Храм на берегу Енисея. Очерк-размышление. Тарковский Михаил

Михаил Тарковский

Енисейские очерки Тарковский Михаил

Храм на берегу Енисея. Очерк-размышление


Все помнят жестокую и жизненную картинку из детства — убегающая без головы курица с кровавым фонтанчиком из шеи… Именно это зрелище и напоминает мне нынешнее состояние нашего общества.

Перерублены позвонки, жилы, сосуды, и голова будто осталась и лежит там, за временной чертой. А тело вроде бы освоилось и которое десятилетие как ни в чем ни бывало бежит, зачем-то машет руками, что-то делает, пыжится. И ничего не выходит. И что бы нам не пели из телевизора, теперь со всей очевидностью ощущаешь — страна в тупике. И в этом уже привычном для русской души состоянии кто народ ругает, кто власть, кто чиновников — ее руки и ноги. А дело в голове. А она там осталась, в тех днях, когда сказали, что «хлеб всему голова», а вовсе не Православная Вера. Так воспитались целые поколения атеистов, которые и составляют нынче массу нашего населения.

Как-то ехал в поезде и разговорился с попутчиком. Хороший, работящий мужик, вышками телефонными занимается. Все о вышках и говорил, что их на горках надо ставить, на что я, о своем думая, сказал, что вообще-то на Руси на горках другие сооружения ставили, высокие такие, с куполами и колоколами… Тут раздражением взялось открытое и честное лицо моего попутчика, и он отрезал:

— Стройка церквей дело бесполезное и вредное, лучше на эти деньги школу или детдом построить. Больше толку.

А речь шла о планах стройки храма в Бахте Туруханского района, который нынче и возводится с помощью Божией, с благословения Владыко Антония и при поддержке Попечительского совета Святителя Алексия. Подробно об истории этой задумки расскажем в свой черед, когда храм будет стоять, а пока о том, что уже сделано.

Прошлый год прошел в подготовке: долго не могли определиться с архитектурным проектом, с бригадой. Как будет выглядеть церковь? Рубить из местного ли леса или привозить готовым срубом? Кто плотники? Где их искать? Решили, было, из своего леса. Обратились через друзей к мужикам-алтайцам, срубившим знаменитый храм Святой Троицы для Антарктиды. «Глянули, где Бахта… Сильно далёко» — заскрипели алтайцы, — «к Океяну почти-шта».

Пока думали, в Бахте шло дело своим чередом: вместе с архитектором В.И. Канаевым выбирали место, ходили по поселку, изучали прозоры. Этим прекрасным русским словом называют зрительные коридоры для обзора церкви с разных точек. Изучали поселок с фарватера, фотографировали, пытались понять, какие места лучше просматриваются с проходящих судов. Выбранные участки обсудили с односельчанами. Собрание выдалось жарким, одно за одним отпадали варианты: то будущий храм помешает пацанам в футбол гонять, то метеостанции будет перекрывать ветра-потоки. И хотя идея стройки храма исходила от местных жителей, нашелся и противник, и просто равнодушные, и это еще раз напомнило, насколько вытравлено чувство Бога у населения.

И вопрос конечно в связи поколений. Повезло тем, у кого были бабушки. Дело как раз в них — в наших верующих бабушках — именно они передали нам своими сухими натруженными руками свечку Православной веры. Как сейчас чувствую бабушкину руку, крепко сжимающую мое запястье. Мы идем в Новодевичий на Пасху. Бабушка молчит, и ее молчание означает (спустя годы только я это понял): внимай. Помню поразившую меня на всю жизнь Литургию. Как всем храмом пели Символ Веры. И как на слова священника «Христос воскресе!» несколько десятков голосов отзывались мощным и живым «Воистину воскресе!». Помню, как от головы до пят пронизывало меня слитное многоголосье, и прекрасный женский голос рядом вдруг прорезался, как стебель, и нарастал чистой жилой, светлым лезвием вскрывая сердце. (Именно эта невидимая женщина особенно одухотворенно восклицала: «Воистину воскресе!») Животворное сплетение голосов, их могучее единение и бабушкино торжественное молчание и образовывали одно неизгладимое впечатление.

Дома моя слепая прабабушка Вера Николаевна, бабушкина мама, часто произносила слово Бог («Бох»). Как-то я пришел из школы чем-то очень взбодренный, в чем-то очень уверенный, и будто желая ответить, отомстить за что-то, продолжить какой-то прерванный спор, швырнув ранец, бодро выпалил:

— А Бога нет!

Необычайна жизнь в России. С одной стороны продолжается попрание и разрушение основ народной жизни. Вместо таких душевных качеств, как честность, сострадание, скромность, сдержанное отношение к материальным благам — навязываются другие: индивидуализм, делячество, прагматизм и цинизм. Дичает народ, из которого все куют международных мещан. Извращается и уродуется русский язык — духовная матрица нации. Сокращается население страны. Закрываются почтовые отделения. Люди с Дальнего Востока и Восточной Сибири уезжают на запад. Идут насмарку столетние завоевания. А… с другой стороны течет совсем иная альтернативная жизнь, родит и родит Святая и щедрая русская земля удивительный людей. Как одинокие свечечки теплятся в тех и других местах Сибири люди-подвижники, там и тут везет-тянет свой воз, тащит свой крест батюшка, открываются Православная школа, возводится храм. И глядишь, уже тянутся свечечки друг к другу, собираются светлыми созвездиями…

В конце июня 2009 года совершилось важнейшее для нас событие: возглавляя паломническую поездку по Енисею на теплоходе, Владыко Антоний посетил Бахту и освятил место закладки будущего храма в память Всех новомучеников и исповедников в земле Российской просиявших. И снова с Попечительским советом обсуждались варианты архитектурного проекта, и становилось ясно, что рубить храм из нашего леса сложно, потому что нет здесь настоящего строевого. Так же как и плотников, которым можно доверить такое дело. Рассматривался упрощенный вариант церкви из «цилиндровки», но от него вовремя отказались. Решили снова думать, искать, советоваться и не торопиться. А пока в Красноярске закупили и погрузили на самоходку цемент, пилораму и прочее оборудование для стройки — спасибо Пароходству, Речному порту и всем тем добрым и ответственным людям, которые нам помогали.

А осенью случилось и вовсе странное и удивительное. По решению Попечительского совета храм для Бахты начали рубить за тридевять земель от Батюшки-Енисея в Карелии. Подумалось сначала — да неужели ближе не найти было плотников и сосны строевой? Но все делается по воле Божьей. И храм рубят на русском Севере, в колыбели деревянного зодчества — в поселке Великая Губа на берегу Онежского озера, в прямой видимости от знаменитых Кижей.

Мне довелось побывать там зимой и познакомиться с бригадой, которая рубит храм для Бахты и вслед за ним поедет в Сибирь собирать его на берегах Енисея. Подобный храм уже стоит на берегу неподалеку от Великой Губы. Свеже-желтое строение из мачтовой карельской сосны с прекрасно подогнанными в пазах бревнами и куполами из осинового лемеха.

…А какие места поразительные. Онега с островами, полуостровами и мысами. Казалось, верой была освящена каждая пядь этой старинной земли. На каждом мысу часовенка или храм. Как стебелек. А в заповеднике деревянного зодчества самый древний деревянный храм на Руси. А как запомнилась сама зимняя дорога через Вологду с заездом в Ферапонтов монастырь…

Храм для Бахты уже почти готов. Его вот-вот разберут и на машинах повезут в Красноярск, где погрузят на пароход. И все равно не верится… Какое расстояние проедут будущие стены, сколько России впитают! И какой завязывается удивительный духовный мост между Кижами и Енисеем. Какое продолжение связи между Севером Поморским и Енисейским, краями такими и далекими, и близкими. Да и как не узнать эту поморскую ноту в штормовом Енисейском накате. Сколько поморских слов в туруханском наречии: угор, шар, север (про ветер)… И какая мореходная стать в русских северных храмах, походящих на корабль, длинных, как парусные кочи, на которых первопроходцы шли из Тазовской Губы по Тазу к будущей Мангазее. Сколько здесь ветров намешано: и память о судовой истории, и напоминание о Ноевом ковчеге, и история нашего Святого, Василия Мангазейского, покровителя охотников…

Прежде храмы были во многих енисейских поселках. Деревянная церковь в Комсе, каменный храм в Верхнее-Имбатске, часовня Петра и Павла в Бахте…

Отец Александр прилетает раз в две недели на вертолете в Бахту на свою родину… Крестить, служить, все начинать сначала… Какое непосильное дело, какая ответственность и какое счастье… Интересно, что бахтинцы, особенно мужики, поначалу не могли привыкнуть к новому качеству своего земляка. Никак не укладывалось, что этот солидный бородатый человек в рясе, к которому его собственная мать робко обращается: «Батюшка», тот самый одноклассник Саша Попов. Теперь привыкли.

После Пасхи ходили с Отцом Александром в школу и садик. С пасхальными подарками и беседами. В школе разговаривали с директором и преподавателями, налаживали пути сотрудничества — ведь все начинается отсюда и, по-хорошему, именно школа должна бы быть площадкой для православного воспитания. К сожалению, с отделением Церкви от государства, идеология оказалась полностью отлученной от нравственности, и у идеологов другие планы. Да и сама школа еще не оправилась от материалистических десятилетий, а на нее уже спускаются директивы о воспитании подрастающего поколения в духе «свободы личности, рыночности и толерантности».

Радостно, что общий язык был тем не менее найден, и пришли к необходимости проводить встречи со школьниками, тем более скоро и учебник привезут… Кстати, об учебнике. Поразительно, что предмет, вводимый нынче в школах, вопреки здравой логике называется вовсе не «Основы Православия», а какие-то непонятные «Основы религиозных культур и Светкой этики». Нда… Все за кого-то думаем, как бы кто не обиделся. Хотя самое время о себе подумать, пока еще живы…

В садике все было намного проще, и Отец Александр чудно пообщался воспитателями и детишками, и сам вышел просветленный и счастливый.

В каждый прилет Отца Александра в Бахту служатся ежедневные службы, и они стоят, конечно, особого разговора, как и та атмосфера, которую батюшка сумел создать во время своих прилетов. Он так поразил и зажег нас своим горением, что больше всего хочется не уронить ту высокую и трепетную ноту, которую он задает нам во время богослужений. Даже маловерующих завораживает его мощный голос, и то, как отчетливо и понятно звучат слова молитв, и как священная глубина содержания и молитвенный напев образуют единое целое. Как благодарно и соборно откликается души прихожан! И как старательно учится молодой, неопытный еще клирос. Батюшка говорит, что в городах не встречал такой искренней, благодарной атмосферы, такой душевной ответности. «Только в дальних уголках такое бывает…».

Хотя таинство Крещения проходят и мужчины, и женщины, пока главные участники служб все-таки женщины. Стоят рядком, в платочках, в калошках, с опущенными трудовыми красными руками. И в общей молитве такой великой красотой светятся эти изможденные лица, обветренные и иссушенный морозом и солнцем. А какими широко открытыми глазами смотрят детишки, как подшептывают молитву, сжимая в ручонках пылающую свечку.

Мужики вообще трудно в церковь ходят. Некоторые не одобряют, считают это чем-то постыдным. Другие одобряют, но разумам и издали. Стесняются, хотя именно мужское дело в главном верховодить, будь то семья, политика, а уж и вера тем паче… Нет. Стыдятся, как проявления слабости, мол, как же так, мы охотники-промысловики, терпеливые, трудолюбивые, крепкие, сильные… а тут колени преклонить? И не подозревают о могучих крыльях веры, и о том, как организует она душу, как послушно выстраивает мир, и встает в нем все на свои места. Как наполняет смыслом и стройностью, и какой одаривает ответственностью, когда оказывается, что все вопросы, что ты задаешь другим, в первую очередь к тебе самому относятся. Но Отец Александр не отчаивается — всему свое время — и только говорит сомневающимся:

— Если бы Бога не было, зло давно бы победило.

Потому что знает: впереди тяжелейшая работа — заново нести Веру Православную на родную землю.

Сейчас вовсю лед идет по Батюшке-Енисею. Народ на угоре с утра до ночи: «Чо вода-то делат? Опеть прибыват?» А вдруг затор, вдруг подтопит, лед-то вон какой крепкий после морозной зимы. Так вот трудно и не с одной попытки, с десятой подвижки идет лед, но хоть и дует север с сухим колким снежком, уже не остановить ледоход. Так не остановить и нашу надежду на животворную силу земли русской и Божью благодать, что лъется с небес на нее, многострадальную, в награду за наши молитвы.

Девятнадцатого мая ждем двух первых рабочих: строителя и наладчика пилорамы… А давно в деревне стройки не было.

https://vk.com/m.tarkovsky

Комментарии

Комментарии не найдены ...
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU