Парадокс растяжения времени и жизни.

Владимир Иванович Трунин

Парадокс растяжения времени и жизни.

Владимир Иванович Трунин
Человек.
Большое к нему уважение и почтение в самом прямом и очень хорошем смысле слова.
Время всё же это отношение одних колебаний к другим. А отношение само сабой меняться не может ведь это отношение одного измерения к другому эталонному. И если оно само по себе меняется, то значит, с эталоном жульничают, как с долларом. Но в нашем случае эталон постоянен как излучение атома. Поэтому меняется не время а ощущение времени у человека - его быстродействие сознания - мозг быстрее всё обрабатывает и поэтому кажется замедление.

Комментарии участника: Невеселый Роман (1)

Всего: 1 комментарийвсе комментарии ( 2 )
  
#1 | Невеселый Роман | 22.10.2018 15:30
  
1
Уважаемый, Андрей Рыбак, тут у вас смешаны несовместимые---"Трансцендентальный Субъективизм" и "Физикалистский объективизм", которые столь принципиально различны, что разуметь их вместе нет никакой возможности, но в Истинном разумении они совместимы только при неизменном совпадении мыслимого и опытно наблюдаемого, что в человеческом сознании безошибочным быть не может. И вообще Проблема времени и сознания имеет весьма философский вид. А именно.

ВРЕМЯ - Вообще, материально понятому Три-мерному пространству Космоса, в котором Понятие ВРЕМЯ устанавливает Реляцию, которой (как сравнительности) явно не хватает для ИЗМЕРЕНИЯ направленности ея (материи) развития, что порой отождествляемого с неизменяемым временем. Но ведь, будучи Понятием относительным, и служащим для измерения отношений---само Время является понятием недоопределённым, и эта самая недоопределённость никак не позволяет говорить о Времени, как о КОНСТАНТЕ, ибо постоянным и единственно точным---есть Понятие Истины Всех Миров, которое будучи Понятием Континуума---не есть зависящим от чего-либо, как Природа всякой причины и Законов существования, а значит и Времени. Преданием ведаем, что Истина Всех Миров---есть Бог, и Бог независим ни от чего, тем более тварного Времени, кроме Самого Себя, как Господин Всего. И раз Бог---есть в нашем понимании Высшая Идея всего до конца разумом исследованного, то и время надо понимать со стороны Идей (Эйдосов, по Платону). В сознании Время разумеется в представлении Ретенцией и Протенцией, подчёркивая явную неодинаковость Природы Времени прошлого и Времени настоящего, в сравнении с Временем Будущим, и тут коррелятом будет понятие Темпоральность, как мера эволюции Времени, совместно с природами материального. И мою позицию доказывает факт доказанности Теоремы Перельмана-Пуанкаре, что всё многообразие Всех Миров Вселенной есть внутренний гомеоморфизм (изоморфизм) "ошкуренной" Три-Сфере. Сфера в пространстве---дву-мерна, как радиус и точка её центра, а Три-Сфера---это нечто другое, одним измерением поболее, причём понятым есть и то, что Время имеет Смысл только при наличии Эволюции, как Уточнения (Экспликации) природ Мироустройства, но в окончательно Совершенных Природах---Время смысла не имеет, ибо не обнаруживается временной горизонт установления Нового Мира, т.е. сама Природа Совершенного мира во времени не нуждается и Мерой окончательного Совершенного Мира—есть только Смысл совершаемого, как Метафизическая непосредственность тут Бытия, тотчас же представляя весь универсум этого Смысла в том, что он есть совершенным единением этого Смысла в Божественном.

Таим образом понятый Физикализм Времени обнаруживается и в нашем объективном сознании, как апперцепция связанного со временем в Ретенции, и Темпорально эволюционирующая Протенция, всегда уточняемая Презентацией реальности. Бесконечность Познания устанавливает факт непременного различия представленности Времени в ретенции и протенции, что согласно Доктрины Тихизма-синехизма Ч.С.Пирса - выражается в том у универсума есть свобода выбора приобретать (уточнять) законы, и в бесконечно отдалённом прошлом скорее всего можно найти момент отсутствия какого бы то ни было закона, а в каком-то бесконечно далеком будущем можно предположить момент тотального господства закона, где случаю не останется больше места, но каким бы ни было прошлое, тенденция к единообразию останется, и каким бы ни виделось будущее, останется место хотя бы для незначительных отклонений от тотальной строгости закона, как свободной Эволюции к совершенству Закона. Эти рассуждения Пирса в понимании суть Природы времени, непременно приводят к признанию Темпоральности в Эволюции Космоса и получается, что и Времени.

Ретенция («удержание, задержание») — вместе с настоящим и протенцией, конструкт представления внутреннего временного сознания, в учении Гуссерля о времени, относясь к [присущему настоящей фазе имманентного (т. е. внутренне пережитого) времени] Переживанию течения времени в направлении в прошлое. Только благодаря ретенции и протенции, становится возможным понятие длительности, выходящее за пределы точечного настоящего.
Текущие в прошлое ретенции образуют континуум (непрерывное), в котором каждая ретенция является ретенцией от ретенций, потому что любая ретенция есть ретенция утёкшего в прошлое настоящего с соответствующей присущей ему ретенцией. Континуум ретенций является поэтому континуумом, смещающимся в самое себя (что не означает чистого свободного a priori), а не простым линейным утеканием (и континуум, по Пирсу, не описуем, хотя и доступен указанию именно на него). Таким образом, он полностью содержится в ретенции, соответствующей настоящему. Отсюда вытекает, что в понятии настоящего времени, всегда заложено сознание, как процесса утекания в прошлое, так и самого прошлого. В отличие от Репродукции, ретенция не есть интенциональный акт (но часть Переживания). А так как все акты протекают во времени, то уже предполагается этим ретенция, представляющая время непрерывным. И если бы ретенция трактовалась как акт, то теория сознания привела бы к бесконечному регрессу в учитывании. Внутреннее переживание времени, а тем самым и ретенция, есть скорее пассивным Переживанием, рефлексирующим в субъективности свою временность, не ориентируя её на предмет.
Протенция (протягивать, Деноминация): акт проецирования на будущее приобретённого ретенцией, как импликаций представлений о прошлом, и именно с помощью таких преобразованных представлений, мы предвосхищаем («приближаем») будущее, что вместе с настоящим и ретенцией— структурно представляет имманентное сознание времени в учении Гуссерля о времени, являясь Переживанием «приближения», готовности к репрезентации. В представлении имманентного времени, протенции не образуют (подобно ретенциям) континуума, а «реализуются», Переживаются в переходе из Возможного---в пережитое, как уже содержательно наполненное real настоящее, причём каждому наступающему таким образом настоящему---соответствует новая протенция, представленная новой имплицитной интуицией каждого своего нового случая. Протенция в строгом смысле, не есть интенциональный акт, но обладает тем же характером априорности своего представления, в сущности сознания (Интенциональной Готовности стать Переживанием Сознания), что и ретенция, с тем различием, что ретенция Existenz-модельно обоснована, а протенция только Качественно-Возможна к обоснованию.
Темпоральность указывает на причастность объекта, процесса или явления---ко времени, на наличие временных свойств, без учета их метрической стороны, но как общей сущности. Если словосочетание «временная длительность» фиксирует интервал равномерной (метрически определенной) длительности, то словосочетание «Темпоральная длительность» обозначает интервал неметризованной длительности. Таким образом, термин «Темпоральность», нацеливает на качественное, своего рода сущностное, «топологическое» изучение временных свойств, связей и отношений материального мира. В условиях метрически разных, не сводимых друг к другу типах времени, термин «Темпоральность» порождает временную лексику, фиксирующую общие свойства качественно разных типов времени, удерживающую, как интерсубъективную схожесть понимания различными индивидами, так, в тоже время, и уникальность сознания каждого индивида.
Темпоральность--(темпоральность---характеристика качества течения времени) – временная сущность явлений (порождённая динамикой некой природы их движения), различная от тех временных характеристик, которые определяются отношением движения данного явления к историческим, астрономическим, биологическим, физическим и другим временным координатам. В современную философию понятие Темпоральности вошло через экзистенциалистскую традицию, в которой Темпоральность человеческого бытия (как Скрипт-Репродукции сущностной объективности сознания), как феномен сознания, противопоставляется вещи и отчужденному (бескачественному, навязчивому, подавляющему) времени. В феноменологически ориентированной социологии, а также в психологии и культурологии, понятие Темпоральности широко используется для описания таких динамических объектов, как личность, социальная группа, класс, общество, ценность («полные социальные явления» Д.Гурвича). Идея анализа взаимодвижущихся социальных явлений через сопоставление их Темпоральности легла в основу методологии Темпорального анализа.
СТРУКТУРА ВРЕМЕНИ В ФЕНОМЕНОЛОГИИ---В феноменологии различают объективное время существования реальных предметов и имманентное время сознания их, т.к. любое переживание временных отношений обладает своей временностью (т.е. длительностью переживаемого содержания и последовательностью фаз протекания переживания). Анализ именно этого внутреннего времени и составляет собственную задачу феноменологии, тогда как объективное время (согласно Гуссерля) не является феноменологически данным и подлежит “нейтрализации” в эпохе. Посредством феноменологического эпохе происходит смещение исследовательского интереса от объективного времени к внутреннему сознанию-времени, в котором конституируются временные и вневременные объекты, а также само объективное время.
Всякое сознание как процесс непрерывного протекания интенционального переживания имеет свою внутреннюю временную структуру. Начальной позицией сознания-времени является точка Теперь (актуальное настоящее или первичное впечатление в восприятии), которая всегда дана в связи с целым всего сознания, т.е. в предданных горизонтах прошлого и будущего. Каждая актуальная фаза переживания несет с собой “шлейф” бывших фаз переживания и предвосхищает будущие. Причем в этом временном потоке постоянно происходят модификации. Теперь мгновенно переходит в более-не-Теперь, а еще-не-Теперь занимает место Теперь. Неизменной остается только сама формальная структура потока: ретенция – Теперь – протенция. Ретенция (лат. retentio – удерживание) – первичная память, удерживаемая в настоящем. В узком смысле – это мгновенное сознание только что истекшей фазы, “живой горизонт Теперь”, но в то же время ретенция “несет в себе наследие прошлого”, т.е. подразумевает весь континуальный ряд отодвигаемых в прошлое моментов актуального Теперь, который подобно хвосту кометы, постепенно ослабевает, теряя ясность и отчетливость. Протенция (лат. protentio – предвосхищение) – первичное ожидание, предвосхищение будущего в настоящем. Если в ретенциальном сознании возможно проследить путь от настоящего к прошедшему, то осуществление протенций ведет от прошлого к “живущему настоящему”. Согласно Гуссерлю, имманентное время является фундаментальной формой связи всех переживаний сознания.

Обращая взгляд от темпоральности переживаний к самой имманентной временности как таковой, мы обнаруживаем предельный уровень общей структуры времени – “абсолютный темпорально-конститутивный поток сознания”, в котором Конституирующее и Конституируемое совпадают. Именно этот застывший поток “вневременного времени”, называемый Гуссерлем “первичным сознанием”, или “абсолютной субъективностью”, является наиболее глубинным пластом феноменологического исследования и фундаментом феноменологической онтологии. Возможность самой феноменологии сознания укоренена в его собственной временности, поскольку имманентное время обуславливает как возможность конститутивной деятельности сознания, которую описывает феноменология, так и возможность рефлексии (альфы и омеги феноменологического метода) на основе ретенциального сознания.

Существенно наиболее точно эта проблема представлена Ч.С.Пирсом:
Научная метафизика Синехизм и агапизм. Закон разума (6. 102-163) [1892]. §6. Анализ времени
127. Одно из самых примечательных свойств, касающихся закона разума, состоит в том, что оно заставляет время иметь определенное направление потока от прошлого к будущему. В сфере закона разума отношение прошлого к будущему отлично от отношения будущего к прошлому. Это составляет одну из самых значительных противоположностей между законом разума и законом физической силы, где не больше, чем между двумя противоположными направлениями во времени, между движением к северу и к югу.
128. Поэтому для того, чтобы проанализировать закон разума, мы должны начать с вопроса о том, в чем состоит поток времени. И вот мы находим, что относительно любого индивидуального состояния чувствования все остальные [распадаются] на два класса: те, которые влияют на него (или склонны к влиянию на него, а что это значит, мы вскоре выясним), и те, которые на него не влияют. Настоящее подвержено влиянию прошлого, но не будущего. 129- Более того, если состояние А подверглось воздействию состояния В, а состояние В — воздействию состояния С, тогда А подвергается воздействию состояния С, хотя и не так сильно. Из этого следует, что если А подвержено воздействию В, то В не подвержено воздействию А.
130. Если из двух состояний, каждое совершенно не подвержено воздействию другого к ним надо относиться как к частям одного и того же состояния. Они одновременны.
131. Сказать, что некое состояние находится между двумя состояниями, означает, что оно влияет на одно и подвергается влиянию другого. Между любыми двумя состояниями в этом смысле лежит неисчислимый ряд состояний, влияющих одно на другое; и если некое состояние находится между данным состоянием и любым другим состоянием, которого можно достичь вставкой состояний между этим состоянием и любым третьим, — тогда как эти вставленные состояния не влияют непосредственно и не подвергаются непосредственному влиянию какого-либо из них, — тогда второе упомянутое состояние непосредственно влияет на первое или подвергается влиянию первого, в том смысле, что в одном другое ipso facto присутствует вредуцированной степени.
Эти пропозиции влекут за собой определение времени и его потока. К тому же наряду с этим определением, они способствуют возникновению теории, согласно которой каждое состояние чувства может подвергаться воздействию каждого более раннего состояния.

§7. О том, что чувства имеют интенсивную непрерывность
132. Из времени с его непрерывностью логически следует некий иной вид непрерывности, чем его собственный. Время как универсальная форма изменения не может существовать, если нет того, что претерпевает изменения, непрерывные во времени, а чтобы претерпевать изменения, должна существовать непрерывность изменчивых качеств. Мы можем лишь слабо улавливать непрерывность внутренних качеств чувства. Развитие человеческого ума практически погасило все чувствования, кроме спорадических видов отдельных чувствований: звука, цвета, запаха, теплоты и т.д., которые сейчас можно признать раздельными и оторванными друг от друга. В случае с цветом чувствования распространяются трехмерно.
Изначально все чувствования могли сочетаться таким образом, а число измерений предположительно могло быть бесконечным. Ведь развитие по сути своей влечет за собой ограничение возможностей. Но при наличии определенного количества измерений чувства все возможные разновидности можно получить посредством различения интенсивностей различных элементов. Таким об-разом, время логически предполагает непрерывный уровень интенсивности чувствования. В таком случае из оп-ределения непрерывности следует, что когда наличествует любой особый вид чувствования, наличествует и бес-конечно малый континуум всех чувствований, отличающийся от наличного бесконечно малым образом.
§8. О том, что чувствования имеют пространственную протяженность
133. Представьте себе комок протоплазмы, например, амебу или планктон. Она не отличается радикальным образом от содержания нервной клетки, хотя ее функции могут быть менее специфическими. Нет никакого сомнения, что комок или, амеба или подобная им масса протоплазмы, способны ощущать. То есть, она [подвержена] чувствованию, когда находится в возбужденном состоянии. Однако, заметьте, как она себя ведет. Когда целое покоится и бездвижно, какое-то место на нем подвергается раздражению. Именно в этой точке возникает активное движение, постепенно распространяющееся на другие части. В этом действии нельзя усмотреть ни единства, ни отношения к ядру или какому-либо иному сплошному органу. Это — не более чем аморфный континуум протоплазмы, где чувствование переходит от одной части к другой. Здесь нет ничего похожего на волнообразное движение. Деятельность не распространяется на новые части с такой же скоростью, с какой покидает. Скорее, на начальном этапе движение затихает медленнее, чем распространяется. И пока процесс продолжается, посредством возбуждения массы в следующей точке возникает второе, более независимое состояние возбуждения. В некоторых местах не возникнет никакого возбуждения, в других местах — каждое возбуждение будет раздельным, в остальных же оба эффекта сложатся относительно того, что существует в целом феномене и заставляет нас думать, что эта масса протоплазмы обладает чувствованием, — чувствованием, а не индивидуальностью — можно логическим путем показать, что чувствование, как и состояние возбуждения, обладает субъективной, или субстанциальной пространственной протяженностью. Эту идею, несомненно, нелегко понять, по причине того, что протяженность является субъективной, а не объективной. Не то чтобы у нас было чувство большого; хотя профессор Джемс, возможно, справедливо настаивает, что оно у нас есть. Дело в том, что чувство в качестве субъекта присущности — это нечто большое. Более того, наши собственные чувства сфокусированы во внимании в такой степени, что мы не сознаем, что идеи не образуют абсолютного единства; аналогично этому, человек, не натренированный специальным экспериментом, не имеет никакого представления о том, сколь ничтожную часть нашего поля зрения мы различаем. Тем не менее, все мы знаем, как блуждает внимание между нашими чувствами; и этот факт показывает, что те чувства, которые не скоординированы во внимании, являются внешними по отношению друг к другу, хотя наличествуют в одно и то же время. Однако мы не должны считать, что феномены проявляются благодаря интроспекции, ибо они имеют сугубо внешний характер.
134. Поскольку пространство непрерывно, из этого следует, что должна существовать непосредственная общность чувства между частями мысли, находящимися рядом на бесконечно малом расстоянии. Без этого, по-моему, для умов, внешних под отношению друг к другу, было бы невозможно, как-либо соотнестись между собой; равным образом невозможно установление какой бы то ни было соотнесенности в функционировании нервного вещества в мозге.
§9. Взаимное влечение идей
135. Но мы наталкиваемся на вопрос: что имеется в виду, когда мы говорим, что одна идея воздействует на другую. Для раскрытия этой проблемы нам следует проследить за феноменами несколько далее.
Три элемента готовы образовать идею. Первый — это ее внутреннее свойство в качестве чувства. Второй — это энергия, с которой она воздействует на другие идеи, энергия, которая бесконечна в здесь-и-теперь непосредственного ощущения и конечна и относительна в пределах недавнего прошлого. Третий элемент — тенденция идеи привносить с собой другие идеи.
136. По мере того, как распространяется идея, ее мощь воздействия на другие идеи стремительно сокращается; но ее внутреннее качество остается почти неизменным. Прошло много лет, с тех пор как я видел кардинала в его одеянии; и моя память о цвете одеяния заметно поблекла. Сам цвет, тем не менее, не вспоминается как поблекший. Я бы не мог назвать его тускло-красным. Таким образом, внутреннее качество изменилось лишь незначительно; и все-таки, более точное наблюдение покажет его большее уменьшение. С другой стороны, увеличивается третий элемент. Насколько я помню, кардиналы, которых я видел, носят одеяние скорее алое, нежели цвета киновари, и очень яркое. И все же я знаю, что цвет, по обыкновению называемый кардинальским, тяготеет к малиновому оттенку цвета киновари и довольно умерен по яркости, и первичная идея присовокупляет к нему столько оттенков и утверждается настолько слабо, что я не способен больше его вычленить.
137. Конечный интервал времени обычно содержит неисчислимые ряды чувств; и когда они соединяются в ассоциации, в результате появляется общая идея. Ведь мы только что видели, как непрерывно распространяющаяся идея подвергается обобщению.
138. Первое свойство подобным образом появляющейся общей идеи состоит в том, что она — живое чувство. Континуум этого чувства — бесконечно малый по длительности, но все же охватывающий неисчислимые части, а также совершенно неограниченные, хотя и бесконечно малые, — наличествует непосредственно. И в этом отсутствии ограниченности напрямую ощущается неопределенная возможность существования большего, чем наличествует.
139. Во-вторых, в присутствии этой непрерывности чувства номиналистические максимы кажутся бесполезными. Нет сомнения в том, что одна идея воздействует на другую, когда мы непосредственно воспринимаем, как одна постепенно изменяется. Когда мы продвигаемся по непрерывному полю качеств от одного к другому и обратно к тому пункту, который мы отметили, здесь не может быть какой-либо трудности относительно одной идеи, напоминающей другую.
140. В третьих, рассмотрим настойчивость (insistency) идеи. Настойчивость прошлой идеи по отношению к настоящему является количеством, которое будет тем меньше, чем дальше в прошлом расположена идея; она возрастает до бесконечности по мере того, как прошлая идея приближается и совпадает с настоящим. Здесь мы должны обратиться к одному из индуктивных применений закона непрерывности, который произвел столь значительные результаты во всех позитивных науках. Нам придется расширить закон настойчивости в отношении будущего. Проще говоря, настойчивость будущей идеи с отнесением к настоящему является количеством, снабженным знаком минус; ибо если какое-либо влияние и возникает, то это настоящее воздействует на будущее, а не будущее на настоящее. Соответственно, кривая настойчивости — это нечто вроде равносторонней гиперболы.
Такая концепция не становится менее математичной от того, что ее количественные данные нельзя определить точно.

141. Теперь рассмотрим индукцию, которой мы уже коснулись. Вышеприведенная кривая показывает, что чувство, которое еще не актуализировалось в сознании, уже подвергаемо воздействию и подвергается ему. На самом деле это — обычай, посредством которого идея привносится в настоящее сознание при помощи связки, которая уже установлена между ней и другой идеей, в то время как она была все еще in futuro.
Теперь мы видим, в чем состоит воздействие, которому подвергается одна идея со стороны другой. Идея, подвергшаяся воздействию, присоединяется к воздействующей идее, выступающей в роли субъекта как логический предикат. Так что, когда чувство всплывает на поверхность сознания, оно всегда появляется в качестве модификации более или менее общего объекта, в сознании уже находящегося. Слово «внушение» хорошо подходит для выражения этого отношения. Будущее внушено прошлым или скорее подвергается влиянию внушения с его стороны .
§10. Идеи не могут связываться иначе, как посредством непрерывности
143- То, что идеи не могут связываться без непрерывности, достаточно очевидно для всякого, кто размышляет над этой проблемой. Но все-таки можно принять во внимание мнение, согласно которому после того, как непрерывность однажды связала идеи между собой, они могут тогда сочетаться иными способами, чем непрерывность. Разумеется, мне непонятно, как кто-то может отрицать, что неограниченное разнообразие вселенной, которое мы называем случаем, в состоянии сблизить идеи, которые нельзя увязать в общую идею. Осуществить это по силам случаю — и неоднократно. Но затем закон непрерывного развертывания производит ментальную ассоциацию; и это, на мой взгляд, является сокращенной формой пути, по которому развивалась вселенная. Если же меня спросят, может ли слепая ### сочетать идеи, я в первую очередь укажу на то, что в этом случае она не останется слепой. Если непрерывная связь между идеями существует, их можно безошибочно сочетать в переживании, чувствовании и восприятии общей идеи. Кроме того, мне неясно, в чем могло бы состоять долженствование или необходимость этой ###. В абсолютном единообразии феномена — скажет номиналист; ибо если феномен является последовательно три раза или три миллиона раза, то при отсутствии какой-либо причины совпадение можно отнести только на счет случая. Однако абсолютное единообразие должно распространяться на все бесконечное будущее. Было бы ошибкой говорить об этом иначе, как об идее. Нет, я думаю, мы можем придерживаться только того мнения, что где всякое совместное появление идей сопряжено с тенденцией срастания в общие идеи и где бы они ни связывались, общие идеи управляют соединением; эти общие идеи и являются развертывающимися живыми чувствами.
§11. Ментальный закон следует формам логики
144. Тремя основными классами логического вывода являются дедукция, индукция и гипотеза. Они соответствуют трем основным модусам действия человеческой души. В дедукции разумом повелевает привычка или ассоциация, благодаря которым общая идея подсказывает соответствующую реакцию в каждом случае. Но по всей видимости, эту идею вызывает ощущение. Таким образом, за конкретным ощущением следует соответствующая реакция. Это тот способ, в соответствии с которым задние ноги лягушки, отделенные от остального тела, «соображают», когда вы их щиплете. Это самая низкая форма психологической манифестации.
145. Посредством индукции утверждается привычка. За определенными ощущениями, влекущими за собой некую общую идею, следует одна и та же реакция; ассоциация утверждается за счет того, что реакция начинает единообразно следовать за общей идеей.
Привычка представляет собой ту специализацию закона мысли, посредством которой общая идея приобретает мощь возбуждающей реакции. Но для того, чтобы общая идея обрела всю свою функциональность, необходимо также, чтобы ее предоставляли ощущения. Это совершается посредством физического процесса, имеющего форму гипотетического вывода. Под гипотетическим выводом, как я уже пояснял в других работах, я подразумеваю индукцию из качеств. Например, мне известно, что человек, которого можно назвать «боссом», имеет определенные качества. У него высокая самооценка и он придает огромное значение высокому положению в обществе. Он чрезвычайно сожалеет, что хулиганство и неотесанное панибратство замешаны в сделках американских политиков со своими избирателями. Он считает, что реформу, что последует за отказам от системы, посредством которой происходит распределение должностей ради укрепления партийной организации и возврата к изначальному и основному порядку распределения вакантных набора кадров, — можно считать исключительно положительным явлением. Он уверен, что рассмотрение денежных вопросов должно играть решающую роль в публичной политике. Он почитает принципы индивидуализма и laissez-faire как наиглавнейшую движущую силу цивилизации. Эти мнения, вместе с другими, я рассматриваю как бросающиеся в глаза признаки босса. Теперь представим, что я ненароком встречаю человека на железнодорожной станции и, вступая в беседу, обнаруживаю, что он придерживается именно таких убеждений; я, естественно, должен [предположить, что он является] боссом. Это и есть гипотетический вывод. То есть, выбрав несколько легко проверяемых качеств, присущих боссу, я обнаруживаю, что собеседник ими обладает, и делаю отсюда вывод, что у него есть и все прочие качества, которые и образуют человека с подобным типом мышления. Или давайте предположим, что я встречаю по-фарисейски посапывающего человека полуклерикальной внешности, который, похоже, смотрит на вещи с точки зрения весьма деревянного дуализма. Он цитирует несколько текстов из Писания и всегда с особенным вниманием относится к их логической подоплеке; в отношении всех «злодеев» он проявляет суровость, почти граничащую с мстительностью. Я с готовностью заключаю, что он священник определенной конфессии. Разум действует сооб-разно этому всякий раз, когда мы особым путем приобре-таем способность к координирующим реакциям, как и в случае с исполнением любого акта, требующего навыка Большинство людей, например, находят трудным двигать обеими руками одновременно, если руки движутся в противоположном направлении сквозь два параллельных круга где-то в срединной плоскости тела. Чтобы научиться это делать, необходимо сначала проследить за разными действиями в разных частях движения, и тогда вдруг всплывет общая концепция действия и проделать его станет очень легко. Мы думаем, что движение, которое мы пытаемся сделать, включает одно действие, другое, третье. Затем наступает черед общей идеи, которая объединяет все эти действия, и вслед за этим желание исполнения движения вызывает общую идею. Тот же самый ментальный процесс, когда мы учимся говорить на любом языке или приобретаем ка-кой-либо навык.
146. Итак, с помощью индукции некоторое число ощущений, за которыми следует реакция, объединяются в одной общей идее, за которой следует такая же реакция; а вот ряд реакций, вызванных одним определенным случаем, посредством гипотетического процесса объединяются в общую идею, в свою очередь вызванную тем же самым случаем. С помощью дедукции привычка выполняет свою функцию возбуждения определенной реакции при определенных обстоятельствах.

Уважаемый, Андрей Рыбак, Удачного постижения, хотя здесь кроме меня никто ничего не поймёт.
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU