Бог есть любовь
Как-то «совершенно НЕслучайно» попал мне в руки мешочек с просфорами. Вручили мне его в дар. Я какое-то время прижимала их к себе, вдыхала пресноватый запах. Наконец, пришло осознание - надо делиться, так как одной мне это богатство не съесть. Сначала раздала «достойным», потом «прочим православным» и осталась у меня одна, мне самой предназначенная. Достойные принимали как должное, прочие – спрашивали, что «это» такое и что с «этим» делать. Работает у нас замечательный человек – Алёнка. С радостными рыжими волосами, мама двух рыженьких дочек – обиду стерпит, на просьбу отказом не ответит и слова грубого, недостойного я от неё не слышала. Один недостаток – католичка.
Наблюдала Алёнка за моей делёжкой, в глаза мне заглянула, и я на её молчаливый вопрос попыталась ей мягко объяснить – не могу я ей просфору дать, так как просфора - православная, а она, Алёнка, – католичка. Думала, это ж понятно. А у неё – слёзы из глаз. Рыжая, она вдруг перестала быть радостной, уголки губ стали горькими и стало ясно, что Алёнке уже далеко за тридцать.
Всю ночь я убеждала себя, что по-другому поступить не могла, но Алёнкины слёзы жгли душу и на следующее утро побежала я в Собор на исповедь. Благо, Собор находится через дорогу от работы. Про себя понимала, на службе до конца не добуду – успеть бы исповедовать Алёнкины слёзы и понять, что с ними теперь делать. Потому что терпеть их сил нет. На исповедь встала первой – простите меня – Бог простит! Батюшка «НЕслучайный» попался – строгий. Это хорошо. Со мной по-другому нельзя. Знаю. Выслушал – и про Алёнку, и что до конца службы не добуду. Говорит, вы постойте, я сейчас. Вернулся - в руки просфору вкладывает – это для вашей Алёнки, ей в первую очередь дать надо было.
Через дорогу на работу бежала невозможно долго, каждое мгновение будто растянулось во времени.
-Прости, Алёнка. Вот, возьми, пожалуйста. Батюшка для тебя передал.
Глаз её не помню, только помню - ласково и бережно приняла она просфору, подержала, вдохнула её запах и улыбнулась радостно и освобожденно. И у меня душа освобожденно и радостно захлопала крыльями – так мне в тот момент показалось, хотя, откуда у души крылья? Тем более, у моей.
