АПОСТОЛ ОТ 70-ТИ ОНИСИМ
Дни памяти: Январь 4 (70 ап.), Февраль 15
Апостол от 70-ти Онисим в молодости был рабом Филимона, христианина знатного рода, жившего в городе Колоссах Фригийской области. Провинившись в чем-то перед своим господином и боясь наказания, святой Онисим бежал в Рим, но там, как беглый раб, попал в тюрьму. В тюрьме он встретился с апостолом Павлом, содержавшимся в узах, был просвещен им и принял святое Крещение. В тюрьме святой Онисим как сын служил апостолу Павлу. Апостол Павел, лично знавший святого Филимона, написал ему письмо, полное любви, прося простить беглого раба и принять его как брата; с этим письмом он отправил святого Онисима к его хозяину, лишив самого себя помощи, в которой очень нуждался.
Святой Филимон, получив письмо, не только простил Онисима, но и отпустил его на волю, послав обратно в Рим к первоверховному апостолу. Впоследствии святой Филимонбыл рукоположен во епископа города Газы. (память его 4 января, 19 февраля и 22 ноября).
После смерти апостола Павла святой Онисим служил апостолам до их смерти и был поставлен ими во епископа. После кончины святых апостолов он проповедовал Евангелие во многих странах и городах: в Испании, Карпетании, в Колоссах, в Патрах. В глубокой старости святой Онисим занял епископский престол в Ефесе, после апостола Тимофея. Когда Игнатия Богоносца вели в Рим на казнь, к нему навстречу вышел епископ Онисим с некоторыми христианами, о чем упоминает святой Игнатий в своем письме к ефесянам. В царствование императора Траяна святой Онисим был схвачен и приведен на суд к епарху Тертиллу. Он продержал святого 18 дней в темнице, а потом сослал на заточение в город Путиолы. Через некоторое время епарх вызвал узника и, убедившись, что святой Онисим всё так же твердо исповедует веру во Христа, подверг его жестокому избиению камнями, после чего святому усекли голову мечом. Тело мученика взяла одна знатная женщина и положила в серебряную раку. Это было около 109 года.
Преподобная Евфросиния родилась в начале V века в городе Александрии в семье знатных и богатых родителей и была единственным ребенком. Мать Евфросинии умерла рано. Воспитывал девочку отец, Пафнутий, который был глубоко верующим, благочестивым христианином. Он часто посещал монастырь, игумен которого был его духовным наставником. Когда Евфросинии исполнилось 18 лет, отец хотел выдать дочь замуж. Он направился в монастырь к своему наставнику, чтобы получить благословение на предстоящий брак дочери. Игумен беседовал с девицей и дал ей свое благословение, но святая Евфросиния стремилась к иноческой жизни. Приняв тайно пострижение от инока-странника, она покинула отчий дом и решила поступить в обитель, чтобы провести жизнь в уединении и молитве. Опасаясь, однако, что в женском монастыре ее обнаружит отец, она, назвав себя евнухом Измарагдом, пришла в тот самый мужской монастырь, который с детства посещала вместе с отцом. Иноки не узнали переодетую в мужское платье Евфросинию и приняли в свою обитель. В уединенной кел-лии в трудах, посте и молитве святая Евфросиния провела 38 лет и достигла высокого духовного совершенства. Ее отец скорбел о потере любимой дочери и не раз, по совету настоятеля, беседовал с иноком Измарагдом, открывая ему свою печаль, и находил у него духовное утешение. Перед кончиной преподобная Евфросиния открыла скорбевшему отцу свою тайну и просила, чтобы никто, кроме него, не приготовлял к погребению ее тела. Похоронив дочь, Пафнутий роздал все свое имущество нищим и монастырю и принял монашество. Десять лет, вплоть до своей кончины, он подвизался в келлии своей дочери.
ПРЕПОДОБНЫЙ ЕВСЕВИЙ ПУСТЫННИК
День памяти: Февраль 15
О месте рождения и родителях сего преподобного не сохранилось никаких сведений. Известно только, что первоначально он поступил в один монастырь, а потом оставил его, взошел на вершину горы, близ которой было расположено селение, по имени Асиха1 и, сложив там из сухих камней себе ограду, стал изнурять тело свое. Во всю свою жизнь он ничего другого не носил на теле, кроме кожаной одежды, а питался только квашенным горохом и бобами. Пренебрегая телесною немощью, преподобный поступал так до самой глубокой старости, когда уже все зубы его выпали, так что нельзя уже было разжевывать ими пищу, и, мужественно перенося всякую непогоду, никогда не жил в доме. Лице у него было сморщено и все члены тела до того истощены, что пояс не мог держаться на нем: так исхудали его ноги и поясница. Так как к преподобному стало приходить много народа, то он, боясь славы, ушел в ближний монастырь и, устроив у стены его небольшую ограду, продолжал свои обычные подвиги. Пост преподобного доходил до такой степени, что в течение семи недель великого поста он употреблял в пищу только 15 смокв. Проводя такую строгую постническую жизнь, преподобный Евсевий прожил более 90 лет и после тяжкой болезни отошел ко Господу2.
ПАФНУТИЙ ПЕЧЕРСКИЙ, ЗАТВОРНИК в Дальних пещерах
Память 15 февраля (по ст.ст.)
Преподобный Пафнутий (XIII в.), затворник Печерский, принявши иночество, непрестанно плакал. Он всегда представлял в своем уме тот час, когда при разлучении души с телом окружат человека Ангелы и духи злобы, покажут человеку дела добрые и злые, напомнят ему о всех его делах, мыслях и желаниях, о том, что он забыл и чего не считал за грех. Страшное время для грешника — время разлучения души с телом! Об этом преподобный размышлял, плакал и вздыхал всю свою жизнь. Но «блажени плачущие, яко тии утешатся». И преподобный Пафнутий при кончине своей увидел лики ангельские, которые, принявши его душу, вознесли ее на небо. Его имя вспоминается в 8-й песни канона: «Плачущих поминая блаженство, Пафнутие, всегда плакал еси, ныне же радостная наследив места, молися тамо и нам в кров безплачевный вселитися». Память его вместе с другими святыми отцами Дальних пещер — 28 августа/10 сентября и особо — 15/28 февраля.
Тропарь, глас 2
Велия веры исправления, в пещернем затворе, яко на воде упокоения, преподобне отче Пафнутие, радовался еси, огнем бо любве Божественныя распаляем, бдением и молитвою безстрастия достигл еси и явился еси равноангельный на земли, того молитвами, Христе Боже, спаси души наша.
Кондак, глас 8
Помышляя исход души твоея и праведное мздовоздаяние по делом, непрестанными слезами умолил еси Господа даровати тебе неизреченных радостей наследие, яже уже со святыми предвкушая, Пафнутие преподобне, поминай и нас пред Богом, чтущих тя.
ДАЛМАТ
Память 15 февраля (по ст.ст.)
(Мокринский Дмитрий Иванович; 1594, Берёзов, ныне пос. Берёзово, Ханты-Мансийский АО - 25.06.1697, Далматов Успенский мон-рь), прп. (пам. 25 июня, 10 июня - в Соборе Сибирских святых), Исетский, Пермский, основатель Далматовского в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ря. Биография Д. изложена в «Известии об основании Далматовского монастыря», написанном в нач. XVIII в. сыном Д. архим. Исааком (Мокринским). Большой объем информации о Д. и основанной им обители содержится в документах сибир. делопроизводства XVII в. и в архиве Далматовского Успенского мон-ря (Гос. архив г. Шадринска Курганской обл. Ф. 224).
Прп. Далмат. Портрет. XVIII в. (?). Фотография С. М. Прокудина-Горского. 1912 г. (Б-ка Конгресса США)
И. Мокринский, отец святого, служил казачьим атаманом в сибир. городах, мать, возможно, происходила из новокрещеных сибир. татар или остяков. Д. Мокринский был поверстан в дети боярские. Ок. 1627/28 г. семью Мокринских перевели из Берёзова в Тобольск. В 1628 г. Д. Мокринский упоминается как тобольский городничий, в 1633 г. находился на должности приказчика в Вагайском острожке. В 1642/43 г. он оставил гос. службу и принял постриг с именем Далмат в Невьянском Богоявленском мон-ре (Верхотурский у.).
Ок. 1644 г., стремясь к уединению, Д. покинул обитель (архим. Исаак писал, что Д. не захотел принять предлагавшуюся ему должность строителя в Богоявленском монастыре) и поселился в пещере на высоком берегу р. Исети при впадении в нее р. Течи, называвшемся Белое Городище. Эти земли принадлежали тюменскому ясачному татарину Илигею, сдававшему их в аренду жителям Невьянской и Ирбитской слобод для рыбных и зверовых промыслов. Хозяин земли под влиянием арендаторов дважды пытался изгнать Д. Архим. Исаак сообщает, что сначала святой примирился с Илигеем благодаря тому, что «причелся к нему, татарину, родом понеже по сестре его», сказав: «А мати моя от сибирских татар от новокрещена родилася». Во 2-й раз преподобного спасло чудо: осенью 1645 г. Илигей, направлявшийся к пещере старца, чтобы изгнать его, заночевал по дороге и ему было видение: Богородица в багряных ризах с хлыстиком в руке повелела не только не обижать Д., но и отдать ему вотчину. Татарина охватил ужас, и он в присутствии детей и сородичей весной 1646 г. передал преподобному владения на Белом Городище. В 1651 г. монахи Далматова мон-ря обратились к царю Алексею Михайловичу и тобольскому воеводе В. Б. Шереметеву с челобитной о пожаловании им этих земель, грамотой царя от 17 мая 1659 г. были установлены границы монастырских владений.
Спустя нек-рое время вокруг пустынножителя собралась братия и возникла Исетская пуст., во 2-й пол. 40-х гг. XVII в. в ней были построены деревянные часовня и кельи. Из Невьянского мон-ря преподобный принес с собой Далматскую икону Успения Пресв. Богородицы, ставшую главной святыней Далматова мон-ря (утрачена в 20-х гг. XX в.). Новооснованная обитель была первым рус. поселением в долине р. Исети. Впосл. Далматов Успенский мон-рь сыграл важную роль в просвещении и хозяйственном освоении края, в течение века являлся форпостом в обороне вост. рубежей России от набегов калмыков, башкир и сибир. татар.
Помимо духовного окормления иноков и мирян Д. много сил отдавал хозяйственной жизни строившейся обители. В условиях малозаселенности края остро стояла проблема рабочих рук. В поисках крестьян для работы в монастырских вотчинах Д. ездил по слободам Тобольского и Туринского уездов, зачастую вступал в конфликты с местной светской администрацией, иногда шел на нарушение царских запретов в отношении приема новых крестьян. (В 1654 приказчик Киргинской слободы М. Фефилов подал тобольским воеводам челобитную о том, что Д. отказался выдать укрывшихся в Далматовом мон-ре беглых пашенных крестьян Киргинской слободы. Воеводы послали в мон-рь память, чтобы «крестьян с тягла не принимали»; см.: Манькова И. Л. Неопубликованные мат-лы по истории Далматовского Успенского мон-ря // Культура и быт дореволюционного Урала. Свердловск, 1989. С. 42-43.)
В сент. 1651 г., вернувшись из очередной поездки, Д. застал на месте мон-ря пепелище. Часовня, кельи и крестьянские дворы были сожжены войском сибир. царевича Девлет-Гирея. Чудесным образом в пожаре уцелела икона Успения Пресв. Богородицы. И вновь вокруг Д. собрались сподвижники, обитель возродилась. Были построены ц. в честь Успения с приделом во имя прп. Димитрия Прилуцкого, кельи и монастырские службы, обитель обнесли острогом, над св. вратами в 1683 г. была освящена ц. во имя ап. Иоанна Богослова. В восстановленном монастыре для преподобного была построена келья, где он провел в затворе остаток жизни. При этом Д. продолжал руководить как духовной, так и хозяйственной жизнью обители. Он писал в ответе в Тобольск в 1664 г., что без его веления «братия по своим волям до сего дни никакова дела духовнаго и телеснаго делать не начинали и не делали» (РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Д. № 663. Л. 318а). Из того же дела известно, что по указанию преподобного посылались вооруженные дозоры «в степь для проведывания вестей» о приближении кочевников.
О преемственности иноческой жизни в Далматовом мон-ре по отношению к Центр. России свидетельствует приход на Белое Городище из Н. Новгорода старца Иоанна, ученика священноинока Дорофея. Устав Далматова мон-ря отличался строгостью. Так, в 1664 г. Тобольской съезжей избой проводилось следствие по доносу одного из монастырских старцев о том, что в мон-ре, в частности, не праздновались именины царя Алексея Михайловича и членов царской семьи. В ответ Д. написал, что в постные дни и в особенности в дни Великого поста празднования именин в мон-ре не совершаются, служатся молебны о здравии членов царской семьи, празднования же откладываются на время после Светлой недели (РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Д. № 663. Л. 304-318а).
После 1651 г. в мон-ре принял постриг с именем Исаак сын Д., в 1666 г. ставший первым игуменом мон-ря, в 1702 г.- архимандритом. Не только кровное, но и духовное родство связывало отца и сына. В записи на кн. свт. Иоанна Златоуста «О священстве» (М., 1664), благословленной патриархом Московским и всея России Иоакимом игум. Исааку в 1682 г., последний назван учеником Д. (ГА Шадринска Курганской обл. Ф. 683. Оп. 1. Д. 6. Л. 170 об.). Также учеником Д. считал себя первый Холмогорский и Важский архиеп. Афанасий (Любимов), поселившийся в Исетской пуст. в нач. 50-х гг. XVII в. и проживший там более 10 лет.
Кольчуга и шлем прп. Далмата. Сер.— 2-я пол. XVII в. (?). Фотография С. М. Прокудина-Горского. 1912 г. (Б-ка Конгресса США)
Далматов мон-рь не сразу принял богослужебные реформы патриарха Никона. По-видимому, за связь со старообрядцами ок. 1668/69 г. был отстранен от настоятельства в монастыре игум. Исаак, в 1677 г. вместе с игум. Афанасием (Любимовым) сосланный в Енисейский Спасский мон-рь. Через год иноки были возвращены в обитель, окончательно все церковные запрещения с игум. Исаака были сняты в 1685 г. при условии, чтобы «с раскольниками раскола не говорил». О принадлежности к расколу Д. и его сына писал в доносе после 1724 г. постриженик Далматовой обители бывш. игум. невьянского Богоявленского монастыря Евсевий (Левонов) (РГИА. Ф. 796. Оп. 7. № 40. Л. 91 об.- 92). Существует гипотеза, что к мнению Д. апеллировали идеологи зауральского старообрядчества в полемике о сущности антихриста. А. Т. Шашков считает, что Д. принадлежит адресованное старообрядцам «Послание об антихристе и тайном царстве его» (Шашков А. Т. «Мы же святых отец предание держим неизменно…»: (Влияние дониконовских книг на идейные воззрения урало-сибирских старообрядцев 70-80-х гг. XVII в.) // Изв. Уральского ун-та. 2005. № 39. Сер.: Гуманит. науки. История. Вып. 10. С. 36-47).
В нач. ХХ в. в б-ке Далматовского мон-ря хранилось 2 книги, принадлежавшие Д.: «Беседы на Деяния святых апостол» свт. Иоанна Златоуста (К., 1624) с «Толкованием на Апокалипсис» Андрея Кесарийского (К., 1625) (в одном переплете) и «Беседы на послания ап. Павла» свт. Иоанна Златоуста (К., 1623). Последняя книга 23 марта 1679 г. была вложена преподобным в ц. Николая Чудотворца на монастырской заимке.
Еще при жизни преподобный приготовил себе гроб-колоду. Д. был погребен в алтаре Успенской ц. Далматовского монастыря. В 1720 г. завершилось возведение нового, 3-престольного Успенского собора. На месте старой Успенской ц. над захоронением Д. была построена брусчатая усыпальница. Центральное место в ней занимало деревянное надгробие, в 1793 г. расписанное худож. И. Соколовским сценами из жизни преподобного (были изображены столкновение с Илигеем, явление Пресв. Богородицы спящему Илигею и его приход к Д. с покаянием). В усыпальнице находились реликвии, по преданию принадлежавшие Д.,- подаренные Илигеем шлем и кольчуга (в наст. время в Свердловском областном краеведческом музее), а также схимническое одеяние. В 1836 г. губ. секретарь П. Д. Пономарёв задумал возвести на собственные средства над могилой Д. церковь. В 1845 г. крестьянин М. Ф. Зайцев обратился в Пермскую консисторию за разрешением построить в г. Далматове часовню на месте, «ознаменованном подвижничеством монаха Далмата». Оба проекта не получили одобрения духовных властей.
В 1871 г. близ погребения Д. началось строительство ц. в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Во время прокладки траншеи под фундамент строители обрели гроб преподобного. После длительной переписки настоятеля монастыря архим. Исаакия с правящим и викарным архиереями и освидетельствования гроба и склепа Екатеринбургским еп. Вассианом (Чудновским) было принято решение оставить гроб Д. на прежнем месте и изменить конфигурацию фундамента. Освящение храма, имевшего приделы во имя свт. Стефана Великопермского и во имя преподобных Исаакия, Далмата и Фавста, состоялось 8 мая 1881 г. В 1896 г. к храму была пристроена каменная усыпальница, располагавшаяся непосредственно над захоронением Д. Изнутри ее стены были украшены живописными изображениями эпизодов из жизни преподобного, на сев. стене находились портреты Д. и архим. Исаака. После закрытия монастыря (1923) и прекращения богослужений в Скорбященской ц. (1928) в усыпальнице с 1933 г. последовательно размещались гардероб совхозного театра, госпиталь, производственные помещения завода молочного машиностроения «Старт», прачечная.
В 1992 г. началось возрождение Далматовского Успенского мон-ря. По благословению и при участии еп. Курганского и Шадринского Михаила (Расковалова) 6 авг. 1994 г. состоялось обретение мощей Д., почивающих с того времени открыто в деревянной резной раке в Скорбященской ц. мон-ря.
СВЯТОЙ ОСВИЙ, КОРОЛЬ НОРТУМБЕРИЙСКИЙ
Память 15 февраля (по ст.ст.)
Осви Нортумбрийский (Oswy) (ок. 612 - 670) занял трон после своего брата Освальда 5 августа 642 г. Владел старо-ирландским языком.
На соборе в Уитби принял Римскую пасхалию. Как сообщает Беда Достопочтенный, в 665 г. в королевстве Пасха праздновалась дважды. В то время, как Осви завершил пост и праздновал Пасху, королева и её приближённые праздновали Вербное воскресенье.
В 669 г. встречался с новым архиепископом Феодором Тарсийским. Собирался совершить паломничество в Рим вместе с Уилфридом, но заболел и скончался 15 февраля 670 г.
СВЯЩЕННОМУЧЕНИКИ ИЕРЕИ МИХАИЛ ПЯТАЕВ И ИОАНН КУМИНОВ
Память 15 февраля (по ст.ст.)
Священномученик Михаил родился в 1891 году в селе Мачкасы Кузнецкого округа Пензенской губернии в семье крестьянина Максима Пятаева. По окончании сельской школы учился в Москве, а затем переехал в Саратов, где преподавал русский язык и литературу. В Саратове он познакомился со своей будущей женой, Евфросинией Фроловной. Она происходила из рода саратовских купцов Ивановых, которые имели баржи и возили товары по Волге. Отец Евфросинии был строгих правил, образование дал только сыновьям, а дочерей приучал к домашней работе, полагая, что для них лучше научиться воспитывать детей и вести хозяйство.
В то время императорское правительство, развивая реформы П. А. Столыпина, усиленно занималось вопросами переселения русских крестьян на восток, на малозаселенные пространства Сибири. Вместе с крестьянами в Сибирь переезжали священники, учителя, врачи и ремесленники. Всем изъявившим желание переселиться правительство оказывало материальную помощь. Так Михаил Пятаев с семьей оказался в городе Омске. Первое время он продолжал преподавать, но затем принял решение посвятить свою жизнь служению Богу. В 1917 году Михаил Максимович поступил псаломщиком в Крестовоздвиженский собор города Омска, чтобы впоследствии, если на то будет воля Божия, быть рукоположенным в сан священника.
Начиналась беспощадная гражданская война. В 1918 году город заняли красные. Красногвардейцы въехали в собор на лошадях и принялись крушить все, что попадалось под руку.
Вскоре после этих событий в том же соборе в 1918 году архиепископ Сильвестр (Ольшевский) рукоположил Михаила Максимовича в сан диакона. До 1921 года диакон Михаил служил в Омске, а затем попросил правящего архиерея перевести его на службу в село, так как с большой семьей ему стало трудно жить в городе, и он был переведен в Богоявленский храм села Малокрасноярка. Место было глухое, отдаленное от больших городов и железных дорог, но население здесь было просвещенным и когда-то зажиточным; в самом селе жили несколько купеческих семей. Перед приходом в село красногвардейцев главы семейств уехали, чтобы не подвергнуться расправе. Из всех купцов остался дома только Василий Севастьянов. Многие советовали и ему скрыться, но он отвечал: «Зачем я буду бежать из своего родного села!» Теперь красногвардейцы арестовали его, привели в тюрьму его жену и детей и на их глазах отрубили ему на плахе голову.
В 1923 году диакон Михаил Пятаев был рукоположен в сан священника. Отец Михаил с большой любовью относился к своему приходу. Вокруг храма он посадил сирень, обсадил сиренью аллею, ведущую к храму; прихожане стали называть ее «пятаевской». Для бедняков отец Михаил совершал крещения, венчания, отпевания бесплатно. Многие стали ездить к нему из других приходов — и не столько даже из-за бесплатных треб, сколько потому, что полюбился им ревностный и образованный пастырь, который всегда был готов прийти на помощь всякому страждущему. Если кто из прихожан побогаче жертвовал, он раздавал эти приношения беднякам. Многие из нищей братии находили у него поддержку и пропитание. Для этой цели он сам ловил рыбу и многое из того, что налавливал, раздавал беднякам и нищим.
Однажды, наловив много рыбы, он заморозил ее, сложил в мешок и поставил его в сенях. Вдруг слышит — из сеней доносится какой-то подозрительный шум. Выйдя, отец Михаил увидел, что двое нищих, утащив мешок, дерутся за рыбу. Застигнутые врасплох, они испугались, и один из них сказал:
— Отец Михаил, прости.
— Да уж ладно, Вася, прощаю, но так нельзя делать, это ведь грех, я вам так дам.
Священник завел нищих в комнату и сказал жене:
— Они замерзли, давай-ка, налей им щей, покорми их.
Евфросиния Фроловна поставила на стол щи, другую еду, и они стали есть.
Храм в селе Малокрасноярке был двухштатным, и в 1928 году сюда был назначен второй священник — отец Иоанн Куминов. Он родился в 1865 году в селе Куликовском Тюкалинского округа Тобольской губернии в семье крестьянина Ивана Куминова. В 1877 году семья переехала в Омск. Здесь Иван Иванович окончил учительскую семинарию и, пройдя испытание при Омской классической гимназии, был назначен инспектором народных училищ Тарского округа. В этой должности он прослужил до 1922 года, когда был рукоположен в сан священника. Служил в разных храмах Омской епархии. В 1928 году был направлен в село Малокрасноярку.
Подошел к концу 1929 год. В Сибири началась коллективизация и связанные с нею аресты и высылки крестьянских семей, а вместе с ними и аресты духовенства. Борьба с крестьянами явилась одновременно и борьбой с Русской Православной Церковью. Всего семь лет прошло со времени изъятия церковных ценностей в 1922 году, а уже поднималось новое беспощадное гонение на Церковь.
В начале января 1930 года в канцелярию Малокрасноярского районного административного отдела пришел староста храма Петр Бородин и принес прошение — разрешить крестный ход на иордань 19 января в праздник Крещения Господня, как это бывало всегда. Заявление было написано не по форме. Делопроизводитель районного административного отдела дал образец, как должно быть написано подобное заявление.
— Я в этом деле ничего не понимаю, — сказал Бородин, — пусть приходит священник.
Через некоторое время в канцелярию пришел отец Михаил. Делопроизводитель объяснил священнику, как пишутся подобные заявления в соответствии с инструкцией, опубликованной в бюллетене НКВД.
— Дайте мне этот бюллетень, чтобы переписать инструкцию о правах и обязанностях религиозных объединений, чтобы нам руководствоваться законом, — попросил отец Михаил.
— Возьмите, а как спишете инструкцию, так верните. А есть ли у вас номер газеты «Известия», где было опубликовано постановление ВЦИК и СНК о религиозных объединениях? — спросил делопроизводитель.
— «Известия» мы сами получаем, — ответил отец Михаил.
В этом же бюллетене были опубликованы формы, по которым составлялись списки членов религиозной общины, и инструкция, как их заполнять.
— Если сумеете быстро заполнить, то подайте их для перерегистрации общины к 10 января, — сказал делопроизводитель.
Отец Михаил стал просить присутствовавшего при разговоре начальника административного отдела, чтобы власти разрешили провести 5 января собрание членов общины для перевыборов. Начальник дал согласие и сам вызвался сообщить в сельсовет, чтобы оттуда прислали на собрание своего представителя.
— А как быть, если члены сельсовета будут препятствовать проведению общего собрания, которое разрешено постановлением ВЦИК? — спросил священник.
— Всякий, кто хочет провести общее собрание, должен спросить разрешение сельсовета, на территории которого предполагается проводить собрание. Если сельсовет разрешит, то он пришлет своего представителя и можно будет собрание провести, а если не разрешит, так значит, на это есть причины, и собрание проводить нельзя, — ответил делопроизводитель.
— А как по закону должна производиться регистрация членов общины? — спросил отец Михаил.
— Вы можете объявить о ней на собрании, которое будете устраивать, а также вывесить объявление в храме.
В тот же день часа через три отец Михаил вернул бюллетень, сказав, что инструкцию переписал, а все остальные постановления ВЦИК, опубликованные в газетах, ему хорошо известны.
3 января к Дорофею Гришманову, бывшему когда-то членом церковного совета, пришел Тимофей Мелехов и принес списки верующих для перерегистрации общины, сказав, что их дал ему отец Михаил. Мелехов предложил взять кого-нибудь пограмотней из твердо верующих и обойти со списком деревню. Вместо этого Гришманов пошел в сельсовет и заявил о том, что 3 января в село Большеречье ночью приезжал священник Михаил Пятаев и без ведома сельсовета послал граждан для производства какой-то регистрации.
5 января членами сельсовета в соответствии с этим сообщением был составлен акт: «Усматривая поповские ночные визиты подозрительными в связи с коллективизацией, а также без ведома сельсовета, постановили составить настоящий акт для передачи в административный отдел на предмет расследования и привлечения к ответственности».
Праздничное Рождественское богослужение в Богоявленском храме совершал священник Иоанн Куминов, а отец Михаил регентовал на клиросе. По окончании литургии отец Иоанн сказал проповедь, в которой, в частности, призвал молодых людей и их родителей чаще посещать церковь и молиться Богу: «Посылайте своих детей в церковь, и пусть они там молятся Богу. Не слушайте, кто вам что говорит, вас и так задавили непосильными налогами и теперь агитируют и хотят ввести в заблуждение».
Услышав эти слова, отец Михаил почувствовал, что может произойти недоброе, — в обстановке гонений власти за одно неосторожное слово могли арестовать священников, а церковь закрыть. Наверняка в храме есть люди, которые затем приукрасят и разнесут по селу это слово. Так оно и случилось. Прихожанка Дарья Баркова, выйдя из храма, стала всем говорить, будто отец Иоанн произнес антисоветскую проповедь, сказал, что «вас советская власть задавила непосильными налогами, вас одурманивают, ваших детей не пускают в церковь и в школах не учат божественному, не верьте, что вам говорят советские работники, они вам затуманивают головы».
Женщины убеждали ее не распускать по селу подобных слухов, иначе священников могут арестовать, но она не унималась. Впоследствии, вызванная на допрос, она лжесвидетельствовала о священнике, говоря, что «Куминов систематически занимается антисоветской агитацией».
После Рождества уполномоченный ОГПУ принялся допрашивать крестьян. Большинство из них отказались лгать на священников. Показания давали председатели сельсоветов и колхозов и их жены. Жена одного из председателей колхоза показала в ОГПУ:
— 3 января к нам в дом зашел Роман Никитич Дроздовский, член церковного совета, и сразу, грубо предлагая мне, сказал: ты веруешь в Бога, а если веруешь, запишись в список. Я ему ответила, что я веровать не хочу и записываться не буду. В это время мой муж Григорий был в горнице. Позвал Дроздовского и предложил ему купить икону.
Дело кончилось тем, что «муж, как председатель колхоза, попросил Дроздовского в сельсовет, где составили акт... Роман Дроздовский во время организации коллектива, за два дня до его обхода по регистрации общины, на собрании заявил, что я в коллектив не пойду, и где он был во второй комнате в школе, никто за коллектив руки не поднял; отсюда я заключаю, что Дроздовский вел агитацию против коллектива».
Председатель одного из сельсовета показала: «3 января 1930 года приехал к нам в деревню малокрасноярский священник Михаил Пятаев. Заехал к члену церковного совета Роману Дроздовскому... дал ему установку идти по деревням и производить регистрацию членов общины верующих... Узнав о том, что обход делают без разрешения и не заявив об этом сельсовету, я, как председатель сельсовета, арестовала Дроздовского и отправила в районный административный отдел в арестантском порядке... на второй день, как был обход с регистрацией верующих, сразу начались массовые заявления о выходе из коллектива». На допросе Роман Никитич сказал:
— В начале января 1930 года к нам в деревню Малоскирлинскую приехал священник из малокрасноярской церкви Михаил Пятаев, который... пришел ко мне и предложил мне, как члену церковного совета, обойти всех верующих и произвести перерегистрацию общины. Но я, как человек неграмотный, себе секретарем взял своего сродного брата четырнадцати лет, с которым я на другой день пошел переписывать верующих и одновременно собирать на церковь денежные пожертвования. Не обойдя половины деревни, зашел к члену коллектива Григорию Федоренко, где его жене мною было предложено записаться в список верующих, на что она ответила: раньше веровали, а теперь не будем. Ее муж позвал меня в горницу, где предложил мне купить иконы, а потом спросил, есть ли у меня какие документы на разрешение производить перепись. Я ему показал данные мне священником Пятаевым две бумаги за его подписью. Федоренко их взял себе и сказал мне идти с ним в сельсовет, куда меня и доставили. После чего был составлен сельсоветом протокол, а меня направили в Малокрасноярский административный отдел. В церкви на Рождество я был, но проповеди священника Куминова не слыхал, так как я в это время выходил привязывать коня.
Отец Михаил по всему видел, что власти собираются его арестовать. У него был друг детства, который работал в московской милиции. После революции, когда новая власть прочно утвердилась как власть антихристианская, преследующая Православную Церковь, он написал священнику: «Михаил, мне очень жаль... ты был учителем, а теперь стал священником. Не подумай дурного, я тебе это говорю не потому, что плохо отношусь к духовенству, но сейчас не подходящее для священнослужителей время. Я тебе предлагаю приехать в Москву и снова поступить на работу учителем. Я помогу тебе устроиться на работу и найти жилье».
За два дня до ареста священника его жена, Евфросиния, напомнила ему об этом письме и сказала:
— Давай-ка собирайся и уезжай. Тебе написал тогда твой друг, послушайся теперь его совета.
— Нет, Евфросиния, — сказал отец Михаил,— я никуда не уеду, я дал присягу. Как я могу изменить Богу и народу? Никогда! Я знаю, что иду на верную смерть, но такова воля Божия! А ты детей всех вырастишь и с Божьей помощью воспитаешь, никого не растеряешь.
— А детей-то сколько!.. — всплеснула руками жена3.
— Ну, что же сделаешь, воспитаешь... с Божьей помощью.
Священников арестовали вскоре после праздника Рождества Христова и отправили в тюрьму в город Каинск. В тюрьме тогда жестоко пытали. У живых клещами вырывали зубы с золотыми коронками, беспощадно били, так что у многих подследственных были выбиты все зубы и поломаны ребра. Следователь ОГПУ на допросах безжалостно избивал священников, а однажды издевательски приказал вылить на отца Михаила содержимое параши. Но несмотря на мучительные пытки, пастыри отказывались лжесвидетельствовать, как того требовал следователь, заставлявший их подписать показания о том, что священники и члены церковного совета занимались организацией крестьян для борьбы с колхозами и советской властью.
Отец Михаил на вопросы следователя ответил: «В селе Малокрасноярском я служу с 1921 года. Сначала был диаконом, а с 1923 года был рукоположен в священника. Поскольку Малокрасноярский приход является двухштатным, то нас, священников, там двое. Второй священник, Иоанн Куминов, служит с 1928 года. За время моей с Куминовым службы мы нигде и ни в чем противозаконном не участвовали. Исполняли только свой религиозный долг. Я, Пятаев, обвиняюсь якобы в антисоветской агитации, но это вышло просто по ошибке. Я обратился в Малокрасноярский административный отдел за справками по предложению церковного старосты Бородина, который сам не смог разобраться... Мне было предложено делопроизводителем заполнить список религиозной общины... и дан для ознакомления бюллетень НКВД по религиозным делам. Религиозные списки он мне велел приготовить к 10.1.30 года. Я спросил: препятствий не будет? Он мне ответил, что нет. И я решил регистрацию провести через членов церковного совета. Они ходили по домам и переписывали верующих... Мною было предложено проверить и переписать только тех, которые у нас состояли в списке... Когда я объезжал приход, никаких обращений со стороны молящихся ко мне не было. Во время богослужений я проповедовал исключительно по Божественному Писанию. Священник Куминов проповедует чаще, но также только по духовным книгам, а о власти и о проводимых ею мероприятиях никогда не говорит. Он просто призывал молящихся и молодежь по-христиански молиться Богу и находить время для этого, ходить по праздникам в церковь».
Священник Иоанн Куминов на допросе ответил так: «В рождественский праздник мной была сказана в церкви проповедь верующим, которая была посвящена исключительно Рождеству Христа, но к этому было добавлено о трезвой жизни верующих, о том, чтобы они чаще ходили в церковь. Как мы смотрим по-христиански — шесть дней работай, а седьмой посвящается Богу. В конце проповеди я призывал повиноваться законам; каких-либо антисоветских высказываний я не допускал... Против коллективизации нигде никому ничего не говорил».
7 февраля 1930 года заключенных ознакомили с постановлением о предъявлении обвинения. В нем было написано: «Означенные граждане изобличаются в том, что на почве органической ненависти к советской власти, ее мероприятиям, проводимым на селе, и используя свое положение священнослужителей, Пятаев и Куминов использовали религиозные предрассудки несознательного крестьянства и при поддержке зажиточной части деревни проводили контрреволюционную деятельность на срыв мероприятий, запугивая крестьян провокационными слухами о близком падении советской власти, якобы на основании "Писания Божия". В конце декабря 1929 года на общем собрании граждан единогласно было принято — записаться в коллектив. Член группы, священник Пятаев, на второй день обходом индивидуально каждого хозяйства проводит якобы запись в общество верующих, между тем как следствием установлено — последний проводил агитацию против сплошной коллективизации села».
Прочитав обвинение, отец Михаил написал: «Виновным себя не признаю. Был в объезде сел в течение двух суток. Списки на запись верующих составлял по словесному распоряжению милиции для перерегистрации церковной общины. К отцу Иоанну Куминову ездил на квартиру только по своим церковным делам. Больше показать ничего не могу».»
Священник Иоанн Куминов, прочитав обвинение, написал: «Виновным по предъявленному мне обвинению себя не признаю. Дополняю, что накануне ареста слышал разговор про Баркову, которая говорила в отношении проповеди, что я говорил в ней законам не подчиняться и власть не признавать, а я говорил наоборот. Не знаю, из чего исходила Дарья Баркова, искажая мою проповедь, так как церковь она посещала...»
9 февраля уполномоченными ОГПУ было составлено обвинительное заключение. В нем, в частности, говорилось: «Твердая и последовательная политика партии и советской власти, направленная на ликвидацию кулака как класса, встретила ожесточенное сопротивление последнего, не брезгующего никакими методами, лишь бы противопоставить свои кулацкие требования требованиям линии партии. Основным методом кулацкой борьбы являлось организованное выступление против мероприятий правительства на селе путем агитации, провокационных слухов, подкрепляемых временными трудностями страны, и на почве религиозных убеждений. Все виновные изобличаются в том, что, будучи недовольны советской властью по своему классовому убеждению и ее мероприятиями, проводимыми на селе, организовали группу по привлечению на свою сторону чуждого элемента из средняцкой части деревни и на протяжении 1928—30 годов проводили контрреволюционную деятельность путем агитации, под разными предлогами использовали крестьянские массы, еще не изжившие старых религиозных убеждений. Запугивая бедноту священной стихией, ...вызывали среди населения разные толкования по отношению к власти и проводимым ею мероприятиям в стране, переустройству отживших форм сельского хозяйства».
21 февраля Особая Тройка ОГПУ вынесла постановление: священников Михаила Пятаева и Иоанна Куминова — расстрелять, семьи их выслать на север.
28 февраля отцу Михаилу дали свидание со старшей дочерью Анной, приехавшей в Каинск. Свидание было через решетку. Священник попросил:
— Анна, дай мне свою косу.
Она протянула ему через решетку косу, и вся коса у нее была потом мокрая.
— Папа, что ты плачешь? — спросила она.
— Мне очень тяжело, потому что вас так много и вы остаетесь одни.
В эту ночь Анна увидела во сне, как Божия Матерь причащает из золотой чаши отца Михаила. Проснулась она с мыслью, что отец будет освобожден. Радостная поспешила она в тюрьму с передачей.
— Пятаев? Да он расстрелян, — сказал ей надзиратель.
Священники Михаил Пятаев и Иоанн Куминов были расстреляны 28 февраля 1930 года в одиннадцать часов вечера.
Игумен Дамаскин (Орловский)
ВИЛЕНСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ
Дни памяти: Февраль 15, Апрель 14
Виленская икона Божией Матери написана святым евангелистом Лукой. Долгое время она была родовой святыней греческих императоров в Константинополе. В 1472 году икону перенесла в Москву София Палеолог, супруга великого князя Московского Иоанна III(1462 - 1505). В 1495 году великий князь благословил этой иконой свою дочь Елену при выдаче ее замуж за Литовского короля Александра. В честь перенесения иконы в Вильно установлено празднование 15 февраля. Позже святую икону поставили в Предтеченском храме, в котором была погребена княгиня Елена. Впоследствии икону перенесли в Виленский Свято-Троицкий монастырь.
ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ: ДАЛМАТСКАЯ
День празднования: 15 февраля
Далматская икона Богородицы находилась в Далматском монастыре, Пермской губернии. Празднуют ее 15 февраля по старому календарю.
Житель Тобольска, дворянин Дмитрий Иванович Мокринский, оставив жену и детей, ушел в Невьянский монастырь и принял здесь пострижение с именем Далмата. Когда братия хотела избрать его за его добродетельную жизнь в игумены, то смиренный Далмат, избегая почести, ушел из монастыря, взяв с собою икону Успения Богоматери.
Он удалился на левый берег реки Исети (в Шадринском уезде Пермской губернии ) и поселился здесь. Это было в 1644 году. Земля, на которой поселился Далмат, принадлежала тюменскому татарину Илигею. Узнав, что в его владениях поселился инок, намеревающийся основать здесь монастырь, Илигей, собрав своих родственников, поехал с намерением истребить все, построенное на его земле. Он остановился на ночлег против самой пещеры Далматовой за рекой Исетью, с тем, чтобы на рассвете сделать неожиданное нападение. Но во сне ему явилась Божия Матерь, в багряном одеянии и венце, с огненным мечом в руках, строго воспретила ему делать какую-либо обиду Далмату и приказала дать ему земли для построения обители. После бывшего ему видения Илигей пришел к Далмату со смирением и отдал ему под монастырь, получившим название Долматова, в честь основателя.
В конце 1646 года новые здания Далматского монастыря были сожжены калмыками, причем некоторые из иноков были убиты, а другие взяты в плен. Но основатель монастыря успел спастись вместе со Святой иконой Божией Матери. По удалению калмыков, он возвратился на тоже место и возобновил свой монастырь, который, украшаясь приношениями стекавшегося для моления народа, сделался известнейшим монастырем Сибири.
В 1664 году Сибирский князек Дивлет-Гирей сделал нападение на Далматский монастырь, разграбил его и предал пламени, причем сгорела и церковь, но икона Божией Матери осталась невредимою, - только на задней стороне доски обгорело то место, к которому прикоснулся рукой один из нападавших. Сын Далмата, архимандрит Исаак выстроил в 1707 году каменную церковь, где и поставил чудотворную икону Успения Богоматери. Риза и венцы на иконе серебряные вызолоченные с каменьями.
После смерти апостола Павла святой Онисим служил апостолам до их смерти и был поставлен ими во епископа. После кончины святых апостолов он проповедовал Евангелие во многих странах и городах: в Испании, Карпетании, в Колоссах, в Патрах. В глубокой старости святой Онисим занял епископский престол в Ефесе, после апостола Тимофея. Когда Игнатия Богоносца вели в Рим на казнь, к нему навстречу вышел епископ Онисим с некоторыми христианами, о чем упоминает святой Игнатий в своем письме к ефесянам. В царствование императора Траяна святой Онисим был схвачен и приведен на суд к епарху Тертиллу. Он продержал святого 18 дней в темнице, а потом сослал на заточение в город Путиолы. Через некоторое время епарх вызвал узника и, убедившись, что святой Онисим всё так же твердо исповедует веру во Христа, подверг его жестокому избиению камнями, после чего святому усекли голову мечом. Тело мученика взяла одна знатная женщина и положила в серебряную раку. Это было около 109 года.
Лице у него было сморщено и все члены тела до того истощены, что пояс не мог держаться на нем: так исхудали его ноги и поясница. Так как к преподобному стало приходить много народа, то он, боясь славы, ушел в ближний монастырь и, устроив у стены его небольшую ограду, продолжал свои обычные подвиги. Пост преподобного доходил до такой степени, что в течение семи недель великого поста он употреблял в пищу только 15 смокв. Проводя такую строгую постническую жизнь, преподобный Евсевий прожил более 90 лет и после тяжкой болезни отошел ко Господу2.
