Шли попята по опята

Только восемь лет о.Леонид Сафронов священник, а вот поэтом он является всю свою жизнь. Признание его творчества пришло к нему в 1989 году на Всесоюзном совещании молодых писателей, где его приняли в Союз писателей даже не по изданным книгам, а по рукописи. В течение нескольких лет он становится лауреатом журналов «Наш современник» и «Москва». По принятии Святого крещения в 1989 году он поет в церковном хоре. Для поэта наступил тяжелый, мучительный, но в то же время и радостный период воцерковления: за 5 лет он не написал ни строчки, но зато он становится сначала дьяконом, потом – священником. Но вот поэтический дар, обогащенный православием, дал о себе знать с новой силой.

О.Леонид служит на своей родине – в пос.Рудничном Кировской области. Это, возможно, наибеднейший приход Вятской епархии. Никакие войны не разорили страну до такой степени, как безбожие и перестройки. Верхнекамье – немыслимая нищета, запустенье и одичалость царят на этой земле.

Но с Божьей помощью в Рудничном, где большая часть населения – безработные, возводится храм. С Божьей помощью о.Леонид окормляет не только свой поселок, но и окрестные села и колонии для заключенных, добираясь до своей паствы где на попутках, а где и пешком. Так вот и появляются стихи.

Посылаю вам малую часть его новых стихов.

С уважением, матушка Фатинья.
пос.Рудничный Кировской области.


* * *
Ночное светило небесным пупом
Сквозь тучи светило попихе с попом.
От луж бы до луж бы дорогой хромой
Скорей бы со службы добраться домой.


До милых поповен, до малых попят –
Они, час не ровен, все ждут и не спят,
Чтоб матушка с тятей дошли поскорей,
Прогнали бы татей от полных ларей.

Вдруг видит попиха свеченье в степи:
От вражьего лиха, Господь, укрепи!
То бродит гнедая заблудшая Русь,
На мир нагнетая великую грусть.

Шепнула попиха на ухо попу –
И вывели лихо они на тропу.
От луж бы до луж бы житейских морей
Обратно со службы дойти бы скорей!

От ямы до Яма сквозь Вечность бредут,
От срама до Храма Россию ведут.
Уснули поповны средь малых попят,
Попята неровно носами сопят...

Вдруг видят с полатей Таинственный Суд:
Что матушка с тятей Россию спасут.


Георгий

Как воин праславлен Георгий,
Но тайный служитель Христа
Победных языческих оргий
Георгий бежит неспроста.

Но как бы он тайны не прятал,
На радость Христовым врагам
Зовет его сам император
Земным поклоняться богам.

Как воин, на сборы недолгий,
Забросив за плечи суму,
Зовет император – Георгий
Без страха приходит к нему.

Сидит повелитель на троне –
Всемирной империи страж.
Холодного сердца не тронет
Пустая житейская блажь.

Но ныне он празднует труса,
Как будто в державе распад:
«Я слышал ты веришь в Иисуса,
Что был в иудеях распят?!

Как смеет империи воин
Вести себя, словно мужик?!» –
Владыко расстроен, раздвоен,
Шипит, как змеиный язык.

Исходит он бешеным криком:
«Замучу! Согну в колесо!»
Но тут ему кажется ликом
Святым полководца лицо.

Но духом Георгий спокоен
От частых молитв и постов,
Державы прославленный воин,
Он более воин Христов.

И тут прозревает владыко
Святую его правоту
И с трона вдруг валится дико
С тяжелою пеной во рту.

Лекарства, знахарства, напитки
От резкой тоски не спасут:
«Тащите! Берите на пытки!
Творите с ним воинский суд!»

Сидит в тишине император
Среди необъятных палат,
Сидит, как сидел прокуратор
Прославленный Понтий Пилат.

Пойти, отказаться от трона!
Забыться в житейском дыму...»
На нем, как ворона – корона
Сидит и мешает уму.

Вдруг, вздрогнув от странного хрусту,
Он шепчет в холодном бреду:
«Выращивать буду капусту,
Лишь только в отставку уйду».

От бреда отважен, отпоен
Спешит он на царский насест,
Вдруг видит: замученный воин
Георгий спустился с небес.

Над ним золотая корона
Сияет нетленным венцом...
Застыл император у трона
С задумчивым бледным лицом.

«Иверская»

По морю, как по скатерти,
Неся всему живот,
Икона Божьей Матери
Сама собой плывет.

И кровь струится алая
Из ранетой щеки:
И хочет Боже малое
Сойти с Ея руки.

«Почто не хочешь, Боженька,
Ты Матерь пожалеть?
Промокнет в море ноженька
И можешь заболеть!»

Навстречу ветер «сивера»
Им хочет дать возврат...
Плывут они до Ивера,
До монастырских врат.

У врат один монашечек
Сидит, псалмы поет,
Вдруг видит: в море ящичек
Светящийся плывет.

Плывет себе, качается,
Как рыбка на волнах...
В одежды облачается
Служебные монах.

Звонит заря вечерняя,
Рыбак спешит на клев...
Горе идет свечение,
А долу льется кровь.

Попята

Шли попята по опята,
А за ними – папа-поп,
А за папой толстопята
Шла попиха: топ-топ-топ...

Самый маленький попенок
Вдруг наткнулся на пенек:
На пеньке стоял опенок
Одноног и одинок.

Тут сцепилися попята,
Разорались добела...
У попа рука-лопата
Кучу-бучу загребла.

Подбежала тут попиха
И сказала: «Тихо! Тихо!
Что шумите на весь лес?
Смотрит Боженька с небес!

Драться грех из-за опенка...» –
«Да», – сказал тут папа-поп
И счастливого попенка
Тем опенком по лбу – хлоп!

Сразу стало тихо-тихо...
У попенка крепок лоб...
По опята шли попиха,
Три попенка, папа-поп.
.

Священник ЛЕОНИД Сафронов

Комментарии (7)

Всего: 7 комментариев
#1 | Георгий О. »» | 12.11.2011 17:26
  
8
Спаси Бог, о.Леонид! Поклон и благодарение за доставленную радость. Мира душе вашей и здравия душевного и физического матушке и "попятам".
#2 | Марина »» | 12.11.2011 17:27
  
6
Ирина, спасибо большое!!! Какие чудесные добрые стишки - попята!
Спаси Бог батюшку Леонида и матушку Фатинью. Пусть пишет еще)
  
#3 | Андрей Рыбак »» | 12.11.2011 18:21 | ответ на: #1 ( Георгий О. ) »»
  
8

ПОСЛУШАНИЕ

Зима наступает на пятки,
Колотит в ребячьи сердца,
А дома скучают попятки
И чают со службы отца.

Простудой завалено горло,
Нельзя ни ногою во двор.
Маманя уехала в город,
Короток с отцом разговор.

Сидят и глазеют в окошко
Епишка, Ермошка, Федот:
Вот Мурка, ничейная кошка,
По белому свету бредет.

Как серенький кошкин умишко,
Что тощее брюхо грызет,
Дыханье по имени «мышка»
Под корочкой снежной ползет.

Расселась зима среди улиц
В холодном роскошном пуху,
Как будто гусей или куриц
Щипали к зиме на доху.

И старый петух на заборе
В задоре поет молодом,
Что скоро житейское море
Небесным покроется льдо.

Ему все трудней голосится.
Холодный курятник зоря,
Из лесу ползет, как лисица,
По сонной деревне заря.

Давно уже все прихожанки
Прошли перед носом попят,
Поели, и тяжко лежанки
До самого неба скрипят.

Устал язычок у лампадки
Вечерний вылизывать чад.
Прижались друг к другу попятки,
Лишь пятки, как латки, торчат.

За печкою мышки шуршанье –
И Страшный мерещится Суд…
Детишки весь день послушанье
От батюшки честно несут.

Уже их движенья неловки,
К прогулкам пропал интерес…
На детские сходят головки
Сиянье с высоких небес.

о.Леонид САФРОНОВ
#4 | Вера В. »» | 12.11.2011 23:17
  
5
Какие хорошие стихи. Ладные, складные они как будто народные. Приятны слуху, понятны и еще с добрым юмором. Спаси Бог Вас батюшка и всю Вашу семью.
#5 | Георгий О. »» | 13.11.2011 08:49 | ответ на: #3 ( Андрей Рыбак ) »»
  
4
Это с горчинкой, как бы с другой," взрослой" , стороны, но, как мне кажется, все о жизни - значит, на ту же тему. Это Чичибабин:

Меня одолевает острое
и давящее чувство осени.
Живу на даче, как на острове.
и все друзья меня забросили.

Ни с кем не пью, не философствую,
забыл и знать, как сердце влюбчиво.
Долбаю землю пересохшую
да перечитываю Тютчева.

В слепую глубь ломлюсь напористо
и не тужу о вдохновении,
а по утрам трясусь на поезде
служить в трамвайном управлении.

В обед слоняюсь по базарам,
где жмот зовет меня папашей,
и весь мой мир засыпан жаром
и золотом листвы опавшей...

Не вижу снов, не слышу зова,
и будням я не вождь, а данник.
Как на себя, гляжу на дальних,
а на себя - как на чужого.

С меня, как с гаврика на следствии,
слетает позы позолота.
Никто - ни завтра, ни впоследствии
не постучит в мои ворота.

Я - просто я. А был, наверное,
как все, придуман ненароком.
Все тише, все обыкновеннее
я разговариваю с Богом.

1965


И еще:



Живу на даче. Жизнь чудна.
Свое повидло...
А между тем еще одна
душа погибла.

У мира прорва бедолаг,-
о сей минуте
кого-то держат в кандалах,
как при Малюте.

Я только-только дотяну
вот эту строчку,
а кровь людская не одну
зальет сорочку.

Уже за мной стучатся в дверь,
уже торопят,
и что ни враг - то лютый зверь,
что друг - то робот.

Покойся в сердце, мой Толстой
не рвись, не буйствуй,-
мы все привычною стезей
проходим путь свой.

Глядим с тоскою, заперты,
вослед ушедшим.
Что льда у лета, доброты
просить у женщин.

Какое пламя на плечах
с ним нету сладу,-
Принять бы яду натощак
принять бы яду.

И ты, любовь моя, и ты -
ладони, губы ль -
от повседневной маеты
идешь на убыль.

Как смертью веки сведены,
как смертью - веки,
так все живем на свете мы
в Двадцатом веке.

Не зря грозой ревет Господь
в глухие уши:
- Бросайте все! Пусть гибнет плоть.
Спасайте души!

1966
  
#6 | Андрей Рыбак »» | 13.11.2011 15:10 | ответ на: #5 ( Георгий О. ) »»
  
2
Надо же в шестидесятых и так точно о богооставленности или наоборот о богоприсутствии. Весьма точное состояние. Не дай Бог или дай Господь, даже и не знаю что лучше.
  
#7 | Андрей Т. »» | 15.11.2011 20:44
  
2
И не прощальное посланье,
И не смертельный приговор
Я в этих строках излагаю
Всё это - дар, но мой позор.
Нет, я не ангел твой хранитель
И не случайный гость в судьбе,
И не убийца, не спаситель,
Как искушённый сам в себе.
Да будет день твой ярче света,
Пусть год за годом, вопреки,
Стиранье дней. Ночей ответа
Не гаснет миг Его Любви.
Создай мне хоть сегодня чашу
Из зелья ,блага и любви в устах
И будь ты счастлив навсегда
В сияющих своих от Господа глазах.

Раб Божий Андрей Максимов
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU