Абстракция Реальности Юрия Нагулко.


Юрий Нагулко

Кредо

Абстракция Реальности – квинтэссенция события, эпизода, важного для небольшого или большого количества людей. Попытка понять мораль, этику происходящего на протяжении длительного периода времени и сконцентрированную в одной вспышке, в одном кадре. Взаимоотношения людей, выраженные через любовь и ненависть, часто диаметрально противоположные, но естественные, без позы и нарочитости. Познание сущности духовной жизни сквозь призму бесконечности времени, проявленное в искусстве прошлого, в религии, в философии целых поколений. Это не просто отклик на бытовую историю, пусть даже и страшную, сконцентрированную в войнах, катастрофах, когда исчезают целые народы.

Абстракция Реальности – попытка пройтись по нити, которая связывает древнего человека с нашим современником. Взаимоотношения Бога и людей, важность духовности, высокой морали, столкновения Света и Тьмы – вопросы вечные и неоспоримо повторяющиеся из века в век. Красота и уродство во взаимном притяжении и отталкивании творят единый мир, такой разнообразный и давно не стремящийся к гармонии. Возрождение духа посредством линий и красок, единовозможной стилистикой для такой задачи. Мир без идеализации, но любимый, не нуждающийся в правках и коррекции. Доминанта любви и сочувствия ошибающимся. Это скорее похоже на музыку романтиков, чем на какофонию современного города. В многоэтажности искусства – коридор, ведущий к Свету, наполненный страстями, свободой, далеко неоднозначной, требующей вдумчивого размышления, сопоставлений и просто беседы, для познания призвания и цели человеческой жизни. Все это невозможно без глубокого знания техник живописи, истории, философии, религий и, что очень важно, психологии. Такая живопись – довольно сложный и опасный инструмент, обращаться с которым нужно предельно осторожно, без самонадеянной уверенности в собственной правоте.

Познакомиться с творчеством автора можно на сайте - http://nagulko.com

Комментарии (508)

Всего: 508 комментариев
#241 | Георгий О. »» | 21.12.2011 12:38
  
2
Мир Вам!
Многие западные богословы, давно потерявшие веру, и научно толкующие Писания, протестанты, сектанты , атеисты всех родов, - ибо атеизм - разношерстая религия, - вменяют нам, православным, в вину - нашу малограмотность не только в знании Библии, святых отцев, истории религии, но и скудости познаний в культуре вообще - литературе, искусстве,музыке. К сожалению, во многом они правы. И часто случается, что мы не в состоянии отбить простейшие их выпады. Я не говорю о подвижниках - духовный подвиг приводит к охвату всего - и довелось знать мне старцев, с интересом посещающих исторические и художественные музеи. На мой недоуменный немой вопрос недозрелого неофита - был получен вполне прагматичный ответ - "... мир - творение целостное, Божье Творение, - гибнет, - правит миром сегодня этот, - и нужно знать противника, и друг друга как можно лучше, - в бою все сгодится..."
В бою все сгодится, а знания за спиной в мешке не носить.

Я уже поминал художника Джеймса Тиссо. Многие отзываются о нем - как о певце женской красоты, и говорят только об этом периоде его творчества, но меня больше интересует его библейский цикл, когда вера привела его к познанию Истины. Говорят - он неглубок, - атрибутика предметности доминирует над мыслью. По его графике хорошо изучать быт того времени - он точен в изображении. Возможно, но есть моменты! Конечно, он не Эль Греко в чувственных экзальтированых всплесках эмоций, и не Веласкес в психической нюансировке персонажей, но уж точно не хуже Рубенса, тем более, что не денег искал и славы, - это у него было в прошлой жизни, и он все это оставил ради Христа... нет, он не Рубенс. Он - Тиссо!




Так видел Джеймса Тиссо художник Эдгар Дэга




А так видел себя художник сам



---------------- "Джеймс Тиссо ( Жак-Жозеф Тиссо ) – James Tissot 1836-1902.Французский живописец,близкий к школе прерафаэлитов, работал в Англии,мастер салонной живописи Викторианской эпохи. Джеймс Тиссо родился 15 октября 1836 года в Нанте (Франция), в семье торговца.В 1856-57 он приехал в Париж с желанием стать живописцем. Учился в парижской Школе Изящных искусств, у Энгра и Фландрена.Среди его друзей и знакомых были Эдуард Мане, Эдгар Дега и Джеймс Уинслер. Последний, очевидно, имел сильное впечатление на молодого художника, поскольку вскоре после встречи с Уинслером Тиссо поменял свое имя на английское "Джеймс".Его карьера была стремительной, он весьма быстро стал популярен как салонный художник, автор множества колоритных женских портретов.Сначала он рисовал исторические костюмные сцены, но, приблизительно в 1864, перешел к сценам из современной жизни, обычно с привлекательными элегантными женщинами. И тема, и манера Тиссо имели успех у коллекционеров, и к 1870 живописец зарабатывал приличный доход.

Художник отнюдь не сторонился бурь своего времени – в 1870 году он участвовал в Франко-Прусской войне, в 1871 году оказывал помощь бойцам Парижской коммуны. После поражения революции и гибели тысяч людей, художник, спасаясь от ареста уехал в Лондон, где жил с 1871 по 1882 годы и где создал множество жанровых картин. Его работы охотно раскупались, семья жила в полном достатке. Более того, именно в Англии Тиссо был признан непревзойденным мастером, певцом общественной жизни викторианской элиты.

В 1870-гг. Тиссо встретился с женщиной нежной и печальной красоты,ирландкой Кэтлин Ньютон ставшей его главной моделью и женой.Он увековечил её во множестве своих картин.В Англии он рисовал портреты и продолжал любимую тему - сцены от жизни общества, но приспособился к английским вкусам, и скоро получил высокую репутацию среди социальной элиты Лондона. "Смешно, что самый большой живописец социальной жизни Викторианских времен не был англичанином» - «Никто из английских художников не может сравниться с Тиссо в блестящей технике, комбинации стиля, элегантности и остроумия» -писали газеты.В течение одиннадцати лет, что он проработал в Англии, он достиг славы и финансового успеха, рисуя то, что теперь признано считать его лучшими картинами.Но в 1882 году от туберкулеза погибает Кэтлин и Тиссо покидает Англию и переезжает в Париж.Он больше не интересовался живописью «общества», его эмоциональное потрясение смертью любимой женщины заставило его уйти в религию.Он обратился к основной теме своего художественного наследия — созданию семисот акварелей, иллюстрирующих жизнь Иисуса и Ветхий Завет. В 1896 г. серия из 350 рисунков по Новому Завету была выставлена в Париже, на следующий год — в Лондоне. Затем настала очередь ветхозаветных сюжетов, работой над которыми он продолжал заниматься до самой смерти. Умер Джеймс Тиссо 8 августа 1902 года в Париже."-----------


Вот такая судьба и такие работы:

































Немногие, работающие в сюжетном искусстве, писали и рисовали христианские сюжеты - не престижно сейчас. Впрочем, при развале вдруг стало модным писать Христа - и писали... но как! Правда, был в хх веке один француз - модернист - любимец Ватикана...

Спаси Бог.
  
#242 | Андрей Рыбак »» | 21.12.2011 15:01 | ответ на: #241 ( Георгий О. ) »»
  
2
Хорошо написано. Спаси Бог, Георгий за знакомство.
#243 | Вера В. »» | 21.12.2011 16:27 | ответ на: #241 ( Георгий О. ) »»
  
2
Эти картины иллюстрации к Библии. Очень интересно. Спаси Бог!
#244 | Георгий О. »» | 22.12.2011 14:19
  
2
Мир Вам! Новый день - новые впечатления, новые сомнения и заботы. Любовь правит сердцем праведника и зло не приближается к нему...


Был такой странный француз - Жорж Руо. И творчество у него странное, я, например, не могу совместить его ни с одним течением в искусстве первой половины 20-го века. Намекают на фовизм, но цель фовизма и цель Руо - полярны, в принципе же, это не имеет значения. Был, творил, смеялся, плакал, радовался, страдал - жизнь, как жизнь, ничего особого. Да, и картины его какие-то странные, многим непонятные - средневековые по стилю, по исполнению и вовсе грубоватые. И все же ... человек по имени Жорж Руо оставил заметный след на небосклоне 20-го века, и ничего, что он - католик, у художников вера исповедуется по-своему, - сердцем, искренне. Кто покупной - того за версту видать - раболепен.
Три периода его творчества разноплановые, художнику, наверное, нельзя, да и не получится, делать изначально все правильно. И пускай не смущают нас их походы к бродягам, общение с проститутками и бомжами, художники такой народ, я говорю о настоящих сотворцах, которые исповедуют такие простые, на первый взгляд, слова Христа, - " ... я послан не к праведникам, а к грешникам..." .
Меня, например, долго удивляло, что - "... мытари и блудницы впереди вас в Царствие Божие идут..." - и это говорилось праведникам того времени - фарисеям!
Еще прошу не путать, я говорю о тех немногих ремесленниках, которые вправе называться художниками, - - их горстка. Не за деньги, не за славу делают они свое дело, их не волнует политическая погода на "улице", капризы рынка, - они видят мир так, каким он сотворен и каким есть на самом деле. Они сотворчествуют Творцу, - ошибаются, остаются непонятыми "правильными" христианами, бывают гонимы, но... делают все искренне, во Славу Божью.
Таким, кажется мне, был и Жорж Руо.
Тексты искусствоведов советую читать недоверчиво, с рассуждением, как читаем все нужное.
Спаси Бог.





РУО, Жорж (Rouault, Georges)


1871, Париж — 1958, Париж. Французский художник. В юности обучался ремеслу в витражной мастерской, занимался реставрацией старинных витражей (1885—1890). В 1891—1895 учился в Школе изящных искусств в Париже сначала у Э. Делоне, затем у Гюстава Моро, который оказал большое влияние на начинающего художника. Образный мир Руо формировался под воздействием его религиозных и моральных исканий, общения с Ж. К. Гюисмансом и особенно с католическим писателем Л. Блуа (с 1904). Ок. 1903, отказавшись от традиционного жанра библейских и исторических композиций, переключился на современную тематику. В его гротескных образах людей дна, персонажей бродячего цирка обнажаются стихийные, необузданные инстинкты ночного мира, греховного подполья современной цивилизации. В акварелях Руо гримасы паяцев, бесстыдные позы проституток обрисованы свободными, широко круглящимися движениями кисти; черные росчерки ритмически организуют текучие массы, наполненные богатыми переливами оттенков (Голова трагического клоуна, 1904, частное собрание; Проститутка, 1906, Париж, музей Пти-Пале).
В теме судей, к которой художник приступил в 1908, сатирическое начало достигает кульминации. Физическая и моральная ущербность вершителей правосудия запечатлена с гротескным неистовством. Уродливые фигуры и лица, искаженные пороком, возникают из клубящегося синего мрака, как дьявольское наваждение (Судьи, 1908, Копенгаген, Королевский музей изящных искусств; Трое судей, 1913, Нью-Йорк, Музей современного искусства). Традиции Гойи и Домье опосредуются христианским миросозерцанием Руо, типы-маски олицетворяют некое метафизическое зло, торжествующее в богооставленном мире. Разгулу зла противостоят трагические образы Христа и страдающего комедианта (Голова Христа, 1905, частное собрание; Старый клоун, 1917, частное собрание).
В период 1917—1927 Руо посвятил себя графике, книжной иллюстрации, а также литературному творчеству. Графическая сюита Мизерере, созданная под впечатлением от событий мировой войны, раскрывает тему смерти и мученического удела человека на земле. С кон. 1910-х религиозная тематика в живописи Руо становится преобладающей. Лик Христа, фигуры святых, композиции Распятий трактуются в традициях средневекового искусства — готического витража, византийской мозаики, лиможской эмали. Плотные черные линии очерчивают контур, внутри которого сияют насыщенные спектральные цвета (Распятие, 1918, частное собрание; Голова Христа, 1937—1938, Кливленд, Музей искусств; Наша Жанна, 1940—1948, частное собрание; Вероника, 1945, Париж, Нац. музей современного искусства). В расширившемся репертуаре масок социальная сатира смягчается или вовсе исчезает; театральные персонажи, фантастические фигуры королей и грандов трактуются в той же манере, что и герои Священной истории (Раненый клоун, ок. 1933, Париж, частное собрание; Мудрый Пьеро, 1940—1948, частное собрание). Художник подолгу, иногда годами, работал над своими малоформатными картинами, многократно переделывая их. Нижние слои краски, проступая сквозь верхние, создают эффект внутреннего, фосфоресцирующего свечения. Образы-видения словно выплывают из некой запредельной глубины, воплощая в себе изначальное противоборство света и тьмы, разрушительного и созидательного начал (Старый король, 1937, Питсбург, Институт Карнеги; Последний романтик, 1937, частное собрание).
Особое место в творчестве зрелого Руо занимает пейзаж. Широкие дали восточных ландшафтов окутаны вечерним сумраком, в котором таинственно мерцают спектральные цвета, выхваченные из мглы лучами заходящего солнца (Закат, 1937—1938, Вустер, Художественный музей; Христианский ноктюрн, 1952, Париж, Нац. музей современного искусства).
Многосторонняя одаренность Руо проявилась в разных областях творчества: в печатной графике, монументальном и прикладном искусстве (керамика, витраж, гобелен, эмаль), в сценографии, а также в поэзии и прозе.
Лит.: Костеневич А. Живопись Жоржа Руо (1871—1958) // Искусство Франции XV—XX веков. Л., 1975; Rouault G. Sur l’art et sur la vie. Paris, 1971; Venturi L. Rouault. Paris, 1959; Courthion P. Georges Rouault. Paris, 1962.
В. Крючков












Современник Матисса и Дерена французский художник Жорж Руо (1871-1958) воплотил в своих картинах трагические противоречия жизни. возможно рождение будущего художника в парижском подвале в дни Парижской коммуны предопределило печальную, динамичную и тревожную манеру этого живописца.

Его картина «Танец» (1905) воспринимается в контрасте с грациозностью «Голубых танцовщиц» Э. Дега. Четкий черный контур нарочито деформированных линий, суровое и страдальческое выражение глаз исполнительницы танца в картине Руо делает полотно очень запоминающимся, неординарным.

В последующие десятилетия Руо развивал «возвращение к чистоте средств» и выразил трагическое начало жизни с большой гуманистической силой. Именно это характерно для его картины «Христос. Страсти», созданной в 1937 г. Живопись Руо всегда глубоко содержательна. Напряженный и бескомпромиссный нравственный поиск позволил художнику работать над сложными темами религиозной живописи, а также над образами людей, живущих на обочине общества.

Руо предпочитает единую цветовую гамму, что существенно отличает его работы от ярких и активных по цвету полотен Матисса и его единомышленников. Руо по праву считается выдающимся колористом первой половины XX в.















РУО Жорж Rouault, Georges
(1871, Париж - 1958, там же)

Французский художник.
Раннее творчество. Вйходец из семьи
ремесленников (его отец был красно-
деревщиком), Руо на протяжении всей
жизни имел вкус к хорошо сделанной
работе, совершенной по мастерству.
С 1885 он учится на художника по
стеклу в мастерской Хирша, рестав-
ратора витражей, а по вечерам - в
Школе декоративного искусства. В
1890 он решает посвятить себя живо-
писи и в следующем году поступает в
Школу изящных искусств, в мастерс-
кую Эли Делопе, которого сменил за-
тем, в 1892, Гюстав Моро. Моро, ко-
торого Руо высоко ценил, выдвинул
молодого художника на Римскую пре-
мию в 1893 и в 1895; однако работы
Руо не прошли по конкурсу, и, по
совету самого Моро, художник поки-
дает Школу. Спустя три года он ста-
новится главным хранителем коллек-
ции, завещанной его учителем городу
Парижу. Нужно иметь в виду два важ-
ных факта его биографии: посещение
бенедиктинского монастыря, где он
познакомился с Гюисмансом и где на-
чали развиваться его религиозные
воззрения, вскоре захватившие все
его творчество; и участие в органи-
зации Осеннего салона в 1903, бла-
годаря которому он получил извест-
ность.
На полях фовизма. Именно в это вре-
мя Руо освобождается от академизма,
благодаря которому он приобрел мас-
терство рисовальщика. Его темой
стало общества: девицы и кло-
уны, утоляющие самые низменные че-
ловеческие инстинкты. Используя
уроки Моро, он извлекает из акваре-
ли, иногда осветленной пастелью и
гуашью, замечательные эффекты, ши-
рота и текучесть которых присуща и
картинам маслом. В его едкой палит-
ре преобладают синие и бледно-розо-
вые тона, дополненные охрой и ожив-
ленные черной краской. Темы тракто-
ваны с выразительной напряженностью
(, 1904, Монтрё,
частное собрание), а иногда очень
вольно (, 1906, Париж, Гор. музей сов-
ременного искусства; , 1906, Париж, Нац. музей сов-
ременного искусства, Центр Помпи-
ду). Портрет господина Пуло с суп-
ругой (Эм, частное собарние), напи-
санный под влиянием Леона Блуа, вызвал яростную ре-
акцию писателя; выставленная в
осеннем Салоне 1905, эта картина
резко отличалась от картин фовистов
и свидетельствовала о приближении к
человеческой реальности и о новом
художественном приеме, более похо-
жем на раннего, докубистического
Пикассо. Внезапно эволюция Руо ста-
ла не совпадать с развитием совре-
менного ему искусства. С 1906 он
интересуется керамикой и, как
следствие, стремится сочетать деко-
ративность и выразительность. Формы
приобретают темные контуры (, 1907, Эм, частное собра-
ние). Созданные в 1908, серии
и , а также кар-
тины, изображающие униженных обита-
телей предместий и пригородов, -
это сатиры, но очень напряженные;
выставленное напоказ моральное
уродство парижан отвечает безнадеж-
ности ранних акварелей.
Гравюры. Отказ от акварели в пользу
масла способствовал появлению серий
гравюр на меди и , исполненных по совету Воллара.
После двух персональных выставок
Руо в гал. Дрюэ (1910-1911) Воллар
приобрел мастерскую художника
(1913) и стал его маршаном (1917).
В это время Руо создает новый
стиль: мотив начинает выделяться на
фоне цветных планов, образ и символ
становятся крайними точками много-
численных интерференций. В
1920-1937 графическое творчество
художника идет по стопам его живо-
писи (, 1927, издание
1948; Вол-
лара, офорты и ксилографии, издание
1932; ,
, литогра-
фии, 1926; ,
литография, 1929; литографии к
, 1926; офорты и кси-
лографии к ,
1930-е, издание 1938, текст худож-
ника; офорты и ксилографии к
Андре Суареса, 1939).
Между двумя войнами. Долгие графи-
ческие опыты, в свою очередь, ока-
зали влияние на живопись Руо. Бар-
хатистыми валёрами - от глубокого
черного к чистому белому - он дос-
тигает согласования цветов: синего,
желтого, зеленого и охры, которые
обогащаются сложными нюансами и
преображаются благодаря густой и
шероховатой фактуре. Равновесие
между формальной декоративной абс-
тракцией и экспрессией (проблема,
решенная Руо своими собственными
путями) достигнуто в картине , которая является авто-
портретом художника (1925, Париж,
Нац. музей современного искусства,
Центр Помпиду), где напряженность
хотя и несколько обнажается, но ос-
тается завуалированной. После 1930
фигура Христа (многочисленные ) тождественна по своей глуби-
не мирской теме - оба трак-
тованы с ироничной интонацией. Сим-
волизм образов избегает кристалли-
зации и значим только в своем внев-
ременном, постоянс-
тве (, ок. 1945, Париж,
Нац. музей современного искусства,
Центр Помпиду; ,
1938, Кливленд, музей).
Пейзажи. Этой одухотворенности бо-
лее всего соответствует пейзаж.
Часто переписанные после длительных
перерывов, пейзажи Руо непрерывно
преобразуются: статика уступает
место случайности, персонажам, па-
радоксальным образом отсылающим к
сюжету, нередко имеющему мистичес-
кий характер (,
1937, Париж, Гор. музей современно-
го искусства).
Позднее творчество и декоративные
работы. В последние годы жизни Руо
было все труднее создавать прост-
ранственные ориентиры, сохраняя при
этом организующую роль черного цве-
та. Его стремление к самосовершенс-
твованию противоречило ремесленному
характеру его работы, чем можно
объяснить то. что он уничтожил мно-
жество произведений (так, 315 кар-
тин было сожжено перед судебным ис-
полнителем в 1948). Руо, как никто
другой, чувствовал непреодолимое
напряжение между грубой материаль-
ностью живописи и стремлением выра-
зить невыразимое. В 1929 он испол-
нил декорации и костюмы к балету С.
Прокофьева в поста-
новке С. Дягилева. В 1945 он полу-
чил заказ на пять витражей для ц. в
Асси, а с 1949 делал эскизы для
эмалей. Его стиль легко адаптиро-
вался к декоративной технике, осо-
бенно к витражам. Кроме того, Руо
беспокоили и рамы, соответствующие
его картинам.
Произведения Руо представлены в Па-
риже (Нац. музей современного ис-
кусства, Центр Помпиду, и, особен-
но. Гор. музей современного искусс-
тва), а также в крупных публичных и
частных собраниях во всем мире. Его
столетие было отмечено гигантской
выставкой в Центре Помпиду в Пари-
же, на которой были представлены и
художника
(ок. 200 переданы французскому го-
сударству), открывающие самые раз-
ные аспекты его таланта и показыва-
ющие, сколь близок он был Домье.









Вот такой художник, И не важно, что пишу я, и что каждый думает, глядя на его работы. Нравится - не нравится - дело вкуса, но не сути. А суть здесь, и в других циклах, как мне кажется, точно выражена словами великого поэта - ..." и милость к падшим призывал."

Дай Вам Бог крепости духа и тела.
#245 | Вера В. »» | 22.12.2011 15:35 | ответ на: #244 ( Георгий О. ) »»
  
2
Мир Вам, Георгий! Живопись такого плана как у Жоржа Руо многими не воспринимается, а некоторым и не нравится. А мне почему то по душе. Некоторые работы такие... наивно-детские... Есть образы, как примитивные иконы...
Спаси Вас Бог!
#246 | Георгий О. »» | 22.12.2011 17:00 | ответ на: #245 ( Вера В. ) »»
  
2
Я много его работ видел живьем, выставки, - не знаю, сперва смотрел осторожно, в его залах людей всегда немного, дышать легко. Но потом вдруг понял, что он сделал, и ничего его не остановило, не могло остановить - и он, вопреки всему, остался в истории - один по-настоящему христианский художник на Западе, что бы о нем не говорили. В России, как не печально, только нонешний батюшка, и вчерашний художник Владислав Провоторов чист в христианских поисках, остальные - было модно - пришли, не модно - ушли. А он - в священники.
Священники - они разные, - люди. А в людях смирения мало.

Спаси Бог.
  
#247 | Андрей Рыбак »» | 25.12.2011 10:16 | ответ на: #198 ( Георгий О. ) »»
  
1
Вот неожиданно попал на глаза интересный текст

+++

ОТРЕКСЯ ЛИ ПЕТР ОТ ИИСУСА?

И Вельзевул, отец и повелитель всех дьяволов, был встревожен. Он ясно видел, что власть его над людьми кончится навсегда, если только Христос не отречётся от своей проповеди. Он был встревожен, но не унывал и подстрекал покорных ему фарисеев и книжников как можно сильнее оскорблять и мучать Христа, а ученикам Христа советовал бежать и оставить его одного.

Лев Толстой, «Разрушение ада и восстановление его», 1903 г. [169].

Что Петру принадлежит особое, притом первенствующее, место среди других апостолов, против этого, конечно, не может быть честного и разумного спора. Можно спорить о смысле и значении этого факта, но не о самом факте, спорить о нём — значит противиться воле самого Господа и Его избранию.

Протоиерей Сергий Булгаков, «Два первоапостола», 1923 г. [170].



1.

С арестом Иисуса связана одна мрачная легенда, берущая начало с древнейших времён. Речь идёт о так называемом «отречении Петра». Напомню вкратце суть этого происшествия. Во время Тайной вечери Пётр уверял Иисуса, что «душу положит» за него, на что Иисус возразил: «Душу твою за меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды» (Ин. 13:37-38).

Произошло всё, как и предсказывал Иисус. Во дворе дома Анана, куда арестованного Христа доставили на допрос, Пётр, пришедший туда же и едва не разоблачённый слугами первосвященника, действительно, три раза заявлял, что не знает никакого Иисуса. Этот эпизод благочестивые толкователи Евангелий впоследствии раздули до размеров самого настоящего преступления, почти уравняв Петра с Иудой.

«Великая измена заключается в его малодушии» — говорит Ренан [171].

«Малодушный ученик» — заключает Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический [172].

«Оказался слаб» — блаженный Феофилакт [173].

«Предательство» — венгерский философ Густав Гече [174].

«Поразительная трусость» — Веддиг Фрикке, немецкий доктор юриспруденции и по совместительству исследователь Библии [175].

Вот как сурово и непреклонно судят о Петре люди, сами никогда не попадавшие в подобную ситуацию и даже понаслышке не знающие, что это такое — игра со смертью!

Вздорность всех обвинений, выдвигаемых против Петра, хорошо видна, если внимательно проанализировать события, непосредственно последовавшие за арестом Христа.

Вот «группа захвата», ведомая Иудой Искариотом, показалась между деревьями Гефсиманского сада. Намерения пришедших очевидны — силой увести Иисуса с собой. «Видя, к чему идёт дело», ученики сказали Иисусу: «Господи! не ударить ли нам мечом?» (Лк. 22:49), а Пётр, не дожидаясь ответа, выхватил спрятанный под одеждой меч и, размахнувшись, ударил одного из слуг первосвященника по голове, отрубив ухо (Ин. 18:10).

Где в этом поступке Петра слабость, нерешительность или трусость? Не обращая внимания на численное превосходство противника, Петр как лев бросился на защиту любимого учителя, и можно не сомневаться, что бился бы он до последнего, бился бы до тех пор, пока сам не упал, бездыханный, подле Христа на землю.

Но Иисус не желал этой жертвы. Погибая сам, и зная это, он хотел, чтобы ученики продолжили его Великое Дело. Ещё во время своей последней молитвы он просил за учеников: «Я передал им слово Твоё, и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла» (Ин. 17:14-15). И вот теперь, когда вспыхнула потасовка, готовая мгновенно перерасти в большое кровопролитие, Иисус словами «Оставьте, довольно!» — приказал своим ученикам остановиться (Ин. 16:11-15).

Что должен был делать в этой ситуации Петр? Продолжать бой? Но ведь Иисус ясно дал понять ему, что не нуждается в этой жертве. Дать арестовать себя вместе с учителем? Но Иисус вовсе не хотел, чтобы вместе с ним были схвачены и апостолы, это видно из его слов, обращённых к слугам первосвященника: «Если Меня ищете, оставьте их (апостолов. — А. Л.), пусть идут» (Ин. 18:8). А если и драться было нельзя, и сдаваться тоже нельзя, то что же в таком случае оставалось делать несчастному Петру? Только одно — ретироваться в темноту!

Тот, кто плюётся по адресу апостолов, якобы перетрусивших и разбежавшихся по кустам, не способен понять элементарную вещь: это сам Иисус из лучших побуждений погасил в них волю к сопротивлению. В драке, в бою чрезвычайно важен эмоциональный настрой. А если любого, даже самого храброго и сильного человека предупредить заранее, что сопротивление бессмысленно и что лучше всего сложить оружие, то сомнения закрадутся в его душу, и он уже будет не в состоянии сражаться.

Посмотрим, однако, как разворачивались события дальше. Когда враги повели связанного Иисуса в город, «Петр издали следовал за Ним» (Мк. 14:54). Нужно было обладать немалым мужеством, чтобы даже «издали» идти за толпой врагов. А в том, что они шутить не намерены, Пётр мог убедиться, когда у него на глазах был схвачен какой-то юноша из ближайших домов, который, видимо, разбуженный шумом борьбы, выскочил на улицу и, «завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним» (Мк. 14:51). Спасся он только тем, что вырвавшись из рук воинов, «оставив покрывало, нагой убежал от них» (Мк. 14:52). Попадись Пётр стражникам, и, конечно же, ему было бы не сдобровать!

Следуя за арестованным Иисусом, Пётр прошёл во двор Анана и сел возле костра между людьми первосвященника. Тут уж надо говорить даже не о мужестве Петра, а о самом настоящем героизме с его стороны! Сильно взволнованный и, вероятно, потрёпанный в недавней драке в Гефсиманском саду, с неправильным галилейским выговором1, известный чуть ли ни всему Иерусалиму как один из главных учеников Иисуса, Пётр смертельно рисковал, забираясь в самое вражеское логово. Мало того, он не уходил со двора, даже когда слуги первосвященника трижды приступали к нему с каверзными вопросами, желая узнать, не ученик ли он только что арестованного Галилеянина! Будь на месте Петра малодушный человек, то сбежал бы уже после первого вопроса, а Пётр оставался на месте и после второго, и даже после третьего, и только когда где-то за городом вдруг прокричал петух2, напомнив о недавнем пророчестве Иисуса, натянутые до предела нервы Петра не выдержали, и он, рыдая, встал и побрёл прочь. И завершающий штрих к его психологическому портрету. Если бы он был трусом, как нередко его пытаются представить иные досужие писаки, то уходил бы со двора, скорее всего, с показным равнодушием, стараясь ничем не выдать себя, и только потом, может быть, дал волю чувствам. А у Пётра всё наоборот! Сначала «начал плакать» (Мк. 14:72), и лишь затем покинул двор первосвященника.

Итак, из нашего анализа следует, что Пётр в момент ареста и вскоре после него отважился на гораздо большее, нежели мог требовать от него учитель. Иисус хотел, чтобы он всего лишь сохранил себе жизнь, а Пётр, отчаянно рискуя, по собственному почину отправился за ним в самое логово врагов. С какой целью? Очевидно, для того, чтобы подробнее разузнать о дальнейшей судьбе любимого учителя. Вполне возможно, что многие важные подробности допроса Иисуса Ананом и Каиафой дошли до нас лишь благодаря самоотверженности Петра, который сумел выведать их, находясь среди челяди первосвященника. Пётр фактически взял на себя роль разведчика, и, не побоимся этого слова, как настоящий разведчик должен был не выдавать себя ни единым словом и ни единым жестом. Тот, кто называет апостола трусом, наверное, полагает, что на вопрос слуг первосвященника — «Не тебя ли мы видели с Ним?» — он должен был вскочить с криком: «Да, я! Я был с Ним!» И тут же отправиться в темницу, а затем и на смерть.

Ну, допустим, назвался бы Петр учеником Христа, ну, умер бы вместе с ним на Голгофе, и что, принесло бы это хоть какую-то пользу движению, основанному Иисусом? Абсолютно никакой! Более того, не исключено даже, что без Петра это движение вообще никогда бы не состоялось!

Роль апостола Петра в последующем становлении христианства невозможно переоценить. После смерти Иисуса он был одним из главных организаторов общины первых последователей Христа в Иерусалиме. Именно по его настоянию вместо выбывшего из числа Двенадцати Иуды Искариота был выбран по жребию новый апостол — Матфий (Деян. 1:15-26). Пётр начал первым проповедовать после Пятидесятницы (Деян. 2:14-36). Не довольствуясь проповедью учения Христа в Иерусалиме, Пётр предпринял ряд миссионерских путешествий по странам Ближнего Востока. В 37 году он встречался в Иерусалиме с Савлом — будущим апостолом Павлом, непосредственно преподав последнему Евангелие Христа (Гал. 1:18). В 49 или 50 году Пётр участвовал в подготовке Апостольского Собора в Иерусалиме и открыл его речью (Деян. 15:4-14). Возобновив после этого свои путешествия, Петр посетил различные области Малой Азии и, возможно, Коринф, а позднее обосновался в Риме, основав христианскую общину. Там же, согласно Преданию, он был казнён между 64 и 68 годами. По свидетельству Оригена, Пётр, по его собственной просьбе, был распят вниз головой, поскольку считал себя недостойным умереть так же, как умер Христос.

Благодаря своему огромному авторитету среди первых христиан, Пётр, наряду с Иоанном и Иаковом, братом Господним, почитался как один из «столпов» новой веры (Гал. 2:9).

Любой непредвзято мыслящий читатель, надеюсь, согласится с тем, что никакого, в сущности, «отречения», а уж тем более «предательства» с его стороны не было и в помине. А что же тогда было? А было обусловленное обстоятельствами единственно возможное в той драматической ситуации поведение. Пётр в полном соответствии с пожеланиями Христа старался сохранить свою жизнь, необходимую для будущих свершений. Вскочить с криком «Это я!» и бездарно погибнуть всякий дурак может, а встать у руля величайшего в истории общественного движения, — это, знаете ли, дано не каждому!

В этом месте я предвижу возмущённый вопль критиков Петра: да ведь Иисус сам сказал, что Пётр от него отречётся! Произносил он эти ужасные слова или не произносил?!

Произносил. Ну и что с того? Иисус вообще любил яркую, афористичную, даже можно сказать, парадоксальную речь. Когда он тому же Петру сказал, что сделает их с братом Андреем «ловцами человеков», то что имел в виду? Что Пётр и в самом деле будет ходить по улицам с верёвкой в руках и вязать людей? То же самое и с «отречением». Сказав это, Иисус подразумевал, что Пётр только для виду, только для того, чтобы обмануть врагов, будет отказываться от знакомства с ним, а в душе, конечно же, сохранит верность учителю. Можно лишь поражаться самообладанию Христа, который даже накануне катастрофы не удержался от того, чтобы добродушно не поддеть Петра, не подтрунить над ним в своей привычной манере!

Неужели критики Петра думают, что апостол хоть на мгновение пожалел о совместной деятельности с Иисусом? Если так, то зачем он оставался во дворе у первосвященника после первого опасного вопроса? Взял бы, да и ушёл, плюнув на всё! А зачем остался после второго? Да зачем он вообще полез в этот двор, если был таким малодушным?!

И ещё. Тех апостолов, которые остались в Гефсиманском саду и не пошли вслед за арестованным Иисусом, никто в предательстве почему-то не обвиняет, а вот Петра — обвиняют. Получается, что если бы и он не пошёл за Иисусом, то, как и все, остался бы незапятнанным, а раз пошёл — то, значит, трус и предатель! Странная какая-то логика!

Так что, друзья, что бы вы там ни говорили, а не вяжется, не состыковывается что-то в этой тёмной истории с мнимым отречением первоверховного апостола! Ой, не состыковывается!

И вот что ещё интересно. Самые яростные критики Петра — это всегда те, кто меньше всего рискует собственной жизнью. Первые христиане, всё время существовавшие под дамокловым мечом жесточайших гонений за веру, не слишком заостряли внимание на этом, скажем прямо, не таком уж и важном эпизоде из евангельской истории. Например, Ориген, полемизируя с Цельсом, говорит о «слабости» Петра, нисколько его за это не осуждая и даже оправдывая [177]. И Павел никогда не упоминает об этом эпизоде, хотя временами бывал зол на Петра и, вероятно, мог бы при случае попрекнуть его этим3. Но чем дальше от евангельских событий — тем непреклоннее становились критики. А когда христианство превратилось в господствующую религию, и возможность пострадать за веру стала лишь гипотетической, вот тут-то и посыпались самые суровые обвинения! И не удивительно! Как во время войны самые отчаянные храбрецы и стратеги обретаются не в окопах, а в глубоком тылу, так и самые принципиальные судьи апостола Петра нашли себе пристанище за письменными столами в тиши уютных и безопасных кабинетов.


____________________________________

1 Уроженцы Галилеи по-особому произносили некоторые гласные звуки, поэтому в разговоре их легко можно было отличить от жителей Иудеи.

2 В Талмуде говорится, что в Иерусалиме было запрещено держать кур из опасения, что пернатые, роясь в земле, вытащат червяка, и какой-нибудь священник, невзначай оказавшись рядом, осквернится [176]. На этом основании многие библеисты подвергают сомнению эпизод с «отречением» Петра. Но на самом деле крик петуха во дворе у Анана вполне можно было услышать. Дом Анана располагался не так уж и далеко от городской стены, а за городом никто не запрещал разводить кур. В ночной тишине громкий петушиный крик из ближайшего загородного дома или виллы мог быть услышан Петром. Не исключено также, что кур держали римские солдаты, расквартированные в крепости Антония.

3 В частности, Павел резко осуждал Петра за непоследовательность, проявленную им в Антиохии, когда, находясь вдали от иерусалимских апостолов, Пётр «ел вместе с язычниками», а при появлении посланцев от Иакова, славившегося своими ортодоксальными взглядами, «стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных» (Гал.2:11-14).

Андрей Лазаренков

http://www.wirtual.ru/00.htm
#248 | Георгий О. »» | 25.12.2011 11:31 | ответ на: #247 ( Андрей Рыбак ) »»
  
4
Мир Тебе! Не хочу дискутировать, это не главное. В свое время, много над этим размышлял. Что сделано, то сделано - с какого боку к этому не подходи. Дело Христа - определять, - нам же учиться на всяком примере - и отрицательном особенно.
Спаси Бог.
  
#249 | Андрей Рыбак »» | 25.12.2011 11:33 | ответ на: #248 ( Георгий О. ) »»
  
1
Это еще вопрос, что сказано и в каком контексте. Здесь тонкость есть. Я чувствую, что что-то не так. Перевод с оригинала бы узнать.
#250 | Георгий О. »» | 25.12.2011 12:47 | ответ на: #249 ( Андрей Рыбак ) »»
  
4
Что меня смущает - так это хитросплетение рассуждений. Во главу везде ставим ... человеческую логику "правильности", что, на самом деле, - есть прах, как и человек без души. Страх людской - читай животный - путаем с Божьим, что совсем и не страх в буквальном прочтении этого слова. Оперируем мерками - холодный, горячий, чистый - а от кого, или от чего меряем? От себя - такой эталон? Забываем, ЧТО САМИ ТВОРИМ СЕБЕ СУД ДЕЛАМИ И ПОСТУПКАМИ! САМИ! САМИ ОПРЕДЕЛЯЕМ СВОЕ МЕСТО В РЯДУ И ШЕРЕНГЕ НА СТРАШНОМ СУДЕ. Бог распялся за каждого из нас - и Он нас будет пытать и мучить? Думать так - высшее кощунство! Высшее! Кого только не поминаем, но всегда, - как нам выгодно.
Апостол Павел... лучше о любви не скажешь. Любовь делает нас слугами Богу и друг другу... и оставляет наше - Я- где-то в темных глубинах прошлого. Имеющий любовь - не погрешит против Истины - в нем нет животного страха сего міра, он ему не нужен.Так будем стяжать Духа Святого и получим великий Дар Христа, именно Дар, - любовь!
С Праздником, христиане!
  
#251 | Андрей Рыбак »» | 25.12.2011 14:05 | ответ на: #250 ( Георгий О. ) »»
  
0
Допустим человек закончил жизнь трагически, например застрелился. Другими словами сам себя осудил на смерть.
Бог его воскресит, чтобы приговорить его еще раз к какой то каре?

Вот эта схема никак не вяжется в голове.
#252 | Георгий О. »» | 25.12.2011 15:11 | ответ на: #251 ( Андрей Рыбак ) »»
  
1
Многие мыслят иначе. Но кто хоть единажды прочувствовал "прикосновение" Христа - будет нести любовь избитый и оплеваный, и ничто его уже не отвернет от этого пути... Спроси себя - кого Я люблю, -только честно... если не станет хотя бы грустно... плохи дела наши совсем, - а ведь Христос повелевал любить и врагов...
Спаси Бог
  
#253 | Андрей Рыбак »» | 25.12.2011 15:15 | ответ на: #252 ( Георгий О. ) »»
  
2
Если честно я так и не пойму о чем ты говоришь. Вроде говорим в контексте суда. Но да ладно. Себя больше люблю, как это не печально. А надо других и Христа.
#254 | Георгий О. »» | 25.12.2011 15:35 | ответ на: #253 ( Андрей Рыбак ) »»
  
1
Я говорю, что любовь не судит, - человек сам себе назначает меру наказания. И я несовершенен в любви, и словари здесь не помогут.
  
#255 | Андрей Рыбак »» | 25.12.2011 15:40 | ответ на: #254 ( Георгий О. ) »»
  
1
Ну в этом мы с тобой согласные. Да и не одни мы, вот прп. Максим Исповедник даже о том же. Да и другие отцы тоже.
#256 | Георгий О. »» | 26.12.2011 05:28
  
2
Мир Вам!
Что же руководило вдовой, когда она клала последние две лепты в дар Богу - страх или любовь?Это не противопоставление - это естественное движение души, порыв от избытка чувства благодарности и любви, естественный и должный ход мысли человека. Страх - есть зло, как не крути. Любовь - добро! Мне кажется, что если человека удерживает от мерзостей страх наказания - человек такой находится на уровне животных инстинктов - и недалеко ушел от скота. Любовь - в корне рознит нас со всем прочим тварным миром. Любовью человек обожается, - любовью, а не страхом. Послушаешь жаждущих суда, и этим уже судящих ближнего - и грустно... Судьи везде - на базарах, возле подъезда, в школах, в сми, в храмах, наконец. И забываем, что в суд себе судим других.
Это не розовые сопли вседозволенности. На то и попустил Бог иметь людям мирских судей, которые, конечно, людскими мерками судят ... праведно. В добром обществе судья не может быть неправедным - общество не позволит, возможно, судья - показатель болезни общества. Но это несколько другая тема.



Мира Вам душевного.
#257 | Георгий О. »» | 26.12.2011 18:17
  
1
Мир Вам!
Хочется человеку Страшного Суда. ...но не для себя. А коль хочется... то куда мысленно ближнего своего отправляешь ... это и есть ТВОЕ МЕСТО.

Есть такой художник в прошлом, а сейчас священник о.Владислав - Владислав Провоторов. Вот его картины как раз на эту тему, - Что есть Страшный Суд, и где от Творится!
Эти картины, как напалм, - жгут совесть. Страшно, а ведь он пишет... наши души.
И, Слава Богу, есть еще время не думать о Страшном Суде вообще, а спасать свою душу.


Родился в Потсдаме (Германия) 26 июня 1947 года в семье военного.
В 1972 году окончил Московское высшее художественно-промышленное училище им. С.Г. Строганова.
С 1975 г. работал в Художественном фонде РСФСР.
Крестился в 26 лет. Долгое время был прихожанином и членом причта, членом двадцатки храма Николы в Кузнецах.
25.12.1994 г. рукоположен митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием.
Настоятель Благовещенской церкви.с. Павловская Слобода Истринского р-на Московской области.
В 2004 г. возведен в сан протоиерея. В 2004 г. окончил Коломенскую духовную семинарию.
Секретарь епархиального отдела.
Художник.
Женат, двое детей.

Награды:
1997 г. – набедренник
1998 г. – камилавка
2000 г. – грамота юбилейная
2000 г. – наперсный крест
2004 г. – грамота благодарственная.

Настоятель - Храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в с. Павловская Слобода


КОВЧЕГ НА ВЕРШИНЕ ВАВИЛОНСКОЙ БАШНИ
Картины Владислава Провоторова и библейское видение мира


6 сентября 1998 г. в стилобате Храма Христа Спасителя была торжественно освящена Выставка православных художников «Путь к Храму». Примечателен такт Правительства Москвы и столичного Комитета по культуре, обозначивших конфессию авторов представленных работ, а не религиозную тематику, к каковой по сути относится на вернисаже не всё. Религиозная картина гораздо менее популярна в России, чем традиционное искусство иконы или прикладной церковной пластики. Православная среда уникальность изобразительной манеры скорее расценивает как неуместное оригинальничанье, ведь превыше всего ставится наглядная преемственность с предыдущими памятниками. Что же касается атеистов, то для них вероучительное искусство по определению не может быть предметом серьёзного интереса. Дурную шутку с развитием отечественной христианской живописи сыграла и скоропалительная «демонизация» о. Павлом Флоренским прямой перспективы (которой нередко пользовались классики европейского Возрождения), и не всегда оправданный культ древнерусской иконы, процветавший среди эмигрантской интеллигенции 1920-40-х годов, а затем перенятый в СССР 1960-х гг. В то время как в художественных школах и Академии учились на примерах Леонардо, Рафаэля и Микельанджело, ряд авторитетных философов и искусствоведов (руководствуясь искренними, но не афишируемыми при совдепе, религиозными убеждениями) намекали, что методы «титанов» были отступлением от церковной традиции, а иногда, даже, богоборчествомЕ Таким образом, художник, если он имел несчастье оказаться верующим, сталкивался с неразрешимой дилеммой: писать на христианские темы в классической манере, предполагающей индивидуальный метод, он не мог, ибо рисковал нарушить Предание, подражать же иконописной манере на холсте не дозволял ему профессионализм и здравый смысл. Излишне упоминать о главной трудности — религиозное искусство было фактически под запретом.

Есть, однако, и воля Божья. Жесточайший идеологический террор, воцарившийся на 1/5 части суши, послужил гарантом качества подпольной христианской живописи, всё-таки выжившей тогда. Проповедническая пылкость и высота изобразительной техники мэтра данного направления Владислава Провоторова свидетельствуют об этом. Экспонирование двух самых знаменитых картин художника «Поцелуй Иуды» (1983-84) и «Ноев Ковчег» (1994) по праву стало центральным событием вернисажа. Его духовный путь (несколько лет назад В. Провоторов принял сан иерея) и творческое становление неразрывны. Провоторов начал в 1974 году и уже четверть века создаёт свои шедевры, не обращая внимания на окрики партийных начальников, зависть влиятельной бездари и молчание ангажированных искусствоведов. Один из немногих, в уединении мастерской и священном молчании, он нащупал единый луч, связующий изографов-палешан и Брейгеля. Обычные слова бессильны озвучить эту тайну; они отпадают сами собой, когда приближаешься к полотнам.















Вот таков он - неприкращающийся Страшный Суд!
Но есть и иная жизнь - противостояние всемирному греху - жизнь людей, молитвой которых мы еще имеем время на искупления грехов.




Господи, спаси благочестивыя и помилуй ны.
  
#258 | Андрей Рыбак »» | 27.12.2011 03:01 | ответ на: #257 ( Георгий О. ) »»
  
2
Спаси Бог, Георгий.

Очень выразительные картины. Действительно что еще может быть страшнее, и куда там отдалять суды. Все они вершаться прямо здесь и сейчас. А ожидаемый Христов, есть только надежда на милость. По другому и не понимаю.
#259 | Родион »» | 27.12.2011 08:16
  
2
Замечательные картины. Очень порадовали. Спасибо
#260 | Георгий О. »» | 27.12.2011 17:03
  
2
Мир Вам!

Так много сейчас известных художников, их холят для парфюмерных наклеек, конфетных оберток, они делают моду на мебель, машины, одежду, рисунки на одежде... Огромные надувные, литые, тесаные болваны уродуют площади, скверы, смрад паленых животных мешается с запахом формалина ... Художники мира сего трудятся. Их содержат, и их покупают ... но тонка нить, а кукловод не спит...
Иная судьба у немногих православных мастеров.
Многие даже воцерковленные, к сожалению, не покупают и не вешают картин с монахами, батюшками, воинами в домах - не модно и душу бередит - совестно смотреть в ясные глаза Спаса, Богородицы, старцев после угарного дня, совесть то, Слава Богу, осталась.
По тому, что ты держишь в доме, несложно определить какого ты двора.


Вот и Сергей Симаков - интереснейшей судьбы человек, теперешний иеромонах Рафаил, из кагорты верных, не искусившихся славой и деньгами.
Слава Богу за все!




Сергей Борисович Симаков

Отец Сергий ( в миру Сергей Борисович Симаков ) - подлинный художник, наш современник, поступки и деяния которого, некогда вполне привычные для русского человека, так несовременны и так своевременны. Это человек, напрочь лишенный корысти и эгоизма, стремления к призрачной славе и поклонения "золотому тельцу", бессребреник, жертвующий на Храм Божий все свои деньги, полученные от продажи картин. Его приглашают в города и веси, пишут восторженные отзывы и письма, предлагают устроить персональную выставку за рубежом, а он только отнекивается - некогда, мол, пусть лучше иностранцы к нам жалуют в Углич.



Четвертый год в нашей школе №76 существует краеведческий класс. За эти четыре года мы побывали во многих городах Ярославской области, а прошлым летом ездили в краеведческую экспедицию по Угличскому району. Мы жили в селе Никольское и знали, что где-то в лесу есть церковь Михаила Архангела. Узнав у местных жителей как найти храм, мы отправились на поиски. Лес, утопающий во мшанике, широкая проселочная дорога, лучики света пробивающиеся сквозь кроны деревьев.

Храм открывается неожиданно. Перед нами двухэтажная церковь. Вблизи нет ни деревянных изб, ни хозяйственных построек. У ее стен старый погост. На одной из могил крест с надписью, повествующей о кровавых событиях, разгоревшихся здесь в начале 17 века, о мужественной борьбе с иноземцами. Это братская могила, где покоится прах 300 крестьян и 40 иноков, отдавших жизнь в борьбе с врагами.

Напротив входа в церковь памятник Петербургскому купцу Алексею Васильевичу Мокроусову - основателю, строителю, многолетнему попечителю Михаило-Архангельской церковно-приходской школы. Рядом с церковью есть Чистый пруд, вырытый монахами. Пруд этот никогда не высыхает, он очень глубок, вода в нем не цветет. Она вполне пригодна для питья. Есть предположение, что на дне пруда находится родник.Чистота

воды в пруду связывается местными жителями еще с легендой о том, что иноки, узнав о приближении поляков, наиболее ценные вещи из церковной утвари утопили в пруду, чтобы они не достались врагу. Среди этой утвари были серебряные сосуды, оклады с икон. А как известно, серебро очищает воду. Говорят, что находились люди, пытавшиеся искать клад, но безуспешно. Об этом я узнала из беседы с отцом Сергием.
Внутри церкви оригинальные работы художника и копии. На западной стене - копия с известной картины И. Репина, иллюстрирующая христианскую легенду о Николае Чудотворце, останавливающем руку палача. Храм этот был построен в 1787 году. На месте, где он стоит, когда-то находился Михайло-Архангельский монастырь, основание которого относят к 12 веку. В 1610 году во время польско-литовского нашествия он был разорен. После сожжения монастырь был восстановлен. В 1764 году стал существовать под именем приходской церкви села Архангельского, что "в бору". Историю храма нам поведала матушка Елена. Сейчас священник этого храма - отец Сергий.


Сергей Борисович Симаков родился 9 января 1949 года в Москве. В календарях 9 января - это "кровавое воскресенье" или день памяти митрополита Филиппа, задушенного по указу Ивана Грозного Малютой Скуратовым. Дядя отца Сергея, собирающий материалы о своих предках, сообщил, что нашел документальные доказательства, по которым их родословная восходит к митрополиту Филиппу.

В 1972 году Симаков окончил Московский архитектурный институт. После его окончания Сергей преподавал в институте черчение и рисунок, а в свободное время занимался живописью.
Это была пора поиска своего места в искусстве.
Свой творческий путь Сергей Симаков начал авангардистом, потом после долгих раздумий и исканий пришел к вере, и с тех пор в его живописи стали преобладать религиозные мотивы. В 1981 году Симаков был принят в Союз Художников СССР.


В 1982 супруги Симаковы впервые ступили на угличскую землю, чтобы провести здесь лето, писать этюды. Они приобретают дом в деревне Загайново на реке Улейме и становятся прихожанами церкви Архангела Михаила. Впервые вошли в храм, завороженные его величием, красотой и благолепием. Поначалу помогали отцу Иоанну - по службе и в делах хозяйственных: художник - пономарем, а Елена Александровна - чтецом и псаломщицей. И случалось так, что всю службу в храме и народу-то - трое служащих: они да отец Иоанн. Тогда супруги Симаковы почувствовали, что их предназначение - возродить былую славу Святой обители, отдать все свои силы, средства и талант, всю свою Душу.

Симакову как художнику стали предлагать устраивать свои выставки, он


согласился с одним условием: выставки должны быть благотворительными - весь доход перечисляется на реставрацию и содержание церкви Михаила Архангела в Бору. Выставок было не так уж и много. Первая - в 1988 году: предложили выставить 20 работ в московском клубе "Серп и молот", где демонстрировался фильм режиссера Карпова "Под благодатным покровом" - об истории православия (это был год празднования 1000 - летия христианства на Руси ). Договор был на полтора месяца, но через полторы недели выставку закрыли, обвинив художника в "пропаганде религии". Потом её возили куда-то до Иркутска, потом картины Симакова стояли заколоченные в ящиках в одном московском гараже - портились от дождя и влаги. Спас директор Угличского музея Виктор Ерохин, устроил у себя выставку на четыре месяца. Не великий, но доход был: в одну только кружку, на которой было написано, куда пойдут деньги, накидали две тысячи рублей. Потом Симаков получил одновременно приглашения привезти эту выставку в Ярославль и в Испанию. Выбрал Ярославль. Все это я узнала пролистав подшивки газет и журналов за последние десять лет.

Картины Симакова похожи на настенную живопись; иногда он пишет для церквей (его молитвенные образы, например, выполнены для церкви Воскресения, что в Москве на улице Неждановой). Сам же Симаков считает, что его работы более доступны современному человеку, чем иконы: икона может оттолкнуть, потому что в ней нет элемента живости. Художник пользуется теми же приёмами, что и художники-реалисты. Глубокое знание и понимание Библии, житийной литературы, древнерусской литературы делают художественные образы Симакова убедительными, невольно извлекают из памяти другие образы: художников Веласкеса, Нестерова, Васнецова. Веласкес - любимый художник Симакова, Нестерова считает он своим учителем. Продолжает традиции Нестерова, и так же, как великий русский художник, стремится дать церковные знания людям и остановить людей, которые поспешно отворачиваются от церкви.

В период с 1984 по 1991 год Сергей Симаков написал маслом девятнадцать картин довольно большого формата. И что ни холст - обязательно ненавязчивое приглашение к раздумью о судьбе нашей человеческой, о тернистом пути православной России. За семь лет неожиданно для художника сложилась та совокупность картин на тему Русского Православия, которая существует сейчас в виде выставки "Под Благодатным Покровом", которая захватывает сиянием красок и яркостью образов.

В 1992 году архиепископ Ярославский и Ростовский владыка Платон рукоположил Сергея Борисовича в священники и стал он отцом Сергием. И с тех пор он перестал заниматься светской живописью. Пишет иконы, теперь по нехватке времени только для своего храма.

Картины же его продолжают путешествовать по стране. Выставки его проходили в Москве, Риге, Новосибирске, Томске, Ярославле. За границей вышел альбом с его работами "Русская религиозная живопись". В Угличе под редакцией отца Сергия издаётся серия "Угличский патерик", описывающая жизнь и деяния угличских святых. Первая книга этой серии - "Подвижник старец Василиск". Мощи его и по сей день пребывают у стен храма Михаила Архангела в "бору".

Сергей Борисович Симаков - наш современник. Работая над этим проектом, я пролистала подшивки газет и журналов за последние десять лет, собирая по крупицам сведения о художнике. Очень помогла в работе школьная краеведческая экспедиция в Угличский район летом 2000 года. Там я имела возможность познакомиться с отцом Сергием и из личного общения с ним больше узнать о судьбе священника и художника. Имя Сергея Симакова известно во многих странах мира и меньше всего здесь, на Родине художника. Пройдет время, и о творчестве и подвижничестве Сергея Борисовича Симакова начнут писаться эссе и выпускаться книги. Искусствоведы займутся исследованием его работ. А пока… И в дождь и в снег, закинув за спину рюкзачок, отправляются батюшка с матушкой в Храм Божий. Миновав раздольные поля, сворачивают на едва приметную тропу и идут к месту службы, ведя обычные разговоры о делах насущных. И вековые сосны расступаются перед ними, несущими в мир Слово Господне, Свет негасимый… Храни Вас Господь, отец Сергий!






Живопись иеромонаха Рафаила


30 января 2009г. // Угличская газета
Иеромонах Рафаил, в прошлом отец Сергий Симаков (настоятель храма Михаила Архангела «в бору» близ Углича), — личность одна из самых необыкновенных и загадочных. Что случилось в душе у модного художника, что подтолкнуло человека, нарисовавшего обложку к одному из виниловых альбомов Аллы Пугачевой, к тому, чтобы перевернуть свою жизнь и начать все по-другому, с чистого листа?..

Сергей Борисович Симаков родился 9 января 1949 года в Москве. В 1972 году окончил Московский архитектурный институт. Преподавал в институте черчение и рисунок, а в свободное время занимался живописью. Это была, как говорится, пора поиска своего места в искусстве (и, вероятно, в жизни).

Свой творческий путь Сергей Симаков начал с долгих экспериментов со стилем, потом, после долгих раздумий и исканий, пришел к вере, и с тех пор в его живописи стали преобладать религиозные мотивы. В 1981 году Симаков был принят в Союз художников СССР.

А в 1982 году супруги Симаковы впервые приехали на Угличскую землю, впервые вошли в храм Михаила Архангела. Все, кто хоть раз видел эту церковь, поражаются красоте места, где она находится. Лес, утопающий во мшанике, широкая проселочная дорога и солнце, растворяющее кроны деревьев… Неудивительно, что Симаковым захотелось там остаться. Поначалу они помогали отцу Иоанну по службе и в делах хозяйственных: художник стал пономарем, а Елена Александровна была чтецом и псаломщицей. В 1992 году архиепископ Ярославский и Ростовский владыка Платон рукоположил Сергея Борисовича в священники, и стал он отцом Сергием. И с тех пор он перестал заниматься светской живописью. Пишет иконы, теперь из-за нехватки времени — только для своего храма. Но главное - сегодня про храм Михаила Архангела «в бору» знает каждый угличанин.

Вероятно, все, кто знает отца Рафаила (в миру Сергея Борисовича Симакова), в первую очередь отмечают то, что он является человеком, напрочь лишенным корысти и эгоизма, стремления к призрачной славе. Смиренный бессребреник, все отдающий во славу Божью.

Отцу Рафаилу, а точнее - «художнику Сергию Симакову», нередко пишут, предлагают устроить персональную выставку. Соглашается он с одним условием: она должна быть благотворительной, чтобы весь доход перечислялся на реставрацию и содержание церкви Михаила Архангела «в бору». Хотя выставки было не так уж часты, слишком много сил и времени забирает работа настоятеля храма.

Картины Симакова похожи на настенную живопись. Глубокое знание и понимание Библии, житийной литературы, древнерусской литературы делают художественные образы Симакова не просто убедительными, а потрясающими душу. У Сергея Симакова что ни холст — обязательно ненавязчивое приглашение к раздумью о судьбе человеческой, о тернистом пути православной России.

На днях отцу Рафаилу исполнилось 60 лет. Как мало это для человека, для мужчины, для пастыря! И как много он уже успел сделать!

Глава Угличского муниципального района Элеонора Шереметьева, поздравляя отца Рафаила с юбилеем, с гордостью говорила о том, что считает его своим духовным наставником:

- Картины отца Рафаила мы считаем угличским национальным достоянием. Творчество отца Рафаила известно не только в России, но и за рубежом. Однажды мы разговаривали с Андреем Вознесенским, и он сказал: «Чтобы оценить этого великого человека, надо самому быть великим». Мы с вами невеликие люди, но, слава Богу, в состоянии оценить отца Рафаила, его творчество и то, что он сделал для Углича.

Повторюсь, иеромонах Рафаил - человек очень скромный. Вряд ли я так много смогла бы о нем рассказать, если бы внимательно не следила за творчеством этого замечательного человека уже два года, с того самого момента, как впервые открыла для себя Симакова-художника. Собирая по крупицам всю информацию о нем, пытаясь разгадать загадку, что же все-таки заставляет человека совершить такой непривычный, но такой прекрасный поступок, бросив мирскую славу, то, что мы называем успехом, уйти жить в отдаленный приход, выбрав духовное, а не мирское.

Благочинный Угличского района, протоиерей Борис Стародубов, говорит об отце Рафаиле:

- Человек этот в первую очередь является образцом смирения, именно в этом суть пастыря, суть настоящего православного христианина.

Поистине священник Михаило-Архангельского храма является добрым примером православного человека. Его образ притягателен для многих.

Многие люди, побывав раз в храме Божьем, стараются найти человека, посвятившего себя великому служению Богу и людям. Несомненно, встретившись с отцом Рафаилом, люди чувствуют, что именно в нем можно найти истинного пастыря. И дай ему, Боже, еще многая лета, чтобы он мог и далее служить во славу Господа нашего.

«Многая лета...» — снова и снова звучит в стенах музея «Под благодатным покровом». «Многая лета отцу Рафаилу», - повторяю я вместе со всеми, кто уважает и ценит этого талантливого человека. «Многая лета…»

Мария Ларина
Фото Алексея Балашова



Мнение специалиста:

- Творческий поиск Сергея Симакова начался с увлечения импрессионизмом, а затем сюрреализмом. И уже с восьмидесятых годов он становится православным живописцем, а история и святые русской церкви — главной темой его творчества, вероятно, под влиянием его связи с Угличской землей.

Несомненно, отцу Рафаилу приходится изучать много специальной литературы, его понимание изобразительного языка родственно иконописи. Вырабатывается соответствующая манера письма, в которой традиционные для иконописи образы сливаются с лирическим русским пейзажем.

Все, что им написано, соответствует канонам и правилам. Масштабные, сложные по символике и философии работы художника объединяют в себе разновременные события в истории церкви и жизни святых. Они детальны и повествовательны как житийные иконы XVII века или поздние иконы-парсуны с событиями, где вокруг главного изображения или под ним размещались сцены эпизодов, раскрывающих или поясняющих сюжет…

Виктор Ерохин, заслуженный работник культуры Российской Федерации.







Отец Рафаил (Сергий Симаков)
"Культура" продолжает радовать. Сразу после "Кентервильского привидения" - передача из цикла "Письма из провинции". Интересный рассказ о художнике, ставшем священником. История Сергея Симакова, ставшего отцом Рафаилом, и его жены Елены.

В живописи Сергей Симаков начинал как авангардист. В его трудах 70-80-х годов четко прослеживаются авангардные интонации, славянская экзотика и символические "заморочки". Более поздние работы начинают наполняться христианским смыслом, но высоты творческой и духовной художник-священник достигает в последних своих работах. В людиновской экспозиции это работы 90-х годов. Теперь его картины стали иконографичными, при этом остаются живописью, к тому же на каждом холсте видна рука архитектора.





Анна Каренина (1981); Визит Васко Де Гама в Россию (1981)

Красная пустыня (1981); Натюрморт в белой горе (1980)

Картины с сайта Центра современного искусства М`Арс

...В 42 года известный художник стал священником. Он перебрался из столицы в угличское село Загайново, где и проводит службы в церкви Михаила Архангела. Теперь это - его главное дело жизни.

Имя этого художника широко известно, в первую очередь в среде религиозной интеллигенции. Как-то, еще будучи архитектором, он заглянул в полуразвалившийся храм в селе Загайново под Угличем и остался там. Коренной москвич всю оставшуюся жизнь собирается провести в деревне. Там он уже имеет небольшой приход в восстановленном храме Михаила Архангела.

С детских лет Сергей Симаков начал пробовать писать масляными красками. Родителям приходилось даже отнимать у него краски, чтобы он не портил зрение, рисуя ночами. После окончания школы он поступил в Московский архитектурный институт. За шесть лет учебы студент МАРХИ написал более 150 картин. В это время художник пытался найти свой способ отображения окружающего мира, стараясь обойти каноны изобразительного искусства.

В живописи Сергей Симаков начинал как авангардист. В его трудах 70-80-х годов четко прослеживаются авангардные интонации, славянская экзотика и символические "заморочки". Более поздние работы начинают наполняться христианским смыслом, но высоты творческой и духовной художник-священник достигает в последних своих работах. В людиновской экспозиции это работы 90-х годов. Теперь его картины стали иконографичными, при этом остаются живописью, к тому же на каждом холсте видна рука архитектора.

Обычное местожительство картин – Ярославский областной исторический музей. Однажды дома, в Ярославле, одна из картин замироточила. В Людинове среди прочих выставлено и это чудесное полотно.

Искусствоведы, изучающие иконописное творчество Сергия Симакова отмечают, что наряду с его собственными художественными находками, в творчестве художника присутствует преемственность иконописных традиций: «В творчестве современных российских иконописцев, таких, например, как отец Сергий (в миру — Сергей Симаков), надо отметить цветовые решения, которые придают своеобразие его иконам, но в то же время обнаруживается ряд общих, родственных художественных решений с иконами XIV–XV вв».

Отец Сергий является священнослужителем уже около 10 лет. Он говорит, что православная вера открыла перед ним иные познавательные горизонты, а живопись, как возможность самореализации уже не удовлетворяет его духовных потребностей.

Отец Сергий отзывается о своем творчестве так:
- Я все, значит, попробовал. Что только могло быть. И, наверное, сделав выбор, я об этом не жалею. Я получил то, что имею сейчас, то есть благодать Божию. То есть в своем полном художественном объеме.

В прошлом он известный участник московских неформальных выставок на Малой Грузинской. В прошедшем году персональной выставкой, открывшейся в Ярославле Сергей Симаков простился с ушедшим периодом своей мирской жизни. Все финансовые средства, вырученные от прошлогодней выставки, художник направил на восстановление православных святынь.

В апреле этого года художник выпустил фотоальбом с репродукциями своих картин.

Сергей Симаков говорит, что фотоальбом с репродукциями его картин - это наглядный рассказ как он преодолевал свой нелегкий путь к Богу. В фотоальбоме его давние светские работы. За те годы, что он писал маслом, создано более 500 работ. Многие из них выставлялись на московском вернисаже Малой Грузинки. Он стал модным художником столицы. Заказчиками его работ и покупателями были и Алла Пугачева и доктор Ланге - владелец большой частной картинной галереи в Германии. Начал писать иконы для храмов. С его работами даже происходили чудеса.

Директор ярославского художественного музея Надежда Петрова рассказала, что когда Сергей Симаков выставлялся у них в музее, одна из масляных картин, посвященная Соловецкому монастырю, начала мироточить. Мироточащую картину оценили специалисты и сказали, что это смола. Потом она исчезла. К сожалению, в фотоальбом эта работа не вошла.

Живопись Симакова не была принята работниками советского Министерства культуры. Однако, как пошутил отец Сергий, они неизвестно где, а работы до сих пор сохранились.

О Сергие Симакове В. Золотухой и Л. Улановой снят фильм «Попы», в котором авторы показывают нынешнюю жизнь художника как путь подвижника в конце двадцатого века.

Источник - газета "Правда"








Сергей Борисович Симаков

Отец Сергий ( в миру Сергей Борисович Симаков ) - подлинный художник, наш современник, поступки и деяния которого, некогда вполне привычные для русского человека, так несовременны и так своевременны. Это человек, напрочь лишенный корысти и эгоизма, стремления к призрачной славе и поклонения "золотому тельцу", бессребреник, жертвующий на Храм Божий все свои деньги, полученные от продажи картин. Его приглашают в города и веси, пишут восторженные отзывы и письма, предлагают устроить персональную выставку за рубежом, а он только отнекивается - некогда, мол, пусть лучше иностранцы к нам жалуют в Углич.


Четвертый год в нашей школе №76 существует краеведческий класс. За эти четыре года мы побывали во многих городах Ярославской области, а прошлым летом ездили в краеведческую экспедицию по Угличскому району. Мы жили в селе Никольское и знали, что где-то в лесу есть церковь Михаила Архангела. Узнав у местных жителей как найти храм, мы отправились на поиски. Лес, утопающий во мшанике, широкая проселочная дорога, лучики света пробивающиеся сквозь кроны деревьев.

Храм открывается неожиданно. Перед нами двухэтажная церковь. Вблизи нет ни деревянных изб, ни хозяйственных построек. У ее стен старый погост. На одной из могил крест с надписью, повествующей о кровавых событиях, разгоревшихся здесь в начале 17 века, о мужественной борьбе с иноземцами. Это братская могила, где покоится прах 300 крестьян и 40 иноков, отдавших жизнь в борьбе с врагами.

Напротив входа в церковь памятник Петербургскому купцу Алексею Васильевичу Мокроусову - основателю, строителю, многолетнему попечителю Михаило-Архангельской церковно-приходской школы. Рядом с церковью есть Чистый пруд, вырытый монахами. Пруд этот никогда не высыхает, он очень глубок, вода в нем не цветет. Она вполне пригодна для питья. Есть предположение, что на дне пруда находится родник.Чистота

воды в пруду связывается местными жителями еще с легендой о том, что иноки, узнав о приближении поляков, наиболее ценные вещи из церковной утвари утопили в пруду, чтобы они не достались врагу. Среди этой утвари были серебряные сосуды, оклады с икон. А как известно, серебро очищает воду. Говорят, что находились люди, пытавшиеся искать клад, но безуспешно. Об этом я узнала из беседы с отцом Сергием.
Внутри церкви оригинальные работы художника и копии. На западной стене - копия с известной картины И. Репина, иллюстрирующая христианскую легенду о Николае Чудотворце, останавливающем руку палача. Храм этот был построен в 1787 году. На месте, где он стоит, когда-то находился Михайло-Архангельский монастырь, основание которого относят к 12 веку. В 1610 году во время польско-литовского нашествия он был разорен. После сожжения монастырь был восстановлен. В 1764 году стал существовать под именем приходской церкви села Архангельского, что "в бору". Историю храма нам поведала матушка Елена. Сейчас священник этого храма - отец Сергий.

Сергей Борисович Симаков родился 9 января 1949 года в Москве. В календарях 9 января - это "кровавое воскресенье" или день памяти митрополита Филиппа, задушенного по указу Ивана Грозного Малютой Скуратовым. Дядя отца Сергея, собирающий материалы о своих предках, сообщил, что нашел документальные доказательства, по которым их родословная восходит к митрополиту Филиппу.

В 1972 году Симаков окончил Московский архитектурный институт. После его окончания Сергей преподавал в институте черчение и рисунок, а в свободное время занимался живописью.
Это была пора поиска своего места в искусстве.
Свой творческий путь Сергей Симаков начал авангардистом, потом после долгих раздумий и исканий пришел к вере, и с тех пор в его живописи стали преобладать религиозные мотивы. В 1981 году Симаков был принят в Союз Художников СССР.

В 1982 супруги Симаковы впервые ступили на угличскую землю, чтобы провести здесь лето, писать этюды. Они приобретают дом в деревне Загайново на реке Улейме и становятся прихожанами церкви Архангела Михаила. Впервые вошли в храм, завороженные его величием, красотой и благолепием. Поначалу помогали отцу Иоанну - по службе и в делах хозяйственных: художник - пономарем, а Елена Александровна - чтецом и псаломщицей. И случалось так, что всю службу в храме и народу-то - трое служащих: они да отец Иоанн. Тогда супруги Симаковы почувствовали, что их предназначение - возродить былую славу Святой обители, отдать все свои силы, средства и талант, всю свою Душу.

Симакову как художнику стали предлагать устраивать свои выставки, он


согласился с одним условием: выставки должны быть благотворительными - весь доход перечисляется на реставрацию и содержание церкви Михаила Архангела в Бору. Выставок было не так уж и много. Первая - в 1988 году: предложили выставить 20 работ в московском клубе "Серп и молот", где демонстрировался фильм режиссера Карпова "Под благодатным покровом" - об истории православия (это был год празднования 1000 - летия христианства на Руси ). Договор был на полтора месяца, но через полторы недели выставку закрыли, обвинив художника в "пропаганде религии". Потом её возили куда-то до Иркутска, потом картины Симакова стояли заколоченные в ящиках в одном московском гараже - портились от дождя и влаги. Спас директор Угличского музея Виктор Ерохин, устроил у себя выставку на четыре месяца. Не великий, но доход был: в одну только кружку, на которой было написано, куда пойдут деньги, накидали две тысячи рублей. Потом Симаков получил одновременно приглашения привезти эту выставку в Ярославль и в Испанию. Выбрал Ярославль. Все это я узнала пролистав подшивки газет и журналов за последние десять лет.





Картины Симакова похожи на настенную живопись; иногда он пишет для церквей (его молитвенные образы, например, выполнены для церкви Воскресения, что в Москве на улице Неждановой). Сам же Симаков считает, что его работы более доступны современному человеку, чем иконы: икона может оттолкнуть, потому что в ней нет элемента живости. Художник пользуется теми же приёмами, что и художники-реалисты. Глубокое знание и понимание Библии, житийной литературы, древнерусской литературы делают художественные образы Симакова убедительными, невольно извлекают из памяти другие образы: художников Веласкеса, Нестерова, Васнецова. Веласкес - любимый художник Симакова, Нестерова считает он своим учителем. Продолжает традиции Нестерова, и так же, как великий русский художник, стремится дать церковные знания людям и остановить людей, которые поспешно отворачиваются от церкви.

В период с 1984 по 1991 год Сергей Симаков написал маслом девятнадцать картин довольно большого формата. И что ни холст - обязательно ненавязчивое приглашение к раздумью о судьбе нашей человеческой, о тернистом пути православной России. За семь лет неожиданно для художника сложилась та совокупность картин на тему Русского Православия, которая существует сейчас в виде выставки "Под Благодатным Покровом", которая захватывает сиянием красок и яркостью образов.

В 1992 году архиепископ Ярославский и Ростовский владыка Платон рукоположил Сергея Борисовича в священники и стал он отцом Сергием. И с тех пор он перестал заниматься светской живописью. Пишет иконы, теперь по нехватке времени только для своего храма.


Картины же его продолжают путешествовать по стране. Выставки его проходили в Москве, Риге, Новосибирске, Томске, Ярославле. За границей вышел альбом с его работами "Русская религиозная живопись". В Угличе под редакцией отца Сергия издаётся серия "Угличский патерик", описывающая жизнь и деяния угличских святых. Первая книга этой серии - "Подвижник старец Василиск". Мощи его и по сей день пребывают у стен храма Михаила Архангела в "бору".

Сергей Борисович Симаков - наш современник. Работая над этим проектом, я пролистала подшивки газет и журналов за последние десять лет, собирая по крупицам сведения о художнике. Очень помогла в работе школьная краеведческая экспедиция в Угличский район летом 2000 года. Там я имела возможность познакомиться с отцом Сергием и из личного общения с ним больше узнать о судьбе священника и художника. Имя Сергея Симакова известно во многих странах мира и меньше всего здесь, на Родине художника. Пройдет время, и о творчестве и подвижничестве Сергея Борисовича Симакова начнут писаться эссе и выпускаться книги. Искусствоведы займутся исследованием его работ. А пока… И в дождь и в снег, закинув за спину рюкзачок, отправляются батюшка с матушкой в Храм Божий. Миновав раздольные поля, сворачивают на едва приметную тропу и идут к месту службы, ведя обычные разговоры о делах насущных. И вековые сосны расступаются перед ними, несущими в мир Слово Господне, Свет негасимый… Храни Вас Господь, отец Сергий!





Углич провинциального шика

Это когда-то Углич ассоциировался у туристов только с убиенным царевичем Дмитрием, последним из Рюриковичей, и часами «Чайка». Все, что связано с царевичем, — церковь Царевича Дмитрия на Крови с ее суровыми экспонатами, дворец царевича Дмитрия, церковь Царевича Дмитрия на Поле — по-прежнему главные местные достопримечательности. Но кроме традиционных брендов в городе и его округе появились такие музеи, что при слове Углич турист теперь восхищенно восклицает «вау!».


Чудодейственные картины




Смотрители картинной галереи «Под благодатным покровом» были очень удивлены, когда увидели, как туристы прикладываются к ногам Богоматери, изображенной на картине «Сергий Радонежский и Дмитрий Донской» отца Рафаила. Причем о чудодейственной силе этой Богоматери рассказывают приезжие из разных городов: кто-то, прикасаясь к ней, чувствует тепло, кто-то покалывание, кто-то холодок. Но это полотно не единственное чудо на выставке.







Картинная галерея «Под благодатным покровом» пока не включена в так называемую туристскую тропу для организованных групп. Только если остается свободное время, приезжие забегают сюда и, выдохнув «Вот это да!», начинают удивляться, что музей не вошел в их экскурсионную программу.

Автор картин протоирей отец Рафаил в миру был Сергеем Симаковым. Нынешний настоятель храма Михаила Архангела, что в Бору с юности участвовал в выставках. Сначала вместе с друзьями «подпольными художниками» устраивал показы на квартирах, а в 1975 году демонстрировал свои работы на известной первой выставке неофициального искусства на Малой Грузинской в Москве.

В Угличский район художник попал случайно. Выбирал домик для летней мастерской. Уж больно ему приглянулась полузаброшенная деревня Загайново. И в трех километрах от нее церковь c богатейшей историей. В XVII веке во время польской интервенции она стала форпостом для 300 мирян и 40 монахов во главе с игуменом Михаилом, пытавшимся оказать сопротивление врагу.


Что изменило жизнь художника, неизвестно: то ли атмосфера намоленной церкви в глухомани, куда Сергей Симаков вместе с женой ходил на службу каждый день, то ли смерть московского друга, отца Геннадия, но в 1991 году Сергей Борисович заканчивает духовную семинарию и становится отцом Рафаилом. С тех пор картины он больше не рисует. Статус не позволяет. Пишет только иконы и расписывает церковь Михаила Архангела, что в Бору.

В дар Угличу художник передал 187 полотен, выполненных в разные годы. Поэтому в галерее есть что посмотреть. Например, портрет Владимира Высоцкого. Художник почувствовал певца таким и оказался прав. Побывав на выставке, мать Высоцкого сказала, что, может быть, внешнее сходство передано не совсем точно, но этот портрет ее сына — самый правдивый. А образ Ефросиньи Полоцкой в исполнении художника церковь признала наиболее точным.

С картинами отца Рафаила произошло и еще одно чудо: «Соловецкие святые Зосима, Герман и Савватий» и «Новгородский чудотворец» замироточили. То миро видели многие, только отец Рафаил увидеть не мог. Картины будто предсказали его тяжелую болезнь. И что интересно, как только отец Рафаил пошел на поправку, мироточить перестали.

В этой картинной галерее планируется создать центр православия, где будет представлена его история — от самых истоков до сегодняшнего дня. Уже сейчас в музее действует православная программа для детей и взрослых. Только записываться на нее надо заранее.









Такая удивительная - простая жизнь.

Спаси Бог.
#261 | Георгий О. »» | 28.12.2011 14:29
  
1
У каждого из нас есть свой Ангел-Хранитель, приданный нам от крещения. Но так часто мы грехами своими гоним его прочь. И все же он постоянно приближается и говорит нам... я здесь. Покайся.



Ангеле Божий, хранителю мой святый, на соблюдение мне от Бога с небес данный! Прилежно молю тя: ты мя днесь просвети, и от всякаго зла сохрани, ко благому деянию настави, и на путь спасения направи. Аминь.
#262 | Георгий О. »» | 30.12.2011 09:55
  
1
Идет предпоследний день 2011 года. Всего два дня - и новая данность, новые календари, новая точка отсчета жизни. И все же... ничего не изменится в одночасье - жизнь все так же будет течь, с огромной быстротой ниспадая в прошлое... И все же Богом дан нам календарь. Я до конца этого не понимаю и сегодня - по истечению многих дней с того момента, когда впервые об этом подумал. Читал " Пасхальную хронику" - и не уразумел. Умом соглашаюсь, духом - нет. Время - наш разрыв с Раем, со своей подлинной сутью, еще одна условность после грехопадения... и, когда оно иссякнет, наступит конец веков, конец нашей бренной жизни в "кожаных одеждах", а что будет потом, после Второго пришествия и Страшного Суда? Где буду я, моя семья, мои друзья? Все это решается СЕЙЧАС!
До Нового Года - два дня...





Виталий Дмитриевич Линицкий! Еще одно неординарное и неукладывающееся в параметры сего века и сего мира имя. Дивная судьба и чудное исповедование веры. В этой, проходящей мимо, скользящей, как солнечный луч по лицу, жизни - мимоходом выхватываются лица, имена, группы людей, и одни тут же сворачивают в сторону - и ты их теряешь, - другие коротко или долго идут рядом, и исчезают в тумане воспоминаний, но есть немногие, которые будут идти с тобой до конца... возможно, они - твоя судьба, Божья данность: ..." пошли мне, Господь, второго, что б вытянул петь со мной."

По этим немногим можно познать и тебя, ибо - скажи мне кто твой друг...
Отец Валерий исповедует радостное православие - не замечая времени в апостольских трудах во имя Божье, ежедневно служит литургии, исповедует и причащает, отец Михаил, не отходя от буквы, творит свою службу с глубоким внутренним покаянием, отец Евгений...
Отец Стефан в иной церкви, но и он творит во имя Божье...






Стефан (Линицкий)

Ф.И.О.: Линицкий Виталий Дмитриевич

Дата рождения: 19.06. 1934 г. 20 век

Церковная принадлежность
Апостольская Православная Церковь



Истинно-Православная Церковь в России



Биография

Родился 19 июля 1934 года в г. Сумы в семье военнослужащего Д.В. Сопова, впоследствии оставившего семью, вследствие чего уже в юношестве Виталий Сопов принял фамилию матери - Е.А. Линицкой.
После 7-летки поступил в Алма-Атинское театрально-художественное училище. Окончил его с отличием и был направлен в МГХИ им. Сурикова.
В 1961 г. окончил и его с отличием по факультету книжной графики и был определён в Калининский университет, где 2 года преподавал на ф-те подготовки учителей нач. и ср. школы.
После закрытия факультета перешёл преподавать в Строгановку, на кафедру рисунка. Через 2 года по идеологическим мотивам был уволен и оттуда.
Далее работал в обл. рекламы и дизайна в РОСГЛАВИГРУШКЕ и ВНИИХИМПРОЕКТЕ, где и дослужил до пенсии.
Будучи ещё студентом Суриковки и избрав темой своего дипломного проекта иллюстрации к "Братьям Карамазовым" Ф.М. Достоевского, Виталий Линицкий в процессе работы над ними постепенно начал проникаться религиозным сознанием, обратился к теме Бога, а потом - и к Самому Богу. В итоге поехал в Загорск, в Троице-Сергиеву лавру, где, 24 лет от роду, принял крещение и, параллельно с учёбой в институте, стал послушником. Сначала - там, затем - в Троицком подворье в Переделкино. Хотел совсем остаться в монастыре, но духовник благословил его на служение в миру - в качестве религиозного художника.
Долгие годы В. Линицкий нёс это послушание, свидетельствуя Слово Божие в своих полотнах, с течением времени всё дальше и дальше уходя от этого мира в область религиозной символики, занимаясь "богословием в красках", но мысли о церковном служении не оставляли его.
Был первым религиозным живописцем в СССР, решившимся познакомить зрителей со своим творчеством. В 1970-х годах его полотна можно было видеть в маленьких зальчиках на Малой Грузинке, где было "прописано" большинство художников-нонконформистов.
Служил келейником и алтарником в нескольких московских храмах, например, в Крестовоздвиженском на Алтуфьевском шоссе.
11 декабря 1981 г. игуменом Алексием (Казаковым) был пострижен в монашество, приняв имя Стефан.
9 января 1982 г. поставлен во иеродиаконы схимитрополитом Геннадием (Секачом).
9 мая 1983 г. поставлен во иеромонаха епископом Ташкентским Варфоломеем.
В 1991 г. в сущем сане принят под омофор епископа Одесского Лазаря (Журбенко) (Русская Православная Церковь За Рубежом), служил в домовом храме в Старосадском переулке, некоторое время был настоятелем в Марфо-Мариинской обители в Москве, служил также и духовником Казачьего Енисейского Войска.
В 1996 г. переходит в ИПЦ, поставлен в архимандрита.
Поставлен в епископы 17 декабря 1996 г. в Тернополе епископом Мефодием (Кудряковым) и епископом Иоанном (Модзалевским) с присвоением титула епископа Санкт-Петербургского и Старорусского.
Епископ (впоследствии архиепископ) Дмитровский с 26 июня 1997 по 10 января 2000 г. РИПЦ.
Председатель Высшего Церковного Суда, викарий Московской епархии. Член Св. Синода Российской Истинно-Православной Церкви (РИПЦ).
16 марта 2000 года возведён в сан митрополита Московского Апостольской Православной церкви.
Вернулся в РИПЦ после Объединительного Архиерейского Собора 2003 г. С 2004 г. - митрополит Крутицкий и Можайский, член Св. Синода РИПЦ.



УЧАСТИЕ В ВЫСТАВКАХ:

Дебютировал в 1958 г. на 4-ой выставке молодых художников г. Москвы.
С тех пор принял участие в общей сложности более чем в 70 отечественных и зарубежных групповых выставках: в середине 70-х гг. в квартирных у О. Рабина, В. Сысоева, М. Одноралова и др., во всех выставках объединения "20 московских художников" (1978-1999 гг.), межсекционных Осенних и Весенних выставках в МОКХГ и т.д.


ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ВЫСТАВКИ:

- 1961 г. Выставка в Доме Художника в г. Калинине (графика)
- 1961 г. В Доме-музее Ф.М. Достоевского в Москве (графика)
- 1961 г. В МГУ на Ленгорах (графика)
- июнь 1991 г. Выставка в г. Турне (Бельгия)
- 1992 г. Выставка в Белом Доме в Москве
- 1992 г. Галерея "Марс" (М. Филёвская)
- март 1998 г. Галерея "Вместе" (Б. Садовая)
- окт. 1999 г. Галерея "Вместе" (Трёхпрудный пер.)
- май 2002 г. Галерея "Южный Крест" (на Каширке)
- 2004 г. Выставка в "Доме Русской духовности" и др.


Библиография:

Интервью с художником В.Д. Линицким // "Вестник Р.Х.Д.". № 122. Париж, 1977, с. 166-178 (частично перепечатано в ж. "Астрология". 2003, № 4, с. 24-27).
Владимирова Е. "В северном затворе" // ЖМП 1989, № 5, с. 15-16.
"И постигнешь тайну Божию": Беседа с о. Стефаном (В. Линицким), записанная Вл. Фёдоровым) // ж. "Социум", 1992, № 7, с. 74-77.
"Радость о свете Христовом": (Беседа с вл. Стефаном (Линицким) // ж. "Наука и религия", 2000, № 2, с. 28-30.
Багдасаров Р. "Видящий Бога" // ж. "Эгоист", 2003, № 3, с. 170-180.
Багдасаров Р. "Цветотональное богословие": Линицкий. Глава из кн. "За порогом. Статьи, очерки, эссе". М.: "ЮС-Б", 2003, с. 218-228.
"Свет Литургии" / Митр. Стефан (Линицкий): Цикл живописных работ "Божественная Литургия". М.: "Гогла", 2006, 38 с., 15 ил.
Апокалипсис: 2 цикла живописных работ. М.: Гогла, 2007.
Времена Года: 2 цикла живописных работ. М.: Гогла, 2007.


(см., например, о живописи и биографию Стефана Линицкого:
http://www.rgz.ru/arhiv/10.06.2002/planeta/txt3.html,
http://www.artlib.ru/index.php?id=11&idp=0&fp=2&uid=1845&idg=30&sa=1&pid=264)


Должности и места служения

митрополит
Апостольская Православная Церковь

16.03. 2000 г. 20 век -
21 век


Митрополит + Стефан ( Линицкий)
С митрополитом Стефаном я познакомился ещё в далёком 1985 году, когда он был ещё просто Виталием Дмитриевичем, на выставке "20 московских художников" в Москве.

Познакомился не сразу, а после того, как увидел его работы. Ощущение лучащегося света...Шок...Таких работ и в таком стиле (да ещё и в атеистической стране) я не видел.


Мы подружились быстро, ибо занимались одним и тем же - богоискательством, да ещё и с мистически-православным уклоном. Я стал ездить к нему в Перемилово ( деревня под Яхромой) и познакомился с его супругой Василисой (в монашестве Агнией) - человеком вообще особой духовности.
Наше общение дало мне очень многое, а главное из него - это совершенно другие пространственно-временные ощущения. При совместном духовно-молитвенном общении с ними и группой единомышленников, возникал пародокс: время текло совсем по-другому, и было чёткое ощущение, что вся группа сдвигалась в некое параллельное пространство. Прямо-таки чёткий каббалистичесуий закон: количество и качество объединённых воедино субъектов привлекали прямо-пропорционально нисходящий Высший Свет, вызывающий в субъектах тикун (исправление) и поднятие в более высокую духовную реальность.


После нашего знакомства мы с ним долго путешествовали в поисках Истины: из РПЦ-в Катакомбную Церковь, потом РПЦЗ, и т.д.
Спустя 25 лет я понял, что что Истина совсем рядом. Она - как солнце, которое светит на всех. Солнце не может приватизировать никто, как и Истину: ни православные, ни мусульмане, ни иудеи, ни кто-либо вообще.
P.S. Несколько лет назад владыка Стефан подарил мне диск со своими работами.



Пасхалии и художник Виталий Линицкий...



Прежде, чем вести рассказ о Пасхалии и художнике Виталии Дмитриевиче Линицком, известного, как члена двадцатки Московских художников с Малой Грузинки, считаю, для себя необходимым упомянуть о первой встрече с ним в конце зимы 2002года.
Поехали в гости к о.Стефану (он же в миру В.Д.Линицкий) с Хроносом, я что бы познакомиться (как «художник» к художнику:-))), а Хронос со своими целями . «Поехали»…, потому, что не в Москве живёт, а недалеко от Дмитрова.
Значит, знакомство, - целое мероприятие. Ну, что я видела? Пейзажи за окном. Потом дом вписанный в пейзаж, потом, о.Стефана, вписавшегося в окружающую ПРИРОДНУЮ среду. Но, пообщавшись, я поняла, что только в природную, но не в социальную. Такой, улыбающийся, бородатый мужчина, очень энергичный, гостеприимный, обаятельный, …Хронос представил меня, как художника, работающего в технике – фреска…

Во время разговора, уже за чаем, обратившись ко мне, Виталий Дмитриевич, вдруг неожиданно рубанул, как лазерным лезвием, навсегда отрубив некие неверные движения, той части души, которая участвует в процессе творчества: « Не люблю, когда по своду Храма мужики и бабы летают!»…




Потом, уже была выставка с 8-23 мая 2002 в Галерее "Южный Крест" (ГВЗ "На Каширке"). Кому интересно, можно почитать здесь http://www.metakultura.ru/sou_krs/linitskiy1.html, а от себя добавлю, что проходила она на Светлой Седмице. Когда развешивали картины, оказалось, что сделать это было невероятно сложно. Из-за геометрии, заложенной в полотнах, каждый сантиметр приходилось вымерять. И с буйной энергией Виталия Дмитриевича иметь дело не просто, но весело.
Когда картины были развешены, о.Стефан забился в уголок, как скромная мышка и ждал открытия выставки, а потом ка-а-к развернулся не на шутку (он же катакомбный митрополит, у него вечные конфликты с РПЦ, с зарубежниками, со всеми, я ж говорю, буйный характер). Малюсенькая часть весёлых картинок, представлена
здесь. Любуйтесь на здоровье.


Аннотация: [ Цикл картин ?Божественная литургия? был создан в 1977? 1987 гг. и состоит из 15 работ (планшет, холст, масло, 120 х 80 ). ?Божественная литургия? экспонировалась на выставках : - 1987г. 10-я выставка 20 московских художников (МОКХГ) - 1988г. 1000-летие крещения Руси (МОКХГ) - 1992г. Перс. выставка в Белом Доме в Москве - 1992г. Выставка живописи в Д.К. им.Королёва (г.Королёв) - 1992г. Перс. выст. в галерее ?М`арс? (Мал.Филёвская) и др. ] Этот цикл ? первая попытка изобразить храмовое действо средствами станковой живописи, отобразить цветовую символику Преображённого порядка Евхаристического Канона и получение печатей Благословенного Неба, сорастворение во Господе принявших животворящие Христовы Тайны, причастников Божьего Естества. Цикл картин ?Божественная литургия? начинается со ? Входных молитв?. Вселенная с Иерархиями проявлена световым Крестом. Открытый престол с символическим изображением Троицы, горнего места, деисусного чина. Матерь Божья в просительной молитве к Сыну у престола со Всевидящим оком, окружённом 12-ю цветущими церквями во время империи зверя. Св. Иоанн Предтеча в цветущей природе с образом ?О Тебе радуется?. Символическое изображение церкви и просфор. К престолу, семисвечнику, дарохранительнице и напрестольному Евангелию устремлено покаянное кафолическое человечество. Вселенная предуготовляется к Великому Таинству. Горний цвет ? от полного спектра до сиренево-голубого. Дольнее находится в смиренно-покаянном сиренево-фиолетовом состоянии.
Год создания: 1977
Техника: масло
Размеры: 120х80
Дата размещения: 23.06.2006, 14:22















Как мы живем и по какому компасу сверяем свою жизнь.

Камо грядеши, человек, на пороге 2012 года?
#263 | Георгий О. »» | 31.12.2011 11:40
  
2

Мир Вам!

Дело к вечеру, - заканчивается последний день 2011 года по мирскому календарю!
В каждой точке нашей планеты мы молимся Богу нашему Христу. Просим Его не оставить нас в беде, благодарим за помощь, радуемся и ликуем, восклицая в сердце своем, - Тобой, Господи Христе, хвалюсь, да не постыжусь во век!
Так много у меня братьев и сестер! Так много излили они на меня любви в проходящем году, так сильно поддерживала меня их искренняя молитва в трудах моих, и горестях моих. Чем я , Боже, заслужил столько Твоей милости, как отплачу братьям моим и сестрам моим за любовь и поддержку их?








Господи Боже мой и Создателю! Благодарю Тебя, истинного Бога моего, за изливаемую на раба твоего любовь, за дарованную Тобой Благодать, - неописанную сладость для сердца моего, за то, что ты помни шь меня и в согрешениях моих, и не оставляешь меня в надежде на покаяние.
Слава Тебе, Господи, во веки веков!
Господи, укрепи всех, кто дал мне в этом году хоть кроху тепла от своего сердца, кто уберег меня своей молитвой от зла и растопил в душе моей страх. И всякого незнакомого мне брата, и всякую незнаемую мною сестру, за меня моливших Тебя и верою своею спасших меня от пропасти неправды - согрей неизреченой милостью Твоей Благодати. Подай им спасение, все необходимое для жизни в сем веке, и ответ непостыдный на Суде Твоем! Аминь.






Радости Вам, братья и сестры!










#264 | Вера В. »» | 31.12.2011 14:03
  
3
Спасибо Вам, Георгий, за искренность, тепло, терпение, за умение быть рядом в трудную минуту, за добрые слова поддержки... Слава Богу за все!!! Мира, радости и ЛЮБВИ!
#265 | Георгий О. »» | 31.12.2011 14:22 | ответ на: #264 ( Вера В. ) »»
  
2
Спаси Бог и Вас, Вера! На самом деле, нас совсем немного - православных - в большом океане христиан. Радоваться будем, что родились под сенью Покровы Богородицы, что с молоком матери входила в сердца наши вера предков, кровью освятивших возможность нашего бытия здесь и сегодня.
Добра Вам в веки, мира в душе.


Братья и сестры! Простите меня грешного раба Божьего Георгия, если чем обидел кого в этом году или еще раньше. Не держите зла - коленепреклонно прошу.

Мир душам Вашим.
#266 | Георгий О. »» | 03.01.2012 10:43
  
2
ХУДОЖНИК АЛЕКСАНДР ХАРИТОНОВ(1931 - 1993)


ПОРХАЮЩИЕ АНГЕЛЫ С ОБРАЗОМ БОГОРОДИЦЫ над многоцветными полями византийских мозаик - такой образ художника отложился в моей памяти после первого знакомства с его картинами в 1991 году. Не то, чтобы я был очень далек от всего этого, - мир византийской культуры уже кружил в моей голове пестрыми лентами равенских и римских мозаик, иконами Раннего Возрождения до Джоттовской чистоты, но кроме какого-то настороженного интереса к Харитонову, ничего не дрогнуло больше, не потребовало развития знакомства... Много позже я об этом пожалел. Но тогда, в совершенно неуправляемые 90-е, бандитско-залихватские, выкатившие на поверхность с истинными, долгие десятилетия скрываемымы сундуками сокровищ, огоромную массу вони и беснующейся похабщины, - я пропустил мимо себя целую эпоху художника Харитонова.
Как все изменилось сейчас, - ценное, божественное, духовное - почти окончательно погрено под феерией чувственного безумства потребления, рынковых хитростей и лицедейного лукавства всевозможных художественных форумов...
Что ж - пора искать православную трою в кучах непотребного мусора, покупаемого за баслословные деньги, кичевую смесь порно и агитки, но, на поверку оказавшуюся всего лишь... мыльным пузырем.
Как-то мы со старцем стояли на хорах тысячелетней Софии Киевской и молча разглядывали удивительные мозаики, непонятно каким образом сбереженные от всех воен и злоключений за десять веков...
Среди тех мозаик вполне помещались... картины Харитонова, но звучали они в другой гамме иного времени.
Старец повернулся ко мне, его лицо тоже было как бы из древней мозаики, и сказал - "... спасутся чистые сердцем... чистые..."







Радость грядущего Преображения


Троица (памяти Андрея Сахарова) 1990 г.

Художник Александр Харитонов так писал обычные среднерусские пейзажи, что они казались вышитыми жемчугом. Его работы всегда относили к неофициальному полуподвальному искусству, хотя в них никогда не было эпатажа. Но почти всегда на картинах Харитонова — ангелы, видимые и невидимые.



Александр Харитонов родился в 1931 г. в Москве, на Плющихе. Самое светлое воспоминание детства осталось от бабушки, которая покупала краски, радовалась его рисункам, водила в церковь, где будущий художник подолгу слушал церковное пение, рассматривал иконы и стенные росписи. Очевидно, и читать-то он выучился по бабушкиному молитвослову. Друзья вспоминают, что церковно–славянским он владел блестяще — как мало кто в его поколении.

Харитонов был одним из лучших учеников в художественной школе, но вынужден был бросить занятия из-за тяжелого материального положения семьи. Однако, работая, он не оставлял живописи, продолжал учиться самостоятельно. Любил музыку и литературу, тонко чувствовал русскую классику. Любимые писатели — Достоевский и Гоголь. Немало времени Харитонов отдал изучению византийской иконы, древнерусской живописи и церковного шитья жемчугом и камнями — все это потом прочно легло в основу его собственного творчества.

Не от воспоминания ли о детских днях в его картинах однажды затеплится тот рассыпающийся и возносящийся свет множества церковных свечей? Тот дружный живой свет, который так влечет к себе в храме маленьких детей. Быть может, благодаря именно этим сильным и светлым ранним впечатлениям Александр Харитонов станет особенным художником — с детством в сердце. Он откажется и от кубизма, и от реализма, от всяких умственных построений и «требований эпохи» и будет неспешно, будто в монастырской мастерской, творить картины, где каждый мазок равен одной нанизанной бусинке или одному камешку на четках.





Хотя у начинающего художника были наставники и среди современных признанных живописцев, но главным учителем оставался художник XIX века Алексей Саврасов, с которым Харитонова роднит один из его главных принципов — «изображать все обыкновенное, то, что все мы видим каждый день, и делать его необыкновенным», ибо, как писал уже Харитонов-поэт, «во всем разлит значенья вечный смысл». Он возрождал традиции религиозной иконографии в светском искусстве. В его живописи и графике, сочетающих черты позднего символизма с манерой, близкой (в живописи) пуантилизму, сказочные видения причудливо соединяются в цветном мареве с реальными среднерусскими пейзажами.




«Икона в небе»
Имя А.Харитонова постепенно приобретает известность, преимущественно в кругу интеллигенции, в мире художников, среди знатоков и любителей изобразительного искусства. С 1958 года работы Харитонова с успехом выставляются в России и за рубежом. С конца 1950-х годов художник стал создавать свои таинственные философские картины-притчи, в которых с самого начала просматривается линия обращения к православной истории и культуре Руси. Известной становится и сама манера художника, его самобытный стиль, одновременно новаторский и традиционный (новаторский по форме и чувству, традиционный по духовности содержания) , и его особенная концепция эмоционального пейзажного образа с тончайшей по цветовому строению гаммой оттенков. В последние годы он писал абстрактные картины, передавая в них порыв ветра, движение сфер. Картины Александра Харитонова передают сакральный мир, его размышления о вечном. Александр Харитонов умер 5 февраля 1993 года.




Лидия Соостер, вдова известного эстонского художника Юло Соостера, вспоминает: «Каждый вторник приходил мой любимый художник Александр Васильевич Харитонов. Саша всегда сидел в углу, стараясь быть незаметным, и рисовал, рисовал, а потом дарил мне рисунки. Саша Харитонов был совершенно русский человек, русский художник, он был какой-то, как мне казалось, нестеровский. Был добрый, застенчивый, всегда улыбался…»

Мало кто мог понять, что главная тема Харитонова — евангельская. Что выставленная в 1975 году в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ «Плачущая ослица» — образ покаяния, а не картина в защиту природы. Что маленькие блаженные человечки (каждый — в ореоле светящегося нимба), роящиеся как пчелы среди васильков и ромашек, — это новомученики, уходившие молиться в леса и поля, как в катакомбы.






Его работы — драгоценный домотканый ковер, цветной калейдоскоп, из пестроты которого постепенно проступают среднерусские вольные пейзажи, маковки церквей, дамы в кринолинах, крестьяне в нарядах шекспировских героев и, конечно же, бесконечные фигурки ангелов. Они — любимые харитоновские персонажи, растворенные повсюду и кружащиеся в небесном хороводе. Творчество Харитонова, безусловно, религиозное, но он писал не иконы, а картины, их цветом и светом, каждой каплей краски или росчерком карандаша славя Божий мир.






Одна из таинственных и наиболее показательных работ — «В небе три Ангела и, кажется, еще четыре». Уникальность ее в том, что при всей внешней завершенности она не закончена. Здесь видны слои той самой уникальной «нерукотворной» техники Харитонова. Он начинал писать широкой кистью, а заканчивал тонкими, почти ювелирными мазками тонкой кисточкой, нанося слои масляной краски один за другим (иногда число слоев доходит до сорока). В результате возникает впечатление картины из бисера, где само изображение рождается как бы изнутри. В зависимости от величины и цвета последних штрихов картины также напоминают мозаики или церковное шитье речным жемчугом.


.

Картина «В небе три Ангела…» похожа на мозаику неслучайно. В Библии праведников называют «драгоценными камнями». Из таких «камней» и «выложил» художник картину. В пестром абстрактном пространстве выделяются три белых ангела, а очертания остальных тают в этой безбрежной мозаике.






«Детство Варфоломея.Сергий Радонежский» 1976
«Ангелы спускаются на землю», «Праздник», «Удивление» и многие другие картины несут в себе новую концепцию грядущей эпохи и предстоящего Преображения. Спускающиеся на Землю ангелы встречают людей со светящимися нимбами, символизирующими их высокий духовный уровень. У них еще нет крыльев, их еще притягивает к себе земля, но вокруг голов уже вспыхнул свет инобытия и зажегся огонь духа внутри. Мы видим яркую толпу — людей, собравшихся у церкви, и тут же — святых, стоящих на той же зеленой траве, что и остальные. Между ними и собравшимися нет ни традиционной границы, ни того особого красного цвета, который на иконах обычно знаменует иной, потусторонний мир.



В «Удивлении», одной из самых интересных картин Харитонова, тот же сюжет прямого общения преображенного человека со спускающимися на Землю крылатыми небожителями. О Преображении и пути в инобытие повествует и картина «Розовая дорога к белым березам», где деревья, трава, цветы, люди кажутся и земными и неземными, как бы переходящими из одного состояния в другое.





Александр Харитонов имел возможность писать иной мир, как говорится, «с натуры». За последние восемь лет жизни, когда художник работал только левой рукой (правая была парализована), он семь раз пережил клиническую смерть. Это невиданный врачебный случай — что-то постоянно возвращало его к жизни, и он писал новые картины. С 1986 года Александр Харитонов был прикован к постели, но болезнь не ожесточила его. Приняв недуг как схиму, он считал себя самым счастливым человеком и стремился показать людям, какой великий дар и праздник наша жизнь, являющаяся лишь частью вечности. Свои картины он обычно начинал писать с изображения облаков, созвучных разным музыкальным мелодиям, увлекая зрителей в божественный мир святых и ангелов.




Любую работу художника, будь то пейзаж, религиозная живопись, рисунок или пока не изданные белые стихи, сказки и философские эссе, ощущаешь как откровение, побуждающее к глубокому философскому размышлению о вечных христианских ценностях. Картины мастера являются частью его души, их можно долго рассматривать, они обращены лично к каждому из нас. Творчество Александра Харитонова, одновременно народное и классическое, — это неисчерпаемое умозрение в красках, говорящее о бессмертной душе русского народа.

Харитонова можно назвать великим романтиком, уникальным живописцем, имеющим свою концепцию эмоционального пейзажного образа, а также мастером тончайшей ювелирной графики, создателем многослойной точечной техники. И все же самое главное в творчестве художника — то, что он по-новому продолжил нить православного искусства и в своем творчестве он явил на свет Божий думы и чаяния целого поколения, которое не растеряло духовной стойкости в годы безвременья.

по материалам:
статья в журнале «Нескучный сад»,
статья в «Независимой газете»,
статья в «Стенгазете»,
«Чудо всегда незаметно». Татьяна Соколова,
РИА Новости, день 10 мая в истории
Картины А. Харитонова в Музее Актуального Искусства
Память о чуде, явленном ребенку






Виктория Хан-Магомедова



Памяти Александра Харитонова

Вдова художника и философа Александра Васильевича Харитонова (1931–1993) Татьяна Соколова устраивает выставки его памяти в день смерти художника 5 февраля в разных экспозиционных пространствах Москвы. У каждой выставки — своя концепция, своя интрига, своя тема. В них участвуют разные художники и всегда показываются работы Харитонова. Причем в разных пространствах произведения мастера звучат по-разному, обретают какую-то новую жизнь. На таких выставках зрители открывают малоизвестные или редко экспонируемые произведения Харитонова из частных собраний. Дополняют выставки обычно произведения учеников художника или его последователей. Как и на 16-й выставке памяти Харитонова в Музее А.Н. Скрябина, где представлены произведения мастера и его последователей Александра Шеко и Владимира Землякова.







Художник-самоучка, нонконформист Харитонов месте с Дмитрием Плавинским, Владимиром Яковлевым, Михаилом Однораловым участвовал в знаменитых выставках в павильоне “Пчеловодство” и в Доме культуры на ВДНХ. Каждая встреча с его искусством на выставках, организуемых Соколовой, убеждает в особой миссии этого художника. Его творения заставляют задуматься о сложных этических и нравственных проблемах выбора, встающих перед современным человеком, хотя никакой назидательности, подходящих формул для апеллирования к высоким чувствам в них нет, лишь высокие пластические достоинства.





Он разработал концепцию эмоционального, духовного, философского, романтического пейзажа, ориентированного на философское постижение мира. Ранние византийские мозаики, древнерусские иконы, церковное шитье жемчугом и драгоценными камнями — источники его вдохновения. Вот картина “Память о древнерусском искусстве”: торжественная, красивая, как явленное чудо.












Своими учителями Харитонов считал Достоевского, Гоголя, Саврасова, Флоренского, Моцарта. Его называют представителем православного неоавангарда. “Нужно писать всё обыкновенное, то, что видят каждый день, и делать это необыкновенным”, — говорил художник.

Картины Харитонова кажутся написанными драгоценными камнями и бисером. Эффекта слияния он добивался благодаря многослойной системе письма — в его работах более сорока слоев. Он создал свою манеру необычного пуантилизма: писал крошечными цветными мазками. Невозможно представить, насколько трудоемкой была работа над таким произведением.

На выставке представлены и абстрактные картины мастера — “плывут облака на музыку Моцарта” и “плывут облака на музыку Шнитке”, также написанные разноцветными мазками. О том, каким блистательным рисовальщиком был Харитонов, свидетельствуют созданные незадолго до смерти рисунки, особенно изображающие деревья: одухотворенные, утонченные.







Представитель традиции русского космизма 1920-х годов Шеко навсегда сохранил в своем творчестве любовь к неброской красоте природы Русского Севера. Не случайно голубой цвет — островов, озер — становится излюбленным в его творчестве. Участник выставок в Горкоме художников-графиков на Малой Грузинской, он работал художником кино на Мосфильме. Большую роль в формировании Шеко как художника сыграло знакомство и творческие отношения с Харитоновым. Очарованный Севером, он продолжает вносить образы природы в свои произведения, оригинально совмещая жанры пейзажа и натюрморта (“Натюрморт с валторной”), создает эмоциональные, пронизанные светом наэлектризованные полотна. “Реквием Моцарта” — самая драматичная его работа, с устремленными в небо темными крестами на фоне то ли гигантской светящейся фрески, то ли сверкающих распростертых ангельских крыльев.







Близкий по духу Харитонову, но работающий в другой манере Земляков в совершенстве освоил и виртуозно использует технику сухой кисти масляными красками на холсте. Он учился у легендарного Василия Ситникова, был знаком с Харитоновым, выставлялся в Горкоме художников-графиков на Малой Грузинской. Об “уроках” Ситникова напоминает поразительный, мерцающий, словно исчезающий, рисунок человеческой фигуры, решенной с помощью специфической моделировки объема в пространстве, без использования линий. И другие работы Землякова очень самобытны, но выполнены в стилистике Ситникова. Рассеянный свет, камерность, интимный характер произведений Землякова делают их особенно притягательными (“Древо”, “Багульник”).






И все же... лучше один раз увидеть, чем сто раз перечитать...































#267 | Вера В. »» | 03.01.2012 14:31
  
0
Какие дивные работы. Спаси Вас Бог, Георгий! Мне очень нравится...
  
#268 | Сергей И. »» | 03.01.2012 14:53 | ответ на: #241 ( Георгий О. ) »»
  
2
"Наглец Рубенс изобразил на своих полотнах горы фламандского мяса". Оноре Бальзак.
#269 | Георгий О. »» | 03.01.2012 14:56 | ответ на: #267 ( Вера В. ) »»
  
1
Мир Вам, Вера!
Он действительно видел... рай.
Спаси Бог.
#270 | Георгий О. »» | 04.01.2012 18:34
  
1





Мир Вам! Кому-то может показаться, что я пытаюсь противопоставить духовное искусство всем прочим направлениям в творчестве, об этом не только думают, но и говорят... нет, не пытаюсь. Зачем, - имеющий глаза, рано или поздно, хорошо бы не поздно, сам увидит - и все поймет. Помните старую сказку Андерсена "Голый король", - так вот, всегда найдется ребенок, который крикнет заветную фразу... и у всех, или почти у всех - откроются глаза.
А вот что я действительно хочу сделать - так это вернуть зрителю прекрасных художников, пренебрежительно заброшенных сегодняшними торгашами от искусства в бездну забытья. Впрочем, это не сегодняшний опыт - так было с Эль Греко, с Вермеером, с Веласкесом... Хорошее всегда рано или поздно возвращается, но... оно уже не конкурентно... оно - антикварно. Может ли Харитонов конкурировать с К...? Не может - умер уже - и вот она, слава. Он за ней не гонялся голым перед ошалелой чужестранной публикой в виде животного, не резал вены перед горячими софитами - потому как это - бесовщина и беснование, а он любил рай - и стремился в своей непроглядной жизни в эту всеобщую мечту, и, хочется надеяться, Бог милостив, значит...
Разные измы - не печать на челе!
Впрочем, есть каста людей, которые других, творящих, людей раскладывают по полочкам, комодам, сундучкам, вешают им на шеи бирки, причем многие творящие радостно наклоняют голову... Что это? Театр абсурда? Коллективное безумие? Или хорошо срежиссированный спектакль?
Но, Слава Богу, были, есть и будут безумцы-одиночки, - нет, это не бунтари, о которых так много толков, ибо эти последние всего лишь провокаторы, их день - сегодня, их тема - что нравится. День же тех - завтра, их тема - величие духа, и всегдашняя правда по дороге в... рай.
Случается, по воле Божьей, слава догоняет их еще на дорогах этой жизни, но они часто уклоняются от софитов - им эти феерверки... обременительны.
И, Слава Богу!

------------------------- --------------- ДМИТРИЙ ПЛАВИНСКИЙ. -------------------------







Биография

Родился в Москве 28 апреля 1937 года. В 1951 поступил в театральное отделение художественного училища памяти 1905 года. Им руководил В. А. Шестаков, в прошлом главный художник театра им. Всеволода Мейерхольда. Окончил училище в 1956. Один из лучших мастеров московского «неофициального искусства». В шестидесятые — семидесятые годы прошлого века входил в «двадцатку» — группу московских художников — «авангардистов», участвовал во многих нашумевших тогда выставках. Дмитрий Плавинский был одним из основателей и лидеров художественного движения «нон-конформистов» в России. С 1975 — член и постоянный участник выставок Московского Городского комитета графиков на Малой Грузинской ул. С 1978 — член Московского союза художников.
С 1991 по 2004 художник жил и работал в США (Нью-Йорк). Особую известность художнику принесли романтически-меланхолические живопись и графика, — работы, сочетающие в себе черты замысловатого гиперреалистичного сюрреализма с православно-церковными мотивами. Трагедия в Нью-Йорке 11 сентября 2001 послужила поводом для написания мастером серии работ на тему «Апокалипсис 11 сентября». На этом американский период жизни и творчества был для Плавинского исчерпан и закончен. В 2004 он снова и насовсем вернулся в Москву.
Творчество

Сам Дмитрий Плавинский определяет разрабатываемое им направление в искусстве как «структурный символизм», где целостный образ мира расщепляется в последовательность символических образов, погруженных в пласты времён — прошлого, настоящего и будущего. Удивительны по мастерству исполнения офорты и тушевые рисунки Плавинского, его живописные и графические работы отличаются на редкость сложной фактурой и техникой исполнения. Их многозначительность и метафизика как-то исторически увязаны с материалом и продолжают классику — Дюрера, Гойя, Рембрандта.]Работы находятся в собраниях

Государственная Третьяковская галерея, Москва.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Москва.
Музей «Другое искусство», Москва.
Коллекция Колодзей русского и восточноевропейского искусства (Kolodzei Art Foundation), США.
Музей Ludwig, Кёльн.
Metropolitan Museum of Art, Нью-Йорк


Знакомство с художником, как мне кажется, лучше начинать с графики, если она есть, конечно.

























ДМИТРИЙ ПЛАВИНСКИЙ




ГОЛОСА МОЛЧАНИЯ




Дмитрий Плавинский родился в Москве в 1937 году. В 1951 поступил в художественное училище памяти 1905 года на театральное отделение. Им руководил В.А. Шестаков, в прошлом главный художник театра им. Вс.Мейерхольда. Окончил училище в 1956 году. Путешествовал по всей стране от заполярного Урала, Новгорода, Пскова, Дальнего Востока до Самарканда и Ашхабада. В конце 50-х - 60-х г.г. Дмитрий Плавинский стал одним из родоначальников и лидеров художественного движения нон-конформистов в России. С 1991 года по 2004 художник жил и работал в Нью-Йорке. Его работы приобретены рядом американских музеев, в том числе музеем Метрополитен, МОМА (музеем современного искусства) и Зиммерли арт музеем (университет Ратгерс).

Посвящается Диме Краснопевцеву


... я всегда хотел быть тем, что я есть.

Осень. Воронцовский парк. Туман. Тяжёлые медные кроны деревьев пронизаны стволами лип цвета индиго. На корнях развесистого дуба я и Дима Краснопевцев уютно расположились с бутылкой портвейна "три семёрки". Запах прелых листьев. Тишина.

Ополовинив бутылку мы погрузились в прошлое...

- Дима, - говорит мне Дима, - ты единственный из нас можешь написать воспоминания о том, как и чем мы жили, не искусствоведческий труд, а просто всё то, что придёт в голову. Пройдёт некоторое время и, я уверен, это будет интересно.

- Дима, - отвечаю я Диме, - жизнь полна бессмысленной динамики и сосредоточиться на прошлом нет возможности. Вот попаду в больницу, тогда может быть...

Но жизнь не любит шуток...

Вновь и вновь, уже в который раз, скручивая тугую спираль цвета побежалости стального лезвия, перебрасываю упругие, но уже слабеющие дуги через могильные впадины красного глинозёма, через периоды мучительно-неотступной Судьбы. Слоняюсь по коридору больницы в грязно-синей казённой пижаме, подхожу к зарешетчатому окну и жадно всматриваюсь в яркий солнечный день, в опушённые майской зеленой дымкой тополя, весело играющих за ними девочек, в красные флаги на домах.

Праздник первое мая. На улицах никого. Страна пьёт.

Моя рука, согнутая в локте после внутривенной инъекции, разгибается, я сбрасываю на пол красную от крови ватку и иду в кабинет, любезно предоставленный мне врачом, писать воспоминания.

Я раскрываю перед собой записи разных лет, письма, наброски, беру чистый лист бумаги и думаю - с чего начать? Начну традиционно с детства.

Родился я в 1937 году, в Трубниковском переулке, в том месте, где он выходит на церковь Спаса-на-Песках. Спасо-песковский бульварчик примыкает к церкви, а саму белую церковь прекрасно изобразил Поленов в "Московском дворике".

Наш дом чудом уцелел от посохинского шрама в виде Калининского проспекта, уничтожившего драгоценнейшие кварталы старой Москвы. Типичный доходный дом начала века. Дочь владельца была художницей и для неё он выстроил мезонинчик-мастерскую. Она вскоре умерла от чахотки. И судьба распорядилась так, что я родился и жил первые месяцы в мастерской. Она была разделена надвое. В одной половине - я, мать, отец, бабушка, а в другой – одинокий алкаш. Напившись до безумия, он с пафосом то декламировал, то пел вирши Есенина. Существование других поэтов, ему не приходило в голову.

Вход в мезонинчик шёл через чердак. Я смутно помню доски, положенные в виде дорожки на чердачную грязь и шлак, кошек, затаившихся за балками, грязную паутину, косые пыльные лучи солнца, падающие из выбитых слуховых окон. Помню страх падения на доски - я зацепился за что-то тапочкой.

Довоенные годы почти не помню. Большую их часть провалялся в детской Филатовской больнице. Менингит, рожа головы, трепанация черепа - это здорово отбивает детскую память.

Помню второй страх: мой безумный папаша приволок прямо с демонстрации настоящее огромное знамя с гербом, кистями и пикообразным навершием. Смеясь, дал мне его подержать. Знамя выскользнуло из моих ослабевших ручек и, диагонально пересекая кубатуру застекленного бокса, начало падать. От ужаса у меня сжалось сердце. Отец вовремя подхватил знамя.

…Прабабку мою по материнской линии беременную привезли от немецкого барона, где она была работницей. Ее поселили у родственников под Ригой в Яундубулты, где она вскоре родила дочь. Барон ловко избежал семейных недоразумений.

Бабка вышла типичной латышской крестьянкой - плотной, с приземистой фигурой, квадратным лицом, властной и скупой. Когда пришел срок, вышла замуж за местного красавца Каспара, профессионального каменщика. Она родила от него трех дочерей, в том числе Анну, мою будущую мать. Позже, мать мне показывала дома в Риге, выстроенные моим дедом. Будучи человеком романтическим, порывистым и неудовлетворенным, страдал тяжелыми запоями. Вскоре, заработал чахотку, сведшую его в могилу. Черты характера отца перешли к матери, его запои - мне.

Мать выросла красивой, мечтательной девушкой, воспитанной на поэзии Яна Райниса и русской прозе Тургенева. В последних классах гимназии в неё влюбился министр иностранных дел тогдашнего буржуазного правительства Ульманиса. Сея, такова была его фамилия, предлагал ей руку, блистательную светскую жизнь в Париже и Ницце, но получил вежливый отказ.

Борис Свешников в начале шестидесятых годов мне рассказывал, как в лагерях Ухты сидел в бараке с латышом, пожилым, "доходившим" на общих работах человеком.

- Он помог мне выжить, научил, как распределять пайку чёрного хлеба на весь день, а главное, особой гимнастике и мы занимались по утрам за бараками. До посадки он был одним из министров Ульманиса.

- Как его звали, если помнишь? - настороженно спросил я.

- Сея, если не путаю. Да нет, точно, Сея.

Вот тебе и высший свет, Ницца и Париж...

Мать в это время досиживала свой магаданский срок.

Борис по выходе на свободу поддерживал с ним связь, он поселился в Риге и они иногда виделись, когда Сея бывал в Москве. Связь через некоторое время прервалась...

Романтика революции вынесла в Россию волну героически настроенных латышей. Несгибаемые и твердокаменные - они были надежной опорой Кремля и Лубянки.

Мать с подругами пошла на курсы "Красной профессуры", предводимой Бухариным. Там познакомилась с моим отцом и, после их окончания они стали преподавать историю в средней школе.

Время было холодное и голодное. Мать заболела туберкулезом. Врачи сообщили, что терять ей нечего, "рискните родить ребенка, вы или все равно умрете, или выздоровеете". Так появился на свет я.

Но вылечили мать не роды, а Магаданские концлагеря. Отец любил её самозабвенно. Она же принимала его страсть, как должное, с нордическим ледяным спокойствием и равнодушием.

Как-то, возвращаясь после уроков домой, познакомилась в троллейбусе с очень "интересным" мужчиной. Обворожительные манеры, плавная не гавкающая культурная речь, европейский костюм выгодно выделяли его из злобно-серого фона совдеповской толпы.

Они влюбились друг в друга.

По настоянию матери, отец снял в деревне Матвеевское пол-избы, куда вскорости я с ней переехал.

"Интересный" мужчина оказался крупным международным шпионом. Будучи профессионалом, прекрасно изучил жизнь всех слоев буржуазного общества от самого "дна" до "высшего света". Великолепно владел европейскими языками.

Ночами, мать затаив дыхание, внимала его невероятным рискованным похождениям, из которых он, как Джеймс Бонд, с легкой презрительной улыбкой сверхчеловека, всегда выходил победителем,. И всё во славу Советского Союза.

Мать впервые была счастлива.

Исчез он так же неожиданно, как появился. Исчез навсегда. Шёл декабрь 37 года.

Я вместе с матерью жил в деревне Матвеевское. Теперь, на месте этой деревни, разросся безликий микрорайон Москвы. Тогда же - пруды, гуси, утки, колодцы, избы и до Москвы - рукой подать. Отец навещал нас редко. Привозил продукты, теплую детскую одежду.

Глубокой декабрьской ночью раздался резкий стук в дверь. Мать догадалась, что это значит. По стране шли аресты. Дрожащей рукой отодвинула щеколду. В комнату вошли двое. Один из них молча приступил к обыску, другой - приказал матери одеваться.

- Возьми с собой теплые вещи, - посоветовал он.

Я проснулся от шума и стал кричать. "Исполнитель", чтобы успокоить меня, стал играть со мной пластмассовым попугайчиком.

- Быстрее, машина ждёт, - торопил "исполнитель".

- А, как же ребёнок? - с ужасом спросила мать.

- На него нет ордера, у него же есть отец, - был ответ.

Мать увезли в Бутырку. Она поседела за ночь. Мне было восемь месяцев.

Не знаю, сколько я провалялся один, голодный в ледяной избе. Совершенно случайно приехал отец, увидел моё голое посиневшее тельце, уткнувшееся лицом в подушку, перевёрнутую после обыска избу и всё понял. Закрутив меня в тёплое одеяло, отвёз в Москву. Папаша быстро подыскал замену отсутствующей матери и мы, в целях безопасности, переехали в подвал к новоиспечённой мачехе на Сивцев-Вражек. Она занимала девятиметровую комнату в большой коммуналке.

Там я испытал третий страх и ужас непрекращающейся, нестерпимой боли. Мать (мачеха, но для меня она по сей день мать - умерла в декабре 1990 года в возрасте 97 лет) поставила по середине комнаты ванночку, чтобы купать меня, залила её крутым кипятком и ушла в кухню за холодной водой.

До двух лет я был крайне неподвижен, но затем, во мне начался какой-то "ядерный распад", выделяющий сверхэнергию. Пока мамаша была на кухне, я кубарем, описав под потолком сальто-мортале, в вельветовых штанишках влетел в ванночку с кипятком. Из моей груди вырвался нечеловеческий крик. Влетела обезумевшая мать, вырвала меня из кипятка, сорвала толстые вельветовые штанишки вместе с кожей.

И вот, я снова в чёрной "скорой помощи". Садовое кольцо, вой сирены, рядом человек в белом халате. Лежу на животе, кричу:

- Доктор, помоги! Доктор, помоги! Док... - опять филатовка. Три месяца на животе в кроватке с полукруглым верхом, наподобие цыганской кибитки, надо мной - синяя лампа.

Советская медицина не прошла еще опыт второй мировой войны и ожоги лечили плохо.

Свежее мясо постепенно покрывалось коркой, под которой очень чесалось. Я ее осторожно прощупывал рукой. Это осязательное действие - первое впечатление фактуры, несущей мне выздоровление. И мои работы, построенные на принципе осязания, берут своё начало из кроватки филатовки. Но это будет через двадцать лет.

Судьба всё время меня держала, да и сейчас держит, на острие пограничной ситуации. В неравной борьбе жизни и смерти, пока выигрываю я, но сколь долго это будет длиться?

Грянул сорок первый год.

Вся наша семья (чуть не написал эмигрирует) эвакуируется в Сибирь, под Омск.


Москва-Черепаха. Дм. Плавинский
Послевоенный Сивцев-Вражек меня заворожил. Булыжная мостовая с травой между камнями, голубятнями, взгромоздившиеся одна на другую, каменные тумбы, врытые при въезде в тоннели подворотен, облупившиеся стены приарбатских особнячков, полусодранные афиши на фанерных щитах, бумажные кресты на стеклах окон, огромные деревянные саркофаги зловонных помоек, белые козочки в палисадниках дворов, кошки и собаки - живые и мёртвые, вечерняя золотистая пыль, тогда еще тихих, полупустых переулков, лишь изредка протарахтит "эмочка" или "полуторка" и снова тишина.

Над покосившимися домиками, в закатной мгле, вставали мистические видения. Они о чем-то переговаривались, что-то шептали друг другу. У одного призрака горел один глаз, излучая сквозь себя край заходящего солнца, у другого - застыла кривая беззубая гримаса, рядом чудовище тянет к небу руки со скрюченными пальцами, словно гоголевский мертвец из "Страшной мести". Это руины разбитых бомбами домов. Архитектурные галлюцинации испанца Гауди бледнеют перед этим фантастическим великолепием.

Над вечерним городом плывёт печальная мелодия губной гармошки. К ней присоединяется другая, третья - пленные немцы восстанавливают ими же разрушенную Москву.

Мои родители, учителя средней школы, возвращались с работы поздно: вечные педсоветы, собрания и т.д. Я был предоставлен самому себе, т.е. улице.

Шатаясь по переулкам и дворам, набрёл как-то на дом - угол Плотникова переулка и Малого Могильцевского. Дом на уровне третьего этажа опоясывал странный барельеф. Здание начала века, где когда-то размещался публичный дом. Барельеф этот я бы назвал "Шепотом сладострастия".

В пластическом угаре, опьянённые близостью чувственного касания тел, буквально за миг до полного их слияния, с удивлением узнаешь прижавшихся друг к другу... Пушкина, Гоголя, Льва Толстого. Эта обезумевшая триада с настойчивостью ритмов "Болеро" Равеля, пронизывает весь скульптурный пояс. Половина Льва Толстого не выдержала бурного натиска Гоголя и рухнула на тротуар, калеча прохожих. Остались алебастровые ноги прозаика, крепко опирающиеся на твердь земли русской.

Я быстро сошёлся с мальчишками этого двора. И началось...

Сил и увертливости было много, но фантазии у них явно не доставало. Я стал мозговым центром. Хулиганили страстно. Поджигали, взрывали, спускали с крыш на старых зонтиках кошек, не вылезали из чёрных ходов и помоек.

Раз мы откололи смертельный номер. Стояла июльская жара, и, набегавшись, мы захотели пить. Один из нас, Сергей, пригласил к себе в квартиру. То, что я там увидел, поразило меня. Фантазия вспыхнула бенгальским огнём. Весь диван покрывали разбросанные как попало большие фотографии Гитлера, в углу стояло огромное фашистское знамя с коричневой свастикой по центру, рядом большие стальные мечи с фашистским знаком у рукоятки.

Работа закипела. С помойки притащили палки, куски фанеры, клей нашли на столе, быстро наклеили фюрера на фанеру, всё прибили к палкам (надо было спешить - скоро вернутся с работы родители Сергея), схватили с кухни кастрюлю, знамя и в боевом строю, отчеканивая шаг, появились в Плотниковом переулке. Курс взят на Арбат. Знамя трепетало на ветру, мечи блистали на солнце, боевой строй держала барабанная дробь, крики "зиг хайль" прорезали сонную тишину переулка. Раны войны ещё были свежи и прохожие в ужасе скрывались в подворотнях.

Арбат, в то время, был правительственной трассой и находился под неусыпным наблюдением работников НКВД. У самого поворота на Арбат, у магазина "Диета", нас поджидал крытый грузовик. В секунду знамя, мечи, транспаранты полетели в кузов, а следом за ними и мы. В грузовике нам приказали лежать, люди в штатском укрепили задний борт. Всех завезли в какой-то подвал с портретом Дзержинского и начались изнурительные допросы - кто зачинщик, где храним оружие и т.д.

Мы разревелись, заорали:

- Дяденьки, мы больше не будем!

Вызвали родителей. Нас отпустили по домам, но "условно". Дома я был жестоко избит ремнём.

Отца Сергея, кинорежиссёра, выгнали с работы за противозаконное хранение реквизита на квартире. Партвыговор, испорченная трудовая книжка. С большим трудом устроился лифтером.

Прошло немного времени. Нам опять стало скучно. В голове пустота. Рука бездарно подбрасывает и ловит коробок спичек. И снова озарение:

- Пошли поджигать почтовые ящики.

- Ура! - и мы направились к парадному соседнего дома.

Большинство почтовых ящиков, в те далекие времена, были сколочены из фанеры и прибивались к дверям квартиры. У одной из квартир вместе с ящиком полыхнула обивка двери. В панике, задыхаясь от дыма, побежали этажом выше, для удобства наблюдения за пожаром.

Вскоре, из квартиры выскочила растрёпанная старуха с чайником и стала заливать пламя. Меня поймали, друзьям удалось смыться. За шиворот втащили в квартиру и "арестовали" в одной из комнат до прихода милиции.

Пока я обречённо ждал кары, рассеянно рассматривал обстановку. На столе несколько кувшинов, набитых разнообразными кистями, по углам папки, рулоны ватмана. Рядом с кистями - планшет с начатым морским пейзажем, вокруг коробки и тюбики с акварельными медовыми красками, бумажки с пробами цвета. Стены украшены изображениями шторма, штиля, восхода, заката. Как потом оказалось, я попал в мастерскую известного в своё время акварелиста Бойма. Я жадно пожирал глазами всё что находилось передо мной и буквально ноздрями вбирал запах этой сказочной комнаты.

Вошёл милиционер выволакивать меня. Я же не мог оторваться от покидающего меня волшебного мира.

Дверь захлопнулась и снова меня объял мрак. Но он отныне был не страшен. Передо мной распахнулась дверь, за которой мир, полный ожидания своего воплощения. Он принадлежал мне.

Так я стал художником.

В книгах отца я обнаружил три тома истории искусств Гнедича и стал копировать репродукции картин, наиболее мне понравившихся.

Вскоре, в школе учитель рисования предложил свободную тему композиции. Я изобразил акварелью "Падение Тунгусского метеорита". Удивленным учителем я был обвинен в плагиате. Это так меня вдохновило, что я больше не выпускал из рук кистей и карандашей.

Копии из Гнедича выработали в моих упражнениях преждевременную картинность композиции. В дальнейшем, именно эти качества легли в основу моего стиля.

Как-то со своей компашкой оборванцев от нечего делать, отправились в зоопарк, где наткнулись на объявление о конкурсе на лучший рисунок животного. Три премии. Первая - австралийский попугайчик, две другие нас просто не интересовали. Попугайчики, в те далекие времена свободно не продавались и выиграть его - все равно, что поймать за хвост жар-птицу.

У шпаны помутился разум:

- Димка, тарань рисунки и попугай наш.

Условия конкурса: два рисунка принести из дома, третий сделать на глазах руководителя.

Дома я изобразил иссиня-чёрного жеребца, гордо бьющего копытом о землю на фоне, почему-то извергающегося Казбека. Жеребца я увел из-под Наполеона с одной из картин Мейсонье. На втором рисунке - швейцарские газели кисти Курбе мирно щипали травку на берегу горного ручья.

В зоопарке на листе бумаги возник разъяренный носорог.

В восьмидесятые годы на тему носорога появится серия картин.

На торжественном вручении премии, собрались многочисленные папы и мамы со своими драгоценными девочками-мальчиками. Я был окружён кодлой арбатских оборванцев с самокрутками в зубах, с матом, грязными руками и шеями. Публика косилась на нас со страхом и омерзением.

Когда назвали первой мою фамилию, в зале наступила паралитическая тишина. Неловко, вразвалочку, поднялся я и вышел на сцену. Ватага бешено зааплодировала, затопала ногами, засвистела. Мне вручили клетку с заветной "жар-птицей", и тут Колька крикнул:

- Димка, да он одноногий, вторую ему откусили, меняй срочно.

Я снова на сцене с инвалидом в клетке. Вежливо извиняясь, приносят другого.

Можно представить себе наше триумфальное шествие: впереди я с "жар-птицей", за мной - живописная грязноликая шпана, среди которой Гаврош смотрелся бы адидасовским пижоном.

Попугайчик долго жил у нас в подвале, без клетки свободно порхал по комнате, любил зеркало, скрежетал, кусался до крови, заливался под радио, запрокинув голову. Особенно любил "По долинам и по взгорьям" и руслановские "Валенки".

Раз приключился курьезный случай. В девятиметровом подвале, где мы жили, расположиться на ночь было непросто. Я спал на письменном столе, Мать на единственной кровати, отец - на раскладушке, вдвинутой на половину под стол. Как раз над головой отца проходил по потолку обвислый провод - любимое место ночлега попугайчика. Отец обычно спал на спине, вынимая на ночь вставные зубы. Он был стар. Храпел во сне и у него отвисала челюсть.

Случилось так, что попугайчику что-то приснилось, он разжал лапки и свалился в отцовский рот. Тишина спящего дома взорвалась истошным криком. Времена были суровые: шли посадки 48-49 г.г. Психика у народа на пределе. Отцу померещилось что-то ужасное. В кромешной тьме он вскочил с попугаем во рту, с искусанным в кровь языком и губами. Крыло попугая торчало изо рта. Хорошо, что вынул на ночь зубы, а то попугайчик, наверное, остался бы без головы.

Включили свет, разжали рот отцу, выпустили дрожащую, заслюнявленную птичку и снова водворился мир и покой.

После "Тунгусского метеорита" я сделал в школе ещё ряд композиций. Учитель, внимательно следивший за мной, убедился, что я ничего ниоткуда не свистнул, а всё взял из своей головы. Он вызвал отца и посоветовал отдать меня в детскую художественную школу, куда я вскоре и поступил.

Это была небезизвестная школа на Чудовке. В ней преподавали интересные, культурные художники: Перуцкий, Глускин, Хазанов. Перуцкий и Глузкин в 20-30 г.г. входили в состав группы "НОЖ" (Новое Общество Живописи), Хазанов работал в манере "голубого" Пикассо.

"Формалисты" при Сталине были изгнаны из высших учебных заведений и бесшумно устроились в детских художественных школах, где формировались души новых художников.

Работая в классе Глускина, я стал замечать в своих акварелях, что первое - меня неумолимо, помимо моей воли, тянет увеличивать предметы относительно их натуральной величины. Второе - центр тяжести композиции находится выше геометрического центра листа, что создает с одной стороны психологическое увеличение тяжести композиции (как если бы поднять камень на гору, чем выше его поднимаем, тем большее ускорение он развивает), но с другой - возможности потери композиционного равновесия. И третий момент - общая цветовая гамма более голубая, даже скорее фиолетовая, чем в натуре.

Особенно я пытался бороться с "дефектом" увеличения предметов. Только с годами я понял, что отклонения от нормального видения, если они врожденные, естественные - это самое драгоценное в восприятии художника. Но, отклонения, не надо подчеркивать, культивировать. Они сами себя проявят.

Наблюдая серую безрадостную жизнь родителей - преподавателей средней школы, я испытывал чувство отвращения к такого рода существованию, и знал, что или попаду в тюрьму, где оказались впоследствии все мои товарищи по улице, или сделаю что-нибудь такое, что круто изменит мою жизнь.

К одиннадцати годам у меня уже был внутренний выбор: или улица, или искусство.

Помню вечер, я его помнить буду всю жизнь. Я, отец, мать сидим за столом, совершенно чужие, враждебные люди. Отец и мать в каком-то молчаливом волнении. "Опять скандалили, - подумал я, продолжая сочинение по литературе. Я его уже заканчивал обязательной фразой: "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство", - как, вдруг, в нашу дверь кто-то неуверенно постучал. Все резко оборачиваются. В чёрном проёме двери вижу женщину с деревянным чемоданом в руке. Меня поразила белизна её седых, как вечные снега, волос.

- Разрешите? - неуверенно проговорила она певучим голосом с мягким акцентом.

- Да, да, Нюта, входи, - смущённо проговорил отец. Я в полном недоумении. Эту женщину я вижу впервые.

- Дима, я не твоя родная мать, а твоя мать - вот эта женщина, - обращается ко мне мать.

Я остолбенел. В такие секунды от перенапряжения нервов можно стать эпилептиком.

Я выскочил в ночь, на улицу. Где меня носило, не помню. Матери постелили на диване, я на столе, мачеха на кровати, отец на неизменной раскладушке.

Через некоторое время всё обрело чисто внешнее спокойствие. Но каждый думал - что же дальше? Оставаться матери в Москве было не только невозможно, но и опасно. Все документы на её материнство были утрачены во время войны, а на Фёдорову (мачеху) не оформлены, таким образом, я был зачат и рождён отцом в единственном числе, без какого-либо женского участия.

48-49 г.г. - вторая полоса посадок, и матери в центральных городах лучше было не маячить

Со своей стороны, я боялся, что "рижская" мать (она была латышка, родом из Яундубулты) может использовать своё право и забрать меня с собой в Латвию. Фёдорова опасалась, что отец снова зарегистрируется с Анной Каспаровной (так звали мою мать) и они оба увезут меня в Ригу. Я же любил и воспринимал как мать, конечно, мачеху. Родная мать была мне чужим человеком.

Всё разрешилось просто. Мать уехала в Ригу к своей подруге - коммунистке, там ей помогли устроиться секретаршей к министру просвещения.

Мы же в прежнем составе остались в Москве.

Жизнь вошла в свою прежнюю колею.

Но вернёмся к художественной школе. Живопись вёл у нас Глускин, рисунок - Хазанов. Вершиной творчества Хазанова был "голубой" период Пикассо. К рисунку как таковому он относился как к вынужденному и скучному занятию. В те годы живопись и рисунок противоестественно противопоставлялись друг другу, как два враждебных начала. Живопись - артистам, рисунок - выхолощенным, сухим ремесленникам. И Хазанов своего добился: многие годы я с отвращением относился к рисованию. На уроках он сонно произносил одну и ту же фразу:

- Ну что вы все шумите, как в бане.

Его глазки оживлялись только при виде юной девичьей фигуры.

Отец, в отличии от меня, никогда не пил и не курил. Регулярно занимался гимнастикой, тщательно следил за своей одеждой и все неизрасходованные силы отдавал женщинам. Получая за свою работу учителя истории гроши, питаясь крайне скромно, он оставшиеся деньги тратил на билеты в Большой театр, консерваторию, а свободные вечера просиживал в Ленинской библиотеке или на лекциях по живописи в Третьяковке. Узнав о моих успехах в художественной школе, в одно прекрасное утро ему пришла в голову идея - воспитать во мне всестороннего гения, ну что-то вроде Леонардо да Винчи, о чём мне было незамедлительно объявлено.

Прощай моя свобода, прощай ребята, дворы - всё враз "накрылось медным тазом".

Меня стали таскать на концерты Бетховена, Генделя, Баха. Чтобы не умереть от тоски, я брал с собой найденные у матери довоенные журналы "Знание-сила", а когда пачка была перелистана, забавлял себя тем, что представлял дирижера, нападающего палочкой, словно пикой, на медведя. В самых патетических местах симфонии Бетховена, когда дирижёр буквально выходил из себя, я не выдерживал и меня начинал душить хохот. Отец косо смотрел в мою сторону и думал, что его наказала природа, произведя на свет такого непроходимого дебила, как я.

Не помню, каким образом в моём сознании произошел прорыв в мир музыки. Журналы и медведи были отброшены, я отныне слушал музыку, стараясь лицом не выдать никаких эмоций.

Отец быстро остыл к идее сделать из меня "Леонардо", я снова свободен, но уже не от музыки. С боем добывал билеты в Консерваторию на лучшие концерты. Я "живьем" слушал органиста Гедике, пианиста Оборина, Софроницкого, Шестаковича. прорывался на репетиции симфонических оркестров.

Эти впечатления через сорок лет найдут своё воплощение в композиционных построениях с нотами.





ТАРУСА


Аркадий Штейнберг обладал великолепной памятью, интересовался буквально всем, мог бы много рассказать о лагерях - тема, начинающая быть модной, но ее затрагивал редко и без особого возбуждения. При живописном сумбуре знаний и страстных увлечений, выдававших в нем одесское происхождение, он был великим дилетантом, давшим первый толчок всем окружающим, остальное было делом таланта и воли его получившего.


Дмитрий Плавинский.
Он с удовольствием рассказывал про юность в Одессе, о том, что его отец Акиба был страстным картежником. Раз в игорный дом среди глубокой ночи явилась его жена в ночной рубашке до пят, с распущенными волосами и окровавленным ножом в руке.

- Акиба, я зарезала твоих детей.

Он, бросив карты, как безумный помчался домой. Дети мирно спали в своих кроватках.. Но с этих пор Акиба карт в руки не брал.

В Тарусе я познакомился с сыновьями Акимыча [Штернберга-ред.] - Эдиком и Борухом. В те годы они являли собой детей природы и игры фантазии. Эдик был страстным рыбаком, Борушок рыбе предпочитал танцплощадку дома отдыха. Лезвием ледяного цинизма он мог нанести надрез любой душе, тем более уважаемой обществом персоне. Эдик чуть ли не при мне написал свою первую картину: какой-то смурной хипиш в светящихся окнах ночного черного дома. Это было сделано очень талантливо, но конечно, тогда никто не подозревал, и автор в том числе, о грядущем мире геометрической абстракции, где он будет коронован на царство.

Время от времени в дом Акимыча заглядывал Володя Мороз. За Тарусой в очень красивом месте он руководил строительством дачи пианиста Рихтера. Сруб представлял собой высокую дозорную стрелецкую башню. В глубоком подвале протекал среди замшелых валунов родник, окна были забраны коваными решетками. Рояль Рихтера втащили Бог весть каким образом на верхнюю площадку башни. В тихие вечера воды Оки далеко несли ими отраженные звуки Шумана, Шопена, Листа.

В 70-х годах, я был вызван повесткой в Лефортово по делу Мороза. Следователь был сер лицом, туп и занудлив. Он решил психологически на меня воздействовать. Подошел к окну и широко раздернул тяжелые бордовые шторы.

- Какая осень!

Осень стояла действительно прекрасная, но за окном открылась гнетущая панорама внутреннего тюремного двора. Затем подошел к табло, нажал кнопку, вспыхнула красная лампочка. Сел за стол и приступил к допросу. Следователя интересовало, был ли Мороз профессиональным художником или нет. Он меня так разозлил, что я сказал - пишите, я по этому поводу расскажу вам все, что знаю.

- Да, да, Плавинский, именно этого я и жду от вас.

- Итак, Володю Мороза впервые я увидел лет двадцать назад.

- Точно год, если можно, месяц, число.

- Не торопите, расскажу, как помню. Я зашел в зал Третьяковки, где увидел юношу приятной наружности, копирующего размер в размер "Боярыню Морозову". Сходство с подлинником поразительное. Позже, при знакомстве с Морозом я сказал, что он напоминает мне этого юношу.

- Димочка, это был я. Заказ на копию для музея в Бухаресте получил Фонвизин. Считая себя гением, только ради куска хлеба занявшегося т черной работой копирования многометровой картины “автора с убогим дарованием”, позвал меня на помощь. Мне приходилось делать двойную работу - Фонвизин цветовыми свободными подтеками уничтожал черно-белую репродукцию, отпечатанную на холсте. Я за ним должен был все переписывать заново, возвращая возможно точную цветовую лепку Сурикова.

- Так что судите сами, - обратился я к следователю, - по поводу профессионализма Мороза. Копия, им сделанная, и поныне украшает бухарестский музей.

… Мне в Тарусе очень нравилось. Город фантастический, все талантливы и умны.

- Димочка, мы приглашены в гости, - торжественно объявил Акимыч, - я вас познакомлю с семьей Оттонов. Елена Голышева замечательный переводчик, ее муж Николай Оттон - писатель.

Дом Оттонов великолепный, срубленный из сибирской лиственницы, живописно расположен на крутом берегу стремительной Таруски. На террасе, куда мы были приглашены, стены украшены гуашами Володи Яковлева и еще какой-то живописью, сейчас не помню, по центру, несколько дисгармонично, красовалась реклама советского фильма, изображающая краснофлотца со штыком. Сценарий к фильму написал Оттон. После обычных слов приветствия, вопросов о том, как я устроился, над чем работаю, сразу, не теряя времени, Елена Голышева, она восседала в плетеном кресле, закрыв колени шотландским пледом, перешла к литературе, и как профессиональный переводчик - к переводу как искусству. Оттон стальной походкой в клубах синего дыма по периметру выхаживал по террасе, все возвышая и без того высокий металлический голос, безапелляционно заявил:

- Аркадий, в пастернаковских переводах Гете - Гете не ночевал. Его постель бесцеремонно занял переводчик.

- Николай, ты не прав, только такой великий поэт как Пастернак достоин Гете.

- Аркадий, как ты можешь сравнивать величие мысли гениального немца с в общем-то нервическим декадентством поэзии Бориса Пастернака.

- Николай!!!

- Аркадий!!!

Корректно начавшийся интеллектуальный спор мгновенно перешел в базарный скандал. Мне становилось скучно, хотелось уйти.

Елена Голышева решила резко сменить тему.

- Давайте вернемся к предыдущей проблеме: была ли все-таки Цветаева лесбиянкой?

- Что за вопрос, - заявил Оттон, чеканя каждое слово, - естественно была. У меня к тому есть неопровержимые доказательства. Перед вами перепечатка писем к N, изданных в Нью-Йорке, где черным по белому...

В Акимыче закипела кровь рыцаря, самоотверженного защитника слабого пола, и он дал Оттону блестящую и страстную отповедь. Новая волна скандала неотвратимо нависла и была готова снова обрушиться на литераторов, но дверь вдруг распахнулась, и вошел мокрый от дождя рослый лысый мужчина.

- Юююррриииййй Ккккккказаков, - он мрачно пожал мокрой каргой мою руку.

Юра обожал свой мотоцикл с коляской, купленный по дешевке у спившегося начальника милиции. Краги отныне с рук не снимал и не только, когда ложился спать, но, как говорили, в них же печатал слепым способом на пишущей машинке собственные рассказы.

- Кккккажется дддают, - он устало уронил голову на руки.

- Елена, я так и знал, в наш продмаг завезли колбасу, - торжественно заявил Оттон. Цветаева тут же была забыта, все решили бежать в магазин.

- Дааа, ккккакую ккколбаааасу, Нооооооббббеля дают.

- Нобеля? Какого еще Нобеля? - не сразу среагировали раздосадованные присутствующие.

- Даааа, пппрееемию!

- Нобелевскую премию, - быстро сообразила Голышева, - Ахматовой дают! Я в этом была уверена, Николай!

Дааа, ккккакой Ахматовой, ммммннннееееее!


Дмитрий Плавинский. Композиция со свечой. 1974
- Вам, Юрочка?! - Все застыли в изумлении, но быстро пришли в себя. Всем присутствующим Юра был известен как человек непосредственный, искренний, а что касается самооценки - самозабвенный. Так же непосредственно и искренне он воспринимал культуру. Так, например, был абсолютно уверен, что Цветаева, будучи в эмиграции, вынуждена была печатать свои стихи на родине под псевдонимом "Анна Ахматова". И когда Елена Голышева терпеливо ему разъяснила, что это две самостоятельные поэтессы, долго разочарованно недоумевал.

Действительно, "Нобеля" дали, но не Ахматовой и не Юре, а как говорили, американскому поэту Роберту Фросту.

Спустя некоторое время, рассекая тарусские лужи, распугивая гусей, ворон и кур, по крутым, разбухшим от дождя улицам в мягкую раскачку взбирался ярко-желтый лимузин с английской надписью по всему борту.

Старухи с ужасом различили шофера - живого негра, т.е. дьявола во плоти. Негров здесь в глаза не видели, но знали, что в телевизоре они бывают.

Лимузин остановился у дома Паустовского. Из него вышел высокий старик с пигментными пятнами на лице.

- Роберт Фрост, - представился он хозяину.

Паустовский потом рассказывал, что, осматривая дом, Фрост был крайне удивлен отсутствием ванны у знаменитого советского писателя.

- В моем доме их две, - затем попросил разрешения осмотреть ферму и, перебирая огородный инвентарь, сострил:

- Я на своей ферме пользуюсь любой техникой, кроме "серпа и молота".

Встречу с Фростом Казаков принципиально проигнорировал.

Сейчас все это может вызвать лишь улыбку, но в 60-е годы Казакову, известному прозаику, было не до шуток.

В 61 году калужское издательство выпустило книгу "Таруссские страницы". В состав редколлегии входили К.Г.Паустовский, А.А.Штейнберг, Н.Оттон.

Свежий, острый, интеллектуальный материал, наполнивший "страницы", привлек к себе молодую интеллигенцию. Им показалась Таруса как бы русским Барбизоном, город заполонили толпы поэтесс с распущенными волосами и ностальгирующим взором, вдохновенные юноши-поэты с взъерошенными волосами.

Каково же было их удивление, граничащее с легким разочарованием, когда они споткнулись о грязные сапоги работяги, сладко храпящего в грязной луже в самом центре города под бронзовым, во весь рост, памятником Ленину.

- И это поэзия? - недоуменно прошептали девицы.

- Это даже не проза, ритмическая, упругая, несущая в космос волны озарения, - вторили им юноши.

Молодые люди широким жестом липких рук откинули волосы назад и упрямо зашагали вперед, в поисках магического кристалла истинного творчества, затерянного в кривых тарусских домах, дачах и домишках.

Им, наконец, повезло: они наткнулись на калитку с табличкой "Юрий Казаков". На стук вышел здоровенный мужчина в крагах. Спросили мужика, дома ли Казаков.

Мужчина отупело уставился на весь этот маскарад, наконец, ответил:

- Эээтттооооо йя.

(Юра заикался, сейчас этот врожденный деффект речи был усилен алкогольными парами).

- Мы мечтали побеседовать с вами.

- Ттттоооолькоооо неее вввсе сссрааазу. - Он защемил крагами стройную блондинку с фосфорическим светом зеленых глаз и втащил ее в дом.

- Мы из Москвы, из литературного комсомольского кружка. Мы в восторге от ваших рассказов, и если бы не Бунин...

- Чтооо, - взревел Юра, жадно осушив стаканище водки, утер крагой рот и повернулся к хрупкому созданию:

- Раааззздевайся и лллложись.

Девица вспыхнула, по-змеиному выскользнула из адских лапищ пьяного чудовища, вылетела из калитки навстречу нетерпеливо ожидавшему ее комсомольскому кружку.

- О, какой ужас! Какой кошмар! Нет, нет, нет!

И долго ее истерический вопль не утихал в кривых тарусских улочках.

Редколлегия "Тарусских страниц" во главе с Константином Георгиевичем Паустовским была глубоко тронута героическим поступком Юрия Казакова, водворившего в Тарусе тишину и покой, без которых, как известно, невозможно сосредоточенное литературное творчество.

Константин Георгиевич Паустовский нежно пестовал выдающихся личностей города, скромных, трудолюбивых ползуновых, кулибиных, циолковских.

Один из них, сейчас не припомню его имя, в своем сарае упорно, в течение нескольких лет, сооружал замысловатый агрегат безотлагательно необходимый народному хозяйству, названный им "механический универсал по уборке и разработке картофеля". Остроумная конструкция собиралась из бросовых швейных машинок, вил, грабель, будильников и т.д. Все приводилось в движение тремя энергиями: паровой, электрической и бензиновой. Умная машина проделывала комплекс сложных операций:

1. выдергивание куста из почвы,

2. отделение клубней от ботвы,

3. мытье клубней кипятком,

4. очистка клубней от кожуры,

5. сброс готового продукта в кастрюлю рядом идущего пейзанина.

Наконец, многолетний плод раздумий, труда и бессонных ночей - завершен. Дело стало всего лишь за испытанием на практике работы агрегата. Жена изобретателя заявила, что как только завидит его на собственном поле, изрубит топором "чудище" и его самого.

Изобретатель не настаивал.

Вынашивая в голове идею получить патент, а с ним всемирную славу и деньги, искал "престижного" поля. Слабость автора "Золотой розы" ко всему из ряда вон выходящему была хорошо известна. К нему и направился талантливый автор. Константин Георгиевич с интересом выслушал создателя, за очками его сверкнули живые искры понимания, но попросил только подождать пару дней до отъезда жены - Татьяны Алексеевны в Москву.

Наконец, наступил торжественный день. Ворота дома Паустовского широко распахнулись и впустили страшное многоэтажное сооружение во двор. Оно раскачивалось и скрежетало, изрыгая клубы дыма, рассыпая вокруг снопы искр, двинулось, наконец, к картофельному полю. Колёса и шестерни, маховики, коленчатые валы, приводимые в движение зубчатыми передачами и ремнями, работали безотказно. На самом верху восседал на подобие электрического стула сам создатель. Агрегат напоминал конструкции Любови Поповой к мейерхольдовским спектаклям.

Паустовский взволнованно поправил роговые очки и закурил. У самой картошки агрегат на мгновение застыл, вдруг с грохотом выпустил с обоих боков стальные, закрюченные вовнутрь гребни, и как кондор при виде добычи, высоко взметнул ими вверх и со всего размаха хищно вонзил острия в землю.

Пауст рассказывал, что он буквально собственной кожей почувствовал, как сталь прошила насквозь земную кору до магмы.

Изобретатель наслаждался победой над землей; затем резко повел на себя рукоять управления. "Механический универсал" спазматически зафыркал, конвульсивно напрягся в нечеловеческой перегрузке и, выплюнув ядовитое облако дыма, разбрасывая по полю детали собственной конструкции, выдрал зубами несколько кубометров грязи вперемешку с клубнями и ботвой, а затем опрокинул все это на конструктора и на себя.

Пару раз чихнув сгоревшим мотором, заглох навсегда...

Создателя вежливо попросили покинуть поле.

В воротах он бросил прощальный взор на умирающее детище, словно буддийский монах в момент самосожжения, агрегат постепенно разваливался на куски, испускал струйки сизого дыма из щелей монтажных блоков. В предсмертной молитве черные стальные гребни рук тянулись к пурпурному диску заходящего осеннего солнца.

Другой тарусский самородок, Митя-печник. Он нутром проникал в сердцевину каждого кирпича. Печи клал с разными голосами, смотря каков хозяин: если уважительный - печь издавала звуки "трио баяна", если плохой - мог извести кладбищенским мертвецким воем.

Зимним вечером я решил зайти погреться к Акимычу. В избе непроглядный дым, чад и угар. На лавке едва разглядел хозяина, по его лицу сползала бессмысленная улыбка, он что-то таинственно нашептывал на ухо коту Яше.

- Поплыл, - пронеслось в голове.

Распахнув окно настежь, выволок обоих во двор на воздух. Отдышавшись, Акимыч поплелся за Митей, тот осмотрел печь, тряпкой прочистил отдушину, поставил чайник, сел на лавку и закурил.


Дмитрий Плавинский. Русский Ветхий Завет. 1965
- Позвоночник в конец измучил. Сна никакого. Лежу и вижу себя за пулеметом.

- Обратись, Митя, к врачу.

- Лежу, значит, за пулеметом, жму гашетку.

- Странная картина.

- И расстреливаю, расстреливаю, расстреливаю...

- Какой ужас! И кого же, Митя?

- А врачей, писателей.

- Ну, врачей понятно, но писателей-то за что? - возмутился Акимыч.

- А за то, что все, подлецы, врут.

Не прошло и года, как Митя умер в тарусской больнице от туберкулеза позвоночника.

* * *

Без Тарусы я уже не представлял себе существования и решил подыскать большую светлую комнату на зиму для работы. В этом помог Акимыч, прекрасно знавший местное население и тарусские дома. С его помощью я снял то, что искал, да еще в великолепном месте.


Таруса
Перевез из Москвы необходимые для живописи материалы, холсты, краски, кисти, мольберт и приступил к работе.

Погода до самого декабря стояла сухая и теплая. Много рисовал с натуры. рисунки в лист ватмана. В моих походах очень помогал Алеша Паустовский, сын писателя Паустовского. Он носил за мной тяжелый планшет и металлический мольберт. Это был тринадцатилетний мальчик, в очечках , с россыпью прыщей на лице.

В работе прошла зима. Я много писал и голодал до головокружения. Ко мне зашел Акимыч и опытным взором лагерного фельдшера определил, что до дистрофии мне остался миг.

- Димочка, вы хотите, чтобы на тарусском кладбище появился еще один холмик? Срочно ко мне.

Растопив русскую печь, он поставил на огонь кастрюльку, куда еле втиснул огромный кусок свинины, влил поллитра воды, хорошо прокипятил и налил в кружку горячего бульона.

- Пейте, пока горячо. Это элексир жизни.

Обжигаясь, судорожно опустошил кружку.

- Пейте вторую.

Пот градом лил с моего лица. Через некоторое время я стал приходить в себя.

Это мое, как и многих независимых художников, невыносимое материальное положение было результатом хрущевского разгрома левых художников в Манеже. За ним последовала черная зима ильичевщины, идеолога культуры того времени. В газетах и по радио все абстракционисты, как нас огульно окрестил тов.Ильичев, объявлялись опасными диверсантами, за спинами которых стоял западный капитал. "Подлыми" действиями абстракционистов руководила опытная рука ЦРУ.

Ильичев в одном был прав: наши работы, никому не нужные на родине, в основном, покупались западными дипломатами и корреспондентами. Платили гроши, но дающие нам как-то сводить концы с концами.

Иностранцы перепугались столь крутого поворота к сталинщине и перестали нас посещать.

Я не унывал и в течение зимы подыскал домик на Салотопке - так называлось местечко в Тарусе, поехал в Москву к матери вышибать деньги, скопленные для меня, но которые она решила положить в сберкассу до моего тридцатилетия. Получил сумму, едва покрывающую половину стоимости дома в Тарусе. Зашел к Нине Андреевне Стивенс, покупавшей мои работы. Пожаловался на скудость существования. Она набила мой рюкзак заморскими продуктами, джином, виски и мы простились. Позвонил Георгию Дионисовичу Костаки - он также помог, чем смог.

…Наскоро обосновавшись, я пошел с друзьями к Акимычу. Его дом был полон всякой всячины. На стенах висели картины, исполненные трехслойным методом нидерландской живописи. На столе зубосверлильные станки для скульптуры из яблоневых корней в стиле Генри Мура, справа от входа в комнату трофейная фисгармония из Германии, на стене скрипка, не раз вдохновлявшая хозяина на импровизации. Разнообразнейшая библиотека, где среди книг почетное место занимала папка с незаконченным переводом "Потерянного рая" Мильтона, над которым он работал всю жизнь. Хозяин был рад знакомству со Зверевым и Харитоновым и сразу повел нас к своим работам. Одна из картин изображала ледоход на Оке. Вода, бескрайние лесные дали, на переднем плане - мычащий теленок на льдине. Покуривая "Приму" из мундштука, выжженного Борухом, с нетерпением ждал реакции гостей. Зверев молчал, затем вдруг раскрыл рот:

- Если бы я был Третьяковым, то купил бы твою работу в свою галерею... за рубль.

Акимыч дернулся, во-первых, неуместно резко прозвучало "Ты" (я знал этот зверевский прием, сбивающий "спесь", он смаху почувствовал в Акимыче претензию тарусского пророка), во-вторых - этот оскорбительный рубль!

- А затем, - продолжал невозмутимо Зверев, - зачем ты края пейзажа обрезаешь рамой?

- Толечка, то есть как "обрезаешь", ведь это бескрайний ледоход, бесконечность дали и, говоря кухонным языком, она не влезает вся в размер холста.

- А для того и существует художник, чтобы найти решение загадки - размером холста не ограничивать бесконечность.

Старый лагерник сразу смекнул, что перед ним великий демагог, то есть Акимычу злостный конкурент. Но вида не подал, и мы вскоре простились

* * *

Вскоре я уехал к матери на дачу в Тучково.

Таруса сблизила меня, как художника с природой. До 63 года я занимался абстрактным искусством.

Правда, мои композиции того времени можно отнести к абстракциям достаточно условно. Слишком они были овеществлены левкасными фактурными массами, и физический вес картины, я тогда их делал на досках, являлись одной из единиц, входящих наряду с другими в построение композиции. Они представляли собой обломки чего-то большого целого. Обязательность и весомость масс, взаимодействующих на плоскости доски, правильнее бы назвать предметной абстракцией.

Еще ранее, перелистав Леонардо да Винчи - книгу Волынского, я набрел на фототипию страницы "Атлантического кодекса" с изображением отпечатка листа растения. Рядом с ним Леонардо описал способ оттиска листа.

Я его модернизировал и сделал новой техникой целый альбом, и незаметно для себя погрузился в совершенно незнакомый для меня мир трав.

Не довольствуясь оттисками, я перешел на подробное рисование трав с натуры. Меня вдохновляли акварели Дюрера, французские и русские травники и, конечно, японцы.

Пытаясь раскрыть интимную жизнь растения, как выразился Володя Вейсберг, я предельно сосредоточился на молчаливой и таинственной природе трав.

Рисование растений требовало напряженного внимания, тем более, я специально выбрал тончайшее перо, разбавленную почти до воды тушь и бумагу, на которой никакие исправления невозможны.

Так была сделана "Книга трав".

Лето прошло незаметно.

Я почти забыл тарусскую трагедию. Но август мне напомнил, что в этом месяце я должен внести вторую половину суммы за дом. Денег ни гроша.

Холодным дождливым утром отправился я в Тарусу - что-то предпринимать с домом. Нашел покупателя и вырученные от продажи деньги вернул прежнему хозяину. Борух помог погрузить вещи в крытую машину до Москвы. Купили в дорогу ящик "Гамзы" - болгарского вина, тяпнули из горла по прощальному глотку и тронулись в путь.

За бортом в дымной пелене осеннего дождя растворялась Таруса.

Наконец, она исчезла навсегда.
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU