась. Почему же мне так неспокойно на душе? Что же такое? Хотя, постой, — вспомнил я, — ровно через неделю после нашей свадьбы мы с женой сильно повздорили, и дело дошло до того, что я в гневе толкнул свою вторую половину, да так, что оставил синяк на ее руке. Обо всем этом кроме нас двоих никто не знал. С сокрушением вспомнив нашу ссору, я стал молиться, чтобы Господь простил меня.
Вскоре вернулись и жена с тещей. Я сразу заметил, что в них что-то переменилось, и принялся расспрашивать о старце. Оказалось, что в этот день он ждал и меня. Когда Таня с мамой зашли к отцу Кириллу в комнату, он очень обрадовался, благословил их и усадил за стол пить чай. За тем начал разговор на отвлеченные темы, ничего не спрашивая о личной жизни. Потом вдруг неожиданно обратился к моей супруге: «Ну как? Жизнь семейная сахаром не кажется? Ну и муженек тебе попался!» И тут же обрисовал мой многогрешный облик «во всей красе», словно знал меня всю жизнь. Жена с тещей сидели и слушали, онемев от удивления. Затем отец Кирилл спросил Таню: «Синячок-то прошел? Не болит?» — и, повернувшись к маме, сказал: «Они ведь дерутся, матушка, Вы разве не знаете?» На лице моей тещи было недоумение, переходящее в шок. Вот это да! Ведь об этом кроме меня с женой никто не мог знать! Откуда узнал старец? В довершение всего отец Кирилл, как бы юродствуя, в лицах стал изображать нашу с женой ссору, причем слова приводил точь-в-точь такие, какие мы в гневе наговорили друг другу. «Вы представляете, — говорил батюшка, — она ему... а он ей... » Тут, увидев, что у бедных моих родственников лица совсем побледнели, старец поспешил их утешить: «Ну-ну, не переживайте так, все будет хорошо. Знаете пословицу: милые бранятся, только тешатся. На самом деле парень он неплохой, верующий, попыхтит, покричит и отойдет, вы только его не провоцируйте. Пусть обязательно ко мне придет». «А если не придет?» — спросила жена. — «Я помолюсь, и он придет, обязательно придет и много-много раз приходить ко мне будет». Выслушав рассказ супруги, я сам чуть было не покрылся холодным потом, но все-таки немного успокоился. Во мне появилась решимость пойти к этому удивительному священнику с покаянием, так как стали очевидными дар его прозорливости и способность духовно встряхнуть спящую во грехах душу. С молитвой и уже без всякой паники я стал ожидать завтрашнего дня.
На следующий день я вместе с моей мамой, ее крестником и одной нашей знакомой отправились на прием к старцу. Отец Кирилл жил тогда в малосемейном общежитии на Уралмаше. Остановившись перед дверью его квартиры, мы перевели дух и помолились. Наконец я нажал на кнопку звонка. За дверью звонкий приятный мужской голос спросил: «Кто там?» Я, собравшись с духом, затараторил: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». В ответ тем же приятным голосом ответили: «Аминь». Дверь открылась, на пороге стоял сам отец Кирилл в светлом холщовом подряснике. «Христиане пришли», — сказал он как-то загадочно, обращаясь при этом к своему келейнику, стоявшему немного позади. «Пожалуйте в комнату, садитесь», — пригласил старец. Я хотел было пояснить ему, кто я и от кого, но он, утвердительно кивнув, сказал, что все про меня знает. Мы уселись на стульях напротив дивана, на который сел батюшка. На сложившийся в моей голове образ старца, по первому впечатлению, отец Кирилл не походил: полный, грузный человек, с небольшой черной бородкой и молодым лицом, широким лбом и какими-то особенно проницательными, добрыми, большими карими глазами. Его глаза напоминали мне две темные вишенки. Отец Кирилл показался мне весельчаком. Он шутил на разные темы, с юмором рассказывал о своем переезде в Екатеринбург, об этой «малосемейке» и ее обитателях. Мы немного расслабились, заулыбались, и я стал даже немного сомневаться в нем: «Старец ли он? Такой говорун и весельчак». Но как только я это подумал, батюшка, повернувшись ко мне, спросил: «Это Вы хотели служить в церкви?» Я замер. Признаться, это была моя сокровенная мысль. «Да», — пролепетал я. «Оставьте это: пока Вы совсем не готовы. Хотели сразу вспорхнуть на небо, а так нельзя, можно разбиться. Тем более при Вашей горячности Вы, встретив лицемерие в церковной жизни, можете очень сильно навредить как себе, так и вашим близким». Примечательно то, что старец обращался ко мне на «Вы» только тогда, когда хотел отругать, а в простой беседе всегда говорил «ты». Далее батюшка завел беседу о моей семейной жизни. Можно сказать, он «бил прямо в точку», обнажая мои духовные язвы, читал меня «с листа», говорил строго и просто, прямо глядя мне в глаза своими большими «темными вишенками». Отец Кирилл, обличая пороки моей многогрешной души, как будто снимал с меня кожу. Все замерли. Он говорил правду, ту правду, которая, по словам поэта, для грешного человека «хуже всякой лжи». Я слушал старца и сокрушался о себе так, что даже покраснел, как мне потом сказали. В довершение всего батюшка, строго посмотрев на меня, сказал: «Так как же Вы можете называться христианином? Если бы Вы были христианином, Вы бы так не поступали. И жить Вам с супругой надо отдельно от родителей, так как вы уже самостоятельная семья, где муж должен быть главой». Я возра-зил: «Батюшка, но у нас нет отдельного жилья». И тут вдруг неожиданно вступила в разговор молчавшая доселе наша знакомая, предложив нам с женой свою пустующую квартиру. Как она сама потом призналась: подобная мысль пришла к ней внезапно, поскольку она хотела сдавать эту квартиру за деньги. Однако после беседы со старцем что-то переменилось в ее мыслях. «Ну вот и славно, — сказал батюшка, улыбаясь. — Переезжайте быстрей». Только потом я понял, что знакомая наша внезапно предоставила нам свою квартиру благодаря молитвам отца Кирилла. Маму мою старец постарался утешить и сказал ей подойти к нему на другой день для отдельной беседы. А маминого крестника, двенадцатилетнего отрока, батюшка оглядел, как врач, и сделал несколько врачебных указаний, посоветовав кушать как можно больше моркови для очистки организма.
В последующие встречи, будучи свидетелем того, как отец Кирилл принимал людей, совмещая духовное врачевание с телесным, я искренне удивлялся его всесторонним познаниям в медицине, да и в других науках тоже. Если батюшка прописывал необходимое лечение или советовал какое-то средство, они помогали безотказно. Отец Кирилл был для всех не только старцем, но и незаменимым «домашним доктором». После его кончины я понял, кого мы потеряли и кого не ценили при жизни должным образом. Но это было впоследствии, а пока, в марте 1994 года, я покидал квартиру старца с чувством полного сокрушения. Я от всего сердца благодарил Бога за то, что Он сподобил меня, недостойного, познакомиться с таким человеком. Когда мы уже выходили из комнаты, отец Кирилл вдруг сказал мне, что если я найду или подберу где-либо незнакомую вещь — конверт ли, сверток ли, — то ни в коем случае не должен брать это. Я спросил: «Почему?» Старец ответил: «Может оказаться колдовством». Благословясь и попрощавшись с отцом Кириллом, мы решили все вместе зайти к моей маме и за чаем обсудить некоторые вопросы, связанные с нашим внезапным переездом на новую квартиру. Когда мы вошли в подъезд дома, я мимоходом заглянул в наш почтовый ящик и обнаружил в нем какой-то конверт. Вскрыв его, прочитал: «Экстрасенсы Урала: обращайтесь за помощью». Далее шел большой список адресов и телефонов колдунов, астрологов и экстрасенсов. Мне стало не по себе. В руках появилось неприятное чувство. Я вспомнил недавно сказанные отцом Кириллом слова относительно незнакомых вещей и конвертов: «Может оказаться колдовством» — и сразу же разорвал, бросил и перекрестил конверт, словно это было не письмо, а мерзкое насекомое. Затем сбегал за спичками и сжег обрывки, прочитав 90-й псалом и молитву: «Да воскреснет Бог». Как только я это сделал, неприятное чувство в руках тут же исчезло.
Во второй раз я пришел к старцу вместе с матерью моего друга — Валентиной Степановной Лазаревой. Каждый из нас хотел один на один поговорить с батюшкой, но он благословил нас войти вместе. «Какие у вас друг от друга секреты?» — сказал нам ласково отец Кирилл и усадил напротив себя. Валентина Степановна начала делиться со старцем своими проблемами и бедами, затем я стал советоваться по своим делам. Так незаметно для себя мы духовно породнились, прибившись, словно заблудшие овцы, к большому «стаду пасомых», управляемому добрым пастырем — отцом Кириллом. Два года спустя мой друг Павел, с чьей мамой я был у старца, стал крестным отцом моего сына. Думаю, кумовство это, то есть духовное родство, укрепилось именно в тот день, когда мы с Валентиной Степановной были на приеме у отца Кирилла. Вспоминаю, как батюшка во время той беседы вдруг внезапно замолчал и стал прислушиваться к чему-то, будто услышал вдалеке нечто неведомое нашему сознанию. Потом, задумчиво опустив глаза, перекрестился и сказал: «Сейчас отошла ко Господу одна душа... Она, эта женщина, была у меня на днях, и я увидел у ней на лице печать смерти. Даже имени ее не знал, но понял, что очень скоро умрет. Давайте помолимся о ней». Старец вновь осенил себя крестным знамением, вслед за ним перекрестились и мы. «Да, — продолжил отец Кирилл, — не спросил даже, как ее зовут... Умерла она по-христиански. Я ничего не стал ей говорить, только молился о ней. Царство Небесное рабе Божией, имя ее Ты, Господи, веси». Через какое-то время батюшка вновь спустился к нам, к нашим делам и проблемам, но чувствовалось, что душа его пребывала в мире ином. От старца исходили невыразимые спокойствие, мир, радость и любовь. Он был как-то особенно торжествен. И у меня на сердце тоже стало тихо и радостно, душа ликовала. По молитвам этого доброго пастыря Господь сподобил и меня, недостойного, хоть чуть-чуть, но ощутить благодать Божию. Мне хотелось подольше сохранить это чувство, но, впадая в грехи, увлекаясь суетой века сего, я не уберег сердечную радость пребывания с Богом. А вот отец Кирилл, словно драгоценный сосуд, хранил данное Господом сокровище духовное и щедро делился им с другими, не оскудевая при этом сам 1.
1 Велика была любовь батюшки к Богу. При произнесении одного только имени Господа нашего Иисуса Христа он умилялся, да и само слово «Бог» говорил с благоговением.
Мы бы так и сидели рядом со старцем, но нужно было идти, за дверью ждали другие посетители. Отец Кирилл благословил нас, а затем сказал мне: «Заходи почаще, сынок, а я тебе буду еду давать, ведь с деньгами у вас худо. Бери с собой большую-пребольшую сумку. Мне много всякого приносят, а я столько не съем. Варенье да бруснику за бери прямо сейчас. Я ведь диабетик, мне сладкого нельзя». У батюшки был сахарный диабет, но при этом в Великий пост в положенные уставом дни он соблюдал сухоядение, иной раз вообще не вкушал пищи и не пил воды. Старец страдал от множества тяжелых болезней, но свои страдания старался скрыть от других. Из-за диабета ему нельзя было делать операции, поскольку раны совсем не заживали. Так он жил в скорбях и болезнях, утешая при этом других.
В следующий раз я пришел к батюшке уже с женой. О как радостно встретил нас отец Кирилл! Жена сложила руки под благословение, но он, указав на иконы, сказал, чтобы мы сначала перекрестились, и только после этого благословил. Присев на диван, старец усадил нас напротив и стал давать наставления о том, как жить и спасаться в семейной жизни. Вот что запомнилось мне из этой беседы:
— Чада мои возлюбленные, любите друг друга и прощайте друг другу все! Жизнь сложна, и в ней бывает всякое: ссоры, обиды, недопонимание, но все прощайте. Если вы поссорились, то не выносите сор из избы. «Лучше в подушку, чем подружке». Родителям тоже много знать не надо — не бегайте к ним с жалобами и вообще дальше квартиры не убегайте, лучше промолчать и уйти в другую комнату, чем кричать и браниться. Муж и жена — плоть едина. Родители вырастили вас — воздайте им должное почтение, приглашайте в гости, но не более того. В дела свои никого не допускайте кроме вашего духовника, он вам отец и мать. Родители — это не третейские судьи в спорных вопросах. Они пристрастны к своим детям и правильно рассудить семейные конфликты из-за этого не могут. Жена да убоится мужа своего, — сказал старец, обращаясь к моей «второй половине». — А ты, — повернулся ко мне отец Кирилл, — люби свою жену и снисходи к ее немощам и слабостям, поскольку жена есть сосуд немощнейший и Господь велит обращаться с ним благоразумно. Уходишь ли ты куда-то или приходишь домой, всегда целуй свою «самую лучшую половину в мире», и она всегда будет рада приготовить тебе что-нибудь вкусное. Да побольше говори ей, что любишь: им это очень нравится. Цветы почаще дари.... Ну хотя бы раз в месяц. Самый малоимущий муж, что бы мне ни говорили, может позволить себе раз в месяц купить букетик цветов для своей любимой женушки. И никаких «восьмых марта» не надо.
Рожайте детей — они скрепят ваш союз. Рожайте Кирюшку, рожайте Нюшку. Господь велел: «Плодитесь и размножайтесь». Дети рождаются от любви, дети — это дар Божий. Несите ваши брачные венцы достойно, как подобает православным христианам. Что Бог сочетает, того человек не разлучает. Много сейчас молодежи венчается, да толку мало, потому как не привыкли смиряться и терпеть. А без этого не сохранить любовь, если брак действительно по любви, а не по влюбленности, поскольку это разные вещи. Любовь — духовное, а влюбленность — плотское чувство. Потому-то я некоторых и не благословляю венчаться, так как вижу, что через год все равно разойдутся и тем самым осквернят Таинство Брака. В наши времена оскудела в людях истинная любовь. Любви мало, разводов много. Разводящимся я напоминаю народную мудрость: «Первая жена — от Бога, вторая — от людей, третья — от диавола».
Водку пить не надо — это яд. Достаточно девять-десять раз напиться до полного опьянения, чтобы стать алкоголиком. Десяти раз достаточно, чтобы стала разлагаться печень и начался цирроз. Помни, что каждая пьянка может стать последней! Не берите пример с «худых» людей. Не видите примеров, достойных подражания, в жизни — читайте жития святых. Живите мирно, не бранитесь, не деритесь, а я иногда буду за вами подглядывать. Напишу я про вас на Афон одному близкому мне по духу старцу-затворнику, чтобы он помолился, а то ведь тяжелый у вас случай: больно уж вы оба одинаковые. Ты так вообще, как индюшонок, вспыльчивый, — сказал старец, обращаясь ко мне. — Поскольку письмо в Грецию и перевод стоят денег, то вы мне будете дол-жны, если, конечно, так же ссориться будете... — батюшка задумался, как бы подсчитывая, сколько же мы ему будем должны,
— тысячу земных поклонов за три дня! Поняли? Смотрите, буду подглядывать за вами. Вы меня знаете... Ну что ж... Вот такой я чудной архимандрит!
Отец Кирилл словно сиял, глаза его блестели каким-то особенным блеском. Мы чувствовали любовь и благодать, которую он излучал.
Почаще бывайте на природе, — продолжал напутствовать нас старец, — выезжайте в лес. Давно ли вы в лесу гуляли?
Да вот недавно на Ганиной яме были, — сказал я, имея в виду деятельность нашего братства во имя Царственных Мучеников. Старец строго заметил:
Там не место для гуляния!
Затем батюшка стал нам рассказывать о своем духовнике, последнем Оптинском старце, Севастиане Карагандинском и о блаженной Анастасии, которая тоже жила в Караганде в 1950-х годах.
— Мой духовник, — вспоминал отец Кирилл, — был последним Оптинским старцем. При нем жила тогда Христа ради юродивая матушка Анастасия. Однажды, на праздник Преображения, был у нас в храме Рождества Богородицы крестный ход. И вот, когда священники в полном облачении пошли вокруг храма, матушка Анастасия забралась на яблоню и стала кидать в батюшек яблоками, сбивая с их голов клобуки и камилавки. Через несколько дней всех этих священников посадили. Таким образом блаженная пред сказала грядущие события.
А вот еще один случай. У нас был огород, и выдался хороший урожай огурцов. Так блаженная повырывала все огурцы, которые должны были зацвести, и воткнула их верхушками в землю, а корнями вверх. Мы все обомлели: «Мать! Что ты наделала! Хоть бери палку и лупи тебя!» На следующий день ударил такой мороз, что все на огороде померзло. Выходит, матушка спасла урожай. Прозорливая была матушка Анастасия, великая подвижница и молитвенница.
Сидел я как-то раз возле храма, а мимо проходила блажен ная Анастасия. Надо сказать, что ходила она медленно, ноги у нее были опухшие, больные, и меня почему-то раздражало то, что она ходит в большущих галошах, почти как на лыжах. Взглянув на блаженную, я мельком, слегка раздраженно, по думал: «Вот тащится еле-еле да еще галоши огромные надевает». Только я это подумал, матушка, обернувшись ко мне, рез ко говорит: «А ты к старости еще хуже ходить будешь!» Я был поражен ее прозорливостью и сейчас постоянно вспоминаю слова матушки Анастасии, поскольку действительно хожу теперь очень плохо, у меня ведь было семь операций на ногах.
После этой беседы батюшка благословил нас с женой, и мы как на крыльях полетели к себе домой.
Переехав на новую квартиру накануне Благовещения, мы хотели ее освятить, но денег на то, чтобы вызвать священника, у нас тогда не было, а больного старца тревожить не хотелось. Я попросил отца Кирилла, чтобы он благословил кого-либо из своих священников освятить нам жилье, на что он ответил: «Я сам освящу тебе квартиру, не выходя отсюда». Старец взял банку с водой и стал молиться, положа руку на банку. Перекрестив воду и коснувшись ее троеперстием, он сказал мне: «Окропишь дома все углы, окна, пороги, двери со словами: "Благословляется жилище сие окроплением воды сия священныя во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь". Только смотри, ногами не ступай на святую воду, а аккуратно, где на пол покропил, специальной тряпкой про три». Батюшка был очень щепетилен и аккуратен во всем, что касалось святынь, строго обличая небрежность и неве-жество.
Часто он сокрушался о нынешнем духовенстве:
— Многого не знают и не понимают. Доходит иной раз до смешного. Пришел ко мне один молодой батюшка и спрашивает, как защититься ему от нападок лукавого. Я ему посоветовал: «Читайте, батюшка, Псалтырь, особенно девяностый псалом». А он мне: «А это что?». Я ему (уже строго): «Девяностый псалом, батюшка, это девяностый псалом!» Вот такие дела: это должны младенцы знать, а тут священник — и такого не знает!
Сокрушался старец о нерадивых и ленивых служителях, тво-рящих дело Божие с небрежением, ибо, по слову Господню, таковые, если не исправятся при жизни, прокляты будут: про клят [человек] творяй дело Господне с небрежением /Иер. 48:10/.
— Приходил ко мне один священник, — вспоминал отец Кирилл. — Любил он, несчастный, выпить, да выпивши, иной раз мог и службу начать. Бывало, сам покачивается, изо рта перегар, а служит. Узнав это, я его отругал, а он мне в ответ: «Знаешь, отец, я как граммов двести коньяку выпью для подкрепления плоти, у меня так хорошо молитва ладится. А как еще граммов сто добавлю, так Священное Писание толковать начинаю. Ты не представляешь, отец, ведь как по маслу идет, особенно Апока-липсис!» «О! — сказал я ему. — Да ты, батюшка, погибаешь, крепко тебя враг скрутил!» Плохо кончил этот несчастный священник.
Был у меня еще один нерадивый поп — постоянно службу просыпал. Мне его прихожане жаловались, говорили: «Спасу на него нет, спит наш батюшка часов до одиннадцати утра непробудным сном, всем приходом ходим его будить — не встает родимый! Что же делать нам? Отец Кирилл, посоветуй!» Позвал я к себе этого засоню да отругал его хорошенько. А все же думаю: «Интересно, что он ночью делает, может, молится или подвиг какой несет?» Спросил его, а он мне: «Да не знаю, батюшка, что и делаю. Шарашусь, — говорит, — часов до трех ночи, пока не засну... А утром встать мочи нет». Жалко его: так и умер без покаяния. «Прошарашился» да и проспал Царство Небесное. Помолитесь об упокоении его души!
Батюшка назвал имя этого священника (точно не помню, кажется, Димитрий).
Вообще, отец Кирилл характеризовал нынешние времена как преддверие антихриста, поскольку велико стало отступление современных людей от Бога. Как-то батюшка сказал: «В наше время истинно постящихся в монашестве очень мало, процентов десять, не более, а у мирских и того меньше».
Один раз, когда я зашел к нему после всех посетителей, отец Кирилл с грустью произнес: «Сколько сегодня при ходило ко мне людей? Думаю, около сотни. И из всей этой толпы только четыре человека молились и желали действительного спасения души, а все остальные — кто за чем. Что я им — гадалка что ли?»
Как-то раз пришел я к старцу с одним своим знакомым, который в то время активно занимался политикой. Батюшка принимал нас на кухне, так как посетители уже не вмещались в коридор и приходилось выделять им целую комнату с диваном. Отец Кирилл выслушал моего знакомого, дал ему несколько личных наставлений, кое-что посоветовал по здоровью, поскольку у того был больным один глаз. Потом, видимо прозрев политические интересы моего приятеля, сказал:
— Все политические попытки спасти Россию тщетны. Скоро данная Богом передышка закончится и настанут времена новых гонений. Сейчас главное — укрепляться в вере. Успевайте делать добро. Молитесь Богу со вниманием и самоукорением. Чтобы не сотрясать воздух, молитесь с живой верой в то, что будете услышаны. Может быть, из всей церковной службы вы помолитесь от души всего несколько минут — и то хорошо! Молиться можно везде — в любом месте и в любое время. Каждый день читайте Святое Евангелие: это — хлеб духовный! Новый Завет христианин должен знать как «Отче наш». Когда ощутите уныние, почувствуете, что душа изнемогла, а ум рассеялся, уйдите куда-нибудь подальше от людей — в парк или в лес, посидите, помолчите. Постарайтесь со вниманием помолиться молитвой Иисусовой, поплачьте душой. Господь все видит, даже маленькую слезинку! Прочитайте главу из Евангелия, из Посланий апостолов, тогда все удручающее отойдет и незаметно растает. Поверьте мне, это опыт...
Сейчас у нас как бы свобода, но и она пройдет. Все, что останется в России лучшего, снимут, как пенку, и бросят в жернов страданий и мук... Но бояться не надо — ни смерти, ни пыток, ни «урок». Тех, кто везде, не боясь никого кроме Бога, исповедует веру Христову, уважают даже уголовники. Ну придется иной раз подставить свой бок, ну побьют не много, но ведь без воли Божией ни один волос не упадет с головы вашей. Страшиться гонений не надо — все это будет недолго. Страдания необходимы, поскольку через страдания мы обретаем Бога. Меня в свое время тоже пытали и били
— заставляли отречься от Христа. Я сказал им тогда, что не отрекусь никогда. Тогда меня хотели повесить, но Господь устроил так, что я остался жив. На все воля Божия! Тогда я спросил отца Кирилла: «Восстанет ли Россия?», на что старец сказал:
— Только пройдя через горнило страданий. Старое поколение уже не способно что-либо изменить. Молодежь должна очиститься скорбями и обратиться к Богу.
Я снова спросил: «Скоро ли это будет?» Отец Кирилл ответил:
— Много еще предстоит пережить, но Церковь устоит — врата адовы ее не одолеют. И Россия выстоит, правда, не без потерь. Она будет меньше, чем теперь. Все силы ада будут направлены против нее. Здесь, в России, будет основная битва с антихристом.
Отцу Кириллу было открыто, насколько уменьшится наша многострадальная Родина. Об этом он как-то сказал мне, но цифр никаких не называл. Видимо, не все нам полезно знать, а времена и сроки ведает только Сам Господь. Вообще, ко всем грозным слухам, связанным с конкретными датами, старец относился отрицательно. Как-то раз, отвечая на вопросы духовных чад по этому поводу, он воскликнул: «Откуда вы это взяли? Кроме Господа этого никто не может знать, даже ангелы!»
В «малосемейке», куда непрерывным потоком стекался к старцу народ, я познакомился со старенькой монахиней Аркадией. Аркаша — так ласково называли ее духовные чада отца. Матушка была ветераном Великой Отечествен ной войны, в молодости работала цирковой актрисой. У отца Кирилла матушка Аркадия окормлялась много лет, он и познакомил меня с ней. Никогда не забуду этой встречи... Помню, как батюшка вышел из келий, за ним появилась монахиня очень маленького роста. «Познакомься, чадо, — сказал старец. — Это самая высокая монахиня в Советском Со юзе! Зовут ее мать Аркадия. Посмотри, как она сияет», — и отец Кирилл стал водить рукой над головой матушки, которая от этого сильно смутилась: «Да что Вы, отец, ничего там не сияет. Там тьма греховная!» После этого знакомства мы часто встречались с матушкой Аркадией. Один раз она рассказала мне свой сон, который отец Кирилл назвал пророческим.
— Снится мне, — рассказывала матушка Аркадия, — что я сижу в городской квартире за железной дверью, выйти за дверь боюсь. Сижу в четырех стенах, а мне так жутко, так страшно! За окнами кто - то воет, да так ужасно воет, что просто невыносимо. Затем я услышала стук в дверь. Открыть побоялась. Через какое-то время раздаются человеческие крики. Кричали так, словно кого-то убивали. Потом снова раздался страшный нечеловеческий вой. Я проснулась, а сама вся трясусь. Пошла к отцу Кириллу, рассказала ему свой сон, а он мне и говорит: «Все это будет при антихристе».
Приезд отца Кирилла в Екатеринбург в 1994 году совпал со сменой правящего архиерея Екатеринбургской епархии. Архиепископа Мелхиседека перевели в Брянск. Все простые верующие екатеринбуржцы были сильно опечалены, поскольку владыка, будучи человеком крепкой веры, обладал несомненными духовными дарованиями. Его церковное красноречие редко кого оставляло равнодушным. Когда архиепископ Мелхиседек вел уроки в воскресной школе для детей, классы были переполнены. Равных ему в обучении Слову Божию, по моему мнению, так до сих пор и не нашлось.
Владыка был искренним и глубоким почитателем Святого Мученика Царя Николая II и Его Августейшей Семьи. В начале 1990-х годов говорить с церковного амвона о членах Царской Семьи как о святых считалось большим дерзновением. Архиепископ Мелхиседек — один из первых архиереев Московского Патриархата, кто прославил Святых Царственных Мучеников во всеуслышание, назвав их святыми в одном из своих обращений к общественности. Он заложил на месте убиения Августейших Страдальцев закладной камень будущего Храма-на-Крови и установил над ним памятный крест. Незадолго до своего перевода в Брянск владыка Мелхиседек благословил создать общину заложенного им храма, членом которой пишущий эти строки и был несколько лет.
И вот мы, члены общины Храма-на-Крови, решили посоветоваться с отцом Кириллом о наших делах. Нам хотелось узнать, что делать общине при новом владыке, поскольку планы у нас были грандиозные. Но старец сильно нас разочаровал, сказав, что при епископе Никоне сбыться им не суждено. Мы поначалу даже не хотели верить сказанному отцом Кириллом, но тот, как бы не слыша нас, продолжал: «Владыка этот долго здесь не пробудет... Бедная, бедная ваша епархия!» И вот, когда минуло пять лет после той встречи с батюшкой, мы, пережив епархиальную смуту 1999 года, вспомнили это пророчество старца. За три года до этой смуты он сказал мне: «Скоро, скоро у вас в епархии будут большие перемены. На весь мир «прославитесь». Интересное совпадение: примерно через два месяца после того, как новый владыка вступил на екатеринбур-гскую кафедру (на третий день Пасхи 1994 года), с главного купола Александро-Невского собора в совершенно тихую погоду упал крест. Еще через неделю в этот же храм ударила молния, чуть не убив при этом нескольких служащих. Все чувствовали, что это знаки свыше. Я решил спросить об этом отца Кирилла, на что он ответил мне: «Не твоего ума дело!» Отец всегда пресекал праздное любопытство и вообще все то, что не касалось спасения души, считал бесполезным.
По поводу строительства Храма-на-Крови отец Кирилл сказал нам:
— Молитесь Святым Царственным Мученикам, благо украшайте святое место Их убиения. Приносите туда цветы, убирайте там мусор, а нынешнее убожество на Царском Месте есть убожество наших душ. Будет почитание Царя Мученика всенародным, будет и храм. Храм без почитания и молитвы Богу не угоден, поскольку ценен тем, что «не в бревнах, а в ребрах». Прославляйте Государя делами любви. Помогайте нищим, больным, беспризорным детям и сиро там, как это делали Царственные Мученики. Занимайтесь православным издательством. Одним словом, работайте!
От матушки Аркадии и матушки Евфимии я слышал рас сказы о многочисленных чудесах и исцелениях, которые происходили по молитвам отца Кирилла. Скольких несчастных вылечил батюшка своими молитвами, из скольких одержимых он изгнал нечистых духов! Во время совершения отчитки бесы сильно кричали, но все же выходили из несчастных и измученных ими людей. Рассказы о действиях нечистой силы сегодня нам кажутся невероятными. Мы, современные маловерные люди, совсем забываем о том, что сатана действительно существует, что это не фантазия, не аллегория, а конкретное существо, желающее нас погубить.
Сам отец Кирилл рассказывал о себе, что он, будучи еще молодым монахом, обучающимся в Троице - Сергиевой Лавре, усомнился однажды в бытии диавола.
— Жил тогда в Лавре духоносный старец отец Исайя, человек великого смирения, строгий постник и молитвенник. И вот как-то раз он подозвал меня и попросил помочь открыть ему двери своей келий. Я спросил: «Замок заел, батюшка?» Старец ответил: «Да нет, просто они с той стороны шкаф придвинули, а окно у меня высоко, так что не залезть. Вот и приходится каждый раз дверь ломать». «Постойте, — говорю, — батюшка, кто они? Кто шкаф изнутри мог придвинуть?» «Да бесы, кто еще!» — отвечал старец. Признаться, я с недоверием отнесся к этим словам отца Исайи. Но когда, еле-еле, с великим трудом отодвинув дверь и пробравшись через узкую щель внутрь келий, я обнаружил, что дверь изнутри была задвинута шкафом, то ужаснулся. В келий все было перевернуто вверх тормашками, у меня ёкнуло сердце, и, конечно же, все сомнения по поводу бытия диавола бесследно исчезли.
Великий подвижник был отец Исайя! Он никогда не ел свежую пищу. Например, тарелку с кашей он оставлял на ночь, чтобы она немного зачерствела. И бесы накидывали в кашу птичий помет и всякую гадость. Старец же, вставая утром, стряхивал нечистоты с тарелки и, перекрестив, вкушал пишу в положенное время. Вот какое смирение было у отца Исайи!
О совершении такого церковного чина, как отчитка, отец Кирилл рассказывал следующее:
— Это очень тяжелое послушание, и, если бы не соборное благословение старцев, я бы никогда за это не взялся. Во-первых, чин этот совершается, в основном, постами. В Великий пост, как правило, на первой седмице. Во-вторых, перед тем как приступить к отчитке, я должен строго поститься сорок дней. Каждый день помимо всех монашеских правил нужно вычитывать целиком Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского. В-третьих, совершать отчитку может только монах, так как все бесы, которых выгонишь, перед тем как исчезнуть, возвращаются к тебе. Сколько выгнал, столько и возвратятся, чтобы «отблагодарить». Если семейный батюшка дерзнет отчитывать, то бесы придут к нему и могут сильно навредить жене и детям. В-четвертых, враг жестоко мстит тому, кто совершает отчитку. Мстит везде, где только ему попущено Богом. Вот у меня дом в Риге, казалось бы, со всех сторон огражден духовно: у каждого окна, у каждой двери, у каждой лазейки я прочитывал заклинательные молитвы, мазал святым маслом и кропил святой водой, чтобы бесы не могли пролезть внутрь. Но смотрю, все же где-то пролез. Картину хотел уронить, когда у меня гости сидели. Прямо на нас хотел уронить. Я вовремя заметил, что он веревочку углями пережигает, успел схватить картину, а то бы нам несдобровать — она ведь большая была...
Один раз все требники с минеями у меня утащили — они на клиросе лежали. Хотел взять их, смотрю – нет. Кроме бесов некому брать. Я стал читать заклинательную молитву и пригрозил им. Не сразу, но все-таки сознались: «В алтарь соседнего храма закинули твои книжки, там за жертвенником валяются». Да кричат-то как! Уши так и режет! Вот ведь не поленились, окаянные, туда-сюда лазить. Конечно же, враг мстил отцу и в большом, и в малом. Где не мог силой, там действовал своим излюбленным орудием — клеветой (само слово «диавол» переводится как «клеветник»). Как только батюшка приехал к нам в Екатеринбург, враг рода человеческого тут же приступил к своей древней работе, и некоторые представители нашего духо-венства, к сожалению, поверили клевете против старца. Чем больше он принимал посетителей, тем больше возрастал поток лживых сплетен. Отца Кирилла обвиняли в расколе, утверждая, что он якобы перешел в Зарубежную Церковь. Это была явная ложь. Доходило до того, что батюшку обвиняли даже в колдовстве. С церковных амвонов, с которых должно было исходить слово Божественной Истины, раз давались угрозы отлучения от Святого Причастия тех, кто будет ходить к старцу на прием. К сожалению, некоторые духовные чада, знавшие батюшку многие годы и видевшие от него только добро, «страха ради иудейска» отреклись от отца. Из Святого Евангелия мы знаем, как коротко время от «Осанна!» до «Распни!»
Диавол использовал все методы против отца Кирилла, но всегда оставался посрамленным. Однажды в квартиру старца кто-то позвонил. Он открыл дверь, и в то же мгновение на него бросился человек с ножом, причем удар был сильным и целенаправленным. Возможный убийца действовал уверенно и четко. Только десница Божия оградила батюшку от смерти. Отец Кирилл сам рассказывал нам, что он быстро отреагировал на это нападение и, оттолкнув преступника, быстро закрыл дверь.
В те дни мы с друзьями сильно переживали за старца и сокрушались о его гонителях, негодуя о вопиющей несправедли-вости по отношению к нему. Как-то раз я выразил отцу свои чувства, на что он, улыбнувшись, ответил: «Сынок, клевета очищает нас лучше поста и молитвы, нужно толь ко принимать ее как должно, без ропота, и от всего сердца прощать своих врагов. День, в который меня не оклеветали, я считаю зря прожитым». Еще отец Кирилл любил повторять: «Напрасен тот день, в который нас не оклеветали».
Я поражался благодушию, с которым отец Кирилл переносил всю возводимую на него клевету. Его дух был всегда невозмутимым — таково воздействие истинной непрестанной молитвы на человека. Как-то батюшка сказал: «Вот я с тобой говорю, а там, — старец указал на сердце, — у меня продолжается молитва». Но многих он предостерегал поспешно заниматься внутренней молитвой, говоря, что в духовном делании спешка не нужна — здесь все идет по ступеням.
Неслучайно основной труд православной аскетики называется «Лествица» (Лестница). И все-таки, несмотря на то что я прилепился духом к батюшке, враг рода человеческого временами смущал и меня. Когда в первый приезд отца Кирилла в наш город я отправился к нему, чтобы попрощаться, то решил заодно спросить у старца, действительно ли он перешел в Зарубежную Церковь. Батюшка сильно утомился в тот день. Посетителей было много, и вышло так, что я оказался последним. Наконец я задал мучающий меня вопрос. Отец Кирилл, выслушав меня, ответил:
— Когда Латвия вышла из СССР, то возникла опасность вытеснения Московской Патриархии как «представительницы» советской власти из пределов «независимой республики». Русская Православная Зарубежная Церковь в глазах новых правителей Латвии выглядела как пострадавшая от советской власти сторона. С другой стороны, некоторыми политическими кругами стала выдвигаться инициатива со здания автокефальной Православной Латвийской Церкви, наподобие Эстонской Апостольской Церкви Константинопольского Патриархата. Спрашивается, какой апостол просвещал Эстонию?
В случае реализации в жизнь этих направлений право славные стали бы перед выбором: самозванная Латвийская «Апостольская Церковь» или Русская Православная Церковь за Рубежом. Последний вариант был более приемлем. Как раз в это время меня стали посещать представители РПЦЗ, предлагая перейти к ним. Зарубежные иерархи были уверены в том, что Патриархия окажется в Латвии под запретом. Вообще говоря, среди высшего духовенства Зарубежной Церкви встречаются еще живые верующие люди. Один раз мне принесли образец отречения от присяги Святейшему Патриарху. Я сказал им, что Православная Церковь одна, как и Христос един. У Бога нет никаких «юрисдикции» — все это человеческое, но измена присяге церковной недопустима для христианина.
В результате я нажил себе врагов и в Зарубежной Церкви. «Худые» люди есть везде, в любой юрисдикции, но это еще не показатель безблагодатности. Я молюсь как за Патриарха Алексия II , так и за митрополита Виталия.
Слава Богу, раскол в Латвии не произошел! Святейший вовремя принял необходимые меры. Только вот толки обо мне как о «зарубежнике» переросли в легенду о моем переходе в РПЦЗ. И до сих пор, как видишь, эта легенда продолжает жить.
Я спросил отца Кирилла: «Если вера у нас одна, то по чему бы нам не объединиться с Зарубежной Церковью, и возможно ли сейчас такое объединение?» Старец ответил:
— Вряд ли это возможно. Ведь Патриархия — это послушание Патриарху, а там, за рубежом, епископат уже, как говорится, прирос к своим кафедрам. Если «зарубежники» согласятся встать под патриарший омофор, то многие иерархи могут лишиться своих кафедр. Из Мюнхена или Парижа, например, возьмут да и попадут на Камчатку. И все послушание их тут же закончится. Святой исповедник Патриарх Тихон благословил Зарубежную Церковь как самостоятельную юрисдикцию только до первой возможности воссоединения с Патриаршей Церковью. А РПЦЗ рядом с приходами Московской Патриархии открывает свои, где против Святейшего настраивают прихожан. Это уже раскол. У них своя политика, а у Патриархии своя. И вряд ли сейчас они объединятся, ибо думают не о Божием, а о человеческом.
Сомнения, доселе гнездившиеся в моем сердце, исчезли бесследно! Я невольно вспомнил статью игумена Германа (Подмошенского) — друга отца Серафима (Роуза), которую читал в журнале «Руссюй паломникъ». Это была статья о старце-отшельнике, живущем на Еловом острове (на Аляске) — там, где подвизался некогда преподобный Герман Аляскинский. Однажды к этому смиренному подвижнику пришли церковные чиновники из РПЦЗ и стали настойчиво требовать от старца ответа, в какой он юрисдикции. На что он им сказал: «В Христовой». После чего затворника объявили сумасшедшим.
Отец Кирилл приводил иногда своим духовным чадам слова преподобного старца Севастиана Карагандинского: «Если кто из священства или даже из архиереев будет гнать дух Оптинских старцев, то таковых несчастных постигнет грозное наказание Божие». Спустя годы мы увидели исполнение его пророческих слов на примере нашей Екатеринбургской епархии.
Однажды, когда духовное чадо старца протоиерей Владимир Елисеев служил с епископом в алтаре, владыка Никон спросил: «А что, отец Владимир, старец действительно был епископом?» Услышав утвердительный ответ, владыка задумчиво покачал головой. Позднее, во времена епархиальной смуты, он как-то сказал отцу Владимиру: «Я виноват перед отцом Кириллом. Он был святой человек, а я поверил клеветникам. Теперь я каждый день поминаю его в своих молитвах». В 1994 году отец
Кирилл встречался с владыкой. Батюшка молился о нем и жалел его. Как было во времена первых христиан, так и ныне: гонимые вымаливали своих гонителей, подражая Подвиго-положнику своему, Господу нашему Иисусу Христу, с Креста взывающему к Отцу своему Небесному: «Отче, остави им, не ведают бо, что творят!»
Посещение второе
В апреле 1994 года отец Кирилл уехал в Ригу, обещав к осени вернуться в Екатеринбург. Первое его посещение, несомненно, всколыхнуло духовную жизнь уральской паствы. Вновь приехав в наш город, старец не сразу стал принимать посетителей. Какое-то время он общался только с узким кругом доверенных лиц. Но через некоторое время батюшка снова открыл для всех стражду-щих двери своей убогой «малосемейки» на Уралмаше, куда продолжало собираться «малое стадо» — большая семья духовных чад продолжателя славных духовных традиций Оптиной пустыни.
7 ноября 1994 года я, по милости Божией, вновь попал на прием к дорогому батюшке. Отец Кирилл был очень рад нашей встрече. Благословив, он крепко обнял и встряхнул меня, слегка оторвав от пола, наподобие того, как встряхивают дорожный мешок, чтобы в него побольше влезло необходимых вещей. Я тоже словно встряхнулся душой. И в тот же миг преисполнился великой радостью, которая исходила от старца. Душа моя ликовала. Казалось, скажи мне батюшка: «Сынок, нужно сегодня умереть за Христа», и я бы с радостью пошел на такое послушание. Находясь рядом с отцом, я ничего не боялся. Благодать Божия, пребывающая с ним, словно окрыляла меня, наполняя душу радостью, великодушием и любовью. Я почувствовал, что сердце мое словно расширилось и, избавившись от прежней тесноты, стало способным на живую горячую молитву. Спустя годы я понял, что тогда, в 1994 — 1995 годах, — во времена частого общения со старцем — я был действительно счастлив. Само слово счастье означает «быть с частью» — с частичкой Божией благодати. Честно говоря, я редко теперь переживаю подобное состояние духа. Видимо, по грехам моим Господь не дает мне почувствовать благодать Божию так, как тогда с отцом Кириллом.
За всяким утешением следует, как правило, искушение, и если в прошлый раз, перед тем как идти к старцу, «крутило» меня, то теперь «закрутило» мою жену. Все же она посетила отца Кирилла и через час вышла от него совершенно счастливая. «О чем говорили?» — спросил я ее. «Да батюшка целый час меня веселил — то одно расскажет, то другое», — ответила она. Так этот «чудной архимандрит» находил ключик к каждому сердцу, так, по слову апостольскому, он был всем для всех, чтобы спаслись хотя бы некоторые. С учеными он говорил как ученый, с военными — как военный, с врачом — как врач, с учителем — как учитель, с простым неграмотным человеком был прост и прямодушен. С иностранцами он общался на их родных языках. Сам отец Кирилл говорил о себе: «С умным я умный, с дураком — дурак». Отец утешал тех, кому это было необходимо, и обличал того, кому требовалось, по меткому выражению старца, «срочное хирургическое вмешательство».
Пришла как-то к отцу Кириллу одинокая, больная старушка. Она плакала и причитала: «Никто меня не любит! Несчастная я-а-а...» А отец Кирилл радостно восклицает: «Я тебя люблю!» Да так ласково он это произнес, что у старушки вся печаль мгновенно растаяла. Вдобавок, так чтобы никто не видел, старец дал ей денег и полную сумку с продуктами.
Батюшка принимал всех и никому не отказывал. Сам он рассказывал, как однажды пришел к нему мусульманский мулла.
—Что тебе, — спрашиваю у него, — нужно от меня, христианс-кого попа?
— Да вот, нога у меня болит и гниет, — отвечает мулла. — Врачи ничем помочь не могут, хотят отрезать. Я слышал, что ты хорошо лечишь. Помоги!
— Так что же ты, верный сын ислама, к муфтиям своим не идешь? Я ведь, по-вашему, неверный, хотя, конечно, извини, с нашей точки зрения ты вовсе нечистым считаешься.
— Э, батюшка, — говорит. — Иса (то есть Иисус по-арабски) пророк великий был и учил всех любить, а ты меня не чистым называешь.
(Надо же, — думаю, — грамотный какой! И Евангелие он читал, не поленился.)
—Ну что же, — говорю, — если ты веруешь во Христа как в Сына Божия, молись Ему и получишь просимое исцеление.
— Верую! — отвечает мулла.
— А я тебе как врач одно могу посоветовать: приложи сырое мясо к ноге, как компресс, и ходи с ним, чтобы нога не болела. А исцеление твое зависит от твоей веры в Господа Иисуса Христа. Он истинный врач душ и телес.
— Спасибо, батюшка!
— Не меня, а Христа благодари.
убежал довольный, говорят, исцелился, и было ему по вере его, хотя и нехристь.
— А другой раз, — вспоминал старец, — был у меня, не поверите, — языческий жрец. Я, признаться, думал, что та кие язычники на Руси давно перевелись, а тут нате! Потомственный жрец оказался! «Что ж, — спрашиваю, — кому поклоняетесь, кого за бога почитаете?» Оказалось, дуб почитают. Хороводы вокруг него водят. «И часто, — говорю, — у вас службы дубу справляют?» «Да, — отвечает, — один раз в месяц». — «Не густо... Не шибко-то вы дуба своего жалуете». Самое интересное, что жрец этот образованным человеком оказался, с высшим образованием, на работе в почете был, одно только, что беспартийный. И тут, надо же, раз в месяц вокруг дуба по ночам бегает! Был и такой случай. Приходит как-то одна молодая девушка и говорит: «Я сатанистка из Нижнего Тагила. Б нашей секте было совершено недавно человеческое жертво приношение. Я в этом участия не принимала, но выдать я их не могу, так как они меня убьют. Что же мне делать?» Я поговорил с ней, убедил ее, чтобы она покаялась. Сказал ей, что лучше переехать оттуда, если обманом не удастся от них отвязаться, обещал, что буду о ней молиться. А все начиналось с «невинных» увлечений западными фильмами.
Пишущий эти строки был свидетелем того, как отец Кирилл предсказал скорую смерть. Пришли к старцу дочь и мать. Дочь была больна туберкулезом. Поговорив с ними, батюшка отпустил дочь, а мать оставил наедине с собой. Ее подруга рассказала мне впоследствии об этом разговоре, поскольку я видел, какой эта женщина вышла от старца.
— Вы поздно пришли, — сказал отец Кирилл матери больной девушки, — она через полгода умрет. Ей надо готовиться по-христиански — тихо и мирно — отойти ко Господу. Не переживайте так сильно и не унывайте. Мы все будем за нее молиться, а дочь ваша будет в раю! Рано или поздно мы все покидаем этот мир. Лучше уйти туда чистыми, не успевшими много нагрешить. Дочь ваша молода, но безгрешных людей нет, болезнью своей она очистится от всех грехов. Нужно, чтобы она причащалась каждую неделю Святых Христовых Тайн, а когда она не сможет ходить, то необходимо будет причащать ее каждый день. Я сам пособорую Вашу дочь. А Вы приготовьте кислородные подушки, воз можно, она будет задыхаться перед смертью.
Поборов слезы, мать вышла от батюшки, который уже в кори-доре сказал им с дочерью: «Пока я здесь, в Екатеринбурге, приходите ко мне почаще». Позже я узнал от своей знакомой, что эта девушка, все осознав без лишних объяснений, строго исполнила указания отца Кирилла. Не знаю, говорила ли ей мать о предсказании старца, но болящая начала серьезно готовить себя к переходу в мир иной, «идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».
Ровно через полгода, как и предсказывал отец Кирилл, испове-довавшись и причастившись Святых Христовых Тайн, девушка тихо и мирно, словно уснув, отошла ко Господу. Не понадобились даже и кислородные подушки. О такой тихой и безмятежной кончине Церковь ежедневно молится в своих молитвах о роде христианском.
Отец всячески скрывал свои духовные дары, прикрываясь шутками и юродством. Некоторые люди, судившие о нем поверхностно, воспринимали его как чудака-весельчака. Б своей чудаковатости отец Кирилл напоминал преподобного Нектария — великого Оптинского старца, келейником у которого в течение многих лет был преподобный Севастиан Карагандинский — духовный отец батюшки. Как и старец Нектарий, отец Кирилл был человеком великого ума, глубокого смирения и вместе с тем огромного интеллекта. И точно так же, как и преподобный Нектарий Оптинский, наш батюшка имел тягу к юродству. А оно, как известно, не всеми воспринимается одинаково. Отец Владимир Елисеев рассказывал мне, как один владыка сильно невзлюбил отца Кирилла и часто бранил его, не стесняясь в выражениях. На что старец отвечал владыке земными поклонами, говоря: «Простите и помолитесь». Однажды в алтаре архиерей чуть было не побил отца Кирилла, который знал только, что кланяться со словами: «Простите и помолитесь». Обессиленный от ругани епископ, удивляясь смирению батюшки, не доуменно произнес, словно прозрев от своего исступления: «Э, да ты, кажись, юродивый!»
Как в первый, так и во второй свой приезд отец Кирилл просил меня заходить к нему почаще, чтобы забирать не которые продукты. Всякий раз отец нагружал мне полную сумку. Я сначала отказывался, но бывшая тогда на послушании у старца матушка Аркадия мне наказала: «Все, что отец дает, бери и не отказывайся — это благодать. Отказываться нехорошо». Отец Кирилл постоянно раздавал нуждающимся приносимые ему посетителями деньги и продукты. Хотя я и не говорил этого, старец чувствовал, что с деньгами у нас плохо, поэтому без подарков мы от него не уходили.
Однажды мы с женой отправились к батюшке и по дороге заглянули в магазин. Таня сказала, что очень хочет кофе, но денег на него у нас не было. Вздохнули, купили минеральной воды для отца Кирилла и пошли к нему. Приходим, а он нас на кухню зовет и приговаривает: «Что бы вам дать? Что бы вам благословить? — а сам улыбается. — Сейчас, по годите, подумаю. А, вот, возьмите!» — и достает из шкафчика большую банку кофе. Мы так и ахнули. «Угадал?» — ве село спросил он. Счастью нашему не было предела.
Надо сказать, что не от всех посетителей старец принимал приношения. Иной раз находились злоумышленники, которые, занимаясь колдовством, специально подкладывали старцу «заряженные» продукты, но он быстро узнавал таковые и не брал их, а, перекрестив, выбрасывал на помой ку или сжигал.
К отцу Кириллу приходило много молодежи, некоторые благословлялись на монашество. Зачастую он давал им неожи-данные ответы. Помышлявшим о монашестве батюшка говорил о спасении в миру, а тех, кто хотел спасаться в миру, благословлял на монашество. Правда, таких людей было совсем немного. Как Господь открывал, так старец и говорил. Одного моего одноклассника отец Кирилл особо отметил, сказав, что ему нужно учиться в духовной семинарии, а после в академии. Впоследствии, через несколько лет, этот человек стал монахом, а затем и настоятелем мужского монастыря 2. Другому моему другу — вдовцу, помышлявшему о монашестве, — старец предсказал, что он женится. Тому это показалось совершенно невозможным. Он остался в недоумении и, кажется, с недоверием отнесся к словам отца Кирилла. Но прошло пять лет, и пророчество исполнилось: друг мой действительно женился и был счастлив.
2 Речь идет об игумене Варнаве (Аверьянове), настоятеле Свято-Успенского Далматовского мужского монастыря.
Некоторым моим знакомым, помышлявшим о монашестве, но оказавшимся впоследствии неготовыми к нему, батюшка провидчески сказал: «А вы, друзья, как не садитесь, а все в монахи не годитесь». Меня же отец Кирилл предостерегал от чрезмерной поспешности в духовном делании:
— Не спеши, чадо, быстро воспарить ко Господу, а то опалишь крылышки и разобьешься. Поспешишь — людей насмешишь. Хочешь сразу Иисусовой молитвой заняться, а сам утреннее и вечернее правило толком не можешь исполнить! Читай обязательно одну главу из Апостола, одну главу из Евангелия каждый день и Псалтырь не забывай. Все правила читай вслух, поскольку, не имея навыка в устной молитве, невозможно научиться молитве умной. Когда молишься вслух, бесы не могут к тебе приблизиться, поскольку боятся имени Божия, тобой произносимого. Они боятся даже простого произнесения имени Господа нашего Иисуса Христа, а горячая молитва их обжигает. Пришли как-то к отцу Кириллу казаки из Нижнего Тагила при всем, как говорится, параде. Старец глянул на них и воскликнул: «Какие красавцы! Вот только возьмут и весь этот парад по тюрьмам-то и раскидают, придет время». Казаки делились с отцом своими переживаниями по поводу событий 3—4 октября 1993 года 3. На все их недоумения и множество «почему?» отец Кирилл ответил стихами: «Не будь на то Господня воля, не отдали б Москвы!»
3 В эти дни в Москве состоялся расстрел Верховного Совета РФ, обернувшийся массовым кровопролитием.
Во второй свой приезд старец пробыл в Екатеринбурге почти полгода. За это время много людей побывало в его «келий» — уралмашевской «малосемейке». Сколько дивных бесед и наставлений произнес отец Кирилл в этот период!
После одной из бесед мы долго не расходились, а многочисленные посетители все продолжали спрашивать батюш-ку то об одном, то о другом. Отец Кирилл благословил меня «похозяйничать» на кухне: «Алеша, келейниче, распоряжайся там. Пусть народ чай попьет». Помню, как мне было радостно от того, что старец назвал меня «келейниче». Часто бывая у отца, я на самом деле исполнял некоторые его поручения.
Как-то раз у меня появился помысел такого рода: «Общаюсь со святым человеком и сам потихоньку святым становлюсь». Б тот же самый день я был у старца, к которому у меня возник один вопрос. Народу, как всегда, было много. И вот, рассказав батюшке суть дела, я попросил: «Отец Кирилл, помолитесь об этом». На что он ответил, причем говорил нарочито громко, чтобы как можно больше людей услышало его слова:
— Что ты ко мне пристал? «Помолитесь, помолитесь... » Сам молись, ведь ты же «святой».
Я чуть было не сгорел от стыда. Старец говорил это с такой иронией, что всем присутствующим сразу стало понятно, какой я «святой». Господь открывал отцу Кириллу все наши помыслы, а он смирял нас, научая основам духовной брани, которую враг рода человеческого ведет против людей при посредстве лукавых, высокоумных и нечистых помыслов. Старец учил нас смирению своим личным примером, а иногда рассказывал поучительные истории из собственной жизни.
Однажды батюшка сказал нам как бы между прочим, но с особенной жалостью в голосе: «Жалко, жалко мне вас... И за что это вам такое выпало... Бедные вы мои...» Я, не понимая, о чем он говорит, спросил его: «Что это Вы, отец Кирилл, говорите? Ничего ведь особенного с нами не случилось. Скор би наши не особо тяжкие». Старец, словно встряхнувшись от своих внезапно нахлынувших мыслей, отвечал как ни в чем не бывало: «Да нет, ничего, ничего, это я так...» Теперь, спустя многие годы после той встречи, я, кажется, начинаю понимать, что слова эти не были случайными, а были, скорее всего, пророчеством, которое отец Кирилл не захотел произнести полностью.
Как-то раз, находясь на приеме у старца, я услышал, что кто-то из посетителей тихо назвал его владыкой. Я находился тогда в недоумении, тем более что в нашей епархии ходили слухи о том, что отец Кирилл — «катакомбный» епископ. После того как батюшка остался один, я подошел к нему с вопросом:
—Отец Кирилл, какой у вас сан?
Архимандритом был, даст Бог, архимандритом и ум ру, — ответил старец. Я все же не унимался и продолжал свой допрос:
— А почему Вас владыкой называют?
— А мало ли кому что на ум придет, — юродствуя, отвечал батюшка. — Как-то письмо получил, в котором ко мне обращались: «Ваше Святейшество!»
Удовлетворенный ответом, я отстал с расспросами и только после кончины отца Кирилла узнал о том, что он действительно был тайным епископом.
Март 1995 года был последним месяцем пребывания старца в Екатеринбурге. На первой седмице Великого поста в маленькой квартире на Уралмаше собрались около полусотни человек — духовных чад батюшки. Отец Кирилл в этот день совершал сразу три Таинства: Исповедь, Соборование и Причастие Святых Христовых Тайн.
Исповедь проходила на кухне. Народ толпился в коридоре и в комнате. Даже теперь, спустя годы, отчетливо помню свои ощущения того дня. Накануне отец сказал нам, чтобы мы вспомнили и записали на бумаге все грехи, которыми грешили с семилетнего возраста. Особо тяжкие грехи нужно было исповедать сугубо, называя конкретно, как и чем согрешил. Помню, как я волновался перед этой исповедью, душа трепетала так, словно стояла пред вратами Страшного Суда. Когда я предстал перед отцом Кириллом с огромным списком своих грехов, то он, взяв в руки мои рукописи, быстро взглянул на них и снова отдал их мне со словами: «Сам читай. Ты грешил — ты и кайся. Читай вслух и кайся, а я буду молиться». И я стал читать. На некоторых моментах я чувствовал, что краснею от стыда. Но лучше гореть от стыда, чем в геенне огненной. А старец будто специально останавливался на тех местах, где я читал особо тяжкие грехи, и, наставляя меня, говорил мне строго: «Ни в коем случае так больше не делай!»
После Исповеди началось Соборование. Масло у отца Кирилла было необычайно вкусное. Несмотря на духоту (из-за большого количества народа), все прошло достойно и чинно. По окончании соборования батюшка причастил нас Преждеосвященными Дарами и после этого наконец-то присел. Некоторые присутствующие сразу же стали дони мать отца своими вопросами, но он сказал им: «Подожди те немного, дайте мне хоть чуть-чуть побыть со Христом». Лицо его в тот момент словно светилось. Взглянув на своих уставших духовных чад, старец достал банку с солеными огурцами и принялся угощать всех подряд. Огурцы мне показались такими вкусными, что я подумал тогда: «Вкусней этих огурцов ничего на свете нет!» Батюшка угощал всех и приговаривал: «Кушайте, мои хорошие, а то, небось, шибко проголодались». Съев один огурец, я насытился, как после сытного обеда. После того как отец Кирилл закончил угощение, народ стал понемногу расходиться (батюшка в этот день собирался постричь в рясофор одну женщину и попросил всех удалиться). Последний раз мы очно благословлялись у старца, в последний раз поцеловали его благословляющую руку.
Мог ли я тогда подумать, что это будет последняя моя встреча с отцом!
В ту пору мы с женой жили в очень сырой квартире, и отец Кирилл переживал за нас: сырость могла вредно сказаться на здоровье нашего будущего ребенка, да и на нашем тоже. «Хотя бы на второй этаж, — говорил батюшка, — что бы было сухо и тепло. Я помогу вам с квартирой». Словам старца суждено было сбыться позднее. А пока мы, получив духовное утешение от отца Кирилла, пошли к себе домой, благодаря Господа за данную нам благодать.
Шел Великий пост, и я понял тогда, что пост — это праздник, но не для тела, а для души. Вообще, все мои встречи с отцом Кириллом проходили, в основном, Великим постом, да и само время Святой Четыредесятницы связано у меня с памятью старца. Вскоре после этой, последней, встречи с нами батюшка уехал обратно в Ригу. Все мы надеялись, что он, как и предполагалось, вернется к нам насовсем, но Промысл Божий судил иначе.
Когда отец Кирилл уехал в Ригу, то общение с ним мы продолжали по телефону.
У одного моего знакомого дочь связалась с наркомана ми. Все попытки остановить ее опасное увлечение заканчивались большими скандалами. Несчастная девушка пристрастилась к наркотикам и стала часто убегать из дома. Психика у нее нарушилась основательно, поведение стало непредсказуемым — временами она буквально кипела от злобы, никого не слушая и ничего не воспринимая. И вот однажды, после очередного скандала, родители обнаружили на столе записку дочери со словами: «Меня не ищите, я покончу с собой». Горю родительскому не было предела: они стали метаться, звонить в милицию, в морг, в скорую помощь. Везде тишина, а времени после ухода дочери прошло уже много. Моя мама, будучи учителем этой девочки, посоветовала ее родителям позвонить отцу Кириллу и дала им его рижский номер телефона. Номер набрался на редкость быстро, старец взял трубку сам. Несчастные родители поведали ему о случившемся. Выслушав их, он сказал: «Я сейчас буду молиться, и если Господь примет мои молитвы, то дочка ваша скоро придет». И что же, ровно через полчаса — звонок в дверь. Блудная дочь со слезами покаяния вернулась в родительские объятия. Такова была молитва батюшки. Воистину, для него не было расстояний!
Отец Кирилл имел дар познания воли Божией. Собственно говоря, таково и есть настоящее старчество, которое в наши дни встречается уже крайне редко.
Своему духовному чаду отцу Виталию Кондратову на вопрос о старчестве батюшка ответил: «Не всякий молящийся есть старец, но всякий старец — молящийся. Есть старцы по званию, а есть по призванию». Сам он, по смирению своему, не любил, когда его называли старцем.
В тот момент, когда отец Кирилл отвечал на вопросы, он никогда не говорил от себя, но сообщал людям только то, что открыл ему Господь. Перед тем как ответить, батюшка молился и только после этого отвечал.
Служение старчества продолжалось по телефону. Бывало, отец Кирилл чуть живой, лежа с телефонной трубкой на плече, из последних сил продолжал духовное окормление своих духовных чад, непрестанно молясь о них Господу. И как скоро исполняема была молитва старца!
Шло время... Мы с женой ожидали рождения ребенка. И вот, когда супруга была уже в роддоме, я позвонил в Ригу дорогому старцу. Он, находясь от нас на огромном расстоянии, давал советы, словно был рядом, и окормлял не только как священник, но и как лечащий врач. Жена долго не мог ла разродиться, а положенные сроки подходили к концу. Когда я набрал рижский номер отца Кирилла, то сразу услышал его голос, что само по себе было редкостью. Иной раз можно было дозваниваться часами, а тут батюшка подошел сам. Голос его был тревожен: «Беги, сынок, быстрей в больницу, торопи врачей. Почему они ничего не делают? Беги, а то потом будет поздно!» Слова старца ошеломили меня, и я пулей вылетел из квартиры. Слава Богу, я поспел вовремя! Оказалось, что врачи, несмотря на то что ребенок давно уже должен был появиться на свет, оставили жену в родовой, а сами пошли пить чай. Что ж, тот день медперсонал нашего роддома запомнит надолго! Прорвавшись через все кордоны, я вбежал в кабинет заведующего отделением, который, выслушав мою вдохновенную речь, поспешно спустился в операционную и принял все необходимые меры.
Господь, по молитвам отца, устроил все как нельзя лучше. В момент родов я молился всем своим существом. Мне показалось тогда, что каждая клеточка моего организма была в напряжении и молилась. Когда на свет Божий появился мальчик, то я уже знал, как его назвать. Не помня себя от радости, я побежал звонить в Ригу.
«Ты молился, я чувствовал, — сказал мне отец Кирилл. — И я поставил на молитву всех своих монахинь». Я спросил, можно ли назвать сына в честь него. Он, смеясь, ответил: «Ну что ж, пусть еще один Кирюшка по земле бегает». Надо отметить, что за все то время, что я знал батюшку, он впервые сказал мне, что я молился. Немного раньше, когда я отвозил жену в роддом, я позвонил ему и обмолвился, что буду еще молиться сам. Старец мне ответил тогда: «Что ты все заладил, что будешь молиться? Молиться — это мое дело, а ты врачей хороших ищи!» И я понял, что такое молитва, понял, что значит просить и умолять Господа! Это когда все обращено к Богу: ум, сердце, все тело до последнего мускула. Все существо человеческое напряженно просит о пощаде и милости. Спаситель наш Господь Иисус Христос молился за грешный род человеческий даже до кровавого пота. Святые отцы Церкви говорят, что молитва — это труд. И уж осо-бенный труд — вытаскивать из ада погибшие души. Отец Кирилл, молясь за всех, этим трудом был занят постоянно.
30 апреля 1998 года в Екатеринбурге было пасмурно, падал мокрый снег, весна снова уступила место зиме. Утром мою жену разбудил телефонный звонок. Плачущий голос нашей знакомой сообщил о кончине дорогого батюшки. Помнится, я не поверил тогда этому скорбному известию. Все было так неожиданно для нас! Мы рассчитывали еще повидаться с отцом Кириллом, да и он, вроде бы, говорил о том, что собирается переезжать в Россию, но, видимо, Богу было угодно забрать старца к Себе. 30 апреля в тот год был четвергом второй от Пасхи седмицы, то есть батюшка почил ровно через день после Радоницы. Примечательно то, что духовник отца Кирилла — старец Севастиан Карагандинский — отошел ко Господу на Радоницу, а преподоб ный старец Нектарий Оптинский почил сразу после Пасхи 29 апреля (по новому стилю). Многие подвижники Оптиной пустыни уходили в Селения Праведных именно в эти ближайшие дни после Великого поста и Светлого Христова Воскресения.
30 апреля Церковь празднует память великих святых Русского Севера — преподобных Зосимы Соловецкого и Александра Свирского. В этот день Святой Царь Мученик и Страстотерпец Николай взошел на Екатеринбургскую Голгофу. Сей же день стал днем памяти достойнейшего приемника Оптинского старчества — архимандрита Кирилла (Бородина).
Мой духовник отец Александр Никулин свидетельствовал о том, что за две недели до смерти отец Кирилл сказал ему по телефону: «Дорогой мой батюшка, России я больше уже не увижу».
В последние месяцы перед своим уходом в мир иной старец особенно сильно страдал как телесно, так и душевно. Вообще говоря, вся жизнь его была мученичеством за Христа. Уподобляясь Спасителю, старец не противился убивающим тело, души же не могущим убити /Мф. 10:28/. Похороны отца Кирилла я видел позже — на видеокассете. Несмотря на то что многие духовные чада по благословению старца покинули «свободную» Латвию, желающих проститься с пастырем было много. Батюшка похоронен в Риге на кладбище Иоанно-Предтеченского храма. На этом же кладбище покоятся и другие подвижники, прославившиеся своей святой жизнью и многими чудотворениями. Могила отца Кирилла находится недалеко от могилы другого старца — отца Иоанна Журавского, перу которого принадлежат дивные наставления о молитве. Матушка Евфимия рас сказывала мне о том, что после похорон от могилки отца Кирилла исходило дивное благоухание. Временами оно чувствуется и теперь.
Сразу же после кончины отца начались многочисленные исцеления на его могиле. Старец продолжал и продолжает творить чудеса, что неоспоримо свидетельствует о его дерзнове-нии предстательствовать за нас у Престола Вседержителя.
В январе 2001 года я наконец-то посетил могилу отца Кирил-ла, где познакомился со многими духовными чадами нашего дорогого старца. Больше всего меня поразил рас сказ одной рабы Божией, у которой по молитвам батюшки исцелился от недуга пьянства муж. Бедная женщина устала от постоянных запоев своего супруга, которого из-за пьянства уже хотели уволить с работы. Но вера в молитвы старца не осталась безответной. В то самое время, когда несчастная женщина молилась со слезами на могилке отца о спасении своего мужа, он спал дома после очередной пьянки. Вдруг он внезапно проснулся совершенно трезвым и увидел, как дверь комнаты открылась. На пороге стоял отец Кирилл в багровом подряснике, совсем как живой. Старец строго посмотрел на него и, показывая на недопитую бутылку, сказал: «Вот это допьешь и больше пить не будешь!» Испуган-ный Аллоизий (так звали бывшего пьяницу), зная, что старца уже нет в живых, с покаянным чувством и душевным трепетом бросился к отцу Кириллу в ноги. Подняв голову, он увидел, что батюшка исчез.
С того самого момента Аллоизий решительно бросил пагуб-ный недуг. Он начал ходить в храм, семейная жизнь понемногу наладилась, да и на работе все сложилось наилучшим образом.
После таких случаев становится ясным, что старцы не умирают — они просто переходят в духовный мир, откуда помощь их еще более ощутима. Нужно только крепко верить и молиться. Общение же с батюшкой идет уже на другом уровне — на уровне духа.
Через некоторое время после кончины отца Кирилла несколько его давних духовных чад, почувствовав себя осиротев-шими, поехали на остров Залит к известному всему православ-ному миру старцу — отцу Николаю (Гурьянову) (ныне покой-ному), чтобы попросить его стать их духовником. Отец Николай в ответ на эту просьбу ответил так:
— Что вы ко мне пришли, у вас ведь свой старец есть, к нему и обращайтесь, он выше меня!
—Так ведь, батюшка, отец Кирилл-то умер, — возразили ему.
— Он не умер, он у Бога и оттуда вас окормляет и молится за вас, — сказал старец Николай.
Вскоре я убедился в истинности его слов. Сухая и теплая квартира на втором этаже, с которой обещал нам помочь отец Кирилл, неожиданно «подвернулась» нам на сороковой день после кончины старца. Хозяйка квартиры согласилась продать ее с большой рассрочкой, без процентов и без учета постоянно растущего в том году курса доллара. Эта покупка стала для нашей семьи настоящим чудом! Отец выполнил свое обещание, но только пребывая уже в мире ином. Воистину начинаешь осознавать, что смерти нет, а есть лишь небольшая разлука между людьми этого и того света, где нет ни болезней, ни печалей, ни воздыхания, но жизнь бесконечная.
Временами просишь старца: «Батюшка Кирилл, помоги!» И поверьте, помощь приходит незамедлительно. Кто верит в заступничество святых, не сомневайтесь, призывайте в мо литвах ваших отца Кирилла. Как помогал он страждущим, живя на земле, так поможет, и пребывая ныне в Обителях Горних, в Селениях Праведных! Нужно только верить. Вечная твоя память, достоблаженне отче наш Кирилле, приснопоминаемый!
Духовного опыта у меня почти не было. В книгах я читала, что христианину нужно обязательно иметь для спасения духовного отца. Сердце мое горело искренним желанием духовно окормляться, тем более что вопросов у меня возникало много, но ответа на них я так и не могла ни от кого получить. Молилась, просила Господа, Пресвятую Богородицу о своем желании. И вот чудо: был Великий пост, в день Благовещения я по шла после работы в храм на всенощную и встретила там свою духовную сестру. Она мне и говорит, что идет после службы к прозорливцу — архимандриту Кириллу, прибывшему из Риги к нам в Екатеринбург. Он уже неделю как принимает. У меня от радости и удивления сильно забилось сердце: «А мне можно с вами?» — «Поехали». Я ей сказала, что деньги у меня есть и мы поедем на такси, только спросила, можно ли взять с собой двоих — мою родную сестру и ее подругу. И вот мы вчетвером прибыли на ту квартиру, где принимал отец Кирилл.
Пока ехали, я много вспоминала уже раскаянных и нераскаян-ных грехов. Сокрушалась слезно, но тайком. Сердце мое так рвалось туда! Мне казалось, что я не дождусь этой встречи, скорее бы его увидеть! В то же время у меня было и чувство страха: «А вдруг он меня не примет, такую грешную, хоть бы добрый был». Сердце мое билось, как перед каким-то важным экзаменом.
Пришлось немного подождать. Наконец-то! Дверь открылась, и вышел отец Кирилл — приветливый, радостный. У меня отлегло от сердца — слава Богу, добрый! Увидев нас, старец воскликнул: «Ой, кто это у нас? Такие красавицы пришли, и откуда же такие красавицы?» у меня как камень с души свалился, а он попросил послушника, чтобы тот принес томатного сока два стакана и по кусочку хлеба перекусить его чадам из Петербурга — на дорожку, для подкрепления сил. Вскоре они вышли, поклонились отцу Кириллу в ноги и, получив благословение, ушли. Тут он снова обратился к нам: «Входите, красавицы». Мы уселись кто где, молчим. А отец Кирилл спрашивает: «Ну, с чем по жаловали?» И на меня смотрит: «Что у тебя?» Я молчу, в голове все смешалось. Надо сказать, что я работала массажи-сткой, труд этот очень тяжелый, и я постилась по мере сил. Несколько раз слышала от знакомых прихожан, что массаж делать грех. Я думала: если это действительно грех, то отец Кирилл мне скажет, и я брошу это занятие. Мы приехали к батюшке 7 апреля, в Благовещение, а 5 апреля у меня был день Ангела, и мы его отмечали на работе. Не дождавшись моего ответа, отец Кирилл начал сам: «Ну что, были у тебя на работе два дня назад от меня? Знаю, где ты работаешь и кем!» Я в глупом недоумении думаю: «Как это были у меня на работе, кто был, какой смысл интересоваться мною?» А старец продолжает: «Я знаю о тебе все, мне доложили, были от меня у тебя два дня назад на работе, поняла? И ты с ними пила».
Я говорю: «Да, батюшка, пила, грешная» (хоть и выпи ла немного). Но до меня стало доходить потихоньку, что оправдываться я не буду, поскольку чем больше мы себя осуждаем, тем лучше для нас, тем более сказанное про меня старцем — чистая правда. Отец Кирилл сказал мне: «Беги оттуда». Потом он стал говорить что-то на отвлеченные темы, рассказывал притчи и вдруг обернулся снова ко мне: «Беги оттуда, — теперь уже строже, — поняла?» Я все еще ничего не понимаю — в голове сумбур, недоумение. И в третий раз, уже совсем грозно: «Беги оттуда, ты ходишь по лезвию ножа! Поняла?» Последние слова: «Ты можешь умереть от нагрузки» я с испугом, но восприняла. Все сказанное было ответом на мои вопросы, разрешения которых я искала два года. А он снова говорит: «Я бы тебя не принял, но сердце у тебя доброе».
Эти слова на меня так сильно подействовали, что из моих глаз покатились потоки слез от осознания греховного состояния моего существа.
При массаже я принимала разный контингент людей, отдава-ла всю свою энергию до остатка, а затем много болела. Особенно часто у меня появлялись карбункулы, которые приходилось вскрывать хирургическим путем. Сколько я страху натерпелась! А теперь вот сижу, грешная, но счастливая: получила наконец нужный мне ответ, да еще от такого великого человека! А в том, что он великий, я нисколечко не сомневалась.
Затем отец Кирилл сказал, что мне предстоит операция, которой не избежать: «Это по грехам твоим». Я утвердительно кивнула, сознавая, сколько я согрешила и что если и будет мне, то поделом. Но он ласково успокоил меня: «Все будет хорошо». А я внутренне уже была готова к этому.
В тот день отец Кирилл много говорил притчами, рассказы-вал, как нам себя вести, вплоть до садоводства и борьбы с вредителями, ну и, конечно, в притчах-назиданиях много советов давал. Он рассказывал о себе, сказал, что имеет три высших образования: педагогическое, медицинское и духовное, владеет двенадцатью языками. Затем говорит: «Ну вот, вы все знаете обо мне». И снова ко мне обращается: «Ну, рассказывай о себе, я все должен знать про тебя». Я думаю: «Что же рассказывать, он и так все знает?»
Потом батюшка обратился к моей сестре: «А с чем Вы, милоч-ка, пожаловали?» Она замахала руками: «Да у меня все хорошо, дети хорошие, все хорошо — испугалась, что отец Кирилл вдруг обличит ее грехи перед всеми. — Только вот опухоль у меня, нужно операцию делать». «Нет! — резко сказал батюшка. — Ни в коем случае, сердце Ваше не вы держит наркоз, да она у вас и уменьшилась на два миллиметра». У сестры моей глаза округлились от удивления.
Двум другим сестрам по духу старец тоже говорил много разного, от чего они были крайне удивлены. Батюшка уде лил нам достаточно времени, а затем сказал: «Ну что, девчонки, я устал немного». И мы поняли, что нам пора уходить, утомили мы его. Но мне так неохота было расставаться со старцем, что я со слезами упала в ноги отцу Кириллу со словами: «Владыко, возьмите меня в духовные чада». А он меня по-отечески, с любовью, приподнял за руку и говорит: «Ну полно, дитя мое. Во-первых, я не владыка...» Потом, помолчав, тихо так сказал: «Помолись обо мне». И это был его ответ. Я вся в слезах, но счастливая, говорю: «Отец Кирилл, я ничего не помню, что Вы говорили, в голове сумбур». Он улыбнулся и говорит: «Ничего, домой придешь, все потихоньку вспомнишь». В конце я спросила про своего сына, мне очень хотелось, чтобы отец Кирилл посоветовал, как быть с ним, так как он у меня был очень болезненный. Отец Кирилл строго сказал, чтобы я привела его без опозданий завтра к такому-то часу. Затем он всех нас благословил, а я была самая счастливая, потому что обрела духовного отца — да какого! Сердце мое пело от необыкновенного состояния радости.
Наутро мы с сыном и мужем поехали к батюшке и, действительно, оказались первыми, как он и сказал: «Без опозда-ний, чтобы были первыми». Я зашла с сынишкой, мужа не взяла с собой, подумала: пусть идет один, так как он не очень хотел ехать к отцу Кириллу. Я немного рассказала старцу о себе и о своем сыне, который сильно болел, состоял на учете у многих специалистов. Я переживала за его будущее, ведь впереди армия, вдруг заберут. Когда Олегу было одиннадцать лет, я ездила с ним по святым местам. После этих поездок он стал вдруг поговаривать, что хочет стать священником или военным, как папа.
И первый вопрос отца Кирилла к Олегу был таков: «Ну, кем ты хочешь стать, рассказывай?» Олег ему: «В общем, у меня два направления: или военным, или...» Он не успел договорить, отец Кирилл опередил его: «Ой, только не говори мне, что ты хочешь стать священником. Нужно еще жизнь повидать, посмотреть, многое испытать...» Старец спрашивал сына о том, какие предметы он любит, чем увлекается. Спортом заниматься батюшка благословил (Олег занимался борьбой). Много советов давал: как питаться, какие мышцы тренировать. И еще сказал: «Береги и слушайся маму, она очень много в жизни пережила! Очень хорошая мама у тебя!» А меня утешил хорошими словами о сыне. Я в радостных слезах благодарила Господа и отца Кирилла. На душе стало легко и спокойно! Муж зашел и тоже получил много назиданий, батюшка всех нас благословил. Он был рад, что мы с мужем повенчаны, и дал нам обоим назидание в супружеской жизни. Он так нас примирил (перед этим была между нами ссора), что обратно мы ехали все трое ра достные и счастливые, в мире и дружбе между собою! Даже на чай пригласил нас с Юрою: «Приезжайте чайку попить с мужем». После Пасхи старец уехал в Ригу и только через полгода снова приехал в Екатеринбург. Во второй свой приезд он вновь пробыл в нашем городе почти весь Великий пост. Мы часто общались с батюшкой, он окормлял нас, исповедовал, и радости нашей не было предела. В Великий пост отец Кирилл нас всех причастил и пособоровал. В тот день у нас было незабываемое чувство особенной благодати. Всем, а нас было человек сорок, не хотелось расходиться. После Причастия многие стали спрашивать старца о своих проблемах, но он сказал: «Дайте мне побыть с Богом». Батюшка очень устал, к тому же вечером должен был ехать в Ригу.
А как он меня исцелил, мне хочется рассказать отдельно.
Дивное исцеление
С того времени, как отец Кирилл после Великого поста снова уехал в Ригу, прошло несколько месяцев, но я никак не могла дозвониться до него. А мне очень нужно было услышать батюшку, поскольку у меня сильно болела нога, которую я год назад ломала (был пяточный перелом). По работе мне нужно было много ходить, и больная нога сильно докучала. По утрам я вставала со слезами, боялась, что вовсе не смогу передвигаться. Видимо, кость плохо срослась. Да тут еще обострение остеохондроза! На работу иду с обезболивающими таблетками, с работы тоже, на больничный пойти нельзя.
Однажды я дозвонилась. Набрала номер и вдруг слышу в трубке: «Я Вас слушаю». От удивления, радости и восторга я потеряла дар речи. С сильным волнением и трепетом я спросила старца: «Вы меня помните?» Он ответил: «Я всех помню». Спросил, как мы здесь живем, а я буквально в не скольких словах рассказала со слезами про свои болячки: «Нога доводит до отчаяния, не могу ступить по утрам, а надо бежать на работу рано и быстро. Да и почки у меня болят — пиелонефрит». Отец Кирилл говорит: «У тебя там, милочка, не пиелонефрит, а камень». «А что же делать?» — спрашиваю. — «Операцию». «Как операцию, отец Кирилл! — от страха у меня сердце замерло. — Мне не вынести, я боюсь».
Он, помолчав, добавил: «У тебя там еще с позвоночником дела неважные, большие изменения в нем. Ты сидишь?» «Ой, простите, отец Кирилл», — я соскочила с кровати. Думаю, с таким человеком говорю да еще расселась. Отец Кирилл велит: «Трубку возьми в левую руку и встань лицом к северу». Я растерялась: «Простите, отец Кирилл, у нас тут ремонт идет». А он: «То-то я вижу, у вас тут... » — видимо, он имел в виду беспорядок. — «Отец Кирилл, простите, я такая тупая, что не соображу, где север в комнате». — «А у вас там большой предмет стоит». Я удивилась его прозорливости: где Рига и где Екатеринбург, а он видит все духовными очами! В северном углу у нас стоял большой шифоньер. Когда я повернулась к северу, старец сказал: «Подними правую руку, сделай вдох». Я сделала вдох, и вдруг вся моя комната озарилась ярким белым светом, будто от сильной фотовспышки. Раздался щелчок, причем какого-то замедленного действия. У меня даже волосы поднялись от удивления. И в этот момент мне сделалось так легко, что я стала как пушинка
— это при моей-то комплекции! Всю усталость как рукой сняло, а главное — в ноге никакой боли! Только что стонала, еле до кровати добралась, и вдруг я — как будто не я. Так легко стало дышать, что даже прыгать начала от радости. Схватила трубку, а в ней — гудки...
Все смешалось — трепет, радость, такое только во сне бывает. И в то же время замешательство: «А как же быть, что делать — почки, операция, что же он мне ничего не сказал?» Набрала в волнении еще раз батюшкин номер, но внутренний голос сказал: «Не нужно». Я со смирением положила трубку. Пребывая в недоумении, но все же счастливая легла спать. Несмотря на то что сильное впечатление от чуда сильно взволновало меня, в эту ночь я спала очень крепко. Утром встаю на ногу
— никакой боли, как и вечером. После обследования почек и позвоночника сбылись и предсказания старца о том, что в позвоночнике остеохондроз, а в почке камень.
Когда пришло время делать операцию, я позвонила старцу, чтобы получить его благословение. Отец Кирилл меня утешал: «Все будет хорошо, я же тебе еще тогда сказал». Я поняла, что стола хирурга мне не избежать, и надеялась теперь только на молитвы отца. Плачу в трубку, слышу, батюшка говорит: «Я буду с тобой, пусть сын позвонит и скажет день и час операции. Я буду там с тобой, не бойся, все будет хорошо». Как же после таких слов не найдутся силы и надежда, хотя наркоза я боялась страшно! А после разговора с отец Кириллом от души отлегло.
Операция была тяжелая, но молитвами отца Кирилла наркоз перенесла прекрасно. Что батюшка мне ни предсказывал, все сбывалось в точности.
Старец назидал нас и исправлял с отеческой любовью. Как-то однажды, придя к нему, я пожаловалась: «Вот предстоит юбилей, не хочется его проводить, а людей уже наприглашала — человек двадцать шесть будет». А отец Кирилл говорит: «Ну что ты, будет человек восемнадцать. Сделай поскромнее: одно горячее, а не два, как ты любишь». Я подумала: как же так — восемнадцать человек? Ко мне все рады будут прийти, тем более что заранее это было обговорено. И вдруг позвонили несколько пар и сообщили, что не смогут прийти по важным причинам, просят извинения. И точно было восемнадцать человек, как и обещал батюшка.
Однажды отец Кирилл мне сказал: «Лида, прекращай перекусочный вариант, особенно на ночь». Точно, я всегда любила перекусить вечером: съесть несколько раз по бутерброду с колбасой, сыром да чаю или кофе попить. В общем, я постоянно устраиваю бесконечное трапезничанье, а он знал мое чревоугодие и обличил меня.
Сколько раз я слышала о его прозорливости от других духов-ных чад и сколько сама испытала — всего и не описать!
Вот еще случай. Из Тюмени обратились к старцу родствен-ники одного из бизнесменов, который пропал без вести месяц назад. Найти не могут, куда только ни обращались. Кто-то из духовных чад посоветовал съездить к отцу Кириллу. Батюшка сказал: «Пусть разыскивают в таком то доме, там мусоропровод есть, в нем и ищите». Родственники бизнесмена послушали старца, поехали в указанный дом, в мусоропроводе которого и нашлись останки пропавшего человека.
Как-то раз из Челябинска приехала к батюшке женщина — духовное чадо, и отец Кирилл велел ей срочно привезти к нему ее мужа. Женщина ответила, что муж отказался ехать, но старец вновь строго повелел скорее его привезти. Таким образом он спас этого человека от петли: тот, когда жена вернулась домой, уже собирался повеситься, все приготовил. Отец Кирилл сам потом рассказал это моему мужу.
Сколько батюшка перенес страданий, скорбей — мужественно, с терпением! Такой светильник, как отец Кирилл, останется духовно с нами навсегда. Он и сейчас в сердцах наших. И я верю, что его имя просияет, как имя дивного святого.
Вечная память нашему духовному отцу архимандриту Кириллу!
Слава Господу за все! Аминь.
Христос Воскресе! Господи, благослови! Сложно писать в прошедшем времени об этом человеке... Да и человек ли то был? Не ангел ли во плоти, то смеясь своим удивительным смехом, то юродствуя, общался с нами? И даже теперь, спустя семь лет после его блаженной кончины, в минуту отчаяния, всяческих сомнений и вопросов рука сама тянется к телефону и ты представляешь, как голос на том конце провода скажет: «Слушаю». И все твои вопросы и сомнения рассеются, «яко дым да исчезнут» после двух слов старца.
Отец Кирилл постоянно жил в Риге и несколько раз при езжал в Екатеринбург. Я с ним так и общался
— лично и по телефону. Интересно то, и не только я это заметил, что, если вопрос к старцу был незначительный и праздный, к нему невозможно было дозвониться. По важным же вопросам, от которых зависела судьба человека, дозвониться было очень легко: отец Кирилл тут же брал трубку. И как же сейчас мне (и близким моим) горько и досадно, что отвлекали старца незначительными вопросами, дерзали надоедать своей житейской суетой! Мы вели бы себя по-другому, и вопросы были бы у нас другие, если бы знали, что он так скоро уйдет от нас. Понимание этого приходит только сейчас, так же как и понимание того, что примерно так все и будет в конце дней, когда увидим Сына Человеческого, «грядущего на облацех». Старец учит нас даже своей блаженной кончиной. Да не будем в последний час сокрушаться, как нерадивые девы, о том, чего мы не успели! Отец Кирилл, спаси нас от этого!
О том, что в Екатеринбург приехал какой-то старец, я узнал почти случайно (хотя ничего случайного не бывает) от дру зей, которые уже были у него. Как-то сразу решил идти и я. До этого мне приходилось читать об Оптинских старцах, поэтому я немного представлял, кто они. Слышал, что и сейчас есть настоящие старцы, но чтобы в нашем городе! Кое-как помолившись и написав на бумажке какие-то, первые попавши-еся, вопросы, в предвкушении проречения судьбы или еще чего- нибудь великого я в сопровождении мамы моего друга поехал на Уралмаш. Поначалу все шло буднично и серо. Окраина города, грязное малосемейное общежитие, маленькая квартира с незнакомыми людьми. Все это к чуду явно не располагало. Да и сам старец оказался неэффектным. Рост ниже среднего, седые волосы, татарская борода, грузное тело и почему-то широкое, почти монголоидное лицо (о том, что батюшка тяжело болеет, я узнал значительно позже). Так получилось, что мы пришли уже в конце приема, когда отец Кирилл очень устал от посетителей и ему становилось плохо. Какие у меня были вопросы к старцу — теперь уже и не помню, вроде бы что-то про себя, про родствен-ников, просил молитв... Старец изнемогал, но да вал ответы на все. (Я заметил сразу, что он называл меня «брат», несмотря на большую разницу в возрасте.) В общем, обычная беседа со священником. Все вроде бы буднично. И вдруг старец говорит (может, даже и «невпопад») об одном душевном качестве, присущем мне. Я остолбенел, ведь я никогда не задумывался об этом. И тут же понял, что это действительно так. Никогда в жизни я так не краснел! Уши, щеки и, кажется, лоб стали красными! Старец, заметив это, усмехнулся: «Ну то-то же!» Б таком виде я и вышел в коридор. Мои спутники улыбнулись, увидев мое красное лицо, но с расспросами не приставали. Как потом выяснилось, они сами испытали подобное. Уходя от отца Кирилла, я и не подозревал, что вернусь и с каждым вопросом буду идти к нему и что после его смерти мне будет так не хватать живого общения с ним. Позднее батюшка говорил мне: «Ты что думаешь, ко мне просто так пришел-ушел и все? Я ведь после за всех молюсь». Видимо, эта молитва и соединила меня с отцом Кириллом.
Мы с друзьями часто бывали на Уралмаше. Что-то тянуло прийти к отцу Кириллу еще и еще. Да и батюшка был очень рад нам. По натуре он был веселым и жизнерадостным человеком, у него была замечательная манера: свои поучения и советы он смешивал с шутками, многочисленными забавными и увлекательными историями, так что ты и не сразу понимал, о чем именно говорил старец. Общение с ним я бы дерзнул сравнить с чтением святого Евангелия: даже вспоминая об отце Кирилле, каждый раз открываешь что-то новое. Это сравнение здесь, я думаю, допустимо, поскольку старец сам жил по Евангелию, в отличие от многих наших современников. И нас, молодых людей, только- только потянувшихся к Православию, пришедших в Церковь с багажом атеизма, комсомольского прошлого да и просто советского образа жизни без Бога, он учил, как постепен но постигнуть вечные истины Святого Православия. Все мы напоминали тогда несмышленых воробышков, которые с энтузиазмом машут крыльями, но летят почему-то не вверх, а вниз. Сколько таких желторотых душ научил летать отец Кирилл! Он был для всех нас, воистину, аввой от Бога! Отец Кирилл не терпел теплохладности, житейской беспечности и неряшливости, даже во внешнем облике. К себе он был строг во всем, хотя эту строгость скрывал за неким юродством. Как-то раз он строго отчитал меня за то, что я пришел к нему небритым.
— Ты живешь среди людей, — говорил он, — и не должен выглядеть вызывающе. А раз ты христианин, то обязан показывать пример, в том числе и во внешнем виде. У меня тоже борода на щеках не растет. Щеки я подбриваю, для этого у меня есть хорошая бритва и кремы. Это смущает многих, даже Патриарху на этот счет обо мне вопросы задавали. Но как бы я выглядел с клочками бороды на щеках и немытый? Я и ванну регулярно принимаю — ко мне же люди приходят. Вот какой я чудной архимандрит! Многие святые (в основном отшельники) накладывали на себя разные подвиги, умерщвляющие плоть, не мылись. Им этого не надо было. И пахло от них весьма неприятно. Даже от святого Антония Киево-Печерского, когда его достали из пещеры, где он подвизался перед своей блаженной кон чиной, шел смрад. Это послужило соблазном для братии. Но в церкви гроб стал благоухать. Мы не святые, и поэтому должны содержать себя в аккуратном виде. Постепенно и словно бы невзначай отец Кирилл открывал нам азы Православия. Нас как новоначальных он не обременял никакими правилами, хотя к себе был необычайно строг. Мягко вводил нас в Церковь. На вопрос о молитвен ном правиле ответил как-то: «Читай по молитвослову утренние и вечерние молитвы». — «И все?!» — «Да, все. Но регулярно». Поощрял батюшка земные поклоны и всех благословлял понемногу их делать. «Мой старец, — рассказы вал отец Кирилл (а это преподобный Севастиан Карагандин-ский), — благословлял поклоны и говорил, чтобы я молодым их делал, а то, мол, старым не смогу. Вот и действительно я сейчас не могу. А раньше по тысяче поклонов клал, так что после идешь и голова гудит». Сам батюшка был снисходительным и не накладывал ни на кого «бремена неудобоносимые». Отец Кирилл старался не назначать и епитимьи. «Само время теперь епитимья», — говорил он. В этой связи вспоминается еще одно его высказывание: «Вот говорят, что не видят люди сейчас чудес. А самое большое чудо, которое являет нам Господь, — это то, что мы все еще живы, несмотря ни на какие потрясения и катаклизмы двадцатого века». Нам батюшка не благословил строго поститься. А порой разрешал вкушать в пост некоторые скоромные продукты. Так, одному моему другу он благословил в Великий пост употреблять яйца. «Ты студент, — сказал он, — тебе все равно нечего есть». Со мной же произошел вот такой случай.
Были мы с другом у отца Кирилла. Народу почему-то не было, и старец спокойно говорил с нами о многом. Как-то незаметно мы заговорили о трапезе в пост. Старец сказал моему другу (страдавшему болезнью внутренних органов), что ему в пост можно вкушать молоко, кефир и творог. Я сижу с отсутствующим видом, мол, я не такой слабак, пост выдержу полностью. И вдруг батюшка обращается ко мне: «А тебя это тоже касается, повтори, что можно болящим есть в пост». Я отвечаю: «Молоко, творог и сметану». «Обойдешься без сметаны», — засмеялся старец. И что же? На первой же седмице поста у меня началась сильная резь в животе. Гастрит. Тут я и вспомнил отца Кирилла! А уже после смерти батюшки узнал, что сам он очень строго постился в Великий пост, — соблюдал даже сухоядение, и это при сахарном диабете (с содержанием сахара в крови восемнадцать-двадцать единиц!), водянке, болезни ног и прочих болезнях. «Но один день в году, — говорил старец, — в Страстную Пятницу, в память о Крестных страданиях Спасителя, любой, даже самый больной человек, должен соблюдать строгий пост (не вкушать ничего целый день)».
При видимой мягкости и снисхождении к немощам человечес-ким отец Кирилл был очень строг к любым проявлениям греха, особенно к лицемерию и фарисейству, и безжалостно вскрывал духовные нарывы.
Постепенно нам открывался старец. И все более серьезные вещи он нам говорил:
— Вера без дел мертва. Вот вы — молодые единомышленники. Все православные. Организуйтесь и совместно сделайте какое-нибудь дело милосердия. Придите хотя бы в детский дом к сиротам. Просто придите к ним в гости. Ничего не надо — принесите маленькую конфеточку. Столько радости, сколько будет в глазах детей, вы никогда не увидите.
Не надо шокировать людей тем, что ты верующий. Не показывай этого специально, но если спросят, стой за свою веру. Не стоит, скажем, в столовой при всех громко читать молитвы перед едой. Прочитай молитвы про себя и пере крести еду глазами. Когда я молодой был, то иногда кушал в столовой. Смотрю, кто-нибудь глазами задергал, ну, значит, свой, православный.
Сокрушался батюшка, что современным людям, оторванным от святоотеческого наследия, даже вид священника в диковинку.
— Иду, — говорит, — я в подряснике (он виден из-под пальто), а навстречу мальчик. «Ой! — изумляется отрок. — Тетенька в платье и с бородой!» Это младшие. А у старших и уважения-то к священному сану нет. Иду я вдоль дома. Ходить мне тяжело, через каждые десять метров стою и отдыхаю. Как-то остановился я у одного дома, стою, отдышаться не могу. А на первом этаже на подоконнике цветы стоят. Герань, много гераней, и все как на подбор крепкие, с яркими цветами. Я засмотрелся. И вот подходит женщина, видимо хозяйка, и гневно так заявляет: «Ты что уставился, старый козел?» «А вот потому и уставился, что козел», — отвечаю.
Подшучивал отец Кирилл и над нашей русской безалаберно-стью:
— Почему русские, — спрашивал он, — ходят по газонам? Ведь асфальт есть, а все газоны истоптаны. И почему грязь на улицах? Никому до нее дела нет. В Риге я как хозяин дома обязан убирать тротуар возле него (или платить дворнику). С меня за это строго квартальный спрашивает. Почему у вас деньги ни за что берут? Я вез с собой из Латвии маленькую собачку, Чарли 4, так за нее пошлину взяли такую, будто я слона вез.
4 Этот пес спас отцу Кириллу жизнь: однажды ночью, когда старец спал, одеяло с его крова ти упало на обогреватель и стало тлеть. Чарли вовремя разбудил батюшку.
Приехали ко мне в Ригу паломники. Среди них была одна женщина с мальчиком-подростком. Пока я их встречал и размещал, мальчишка где-то раздобыл удочку и стал ловить в моем пруду карпов. Почему русские не могут спокойно смотреть на плавающую рыбу и обязательно хотят ее поймать? Но, подшучивая, старец не раз повторял: «Только в Рос сии (а повидал батюшка немало. -П. П.)еще осталась духовность. На Западе ее нет и в помине».
На все вопросы отец Кирилл отвечал всегда ясно и четко. Он призывал спрашивать и рассказывать обо всем, не стесняясь. «Священникам, — говорил он, — надо все говорить, а врачу-священнику надо говорить абсолютно все». И действительно, со старцем мы говорили абсолютно обо всем. Батюшка давал ответы даже на самые интимные вопросы:
— Господу было угодно сотворить мужчину и женщину. Полнота взаимоотношений познается в совместном проживании. Господь благословляет брак. Все, что вне брака, то от лукавого. В браке Господь благословляет ложе. Как супругам сходиться — это вопрос личного благочестия. Господь это благословляет. Главное, чтобы отношения были брачные. С супругой надо обходиться ласково и нежно. Почаще дарите своим женам цветы. Будьте всегда вместе, будь те единомышленны. Молитесь вместе, но не «увлекайтесь» службами. Другой раз полезнее погулять где-нибудь в парке, чем, находясь в суетливом состоянии, толкаться на службе. Трудно сейчас молодежи, соблазнов много! Поэтому молодым я иногда разрешаю сходиться в пост, но, заметьте, не благословляю, а разрешаю. Это неправильно, но если вижу, что по-другому нельзя, — разрешаю. И молюсь за них. Как часто супругам можно сходиться? Знаете, первые христиане сходились только ради рождения детей. Молились перед этим, испрашивая благословение у Бога. И после ложа молились, извиняясь. Семя у мужчины не тратилось на сладострастие.
Батюшка умел с любым человеком найти общий язык. На мой вопрос об этом его свойстве он ответил так: «Я с дураком — дурак, с умным — умный». До сих пор поражаюсь, как отец Кирилл расположил к себе моего отца. Отец, в общем-то, человек неверующий, но к Церкви относится уважительно, носит крест. Он заинтересовался моими рассказами о старце и решил лично познакомиться с ним. О чем они могут разговаривать, недоумевал я, когда мы шли к батюшке? Я представил их друг другу. Они поздоровались за руку, и после приветствия повисла пауза. Я был удручен, но не знал, что делать. Первым начал отец Кирилл. Он говорил о том, что сегодня ночью плохо спал, что во дворе лаяла собачка и ему было жалко ее, потому что сейчас зима и очень холодно:
— Холодно у вас на Урале. В Европе не так. Вы были молодым в Европе?.. А где?.. Как же, знаю. Я тоже бывал около того городка. А чем Вы занимались в молодости?.. Охотились?.. Вы любите природу и тишину? Я тоже люблю тишину. А знаете, в церкви, даже в суете и толчее, тоже можно услышать тишину... Как? А когда Вы были последний раз на богослужении? Вам обязательно надо бывать в церкви!
Я был поражен. Батюшка общался легко и свободно, шутил, даже анекдот рассказал. Отец тоже раскрепостился, задавал вопросы. Отец Кирилл кроме всего прочего обратил внимание отца на его здоровье, которое у него как у человека немолодого, конечно же, было не в порядке. «Вам надо пройти обследование», — посоветовал старец. «Да когда, отец Кирилл? — отвечал отец. — И некогда, и мотаться в очередях желания нет». Тогда батюшка попросил отца встать, подошел к нему и правой рукой стал медленно водить вдоль его тела. Попутно он комментировал, какой орган он чувствует, в каком этот орган состоянии и к какому специалисту следует обратиться. Все, что говорил батюшка, я записывал. Отец потом по этому листочку к врачам талоны брал и анализы сдавал, какие посоветовал отец Кирилл. Все заключения старца были удивительно точными, он даже увидел зарубцевавшуюся язву двенадцатиперстной кишки и точно определил содержание сахара в крови! (Позднее отец даже спросил у меня: «Ты что, что-то рассказывал обо мне отцу Кириллу?»)
Отец приходил к батюшке еще раз, но уже без меня. Вернулся он от него, как сказала мама, задумчивым и немного испуганным. О чем они говорили, он так и не рассказал. Бог весть!
Очень ответственно батюшка относился к умершим. Он ведал тайны загробного мира. Однажды в разговоре он будто задумался — ушел в себя — и через какое-то время, снова вернувшись к нам, сказал, что сейчас умер кто-то из его духовных чад. Отцу Кириллу было открыто состояние души после смерти. Иногда он приоткрывал людям посмертную участь их умерших ближних. В таких случаях он, как правило, говорил общими словами: «Нормально» или «Надо молиться», что уже было великим утешением для страдающих сердец. Просьбы о молитвах за упокой он выполнял неукоснительно.
Очень сокрушался отец Кирилл о весьма распространенной псевдорусской традиции выпивать «за упокой». Вот как учил он поминать усопших родственников:
— Обязательно закажите в церкви поминальную службу, подайте записочку. Но записочка и свечка на поминальном столе не освобождают от домашней молитвы. В церкви, в суете, могут куда-нибудь засунуть вашу записочку и не по молиться. Искушаться этим не стоит: Бог все видит. Но и самим молиться необходимо. Очень хорошо в память об умершем сделать какое-нибудь доброе дело. Ну, например, милостыню подать. И в церковь на поминальный стол надо обязательно что-то положить. Лучше всего мучное. Хорошо, когда сами состряпаете, а нет возможности — можно и в магазине купить. Поминальный обед должен быть без спиртного, даже без вина, не говоря уже о водке. Перед началом обеда, после каждого блюда и по окончании надо встать всем вместе и пропеть «Со святыми упокой» и тропари покойны. За трапезой — сначала кутья. Ее надо заранее приготовить и освятить за панихидой. Есть в Русской Церкви такой обычай — после панихиды предлагать кутью присутствующим. Обычай-то хороший, но почему-то русские едят при этом все одной ложкой из одной банки. Если вы хотите угостить прихожан в церкви, то подумайте, как это сделать подобающим образом. Бумажки хоть настригите что ли... После кутьи подают салат. Обычно это бывает винегрет, но можно и что-нибудь другое. Затем подают горячее. Мяса не должно быть ни в каком виде. На первое — уха. На второе — тоже рыба: жареная или котлеты, в общем по средствам. Пусть женщины испекут пироги, сладкие ватрушки. И, конечно, компот. Чай не надо. Но самое главное для умерших — это ваша молитва!
Будучи чрезвычайно грамотным в богословских вопросах (отец Кирилл по памяти цитировал Евангелие и святых отцов), имея богатый опыт духовного наставничества, батюшка самым главным в устроении человеческой души считал внутреннее делание, а не внешнюю пышность церковных обрядов. Каких высот достиг старец в этом внутреннем делании, знает только один Господь! Мне отец Кирилл начинал говорить про эту сторону нашего Святого Православия, да я тогда не понял его.
— Главное, — говорил он, — прийти в такое устроение духа, чтобы ко всему относиться одинаково
— и к скорби, и к радости. Понял? Ну ничего. Потом поймешь.
Отец Кирилл непрестанно творил Иисусову молитву. Как-то он сказал мне: «Вот я сейчас с тобой говорю и молюсь. Молитва эта звучит во мне». Отец Кирилл блаженно полузакрыл глаза и глубоко вздохнул, будто впитывал молитву, как губка, всем своим существом. И мне показалось, что молитва клокочет у него в груди, что ей тесно в этом бренном теле. Батюшка напрямую общался с горним ми ром, и, думается, все тайны были открыты ему. Удивительную прозорливость отца Кирилла я почувствовал на себе и от его духовных чад слышал о многих таких случаях. Но расскажу о том, что знаю лично.
Однажды ожидал я приема у отца Кирилла. Народу было много. Вот кто-то выходит от батюшки, потом и сам он появляется в дверях комнаты. С одним радостно здоровается, другому что-то говорит
— и вдруг громко: «Да пропустите же вперед вон тех девушек. Им ведь всего-то и узнать надо, выйдут они замуж или нет».
Было у нас в семье такое искушение. Моя бабушка жила одна в трехкомнатной квартире. И велик был соблазн переселить ее на меньшую площадь, а самим улучшить условия проживания. О том, что бабушка прожила в этой квартире более пятидесяти лет и не мыслила себя в другом месте, думалось в последнюю очередь. Стали мы спрашивать у старца благословения. А он говорит: «Оставьте ее в покое!» Месяца через два-три это забылось, подвернулся «хороший вариант», и моя мама пришла к отцу Кириллу за советом. Кроме всего прочего она спросила и про этот «хороший вариант».
«Поздно, — ответил отец Кирилл, — по судам затаскают». Мама испугалась и не сразу сообразила, о чем это старец сказал. Через полгода бабушка умерла. Квартиру мы сразу же разменяли на две однокомнатные. Но новые жильцы поссорились, и получилось следующее: в нашу квартиру заехали, а одну из своих не освободили. И мы с ними судились полтора года, пока не вернули бабушкину квартиру обратно.
Я, грешный, долго не женился. Не встречалась мне верующая девушка, а с неверующей не хотелось связывать судьбу. Я даже подумывал: уж не к монашеству ли призывает меня Господь? Спросил о своем пути у отца Кирилла. «Ты женишься, — твердо сказал он, — когда надо, я тебе сам скажу». Прошло года два-три, и вдруг в телефонном разговоре старец неожиданно сказал: «Тебе надо жениться». «А почему сейчас, батюшка?» — «Сынок, поверь мне, я гляжу немного вперед, тебе надо жениться». В декабре мой духовник отец Александр (по просьбе отца Кирилла) познакомил меня с прихожанкой своего храма, а уже к весне мы незаметно привязались друг к другу. Перед Пасхой отец Кирилл благословил меня сделать предложение моей невесте. После венчания я сразу же отослал ему нашу фотографию. Звоню в Ригу, спрашиваю: «Ну как? Какой она человек?» «Нормальный, — отвечает, — вы у меня на столе стоите, я за вас молюсь».
Но главное для меня чудо отца Кирилла — это то, что он не дал умереть моей жене и дочери. Первая беременность у моей супруги протекала с осложнениями. В связи с этим она несколько раз лежала в больнице. Я звонил в Ригу, батюшка, прослушав назначения, благословил довериться врачам. Несколько раз он говорил, что все будет хорошо. В больнице моя жена заболела гриппом. Грипп прошел, она выписалась, но болезнь дала осложнение — гайморит. Болезнь эта не приятная, но излечимая. У нас же произошел уникальный случай: вместе с кровью заражение попало в голову, и между мозгом и черепом образовался гнойник — абсцесс головного мозга. Жену стали мучить страшные головные боли, при ступами поднималась температура до сорока градусов, и ее колотило так, что она не могла даже набрать номер телефона, чтобы позвонить мне на работу. Отец Кирилл сначала рекомендовал какие-то средства, а затем (когда вечером подобный приступ повторился) решительно велел вызывать скорую помощь. Его размеренный голос успокаивал, и я даже не думал ни о чем плохом. Нас повезли в районную больницу по месту жительства, но там жену почему-то не приняли, и мы поехали в городскую. Как потом оказалось, это случилось промыслительно. В районной не оказалось нужной современной аппаратуры, с помощью которой за тем и был обнаружен абсцесс.
В городской больнице долго не могли понять, что про исходит. Вроде, все в порядке, и вдруг приступ с высокой температурой. Приступы стали учащаться, жену помести ли в реанимацию. Представьте мое состояние, когда жена с восьмимесячной беременностью лежит в реанимации и не понятно, что с ней происходит! Слава Богу (отец Кирилл ни на минуту не оставлял нас), жену осмотрел профессор и, не установив ничего конкретного, все-таки рекомендовал сделать компьютерное исследование головы — томографию. Она-то и позволила врачам поставить страшный, но правильный диагноз.
В тот же день была операция. Что я тогда делал, я не осозна-вал. Ходил под дверями операционной, пытался молиться... Затем я позвонил из больницы родственникам, сказал им телефон отца Кирилла. Через какое-то время мне сказа ли, что они дозвонились до старца и он уже молится. Звонили в Ригу еще и мои друзья (как им стало известно, что идет операция, до сих пор не знаю). Келейник отца Кирилла ответил: «Да перестаньте же звонить! Отец все знает, и мы молимся». (Батюшка всех поднял на молитву.)
Слава Богу, операция прошла успешно. А ведь за ее положите-льный исход мне давали лишь сорок процентов! Жена быстро пришла в себя, самочувствие ее было стабильное, однако консилиум врачей, опасаясь ухудшений и возможности потерять ребенка, через сутки после нейрохирурги ческой операции решил искусственно вызвать роды. Надо было спасать уже ребенка. Батюшка благословил только в крайнем случае делать кесарево сечение. Впоследствии врачи мне пояснили опасность этого. При общем заражении крови такой большой полостной разрез мог бы не зажить и пришлось бы удалять матку. Что это значит для двадцати летней женщины — объяснять не надо. Но молитвами отца Кирилла все закончилось хорошо. У нас родилась дочь, хотя и измученная, требующая еще долгого лечения, но живая, без дефектов и пороков. И кто мне скажет, что это не чудо!
Сильно меня, да и всех нас, потрясла смерть отца Кирилла. Как горько и неожиданно это было! Но после первых воздыханий, слез и заупокойных молитв пришло осознание того, что он жив. Старец отошел к иной жизни в Пасхальные дни, когда вся наша Церковь возглашает: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?» Великим утешением для меня стали песочек с могилы старца, вывезенный из чужой Латвии, и соборное масло, освященное лично отцом Кириллом. Еще батюшка послал мне рушник, которым вытирал руки в алтаре. Но самыми радостными были вести о непрестанных чудесах на его могиле и, конечно, о его мироточащей фотографии, которую я, грешный, сподобился видеть и лобызать.
Я каждый день вспоминаю моего дорогого батюшку. Его молитва укрепляет меня, грешного. Помощь его чувствую во многом. Рушник старца я иногда кладу под головку моей второй дочери, когда она не спит и подолгу плачет. Помощь есть всегда, хоть и не явная, не мгновенная, но есть: дочь успокаивается и меньше просыпается по ночам.
Три года я очень тяжело переживал разлуку со старцем. И вот через три года после его блаженной кончины в течение каких-то двух месяцев наша семья стала непосредственным свидетелем благодатных чудес от отца Кирилла. Батюшка нас не забыл. У меня возникло ощущение, что у старца все эти три года были какие-то более важные дела. Сейчас же я словно вновь дождался приема и очутился в хорошо знакомой и такой родной «малосемейке» на Уралмаше.
Все началось 30 апреля 2001 года — в годовщину смерти старца. С утра была заупокойная литургия по архимандриту Кириллу, затем мы с женой и друзьями поехали на Пионерский поселок. Там духовные чада батюшки каждый год устраивают поминки. Мы вспоминали батюшку, смотрели записи на видеокассетах. В общем, дома мы с женой были только к вечеру и стали укладывать детей спать. Старшая дочь уснула быстро, а с младшей жена находилась в нашей спальне. Вдруг она позвала меня и показала на фотографию отца Кирилла. Это самая известная фотография батюшки, на ней он сидит с двумя крестами в монашеском клобуке. Когда эта фотография у нас появилась, мы закрыли ее пленкой и установили на буфете возле кровати. К своему великому удивлению, я увидел, что внизу снимка появилась прозрачная, густая, словно мед, жидкость. Она собиралась в струйку и стекала по батюшкиному пальцу (на той руке, ко торой он держит перчатку). Струйка проходила через весь палец, выходила за поле фотографии, и уже на прозрачном ее краю виднелась круглая капелька, похожая на светлый янтарь. Было видно, что след свежий и что он блестит. А все изображение отца Кирилла (грудь, плечи) было будто в янтарном налете. Сомнений не было — это мироточение (позднее присутствие следов мироточения на фотографии засвидетельствовал наш духовник отец Александр). Рядом с фотографией старца у нас стояла икона Царя Мученика Николая
II (копия известного мироточивого образа, написанного художником Павлом Тихомировым). Эта икона тоже стала мироточить вместе с фотографией батюшки. Мы с женой в великом благоговении поклонились мироточивому образу старца и иконе Святого Царя Мученика. Ка кое утешение нам, грешным! Государь и старец духовным образом показали свое единение во Христе! Невозможно наши чувства выразить словами!
Когда первые ощущения от чуда отхлынули, жена предложила посмотреть фотоальбом с похоронными фотография ми батюшки (нам его передала из Риги игумения Евфимия, келейница отца Кирилла). И вот буквально на глазах жены такая же фотография старца (только меньшая, размером десять на пятнадцать сантиметров) прямо в альбоме, через альбомную пленку, стала покрываться масляным налетом, а кое-где видимыми капельками. Батюшка, отец Кирилл, как тебя благодарить за такую милость и утешение? Позднее жена вспомнила, что в течение зимы она чувствовала в нашей спальне очень тонкое благоухание, как будто от ладана. Когда зайдешь в спальню, чувствуешь, а побыл немного — уже нет. И меня она спрашивала, не чувствую ли я. И вот все стало понятно 30 апреля.
Много на нас пролилось чудес за время после батюшкиной кончины! О некоторых я даже и не упоминаю. Бывает так: с утра попросишь у отца Кирилла благословения на рабочий день, и «неожиданно» все удачно сложится.
Я свидетельствую о чудесах, которые видел, также свидетель-ствую о том, что произошли они по молитвам нашего дорогого пастыря архимандрита Кирилла. Он жив и помогает нам. Святость его для нашей семьи бесспорна. Не знаю, доживу ли я, но верю, что в свое время и Церковь земная прославит старца. Дивен Бог во святых своих!
Об архимандрите Кирилле я впервые услышала от отца Владимира Елисеева, который много рассказывал о своем духовном отце. По милости Божией и благодаря отцу Владимиру я вскоре встретилась со старцем и имела возможность часто видеться и беседовать с ним. Все встречи, а их было много, я воспринимала как праздник. Настроение у меня всегда было приподнятое, радостное, улыбка не сходила с лица. Все беседы исходили от самого батюшки, он рассказывал о жизни в Прибалтике, о людях. Я задавала вопросы редко, поскольку знала, что отец читает мысли. Он и без того ведал о том, что меня волновало. В этом я убедилась при нашей первой встречи в Риге.
В 1987 году мы приехали по его приглашению в Ригу. Когда мы вошли в усадьбу, нас встретила монахиня Анна и провела в дом для гостей, чтобы мы отдохнули с дороги. Через некоторое время отец Кирилл пригласил отца Владимира. Они долго беседовали у озерка. Я маялась, ждала, читала, ходила по дворику, где было много цветов, в основном тюльпаны и розы. Волнения мои начинали расти. Я взяла молитвослов и стала молиться в трапезной. Окно было открыто, белоснежные шторки слегка колыхались от ветра. Было очень тихо, красиво и необычно. Мне казалось, что я нахожусь где-то за границей. И вдруг я услышала голос: «Не молись! Сейчас увидимся». Я подбежала к окну
— никого, выбежала во дворик, отец Кирилл и отец Владимир беседовали также у озерка в метрах двадцати от меня. Я удиви-лась, а через пять минут я уже знакомилась с батюшкой. По наивности я сразу спросила, кто это сказал мне в окно. А отец улыбнулся и ответил: «Не спрашивай». С первых минут нашего общения я сразу почувствовала его заботливое отношение ко мне. Он поинтересовался, как прошел полет до Москвы и поездка в Ригу. Надо сказать, что с железнодорожными билетами тогда были сложности и мы было отчаялись, но за тридцать минут до отхода поезда Москва—Рига нам предложили два билета. Отец Кирилл сам рассказал нам об этом, как будто присутствовал там. Когда я его спросила: «А как Вы узнали, Вы же не были с нами?» — он ответил: «Я был там духом. Для духа нет преград». И в этом я убеждалась не раз.
Последующие беседы носили разнообразный характер: батюшка был эрудитом во всех отношениях. Зная мой интерес к искусству, музыке и кино он рассказывал интересные истории из жизни великих людей и своей. У него бывали знаменитые художники, музыканты, ученые, историки. Известный иконописец архимандрит Зенон посещал отца Кирилла и расписал иконостас его домашнего храма, иконы которого были воистину настоящими произведениями искусства. Рассматривая убранство дома (который был построен по проектам самого отца Кирилла), нельзя было не удивляться простоте и красоте убранства комнат. Во всем чувствовался очень тонкий вкус настоящего художника. Отцу Кириллу нравились два направления в искусстве: западноевропейское (интерьеры комнат, архитектура дома и сада) и древнерусское (иконы и живопись). Несколько картин в доме были подлинными (работы Репина, Ярошенко, Саврасова). Батюшка ценил изящную посуду, которую очень часто дарил. Как-то, показывая тарелку, он спросил меня: «Какой век?» Я с видом знатока задумалась, на что отец Кирилл спросил: «Нравится?» Услышав утвердительный ответ, тотчас подарил ее мне. Я с радостью и удивлением подумала: как он узнал, что она мне понравилась? Отец будто читал мои мысли: только подумаешь, а он уже об этом говорит.
Когда батюшка говорил о духовном, его можно было слушать часами. Время (три часа и больше) пролетало быстро, незаметно и радостно. Когда отец Кирилл приезжал к отцу Владимиру в Кушву помолиться, то после литургии я услышала лучшую в моей жизни проповедь о Царице Небесной. Была необычная тишина, все слушали, затаив дыхание. После проповеди к старцу стали подходить люди и задавать разные вопросы. Многие встречались с ним впервые, а другие, узнав о его приезде, съезжались в Кушву. У отца было много монашествующих духовных чад, и всех он принимал с трепетной любовью, утешая и помогая ласковым словом и добрым советом. Многим он оказывал и материальную поддержку.
Я была очевидцем различных встреч батюшки с людьми, которые шли и ехали к нему нескончаемым потоком. Отец Кирилл благословил меня присутствовать и записывать советы, рецепты, пожелания и имена всех приходящих. Имея прекрасное образование и навыки в медицине, отец давал наставления в лечении травами.
Запомнились мне две женщины, мать с дочкой, которые потеряли близкого человека, пропавшего без вести (полгода его никто не мог найти, но они не теряли надежду). Они показали старцу фотографию пропавшего. Отец Кирилл внимательно посмотрел на нее, задумался, прикрыв глаза, и спросил: «Он не приехал из леса?» Женщины ответили: «Да, с охоты!» «Ваш муж и отец жив, он в данный момент находится в избушке с глухонемым человеком», — сказал им батюшка. Женщины обрадовались и через некоторое время действительно нашли пропавшего в избушке у глухонемого лесника. Обратилась к отцу Кириллу женщина — мать пропавшего без вести солдата. Показав фотографию сына, она спросила: «Жив ли он?» Отец Кирилл ответил: «Домой не вернется, но по вашей вере... — молитесь!» Когда женщина ушла, он сказал: «Жаль ее, сын-то убит» — и молитвенно перекрестился. Вопросов к батюшке было много: духовные, мирские, но в основном о здоровье. И каждому вопрошающему отец Кирилл давал ответ. Кому-то он благословлял иконы, кому-то святую воду, освященное масло, просфоры, свечи. Никому не отказывал в добром совете и благословении. Богослужения отца Кирилла проходили всегда в праздничном духовном состоянии. Служба протекала чинно и неторопливо. Чтение и пение всегда было четкие. Голос у батюшки был звонкий, чистый и очень певучий. Проповеди были мудрыми, но доступными для каждого. Некоторые проповеди были о почитании и любви к Божией Матери, к Которой сам отец Кирилл относился с великим благоговением. Рассказывал он и о дивном заступлении Пресвятой Богородицы, о том, как Она помогала ему, владыке Иосифу и старцу Севастиану в ссылках.
В одну из поездок к отцу Кириллу в Ригу у меня было очень тревожно на душе. После того как мы благословились у батюшки, он спросил: «Как здоровье у мамы?» Я отвечаю: «Бодрое, она проводила и благословила меня в дорогу». А он говорит: «Не волнуйтесь и не пугайтесь, она сейчас в реанимации, ей сделали операцию». Я усомнилась. Когда дозвонились, то сын подтвердил, что маме сделали операцию. Отец Кирилл успокоил, что, несмотря на преклонный возраст, все пройдет удачно и она поправится. Все так впоследствии и было.
Вместе с мамой мы иногда бывали на службах отца Кирилла, соборовались у него. Батюшка предсказал точное время (через несколько лет) маминой кончины. И все, что происходит сейчас, — сбывается согласно пророчествам старца. Отца нет рядом, но все идет своим чередом.
В ту пору, когда служил у нас владыка Мелхиседек, отец Кирилл предсказал, что архиерея переведут, а в нашей епархии будут еще двое владык с именем «Побеждающий» (в переводе). Половина пророчеств сбылась...
Отец Кирилл относился ко всем с любовью, всех любил, каждый человек для него был особенным миром. Он всегда учил любить ближнего. У отца были необычайно добрые, с искоркой, глаза — золотисто-коричневые, они смотрели прямо в душу. Батюшка часто улыбался и сразу же располагал к себе любого человека. Мне, да и всем, кто его видел, казалось, что мы знаем друг друга давно, много лет.
В Риге около батюшки хлопотали маленькие старушки (монахини): Михаила, Рафаила, Мария, Николая. Все они были настолько любвеобильны и смиренны, добрые, радостные, как будто не из мира сего, — истинные небожители. Невозможно было быть другим около нашего горячо любимого старца.
Навсегда останется в памяти последняя встреча с отцом Кириллом — проводы на железнодорожном вокзале. Батюшка не любил расставаний, любил встречи. Он благословил всех провожающих: отца Владимира, матушку Евфимию, меня, грешную, и других. Один из духовных чад зашел в вагон. Мы стояли на платформе, слезы застилали глаза, было тревожно. Начинался день, утро выдалось холодное. И вот в окне вагона из-за шторки появилось лицо отца Кирилла. Он улыбнулся всем, перекрестил и исчез так же неожиданно. Вдруг появилось солнце, все сразу оживилось, все повеселели. Мы ждали. Поезд стал медленно отходить и увозить нашего батюшку навсегда. Солнце светило, на душе было спокойно. Я верю, что отец Кирилл всегда останется для нас солнцем (его имя в переводе означает «солнце») и осветит наши грешные пути, когда мы (духовные чада) будем нуждаться в этом!
Последний телефонный разговор с батюшкой состоялся дня за три до его кончины. Я позвонила поздравить с праздником Святой Пасхи. Отец Кирилл очень обрадовался, поздравил меня, пожелал духовной радости, передал благословение и поклон всем чадам Богом спасаемого города Екатеринбурга. Начал говорить, что очень болен, почти не ходит. Опасается домашних. Мне сказал ласково: «Людочка, запомни: всяк человек ложь». Я начала его утешать, что он обязательно поправится и приедет. Как-то само собой вырвалось: «Владыка Святый, благословите!» На что он печальным голосом ответил: «Рано меня так называть». После этого разговора на душе было радостно и тревожно. Слезы полились из глаз, тогда я не поняла почему. Теперь знаю: отец Кирилл простился. Это были последние его наставления, благословения, последние ласковые слова старца. Однажды Великим постом я получила письмо от своей мамы, где она просила меня приехать, поскольку была сильно больна, а сестры мои жили далеко и не могли постоянно быть при ней. Я пошла к отцу Кириллу за благословением на поездку. Прихожу к отцу, а он и говорит: «Сестры пусть позаботятся о твоей маме, а тебе ехать не на до». Я думаю: «Как же я к маме не поеду? Ведь каково ей, ста рому человеку, без меня?» Стою и плачу. А отец Кирилл все то же говорит: «Не надо тебе ехать, сестры позаботятся». Сказал — и пошел в соседнюю комнату помолиться. Через некоторое время приходит, а я все плачу. «Все плачешь?» — говорит и снова ушел. Я подошла к матушке Арсении и ей давай плакаться: «Как же я не поеду к больной матери?» А сама думаю: «Но ведь нельзя же ослушаться духовного отца! Все-таки старец есть старец. И слово его — закон». Вот прошло время, и я узнала, что произошел террористический акт и в том поезде, в котором я собиралась ехать к маме, погибло много людей. Господь открыл это старцу, и, послушавшись его, я спасла свою жизнь. Когда я рассказала о катастрофе отцу Кириллу, он сказал мне: «На твое место сел другой». Мне было страшно это слышать, и я долго не могла опомниться. Ноги у меня подкосились, так что даже домой меня пришлось везти на машине. Я благодарила Бога, что Он посыла-ет таких пастырей, как отец Кирилл. Слово таких людей для нас должно быть законом. Отец Кирилл еще сказал мне: «Господь подарил тебе жизнь».
Я часто ходила к отцу Кириллу и помогала ему в уходе за его многочисленными больными пациентами. Стоило только переступить порог отцова дома, и ты становился совершенно другим. Нет такого человека, который бы это не подтвердил. К отцу приходило много раковых больных: кого он так исцелял, а кого посылал на операцию. И всегда говорил им: «Поставьте свечечку святой Ксении Петербуржской, молитесь ей». Однажды на Новый год я позвонила отцу Кириллу, чтобы поздравить его. У отца 1 января (по новому стилю) день рождения. Поздравила его, получила в ответ благодарения, а потом попросила отца, чтобы он мне сказал что-нибудь в утешение и назидание. Как ребенок просила, по-детски так. И он мне сказал просто и кратко: «Будь с Богом, а не с людьми». Слова эти так глубоко врезались мне в душу, что до сих пор я, вспоминая их, утешаюсь, будто снова слышу отца.
Каждый день, который я проводила с отцом Кириллом, был для меня эпохой добра. Старец мог молчать, ничего не говорить, и в то же время он мог делиться с людьми каким- то внутренним добром. Все и всегда было в поле его зрения, и все были окутаны благодатью Духа Святого, потому что отец всегда молился и без молитвы не был никогда. Однажды я как-то сказала ему: «Ой, отец Кирилл, я ведь все на Вас свалила! Все свои хлопоты и нужды, а сама все кружусь как будто». На что отец мне ответил: «Вот и хорошо!»
Как-то раз выдалось у нас жаркое лето, а я была сильно больна (врачи намекали на то, что у меня рак). Самое про хладное место в доме у отца Кирилла было в трапезной, я там и лежала. Лежу и думаю: «Раз мне так плохо, то отец мне, наверное, и не говорит, что у меня рак». Лежу с этой мыслью и унываю. Прошел день... Я проснулась рано утром, часа в четыре. Обычно в это время после молитвы отец Кирилл выходил на улицу. И вот слышу я его голос, выхожу, а батюшка смотрит на меня и говорит: «у тебя больше нет болезни». Я вспомнила свои вчерашние мысли, и мне стало так легко, так радостно, что от сердца сразу отлегло.
Помню, я шла по улице. Было воскресенье, светило солнце, был легкий морозец, и всюду лежал снег. Хорошо так было, я шла по улице одна и читала девяностый псалом. И вдруг, откуда ни возьмись, вылетает машина и со всего маху сбивает меня. Я пролетела примерно метров десять. Когда очнулась, то почувствовала, что у меня ноги не действуют. Рядом никого, вокруг одни сугробы. Не помню, как очутилась в больнице. Оказалось, что у меня перелом таза, порваны сухожилия на ногах и очень сильное сотрясение мозга. На десятый день после травмы отец Кирилл забрал меня из больницы к себе в дом. Еще через пять дней я встала на ноги. На службу меня носили на руках. И вот однажды я стояла на службе, как вдруг у меня упал костыль, на который я опиралась. Костыль грохнулся об пол, да с таким не приятным звуком! Отец Кирилл был в это время в алтаре. Я подняла костыль, а он у меня хлоп — и снова на пол. Я даже съежилась от неприятного чувства. Снова наклонилась за костылем, а отец Кирилл из алтаря строго так крикнул мне: «Брось палку!» Я в недоумении: «Как же я до клироса дойду?» И на свое удивление дошла! Так с того дня и стала ходить без палки. Поправилась, бегать стала. Носилась по этажам! Все люди удивлялись мне, ведь с такой травмой, в лучшем случае, через год начинают самостоятельно ходить. А я через пятнадцать дней на ноги встала и в течение со рока дней полностью исцелилась. Вот такие чудеса творил отец Кирилл! Царство ему Небесное и вечная память!
Отца Кирилла я при жизни не знала. Первый раз услышала о нем от матушки Евфимии. Когда мы познакомились с ней, у моей мамы были большие проблемы в семье. Ее второй муж метался между всеми религиями, хотя он с мамой был обвенчан. И вот у него начался такой период, что он стал погуливать по женщинам. Мама моя была в неописуемом горе. А когда у нее горе — горе и у меня. Матушка Евфимия сказала тогда: «Идите к отцу Кириллу на могилку. Он при жизни всем помогал и вымаливал людей за одну ночь. И все было хорошо». Я тогда особенно не верила, но подумала: «Ладно, пойдем к отцу Кириллу, может быть, он и поможет». Мама моя согласилась. Постояли мы на могилке, поплакали, помолились, как могли. Приходим домой... Через какое-то время приходит ее гулена-муж и говорит в недоумении: «Я не понимаю, что со мной произошло, но меня почему-то снова потянуло сюда, к вам». От богатства вернулся (та женщина богатая была и многое ему обещала). Я, конечно, сразу поняла, что все это случилось по молитвам старца. С тех пор я стала сильно почитать отца и все время обращаться к нему за молитвенной помощью. Иногда бывает плохо на душе, голова болит, путаница всякая лезет. Подойду, помолюсь на могилке, и все как рукой снимет. Становится легко-легко, и снова жить хочется.
Отец Кирилл был действительно прозорливым старцем. Господь в молитве все ему открывал. Очень часто он спасал меня от всяких бед и напастей! Как-то раз у меня тяжело заболела родная сестра, и мне нужно было срочно к ней ехать. Я пошла к отцу Кириллу за благословением на дорогу. Пришла к отцу, а он мне говорит: «Езжай на две недели, не дольше, а то потом война в Москве начнется». «Вот это да, — думаю, — хорошие дела!» Говорю отцу Кириллу: «Отче, меня же не отпустят на работе». А отец отвечает: «Отпустят, отпустят». И на самом деле, на мое удивление, меня без проблем отпустили.
Поехала я через Москву, а у меня российской валюты совсем немного осталось, остальное в латвийских деньгах. Приезжаю в Москву, подхожу на вокзале в кассу, и оказывается, что у меня российских денег не хватает, а латвийские латы никто в Москве брать не хочет. Я в обменный пункт пошла, а там и знать не знают, что это за латы такие. Спрашиваю у кассира, где можно поменять, а она ничего мне вразумительного ответить не может. Я сильно огорчилась. Вдруг из очереди подходит ко мне один мужчина и говорит: «Покажите мне Ваши деньги, я у Вас их куплю». И купил, выручил меня. Просто чудо! Приезжаю я к сестре, говорю ей, что побуду у нее всего две недели, потому как отец духовный меня так благословил. Сестра обиделась и отвечает: «Тебе кто важнее — духовный отец или я?» Я ей отвечаю: «Духовного отца ослушаться я не могу». Побыла у сестры две недели и уехала обратно в Ригу. Прихожу к отцу Кириллу, а он мне: «Ну как съездила?» А сам смотрит на меня так пронзительно, что я все сразу поняла: в дороге его молитвы мне помогали. Ведь отец Кирилл как только отправляет куда человека, так и следит за ним всю дорогу. И Господь посылает нужных людей за молитвы отца.
Прошло несколько дней, и в Москве начался переворот 1. Я, как только это узнала, пошла к отцу Кириллу со словами: «Ну и чудотворец же Вы, отец Кирилл!» Совсем неразумная тогда была! Какие только глупости отцу ни говорила! Теперь мне стыдно за это.
Один раз у меня была больная (я работаю медсестрой), которой я не могла попасть в вену иглой. Женщина была грузная, так что вену у нее найти было очень трудно. Дело было в пятницу... Я просто отчаялась, а потом взмолилась отцу Кириллу: «Отче Кирилле, помоги!» И надо же, у меня все получилось. Прихожу через день к отцу Кириллу, у него много людей было на приеме. Только зашла, а он мне: «Ну что, ты звала меня в пятницу?» Я онемела, ведь я никому ничего не говорила и не звонила отцу. А потом поняла: старец все видит и знает о своих чадах.
К отцу Кириллу ходило очень много людей, и он раздавал всем продукты. Вот однажды он спрашивает: «А Марии продукты да ли?» А я рядом стою и говорю: «Отец Кирилл, я разве за продук-тами к Вам хожу?» Он в ответ посмотрел на меня сурово: «Пятьдесят поклонов!» Я опомнилась, стала сокрушаться, тут же эти поклоны и сотворила. Отец Кирилл из алтаря тогда вышел и сказал: «В следующий раз пятьсот поклонов будет!» Когда надо, старец был строгим.
После смерти отца Кирилла я стала ходить к нему два раза в день на могилку. Разговаривала с ним, как с живым, не верила, что его уже нет. Прихожу — благословляюсь, ухожу — снова благословляюсь. Все ему говорю, молюсь и плачу, потому как знаю, что он здесь, рядом. У меня появились в одно время болезненные раны на ногах, колготки прилипали к ранам, было очень больно. Я помолилась на могилке и пошла домой. Стала душем обливаться, смотрю на ноги, которые только что были в язвах, а ноги чистые стали, ни одного рубца, ни одной ранки, и ногам легко! Я ахнула. Это было на первой неделе, как мы похо-ронили старца. Прошел месяц... Я хожу к отцу на могилку каждый день, да по два раза. Бывало, темно уже, кладбище закрывают, а я все стою и с отцом разговариваю. И вот прихожу как-то домой... А я, как с кладбища приходила, сразу же шла к фотографии отца Кирилла (вроде бы как отчитаться перед ним). Молюсь, смотрю на портрет, а он весь в капельках, буквально весь, а с руки так и вовсе обильно течет. Я ничего не поняла, думаю: «Маслом что ли растительным облили? Что же это такое, отче, тебе и мертвому покоя не дают, кто же это сделал? Кто мне портрет испортил? Чем тебя облили?» Стою и плачу. Пытаюсь фотографию от стекла отделить, чтобы протереть, а она не отлепляется. Смотрю: это не масло, а вроде как мед, липкое такое. Сделала тампон из марли и стала протирать фотографию. Промокаю, промокаю, а оно все не кончается. Столько было, что пришлось много марли потратить. Потом чувствую, вроде бы запах такой приятный от портрета исходит. Заканчиваю протирать и вдруг случайно порвала край фотографии. Опять плачу: «Надо же, еще и портрет порвала, недотепа!» На следующий день у меня снова портрет весь в масле. Завернула снимок и понесла его в церковь. Показываю отцу Амвросию, а он как воскликнет: «Да это же миро!» Я говорю: «А разве фотографии мироточат? Ведь только иконы мироточат». «Мироточат даже картинки святых на газетной бумаге», — ответил отец Амвросий.
Проходит три месяца, встречаю раба Божия Виктора, а он мне и говорит: «У вас фотография мироточила? И у нас так же замироточила!» Месяцев через восемь приезжает благочестивая семья раба Божия Вадима из Валмере, тоже чада отца, и тоже спрашивают меня: «Мария, у Вас так мироточила?» Я говорю: «Да! И у Вас замироточила фотография?» Вадим отвечает: «Да, и у нас. Такое вот чудо!» Слава Богу! Вечная память отцу Кириллу!
Со мной произошел чудесный случай исцеления на могилке отца Кирилла. Один раз я работал в гараже, машина стояла на эстакаде (над ямой). А я был перед капотом у стены. Вдруг, не знаю почему (возможно, я что-то не так сделал, видимо, упал упор), автомобиль покатился на меня. Я не успел отскочить, и машина всей своей массой ударила меня в грудину и в плечо. Боль была адская, я слышал, как хрустнули мои кости. Еле выбравшись из-под эстакады, я обнаружил, что левая моя рука почти не поднимается, малейшие движения вызывают страшную боль. С трудом я сел в машину, руль мог крутить только правой рукой, а левой получалось удерживать его внизу. Я очень огорчился, поскольку денег на лечение у меня не было, а в «свободной Латвии» за все надо платить. В таком горестном состоянии я поехал на могилку к отцу Кириллу. Приезжаю, а время было уже позднее, и на кладбище никого не было. Подошел к кресту, стал молиться. И вот чувствую, будто кто-то меня наклоняет к земле, а я, как резиновый, не сгибая ног, всем телом ложусь на могилу. Меня словно сильным магнитом потянуло. Получилось, что я лег вдоль могилки головой к кресту. Потом меня снова что-то обратно вверх подняло. На душе стало так радостно и тепло, что я, получив духовное утешение, поцеловал крест, забыл о своих скорбях и пошел к машине. Сел за руль, стал разворачиваться и, махнув левой рукой, вдруг вспомнил, что у меня была травма. Но страшной боли больше не было. Я еще махнул рукой, подвигал плечом — никакой боли. Все кости разом стали на место. Отец Кирилл чудесным образом исцелил меня.
Я часто со своими проблемами прихожу к отцу на могилу. Как он помогал мне при жизни, так он помогает и после своей кончины. Я знаю, что он живой, дух его всегда с нами.
Матушка Антония. Приложение (статья Г. Тельнова «Монахиня ожила на третий день после смерти» 1)
Она увидела свое тело со стороны — лежащим на операцион-ном столе. Вокруг суетились медики. К груди прижали похожий на утюг прибор. - Разряд! — крикнул профессор Псахес. Тело дернулось. Но она не почувствовала боли.
—Разряд!
— Сердце не реагирует!
— Разряд! Еще! Еще!
Врачи пытались «завести» ее сердце почти полчаса. Она увидела, как молодой ассистент положил руку на плечо профессору:
— Борис Исаакович, остановитесь. Пациентка мертва.
Профессор стащил с рук перчатки, снял маску. Она увидела его несчастное лицо — все в капельках пота.
— Как жаль! — сказал Борис Исаакович. — Такая операция, шесть часов трудились...
— Я здесь, доктор! Я живая! — закричала она. Но врачи не слышали ее голоса. Она попыталась схватить Псахеса за халат, но ткань даже не шевельнулась.
Профессор ушел. А она стояла возле операционного сто ла и смотрела, как завороженная, на свое тело. Санитарки переложили его на каталку, накрыли простыней.
Она услышала, как они говорят:
— Опять морока: приезжая преставилась, с Якутии...
— Родня заберет.
Да нет у нее никакой родни, только сын-малолетка. Она шла рядом с каталкой. И кричала:
— Я не умерла! Я не умерла! Но никто не слышал ее слов.
Жизнь
Монахиня Антония вспоминает свою смерть с трепетом:
— Господь милостив! Он любит всех нас, даже распоследнего грешника...
Антония постоянно перебирает четки. Ее тонкие пальцы дрожат. Между большим и указательным видна старая татуиров-ка — едва заметная буква «А».
Матушка Антония перехватывает мой взгляд. Я смущаюсь, словно подсмотрел что-то запретное.
Это память о тюремном прошлом, — говорит монахиня. — Первая буква моего имени. По паспорту я Ангелина. В юности страсть какая бедовая была. ..
Расскажите!
Матушка Антония испытующе глядит на меня. Такое ощущение, что она видит меня насквозь. Минута кажется вечностью. Вдруг замолчит, вдруг откажет?
Наша встреча не была случайной. В Печоры Псковской области, где вблизи знаменитого Свято¬-Успенского монастыря живет 73-летняя матушка Антония, я приехал, получив весточку от знакомых верующих: «У нас чудесная монахиня есть. На том свете побывала».
Матушка Антония, как оказалось, в недавнем прошлом была строительницей и настоятельницей женского монастыря в Вятских Полянах Кировской области. После третьего инфаркта по слабости здоровья была отправлена на покой. С журналистом «Жизни» согласилась встретиться только после того, как получила рекомендации от духовных лиц.
Мне кажется, что она мою просьбу отсылает куда-то наверх. И получает ответ. У меня замирает дыхание.
Наконец она произносит:
— Расскажу. Не зная моего прошлого, не понять того, что случилось со мною после смерти. Что уж было — то было...
Матушка Антония совершает крестное знамение. Еле слышно, одними губами, шепчет молитву. Чувствуется, что возвращение в прошлое требует от нее немалых душевных и физических усилий, словно пловцу, которому предстоит нырнуть в бурлящий водоворот.
Детство
— Родилась я в Чистополе. Это маленький городок на Каме в Татарии. Папа, Василий Рукавишников, ушел на фронт добровольцем. Погиб на Брянщине, в партизанах. Мама, Екатерина, вновь вышла замуж — за старика, он лет на тридцать был старше ее. Я до того возненавидела его, что убежала из дома. Попала в детдом в Казани. Сказала, что сирота. В конце войны обучили меня вместе с подругами на мотористок и отправили на шахту в Свердловскую область. В первый же день мы бунт устроили — из-за приставаний. Мы малолетки, а шахтеры там ушлые. В первый же день об лапали... Ну я и подбила подруг в Москву бежать, к товарищу Ворошилову. Жаловаться. Добирались на подножках вагонов, отчаянные были, смелые. Заночевали в парке Горького, в кустах, прижимаясь друг к другу.
Ворошилов
— Утром я, как самая маленькая, на вид мне давали лет двенадцать, пошла в разведку. Выбрала на лавочке дяденьку посолиднее. Подошла, спросила, как Ворошилова найти.
Дяденька ответил, что запись на прием ведется в приемной Верховного Совета на Моховой улице. Нашли мы эту приемную. Явились туда всей гурьбой. «Куда?» — спросил нас милиционер у двери.
— «К Ворошилову!» — «Зачем?» — «Это мы только ему скажем». Милиционер отвел нас в какой-то кабинет. За столом толстый начальник сидит. Глянул на нас строго: «Рассказывайте!». А я как заору: «Бежим, девчонки! Это не Ворошилов!». Такой шум мы устроили, что все сбежались. И тут вижу, как Ворошилов входит. Я его по фото графиям знала. Увел нас с собой. Велел принести бутербродов, чаю. Выслушал. И спросил: «Учиться хотите?» — «Да!»
«Скажите на кого, вам выпишут направление». Я вы брала геологический техникум в Кемеровской области... А там беда вышла — с ворьем связалась. По глупости и от голодухи. Нравилось мне, как они живут: рисково, красиво. Татуировку сделала, чтобы все видели, что я фартовая. Только погулять долго не получилось: нашу шайку поймали... В тюрьме мне не понравилось.
Сын
— Когда вышла на свободу, дала клятву себе: никогда за решетку не попадать. Вышла замуж, уехала в Якутию — в поселок Нижний Куранах. Работала там в «Якутзолоте». Орден даже заслужила — Трудового Красного Знамени... Сначала все в семье ладно было, сыночка родила, Сашеньку. Потом муж пить начал. И бил из-за ревности. Потом бросил. Горевать не стала — так с ним намучилась! А тут еще болезнь навалилась. Сначала значения не придала, а потом, как уж прижало (несколько раз сознание средь бела дня теряла), к врачам пошла. Обследовали и нашли опухоль в голове. Отправили срочно в Красноярск, в клинику мединститута. Я плачу: «Спасите! У меня сынок один, еще школьник — круглым сиротой останется!» Профессор Пса-хес взялся прооперировать... Знала, что операция опасная, боялась страшно! Тогда и про Бога вспомнила. Прежде та кой атеисткой была, богохульницей, а тут на ум молитва пришла. Вернее, стишок духовный, которому меня однажды в детстве одна женщина обучила. «Сон Богородицы» называется. Про Иисуса, все его страдания. Почти все Евангелие в этих стихах пересказано... Повезли меня на операцию, а я дрожу и «Сон Богородицы» шепчу. Дали наркоз, сверлить череп стали... Я боли не чувствую, но все слышу — как с головой моей возятся. Долго оперировали. Потом, как сквозь сон, услышала, как меня по щекам хлопают. «Бее, — говорят, — просыпайся!» Я очнулась от наркоза, дернулась, хо тела встать, подняться, тут сердце и остановилось. А меня словно что-то наружу из тела вытолкнуло — из себя, будто из платья, выскользнула...
Смерть
...Каталку с безжизненным телом отвезли в холодную комнату без окон. Ангелина стояла рядом. Видела, как ее труп переложили на железный топчан. Как стащили с ног бахилы, которые были на ней во время операции. Как при вязали клеенчатую бирку. И закрыли дверь.
В комнате стало темно. Ангелина удивилась: она видела!
— Справа от моего тела лежала голая женщина с наспех за шитым разрезом на животе, — вспоминает монахиня. — Я по разилась: прежде никогда не знала ее. Но почувствовала, что она мне почти родная. И что я знаю, от чего она умерла, — случился заворот кишок. Мне стало страшно в мертвецкой. Бросилась к двери — и прошла сквозь нее! Вышла на улицу — и остолбенела. Трава, солнце — все исчезло! Бегу вперед, а мне дороги нет. Как привязанная к больнице. Вернулась обратно. Врачей, больных в палатах и коридорах вижу. А они не замечают меня. Глупая мысль в голову пришла: «Я теперь человек-невидимка!» Смешно самой стало. Стала хохотать, а меня никто не слышит. Попробовала сквозь стену пройти — получилось! Вернулась в мертвецкую. Опять увидела свое тело. Обняла себя, стала тормошить, плакать. А тело не шевелится. И я зарыдала, как никогда в жизни — ни раньше, ни потом — не рыдала...
Ад
Матушка Антония рассказывает:
— Вдруг рядом со мной, как из воздуха, появились фигуры. Я их для себя назвала — воины. В одежде, как у святого Георгия Победоносца на иконах. Почему-то я знала, что они пришли за мной.
Стала отбиваться. Кричу: «Не трогайте, фашисты!» Они властно взяли меня под руки. И внутри меня голос прозвучал: «Сейчас узнаешь, куда попадешь!» Меня закружило, во мрак окунуло. И такое нахлынуло — страсть! Боль и тоска невозможная. Я ору, ругаюсь всяко, а мне все больнее. Про эти мучения рассказать не могу — слов таких просто нет... И тут па правое ухо вроде как кто тихонечко шепчет: «Раба Божия Ангелина, перестань ругаться — тебя меньше мучить станут...» Я затихла. И за спиной словно крылья почувствовала. Полетела куда-то. Вижу: слабенький огонек впереди. Огонечек тоже летит, и я боюсь отстать от него. И чувствую, что справа от меня, как пчелка малая, тоже кто -то летит. Глянула вниз, а там множество мужчин с серы ми лицами. Руки вверх тянут, и я их голоса слышу: «Помолись за нас!» А я перед тем, как умереть, неверующая была. В детстве окрестили, потом в храм не ходила. Выросла в дет доме, тогда нас всех атеистами воспитывали. Только перед операцией про Бога и вспомнила... Той «пчелки» справа не вижу, но чувствую ее. И знаю, что она не злая. Спрашиваю ее про людей: «Кто это и что это?» И голосок тот же, ласковый, отвечает: «Это тартарары. Твое место там...» Я поняла, что это и есть ад.
Рай
— Вдруг я почувствовала себя как на Земле. Но все ярче, красивее, цветет, как весной. И аромат чудный, все благоухает. Меня еще поразило: одновременно на деревьях и цветы, и плоды — ведь так не бывает. Увидела стол массивный, ре зной, а за ним трое мужчин с одинаковыми очень красивыми лицами, как на иконе «Троица». А вокруг много-много людей. Я стою и не знаю, что делать. Подлетели ко мне те воины, которые в морг приходили, поставили меня на колени. Я наклонилась лицом до самой земли, но воины меня подняли и жестами показали, что так не надо, а нужно, что бы плечи были прямо, а голову склонить на грудь... И раз говор начался с теми, что за столом сидели. Меня поразило: они знали все обо мне, все мои мысли. И их слова словно сами возникали во мне: «Бедная душа, что же ты столько грехов набрала!» А мне было ужасно стыдно: вдруг ясно вспомнился каждый мой плохой поступок, каждая дурная мысль. Даже те, которые я давно забыла. И мне вдруг себя жалко стало. Поняла, что не так жила, но не обвиняла никого — сама свою душу сгубила.
Господь
—Внезапно я поняла, как надо называть того, кто в сере дине сидит, сказала: «Господи!» Он отозвался — в душе сразу такое райское блаженство наступило. Господь спросил:
—«Хочешь на Землю?»
—«Да, Господи!» — «А посмотри вокруг, как здесь хорошо!» Он руки вверх воздел. Я посмотрела вокруг — и ну все как засияло, так было необычайно красиво! А внутри меня вдруг случилось то, чего я не испытывала никогда: в сердце вошли бесконечная любовь, радость, счастье — все разом. И я сказала: «Прости, Господи, я недостойна!» И тут пришла мысль о сыне, и я сказала: «Господи, у меня сын есть Сашенька, он без меня пропадет! Сама сирота, от тюрьмы не убереглась. Хочу, чтобы он не пропал!» Господь отвечает: «Ты вернешься, но исправь свою жизнь!»
—«Но я не знаю как!» — «Узнаешь. На твоем пути попадутся люди, они подскажут! Молись!» — «Но как?» — «Сердцем и мыслью!»
Будущее
—И тут мне будущее открыли: «Выйдешь вновь замуж».
— «Кто же меня возьмет такую?» — «Он сам тебя найдет». — «Да не нужен мне муж, я с прежним пьяницей на всю жизнь на мучилась!»
— «Новый будет добрый человек, но тоже не без греха. С Севера не уезжай, пока сына в армию не проводишь. Потом встретишь его, женишь. А затем суждено тебе брата найти». — «Неужто он жив? Я с войны о Николае вестей не имею!» — «Инвалид он, на коляске ездит. Найдешь его в Татарии и сама туда с мужем переедешь. Ты брату будешь очень нужна, будешь ухаживать за ним и сама похоронишь его». — «А с сыном все хорошо будет?» — «За него не беспокойся. Он, как станет взрослым, от тебя откажется. Но ты не унывай. Помни Господа и расскажи людям о том, что видела здесь! И помни — ты обещала исправить свою жизнь!»
Возвращение
— Очнулась я уже в своем теле. Почувствовала, что мне очень холодно: я замерзла сильно. Взмолилась: «Мне холодно!» И голос слышу в правом ухе: «Потерпи, сейчас за тобой придут!» И точно: открывается дверь, входят две женщины с тележкой — хотели анатомировать меня везти. Подошли ко мне, а я простыню сбросила. Они — в крик и бежать! Профессор Псахес, который меня оперировал, с медиками прибегает. Говорит: «Не должно быть, что жива». Светит ка кой-то лампочкой в зрачок. А я все вижу, чувствую, а окоченела так, что сказать ничего не могу, только мигнула глаза ми. Меня привезли в палату, обложили грелками, закутали в одеяла. Когда согрелась, рассказала о том, что случилось со мной. Борис Исаакович Псахес внимательно выслушал. Сказал, что после моей смерти прошло три дня.
— Еще в больнице, — рассказывает матушка Антония, — я написала о том, что со мной произошло, в журнал «Наука и религия». Не знаю, напечатали ли. Профессор Псахес назвал мой случай уникальным. Через три месяца выписали.
Отчаяние
— Уехала я обратно в Якутию, — рассказывает матушка Антония. — Опять в «Якутзолото» устроилась, я там на хорошем счету была. Работаю, сына ращу. В церковь ходить стала, молиться. Все случилось так, как мне на том свете предсказано было. Замуж вышла, потом сына женила. И старшего брата Николая, с войны потерянного, нашла — в Татарии. Он одинокий был, инвалид на коляске, уже сильно больной. Мы переехали в Нижнекамск, поближе к брату. Квартиру нам с мужем там дали как северянам. Я к тому времени уже на пенсии была. Ухаживала за братом до самой его смерти. Похоронила, оплакала.
А потом и сама заболела. В боку закололо, во рту кисло стало. Терпела долго. По сравнению с адскими муками все земные болячки — как укол булавкой. Уговорили меня сын с мужем в больницу пойти. Из поликлиники отправили на обследование в Казань. А там нашли рак печени. Сказали, что с операцией опоздала, что метастазы пошли. И такая тоска на меня напала — не передать. Грешная мысль пришла: «Кому я нужна такая, всем обуза!»
Пошла на мост — топиться. А перед тем как в воду броситься, с небом решила попрощаться. Подняла глаза — и увидела кресты и купола. Храм. Думаю: помолюсь в последний раз перед тем, как утопиться. Пришла в собор. Стою перед иконой Богородицы и плачу. Тут женщина, что в храме убиралась, заметила мои слезы, подошла, спросила, что со мной случилось. Рассказала про рак, про то, что муж начал пить, что никому я не нужна, что у сына своя семья и я ему обуза. Что хотела руки на себя наложить. А женщина мне и говорит: «Тебе надо сейчас же ехать в Набережные Челны. Туда приехал чудесный батюшка, архимандрит Кирилл из Риги. Он все на свете лечит!»
Архимандрит
Матушка Антония показывает фотокарточку священника, что висит у нее в келье. На снимке — благообразный, осанистый батюшка с двумя крестами на облачении.
— Это мой духовный отец, — ласково говорит монахиня. — Архимандрит Кирилл (Бородин). Чудотворец и праведник. При советской власти в тюрьме за веру страдал. Он сам врач по образованию, многих людей исцелил. В 1998 году отошел ко Господу. Мне отец Кирилл не только жизнь спас — душу вымолил. Приехала я тогда в Набережные Челны по указанному мне в церкви адресу, даже домой в Нижнекамск заезжать не стала. Очередь стоит в квартиру, в которой отец Кирилл принимает, длиннющая. Думаю, всю ночь стоять придется. Тут дверь распахивается, выходит священник и меня рукой манит: «Матушка, иди сюда!» Завел к себе. Ладонь на голову положил: «Ах, какая ты болящая!» И вдруг в меня радость вошла — как тогда, на том свете перед Господом... Хотела отцу Кириллу о себе рассказать, про то, что на том свете пережила, но он меня остановил: «Я все про тебя знаю».
Монастырь
— Тут батюшка мне и говорит: «Езжай в Елабугу, там монастырь налаживается. Скажешь матушке Евгении, что я прислал», — рассказывает матушка Антония. — Я замялась: «Что вы, батюшка! Муж и сын у меня». Тут отец Кирилл странные слова произнес: «Нет никого у тебя!» Я ропщу: «Ночь уже!» А он, строго так: «Благословляю идти!» Куда денешься? Пошла на автовокзал. Автобусы рейсовые все уже ушли. Вдруг мужичок какой-то тормозит: «Кто на Елабугу?» До самого монастыря довез. Там уже ждали. Стала жить при монастыре и молиться. А силы таяли. Уж и есть мало что могла: печень совсем отказывала... И вот сон мне однажды снится. Вижу четверых мужчин, одетых в белое. Они вокруг меня. Я лежу, а один из них говорит: «Тебе сейчас больно будет. Потерпи, не бойся, рак пройдет». Утром проснулась, а печень не болит. Аппетит появился — на еду накинулась.
Ем все, от чего раньше отказывалась, — булку, суп. И хоть бы раз в боку кольнуло! Тут отец Кирилл приехал. Рассказала ему про странный сон. Спрашиваю: «Кто меня во сне исцелил?» А батюшка отвечает: «Неужели ты не догадалась? Это тебе Божия милость!»
Сын
— Благословил меня отец Кирилл домой в Нижнекамск съездить — вещи забрать и документы оформить, — рассказывает матушка Антония. — Приехала, а сын и муж меня потеряли. Думали, померла уже. Мужу объяснила, что развод нужен, что в монастырь хочу, душа просится Богу служить. Он смирился. А сын — ни в какую: «Не пущу!» Посадил на цепь собачью. Три дня держал, даже в туалет водил на ней. Я молилась, чтобы Господь сына вразумил. Отпустил все же Саша меня в монастырь. Но в спину крикнул: «Теперь ты мне не мать...» Вспомнила я тогда, что Господь мне на том свете говорил: «Сын от тебя откажется...»
Постригли меня в монахини с именем Антония. В пере воде с греческого это означает «приобретение взамен». В монастыре я поменяла свою жизнь, как тогда Господу обещала. Потом меня благословили в Вятских Полянах новый монастырь строить, настоятельницей поставили. Служила там. А после инфаркта на покой попросилась. Приехала в Псков, потом в Печоры перебралась. Здесь, возле святых мест, и молиться, и дышать легче...
Дар
Про матушку Антонию в Печорах говорят с любовью. Рассказывают, что кроме великого дара утешать людей есть у нее способность видеть их сущность духовными очами.
— Было время, когда действительно видела, — рассказывает матушка Антония. — Потом упросила Господа лишить меня этого дара. Тяжело это.
—Мне говорили, что вы видели чудо в храме: таинство превращения хлеба и вина в плоть и кровь Христову.
— Это было на Пасху, когда Царские врата, закрывающие вход в алтарь, распахнуты.
Стою я возле Царских врат, жду причастия. И смотрю, как священники у алтаря таинство сотворяют, копьецом из просфоры частицы вынимают. Думаю я: как же хлеб ста нет Христовой плотью? И тут на алтаре как солнце засияло. Вижу — вместо просфоры младенчик лежит. Красивый такой, весь светится. А священники его копьецом в грудь! Закричала на весь храм: «Не трогайте младенчика!» Люди на меня смотрят, не поймут, в чем дело. А я вижу: чаша золотая, для причастия, делается прозрачной, словно стеклянная. И сама собой наполняется кровью. После службы со страхом рассказала обо всем своему духовному отцу. Он меня успокоил: «Господь тебе чудо показал, радуйся!» Вот и живу в радости. Хочу сказать всем: смерти нет, есть жизнь вечная. Надо только любить друг друга и быть верными Господу.
— А будущее предсказываете?
— Нет. Одно знаю: Россию тяжкие испытания ждут. Но если мы станем добрее, Господь нас простит...
О телевизоре и бесах
Меня часто спрашивают: «Насколько вредно смотреть телевизор?» Отвечу несколькими примерами из собственной жизни. В бытность моего служения в Целинограде соглядатаем от властей был приставлен к нам уполномоченный по делам религии. И вот однажды при встрече он спросил меня: «Вчера не смотрели? Сколько шайб наши забросили?» Я, немного не поняв вопроса, переспросил: «Каких шайб? Тех, что у гаек? Только что-то не пойму, куда их забрасывать надо?» Уполномоченный глянул на меня как на сумасшедшего: «Вы что не знаете, что такое хоккей!?» И тут его понесло... Я с трудом отбивался от несчастного:
—Вы что - не смотрите хоккей?!
— Не смотрю, — отвечаю, — да и не знаю даже, что это такое.
— Да Вы... Да Вы, — бедняга чуть не захлебнулся от негодования. — Да Вы знаете, вообще... Вы что? И телевизор не смотрите?!
— Не смотрю.
— Да Вы что! В наш прогрессивный век строительства
коммунизма — и такая темнота нецивилизованная! А ведь к Вам люди приезжают. Непорядок! Чтобы телевизор немедленно включили и новости посмотрели!
— Помилуйте, — говорю, — у меня и телевизора-то нет.
— Это уж не беспокойтесь, я возьму телевизор на себя.
Ради такого случая, чтобы некультурие Ваше прекратить, я велю немедленно сюда телевизор доставить. И сам лично раз в неделю буду Вас спрашивать о том, что там показывают. Или нет! В письменном виде мне доклад представлять будете: какие у нас события в мире происходят, какие фильмы показывают, где, кто и сколько шайб забросил. Поняли? А не то пеняйте на себя — добьюсь того, что монастырь ваш закроют.
— Ну что же, — говорю, — будь по-вашему.
На следующий день привезли мне телевизор. Долго я думал, куда бы мне его поставить. И наконец решил установить его в комнате для приема бесноватых (там нет икон, поскольку бесноватые их срывали и ломали). Так у нас появился телевизор.
Этой же ночью произошел следующий случай. Я, согласно Оптинскому уставу, каждую ночь в три часа служил полунощни-цу. И вот около трех часов ночи я встал, чтобы по обыкновению с молитвой обойти весь монастырь. Проходя мимо комнаты с телевизором, я заметил, что там что-то светится голубым светом. Остановившись, я заглянул туда и увидел включенный телевизор. Надо сказать, что в те времена (это были 1970-е годы), в отличие от нынешних, телевидение по ночам не работало. Я с удивлением обнаружил, что комната была пуста. «Видимо, кто-то включил и ушел, — подумал я, — но что это там показывают?» Стал приглядываться. Вижу, по телевизору пошли полосы, и вдруг на экране появились бесы. Их было много. Все они были разных размеров и цветов: толстые, тонкие, длинные, короткие, красные, желтые, синие, зеленые и черные. Некоторые были в крапинку. Глазища у всех выпуклые, рожки маленькие, вид омерзительный. Они что-то пели и плясали, когда они увидели меня, то стали еще больше безобразничать. Я, успев сотворить молитвы, перекрестился сам, перекрестил экран и побежал за святой водой и кропилом, благо они были рядом. Прибежав, я прочитал заклинательную молитву и окропил экран телевизора. Раздался оглушительный взрыв. Экран пробило, и из телевизора вылетели все внутренности. Когда дым рассеялся, я подошел к обгорелому ящику, называвшемуся когда-то телевизором, и с ужасом обнаружил, что он даже не был включен в сеть. Нечисть сгинула. «Но как же теперь мне отчитываться уполномоченному?» — подумал я. И тут меня осенило. Я решил дать послушание по сбору телевизионной информации для уполномоченного одному служащему у нас очень светскому по духу диакону. Все равно он дома телевизор смотрит и газеты читает. Я вызвал диакона к себе и, объяснив ситуацию, благословил на это послушание, которое, надо сказать, оказалось очень по нраву отцу диакону и его матушке. Они взялись за дело рьяно и с великим энтузиазмом. Я просто поражался, с какой добросовестностью диакон вместе со своей матушкой исполняли порученное им задание. Раз в неделю они приносили на нескольких листах письменный обзор всего, что сообщалось по телевизору: новости, спорт, политика, кино, а матушка плюс ко всему даже новинки моды описывала подробно. В общем, была проделана колоссальная работа. Уполномоченный просто обомлел от обилия информации и спросил только одно: «Отец Кирилл, а когда же Вы молитесь?» Представляете, в какую ярость он пришел, когда узнал, что его ловко провели.
Расскажу еще про один случай с телевизором. Один раз меня попросили освятить квартиру. Хозяйка была пожилая женщина. Я сказал ей, чтобы она, в то время пока ждет меня, окропила святой водой всю свою квартиру, читая девяностый псалом. Когда я пришел к ней домой, то обнаружил ее лежащей на полу без сознания. Еле-еле удалось привести бедную женщину в чувство: ее парализовало, но говорить она могла. Оказалось, что во время кропления святой водой она подошла к телевизору и увидела, как из него выскочил маленький бесенок, который, кривляясь, указав на голубой экран, пропищал: «А вот отсюда ты меня никогда не выгонишь!» У бедной женщины чуть не произошел разрыв сердца, позднее у нее случился инфаркт. Вот и думай про этот телевизор: «Смотреть или нет?»
Когда отца Кирилла спрашивали: «Так что же, и новости смотреть нельзя?», батюшка отвечал, снисходя к немощам людей, которые без телевизора уже и жить не могут: «Новости смотрите, но не все. Не увлекайтесь новостями. Не больше часа в день смотрите в этот ящик. Если что-нибудь полезное для души покажут или нормальную познавательную программу, такую, например, как «В мире животных», то можно и подольше посмотреть. («Вот ведь, — шутил отец Кирилл, — до чего дошли! Самое безобидное, оказывается, про животных смотреть, а людей хоть не показывай — один грех, да и только!») Мне эти слова напомнили размышления великого Оптинского старца — преподобного Нектария, который, вспоминая Великий Потоп, говорил: «Вот Ной звал людей на ковчег, а пришли одни скоты!»
В 1995 году шла первая чеченская война. В то время когда русские солдаты гибли, преданные политиками, многие тележурналисты в своих репортажах называли чеченских бандитов борцами за независимость, а развлекательные программы продолжали веселить праздного обывателя. И вот когда убили одного известного журналиста, то СМИ устроили всенародный траур. Из погибшего делали едва ли ни героя. Конечно же, основная масса людей, поддавшись очередному телегипнозу, стала почитать убитого как мученика за правду. У отца Кирилла как раз в этот день был прием, и многие посетители спрашивали старца об этом убийстве, интересуясь причинами. Батюшка ответил про сто и четко:
— Какое нам дело до того, что они делят жирный кусок телевидения? Не поделили с одним — убили его, а по истечении времени по телевизору скажут, что убийцу не нашли. Это не последнее убийство подобного рода. Они будут постоянно что-нибудь делить, а в конце концов все подведут против нас. Под видом борьбы с коммунизмом, национализмом или терроризмом будут бороться, на самом деле, против Православия и России.
Прошли годы, и мы, глядя на то, как империя лжи — телеви-дение — продолжает творить свое темное дело по уничтожению человеческих душ, всякий раз вспоминаем пророческие слова отца Кирилла. И, молитвенно обращаясь к старцу, просим, чтобы он, предстоя у Престола Всевышнего, испросил бы у Него для всех нас твердости в вере и мужества устоять пред лицом грядущего в мир антихриста.
Об истинном посте
Будучи еще совсем молодым монахом, — вспоминал отец Кирилл, — я был очень строг как к себе, так и к другим. Особенно это проявлялось в отношении поста. Такой уж я был строгий, что и вовсе при мне не греши! Один раз Великим постом я попал в больницу и довольно долго в ней пробыл. Пищу, конечно же, давали не всегда постную, но я щепетильно требовал, чтобы мне лапшу подавали без мяса, щи без сметаны и т. д. Многие надо мной иронизировали: говорили, что ноги протяну. Но, как говорится, вопреки всему я выздоровел. И вот, находясь уже на вокзале, я решил перед дорогой подкрепиться и купить какой-нибудь постный пирожок. Помню, спросил еще в буфете: «С чем пирожки?» Ответили: «С капустой». Взял парочку пирожков и отошел в сторону. Откусив пирожок, я сразу почувствовал что-то не то, укусив еще, с ужасом обнаружил, что внутри мясо. И надо же! В этот самый момент над моей головой раздался громкий голос главного врача больницы, где я только что лежал: «А, монах-постник! В больнице-то что из себя строил, а сам тайком мясо лопаешь!» Я готов был провалился от стыда, убежать куда-нибудь, исчезнуть. Но бежать мне было некуда, да и все объяснения по поводу того, что мне случайно дали не тот пирожок, выглядели бы глупо. Сердце мое екнуло, и я стал слезно сокрушаться о своем несовершенстве. Видимо, Господь так любит меня грешного, что сразу же — в начале моего монашеского пути — смирил меня. И я понял тогда не на словах, что пост должен быть тайным, иначе это будет фарисейством. Слава Богу за все!
Старец очень любил пример из одного патерика, где рас сказывалось о двух монахах — старце и его ученике, — которые на Страстной седмице, будучи в пути, очутились в при дорожной корчме. Хозяйка корчмы была несказанно рада такому визиту и от радости, забыв, что идет Великий пост, заколола ради гостей последнюю курицу. Ученик есть отказался, поскольку была Страстная седмица, а старец сказал: «Съедим, что предложено, но в Пасху и на протяжении всей Светлой седмицы разговляться не будем». Таков истинный христианский пост.
Отец Кирилл говорил как-то своим духовным чадам: «Что толку от поста, когда постным объедаешься? Вот ко мне недавно пришла старушка и говорит, что молиться не может. А ведь до этого чуть ли не ведро супа постного проглотила! Наелась до отрыжки, какая уж тут молитва! Лучше уж один кусок мяса съесть, чем объедаться постной пищей».
К больным людям батюшка был очень снисходителен. Он облегчал им посты, благословляя вкушать некоторые скоромные продукты, без которых болящим было трудно обходиться. Старец говорил:
— Больные постятся своими болезнями. Строгий пост для здоровых. Главное — сохранить духовный пост. Меня часто спрашивают: «Можно съесть то или это?» Я всегда отвечаю, что главное не есть людей. Лучше вкусить мяса, чем обидеть человека. Я не понимаю тех батюшек, которые требуют от всех исполнения строгого поста, не считаясь с болезнями и немощами человеческими. Это жестоко. Некоторые духовники от молодых людей, живущих в браке, требуют, чтобы они жили в полном воздержании и сходились бы только чадородия ради. Это не верно, люди не животные, и брак дан Богом не только для ведения совместного хозяйства и продления рода человеческого, но еще и для исполнения велений плоти, неизбежных при нашей падшей природе. Как Господь снизошел к нам, немощным и грешным, так и мы, священники, тоже должны быть снисходительны к людям, не накладывая на них «бремена неудобоносимые». падшей природе. Как Господь снизошел к нам, немощным и грешным, так и мы, священники, тоже должны быть снисходительны к людям, не накладывая на них «бремена неудобоносимые».
Об абортах
Детоубийство (аборт) — это грех, вопиющий к Богу об отмще-нии. Этот страшный грех никак не может быть оправдан. Никакими обстоятельствами убийство беззащитных детей оправдать нельзя! убиенные во утробе младенцы — это добыча ада. Так учит Церковь. Те, кто делал аборты (или настаивал на этом), чтобы иметь хоть какую-нибудь надежду на помилование, должны нести пожизненную епитимью.
Первым в мире, кто узаконил аборт, был «самый чело вечный человек» — Ленин. В других странах убивать детей во чреве разрешили только после Второй мировой войны.
Раньше на Руси за погубление чад в утробе материнской закапывали в землю заживо, а на Западе за это преступление сжигали, и надо сказать, эти казни были справедливым наказанием, поскольку неродившиеся дети очень страдают, пребывая в аду до Страшного Суда. Сегодня народ у нас «цивилизованный», а младенцев уничтожает миллионами — как же за это казнить? Кровь младенцев вопиет к Небу об от мщении!
Тем, кто запятнал себя этим грехом, я советую каждое утро и каждый вечер молиться так: «Господи, пощади мя, окаянного убийцу». Нужно всякий раз уязвлять свою совесть эти ми словами, но отчаиваться не надо. Даже для таких великих грешников Всемилостивый Господь оставил маленькую «лазейку» в рай. Эта «лазейка» есть великое заступничество Архангела Михаила. Необходимо с усердием молиться небесно-му Архистратигу. Хорошо бы присовокупить к молитве и посильный пост. Миряне постятся в среду и пятницу, а монахи еще и в понедельник. Так вот, те миряне, которые согрешили детоубийством, пусть тоже постятся в понедельник, поскольку в этот день Церковью вспоминаются Небесные Силы Бесплотные, над коими начальствует Архангел Михаил. Особенно нужно почитать тот день, когда Церковь празднует память Михаила Архангела. Это 21 ноября по новому стилю.
Почему именно Архангел Михаил? Существует предание о милости Небесного Архистратига. Предание апокрифично, но не противно учению Церкви. Оно дает детоубийцам некую надежду на спасение. Предание гласит, что когда Святой Архангел Михаил низверг с небес Денницу, ставшего диаволом, то Творец дал Архистратигу за Его ревность о Господе обетование, что исполнит любое его прошение. Архангел Михаил смиренно попросил только об одном: когда Он один раз в год будет вспоминаться Церковью, то в этот день пусть Ему будет позволено опускать крыло на самое дно ада и доставать оттуда столько душ, сколько уместятся на крыле. Это было сказано Архангелом пророчески, так как описываемое событие произошло еще до сотворения чело века. И милостивый Господь исполнил прошение Своего верного служителя. Поэтому молитесь святому Архистратигу Михаилу и благоговейно почитайте память Его.
О помощи святого архангела Михаила в авиакатастрофе
Святой Архистратиг Божий Михаил — скорый помощник в бедах и напастях, особенно в непредсказуемых опасностях, таких как крушения, катастрофы, аварии, пожары и т. п.
В пору моей работы у Святейшего Патриарха Алексия 1 мне приходилось много летать на самолетах. Несколько раз я попадал в авиакатастрофы, но, призывая в молитвах святого Архангела Михаила, спасался от неминуемой гибели. Спасался и самолет, чудом приземляясь без каких- либо повреждений. Поэтому всем, кому приходиться летать на самолетах, я просто убедительно советую выучить следующую молитву. Если есть у вас хоть немного веры в заступничество небесного Архистратига, он спасет вас тогда, когда, не дай Бог, случится авария. Вот эта молитва: «О святый Архистратиже Божий Михаиле, поддержи невещественными крылами Своими, вещественные крыла машины сей!» Один батюшка, которому я посоветовал эту молитву, поправил меня, сказав, что нужно слово «машина» заменить словом «колесница», так, мол, более канонично. Я возразил ему: «Батюшка, ведь колесницы-то не летают».
О ложном смирении
Однажды мы с моим знакомым владыкой поехали по делам в Троице-Сергиеву Лавру. Проезжая мимо одного московского храма, мы решили зайти в него, чтобы поставить свечи к иконе Божией Матери. Вечерняя служба уже заканчивалась, но людей в храме было много. Впереди у главного аналоя стояла женщина преклонных лет, весьма богомольного вида, которая, ударяя себя в грудь, громко восклицала: «Боже, милостив буди ко мне, великой и окаянной грешнице! О горе, горе мне! Великая, великая я грешница!» Вдруг позади какой-то мужчина, который, видимо, давно стоял и слушал стенания этой женщины, не выдержал и сказал ей: «Эй, великая грешница, отойди в сторону и не загораживай проход». Надо было видеть, что тут началось! Женщина, моментально сменив выражение лица, с умильно-молящегося на сварливо-кричащее, заорала на бедного мужичонку: «Да как ты смеешь осуждать, окаянный! На себя лучше посмотри, тоже мне судья нашелся!»
Представьте себе, ведь еле оттащили «великую грешницу» от бедного мужика. Вот это и есть ложное смирение. Себя осуждать — дело не великое, а вот от других осуждение без ропота принимать — это истинное смирение!
О вере с горчичное зерно
Была у меня на приеме одна интеллигентная женщина, которая, представившись, сказала, что она — верующая, и даже глубоко верующая, православная христианка. Я переспросил ее: «Так Вы говорите, что у Вас очень сильная вера?» «Да, — ответила женщина, — я глубоко верующий человек». «Хорошо, — согласился я, — если у Вас такая вера, то вон, видите, у меня на окне стоит утюг?» — «Вижу». — «Скажите ему, чтобы он перешел от одного края подоконника на другой». Женщина растерялась и, потупив взор, сказала: «Батюшка, это невозможно!» «Вы же говорили, что вы глубоко верующая, а верующим, матушка, все возможно. Господь сказал, что, если будем иметь веру хотя бы с горчичное зерно и скажем горе сдвинуться, она сдвинется. А Вы, называя себя сильно верующей, утюг не смогли сдвинуть! Я и сам-то веры на половину зерна горчичного не имею...» (И это говорил такой подвижник духа, как старец Кирилл! Какая же тогда вера у нас, грешных?)
О том, как правильно читать Библию
Новый Завет, особенно четыре Евангелия, православный христианин должен знать как «Отче наш». Только после такого знания можно приступать к чтению Ветхого Завета. На непонятных местах останавливайся, помолись и продолжай дальше. Господь, когда надо, Сам вразумит тебя. Можно читать по-русски и сидя, но толь ко без спешки, с молитвой и благоговением. Я сам за свою жизнь прочитал Библию от начала до конца всего три раза. Постепенно, когда прочтешь множество раз святые строки по-русски, начинай читать по-славянски. Русский язык по сравнению с церковнославянским бедноват. Многое из того, что звучит по-славянски, не звучит по-русски, да и зачастую может быть неправильно истолковано. Чтобы правильно воспринять Священное Писание, а в особенности Ветхий Завет, необходимо читать толкования святых отцов. Мои духовные чада часто спрашивали меня: «Как правильно понимать Песнь Песней Царя Соломона?» Я отвечал, что Библия
— книга духовная и буквально воспринимать святые строки не надо. Конечно же, в Священном Писании есть места и с прямым смыслом. Подобные места присутствуют и в Песни Песней. Господь в данном случае дает понять, снисходя к немощи человеческой, что и эти от ношения между мужчиной и женщиной угодны ему, если есть взаимная жертвенность и любовь.
О вспоминании старых грехов
Вспоминая без плача старые грехи, мы вновь согрешаем ими, уподобляясь псу, возвращающемуся на блевотину свою. Зачем вспоминать то, в чем когда- то исповедовался. Можно снова согрешить старыми греха ми, если услаждаться воспоминаниями о них. Нет необходимости говорить об одних и тех же грехах на исповеди, но помнить о них с сокрушением нужно постоянно.
Краткое наставление бизнесменам
Мы родились голыми и такими же покинем сей бренный мир. На тот свет ничего с собой не возьмешь: ни деньги, ни вещи, ни жилье, ни машины. Настоящее сокровище нужно собирать на небе добрыми делами, а если Бог дает богатство земное, то щедро делись им с неимущими. Только так заработаешь себе небесный капитал. «Не дай Бог взять, а дай Бог дать», — гласит народная пословица. А Священное Писание учит: «Блаженнее давать, нежели брать». Не можешь помочь деньгами — дай работу. Сколько сейчас безработных, особенно женщин! Бедные наши соотечественники, скоро и пенсию-то перестанут им платить, и зарплату, и пособия 1. Поэтому, деловые люди, если вы что-то и имеете, то благодарите за это Бога — вашей заслуги здесь нет никакой. Богатство дано не только для вас одних. «Да не оскудеет рука дающего...» Помните об этом.
1 Старец говорил это пророчески, задолго до тех лет, когда появились такие понятия, как «невыплаты» и «задержки», — плоды «рыночных реформ».
О песнопениях иеромонаха Романа
Для монаха не спасительно иметь мирскую славу, особенно, когда твое имя звучит везде: на кассетах, на пластинках и т. д. Святому Иоанну Дамаскину его духовный отец запретил писать даже стихи, чтобы тот не впал в гордость и тщеславие. Стихи у отца Романа хорошие, но лучше, чтобы исполнял их кто-нибудь другой. Одно дело мирскому человеку на гитаре дринькать, другое дело — монаху. А стихи я сам очень люблю, хороший стих иной раз может умилить душу.
О "царских" останках
архимандрита Кирилла неоднократно спрашивали его мнение на те или иные исторические и политические темы, поскольку он не только обладал обширными знаниями в богословии и различных областях науки, но и, работая со многими архивными материалами за границей, был сведущ в светской истории, а также в современной политике. Но для нас главное то, что отец Кирилл, будучи человеком молитвы, имел дар видеть истинный смысл происходящих событий. На конкретные вопросы он отвечал также конкретно, зачастую удивляя вопрошающего четкостью формулировки. Если старец на что-либо не давал ответа, то это означало, что он не считал нужным об этом говорить. Без молитвы он ничего не делал. Когда же отец Кирилл был в чем-то не уверен, то всегда добавлял «возможно», «скорее всего» или «не знаю». На волнующий всех почитателей мученического подвига Царской Семьи вопрос об обретенных в 1991 году предполагаемых «екатеринбургских останках» старец отвечал всегда четко, словно произносил откровение свыше:
— Мощи Святых Царственных Мучеников были уничтожены в 1918 году на Ганиной яме. Никаких «царских останков» нет, за исключением того, что нашел в 1919 году следователь Соколов! Выкопанные под Екатеринбургом в 1991 году останки — это кости других людей, поскольку в тех местах 2 в 1920-е годы проводились массовые расстрелы. Кто-то в угоду определенной политике на «обретении мощей» делал деньги, кто-то — имя, но утверждение о том, что эти кости — останки Царской Семьи, ложное.
2 Предместьях Екатеринбурга в районе станции Шувакиш.
О пьянстве
Когда нечем заполнить свою жизнь и нечем питать свою душу, тогда образовавшуюся духовную пустоту «заливают алкоголем». Особенно любят это делать у нас в России, явно злоупотребляя словами святого равноапостольного Великого Князя Владимира о том, что «питие есть веселие Руси». Пьянствовать побуждает нечистый дух, поэтому борьба с этим пороком должна быть духо-вная: пост, молитва, чтение Священного Писания и житий святых, Исповедь, Причастие, приложение к святым мощам, чудотворным иконам, принятие святой воды и просфор.
Есть еще и врачебные методы, такие как кодировка (конечно же, не гипноз, а зашивание ампулы и соответствующие уколы), различные внутренние препараты, — они тоже допустимы. Но все эти методы не решают проблему пьянства. Сами алкоголики говорят, что желание выпить все равно остается. Есть также и психотерапевтические методы, я исключаю экстрасенсорные сеансы с элементами гипноза, поскольку гипноз — это разновидность колдовства. Я имею в виду метод Шичко. Он, может быть, и хорош, но только для неверующих. Вообще говоря, сей метод — попытка обхитрить диавола. А это, как мы знаем на практике, не возможно. Шичко сравнивает человеческий мозг с компьютером, в котором можно постепенно стереть информацию о пьянстве. Мозг крокодила как твари примитивной, быть может, с натяжкой можно еще уподобить компьютеру, но мозг человека — никогда! Тем более что человек как венец творения имеет от Бога дух, разум и волю. Человек — существо сложное. Мы знаем из Евангелия, что от нашего сердца исходят все помышления и желания /см. Мф. 15:19; Мк. 7:21/. И там, в сердце, необходимо непрестанно бороться с врагом, не давая нечистым помыслам завладеть всей на шей бессмертной душой. Хорошо написал об этом Достоевский: «Поле битвы — сердце человека». И действительно: одним умом, без участия сердца, мы не сможем изменить свою жизнь в лучшую сторону. Все психологические методы безблагодатны. Только вера в Господа и общение с Ним через молитву, а также изучение Слова Божия могут истинно исправить человека и преобразить его.
Пишущий эти строки сам был свидетелем того, как отец Кирилл своими молитвами исцелял от недуга пьянства даже самых запойных и «конченых» алкоголиков. От них требовалось лишь искреннее желание исправиться. Пускай человек не имел силы воли, главное, чтобы он хотел начать новую жизнь. Если же нет — все усилия тщетны. Насильно, против воли человека отец Кирилл не лечил никогда, так как Господу угодно только добровольное желание человека спастись.
Старец освящал специальным чином воду и давал пить недужным. Тем болящим, кому эту воду родственники подлива-ли тайно, против их воли, было противно смотреть на вино, таким людям становилось плохо, их тошнило, если они употреб-ляли алкоголь. Но бес сразу начинал подсказывать своим подопечным, и они отказывались принимать воду и пищу из рук ближних. Таковым, если они не желали исправляться, старец уже не освящал воду, а лишь молился об их вразумлении. Как правило, какая-нибудь тяжелая болезнь останавливала пьяницу от употребления алкоголя. Как говорится, «не мытьем, так катаньем» помогал старец несчастным людям, которые были боримы страшным недугом пьянства.
О пляже и массаже
Мои духовные чада спросили меня как-то: «Можно ли церковнослужителям ходить на пляж?» Я рас сказал им случай, который произошел со мной в пору моей молодости.
Находясь как-то по делам Патриархии в одном приморском городке на Румынском побережье, я сильно мучался от жары. Жара была невыносимая, в доме, где я жил, почему- то не работал водопровод. Служил я там в одной небольшой церквушке и после службы одному из певчих посетовал на то, что помыться мне совершенно негде. Тот с удивлением спросил: «Что это Вы, отец Кирилл, на море разве не ходи те?» Я ему в ответ: «Какое море? Там же люди, а как я, священник, да еще и монах, буду там пред всеми обнажаться?» На что он возразил: «Какие проблемы? Мы Вас переоденем в специальный костюм для купания, да и кто Вас там узнает?» Делать нечего, я согласился. Действительно, кто мог меня там узнать, да еще в таком костюме, который мне организовали мои отзывчивые прихожане! Костюм, надо сказать, подобрали прямо-таки отменный: вид у него был настолько пижонский, что даже примерять его не хотелось. Глянув в зеркало, я содрогнулся, увидев свое отражение.
И вот мы с моим певчим поехали на море. На пляже отдыхало немного народу, но мне все равно было не по себе. Я переоделся дома, чтобы сразу же из машины нырнуть в море и, вынырнув, быстро залезть обратно. Костюм мой состоял из «тирольских» шорт с лампасами, атлетической, с большими проймами, полосатой майки с пестро-вызывающей расцветкой и черных солнцезащитных очков. Ну черные очки это понятно для чего. Чтобы глаза от стыда прятать. А «тирольские» шорты с почти генеральской полосой да «тигровая» майка! Как они вызывающе и нелепо смотрелись в совокупности с моими длинными (в ту пору) распущенными волосами и бородой! Перед самым выхо-дом в открытое море я чуть было не пошел на попятную, но меня все-таки убедили вылезти из машины. Я, собравшись с духом, надев черные очки и не оглядываясь по сторонам, направился к морю легким бегом. И вдруг слышу откуда- то сбоку: «Здравствуйте, батюшка!» Я так и обмер: справа от меня на песке сидело несколько моих знакомых, которых я когда-то исповедовал. Я хотел тут же провалиться сквозь землю! Кивнув нежеланным знакомым, я стал набирать скорость, продолжая движение к морю. Когда стал заходить в воду, то услышал уже с другой стороны: «Отец Кирилл, какими судьбами?» Упорно делая вид, что у меня проблемы со слухом, я быстро нырнул в пучину морскую. Плыл я долго, не снимая черных очков. И вдруг впереди по курсу из-под волны показалась чья-то голова. О ужас! Это была голова одного из светских начальников, с которым я имел честь встречаться как-то на официальном уровне. Я стал было рез ко менять курс, но вынырнувшая голова меня опередила: «О! Отец Кирилл, рад вас видеть!» «Взаимно!» — пробулькал я в ответ. Тонуть было уже поздно.
Больше меня не под каким предлогом никому не удава лось затащить на пляж. Строго говоря, христианину, а священнослужителю в особенности, на общественных пляжах лучше не бывать. Сплошной соблазн и для себя, и для дру гих.
Меня еще спрашивали насчет массажа: в этом нет ничего антихристианского, поскольку это лечение. Правда, смотря к кому попадешь. Нужно быть аккуратным в выборе массажиста. Желательно, чтобы он был православным человеком, а то сейчас много всяких «специалистов»... Главное, все надо делать с умом. Один раз врачи мне назначили массаж. Я пришел на процедуру пораньше. Медсестра мне сказала, чтобы я подождал в кабинете, и я стал ждать. Вдруг в дверях появилось нечто огромное. Вы представляете себе античного Геракла? Вот что-то похожее. К моему ужасу это оказал ся массажист, огромные плечи которого не пролезали в узкую дверную раму. Увидев, что я священник, он иронично улыбнулся и, потряхивая стальными мускулами, стал приближаться ко мне. Я признаться, немного смалодушествовал и недоверчиво спросил моего возможного мучителя: «А я Богу душу не отдам?» На что гигантский массажист громовым гласом загоготал в ответ: «Хы, хы, хы, так ведь это же ваша цель!» Как он точно заметил! Все же я возразил: «Вы знаете, я пока туда не готов, да и хочется хоть немного по жить еще в теле». С того раза я к массажам более не прибегал, да и все равно мне этим уже не помочь.
Об истинном смирении
В пору моей молодости, когда я работал в Издательском отделе Московской Патриархии, мне часто приходилось дежурить в патриаршей приемной, выполняя секретарское послушание.
Однажды в приемную зашел немного странноватый старичок. Надо сказать, в те годы у пансионеров была мода на спортивные костюмы кальсонного типа с неофициальным названием «Прощай, молодость». Этот странный посетитель был одет именно в такой костюм. На ногах у него были короткие кирзовые сапоги, на голове красовалась бархатная темно-зеленая скуфейка (крестик на которой я не сразу заметил). Мне показалось странным такое сочетание стилей в одежде, но я не придал особого значения этому обстоятельству. Правда, лицо посетителя мне показалось немного знакомым. Я спросил странного старика:
— Вы что, на прием?
— Да, — ответил он с грузинским акцентом.
— Тогда Вам придется часа два подождать, поскольку Святейший очень занят.
— Ничего, ничего, я подожду, — смиренно сказал старичок.
Прошло два часа. Старец-грузин, кротко потупив глаза,
сидел на стуле и смиренно ожидал. Я связался с Патриархом, и он мне сказал, что очень устал и ему требуется хотя бы один час на то, чтобы отдохнуть.
— Вам придется подождать еще часа полтора, — опасаясь недовольства старика, сказал я. — Его Святейшество очень утомлен. Ему необходим отдых. Но на мое удивление грузин, нисколько не смутившись духом, ответил:
— Хорошо, хорошо, я подожду. Конечно, отдохнуть надо человеку, у него ведь тяжелая работа.
У меня снова проскользнула мысль: «Странная скуфейка». Примерно через час я, чувствуя уже некоторую неловкость, сам заговорил со стариком:
— Я еще спрошу у Святейшего, может, он примет Вас сейчас?
— Спроси, сынок, спроси дорогой.
Я вновь связался с Патриархом — результат тот же.
—Вы знаете, ну подождите еще часок. Можете сходить пообедать.
— Да ты, дорогой, не переживай, ты бы сам лучше пообедал, а то смотри, какой худой. В Грузию тебе надо. Мы бы там тебя так откормили, барашков бы наших отведал.
— Извините, но я ведь монах, мне мясо нельзя.
— А раз нельзя, тогда кур наших попробуешь.
— Но куры — это тоже мясо.
— Да ты что, дорогой! Куры — мясо? Какое же это мясо? Это куры!
Вообще говоря, в мире сейчас только русские монахи не едят мяса, а все остальные — грузинские, румынские, болгарские и отчасти греческие — мясо вкушают. Что поделаешь — немощи человеческие!
Поговорив еще немного с очаровательным старичком-грузином, я удалился по делам. Примерно через полчаса я вернулся. Старец продолжал смиренно ожидать патриаршего приема. Взглянув на часы, я понял, что шансов попасть на прием у бедного старичка совсем не осталось.
— Вы знаете, — обратился я к смиренному посетителю, —
Вы уж лучше завтра приходите. Я передам Святейшему, чтобы он Вас первым принял. Простите, что так вышло.
— Спаси тебя Бог, сынок. Я вряд ли завтра смогу. Ты тогда передай ему, что Ефрем Второй заходил...
Я чуть было не потерял дар речи, меня словно громом ударило. Неужели!!! Как же я сразу не догадался? Ведь зеленая скуфейка, да на ней еще и крестик! Зеленую скуфейку носят только патриархи! О горе мне! Ведь это же грузинский Патриарх, Его Святейшество Ефрем II .
— Ваше Святейшество, — я бросился к нему под благословение, — да что же Вы сразу-то не сказали? Просидели то сколько времени, да все зазря! Сейчас, сейчас Вас немедленно примут. Эх, что же Вы сразу-то не сказали?!
—Да говорили, что Святейший занят. А как я могу отвлечь от важных дел такого человека, как Патриарх Алексий?
Какое смирение! Имея высокий сан, вести себя так кротко! Вот это и есть истинное смирение! Блажени нищие духом, яко тех есть Царствие Небесное /Мф. 5:3/. Есть, чему поучиться нашим современным священнослужителям и мирянам.
О преподобном Серафиме
В ту пору, когда я нес послушание у Святейшего Патриарха Алексия I , со мной произошел следующий удивительный случай. После того как я закончил духовную семинарию, то от переизбытка знаний во мне стало проявляться, как у многих «богословов-интеллектуалов», некоторое высокоумие. Как-то, сидя поздно вечером в приемной у Патриарха, я читал архивные материалы о канонизации преподобного Серафима Саровского. Читая о торжественных событиях 1903 года, происходивших в Са-рове, я вдруг подумал, вернее в моей голове стал навязчиво звучать помысел, о том, что все эти торжества — не что иное, как политический акт, преследующий цель сближения Царя и народа. Этот навязчивый помысел словно помрачил меня, и я, как мне показалось, все понял. «Да это политика и не более», — настойчиво звучал в моей голове неуемный голос. Не знаю, до чего бы я дальше додумался, если бы мои рассуждения не прервал громкий стук в дверь. Это была наша патриархийная уборщица. Я немного встряхнулся от своих мудрствований и спросил: «Вам чего?» уборщица ответила: «Отец Кирилл, Вас там какой-то жид спрашивает». Я несказанно удивился: «Какой еще жид и почему вдруг меня?» — «Не знаю, батюшка, очень уж Вас хочет увидеть, да и фамилию Вашу назвал». «Ну пусть заходит, только, конечно, странно все это», — сказал я недоуменно.
Буквально через минуту в приемную заглянул явно чем-то обеспокоенный человек с большой холщовой сумкой в руках. Наружность его была настолько специфична, что стало сразу понятно, почему уборщица без труда определила в нем представителя древнейшего народа. Первым начал я:
— Что тебе, «верный сын Авраама», надо?
— Так ты и есть отец Кирилл Бородин?
— Да, а что?
— Слушай, отец Кирилл, — с какой-то жалостью в голосе стал просить меня мой посетитель, — забери у меня его, сил больше моих нет. Забери!
В этот момент несчастный еврей вытащил из своей холщовой сумки портрет, на котором с трудом узнавался лик Преподобного Серафима. Но что это был за портрет! Только из-за батюшки Серафима не назову его мазней. На небольшой доске, немного облупленной и затемненной под старину, непонятно, красками ли вообще, было нанесено слегка размазанное изображение Саровского Чудотворца без нимба. Такой ужасной копии я еще не видел за всю свою жизнь, даже до сегодняшнего дня.
— Почему, позвольте узнать, именно я должен забрать у Вас эту картину? — спросил я внезапного посетителя.
— Да ведь он, этот старик, которого я имел несчастье нарисовать и которого Вы теперь рассматриваете на этой доске, сам потребовал, чтобы я отдал (именно отдал, а не продал) его только Вам! Он просто измучил меня с того момента, как я его нарисовал, вернее сказать, срисовал с одной старинной гравюры. Я хотел сначала продать эту картину, выдав ее за антиквар. А он... — тут бедный еврей стал сильно причитать, и мне пришлось немало потрудиться, чтобы его успокоить, — а он не дает мне покоя ни днем, ни ночью. «Отдай, — говорит, — меня отцу Кириллу Бородину, что в Московской Патриархии работает, он мне молиться будет». Старик этот является мне во сне почти каждую ночь. Забери его, отец Кирилл, умоляю! Житья мне от него нет, не знаю, кто он, но чувствую
— горе мне от него!
Честно сказать, я такой человек, которого трудно прошибить на слезу. Но тут, признаться, я просто не выдержал — сердце мое екнуло, и к горлу подкатил комок. Душа моя растаяла, в глазах заблестели слезы. «Это надо же! — умилился я. — Преподобный Серафим просит меня, самого грешного, окаянного и недостойного монаха, спасти от поругания свою икону!»
Сколько я ни совал денег горе-художнику, он не брал их ни под каким предлогом. Вот как сильно желал он избавиться от своей работы! После того как обрадованный своим избавлением еврей убежал восвояси, я встал перед ликом Преподобного на колени и долго-долго со слезами молился ему. Сердце мое ликовало, на душе было тихо и радостно. Все помыслы про «политику» в канонизации батюшки Серафима, которые недавно бурлили в моей высокоумной голове, куда-то бесследно испарились. Видимо, сам Преподобный изгнал их своим посещением.
Беседа перед исповедью (8 марта 1995 года)
Чем нам гордиться? Ну если бы мы были такими, как Пушкин, Лермонтов или Гоголь, тогда еще понятно! А нам-то чем гордиться, кто мы такие? Ничтожество да и только, которое мнит о себе невесть что! Вся наша жизнь — сплошной грех. Чем нам гордиться?!
Если ты, чадо, хочешь чего-либо достичь в духовной жизни и встать на путь христианского совершенства, но до сих пор не завязал с пагубной привычкой табакокурения, то немедленно брось ее раз и навсегда. Все возможно верующему...
А женщинам курить вообще недопустимо. Бывает, такая женственная — и курит! Как это противно женской природе! Женщина с сигаретой — все равно что лошадь. А изо рта-то такой смрад идет, словно из помойного ведра!
Великий пост — время покаяния, молитвы и земных по клонов. Старайтесь посещать как можно больше церковных служб и не ленитесь на земные поклоны. Особенно если возможно, то старайтесь не пропускать чтение Великого покаян-ного канона преподобного Андрея Критского. Не скупитесь на поклоны. Святейший Патриарх Алексий I (Симанский), несмотря на свой возраст и болезни, часто делал земные поклоны во время чтения канона. И иподиаконов своих, даже тех, кто посох держал, постоянно побуждал к деланию земных поклонов...
Покаянный канон самому читать не нужно — на то есть храм Божий. Не пренебрегайте церковными службами, чаще ходите в храм, особенно в Великий пост. Цените время, данное нам Богом, ибо дние лукави суть /Еф. 5:16/, жизнь пролетает незаметно и испарится скоротечно, подобно пару. Что есть наша жизнь в сравнении с бесконечностью — секундная вспышка, мгновение да и только! Поэтому прожить ее надо достойно. Успевайте делать добрые дела ради Христа. Не теряйте драгоценного времени даром! Тем более что время сейчас летит быстрее обычного: видимо, чем ближе земное бытие идет к концу, тем быстрее бежит время...
Мы, священники, исповедуя людей, уподобляемся некой помойке, в которую бульдозером сталкивают различные не чистоты. Отчасти мы берем на себя все ваши грехи. Поэтому очень трудно нам иногда приходится, особенно если вы не каетесь искренно. Трудная у батюшек работа! В добрые царские времена исповедовать допускали только того священника, который отслужил в священном сане более пяти лет. Строго говоря, положено не рукополагать в свяще1|ный сан тех, кому не исполнилось тридцати лет. Хотя бывают и редкие исключения...
В наше время столько молодых, неопытных (не то что духовно, но даже и житейски) батюшек вынуждены исповедовать, поскольку обстоятельства вынуждают. И тут главное, чтобы молодые священники не повредились духовно, потому что этим они могут и другим нанести духовный вред. Упаси их Бог думать, что они — духовники. Не имея должной благочестивой жизни, духовного опыта и, главное, благословения опытного пастыря, ни в коем случае нельзя при ступать к духовничеству и брать под свою опеку пасомых.
Я сам уже более тридцати лет исповедую и сорок лет, как стал монахом. Весь мой духовный опыт — это вы, мои чада! На самом деле все вы — мои учителя, без вас я бы ничему не научился в духовной жизни.
Думаю, в вашем городе — Екатеринбурге — есть еще не ведомые миру подвижники. Столпы от земли до неба, благодаря которым и стоит сей град...
Еще об исповеди: над теми, кто не признает за собой греха и кается формально, я не читаю разрешительную молитву. Если они «готовились», то пусть дерзнут причаститься. Это если я исповедую просто, как требный священник, — не своих духовных чад. Отлучить же на какое-то время от Святых Христовых Тайн может только духовник (не допустить может каждый священник). Даже епископ не имеет такой власти над прихожанами, если, повторяю, они — не его духовные чада. Я не могу что-либо запретить приходящему ко мне человеку, если он не мое духовное чадо. В данном случае я только даю совет. А вот со своих я требую строго, поскольку отвечаю за них перед Богом.
Учитесь молиться не рассеянно. Для того чтобы не рассеиваться во время молитвенного правила, посидите мол ча перед молитвой пять минут (не более). Подождите, пока страсти ваши немного улягутся. Затем медленно, вслух, вникая в каждое слово молитвы, начинайте правило. Мо литься можно не только стоя, можно и посидеть, а если кто болен, молиться можно лежа. С Богом необходимо быть всегда, везде и в любом положении, чем бы ни был занят...
Молитвенное правило должно быть вам по силам. Читай те обязательно каждый день по одной главе из Евангелия, по одной главе из Апостола. А в посты (для мирян) читайте по одной-две кафизмы в день. Монахам же Псалтырь оставлять нельзя (что пост, что не пост). Хотя если кто из мирян желает и вне поста читать Псалтырь, то Бог благословит.
В свободное время читайте акафисты, но акафист не заменит ни правила, ни чтение Священного Писания. Акафист — это служба для свободного времени.
Один молодой человек жаловался мне, что страдает от своих неверующих родителей, так как они специально при нем говорят богохульства, тем самым приводя его в ярость. Я посоветовал ему в те моменты, когда он хочет в гневе ответить своим родителям, уходить в другую комнату. В данном случае нельзя разговаривать с ними ни под каким видом, а для страховки, чтобы уж точно не отвечать на богохульства, я рекомендую класть в рот горячую картошку (или еще что-нибудь) и жевать, чтобы языку невозможно было ничего ответить. Как прожуешь одну, берись за другую, лишь бы ты молчал. Здесь виноваты не столько они, сколько бесы. К молитве за своих несчастных родителей, я сказал ему, приступать только тогда, когда он будет в спокойном состоянии. Имея на кого-то гнев, молиться за него нельзя ни в коем случае. Может получиться не молитва, а проклятие. Это страшный грех, недостойный христианина...
Не вступайте в прения с сектантами, если не имеете должного духовного опыта и знаний. Лучше уходите от них подальше, в гневе вам ничего не доказать. Гнев порождает только гнев. Пока в вас живы страсти, вы не сможете доказать оппонентам истинность Православия. Ваши гнев и раздражение оттолкнут несчастных людей, попавших в путы сектантства, еще дальше от истиной веры. Если уж вас вызывают на спор, то ведите себя, как английский джентльмен, когда ему что - либо навязывают, то есть просто рас кланяйтесь со словами: «Ваши убеждения святы для вас, а мои убеждения святы для меня, и давайте останемся каждый при своем». Не любите споров. Не спорьте теперь ни с кем по поводу веры, поскольку время доказательств уже прошло. И вообще, ни под каким видом не любите спорить, это все от гордыни. Там где спор — там бесы. Когда же люди благожелате-льные и заинтересованные спрашивают вас о Боге, о православ-ной вере, то все, что знаете, с радостью проповедуйте им, только говорите проще, сильно не углубляясь в богословие, и не забывайте, что краткость — сестра таланта.
Прежде чем что-то дать, нужно это получить. Ведь пре подобный Серафим тысячу дней и ночей, молясь на камне, собирал (стяжал) благодать Божию. И потом ему было чем поделиться со страждущими людьми.
Не копайтесь в себе, это должны делать ваши духовники. Живите проще. Каждое утро и каждый вечер благодарите Бога за все. Радуйтесь о Господе и никогда (как бы трудно ни было) не унывайте. Потому как все от Бога: и печаль, и радость. Скорбями Господь испытывает нас: годны мы к Царствию Небесному или нет. Никогда не унывайте! У христиан нет причин для уныния, ведь Христос воскрес из мертвых!
Не бойтесь колдунов, хотя специально на них не «нарывайте-сь». Если вдруг почувствуете, что на вас оказывается экстрасенсорное воздействие, то сложите пальцы правой руки в троеперстие для крестного знамения (это если вы на людях, а если нет, то креститесь чаще, с земными поклонами), творите молитву Иисусову, и враг ничего не сможет с вами сделать.
Помните слова святых отцов о том, что послушание превыше поста и молитвы. Страшный грех осудить и восстать против своего духовника. Ужасная участь ожидает того безумца, кто пошел на подобную подлость. Господь таковых лишает разума, а это самое большое наказание.
Никогда не осуждайте священство, поскольку оно помазано Богом, и перед неверующими не обнажайте их согрешения. Священник, в отличие от простых людей, имеет от Бога, через апостолов, власть связывать и разрешать грехи людские. Прежде чем осудить, подумайте лучше о бездне своих грехов.
О причинах, по которым пало человечество в целом и Россия в частности
Дорогие мои, я особенно не готовился для беседы с вами, поэтому что положил мне Господь на сердце после молитвы, то и скажу. Вы все, наверное, знаете, как появилось зло в нашем мире. Еще до сотворения человека один из высших ангелов — Денница, который был наиболее близок к Богу, прежде чем впасть в гордость и восстать против своего Творца, усомнился в достаточности всего того, что дал Господь Своим творениям. Он захотел сам стать как Бог и даже выше Бога. Так от сомнения родилось безумство гордыни, а от гордыни появилось все зло в мире, но прежде было сомнение.
Так и первые люди — Адам и Ева, будучи в райском саду, тоже, прежде чем нарушить заповедь Божию, усомнились в Боге, в Его Благости и Вездесущности, хотя они, пребывая в раю, непосредственно общались с Господом, слыша Его глас! Слышать глас Творца неба и земли! Это непостижимо сейчас для нас — современных людей.
У первых людей, как и у Денницы, от сомнения родилась все та же гордыня, совмещенная с желанием постичь совершенство, но без Бога. Господь запретил Адаму и Еве вкушать только от одного дерева в раю, неужели им было недостаточно других? Чем закончилось их сомнение? Вы все прекрасно знаете. Но Всевышний и Человеколюбивый Господь снизошел к нам, грешным, послав на распятие Сына Своего воз любленного, ибо так возлюбил человека! Господь наш Иисус Христос, воплотившись от Пречистой Девы Марии, дал роду человеческому Благую Весть о спасении. Делами Свои ми Спаситель исполнил волю Божию — волю Отца Своего, открыв на земле новую эру. Претерпев добровольные страдания и смерть Крестную, Он искупил первородный грех наших прародителей и вновь отверз двери райские для всех людей, желающих спастись. Тридневным Своим Воскресением Он разрушил оковы ада и, ниспослав апостолам Своим Духа Святого — третье Свое лицо, благословил на земле Церковь, которую, по Его же обетованию, врата адовы не одолеют вовек.
И вот русский народ, приняв Православие, сподобившись Святого Крещения от равноапостольного Великого Князя Владимира, присоединился к Вселенской Церкви Христовой. Событие это во многом определило как судьбу России, так и судьбу всего мира в целом. Благодаря Православию возникло и окрепло государство Русское, из маленькой земли превратившись в землю великую, занимающую шестую часть суши. Благодаря Православию возникла великая и неповторимая культура русского народа. По-православному, через своих князей и царей, управлялась Великая Русь, но тлетворный ветер богоборчества подул к нам с Запада и, заразив сначала высшие слои общества — аристократию и интеллигенцию, отравил через них и весь народ. На протяжении почти трех столетий основы нашего государства сознательно расшатывались темными силами, которые желали скорейшей погибели православной Руси. Но прежде появилось опять все то же сомнение. Именно сомнение в вере и породило революционные настроения. Результат — 1917 год с последующими кошмарами. Почти вся наша знать (за редким исключением) и интеллигенция своими сомнениями в Боге и в устроении России по образу Божию дали обильную почву для всякого рода духовной нечисти. Не столько «жидомасоны», сколько отравленная сомнениями «элита» нашего общества увлекли Россию в бездну.
Итак, мы видим, как на протяжении всей истории челове чества зло действует по одному и тому же принципу: сомнение—гордость—падение. Во все времена одинаково!
Поэтому, мои дорогие, не будем никогда сомневаться в нашей православной вере! Не пристало нам сомневаться, когда мы, будучи уже чадами Церкви (а Церковь — это Тело Христово), видели столько проявлений Божией милости к нам, грешным, а также неоднократно становились свидетелями стольких чудес Божиих! Но все-таки главное чудо — это то, что, несмотря на всю «мясорубку» XX столетия, Церковь Православная выстояла и вера на Руси сохранилась. Это разве не чудо? И какие могут быть сомнения!
В многострадальном русском народе еще теплится искорка веры, веры истинной, апостольской — Веры Право славной. Я часто бывал во многих странах Европы, где не однократно общался с западными людьми. И могу сказать точно: нигде нет такого стремления ко Христу, к истине и к духовному подвигу, как в России. Нигде! Да и количество самих православных на Западе несравнимо мало. Какая там паства, я знаю не на словах. Например, в Исландии православных можно по пальцам пересчитать. Во Франции или Германии их, может, и побольше, но и те — или эмигранты, или потомки эмигрантов из России. Пусть Россия сейчас нищенская, но хоть по-нищенски, да всегда подаст. А там, на Западе, каждый сам за себя и никому ни до кого нет дела. Отбери у них их мнимое и временное благосостояние, и они будут нисколько не лучше нынешних русских, а даже еще и хуже. Вы думаете, что только здесь так пьют и воруют? На Западе духовной грязи гораздо больше. Только там все вы глядит «покультурнее», чем у нас. Почему я так уверенно говорю? Потому что у меня много духовных чад, которые разбросаны по всему миру — от Берлина до Токио.
Кроме России во всем мире некому больше нести хоругвь Православия. Каждый день от всего сердца молитесь о спасении России. Русский народ обогатил Вселенскую Право славную Церковь великим сонмом святых: преподобных, бессеребренников, святителей, блаженных, праведников, мучеников, страстотерпцев, обогатил также и многими благочес-тивыми традициями. Одна из самых ценных добродетелей в русском народе — это умение терпеть. За великое терпение бывает от Господа и великая награда. Сколько раз Русь переживала страшные потрясения, но вопреки всему благодаря своему терпению и вере не раз восставала из праха. Дай Бог, восстанет и сейчас!

Комментарии (13)

Всего: 13 комментариев
#1 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:01
  
1
ПРИМЕЧАНИЯ:
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1
1 Текст проповедей приведен из машинописного сборника, составленного лично архимандритом Кириллом (Бородиным). Сноски к цитатам в большинстве случаев сделаны самим отцом Кириллом, уточнены составителем. В ряде случаев, когда отцом Кириллом цитата оставлена без пояснения, составителем определена ее принадлежность (такие сноски выделены курси-вом).
В библиографических сносках написание имен святых отцов приводится согласно орфографии оригинала.
Цитаты из Священного Писания приводятся так, как они были даны в тексте отца Кирилла, уточнены составителем по изданиям: Библия: Синодальное издание. — М.: Изд-во Москов-ской Патриархии, 1968; Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета (на церковно-славянском языке...). Указ. соч.
Молитва
Много бо может молитва праведнаго поспешествуема /Иак. 5:16/
Молитва есть единственная возможность общения между Богом и человеком. В наших молитвах мы приносим Господу свои прошения, испрашиваем милость Божию, избавляемся ею от праведного суда Создателя.
Молитва — одно из проявлений нашей действенной веры, ибо и бесы веруют, но не обращаются к Богу. И должно почитать за великое счастье, если христианин стяжал дар молитвы. Это воистину — дар Божий, но получение его от Господа зависит во многом от самого человека.
Мы должны постоянно, чем бы ни занимались, устремлять свой ум к Господу, постоянно и умом, и сердцем, и устами молитвенно призывать Творца. И если по каким-либо обстоятельствам нет возможности для устной молитвы, то сердцу и уму нет преград.
«Молитва, — говорит святой Иоанн Златоуст, — избавляет от смерти. Молитва поистине является исходным началом всех заповедей, из которого каждая из них устремляется к соответствующему действованию. Величайшее благо — молитва и беседа с Богом; она есть общение и единение с Богом... Молитва — свет души, истинное познание Бога, посредница между Богом и людьми, врач страстей, врачевство против болезней, мир души, небесная путеводительница, вращающаяся не около земли, а идущая в самый свод неба. Она устремляется выше тварей, духовно рассекает воздух, идет выше воздуха, проходит сонмы звезд, отверзает врата неба, восходит выше ангелов, проходит мимо престолов и господств, идет далее херувимов и, поднявшись над всей тварью, приближается к неприступной Троице. Там покланяется Божеству, там удостаивается быть собеседницей с Небесным Царем. Через нее душа, поднявшись на небеса, объемлет Господа объятиями неизреченными, подобно дитяти у своей матери, со слезами молит, прося божественного питания, выражает свои желания и получает дары, превосходнейшие всей видимой природы» 2.
2 Творения св. Иоанна Златоуста. Беседа шестая. О молитве. Цит. по: Журнал Московской Патриархии. - 1969. - № 1. - С. 35.
И если таково действие молитвы, такова ее сила, то каковыми же должны быть наши стремления к ней! Несомненно, готовясь беседовать с Небесным Царем, мы должны подготовить себя внутренне и внешне, чтобы достойным образом предстать пред очи Божий. Как можно приступить к молитве, будучи умом и сердцем привязанным к различным предметам и вещам? Заботы о них поглощают мысли, отвлекают от Бога. Как можно приступить к молитве, если на сердце гнев или раздражительность? Они, подобно стене, отгородят нас от Бога. Как может молиться чревоугодник или пьяница, когда его бог — это страсти порочные, которым он служит, как раб?
Святитель Василий Великий так учит нас готовить себя к молитве: «Начиная молитву, оставь себя самого, жену, детей, расстанься с землею, минуй небо, оставь всякую тварь видимую и невидимую и начни славословием все Сотворившего: и когда будешь славословить Его, не блуждай умом туда и сюда, не баснословь по-язычески, но выбирай слова из святых Писаний» 3. Необходимо подготавливать себя к молитве размышлением о своих грехах и благодарить Господа за Его долготерпение к нам.
3Святитель Василий Великий. Подвижнические уставы подвизающимся в общежитии и в отшельничестве. Гл. 1. О том, что молитву должно предпочитать, всему // Святитель Василий Великий. Слова подвижнические. — М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. — С. 64.
Молитва нужна нам, людям, а не Господу, потому что она есть пища для нашей души. «Постоянно утруждай себя молитвами пред Богом в сердце, носящем чистый помысл, исполненный умиления, — и Бог сохранит ум твой от помыслов нечистых и скверных, да не укорится о тебе путь Божий», — говорит авва Исаак Сирианин 4.
4 Преп. Исаак Сириянин. Слова подвижнические. Слово 2: О благодарности Богу, с присовокуплением краткого изложения первоначальных учений // Иже во святых отца нашего аввы Исаака Сириянина Слова подвижнические. — М.: Правило веры. 1993. - С. 11.
О том, как должно молиться, учат другие подвижники — Варсонофий Великий и Иоанн, отвечавшие ученикам, что должно предаваться молитве, непрестанно прибегая к Богу, днем и ночью, и тогда враги, борющие душу, отступят по стыженные.
«Молитва, — по словам святителя Василия Великого, — имеет два вида: первый — славословие со смиренномудрием, а второй, низший, — прошение» 5.
5 Святитель Василий Великий. Подвижнические уставы... Указ. соч. — С. 64.
Начало же всякой молитвы есть принуждение себя к молитвенному труду и сознание его необходимости. «Молясь с принуждением, — говорит святой Макарий, — с нетерпеливо-стью, мы пролагаем путь к тому, чтобы молиться с радостию, в покое; молитва с принуждением состоит в нашей воле, а молитва в покое — есть дар благодати. Итак, ни в коем случае не надобно оставлять молитву: надобно, сколь ко возможно, принуждать себя к молитве. И потому, когда приходит время молитвы, молись и ты, хотя бы тебе не хотелось идти молиться; и когда приходит время сна, и когда наступает утро, непременно читай свои молитвы, как бы ни казалось тебе трудным... Не смущайтесь ничем, когда при ступаете к молитве; молитесь, когда и не чувствуете усердия к молитве; молитесь, когда и чувствуете за собой много грехов. Иной начинает молитву грешником, а оканчивает ее праведником, приступает к молитве оскверненным нечистотами греховными, а отходит убеленным благодатию паче снега. Молитесь лишь неослабно, и ваша молитва много будет значить пред Богом» 6.
#2 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:02
  
0
6 Преп. Макарий Великий. Семь слов. Слово 1. О хранении сердца. Глава 13. Цит. по: Журнал Московской Патриархии. — 1978. — № 10. — С. 28.
Основанием к понуждению себя на молитву могут служить следующие места Священного Писания: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» /Мф. 26:41/, «Итак бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избе жать всех сих будущих [бедствий] и предстать пред Сына
Человеческого» /Лк. 21:36/, «Умоляю вас, братия, Господом нашим Иисусом Христом и любовью Духа, подвизаться со мною в молитвах за меня к Богу» /Рим. 15:30/.
Таким образом, молитва необходима для каждого человека, если она была необходима для такого светильника и великого труженика на ниве Христовой, каким был апостол Павел.
Всякий человек-христианин должен молитвенно трудиться, ибо он стремится к Царствию Божию, а оно восхищается трудом и усилием.
Пример своих молитвенных подвигов и великую сокровищ-ницу опыта предлагают святые отцы всякому ищущему для вразумления и, по мере сил и возможности, для подражания. Ибо столь серьезное дело, как молитва, требует крайней осторожности от человека, чтобы не совершить ошибки и вместо духовной пользы не получить вреда.
По учению святых отцов, молитва имеет внешнее и внутрен-нее проявление.
Внешнее проявление молитвы — это то, что мы себя осеняем во время молитвы крестным знамением, делаем по клоны; иные, для более глубокого сосредоточения, закрывают глаза. В Православной Церкви принято молиться стоя, что более подходит нам, просителям милости у Небесного Царя. Однако люди преклонного возраста и больные часто спрашивают: можно ли молиться сидя? А некоторые даже только лежа могут молиться.
Ответом на этот вопрос может послужить ответ Варсонофия Великого на подобный же вопрос одного монаха: «Итак, ежели ты будешь совершать псалмопение и молитву сидя, но с умилением, это не препятствует тому, чтобы служение твое было угодно Богу; ибо кто и стоя совершает его, но рассеянно, труд того не вменяется ни во что» 7.
7 Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна. Руководство к духовной жизни, в ответах на вопрошения учеников. Вопрос 506. — М.: Правило веры, 1995. — С. 328.
Несомненно, что во время молитвы человек должен быть опрятно одетым и приличнее всего творить молитву у святого угла икон, но если такой возможности нет, то можно везде творить молитву. «Сидишь ли ты, — говорит преподобный Варсонофий Великий, — ходишь ли, занят ли чем, ешь ли, или иное что делаешь ради потребности телесной, к востоку ли, или к западу случится быть обращенным, не сомневайся молиться; ибо мы получили заповедь делать сие непрестанно и на всяком месте» 8.
8 Там же. Вопрос. 438 — с. 288.
Нам, людям сегодняшнего времени, кажется очень труд ным, почти невозможным — непрестанная молитва, ибо если не дела нас отвлекают, то мысли не дают покоя, мешая сосредоточению на молитве, даже на короткое время. Совет, как избавиться от этого недуга, преподает нам преподобный Исаак Сирианин: «Отложи совершенно в сторону количество стихословий, не принимай в расчет знания меры в стихах, произноси их как молитву, оставь обычное вычитывание и уразумей, что говорю тебе и что сказано на основании опыта. Да углубляется ум твой в изучение словес Духа.
Уныние от парения ума, а парение ума — от праздности, чтения суетных бесед, или от пресыщения чрева.
Если кто не прекословит помыслам, тайно всеваемым в нас врагом, но молитвою к Богу отсекает беседу с ними [помыслами], то это служит признаком, что ум его обрел по благодати премудрость.
Слезы во время молитвы — признак Божией милости, которой сподобилась душа в покаянии своем,
— признак того, что молитва принята и слезами начала входить на поле чистоты. Ибо если не будут отъяты в людях помыслы о преходящем, и не отринут они от себя мирской надежды, и не возбудится в них пренебрежение к миру, и не начнут они уготовлять доброго напутствия к исшествию своему... то глаза не могут проливать слез, потому что слезы суть следствие безпримесного и невысокопарного размышления, многих, частых и неуклонно пребывающих помыслов, памятования о чем-то тонком» 9.
9 Преп. Исаак Сириянин. Слова подвижнические. Слово 30. Об образе молитвы и о прочем, необходимо потребном для всегдашнего памятования и во многих отношениях полезном, если сохранит это читающий с рассуждением // Иже во святых отца нашего... Указ. соч. — С. 136—138.
Для преодоления трудностей к стяжанию непрестанной молитвы святые отцы, ссылаясь на свой опыт, указывают на одно из таких средств, как произнесение молитвы умом и устами. Так, по словам преподобного Варсонофия Вели кого, молитвы и псалмы надобно петь не только умом, но и устами; ибо Пророк Давид говорит: «Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою» /Пс. 50:17/, и Апостол также, показывая, что требуется участие уст, сказал: «Сирень плод устен» /Евр. 13:15/.
При этом молитва может исходить и из сердца, при за крытых устах, когда есть такая необходимость или при высокой молитвенной настроенности человека — это уже потребность.
Среди других способов молитвы отцы Церкви особенно указывают на Иисусову молитву, то есть на краткую молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Эта молитва относится к виду непрестанной молитвы и оказывает особенно благодатное воздействие на душу человека. Много видов молитв предлагает к нашему духовному назиданию и пользе Святая Церковь.
Но о чем же мы должны молиться прежде всего? О чем просить Господа Бога? Прежде всего, должно молиться о прощении своих грехов и об избавлении от страстей, затем должно молиться за всех братьев и сестер во Христе Иисусе и за всех вообще людей, ищущих спасения.
Каковы же признаки совершенной молитвы, чтобы нам была она образцом для подражания? «Молитва же совершенная состоит в том, чтобы беседовать с Богом, не рассеиваясь мыслями, собирая все свои помыслы и чувства. Человек входит в такое [состояние], когда умрет для всех людей, для мира и для всего, что в нем находится. И [такой] ничего не должен более говорить Богу в молитве, как только: "Избави нас от лукаваго, да будет воля Твоя" /см. Мф. 6:13,10/ во мне, и иметь в уме, что он предстоит Богу и с Ним беседует. Признаком того, что [человек] коснулся совершенной молитвы, служит то, что он не смущается более, хотя бы и весь мир его оскорблял. — Совершенно молящийся есть тот, кто умерщвляет себя миру и покою его; а когда кто Бога ради прилежно исполняет свое дело, это не есть рассеяние, но тщательность, угодная Богу»
#3 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:04
  
0
10 Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна. Руководство к духовной жизни... Вопрос 79. Указ. соч. — С. 61.
Это идеал для совершенных, нам же, пребывающим в миру, должно, насколько возможно, тоже стремиться к совершенной молитве, призывая молитвенно помощь святых для укрепления себя в делании подвига молитвы. Стремиться неукоснительно исполнять молитвенное домашнее правило с любовью и радостью, чтобы молитва стала для нас потребностью не только в горе, болезнях и бедах, но и в радости. Особенно полезна нам ночная молитва, когда ни что земное уже не обременяет нас и можно хоть несколько времени побеседовать с Богом вдали от шума и суеты.
Не будем смущаться, если иногда Господь не подает нам по нашим молитвам, пусть и долгим и усердным. Это значит, что Небесный Отец, Которому лучше, нежели нам, известно, что нужно для нашего спасения, .иначе устроит просимое нами по Своему благому Промыслу. Будем неустанно с молитвой обращаться к Господу, ибо «в этом высказываются и вера наша, и любовь к Богу» 11.
11 Творения св. Иоанна Златоуста. Беседа шестая. О молитве. Цит. по: Журнал Московской Патриархии. - 1969. - № 1. - С. 35.
Также усердно будем приобретать дар молитвы, так как в ней содержится великая сила благодати. «В то время, когда тело остается на земле, молитва уносит душу, — пишет святитель Иоанн Златоуст,
— к небесному источнику, и, напояя ее из него, открывает в душе источник воды, текущей в жизнь вечную /Ин. 4:14/. Она дает истинное удостоверение в будущем, принося лучшее, чем вера, познание уготованных там благ, открывает сокровенные, невидимые, тайные сокровища, показывает тебе врага, поражает ряды противников, истребляет вражеские силы и ведет к Самому Царю. Когда говорю, то не разумей одни слова молитвы. Это есть стремление к Богу, любовь неизглаголанная; она совершается не одними силами человеческими, но Божественной благодатью, как говорит и апостол: "О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными" /Рим. 8:26/» 12.
12Там же. - С. 37.
Помолимся же ныне, чтобы Милосердный Господь благодатью Духа Святого послал и нам, немощным и слабым духовно, но ищущим благодати молитвы, такую великую и святую молитву. Аминь.
Исцеление Духом
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1
Старое и новое идолопоклонство
Бози, иже небесе и зелии не сотвориша, да погибнут от земли и от сих, иже под небесем суть /Иер. 10:11/
Бог богов Господь глагола и призва землю от восток солнца до запад /Пс. 49:1/. Рассматривая явление идолопоклонства, которое есть проявление духовной жизни всего языческого мира, нужно сказать, что различные идолы, кумиры, рощи или небесные светила, которым язычники присвоили имя «бог», не имеют, в сущности, права называться этим именем. Потому-то Священное Писание часто употребляет термин «Бог богов», указывая тем самым, что истинный Владыка и Творец всего есть Господь, Повелитель и этих «богов».
В христианской богословской науке и еще ранее, в иудействе, эти боги назывались идолами, а их поклонники — идолопоклон-никами. Человеку, как существу богоподобному, присуща потребность Бога. Древний христианский учитель Тертуллиан сказал, что душа человека по своей природе есть христианка. Заблудившееся духовно человечество в поклонении идолам, в многотысячных кровавых жертвах пыталось удовлетворить таким образом свою потребность в Боге. Это было хотя и ложное, но стремление к Богу истинному.
О поклонении истинному Богу святой Иоанн Злато уст пишет так: «Подлинно, Бога должно чтить не дымом и смрадом, но доброю жизнию, не телесною, а духовною.
Не так поступают бесы языческие: они даже требуют себе жертв» 13.
13 Св. Иоанн Златоуст. Толкование на псалмы. Беседа на псалом 49-й // Поли. собр. соч. св. Иоанна Златоуста. Т. 5. Кн. 1. - СПб., 1898. - С. 260.
Но даже в самый ранний период развития человечества, когда поклонение идолам существовало в самых примитивных формах, человек не просто поклонялся какому-то предмету, например, камню, светилу и т. д., но верил, что в нем присутствует бог. Условие существования всякой религии есть взаимное общение. Человек понимал, что роща или камень сами по себе не способны дать ответ на просьбу молящегося, но присутствующее в них существо высшего порядка может принять эти просьбы, выслушать и помочь. Таким образом, не вследствие низкого уровня развития человек стал идолопоклонником и создал своих богов-идолов, а в результате того, что потерял Бога. Об этих идолах сказа но в псалме: «Едоли язык сребро и злато, дела рук человеческих: уста имут, и не возглаголют: очи имут, и не узрят: уши имут, и не услышат: ноздри имут, и не обоняют: руце имут, и не осяжут: нозе имут, и не пойдут: не возгласят гортанем своим. По добны им да будут творящий я» /Пс. 113:12—16/.
Если мы обратимся к истории, то найдем множество приме-ров, раскрывающих сущность идолопоклонства. Так, в прошлом часто целые племена избирали какое-либо животное своим покровителем, а некоторые племена, например в Африке, покрывали свое тело татуировкой, изображающей своего покровителя, слагали песни, создавали ритуальные танцы, устраивали места для поклонения. Многие сибирские племена и до сего дня поклоняются различным «святым» рощам, камням, деревьям, костным останкам животных и пр.
Все это уже носило черты определенного культа, имеющего религиозный характер. Языческие капища с их оргиями и служениями святой Иоанн Златоуст называет «училищами бесстыдства и убийств человеческих». И должно сказать, что это справедливое определение. Причем жертвоприношения порой носили совершенно изуверский характер: убивали детей, отцов, отсекали части тела, занимались самоистязанием и т. д. Например, индейцы, обитавшие некогда на территории Мексики, имели следующий обычай. Всякий раз, когда воцарялся новый царь, они избивали такое количество пленников, что от их крови образовывалось маленькое озеро, по которому плыла лодка с новым царем. А при открытии нового храма в честь главного бога было убито и принесено в жертву девяносто тысяч человек. В Перу при вступлении на царство нового царя все маленькие дети удушались или живыми закапывались в землю. В Африке практиковалось обещание неполной жертвы, например вырыва-ние нескольких здоровых зубов, отсечение нескольких или одного пальца, перерезание жил для кровопускания, если кого-то подозревали в виновности перед обществом. Другой пример. Если какому-то явлению или бедствию не могли найти объяснения, то искали виновника и подозреваемый обязан был выпить чашу с ядом: если он не умирал, значит, был невиновен. А смерть несчастного рассматривалась как признак его виновности. Почти все жизненные явления полудикие народы сопровождали заклинаниями, различными процессами магии, играми и всевозможными оргиями.
Но не только полудикие племена древнего мира страдали грубыми суевериями и поклонялись идолам, но и у культурных народов древности идолопоклонство было весьма развито. Примером тому могут служить египтяне. Открытие памятников староегипетской письменности дало богатейший материал о жизни, культуре, религии египетского народа.
В 331 году до Рождества Христова город Александрия стал столицей Египта. Это был один из красивейших и благоустроен-ных городов тогдашнего мира. Сенека свидетельствует, что в
Александрийской библиотеке хранилось сорок тысяч томов книг. Различные памятники свидетельствуют, что Египет имел сильно развитые искусство, медицину, раз личные науки, ремесла и др.
К Западу от Мемфиса, например, было сооружено около семидесяти пирамид, которые и поныне вызывают удивление и восхищение. Одна из них, пирамида Хуфу, имеет высоту 146,25 метра. На ее постройку были употреблены громадные блоки камня размерами 20 х 12 х 8 метров. Объем всей пирамиды — 90 миллионов кубических метров.
И, вопреки высокоразвитой культуре и кажущемуся прогрессу, Египет имел самое грубое идолопоклонство. «...Религия, в которой вернее всего отражаются жизненные воз зрения народа, при всей своей торжественности носила на себе оптимистический характер: слишком уж явною была благодать божества, постоянно изливаемая на эту страну, и опасение перед Высшим, Непостижимым Существом играло очень незначительную роль в религиозности египтян» 14. Они почитали многих богов: Ра, Пта, Амуна и пр. Обожествляли крокодилов, птицу Ибис и т. д. Верили в бессмертие души, а поэтому бальзамировали тела покойников, чтобы душа имела пристанище, ибо, если бы тело разрушилось, душа вынуждена была бы странствовать. Медицина была сильно развита, но древние египтяне верили заклинаниям, различным знахарствам, магии и волшебству больше, чем медицине.
14 Проф. О. Иегер. Всеобщая история в 4-х томах. Т. 1: История древняя / пер. с нем. П. Полевого. - СПб.: Изд-во А.Ф. Маркса, 1894. - С. 12.
Ассирия и Вавилон. Это обширная область, расположен ная между Тигром и Ефратом. Населяли область народы высокой культуры, с развитыми по тому времени наукой и искусством. За три тысячи лет до Рождества Христова здесь уже имелась клинообразная письменность. И в то же время народ держался в грубом невежестве и идолопоклонстве, предаваясь оргиям под руководством жрецов.
Геродот свидетельствует, что Александр Македонский имел желание восстановить капище, которое было построено в честь языческого бога Беп в Вавилоне. Эти народы за двести веков до Рождества Христова имели 6 500 различных богов, 300 небесных и земных духов.
Греция и Рим. Народы этих двух стран оставили наиярчай-ший след в истории человечества. В продолжение многих столетий европейские народы в развитии своей интеллектуаль-ной жизни, в области философии пользовались исключительно наследием этих двух народов. Даже современный мир в своем развитии испытывал влияние этого наследия, он заимствовал и совершенствовал тысячи элементов культуры, философии, искусства этих народов. Имена сынов этих двух народов были и будут вечно светильника ми в истории развития мыслящего человечества.
В наши дни мы с увлечением читаем стихи и драмы Эсхила, Софокла, Еврипида. Философия питается рассуждениями Анаксагора, Пифагора, Демокрита, Сократа, Платона, Аристотеля и пр. До сего дня восхищается человечество греческим и римским искусством, прекрасной архитектурой, громадными и великолепными зданиями храмов, театров, музеев, спортивных сооружений. Но и эти народы имели сотни и сотни богов. Причем их богам присущи все свойственные человеку того времени отрицательные и положительные качества. Они лгут, крадут, женятся, грешат и т. д. Служение многим культам сопровождалось различными оргиями, гаданиями, пророчествами, фантастическими предсказаниями. Эти высокоцивилизованные народы даже приносили человеческие жертвы богам. Особенно почиталась богиня любви — Афродита.
В Римском пантеоне были собраны идолы со всего мира, от всех подвластных народов, особенно почитались греческие божества. Сильно было сословие жрецов, со всеми присущими ему качествами той эпохи.
Итак, тысячелетиями человечество пребывало в невежестве, коснело в идолопоклонстве и суеверии, не находя, даже в лучших своих стремлениях, выхода из этого духовного плена, из этой духовной тьмы. При всем кажущемся высоком уровне развития все материальные блага, все достижения культуры не могли удовлетворить духовных потребностей человека; он искал истину, как заблудившийся пешеход до рогу, создавая своих идолов и богов. Естественно, они не были качественно выше своего творца — человека и, конечно, не удовлетворяли глубоко скрытые в подсознании человека высокие духовные потребности, вложенные в него великим Творцом — Богом.
Где же причина столько глубокого заблуждения при такой живо ощущаемой потребности истины? Слово Божие дает нам на этот вопрос ответ. Вначале первозданная чета, имевшая непосредственное общение с Богом, естественно, имела и полное ведение Творца. После грехопадения и изгнания из рая люди все более размножались, постепенно отходили от истинного богопочитания, особенно Каиново племя. Редкая плотность населения земли, отсутствие письменного закона и, главное, пораженная грехом природа человека способствовали все более и более уклонению человека от истинного богопочитания. Рождались различные суеверия, возникало поклонение явлениям природы
— давало себя почувствовать отсутствие союза с Богом, порван- ного по вине человека. И настолько уклонилось человечество от Бога, настолько отвратительным имело оно облик в очах Божиих, что правда Божия не могла стерпеть этого беззакония и мерзости. И Господь не только не признал в нем своего творения, но даже уничтожил человечество потопом, оставив только праведного Ноя с семейством, дабы сохранить единство корня человечества. Но недолго и потомки Ноя сохраняли верность истинному Богу; скоро и они забыли страшный урок гнева Божия и нетерпения Бога ко греху. Первородный грех непослушания извратил и это новое поколение людей. Скоро и они уклонились в идолопоклонство. Тогда Господь, Который никогда не оставлял человечество без своего водительства, избрал из всех народов земли еврейский народ, дабы через него устроить спасение всякому дыханию, имеющему образ Божий. Прошли многие сотни лет непосредственного управления Богом этим народом, о чем повествует Библия, пока Господь не воздвиг из еврейского народа Моисея, который получил непосредственно из уст Бога письменный закон. Прошли века. Евреи, как сообщает нам Священная библейская история, всегда склонные к уклонению от истины, в течение этого времени исказили закон, превратив его в формальное верование в Бога-Царя, который мог бы устроить им господство над остальным человечеством. Множество человеческих заповедей и обычаев отягощали истину, превращая закон своим формализмом, жестокостью и бездушием практически в язычество. Мы видим и здесь греховность и духовный мрак, через который лишь едва видна была истина, которая есть Христос.
Бесконечна любовь к человечеству Небесного Отца, знавшего, что человечество не в состоянии исправить ошибку греха, и пославшего Сына Своего Единородного, Который подобно свету рассеял мрак многотысячной греховной ночи после грехопаде-ния. Это были утро и молодость нового человечества и смерть одряхлевшего языческого мира с его идолопоклонством и заблуждениями.
Сегодня около шестисот миллионов христиан на земле. Нет ни одного континента, ни одной страны, ни одного самого отсталого племени, где не было бы проповедано Евангелие Иисуса Христа. Учение Иисуса Христа несут десятки тысяч внутренних и внешних миссий, сотни тысяч миссионеров. Мир, любовь, братство, гуманность проповедует повсюду Церковь Христова, основываясь на Его Божественном учении. Уже без малого две тысячи лет не умолкает голос, зовущий человечество к духовному возрождению. И что же мы видим? Горе, слезы, скорбь, нищету, страшные войны, уничтожающие людей и огромные материальные и культурные ценности. Откуда это? Разве не минуло время полу варварского состояния, разве не ушло в прошлое время язычества, время идолопоклонства, разве не окончилась ночь греховных заблуждений и блуждания вне истины? Разве не наступило утро человечества, обновленного пришествием Христа-Спасителя? Наступило и пришло это спасительное долгожданное время. Но еще ждет своего часа сатана, некогда светозарный ангел, сам восставший против Бога и увлекший великое множество ангелов. Милосердие Божие и ему отпустило время на покаяние, на которое он уже не был способен. И сатана действует, увлекая души людей на погибель-ный путь сегодня, как и тысячи лет назад. Как некогда увлек праматерь Еву, ныне улавливает он в свои страшные сети души слабых людей, возрождая в их сердцах идолов и кумиров. Все эти беды и несчастия человечества оттого, что мы вновь забываем истинного Бога и уклоняемся в идолопоклонство еще более страшное и опасное, чем то, в которое впали некогда наши предки.
В христианскую эпоху грубое идолопоклонство умерло, и само определение «идолопоклонство» кажется нам ненужным архаизмом в нашем лексиконе, ибо мы не поклоняемся деревьям и камням, не трепещем пред явлениями природы, не обоготворяем их. И человечество потеряло бдительность. Забыло заповедь Господа Иисуса Христа: «Бдите и молитеся, да не внидете в напасть» /Мф. 26:41; Мк. 14:38/ — и впало в страшную пропасть, в идолопоклонство, которое лукавый сатана так хитро замаскировал, что нужно иметь много ревности и любви к Богу, чтобы разглядеть его и избежать, чтобы почувствовать всю смертоносно убийственную силу, разъедающую духовное и физическое начало в человеке. Самое страшное, что сатана внушил человеку то же духовное состояние гордости, которое некогда погубило его самого. Одержимый этой страстью человек идет далее своего врага- наставника, который знает бытие Божие, и свое греховное стремление проявляет в противлении бессмысленном . Сатана сознает противление Богу. Человек же вообще дерзает отвергать бытие Бога и бытие своего наставника-врага, сатаны, не принимая никаких предосторожностей и не имея защиты от его нападений и внушений, что дает неограниченную власть над природой человека, наполняя его деятельность сатанизмом.
В отклонении от истинного богопочитания и вместо поклонения истинному Всемогущему и Всеблагому Богу, давшему жизнь всему существующему и живущему, воплотивше-муся от Пречистой Девы Марии Господу нашему Иисусу Христу, Сыну Божию и Духу Святому, Троице Единосущной и Нераздельной, воздвигнут ныне культ человекопочитания и человокопоклонения. Это новое утонченное идолопоклонство, продукт деятельности исконного врага нашего спасения — сатаны.
Ни римляне, ни греки, ни какой другой народ не обожествля-ли грех в человеке, и лишь низкая ступень развития и непонимание толкали порой человека на неосознанный грех.
Но сегодня иное. Новый бог новых идолопоклонников не имеет одного имени. Он имеет много лиц, много названий, и множество людей служат ему. Одни всю жизнь служат своему желудку. Весь смысл земной жизни видят в том, чтобы вкусно поесть. Их заповедь: «Ешь, пей, веселись», и множество капищ воздвигнуто тому идолу: столовые, рестораны, бары, пивные и т. п. Жрецы и жрицы в этих капищах имеют свои отличительные одежды и кичатся похвалами своему искусству удовлетворять потребности этой страсти человека. Поклоняются этому идолу старые и молодые, бедные и богатые, мирские и духовные из христиан. Едят, пьют, курят, слушают музыку, танцуют. Разве это не воссоздает образ оргий в древних языческих капищах идолопоклонников? Поклонники этого идола приносят и свои жертвы: свой авторитет, порой и человеческое достоинство, часто проедая и пропивая необходимое на жизнь семье. Приносят в жертву и свои семьи, которые от пьяной тирании распадаются. Жертвуют человеческим образом, здоровьем, рассудком, создавая на свет уродов, эпилептиков, идиотов, обреченных на страдания в этой жизни. Приносят в жертву и свою собственную жизнь, не зная никакой радости, не имея ничего возвышенного. А сколькие из-за служения этому идолу, по теряв рассудок от пьянства, лишили себя жизни или стали инвалидами, отдав подобно древним африканским язычникам части своего тела в жертву идолу, который есть алкоголь, отморозив их зимней ночью либо попав где-нибудь под трамвай или машину, страдая сами и обрекая на страдания ближних! Какой еще идол древнего язычества мог бы похвастать таким великим обилием жертв и служителей?! А сколько несчастных сирот принесено в жертву этому идолу, физически погибших или оставленных своими родителями во имя служения пороку! И эти «отцы» и «матери» порой не только оставляли детей, но лишали их жизни, одурманенные вином. Море слез материнских, способное землю покрыть, пролито при виде гибели детей, служащих этому идолу. Старость, никем не оплакиваемая, заброшена в пре зрении ради этого же служения. Долг забыт и пред Богом, и пред людьми — все забыто во имя идола.
Другой идол — это удовольствие, что порождает страсть и похоть. Почитатели этого идола исполнены блуда и нечистоты. На алтарь этого идола его почитатели приносят честь, семейное счастье, мир душевный и чистоту телесную и душевную. Воля таких людей ослабевает, и они уже не способны бороться с малейшим искушением. Какие же на грады получают они за почитание этого идола? Тяжелые, порой неизлечимые, болезни, позор, бесчестие.
«В драме Ибсена "Призраки" семейство камергера Алвинга идет к разрушению. Богатый Алвинг купил за деньги все, даже жену. Погрязнув в пороках, он считал себя порядочным человеком, лицемерием прикрывал он свою сущность. Жена была бессильна бороться со слабостями мужа, всячески покрывала его пороки, постоянно внутренне страдая. В такой семье родился сын Освальд
— гениальное дитя. Мать, как могла, оберегала его от дурного влияния отца, отправила учиться далеко за границу. Но Освальд, очевидно, с кровью принял греховные наклонности отца. Он имел склонность к пьянству и разврату, в результате чего заболел неизлечимой болезнью, которая постепенно разрушала его организм, приведя к полному параличу и сумасшествию. Первый удар паралича настиг этого гениального художника вдали от дома. Его друг, врач, открыл ему, что вскоре последует второй удар, затем наступит полный распад организма и сумасшествие. Освальд решил не дожидаться этого ужасного конца. Он приготовил сильный яд, который должен был прекратить его страдания после второго удара. Почувствовав приближение страшного часа, он оставляет все и возвращается домой, встреченный с радостью своею матерью. Освальд открывает ей причину своего возвращения... "Ты, мама, сильная духом... обещай мне, что выслушаешь меня спокойно... я имел уже один параличный удар, сейчас ожидаю другой. Окажи мне одну услугу. Когда наступит этот страшный час, когда только призраки будут витать около меня, а жизнь начнет угасать, тогда дай мне эту чашу с ядом, и ты спасешь меня от страданий безумства". "Никогда я не окажу тебе эту услугу. Разве я тебе для этого дала жизнь? — был ответ матери. — Никогда!" — "А я искал этой жизни? И что за жизнь ты мне дала? Не нужна она мне, возьми ее обратно!" Постепенно он впадает в припадок. Как бесноватый начинает выкрикивать: "Если ты имеешь сердце, если в тебе жива материнская любовь, как можешь смотреть на мои страдания?" "Освальд — дитя мое, — сказала мать, — ты здесь при мне отдохнешь, вернешь свое былое достоинство, и болезнь минует. Я тебя снова возрожду к жизни, и ты снова увидишь родные поля, солнце, которое так нежно светит, и небесные светила". Но Освальд стал не подвижен, на лице его отразилась нечеловеческая мука, и в последних проблесках сознания он прошептал: "Мать, дай мне солнце"» 15. Такова страшная расплата за удовольствие. И идол удовольствия многолик. Театры, оперы, оперетты, кино, балы и танцы. Особенно почетное место в пантеоне сегодняшнего идолопоклонства занимает телевизор. Все это направлено на удовлетворение одной жажды — зрелищ. Люди всех возрастов пристрастны к зрелищам, и не всегда духовная пища, преподносимая там, полезна, а чаще вредна с позиции христианства.
#4 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:05
  
0
15 Из проповедей протоиерея Стефана Енева (машинописный вариант).
Нередко молодежь стремится подражать актерам и актрисам кино, не замечая их отрицательных качеств и плохих вкусов. Десятки часов полезного времени люди проводят у телевизоров в ущерб своему здоровью и деловым обязанностям. Множество народа собирается на различные футбольные и прочие спортивные зрелища, приходя в неистовство от этой спортивной страсти, нанося друг другу телесные повреждения и душевные травмы. А что это дает для духовного обогащения? Ничего. И для физического развития тоже, ибо чрезмерные физические нагрузки позволяют, например, футболистам быть служителями этого идола только до тридцати лет, и то — очень немногим.
А между тем это все оказывает сейчас большое влияние и на мышление, и на образ действий, и на всю жизнь человека, заслоняя в его сознании более высокие духовные идеалы.
Особое место среди идолов современных язычников занимает идол, имя которому золото. Многие люди готовы день гам, как Богу, чуть ли не на коленях молиться. При одном виде денег радуются им, как дети заманчивой игрушке. И в обладании деньгами видят цель всей своей жизни. Они подобны легендарному царю Мидасу, который имел несметные богатства и всякий день, входя в специальный зал, где были собраны сокровища, радовался им и искал пути, как бы приумножить их.
Один священник пришел причастить умирающего христиани-на. И все это время больной держал руки, сложенными под бородой. — «Почему ты так держишь руки? Если тебе больно, то поможем тебе». «Оставь меня, отче, и не спрашивай», — ответил больной. Спустя некоторое время больной умер, и, когда расправили его руки, там оказался ключ от денежного ящика. Душу отдал, но ключа не отдал.
Средства материальные даны для того, чтобы ими творить добро, послужить благу ближних, славе Божией в созидании храмов и обителей святых. А сатана само золото сделал богом в глазах людей. Оно стало источником всякой нечистоты, лжи, воровства, убийств, измены. Кровавые руки имеют служители этого идола!
Пятнаддать-шестнадцать лет тому назад в Болгарии имел место такой случай. Молодой человек после десяти лет больших трудов и страданий скопил небольшой капитал в США и вернулся, наконец, под родительский кров. Но родители его не узнали. Он сразу им не открылся, а сказал, что привез им немного денег от их сына, который скоро вернется. Когда гость отдавал деньги, старушка заметила, что у него осталось их еще достаточно, и у нее мелькнула мысль, как бы заполучить эти деньги. Гость после ужина блаженно уснул под родительской крышей, так и не открывшись отцу и матери. Всю ночь сребролюбивая старуха не давала покоя своему мужу, говоря: «убьем его и возьмем все деньги», — пока наконец не достигла своей цели. Тихо вошли они в комнату, где спал их гость, взглянули на лицо спящего, так и не узнав единственного сына, и нанесли ему тяжелый удар по голове. Этот страшный удар прекратил и сладкий сон, и самую жизнь, которую дали ему родители. Наутро сестра родная, которую гость посетил раньше родителей, пришла и сообщила им радостную весть о сыне, о дорогом госте, которая привела в ужас родителей-убийц. Такова одна из жертв идолу злата.
И где бы ни проходили, что бы ни делали поклонники золота, вслед им посылаются только проклятия, слезы и горе вдов и сирот. Души и сердца их холодны и тверды, как сам металл, которому они поклоняются. Не согреваются они молитвой к Богу и любовью к Творцу и человеку; они похожи на вампиров. Самодовольство, гордость, презрение ко всему и всем, что вне злата, написаны на их лицах. Они не склонны думать о будущей жизни, ничего не собирая и не созидая для нее. Нет, они строят жизнь свою только здесь, на земле, видя смысл во все новых и новых приобретениях. Новые дома, модная мебель, машины, комфорт, богатые одежды — вот чем заполнено сердце и все существо сребролюбцев. Всегдашнее недовольство имеющимся и черная зависть к собратиям. Эти поклонники идола злата стоят вдалеке от человеческих и общественных интересов; они глубоко эгоистичны. Ничто не плохо как средство наживы: разжигание войн, ложь, газовые камеры, яд. Любое средство годится для них — для достижения их эгоистических целей обогащения. Дикие звери не способны на то, на что способны люди — поклонники золотого идола. Нет для них ни чего святого, родного и близкого. И не должно думать, что отнюдь только состоятельные люди болеют этим недугом. Нет. И бедные. Великое множество поклонников имеет этот идол до сего дня.
Можно было бы привести еще много примеров сегодняшнего идолопоклонства, но наипаче следует рассмотреть наиболее опасного идола, имя которому гордость, себялюбие. Это наистрашнейший, наидемоничный современный бог, которому служат не просто тысячи или сотни тысяч людей, как рассматриваемым нами прежде идолам, а миллионы. Можно сказать, что через этого идола сатана владеет и управляет вселенной. Этот бог создает пропасти непонимания между народами, он разделяет отца и сына, братьев и сестер. Всякий поклонник этого бога-идола — тот, кто, полагаясь на свое высо-коумие, мнит, что в нем истина, кто считает, что человек создан сам собой и поэтому не имеет над собой никакой власти и силы. Их лозунг: «Человек — это все, и ему все возможно и доступно». Многие верят в свой гений, очень многие создают себе из людей кумиров-гениев в соответствии со своими наклонностями и убеждениями. Ставя! пред собой недостижимые цели, на первое место выдвигают личный успех, карьеру и забывают главное — истинного Бога. Человек — это бог, утверждают они. Нашлись и мыслители вроде Макса Штирнера, который составил свои кано-ны и исповедания себяобожествления.
Ницше, например, взывал; «Где же Ты, Боже... Я Тебя ищу, чтобы убить». Он составил песни в честь обожествленного человека, обосновав это целой философией. «Где твой Бог?» — спрашивал он своих современников. — Не трудитесь его искать, люди его убили. Бог умер. Мы его убили. Я и Вы – мы его убийцы». Где можно еще найти пример более ужасного духовного разложения человека? Далее Ницше рассуждает: «Бог есть мертв и никогда не воскреснет. Нет греха, грех есть самовоображение. Загробная жизнь — вымысел и глупость. Но Бог не умирал, потому что и не существовал, и если не обходимо, чтобы был Бог, я сам бог. Мое "я" родит сверхчеловека, тот и есть новый бог, бог-человек, бог – я». Такого бога предлагает Ницше людям, и это, если можно так сказать, исповедание — символ веры всех идолопоклонников, поклоняющихся идолу, имя которому гордость и себялюбие. В одном можно согласиться с Ницше. Тот Бог, имя Которому Пресвятая Единосущная и Нераздельная Троица, никогда не умирал и не умрет, но не потому, что Его не было, а потому, что Он по Своему существу бессмертен, вечен. Он дал начало жизни, и без Него, как пишет святой евангелист Иоанн, ничтоже бысть, еже быстъ /Ин. 1:3/. И Он все-таки воскрес, независимо от того, хотели бы этого Ницше и его единомышленники или нет и что признал Юлиан – отступ- ник, римский император, пытавшийся в крови мучеников задушить Церковь Христову. Император, который, закланный на поле брани, умирая, бросил в бессильной злобе запекшийся сгусток своей крови в небо и произнес: «Галилеянин, ты победил!»
Если бы Христос не воскрес, то чьей бы силой существовала и поныне существует Церковь Христова, перенося страшные гонения по всему миру, как физические, так и моральные, от лжеучителей? И поныне ярко светит свет Христова учения миру, Его исповедуют шестьсот миллионов последователей вопреки пророчеству Ницше, что Бога убили, и вопреки желанию идолопоклонников себяобожествления. Жив Господь и Бог наш, и жива будет душа наша в уповании на Его силу и милость, убереги, Господи, и нас от этого гнуснейшего идолопоклонства! Дерзай ныне, малое стадо Христово, и не малодушествуй!
И ранее Церковь Христова вставала к жизни среди буйного человеческого языческого моря. Но новое современное язычество более опасно и требует большей бдительности, чтобы христиане не коснулись скверны идолослужения, не осквернили христианского достоинства и сохранили верность Богу. Воссоздание этого обновленного язычества с его идолопоклонством есть не что иное, как проявление безумства больного общечеловеческого разума, есть результат отхода от Бога истинного, признак духовной смерти. И действительно неизбежно умрет этот «я есть бог», по Ницше, когда наступит Второе пришествие Христово, когда наступит Вечное Царство Света.
А ныне в ограде Святой Церкви, во исполнение закона Божия, изгоним из наших сердец, этого нерукотворного храма Божия, всех идолов, если они нашли там временный приют из-за немощей и слабостей человеческих наших!
Таково прискорбное положение всего человечества, забывающего идеалы Господа нашего Иисуса Христа, забываю-щего истинного Бога, любовь и служение Которому нас одухотворяют, обогащают и направляют по путям истины.
Люди провозглашают диктаторов, выбирают президентов, ожидая от них счастья и спасения. Но вместо мира и счастья — войны, нестроения, страдания, горе, внутренняя пустота, отсутствие желания жить, ощущение ненужности своей как личности, толкающее множество старых и молодых, бедных и богатых на самоубийство.
Гордость и себялюбие есть самые черные и унизительные черты в человеке. Они расстраивают все, начиная от домашнего очага и кончая разрушением Церкви, этого тела Христова. Себялюбие коварно, оно видит все недостатки у ближних, даже те, которых нет, но зато свои, зачастую очень большие, не видит. «Я ищу, — говорит Спаситель, — того, кто хочет быть Моим учеником, да отречется от себя» /см. Мф. 16:24/. Любой человек: архиерей, священник, просто церковный человек
— может страдать недугом себялюбия, но в этом случае он перестанет быть христианином, если он не только по слову христианин, а по духу Христов. И как лекарство от этой опасной болезни нового идолопоклон ства, будь то удовольствие или сребролюбие, гордость или себялюбие, Господь наш Иисус Христос указывает нам на исполнение заповедей Господних, на жизнь по Евангелию: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» /Мф. 22:37/. Христова любовь спасла человечество от порабощения грехов и уничтожила старое идолопоклонство. Она разрушит и новое. И всякий, у кого первое место в сердце безраздельно не принадлежит Богу и если Господь не руководит его волей, есть идолопоклонник.
В заключение приведу поразительный пример христианской любви, того, что может сделать благодать Божия с человеком. Это произошло во время франко-прусской войны.
У одного воина знатного происхождения, уже год бывшего на войне, единственной радостью и утешением был локон волос невесты, который он носил на груди в медальоне. И невеста его, Ирина, ждала своего возлюбленного, молилась и просила у Бога, чтобы Он его сохранил на поле брани. Но война есть война, и всякие случайности и печальные события могут иметь место.
Однажды утром Ирина проснулась от звуков боя. Оказалось, что прусская разведка проникла глубоко в тыл и после короткой схватки с французами была разбита. Ирина после боя стала наводить порядок в замке и обнаружила истекающего кровью немецкого офицера. Она внесла его с помощью слуг в комнату, оказала необходимую помощь и позвала доктора, который сказал ей, что надежды мало, чтобы офицер остался жив. Когда больной пришел в чувство, то прежде всего спросил, будет ли он жить, так как он должен исполнить одну важную просьбу. Когда доктор сказал, что не может ответить ему на этот вопрос, офицер снова потерял сознание. Однако спустя пять минут он вновь пришел в себя и сказал: «Благодарю Бас, что Вы оказали помощь офицеру враждебной армии, от себя и от того отечества, куда я сейчас отхожу. Но перед смертью я должен очистить свою душу. Дело вот в чем. Ночью мы неожиданно напали на французский отряд и невооруженных, не готовых к битве всех убили. И вот один умирающий воин-француз позвал меня, именно тот, которого я так подло убил, и сказал: "Вы офицер, благородный человек, исполните мою последнюю просьбу. Отдайте после войны владелице этого герба мой медальон и расскажите все". С этими словами он умер». И офицер подал Ирине медальон, вновь потеряв сознание. Вскрикнув, бледная Ирина прислонилась к стене, от горя потеряв силы и сознание. Это был медальон ее жениха, а она спасла его убийцу. Долго рыдала Ирина без слез, без звучно. В душе ее шла борьба. С одной стороны, по- человечески душа ее жаждала мщения, с другой, голос христианки умолял о милосердии к ближнему и к врагу. Кровь кипела от возмущения, и рассудок подсказывал: убей, отомсти за любимого человека, нет никакого лекарства, никакой помощи. И только решилась она отомстить, как ее взгляд упал на образ Спасителя, распятого на кресте Голгофы. «Это бесчестно», — казалось, говорил ей взор Христа. И этот взор Спасителя с иконы коснулся самых чувствительных и святых струн ее души. Ирина словно проснулась от греховного сна мести и направилась к больному. В это время он простонал: «Пить», и этот стон уничтожил последние колебания. Девушка подала офицеру вместо чаши с ядом чашу лекарства. На другой день кризис миновал и раненому стало легче. Но когда утром доктор пришел навестить больного, он с ужасом увидел, что золотисто-белые кудри хозяйки замка стали совершенно седыми.
Так могла поступить только истинная христианка, ибо все люди — братья, имеют одного отца и одну мать, от одного корня произошли.
И ныне взор Спасителя устремлен к человечеству, неся благодать и мир миру. И сейчас благодать Духа Святого чрез Христа действует, обновляет и возрождает духовно всякого стремящегося к духовному возрождению. Нужно только обрести решимость, подобно этой благочестивой девушке услышать в своем сердце голос Христа, почувствовать на себе Его благодатный взор, заботиться не о том, что окружает нас в жизни, и считать не это главным, а искать прежде всего Царства Божия и правды Его /Мф. 6:33/. Остальное и все необходимое для жизни нам даст Бог. Для христианина невозможен компромисс между служением идолам и Богу. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне /Мф. 6:24/. Своею жизнью будем свидетельствовать, что мы поклонники и ученики Христовы, а не идолопоклонники. Как учит нас Слово Божие: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и просла-вляли Отца вашего Небесного» /Мф. 5:16/. Мы не должны страшиться трудностей и борьбы с нынешним идолопоклонством и должны ревностно изгонять из наших сердец всех кумиров и идолов, ибо с нами Христос и в Нем наше спасение. «Спаситель-ная сила Христа заключается именно в том, что Он, бывший до этого у Бога, теперь стал полным совершенным человеком и через эту Свою человечность стал источником благословения для всех» 16.
16 Карл Адам. Иисус Христос. — Брюссель: Жизнь с Богом, 1960.
Исцеление Духом
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1
Женщина в христианстве.
В настоящее время большинство критиков христианства высказывают мысль, что христианство унижает человека, называя его «рабом», и особенно женщину, лишая ее многих прав как члена церкви. Б частности, указывается на то, что женщины в Православной Церкви, а ранее и в Католической, не имели права входить в алтарь, занимать какие-либо должности и т. д. Однако так ли это? Обратимся к истории. За исключением господствова матриархата факты истории свидетельствуют о порабощенном положении женщины. Она никогда не была рав-ноправным членом общества, ее уделом всегда были семья, воспитание детей. Причем женщина рассматривалась как собственность, как существо низшего порядка, которому недоступно понимание возвышенного. Например, Аристотель признавал природу женщины ниже мужской и считал, что добродетель женщины никогда не может быть равной добродетели мужчины. В Риме первоначально положение женщины было лучшим; она пользовалась равными с муж чинами правами, но с приходом чуждых народов и их религий и там положение женщины стало печальным...
«Женщине, как более слабому творению, досталось на земле более горькая доля. Вековое рабство, уничижение, болезни рождения детей и смерть — вот был удел ее» 17. Это тяжкая доля женщины, но в ней — и ее величие, ибо в силу нравственного закона в женщине начало и продолжение жизни. Женщина — это мать человечества. И все же нигде и никогда ни одна религия, ни один социальный строй не подняли так высоко ее авторитет, как христианство. Пусть сторонники идеи порабощения христианством женщины, выражающейся в том, что в Церкви женщина не может занимать определенные посты, ответят, отчего ей не поручают, например, работу сталевара или шахтера? Не оттого, конечно, что она не справится, а оттого, что это было бы ей не под силу. Почему мужчины, а не женщины идут защи-щать родину на поле брани? Потому что по неписаным нравственным законам это было бы противоестественно, поскольку женщина — слабое существо. Так же в религии: при одинаковом отношении Бога к мужчине и женщине как образу и подобию Божию им даны разные права и обязанности в Церкви. И мир до прихода Христа Спасителя, принесшего человечеству самый совершенный нравственный закон, не в состоянии был в силу своего низкого духовного развития увидеть, почувствовать духовную красоту и величие женщины. Только христианская религия, основой которой является спасение души, признала в женщине равноценную душу, дала ей самое дорогое — священное право служить Богу и правде Его и вызвала к жизни нравственные силы женской души.
#5 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:07
  
0
17 Прот. Михаил Колоколов. О русской женщине (ко дню 8 марта) // Журнал Московской Патриархии. - 1946. - № 3. - С. 33.
Средоточием наших помыслов и стремлений должно быть возвращение души к Богу, будет ли эта душа для прохождения земного пути заключена в оболочку мужчины или жен щины. В будущем веке, по слову Христа, ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы Божий /Мф. 22:30/.
Именно женщина избрана Богом как сосуд вочеловечения Бога и Слова, и как некогда преслушанием первой женщины, праматери Евы, вошел в человечество грех, так послушанием Девы вошел к людям Бог.
Волею Бога Отца и наитием Духа Святого Дева Мария непорочно зачала и родила Сына Своего и Бога нашего, став Матерью Бога по плоти. И в тот момент, когда Она имела в Себе это великое сокровище, при встрече с теткою Своею, Елизаветой, Она пророчески сказала о великой милости Божией к женщине: «Величит душа Моя Господа... что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды» /Лк. 1:46—48/. Нет ни одной церковной службы, где бы ни воспевалось имя Божией Матери. Десятки веков Она вдохновляла и вдохновляет красотой и величием Своего беспримерного по значению для человечества и неповторимого по мужеству подвига поэтов, композиторов, художников. А мы, православные люди, с миллионами западных инославных христиан молимся: «Пресвятая Богородице, спаси нас!» На такую нравственную высоту никогда не возносило человечество женщину, как христианство Матерь Божию вознесло, чистейшую из дев. Она «Избраннейшая из избранных, от Которой Существующий прежде всех веков восхощет принять "рабий зрак" — облечься немощной человеческой плотью... Ей предназначено стать одушевленным Животом для Христа Бога нашего» 18.
18 Проф. С. Троицкий. Идеология Карловацкого раскола // Журнал Московской Патриар хии. - 1948.
- № 2. - С. 44.
И вся Ее жизнь следования за Спасителем и присутствие у Креста мучений на Голгофе есть прекрасный идеал материнского мужества, душевной и телесной чистоты и святости, пример для подражания каждой матери-христианки. Божия Матерь есть Мать рода человеческого. Мы все усыновлены Ею. Каждый из нас видит в земной женщине прежде всего мать, которой мы обязаны жизнью, обязаны настолько, что никакой ценой невозможно измерить этот наш долг по от ношение к матери. Чем воздадим матерям нашим за муки нашего рождения, за слезы в дни наших болезней, за мужество, когда матери, рискуя жизнью, отдавая последние крупицы своего здоровья, питали нас? И в зрелые годы кто, как не мать, прощала нам обиды, ей нанесенные, радовалась нашим успехам, печалилась нашему горю и неуда-чам?
Одни я в мире подсмотрел Святые искренние слезы —
То слезы бедных матерей.
Им не забыть своих детей;
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей.
Н.А. Некрасов
Сколько наших дорогих русских матерей, без времени состарившихся и поседевших, на всю жизнь обездоленных, не дождались с поля битвы своих сыновей и дочерей! Их трудами и молитвами жила Русь в годы трудные войны. Какое счастье иметь мать! Какое счастье даже произносить это святое слово: «Мама!» Но еще большее счастье есть наша мама-христианка, это уже бесценное сокровище. Ибо с молоком матери ребенок усваивает добрые навыки, формируется его духовный мир. Если мать-христианка начинала жизнь своего дитяти в этом мире с молитвы, если она ограждала его крестным знамением, сопровождала его сознательную жизнь молитвой и добрым примером своей святой жизни, значит, она хорошо исполнила свой святой материнский подвиг, и старость ее будет тихой и покойной, овеянной любовью близких. И когда наступит день проводить мать в последний путь и мы осознаем, что были непокорными и недобрыми по отношению к ней, не должно унывать и па дать духом, не должно отчаиваться, но молиться, ибо наша молитва здесь, на земле, а умершей матери там, под сенью Бога, еще больше сроднит наши души.
Однажды к епископу, блаженному Августину, пришла мать и в отчаянии сказала, что, сколько она ни молилась, сколько ни пролила слез о погибающем в разврате и пьянстве своем сыне, Бог не слышит ее. «Иди и молись дальше, — сказал святитель. — Не может погибнуть дитя стольких слез и молитв». И действительно через некоторое время ее сын исправился.
«Велика сила молитвы христианки матери и действенна. Она может спасти дитя, стоящее на краю гибели. Молитесь же, матери, за детей своих, как бы далеко ни ушли они по пути порока. Чем глубже пали они, тем усерднее, тем пламеннее молитесь о них, хотя бы Господь, как казалось вам, и не вникал вашей молитве. Кто знает, порочные дети, может быть, это грехи наши? Сознавая это, мы должны усилить свою молитву о себе и о детях наших. Молитесь, матери, о детях своих, благословляйте их, но не кляните. Ибо благословение родителей утверждает домы чад, а клятва матери искореняет до основания /Сирах 3:9/» 19.
19 Проф. С. Троицкий. Идеология Карловацкого раскола. Указ. соч. — С. 44.
Потрясающий пример материнской любви сообщает одна легенда. Юноша любил девушку, и возлюбленная в знак верности его потребовала, чтобы он убил мать и принес ей еще теплое и бьющееся сердце. Он исполнил желание любимой: убив мать, он вынул из груди ее сердце и устремился к девушке, но так как торопился, то споткнулся и упал. В этот момент сердце матери с любовью в голосе спросило: «Родной мой сын, не ушибся ли ты?» До последнего вздоха растерзанное, убитое сердце матери дышало любовью и заботой о сыне. И женщина должна стремиться к этому идеалу матери-христианки, который олицетворяет Матерь Божия, Матерь человечества. И подвиг материнства, великий и святой, заключается в даровании жизни земной и в воспитании стремления к жизни вечной. В этом великое призвание и служение, присущее только женщине. Во всех остальных духовных вопросах христианство равняет женщину с мужчиной. Что же касается практического осуществления этого христианского идеала, то это уже воля самих людей, их общественных и политических устоев, куда Церковь не касается, ибо Царство Христово не от мира сего, да и сама Церковь постоянно угнеталась общественными требованиями, навязывающими ей чуждую волю. Страницы евангельской истории повествуют нам о ревностном служении Богу-Слову наряду с апостолами и жен, которые к тому же являли больше мужества и верности Господу, чем апостолы. Вот пример. Женщина- язычница, у нее смертельно больна дочь, и она не просто просит, она вопиет с верой и надеждой. В ответ Христос говорит: «О женщина! велика вера твоя» /Мф. 15:28/. Другой пример: великая грешница, осознав всю глубину своего нравственного падения и почувствовав благость и милое сердце Господа, слезами омыла Его ноги и отерла волоса ми их, получив прощение великих грехов своих за великую любовь к Богу и покаяние свое /см. Лк. 7:36—50/.
Душа женщины не менее, чем душа мужчины, чувствительна к благодатной силе Слова Божия. Марфа и Мария — две сестры из близкой семьи Лазаря, воскрешенного Христом через три дня после смерти, — очень любили Господа, и когда Господь заговорил, то Мария не в силах была оторваться от Спасителя, забыла все заботы домашние о трапезе и угощении; она жила только словом любимого Учите ля/см. Лк. 10:39/.
Наконец, страшные и одновременно спасительные для нас события Голгофы. Как нам до подробностей знакомо это евангельское повествование, однако трудно сейчас представить действительность! Фанатично настроенная толпа евреев жаждет крови, дикие римские воины и Он, Господь, один, беззащитный, измученный, оплеванный, покинутый даже Петром (другие ученики еще раньше убежали кроме Иоанна Богослова, боясь разделить участь Учителя). Куда бы ни обратил Спаситель Свой взор, всюду только злобные, в лучшем случае равнодушные, лица, и вот уже гвозди вонзаются в руки и ноги Господа, отдавая-сь болью в каждой частице тела Христа, и только мужественные женщины да Иоанн Богослов стояли рядом, сострадая, соболезнуя Спасителю. Они остались верны ми до конца, готовы были вместе с любимым Учителем взойти на Крест страданий. И сегодня каждая женщина- христианка, согрешающая или противящаяся Господу, причиняет ему такие же страдания, вновь возносит Спаса нашего на Крест страданий, а любящая Господа христианка, остающаяся верной Христу и Богу, несмотря на насмешки и преследования, получит поистине апостольскую награду.
И по преславном Его Воскресении первым увидела Господа Магдалина, которая вместе с Марией принесла ароматы ко Гробу Христову /см. Мф. 28:9; Мк. 16:9; Ин. 20:14/.
Для распространения Евангелия женщины сделали не меньше, чем апостолы. Равноапостольная Нина — просветитель-ница для Грузии, благоверная княгиня Ольга — для России. Равноапостольная греческая царица Елена, чье имя носит наш храм. Тысячи и тысячи мучениц Христа ради кровью своей свидетельствовали о своей верности Христу и Его светлым идеалам. Великое множество преподобных, в монашестве достигших великой святости, к которой зовет нас Господь.
Рассмотрим для примера жизнь двух мучениц Христа ради: святой мученицы Фотины и святой великомученицы Варвары. В этом году исполняется 1908 лет со дня мученической кончины Фотины. Церковное предание говорит, что святая Фотина является той женой самарянкой, о беседе Спасителя с которой сообщает нам святой апостол и евангелист Иоанн Богослов /см. Ин. 4:4—42/. После своего обращения ко Господу у колодца Иакова она много послужила для дела христианской проповеди в городе Карфагене. При Нероне была подвергнута жестоким истязаниям, приняла мученическую кончину, будучи утопленной в колодце. По-русски это имя звучит как Светлана, ибо греческое слово «фотос» означает «свет».
Варвара происходила из богатого и знатного греческого рода. Отец ее, Диаскор, был ревностным язычником.
Варвара была единственной дочерью, и он ее очень любил и берег как зеницу ока. Она была весьма красивой и очень умной девушкой. Отец для нее построил высокую башню, приставил к дочери различных воспитателей, чтобы ничто скверное не коснулось ее слуха, глаз и души. Варвара, созерцая с высоты башни красоту мира, стремилась познать, кто же Творец всего этого, сознавая, что все идолы и кумиры, которых отец поставил в башне, не могли быть творцами так гармонично и красиво устроенного мира. Когда пришло время выдавать ее замуж, она категорически отказала отцу, прибегнув к угрозе наложить на себя руки. Как-то отец уезжал по делам и вопреки прежним запретам разрешил Варваре невозбранно сходить со столпа и беседовать с людьми. Вскоре Варвара познакомилась с девушками-христианками и приняла крещение. По возвращении отца она рассказала, что устроила в бане, которая находилась в саду напротив башни, три окна, а не два, как повелел отец, во имя Святой Троицы и исповедала себя христианкой. Ожесточившийся отец вначале увещевал дочь, затем решил убить ее, но она убежала, прося защиты и помощи у Бога, и совершилось чудо: скала укрыла ее. Все-таки Диаскор настиг дочь, избил ее жестоко ногами в бока и за волосы повлачил домой, передав ее затем суду местного правителя и прося предать мучениям за измену богам. Целомудренную девицу обнажили перед воинами, но и это не поколебало ее веры. Христос явился ей ночью и исцелил ее от ран после пыток и истязаний. На следующий день нагую мученицу Варвару водили по городу, нещадно избивая, и ангел невидимо покрыл ее одеждою. Наконец отец собственноручно отсек голову дочери, а она до смерти осталась верной Господу Иисусу.
Вот два небольших примера мужества женщин, на которое их укрепила и подвигнула благодатная сила веры Христовой. Церковь их возвеличила, им составлены службы, память о них жива и бессмертна доныне. Их пример воодушевляет и укрепляет веру сегодняшних христиан. Вот как смотрит Церковь христианская на женщину. Идеал христианства — любовь, милосердие, самопожертвование во имя общего блага, отношение к долгу как к чему-то, несомненно, более высокому, нежели личное счастье. Вот так и воспитывает Церковь женщину, во всем признавая пол ноту ее духовных и нравственных сил и возможностей, отдавая должное уважение и любовь светочам этих идеалов, как видно из вышеприведенных примеров жизнеописания двух великих женщин.
Не только в воспитании детей и укреплении семьи видит христианство возможность служения светлым Христовым идеалам, но и в проповеди своей святой добродетельной жизнью Христова учения. О прекрасном и благотворном влиянии женщины на русскую общественность писал Достоевский в дневнике русско-турецкой войны за 1877 год: «Но главное и самое спасительное в обновлении русского общества выпадает женщине, так свято проявила себя русская женщина, что нельзя уже сомневаться в том высоком уделе, который, несомненно, ожидает ее между нами». Вот она, красота христианская, и высота, на которую вознесло женщину христианство. Итак, матери, молитесь за детей своих — добры или злы они. Господь ведь терпит нас, часто его оскорбляющих. Утешения и подкрепления ищите и просите у Господа и Пречистой Его Матери. Она испытала все то, отчего плачут и стонут люди и матери на земле. Она всегда утрет ваши слезы и облегчит вашу частую скорбь, ибо никто так не близок к нам, как Она, Своей любовью и милосердием. Да благословит Всевышний вас, любящие, неутомимые, самоотверженные матери-христианки!
Исцеление Духом
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1 Слово о смерти
Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как не разумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы /Еф. 5:15—16/.
Смерть — великое таинство. Она — рождение человека из земной временной жизни в вечность. Многие люди пытались осознать это великое понятие. Один из великих русских мыслителей Владимир Сергеевич Соловьев пишет: «Непрерывная война между ними — между живым духом и мертвым веществом — образует, в сущности, всю историю мироздания. Жизнь природы есть сделка между смертью и бессмертием. Смерть берет себе всех живущих, все индивидуальности и уступает бессмертию только общие формы жизни. Плодитесь и размножайтесь не для того, чтобы расширить, упрочить и увековечить свою жизнь, а для того, чтобы поскорее исчезнуть , наполняйте землю своими смертными останками, будьте только мостом для следующего поколения , вместо жизни и бессмертия — этот нескончаемый род мостов. Но почему он [человек] должен непременно идти по забытым гробам, и если его цель добрая, то зачем это дурное средство: постоянно возобновляющий обман смертной жизни? Нет! Эта кажущаяся жизнь есть только символ и зачаток истинной жизни»
#6 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:08
  
0
20 В.С. Соловьев. Пасхальные письма. Письмо первое: Христос воскрес! // В.С. Соловьев. Собр. соч. в 9 томах. Т. 8. - М„ 1903. - С. 104-105.
Великий русский мыслитель и мистик видел в земной жизни только символ грядущей настоящей жизни, а в смерти — переход в эту жизнь.
Созданный бессмертным Богом человек потерял этот дар, впав в грех, но в людях постоянно жили желание вернуть себе этот утерянный дар Божий и вера в возможность осуществления этого желания.
С древнейших времен известны легенды у самых различных народов о бессмертии человека.
Человеческое сознание, чувствующее свое предназначение к бессмертию, не может примириться с мыслью о смерти как о конце существования и переходе к небытию. Поэтому материализм, так называемое научное мировоззрение, утверждающий, что с физической смертью заканчивается и индивидуально-личная жизнь человека как субстанции, никогда не будет общечеловеческим убеждением. «Материализм не имел и никогда не достигнет мирового могущества и не будет верой нормального человека. Он игнорирует жизненные вопросы человечества. Он отнимает у человека все, что составляет для него единственное оружие для перенесения жизни и смерти, и дает ему построенные на тумане теории, хотя и уверяет, что основанием для своих рассуждений берет достоверные факты. Для глубокого мыслителя он слишком мелок, ничтожен; для чуждой Бога массы, для анархии он слишком слаб» 21. Единственным разумным ответом, удовлетворяющим потребности человека и строго подчиняющимся закону логического мышления, ответом о смерти и жизни, должно признать ответ Богооткровенной религии Ветхого Завета и ее продолжения — Новозаветной Церкви.
21 Наука и Библия /сост. Н.И. Иванов. - СПб.: Изд-во Н.И. Иванова, 1905.
Библия, к примеру, так характеризует смерть: смерть мужу покой /Иов 3:23/, переход от смерти в жизнь /Ин. 5:24/.
Новозаветная Церковь Христова рассматривает смерть как великое таинство. По учению Церкви, смерть есть рождение в вечную жизнь. Смотря на лежащее во гробе бездыханное тело человека, мы должны осознать, что наша бессмертная душа оставила эту несовершенную, сковывавшую ее действия, темницу и получила тем самым возможность к более совершенной форме духовной жизни, уже не стесненной грубой материальной оболочкой тела. «Смерть — разлучение души с телом, соединенных волею Божиею и волею Божиею паки разделяемых. Смерть — разлучение души с телом вследствие нашего грехопадения, от которого тело перестало быть нетленным, каким первоначально создано Создателем. Смерть — казнь бессмертного человека, которою он поражен за преслушание Бога. Смертию болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его» 22.
По разлучении души от тела последнее разлагается и про должает существовать уже в своем тлении, подобно хлебному семени, сокрытому в земле, чтобы оно дало свой плод. Так и тело после Второго пришествия Христа соединится с душой. Иногда тела людей, живших свято на земле, избегают тления или совершенно, или частично, и после физической смерти они вместо обычного зловония издают благоухание и остаются в таком состоянии сотни и сотни лет. Так, например, тление едва только коснулось тел епископа Иоасафа Белгородского, святителя Алексия Московского и многих других святых угодников Божиих. «Такие тела вместе мертвы и живы — мертвы по естеству человеческому, живы по присутствию в них Святаго Духа. Они свидетельствуют, в каком величии и святости создан Богом человек и что это величие, эта святость возвращены искуплением» 23.
22 Епископ Игнатий (Брянчанинов). Слово о смерти. - Ярославль, 1869. - С. 2-3.
23 Там же. — С. 3.
Итак, тело, оставленное душой, погребается в землю, где оно «живет» в своем тленном существовании до времени ожидания соединения с душой. Поэтому Церковь и называет смерть успением: тело как бы уснуло в ожидании «утра пробуждения» при воскресении мертвых. Душа же имеет другой путь — путь жизни, ибо она продолжает жить.
Слово Божие говорит нам о состоянии души после смерти человека: если душа делала добро и не согрешала, то присоеди-няется к ангелам Божиим, если же она делала зло, то приемлется ангелами сатаны и подлежит наказанию совместно с ними. Так Господь обещает разбойнику, распятому рядом с Ним на кресте, по смерти переселение в рай: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» /Лк. 23:43/. Так — в притче о нищем Лазаре, в которой немилосердный богач был отнесен в ад, а Лазарь в рай /см. Лк. 16:19—31/. Таким образом, участь человека по смерти зависит от него самого. И сам акт смерти, болезненный для грешника, для праведного человека — желанный миг, соединяющий его с Господом, он также зависит от земной жизни человека: смерть грешников люта /Пс. 33:22/. Для людей, угодивших Богу и живших на земле свято и добро, это тихий и мирный переход в вечность. Пример тому — блаженная кончина преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского и других угодников.
Преподобный Макарий так говорит о смерти человека: «Когда исходит из тела душа человеческая, тогда совершается некое великое таинство. Если она повинна будет греху, то приступают к ней полчища демонов и ангелы сопротивные, и силы темные, и похищают душу в область свою , живя еще в сем веке, им [человек] покорился и повиновался и соделался их рабом; тем более, когда исходит от мира, бывает ими пленен и порабощен. Святым Божиим рабам и ныне предстоят ангелы, и святые духи сохраняют и окружают их. А когда из тела изыдут, лики ангельские, восприняв их душу, относят в свою страну, в мир святыни, и приводят их к Господу» 24.
Но это стало возможным лишь благодаря пришествию в мир Господа Иисуса Христа, Который Своими страдания ми и крестной смертью даровал прощение Бога Отца человечеству, примирив небо с землею, изгладив навсегда вину согрешивших прародителей, и Своим преславным Воскресением указал и человеку на его воскресение из мертвых в час суда Божия. «Христос со всею полнотою внутреннего психического существа соединяет и все положительные возможности бытия физического без его внешних ограничений. Все живое в Нем сохраняется, все смертное побеждено безусловно и окончательно. Будучи решительною победою жизни над смертью, положительного над отрицательным, Воскресение Христово есть тем самым торжество разума в мире» 25.
Итак, с одной стороны, бесспорно бытие души человеческой. С другой стороны, Христовым Воскресением дана ей, то есть душе, возможность по всеобщем воскресении мертвых соединиться с телом для вечной обновленной воскресением жизни в Боге. С третьей — будущая жизнь зависит от поведения человека и его образа жизни на земле. Поэтому Слово Божие и многие отцы Церкви призывают нас к памятованию о смертном часе, ибо это предостерегает нас от совершения греха. Святой Варсонофий Великий говорит: «Смерть без грехов — не смерть, но переход от скорби к покою, от тьмы в неизреченный свет и жизнь вечную» 26. По тому-то мы и должны земную жизнь посвятить подготовке к переходу в вечность добрыми делами, постом, молитвой, сделать этот переход безболезненным, и этой доброй христианс-кой жизнью получим право на жизнь в раю с Богом.
24 Там же. — С. 6.
25 В.С. Соловьев. Пасхальные письма. Письмо первое: Христос воскрес!.. Указ. соч. - С. 107.
#7 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:09
  
0
26 Преподобных отцов Варсануфия Великого и Иоанна. Руководство к духовной жизни... Вопрос 144. Указ. соч. - С. 101.
«Жизнь будущая подобна рукописаниям, начертанным на чистых свитках, запечатанных царскою печатню, в которых нельзя ничего ни прибавить, ни убавить. Поэтому, пока мы среди изменения, будем внимательны к себе, и пока имеем власть рукописанием жизни своей, какое пишем своими руками, постараемся делать в нем дополнения добрым житием, станем изглаживать в нем недостатки прежнего жития. Ибо, пока мы в этом мире, Бог не прилагает печати ни к доброму, ни к худому, до самого часа исшествия, в который оканчивается дело в земной жизни и отходим в страну чуждую» 27.
27 Преп. Исаак Сириянин. Слова подвижнические. Слово 38: О том, как по возбуждающимся в человеке помыслам узнавать, на какой степени стоит он //Иже во святых отца нашего... Указ. соч. — С. 164.
Святой Макарий Великий приподнимает человечеству завесу таинственности и неизвестности будущей жизни, равно как и изображает формы существования самого человека в этой блаженной вечности, грядущей и неизбежной каждому человеку.
«Душа имеет свой образ и вид, и... этот образ, наружный вид... — вид внешнего человека в его теле... Души, хотя и очень тонки по существу своему, однако, при всей тонкости своей, суть тела. Они тела тонкие, эфирные, тогда как напротив наши земные тела очень вещественны и грубы.
Будущие жилища душ соответствуют естеству их, то есть их эфирной природе. Кроме духовного наслаждения и внутреннего царства святой души, раскрывающегося в ней уже отсюда по мере ее очищения, она помещается в страну и обитель, каковым подобает быть местопребыванию души, удостоенной милостию Божиею вечного блаженства. Душа грешная, отвергнутая Богом, не только мучится своею совестию и своим состоянием отвержения, но и заключается в страшную подземную темницу, именуемую адом, тартаром, геенною, где подвергается лютым мукам, способным терзать ее эфирную природу» 28.
28 Епископ Игнатий (Брянчанинов). Слово о смерти. Указ. соч. - С. 12-13.
Итак, смерть, прекращая земные заботы и страдания, полагая конец порой очень тяжелым болезням, открывает перед душой новые тревоги и заботы о ее будущем. И если на земле человек мог сделать все для своего будущего, для жизни в Царствии Божием, то по смерти он лишен уже этих возможностей. Смерть отнимает от него прежние радости и горести — все, чем жил человек: тело мертво, и если бы перед гробом с этим бездыханным телом повергли все сокровища земли, его холодные руки не протянулись бы к ним. И никакие рьщания и вопли отчаяния не смогут вернуть угасшую жизнь в это тело. И душа, отделенная от него, не может теперь уже ничем помочь своему телу. Оно, как старая, брошенная и ненужная одежда, вызывает отвращение, и от него стремятся скорее освободиться, сокрыть в землю.
Смерть принесла покой телу, а душу человека ожидают в зависимости от его земной жизни или великие скорби и горечь, или блаженство и вечная радость. Вот почему Слово Божие говорит нам: «Блаженны мертвые, умирающие в Господе» (Откр.14:13) . Умирающие же в Господе — это те люди, которые на земле жили верой в Него, нашего Господа Иисуса Христа, принявшие земную жизнь от Бога как дар для подготовки себя к вечности, и смерть для них была весть радости и мира. Мирно и тихо заканчивает жизнь тот, кто стремился, живя на земле, исполнять заповеди Божий, кто пытался нести и нес всем радость и всегда делал добро ближним. Такой человек «среди своих житейских трудов и забот всегда помнил, что первой его мыслью, первым его желанием, первым его действием должно быть спасение души, чтобы бессмертная душа предстала пред Лицом Божиим готовой к вечности» 29.
Ибо во имя спасения души человека умер на кресте Христос, Бог наш. «Богочеловек, — говорит В.С. Соловьев, — свободный от всякого греха, препобедил в Себе закон смерти, внесенной в мир грехом, и перевел человека в новый вид существования» 30. Христос Своим Воскресением победил смерть и упразднил ад. Господь вернул человеку бессмертие, возвращение которого так искал человек все время по грехопадении прародителей и блуждании во тьме язычества.
«Христос однажды воскрес в гробнице, разрушив силу смерти. С тех пор Он воскресает в сердцах верующих в Него, если они очищают эти сердца, для совоскресения с Ним. Он создает внутренний, сердечный мир для Его прославления... как Победителя смерти и Источника жизни вечной, нетленной» 31.
29 Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай. Мертвые (слово, сказанное в Тихвинской церкви села Богородского г. Москвы) //Журнал Московской Патриархии. - 1950.— № 10. - С. 24.
30 Прот. Александр Смирнов. Победитель смерти // Журнал Московской Патриархии. — 1948. - № 5.
- С. 27.
#8 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:10
  
0
31 Прот. А. Ветелев. Победа над смертью (слово за литургией в Великую Субботу) // Жур нал Московской Патриархии. — 1964. — № 5. — С. 18.
Поэтому смерть для верующего человека-христианина — не потеря, а приобретение, ибо мы, христиане, — причастники совоскресения Христу, Который победил смерть. Но чтобы получить право на совоскресение Христу и наследить вечную блаженную жизнь, нужно приложить собственные усилия, так как «Христовым Воскресением, хотя и уничтожена смерть, но уничтожена в принципе, потенциально. Еще гидра эта дышит, хотя она при последнем издыхании. Она уничтожится совсем, когда и мы совоскреснем со Христом. Воскресение же это должно произойти Божественной силой, при содействии духа нашего. Для фактического устранения смерти, как разрушительной силы нашей телесной природы, дарованы нам во Христе вся Божественный силы, яже к животу /2 Петр. 1:3/, в особенности в Таинстве Причащения, где Господь Иисус Христос соединяет верующих с Собою существенным духовно-телесным союзом, в котором они делаются участниками Его естества и через то заимствуют Его жизнь и силу, зародыш новой и вечной жизни» 32.
32 Прот. Александр Смирнов. Победитель смерти... Указ. соч. — С. 28.
И блажен тот из людей, кто, стоя у порога вечности, прощаясь с землей, умирает, напутствуемый священником и приобщенный Святых Христовых Тайн, умирает, очистив себя исповедью в раскаянии своих грехов, в мире со своей совестью.
И где бы ни застал человека страшный смертный час и в какую бы пору жизни — в расцвете ли лет или в юности, на руках ли близких и родных людей, внезапно или после долгих страданий и болезни, на родине или, может быть, вдали от родных мест, умирая, пусть каждый верующий в Господа тихо и кротко скажет: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко». Пусть скажет раб Божий в сердце своем: «Ты, Господи, выводишь душу мою из телесной темницы, берешь ее к Себе из страны плача, слез и скорбей туда, где нет ни воздыханий, ни болезней, ни печалей. Ты призываешь мою душу к Себе, чтобы я увидел Тебя там и поклонился там Тебе перед Твоим Пречистым Ликом. Да будет благая воля Твоя!» 33 И пусть эта вера и это наше упование на милость Божию к нам поддержат каждого из нас в страшную и неизбежную минуту смерти.
33 Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай. Мертвые... Указ. соч. - С. 26.
Пусть любовь Христова покроет наши немощи и грехи, переменив гнев на милость, и смерть станет для нас воисти ну рождением для вечной блаженной жизни. Аминь.
Исцеление Духом
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1
«Рождество твое, Христе Боже... »
Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума... /Тропарь праздника/
Рождественская ночь! Рождественская ночь на Руси особенно морозная. Издавна в народе бытует выражение: «Рождественские морозы». Но везде, во всех концах нашей необъятной страны, не страшась холодов и непогоды, спешат православные люди этой ночью в храмы Божий, где богослужения продолжаются целую ночь, сменяясь одно другим. Меняются и богомольцы: одни, отстояв службу, уходят, другие вновь заполняют храм. И все, даже совсем незнакомые друг другу, люди чувствуют великую радость общения с Богом и друг с другом. Особенно благодатная теплота наполняет сердца людей сознанием того, что рожденный в убогих вифлеемских яслях Богомладенец Своим Рождением сделал всех христиан братьями и сестрами во Христе Иисусе и вновь вернул человечеству любовь Небесного Отца.
Прежде чем наступило это светлое время — пришествие в мир Примирителя, прежде чем совершилось величайшее событие на земле — Рождение Иисуса Христа, была долгая, длившаяся многие сотни тысяч дет духовная ночь человечества. С тех пор как согрешившие прародители Адам и Ева были изгнаны из рая, люди все более и более удалялись от истинного знания Бога. Уже через несколько поколений людей, ведущих свое начало от прародителей, человек настолько духовно одичал, что представлял себе своими богами и камень, и дерево, и различные явления природы, и даже животных, которые по природе своей были ниже самого человека. Этот период развития человечества принято называть язычеством.
Языческий мир внешне казался привлекательным. Строились громадные города, народы объединялись в империи, которые подчиняли своему политическому и военному влиянию многие другие племена и народы. Наука, ремесла, искусства достигали большого совершенства. Достаточно сказать об искусстве строителей. Многие здания, по строенные тысячи лет назад, и сейчас еще сохранились и вызывают восхищение сегодняшних жителей земли. Древние водопроводы, системы канализации удивляют своим совершенством современных строителей. Искусство меди ков Египта и Азии в некоторых вопросах и сейчас считается непревзойденным. И несмотря на все это, эпоха за эпохой все более вскрывали духовное омертвение языческого мира, указывая на приближающийся конец самого язычества. Внешняя обрядность язычества и его внутренняя пустота не могли уже удовлетворить духовных запросов людей, и они или впадали вообще в неверие, или начинали верить в существование сверхъестественной силы и теряли всякий смысл в жизни, или искали новых путей удовлетворения духовного голода.
За многовековую историю блужданий и поисков человечество осознало свою беспомощность без Бога. Оно всем своим существом осознало губительность греха и стремилось к очищению. Вот почему незадолго до Рождества Христова идея ожидания Примирителя жила в большинстве людей языческого мира, ибо в человеке-язычнике еще был образ неизреченной Божественной Славы, хотя и пораженный грехом. Наиболее образованные искали истину, в поисках ее они обратили внимание на религию евреев. Несмотря на то что евреи уже долго не имели политической независимости, они упорно отстаивали чистоту своей веры, своей религии. И действительно, среди безбрежного языческого мира с его заблуждениями, многочисленными богами и идолами только в маленьком еврейском народе Господь со хранил истинное ведение Бога. Именно через воспитание этого народа в духе истины Господь готовил к просвещению всех людей.
Уже сразу после грехопадения прародителей, еще в раю, им была возвещена благая весть их спасения: «И вражду по ложу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» /Быт. 3:15/. «Семя жены сотрет главу змия» — это обетование, несомненно, поддерживало дух прародителей после их изгнания из рая, это укрепляло и надежду избранного Богом еврейского народа на путях его духовного возрастания для исполнения своей высокой миссии.
Апостол Павел пишет, что израильтянам принадлежит великое преимущество во всех отношениях, а наипаче в том, что им вверено слово Божие усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования /Рим. 3:2 и 9:4/.
«Умирающий библейский патриарх Иаков, предрекая будущее своим сыновьям и потомкам их, Иуде сказал следующее: "Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов" /Быт. 49:10/. Призванный моавитским царем Валааком для проклятия народа еврейского пефорский пророк Валаам, предвидя будущее еврейского народа и имеющего появиться в нем Искупителя, говорил: "Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых" /Чксл. 24:17/.
Идея искупления, которое должен был совершить воплотив-шийся Сын Божий, — главнейшая тема и содержание ветхозаветных «закона, и пророков, и псалмов». Именно из еврейского народа должен был выйти Искупитель.
Вера в Грядущего Искупителя вселяла бодрость в исто щенного тяжелою болезнью Иова и давала ему возможность говорить своим друзьям: "Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога" /Иов. 19:25 — 26/ »
34.
34 Патриарх Московский и всея Руси Алексий I . Рождественское приветствие Главам и Предстоятелям автокефальных Православных Церквей // Журнал Московской Патриар хии. - 1952. - № 1. - С. 5.
«Прообразом Мессианских времен в Ветхом Завете были многие события, как в жизни отдельных лиц, так и в истории народа еврейского в целом. Лестница от земли на небо, которую видел во сне идущий из Вирсавии в Харран Иаков, должна была показывать библейскому патриарху, что небо не отделено от человека непроходимою пропастью. Чтобы пресечь море, перевести народ еврейский через морскую пучину... Моисей должен был изобразить жезлом знак креста. Крестовидно распростертыми руками Моисея были одолены полчища амаликитян. Вознесенный на древо медный змий в пустыне спасал от смерти взирающих на него /Числ. 21:9; Иоан. 3:14—15/, три дня и три ночи пробывший в утробе кита Иона прообразовал трехдневное пребывание во гробе Христа Спасителя»
35.
35 Прот. И. Дзичковский. Свято-Духовская обитель в г. Вильнюсе // Журнал Московской Патриархии. - 1952. - № 7. - С. 56.
В III веке до Рождества Христова один из Птоломеев — Птоломей Филадельф — получил от иерусалимского первосвя-щенника Елеазара (последнего из семидесяти двух переводчи-ков) перевод Библии на греческий язык. Священное Писание стало доступно всему образованному миру. К этому времен некоторые из языческих мыслителей стали вы сказывать мысль, что из духовного тупика, куда зашло человечество, оно не может выйти без помощи Божией. К таким мыслителям принадлежит, к примеру, Платон. Таким образом, можно сказать, что к моменту Рождества Христова все человечество осознало истину, которую прекрасно выразил еврейский царь и пророк Давид: «Я заблу-дился, как овца потерянная: взыщи раба Твоего» /Пс. 118:176/.
С этого времени Ветхий Завет стал как бы воспитателем всего человечества вообще и евреев особенно.
Именно поэтому естественный нравственный закон, на писанный в сердцах языческой части человечества, в какой- то степени и язычников приблизил к тому же чаянию, что и более духовно подготовленных евреев.
Великий святитель Александрийский — Афанасий, прежде чем говорить о ниспослании Слова Божия на землю, высказывает такое общее положение: «Обновление твари сообразно было совершиться Словом, создавшим ее в на чале. Ибо в этом не окажется никакого противоречия, если Отец тем же Словом, Которым создал тварь, соделал и ее спасение. Обновление созданного по образу Божию человека могло ли совершиться, если бы не пришел Сам Образ Божий, Спаситель наш Иисус Христос? Не могло это совершиться через людей, потому что сами они сотворены по образу; не могло чрез Ангелов, потому что и они — не образы. Посему то Слово Божие пришло Само, лично, что бы Ему, как Отчему Образу, можно было воссоздать по об разу сотворенного человека»
#9 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:11
  
0
36 Святитель Афанасий Великий. Слово о воплощении Бога Слова и Его явлении к нам во плоти. Параграфы 1, 13. Цит. по: Журнал Московской Патриархии. - 1952. - № 1. - С. 51-52.
«И вот Господь посылает на землю Сына Своего Едино родного, чтобы Он воплоти разрушил дело диавола, как и говорит святой апостол и евангелист Иоанн Богослов: "Сего ради явися Сын Божий, да разрушит дела диаволя" /1 Ин. 3:8/» 37. «"Полнота времени" наступила. Явившийся в мир Искупитель подчинился закону, чтобы искупить подзаконных /Гал. 4:4—5/, и стал Светом к просвещению язычников /Лк. 2:32/» 38.
Вот в такой всеобщей обстановке ожидания Мессии и раз дался голос небесного вестника Архангела Гавриила.
В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу именем Иосифу, из Дома Давидова; имя же Деве: Мария.
Ангел, войдя к ней, сказал: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты между женами. Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, Отца Его» /Лк. 1:26- 32/ » 39.
37 Там же. - С. 52.
38 Там же. - С. 58.
39 Там же. - С. 26-32.
Дева Мария спешит в нагорную страну, чтобы поделиться своей радостью с родственницей Елизаветой, а та, руководимая Духом Святым, называет Ее Матерью Господа. По возвращении в Назарет жизнь Девы проходила обычным образом. Однако обручник Иосиф, увидев Деву Марию непраздною, решил по смирению и кротости своей, чтобы избежать исполнения жестокого еврейского закона к прелюбодейным женам, отпустить Ее тихо от себя. Евангелист Матфей так описывает это: «По обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго, Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее. Но когда он помыслил это, - се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их. А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог» /Мф. 1:18-23/.
Через некоторое время по всей Римской империи, куда входила и Иудея, была объявлена перепись, причем каждый должен был записаться в своем родном городе. Иосиф, будучи родом из Вифлеема, города Давидова, отправился с Мариею, нареченной своей женой, для переписи. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице /Лк. 2:6 — 7/. В такой убогой обстановке родился на земле Царь Славы, Христос Искупитель. И это крайнее уничижение — лишь только внешний знак. Еще большей степенью уничижения является сам факт Рождения воплоти Бога.
Но ни вертеп, ни убогие ясли не могли скрыть великий Свет, воссиявший земле. Ангел Господень объявил о Рождестве Христовом вифлеемским пастухам, призывая поклониться Ему. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь, я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! /Лк.2:9-14/
Пастухи поспешили посмотреть случившееся, и нашли Марию и Младенца, лежащего в яслях, и воздали хвалу Богу. Так повествует нам Евангелие о Рождении Господа Иисуса Христа.
Трудно, однако, дать оценку этому величайшему событию за всю историю неба и земли от начала сотворения мира! «Небо и земля днесь совокупишася, рождшуся Христу» 40. Спасительность Рождества Христова для человечества не только в том, что «Бог на земли явися и с человеки поживе» 41, и не только в том, что Он, восприняв человеческое естество, обжил его, но и в том, что воплощением Христос стал единосущным нам во всем кроме греха: «Эдем Вифлеем отверзе тамо Дево, рождши Младенца, жажду устави абие Адамову и Давидову» 42.
Итак, Рождество Христово вновь открыло нам, людям, небо. «Поклонимся ему со слезами благодарности и любви, радости и скорби, ибо Рождество Христово для нас — начало спасения, загорающаяся заря надежды, дар вечной жизни; но для Христа Спасителя рождество — истощание, рождение в смерть, начало Крестного Его пути; и эта пещера, где среди тихой, морозной ночи стал человеком Предвечный Бог, предвозвещает о другой пещере, куда после распятия и мучительной смерти, Пречистое Его Тело положат Иосиф с Никодимом.
Отец посылает Сына Своего в мир — не судить мир, а спасти мир... зная, что Он погибнет жестокою смертью от рук тех самых, которых Он пришел спасать. Страшно бывает идти на смерть; но кто измерит жертву Отца, посылающего на верную гибель Единственную Любовь Свою?» 43
40 Вторая стихира на литии праздника.
41 Воскресный догматик. Глас 8-й.
42 Праздничный икос утрени.
43 Антоний (Блум), игумен, настоятель Русского православного патриаршего прихода в Лондоне (Англия). «Христос раждается — славите!» // Журнал Московской Патриархии. - 1955. - № 1. - С. 36.
Принесем же ныне, дорогие братья и сестры, в эту священ-ную ночь воспоминания Рождества Христова, подобно волхвам, свои дары: глубину раскаяния в наших грехах, чистоту сердца; возлюбим сегодня, как никогда, ближних своих, чтобы могли возлюбить Господа, рожденного в Вифлееме. Он принес Своим Рождеством мир и любовь. «Я вам дал пример: следуйте ему; любите друг друга так, как Я вас возлюбил» 44. Устремимся же и мы ныне на этот зов Господа. В славословии Новорожденного Младенца гармонически слились небо и земля, мир ангельский и человеческий. Этот всеобщий радостный гимн звучит в тропаре праздника: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума...» Присоединимся же и мы все к этому гимну хваления! Пусть же и нас освещает всегда этот спасительный «свет разума»! Аминь.
44 Там же. - С. 37.
Исцеление Духом
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1
Новолетие будущего и человек
Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего/1 Кор. 7:29-31/.
Новолетие! Сколько радостных надежд, планов на будущее! Сколько получено теплых поздравлений и пожеланий! В этот веселый вечер приходят порой грустные мысли о не удачах и печалях ушедшего года, сожаление, что мы стали на один год старее, так как каждый ушедший год приближает нас к неизбежному и роковому концу, из которого нет возврата. Но редко, редко кто среди праздничной суеты и сутолоки скажет в сердце своем: «Благодарю Тебя, Господи, что продлил дни моей жизни; буди милостив и в грядущем новолетии, потерпи моим грехам; пусть и новый год будет благословенным!»
Могут сказать мне слушатели: к чему такие грустные мотивы в такие радостные дни нового года? Бог милостив, Он наш Небесный Отец. Слава Богу! Если мне возразят таким образом, тогда рассуждения об уходящем времени и о приближении смерти не опечалят христианина. Ведь смерть для него — желанный миг перехода в вечность к Богу. И потому блаженны жившие этим сознанием в прошлом году и встречающие так новый год. Это люди, несомненно, любящие Господа, так как апостол Павел говорит: «Кто любит Бога, тому дано знание от Него» /1 Кор. 8:3/.
«Что же, — говорит святитель Иннокентий Херсонский, — братие, все мы здесь на сей земле, как не пришельцы в земле чуждой, как не узники плоти и крови, коим предлежит изыти на свободу духа, как не тяжелобольные, коих ожидает выздоровление? Значит, если возвещаемая нами весть о сокращении времени и жизни прискорбна для кого-либо, то для тех, кои забыли о своем отечестве, не помнят своих уз, пристрастились к своей болезни» 45. А ведь многие из нас забыли Отечество Небесное и каждый раз, встречая новый год, желают они земного счастья, богатства и славы своим близким и друзьям, да и сами напрягают все силы ума и сердца для достижения этой цели. Завершая год и видя неосуществленные планы и надежды, они впадают в отчаяние, чтобы с первых дней нового года снова мечтать и строить иллюзии на грядущий год и снова тратить силы на их реализацию. А время бежит, бежит невозвратно. Уходят года, увядает красота тела, покидают физические силы, и все, чему мы посвятили свою жизнь, и богатство, если оно есть, и мечты постоянные о нем, если его нет, и чувственные наслаждения, и страсти, рабами которых мы были, — все, что некогда нас радовало, кажется нам пустым и ненужным. Оно не приносило нам спокойствия, внутреннего мира и согласия, которого ищет человеческая душа. Все в этом пре ходящем мире суета сует.
#10 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:12
  
0
45 Архиепископ Херсонский Иннокентий. Собр. соч. в XII томах. Т. 1. - СПб., 1871. - С. 268.
Проходят годы, и все чаще мелькает мысль о приближении неизбежного конца. Вспомните близких людей, с которыми вы говорили, которых любили, — их уже с нами нет, они уже ушли в вечность. Они ушли, и остались надежды и планы их жизни. Дни человека - как трава; как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его /Пс. 102:15 — 16/. Да и многие из вас, встречающие сегодня новолетие, с грустью подумают, что осталось многое только в мечте. В жизни мы делаем много ошибок. Чтобы не делать их в будущем, надо оглядываться назад.
И вот сегодня, стоя у порога нового года, надо, оглянувшись на ушедший год, извлечь для себя урок на предстоящий жизненный путь, найти для себя то самое драгоценное и необходимое для нашей земной жизни, такой быстроте кущей, чтобы за короткое это время успеть сделать как можно больше нужного людям, полезного себе. Что же это за драгоценность? Одного мудреца спросили, что, по его мнению, драгоценнее всего для человека? Он ответил: «Время». «Ибо посредством времени можно приобресть все, а самого времени нельзя купить ни за что. В самом деле, попытайся кто продлить для себя день хотя одною минутою, что бы ни делал для сего, не прибавить к уреченному числу их ни одного мгновения. Попробуй кто также возвратить для себя назад хотя одну минуту, никогда не возвратить ни единой. Время неостановимо и невозвратно! Посему оно драгоценнее всего для человека; ибо посредством его можно приобретать все — самое небо и блаженную вечность, а времени невозможно приобресть ни за что» 46. Поэтому, начиная новый год, возблагодарим Небесного Отца, что Он, милости вый, продлил время нашей жизни; помолимся, чтобы Господь помиловал всех ушедших из земной жизни и сделал их достойными Царствия Небесного. Сколько раз в прошлом году мы с вами были свидетелями печальной картины: матери рыдали над гробом своих детей, в глубокой скорби дети провожали в последний путь родителей, молодые женщины — мужей и наоборот. И вот сегодня наши молит вы о них как бы соединяют всех вместе своей теплотой и любовью — воедино живых и умерших. А какое это великое счастье — знать, что о тебе не забудут на земле, которую ты навсегда покидаешь, и не только не забудут, но молитвой и милостыней поддержат в трудном, неизвестном пути загробной жизни. Так пусть же грядущий год будет для всех нас годом молитв о наших усопших!
46 Там же. - С. 273.
Сегодняшнее наше молитвенное собрание вместе с тем должно подсказать нам еще одну мысль, что радостью встречи новолетия, продлению дней нашей жизни мы обязаны Творцу и Богу нашему. Скажем же из глубины нашего сердца Господу: «Воспою Господеви благодеявшему мне и пою имени Господа Вышняго» /Пс. 12:7/.
Начиная, однако, беседу о новолетии словами о суетности жизни, о неизбежности смерти и призывом помолиться об усопших, Церковь не учит и не требует нас отказаться от красоты жизни и искать небытия, подобно последователям Будды. Нет. Напоминанием всего этого Церковь хочет, что бы мы берегли время, не растрачивали его праздно и попусту, созидая и устраивая только земную жизнь. Трудясь на благо земного отечества, мы должны помнить о Небесном Отечестве и сообразовывать свою жизнь на земле согласно требованиям Божественного Закона. Наслаждаясь счастьем жизни, всеми ее благами и красотой, мы должны помнить, что все эти блага мы на время получили от Творца и дадим Богу ответ, насколько разумно воспользовались и благами земной жизни, и временем жизни для вечного блага — Царства Небесного.
Создав человека существом совершенным, Господь заповедал ему постоянно совершенствоваться духовно и физически, указав как пример Себя: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» /Мф. 5:48/. Этим практически Творец открыл путь человеку к обожествлению. Возможность обожествления была прервана грехопадением прародителей и вновь была возвращена искупительной жертвой Богочеловека Иисуса Христа, Который открыл путь всякому человеку к достижению беспредельных духовных высот освящения себя. Для достижения этой цели мы должны просить благодатной поддержки Божией в наступающем году. Ибо сами по себе мы слабы. Сколько раз в прошлом году мы обещали Богу отказаться от прежних грехов, стремились к совершению духовного подвига ради спасения души своей и вновь падали? Помолимся же Господу Богу, чтобы грядущий год был не только годом раскаяния, но и с помощью Божией годом исправления.
«Встречая Новый год, — говорит митрополит Николай (Ярошевич), — пусть каждый посмотрит внутрь себя испытую-щим взором совести, и тогда чувство раскаяния в том, что этот год остался бесплодным для жизни вечной, пусть заполнит его сердце. Мы грешны, мы грязны, мы ленивы и небрежны о своем спасении. Мы равнодушны к этой священной цели нашей жизни земной и за все это мы должны просить у Господа прощения. В новогодней молитве именно к этому зовет нас Святая Церковь, зовет простыми, но емкими словами молитвы: "О еже простити нам и всем людем Своим вся согрешения, вольная и невольная, в мимошедшем лете зле нами содеянная"» 47.
47 Митрополит Крутицкий Николай. Новый год (слово, сказанное в Преображенской церкви, что на Преображенской площади г. Москвы) // Журнал Московской Патриархии. - 1948. - № 2. - С. 13-14.
Всматриваясь духовным взором в грядущую вечную жизнь, мы должны помнить, что благодатной она будет для тех, кто уже на земле жил по заповедям Господним, кто от крыл «двери» сердца своего, когда Господь «стучал» в них. Вспомните слово Божие: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» /Откр. 3:20/. Господь наш Иисус Христос войдет только в чистое сердце, и поэтому давайте будем стремиться в новом году к чистоте сердца, и тогда Господь дарует нам любовь, смирение, кротость, терпение. Давайте будем стремиться к Богу, и тогда Господь придет к нам! Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам /Иак. 4:8/. Будем искать в грядущем новолетии Царства Божия и правды Его /Мф. 6:33/. Это должно стать основой нашей христианской жизни на будущие годы. При такой основе земной жиз ни человека Господь никогда нас не оставит. «Я был молод и состарился, - говорит Царь Давид, - и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба: он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословение будет» /Пс. 36:25—26/. Стремясь к праведности, к святости, будем всегда «ходить пред Богом», подобно праведному Еноху, который за это удостоился живым взойти на небо. «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» /Быт. 5:24/.
«"Ходить пред Богом!" — какое это драгоценное правило! И оно, по словам наших святых учителей Церкви, должно бьпъ основным правилом духа: ум, мысль, память, воображение, чувства, желания, сердце — все надо ставить как бы перед лицом Всевидящего и Вездесущего Бога. Думаешь ли ты — думай перед Господом, желаешь ли ты чего-либо — желай перед Господом, идешь ли ты куда-либо
— иди перед Господом. И кто всегда видит так над собою недремлющее око Божие, тому легче удержать себя и от греховного искушения, и от грешного шага, и от уныния, скорби и отчаяния. Кто так "ходит перед Господом", тот утвердит ум свой в Боге, тот на полнит свое сердце радостным ощущением близости Божией; такое сердце загорится жаждой следовать заветам своего Спасителя, напрягать все силы своего духа, чтоб исполнить Его святую волю, чтобы через эту жизнь со Христом навеки соединиться с Ним. Это хождение перед Господом помогает нам рождать и воспитывать в себе все христианские добродетели: гордым помогает делаться смиренными, грязным — чистыми, жестоким и себялюбивым — милосердными и со страдательными» 48. И если мы в своей жизни еще не встали на этот спасительный путь, пусть благодать Господня укрепит нас пойти им в новом году. Обратимся с горячей молитвой к Господу и святым угодникам, этим друзьям Божиим, имеющим по чистоте и святости своей жизни больше дерзновения просить у Бога милости, чтобы они своими молитвами укрепили нас на пути спасения.
#11 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:13
  
0
48 Там же. - С. 14.
Вот один из примеров великого дерзновения перед Богом Василия Великого. Во время арианских смут император Валент принуждал святителя принять арианское учение, на что святой Василий ответил: «Соберемся у дверей закрытого храма и будем молиться: по чьей молитве откроются двери храма сами собой, тот стоит на истинном пути». Сколь ко ни молились ариане, двери не открылись, по молитве же святого Василия возгремел гром и двери распахнулись сами без посторонней помощи. Вразумленный таким явным способом император не стал более поддерживать еретиков.
Давайте и мы обратимся за молитвенной помощью к святым угодникам, чтобы всем нам, ищущим истины и спасения, они открыли «двери познания» ее. Давайте приложим и свои посильные усилия, чтобы стать наконец повой тварью /2 Кор. 5:17/. Отложим прежний образ жизни ветхого человека /Еф. 4:22/ и станем облекаться в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины /Еф. 4:24/. Только со стремлением к новой духовной жизни для нас по-насто ящему наступит Новый Год, а не просто новое календарное время. Пусть в этот год откроются для нас горизонты но вой светлой жизни во Христе Иисусе, Который есть Свет и Жизнь всего тварного мира! «Он, — реальность в истории, поворотный пункт времени, начало нового человека» 49. Он мир принес на землю. «Когда апостолы Христовы восприняли этот мир Христов, они уже ничего не боялись — никаких угроз, прещений, гонений за проповедание Евангельского учения, потому что с ними был Сам мир — Христос» 50. И если бы христиане сохранили в себе этот мир, то не было бы ни войны, ни горя, ни слез — только любовь и согласие бы царили на земле.
49 Карл Адам. Иисус Христос. Указ. соч. - С. 18.
50 Там же. - С. 18.
Прислушаемся же в эту новогоднюю ночь от Рождества Господня к голосу Его: «Мир вам» и примем в себя этот мир, ибо, возможно, для некоторых из нас это последний зов Примирите-ля к покаянию, к исправлению. Кто знает, не станет ли наступаю-щий год годом суда для нашей жизни. Для всех нас наступит этот час, за которым уже не будет нового года, не будет времени, а наступит вечность, блаженная для тех, кто употребил время как должно для созидания жизни земной и небесной, и злая, кто всуе употребил его.
Не будем же беспечны, прислушаемся к голосу Божию, зовущему нас, пока не наступил грозный и страшный час ответа. Ничто не мешает нам провести грядущий новый год с пользой для спасения нашей грешной души под благодатным покровом Матери Церкви.
Пошли же, Господи, всем нам в новом году радость духовную и здоровье телесное, земное благополучие, а наипаче милостью Твоей не оставь нас, сирых, здесь и в блаженной вечности!
Благослови венец лета благости Твоея, Господи!
Исцеление Духом
Проповеди отца Кирилла. Целиноград, 1978-1979 годы 1
О Страшнем Суде
Суда Твоего, Господи, боюся и муки бесконечныя!.. /Молитва святого Иоанна Дамаскина/
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Святая наша Церковь, матерински заботясь о спасении наших бессмертных душ, предлагает нам воспоминание о Страшном Суде.
Христианин должен постоянно помнить о том, что по окончании земной жизни его ждет суд Божий. Приговор суда на основании жизнедеятельности человека — еще не окончательный приговор, еще молитвы Церкви могут облегчить или изменить в лучшую сторону участь осужден ной души. Но, как учит Церковь, придет его окончательный суд при Втором пришествии Христа Спасителя. Тогда наступит всеобщее воскресение, и тела умерших восстанут из праха и соединятся с душами, облекшись в бессмертие: помилованные Богом — для вечного блаженства, осужденные — для вечных мучений. Ибо, «если нет воскресения, то нет Бога, нет промысла, но все делается и бывает случайно. Ибо видим, что весьма многие праведники терпят бедность и обиды и не находят никакой помощи в настоящей жизни, а многие грешники и неправедники счастливо живут в богатстве и всяком удовольствии. И какой здравомыслящий признает сие делом правосудия или мудрого промысла?
Итак, будет, будет воскресение: ибо праведен Бог и уповаю-щим на Него мздовоздаятель бывает... Поелику же душа не творит ни добрых, ни злых дел без тела, то, по справедливости, и душа и тело вместе получают воздаяние.
Итак, мы воскреснем, т. е. души опять соединятся с тела ми; тела сделаются бессмертными и совлекутся тления, и предстанем пред страшным судилищем Христовым. Тогда диавол, его демоны, человек его, т. е. антихрист, а также нечестивые и грешные преданы будут огню вечному, — и не такому веществен-ному, какой у нас, но такому, какой известен одному Богу. А сотворшие благая просветятся, как солнце, с ангелами в жизни вечной с Господом нашим Иисусом Христом, всегда Его созерцая, сами будучи Им созерцаемы и в Нем почерпая непрестающее веселие» 51.
51 Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн. 4. Гл. XXVII . О воскресении. Цит. по: Святоотеческая хрестоматия. — М., 1895. — С. 596
Из книг Священного Писания наиболее полное изложение картины Страшного Суда дает Апокалипсис святого Иоанна Богослова, причем тайновидец не только повествует о всеобщем суде
Божием, но и рассказывает о карах Божиих для живущих на земле в преддверии самого суда. «Иоанн увидел отверстое небо и был приглашен взойти туда... пред взором тайновидца открылось необыкновенное зрелище. На величественном престоле, от которого исходили гром и молния, окруженный 24 старцами в царских венцах, сидевшими на 24 престолах, и четырьмя иезекиилевыми животными, возседал Всевышний и принимал поклонение от животных и от старцев /Откр. 4:1 — 2/. В деснице Своей Он держал книгу, запечатанную семью печатями, которую никто не мог раскрыть и прочитать, что очень опечалило Иоанна /Откр. 5:1—4/. Но Агнец, имевший семь рогов и семь очей, и как бы закланный, стоявший посреди престо лов и животных, принял таинственную книгу из рук Вседержителя, чтобы снять печати ее (агнец с семью рогами, символами крепости, и семью очами, символами всеведения; седмеричное число означает полноту и совершенство, седмь очес есть седм духов Божиих, посланных во всю землю). По снятии Агнцем первых четырех печатей тайновидец увидел, как исходили на землю один за другим на четырех конях — белом, рыжем, вороном и бледном — четыре всадника, означавшие четыре народные бедствия: войну, междуусобия, голод и смерть; после пятой печати Иоанн видит под жертвенником души мучеников, требующих мщения за свою кровь и успокоенных обещанием, что чрез малое время, когда исполнится число святых, произойдет этот суд. По открытии шестой печати наступил день гнева Божия, обнаружившийся страшными переворотами в мире физическом: землетрясением, затмением солнца и луны, падением звезд. Это навело такой ужас на живущих на земле, что они скрывались в пещерах и ущелиях гор от гнева Агнца. По снятии седьмой печати с книги судей, святой Иоанн увидел семь Ангелов, которым повелено было возвещать трубами грядущие на землю бедствия. После первых четырех труб постепенно истреблены были третья часть дерев, моря с кораблями и обитателями вод и светил небесных /Откр 8:6 — 13/. После пятой трубы из кладезя бездны, отверстого падшею с неба звездою, поднялся дым и появилась из дыма страшная саранча под начальством Авадона, или Аполлиона, — губителя, ангела бездны, и в течение пяти месяцев вредила людям, не имевшим на челах печати Божией /Откр 9:1 — 12/.
По гласу шестой трубы освобождены были четыре ангела, связанные у Ефрата и приготовленные для того, чтобы умертвить третью часть людей, что они и исполни ли со своими многочисленными воинами, сидевшими на огнедышащих конях со змеями вместо хвостов. Седьмая труба возвестила начало вечного Царства Христова, и 24 старца прославили Господа, грядущего судить мир. Увидев на земле появление страшных зверей, противников Церкви, тайновидец перенес свой взор на гору Сион, где увидел Агнца, стоявшего посреди избранников, воспевавших и прославлявших Его чудною песнью /Откр 14:1—5/. Ангел за Ангелом пролетали по небу и возвещали земле то вечное Евангелие и славу Божию, то падение Вавилона (под Вавилоном нужно видеть Рим языческий), то испитие вина ярости Божией.
Явление Сына Человеческого, сидящего на облаке, с острым серпом в руке, и Ангела с серпом же, повергших свои серпы на землю, чтобы пожать ими плоды и гроздья вино града в точило ярости Божией, означало наступление жатвы для земли. Затем последовало на небе новое чудное знамение: явились семь Ангелов, имевших семь последних язв, которыми окончилась ярость Божия. Семь Ангелов в светлых одеждах приняли от одного из четырех животных семь златых чаш, полных гнева Божия; собранное в чаши, было излито на землю семью Ангелами. Гнойные раны на людях, умерщвление животных морских, превращение речной воды в кровь, необыкновенный зной солнца. Седьмая чаша была заключением ярости Божией: величайшее землетрясение подвинуло в последний раз землю, и страшный град величиною в талант нанес богохульникам страшные раны. После бедствий, произведенных чашами гнева Божия, один из Ангелов показал Иоанну великую блудницу, сидящую на водах многих и упоенную кровью святых с надписью на челе: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным /Откр 17:1 — 6/. Ангел изъяснил, что рога и главы зверя, на котором она сидела, означали в последовательном порядке царей, которые будут вести войну с Агнцем, но будут побеждены, а жена означала город. Победа над великою блудницею сопровождалась великим торжеством на небе. Затем появился на белом коне и Сам Жених. Это был Судия Верный и истинный, с пламенными очами и острым мечом в устах. На голове Его был венец, на челе имя: Слово Божие; на одежде, обагренной кровью, надпись: Царь царей и Господь господеп. Всеобщий суд над воскресшими мертвыми окончился повержением в озеро огненное всех, не вписанных в книгах жизни. Это смерть вторая в день всеобщего воскресения; плотию восстанут на осуждение и подвергнутся вечному мучению»
#12 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:14
  
0
52 Руководство к изучению священных книг Нового Завета. — СПб., 1907. — С. 582-602.
Вот что нам говорит Слово Божие о грядущем суде и будущем человека по смерти. На основании Божественного откровения многие отцы церкви пишут в своих творениях о Страшном Суде.
Так, святой Иоанн Златоуст учит: «Придет Сын Божий с неба судить нас. Поэтому будем приготовляться, чтобы не лишиться той славы, — а непременно придет и не замедлит общий наш Владыка, придет, ведя с Собою воинства, полки ангелов, соборы архангелов, строи мучеников, лики праведников, сонмы пророков и апостолов, и среди этих невещественных воинств явится Сам, как Царь в невыразимой и неизреченной славе. Тогда пред тем престо лом будет течь река огненная; тогда раскроются книги, суд будет страшный и ужасный: как в судилище будут читаны записи о нашей жизни. не только праведность вписывается в те книги, но вписаны там и грехи наши . Итак, будем знать, что грехи записываются, и что бы мы здесь не сказали, это тотчас вносится туда и записывается. А откуда это известно? Преподобный Малахия говорит иудеям: "Горе прогневляющим Господа. Чем прогневляем мы Его? Зане реете: "Всяк, творяй зло, добр пред Господем", это слова рабов неблагодарных; и "В них сам благоволи", т. е. в раз -вращенных, говорит, не служивших Ему"» /Малах. 2:17/» 53.
Но страшнее самой геенны и осуждения, говорит святой Иоанн, быть отринутым от Христа и от общества святых. «Многие безрассудные желали бы только избавиться от геенны, но я считаю гораздо тягчайшим геенны наказанием — не быть в той славе; должно скорбеть не столько от гееннских мучений, сколько о лишении небесных благ» 54.
«О суде Божием пророк Исайя говорит так: "Се день Господе-нь грядет неисцелънып ярости и гнева, положити вселенную всю пусту, и грешники погубити от нея. Звезды бо небесныя, и орион, и все украшение небесное света своего не дадят, и помрачится солнце воссиявающее, и луна не даст света своего. И заповем вселеннеп злая, и нечестивым грехи их: и погублю укоризну беззаконных, и укоризну гордых смирю. Разъярится бо небо, и земля потрясется от оснований своих, за ярость гнева Господа Саваофа, в день в онъже приидет ярость Его" /Ис. 13:9 — 13/. И пророк Малахия согласно с этим говорит: "Се, грядет Господь Вседержитель. И кто стерпит пришествие Его? И кто постоит в видение Его? Зане Топ входит, яко огнь горнила . Горящъ, яко пещь, и попалит я, и будут вси иноплеменницы, и вси творящие беззакония, яко стеблие: и возжжет я день Господень грядып, глаголет Господь Вседержитель..." "И Ветхий денми седе, и одежда Его бела, аки снег, и власы главы Его, аки волна чиста, престол Его пламень огненный, колеса Его огнь палящ. Река огненная течаше исходящи пред Ним; судище седе и книги отверзошася..." /Дан. 7:9—10/. Тогда все исполнится изу- мления, ужаса и трепета; тогда и самих ангелов объемлет великий страх, и не только ангелов, но архангелов : ибо подвигнутся, говорит [Господь], Силы Небесныя /Мф. 24:29/, вся всемирная будет судима таким Судиею, Который не нуждается ни в свидетелях, ни в обличителях, но и без них всех обнаружит и дела, и слова, и мысли, и все как на картине покажет и самим грешникам, и незнающим . Но присоедини теперь и то еще наказание, — как люди не только терзаются стыдом, без прикрытия не поникшим долу лицом, но и влекутся по пути, ведущему в огонь, как они приближаются к самым местам мучений и предаются свирепым силам, и терпят это в то время, когда все, делавшие доброе и достойное вечной жизни, увенчива-ются, прославляются и поставляются пред престолом Царя» 55.
53 Св. Иоанн Златоуст. Беседа первая. На святую Пятидесятницу // Поли. собр. соч. св.
Иоанна Златоуста в 12-ти томах. Т. 2. Ч. 1. - СПб., 1896. - С. 504.
54 Св. Иоанн Златоуст. К Феодору падшему. Увещание первое / / Поли. собр. соч. св. Иоан на Златоуста в 12-ти томах. Т. 1. Ч. 1. — СПб., 1895. — С. 17.
55 Там же. - С. 19.
Иногда Господь открывал уже и в наше время богобоязнен-ным людям тайну Страшного Суда. Таково видение блаженного Григория, ученика святого Василия Нового, память которого совершается 26 марта по старому стилю. «Вот суд и воскресение мертвых будет [сказал ему ангел Господень]. С высоты спустился столп огненный, из которого был слышен голос грозный, и пламень огненный разливался по всему воздуху; столп этот не останавливался над городом, но опустился на мир и разделился на все четыре конца земли и объял вселенную.
Потом полки сил небесных на конях огненных по воздуху разъезжали, и послышался вопль мучительный, плач и рыдания многочисленные и ужасные: эти огненные всадники гнали перед собою всех тех, которые прельстились учением антихриста. От звука труб ангелов заколебалась земля, как море. Тогда тела облекли собою кости, лежащие в земле.
И открылись гроба, и все от начала мира умершие, вышли из гробов. И вот спустилось бесчисленное, как песок на берегу моря, множество юношей к восставшим из мертвых, чтобы душу каждого человека направить в свое тело.
Раздался в третий раз звук трубный, отчего ужаснулись небо и земля, и все мертвые стали живы. Тогда моря, озера, болота, леса и чащи, со страхом возвратили целыми всех тех, которые погибли в них .
Были в прах превращены, и вдруг стали целы . У не которых лица сияли, как звезды, а у других сияние было меньше , и у праведных их добродетели были написаны на челе.
Также написаны были и пороки: нечистота, злоба и другие беззакония. У одних были написаны грехи на темени, а у других казались написанными в воздухе над головою, что бы всем были видны грехи и беззакония их. Согрешившие же в христианстве и без исповеди скончавшиеся, казались скверными и нечистыми, с темными и нечистыми лицами. И было их много. У одних лица были, как земля, смешанная с пеплом, у других — как гной, у третьих казались из гнившими до конца, и черви кишели на лицах их, четвертые были покрыты с головы до ног гноем зловонным. Все они, друг к другу обращаясь, говорили: "Горе нам, ибо это есть последний день пришествия Христова, про которое мы знали еще до кончины нашей . О горе нам, несчастным и грешным, ибо мы осквернены и помрачены. Господь накажет нас! О горе нам, ибо мы только теперь познали стыд и позор наш!" Укоряя себя и проклиная день и час своего рождения, они стояли с поникшей головой, ожидая приговора Праведного Судии.
Вот являются ангелы с сияющим крестом, поюще Божест -венную песнь. И вот святые Ангелы расступились перед Судиею, Который шел судить всех. Вдруг блеснула молния, послышался свыше страшный голос, и земля потряслась; те, у которых были лица светлые, не только не устрашились, но еще больше стали радоваться и веселиться, еретики и все не почитающие Христа горько плакали и раскаивались.
В это время вдруг явилось светлое облако с молнией и, осенивши Божественный Крест, долго оставалось на нем. Как только оно поднялось, вокруг Креста объявился пре-чудный украшенный венец.
Вот появилась огненная колесница, вокруг которой шли шестикрылатые многоочитии херувимы, взывавшие: "Свят, Свят, Свят Господь Саваоф..." После этого раздался страшный звук трубы, появились хоругви и скипетры и, наконец, белое, как снег, облако, посреди его Господь наш, Иисус Христос, в семь раз светлее, чем от солнца мир осветился Им. Если бы солнце засияло вдруг среди ночи, оно не осветило бы так ее темноты, как освещен был тогда весь мир.
Все устремили взоры на Господа, а ангелы запели: "Благословен Грядый во имя Господне, Господь пришел судить живых и мертвых". Все пали ниц и поклонились Судии. За тем Господь сошел с облака и сел на Престоле славы Своей. Люди исполнились великого страха.
Господь взглянул на небо, и оно удалилось от взоров Его, взглянул на землю, и она начала удаляться от Него, буду чи осквернена делами человеческими," и, наконец, совсем скрылась, так что все стоящие на ней очутились в воздухе. Господь опять взглянул на высоту небесную, и небо стало новым, земля стала, но уже не прежняя, а блистающая, как снег. Господь взглянул на море, и вода тотчас иссякла, превратившись в огонь, от которого поднялось пламя и жгло и поядало неверных и грешных.
Все нечестивые были ввергнуты в огненное море, и там слышен плач и рыдание. И всем прочим грешникам Господь сказал: "Уйдите от Меня, нечестивые, всю жизнь свою в грехах и беззакониях проведшие. Я не знаю вас!.. Уйдите от Меня, оскорбившие Меня и служившие диаволу". Ангелы схватили их и бросили в огненное озеро. В муках и терзаниях грешники взывали: "О горе нам!", но их воплей не было уже слышно, они скрылись в огненной бездне. Помилованным же Господь сказал: "Приидите, благословенные Отца Моего и возлюбленные Мои, и войдите в обещанную вам радость Господа Бога вашего"».
Итак, «всеобщим Страшным Судом начнется новая эпоха мира. Новая земля и новое небо, новый Иерусалим, сошедший с неба, ознаменуют эту эпоху. Сам Бог обещает обитать с людьми, победителями диавола, и не будет ничего проклятого; все будут служить Одному Богу и вместе с Ним вечно царствовать» 56.
Не лиши же, Господи, и нас, грешных, Твоего Царствия! Аминь.
#13 | Леонид Ф. »» | 18.09.2022 15:14
  
0
56 Руководство к изучению священных книг Нового Завета. Указ. соч. — С. 602.
Исцеление Духом
Проповедь отца Кирилла на встрече с православной общественностью Риги в 1993 году 1
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь. То, что сейчас происходит у нас в Церкви, можно назвать по-настоящему возрождением. Церковь все эти семь десятков с лишним лет была распята и повторила подвиг своего Главы, Господа нашего Иисуса Христа. Церковь истекала тысячами ручьев и рек крови своих первосвятителей, своих священников и своих диаконов. Было уничтожено почти все: от Москвы с тысячами ее благовестов до Владимира оставалась едва одна церковь. Так шли годы. Возникла новая формация священников, которые, по сути дела, были благодатными, потому что сохранили законную преемственность. Но они потеряли преемственность духовной культуры своего служения. Шел период страшный, шел период духовного одичания. В этот период самым страшным было то, что государство поставило стену между пастырем и паствой. По сути дела, за весь период «советской Церкви» священники были требоисполнителями, и не потому, что они ленились или не хотели, — они не могли. Если бы они посмели это делать, Церковь могла быть вовсе обезглавлена. Многие осуждают Патриарха Сергия за то, что он так поступал 2. Он делал верно. Другого пути не было, это был путь крестоношения. Промыслу Божию было угодно это сделать!
1 Текст проповеди приводится по видеозаписи.
2 Прим. сост.: В 1927 году Патриарх Сергий издал декларацию о лояльности Церкви к советской власти.
Когда-то одна дворянка Дурново, которая потеряла своего сына в гражданской войне, сказала старцу Алексию, иеросхимонаху, бывшему Благовещенскому протоиерею: «Батюшка, ведь мы погибаем!» Он сказал: «Нет, мы спасаемся!» Не Промысл ли Божий толкнул Церковь в эту мясорубку, чтобы наступил момент прозрения? И понадобились десятилетия, чтобы этот момент настал, чтобы сегодня, наконец, люди осознали: невозможно бытие без Бога, общение с Богом невозможно без Церкви, а Церковь — это не храмы, Церковь — это мы! Церковь — это храм Божий внутри нас! И для того чтобы это было возможно, Церковь должна жить теми каноническими основами, которыми она устроена.
Я одобряю эту встречу потому, что низ Церкви, ее паства, ищет настоящего общения со своими пастырями. Не того общения, которое закончится литургией: поцеловал крест и пошел... Нет! В нагие время, в которое мы можем свобод нее вздохнуть, каждый пастырь должен быть отцом своей паствы, он должен знать все о своих пасомых: об их семьях, заботах и нуждах. Служение священников должно быть в доме, в храме, везде, где нужна помощь, где есть слезы, где есть скорбь, где есть радость, — там должны быть пастыри. Но пастыри ничего, по сути дела, за своей малочисленностью доброго, благого не смогут сделать, нужно, чтобы и паства сознавала, что мы все — народ Божий. Что наше призвание — быть проповедниками, благовестниками слова Божия. Тако да про светится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на небесех /Мф. 5:16/. Проповедь должна быть жизнью, примером, образом! И когда мы, паства и пастыри, будем сознавать едиными себя, во всем будет Христос. Когда каждый на улице, в храме, везде и по всюду будет сознавать свое призвание — вот тогда наступит то благодатное время, когда мы в состоянии будем исполнить свой христианский долг.
В Церкви назрело очень много серьезных проблем... В самой Церкви много утеряно традиций, поруганы некоторые канонические основы. За малочисленностью священников сами храмы превратились в какой-то поток, где внешнее закрывает внутренний, сакральный смысл. И это понимают не только сама Церковь, не только миряне. Это понимает Патриарх, это понимают священники, это понимают епископы.
Основа духовной жизни — соборность. Соборный разум Церкви всегда сопутствовал ее расцвету. Пусть и наш с вами маленький собор принесет свою благую пользу и свои благие духовные плоды. Господне благословение всем нам пусть даст Господь сегодня, чтобы и наше собрание было на пользу нашей духовной жизни! Спаси всех Христос!
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU