Русский народ не отозвался на анафематствование патриарха Тихона, хотя оно зачитывалось в во всех храмах империи.
Фракция монархистов, митрополит Московский Макарий (Невский) , митрополит Петроградский Питирим (Окнов),,были сняты с должностей в марте 17 , фракция же патриархистов (возвышенная и используемая масоном обер-прокурором Львовом) , а это - митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский), архиепископ Харьковский и Ахтырский Антоний (Храповицкий).., выступали скорее не против царя , а против "Духовного регламента", введённого Петром 1 в 1721г, который изменил уклад жизни Церкви и крестьян (титул).
"Духовный регламент", исковеркавший судьбу Православной Церкви,
составил Феофан Прокопович, - беглый униат, бывший одно время учеником
иезуитов и протестантов, почитатель философов-атеистов. Многие из
современников подозревали, что Феофан вообще был безбожник.
В произнесенной в Успенском соборе проповеди Феофан не постеснялся
заявить, что главой Православной Церкви является не Христос, а царь.
Подписав 25 января 1721 года "Духовный регламент" Петр подчиняет
православную церковь государству. Одним ударом он уничтожил патриаршество,
обезглавил русскую церковь, "обмирщил" русское государство, носившее до той
поры религиозный облик, одним росчерком пера уничтожил все результаты
национального строительства в течении веков.
Сначала в Синод хотели ввести и протестантских пасторов и сделать его высшим административным
учреждением и для других христианских Церквей (первое время ему и подлежали
лютеранские Церкви). Это было окончательным уничтожением особности Церкви,
высший орган которой получал бытие от государства и становился одним из
государственных учреждений. В соответствии с этим исповедь и проповедь
поставлены на службу государству.
Указ о назначении обер-прокурора 11 мая 1722 года. Теперь и Церковь обращается уже
не только с увещанием, исходя из нравственного убеждения, а как
правительственное учреждение, издающее юридически обязательные акты,
неисполнение которых карается силой государственных законов. Церковь уже -
не сила нравственно-воспитательная, а учреждение, в котором физическое
принуждение возводится в систему. Сама проповедь церковная из живого слова
превращается в сухую мораль, регламентированную правительством до мелочей,
до позы проповедника, и Церковь лишается положения свободной
воспитательницы народа, свободно отзывающейся на все явления жизни.
