На вопрос одного монаха: «Почему мы, батюшка, не имеем такой строгой жизни, какую вели древние подвижники благочестия?»
«Потому, - отвечал преп. Серафим Саровский, - что не имеем к тому решимости. Если бы решимость имели, то и жили бы так, как отцы,
древле просиявшие подвигами и благочестием: потому что благодать и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущим Господа ныне
та же, какая была и прежде: ибо, по слову Божию, Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки» (Евр. 13, 8).
- Но что делать, если решимости нет, если сердце колеблется, если грех влечет к себе, если человек в духовном смысле чувствует себя каким-то безвольным, бессильным паралитиком? Что делать в таком случае?
- Напомнить себе, что Богу все возможно, но Господь в первую очередь ищет нашего произволения. Сказать себе, что, как и каждый дар, надо буквально вымаливать, выпрашивать у Бога дар этой решимости. И многие святые не сразу обрели ее, но и в их сердце раскачивался этот страшный маятник внутренней раздвоенности.
Классический пример - жизнь блаженного Августина. Сколько он мучился, пока не пришла к нему решимость положить начало новой жизни!
Чего только стоит его молитва, с которой обращался он к Богу в дни своей молодости: «Господи, дай мне целомудрие. Но только не сейчас!».
Зато когда решимость пришла, этот немощный прежде человек стал адамантом благочестия. Он боролся с грехом в любом его проявлении, даже в самом мельчайшем: об этом свидетельствует его бессмертная «Исповедь».
Он кается в том, что если не наяву, то во сне его посещают нечистые мечтания. Он корит себя даже в том, что любит красивые церковные песнопения. Он даже запретил на время в своей церкви петь, но после снова разрешил, поняв, что это все-таки крайность.
Всем известно, что один из наиболее трудно изживаемых грехов - грех осуждения людей, грех пересуживания. И, как рассказывает жизнеописатель блаженного Августина, у него над обеденным столом висело напоминание: «Здесь не осуждают ближних!».
Но помимо того, что человек должен просить решимости у Бога, он может сделать кое-что и сам. У Псалмопевца есть такие слова: Совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми (Пс. 138, 22). Святые отцы говорят, что враги в данном случае - это грехи и страсти, это именно их необходимо возненавидеть совершенной ненавистью.
Мы знаем, что весь человек, все его душевные силы поражены, повреждены грехом. И воля, и чувства, и ум - все подверглось этой порче. Но все-таки ум поврежден менее всего. Чувство влечется ко греху, услаждая человека предвкушением его мнимой сладости.
Воля изнемогает. Но ум имеет способность отличать добро от зла, добродетель от греха. Главное - не дать ему оказаться ослепленным, оглушенным греховными желаниями.
Надо предоставить ему возможность правильно оценить все, что происходит в нашей внутренней жизни. И прислушаться к его свидетельству. Это то, что в богослужебных песнопениях в службах преподобным отцам выражается словами: «Ум владыку над страстьми поставил еси».
Тогда ум ясно скажет, что грех - это зло, это враг, который хочет нас погубить. Тогда в сердце начнет рождаться чувство неприязни ко греху, чувство неприятия его. А от этого чувства недалеко и до той ненависти, о которой говорит царь и пророк Давид.
Совершенная же ненависть заключается в полной непримиримости по отношению ко греху в любой его форме. Естественно, ко греху не вообще, а в нас самих.