Богом хранимый

31
20 октября 2017 в 13:37 9309 просмотров 1 комментарий
Богом хранимый
Саша был в чеченском плену 5 лет; два года его не кормили; испытывали на нем приемы рукопашного боя; его несколько раз расстреливали, стреляли почти в упор, но так и не смогли расстрелять.

В 1995 году во время 1-й чеченской войны я был командиром штурмовой группы, а соседняя, вторая штурмовая группа была названа именем героя России Артура, моего друга, который погиб в Грозненских боях, накрыв собой раненого солдата: солдат выжил, а он погиб от 25 пулевых ранений.

В марте 1995 года штурмовая группа Артура из 30 бойцов на трех БРДМ-ах выполняла штабной рейд по блокированию групп боевиков во Введенском ущелье. Есть там такое место Ханчелак, что переводится с чеченского как “мертвое ущелье”. Там нашу группу поджидала засада.

Засада — это верная смерть: головная и замыкающая машины подбиваются, и тебя методически расстреливают с окружающих высоток. Группа, попавшая в засаду, живет максимум 20-25 минут — потом остаётся братская могила. По радиостанции запросили помощь с воздуха вертолетов огневой поддержки, подняли мою штурмовую группу, мы прибыли на место через 15 минут.

Управляемыми ракетами воздух-земля уничтожили огневые позиции на высотках. К нашему удивлению группа уцелела, только недосчитались Саши Воронцова. Он был снайпером и сидел на головной машине, на БРДМ-е и взрывной волной его сбросило в ущелье метров 40-50 глубиной. Стали его искать, не нашли. Уже стемнело. Нашли кровь на камнях, а его не было. Случилось худшее, он контуженный попал в плен к чеченцам. Мы по горячим следам создали поисково-спасательную группу, трое суток лазили по горам, даже в контролируемые боевиками населенные пункты ночью входили, но так Сашу и не нашли. Списали, как без вести пропавшего, потом представили к ордену мужества.
И вы, представляете, проходит 5 лет.
Начало 2000 года, штурм Шатоя, в Артурском ущелье в Шатойском районе есть населенный пункт Итум-Кале. При блокировке его нам мирные жители сообщили, что у них в зиндане (в яме) сидит наш спецназовец уже 5 лет.
Надо сказать, что 1 день в плену у чеченских бандитов — это ад. А тут 5 лет!
Мы бегом туда, уже смеркалось. Фарами от БМП осветили местность. Видим яму 3 на 3 и 7 метров глубиной. Лесенку спустили, поднимаем, а там живые мощи. Человек шатается, падает на колени и я по глазам узнал Сашу Воронцова, 5 лет его не видел и узнал.
Он с бородой, камуфляж на нем разложился, он в мешковине был, прогрыз дырку для рук, и так в ней грелся.
В этой яме он испражнялся и там жил, спал, его вытаскивали раз в два-три дня на работу, он огневые позиции чеченцам оборудовал. На нем вживую чеченцы тренировались, испытывали приемы рукопашного боя, то есть ножом тебя в сердце бьют, а ты должен удар отбить. У нас в спецназе подготовка у ребят хорошая, но он изможденный, никаких сил у него не было, и он, конечно промахивался — все руки у него были изрезаны. Он перед нами на колени падает, и говорить не может, плачет и смеется.
Потом говорит:
— Ребята, я вас 5 лет ждал, родненькие мои.
Мы его в охапку, баньку ему истопили, одели его. И вот он нам рассказал, что с ним было за эти 5 лет. Мы сидели неделю с ним — соберемся за трапезой, обеспечение хорошее было, а он кусочек хлеба мусолит часами и ест тихонечко.
У него все вкусовые качества за 5 лет атрофировались. Рассказал, что его 2 года вообще не кормили.
Спрашиваю:
— Как ты жил-то?
А он:
— Представляешь, командир, крестик целовал, крестился, молился, брал глину, скатывал в катышки, крестил её, и ел. Зимой снег ел.
— Ну, и как? — спрашиваю.
А он говорит:
— Ты знаешь, эти катышки глиняные были для меня вкуснее, чем домашний пирог. Благословенные катышки снега были слаще меда.
Его 5 раз расстреливали на Пасху. Чтобы не убежал, ему перерезали сухожилия на ногах, он стоять не мог. Вот ставят его к скалам, он на коленях стоит, а в 15-20 метров от него, несколько человек с автоматами, которые должны его расстрелять.
Говорят:
— Молись своему Богу, если Бог есть, то пусть Он тебя спасет.
А он так молился! — у меня до сих пор в ушах его молитва, как простая русская душа:
— Господи Иисусе, мой Сладчайший, Христе мой Предивный, если Тебе сегодня будет угодно, я ещё поживу немножко.
Глаза закрывает и крестится. Они спусковой крючок нажимают — осечка.
И так дважды — выстрела не происходит. Передвигают затворную раму — нет выстрела. Меняют спарки магазинов — выстрела опять не происходит, автоматы меняют — выстрела все равно нет.
Подходят и говорят:
— Крест сними.
Расстрелять его не могут, потому что крест висит на нем.
А он говорит:
— Не я этот крест надел, а священник в таинстве Крещения. Я снимать его не буду.
У них руки тянутся крест сорвать, а в полуметре от его тела их скрючивает Благодать Святого Духа, и они скорченные падают на землю. Избивают его прикладами автоматов и бросают его в яму.
Вот так два раза пули не вылетали из канала ствола, а в остальные разы вылетали, но всё мимо него летели. Почти в упор не могли расстрелять — в него только камешки по лицу попадают от рикошета и всё.
И так оно бывает в жизни. Последний мой командир, Герой России Шадрин говорил:
— Жизнь странная, прекрасная и удивительная штука.
В Сашу влюбилась девушка чеченка, она его намного моложе, ей было 16 лет. То тайна души. Она на третий год в яму по ночам носила ему козье молоко, на веревочке ему спускала, и так она его выходила. Её ночью родители ловили на месте происшествия, пороли до смерти, запирали в чулан. Звали её Ассель.
Я был в том чулане, там жутко холодно, даже летом, там крошечное окошко и дверь с амбарным замком. Связывали её. Она умудрялась за ночь разгрызать веревки, разбирала окошко, вылезала, доила козочку и носила ему молоко.
Он Ассель забрал с собой.
Она крестилась с именем Анна, они повенчались, у них родилось двое деточек, Кирилл и Машенька. Семья прекрасная.
Вот встретились мы с ним в Псково-Печерском монастыре. Обнялись, оба плачем. Он мне всё рассказывает. Я его к старцу Адриану повел, а там народ не пускает.
Говорю им:
— Братья и сестры, мой солдат в Чечне в яме 5 лет просидел. Пустите Христа ради.
Они все на колени встали, говорят:
— Иди, сынок.
Прошло минут 40. Выходит с улыбкой Саша от старца Адриана и говорит:
— Ничего не помню, как будто с солнышком беседовал!
А в ладонях у него ключи от дома.
Батюшка им дом подарил, который от одной старой монахини монастырю отошел.
А самое главное, мне Саша при расставании сказал, когда я его спросил, как же он всё это пережил:
— Я два года пока сидел в яме плакал так, что вся глина подо мной мокрая от слез была.
Я смотрел на звездное чеченское небо в воронку зиндана и искал моего Спасителя.
Я рыдал, как младенец, искал моего Бога.
— А дальше? — спросил я.
— А дальше — я купаюсь в Его объятиях, — ответил Саша.
Бой


Антон Маньшин
подполковник

Комментарии (1)

Всего: 1 комментарий
     
9
Слава тебе Господи! Слава Тебе!
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU