Христос за морем, или О духовной пользе паломничества



Христос за морем, или О духовной пользе паломничества

В Греции о людях, без всякой пользы для своей души посетивших святые места, в старину говорили: «И пошел ты чесноком, и вернулся луком». Бывает, что кто-то ждет чудес у святых мощей или источников, а ничего сверхъестественного не происходит. И тогда человек говорит, что никакой духовной пользы он не получил, только зря ездил. Но так ли это и в чем духовная польза паломничества? На этот вопрос мы попросили ответить самых разных людей, для которых паломничество является одной из сторон духовной жизни.

Покаяние без попечения
«Духовная польза, можно сказать, — это польза душе в ее восхождении к Господу. У человека есть жизненная цель — приобретение Божественных свойств, приобщение к Божественному естеству, по апостолу Павлу», — говорит руководитель службы коммуникации Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш). Лучше или хуже мы становимся в результате предпринимаемых нами действий, ближе к Божественному естеству или, наоборот, удаляемся от него. В этом смысле любое наше дело так или иначе можно измерить этой духовной пользой.

По мнению протоирея Романа Братчика, настоятеля Успенского храма города Курчатова (Курская область), духовная польза состоит в получении Божьей благодати. Ее первые признаки — когда в душе наступает мир, тишина, умиротворенность. Душа как бы отрывается от мирской суеты, становится свободной от ее торжества, освобождается от ее зависимости. Это чувствуют даже невоцерковленные люди, и бывает, пребывая в этой внутренней тишине, находясь в дружелюбном окружении православных людей, человек приходит к Богу. «В одной из моих поездок на Святую землю в нашей группе был человек, занимающий высокую руководящую должность, — вспоминает священник, — поехал он с нами из любопытства, а получилось, что попал в среду, где его окружали нормальные православные люди, настроенные очень дружелюбно и с любовью друг к другу. И кончилось тем, что он в этой поездке воцерковился. Этот человек вдруг увидел и понял, что есть вообще другая жизнь и этой жизни ему как раз не хватало. А часто бывает, что человек живет своей жизнью, именно жизнью, а храм для него — это не жизнь, а ее некое такое периодическое явление».

В таком преображении человека не видит ничего удивительного и сотрудник паломнической службы «Радонеж» Александра Черненко: «Паломничество — это исход, дорога плача. Исход из своего дома, оставление попечения обо всем, что отвлекает и мешает молитвенно соприкоснуться с Богом, без суеты осмыслить уже прожитую жизнь. Время на покаяние без попечения. Святые места — своеобразный «камертон» чистого звука и духовной высоты, который помимо воли человека резонирует с его душой. И душа не может остаться равнодушной».

«Сама святыня — это некая чистая нота. И цель паломничества — поклониться святыне и соразмерить свою душу с этой святыней, проверить ее, как по камертону», — соглашается с Александрой руководитель Центра религиоведческих исследований им. священномученика Иринея Лионского Александр Дворкин. Человек может получить духовную пользу от паломничества, только если оно совершается с особым молитвенным настроем. Если такого настроя нет, если мы совершаем паломничество ради того, чтобы просто повидать какие-то новые места, посидеть в кафе, покупаться в море, то это будет самое обычное путешествие. Конечно, от любого путешествия есть какая-то польза, но о духовной пользе говорить в данном случае не приходится.

«Живя в миру, в постоянной суете и заботах о собственном благе и благе ближних, мы не всегда находим время подумать о вещах духовных. Я согласен, что если человек совершенный, ему не нужно паломничество. И для него применим совет святого Серафима Саровского, который говорил насельницам Саровского монастыря, что нечего им делать в Киеве и Иерусалиме: "Помолитесь, и Саров будет для вас как Иерусалим и Афон". Но многие ли из нас могут сказать это о себе? — размышляет настоятель храма Ильи Пророка в Нижнем Новгороде протоиерей Николай Горбатовский, регулярно организующий паломнические поездки. - Между тем на пути к святыне и возле нее у нас появляется время спокойно подумать о вечном. Может быть, даже разъяснить какие-то давно мучающие тебя вопросы, на которые не нашел ответа в повседневности. Мы приезжаем к святыням и для того, чтобы поддержать свою немощную веру, вспомнив опыт жизни святых людей, которые, подвизаясь в этих местах, обрели духовные плоды и Царство Небесное».

Духовные дары даются по смирению
Наверное, каждый, кто паломничал, знаком с ситуацией, когда ни молитвы, ни терпение уже не помогают. Как быть в этой ситуации?

«Святые отцы в таком состоянии советуют сохранять непреложность молитвы и доверие к Богу, — считает руководитель паломнической службы Ростовской епархии иерей Вадим Толмачев. — Ни в коем случае не расстраиваться, а сказать себе: я прошу Бога рассеять мою бесчувственность, и Он поможет мне, когда моей душе будет полезно воспринять присутствующую в этом месте благодать».

«Они также рекомендуют переносить это состояние со смирением, ведь поездка состоялась и изменить уже ничего нельзя. Поэтому остается только войти в клеть своего сердца и помолиться уединенной и сокрушенной молитвой», — добавляет руководитель паломнической службы Курской епархии протоиерей Андрей Иванов.

А как сохранить, как сберечь полученную благодать, не растеряв эти духовные дары?

«Это самое сложное в паломничестве, — продолжает священник Николай Горбатовский. — У человека должна быть воля принять конкретное решение и стремление его выполнить. Например, в память о паломничестве дополнить свое молитвенное правило или, допустим, больше читать Евангелие. Может быть, даже чаще причащаться».

В свое время Паисий Святогорец говорил, что мы предпринимаем труд паломничества по святым местам, потому что верим: святой, к которому едем, будет помощником в нашей жизни, а на Страшном суде — ходатаем перед Господом в нашей участи. Старец Паисий ссылается на два эпизода Евангелия. В одном друзья разобрали крышу дома, чтобы Господь исцелил их расслабленного товарища. Причем Господь даже не спрашивал его как других, веришь ли, что это возможно, просто исцелил его по вере друзей (ср.: Лк. 5, 18). И второй — случай с хананеянкой, за которую ходатайствовали Его ученики (ср.: Мф. 15, 22). Ради этого терпим в дороге немощи друг друга, ради этого молимся коленопреклоненно у святых мощей. И по нашему смирению Бог подает нам духовные дары.

У Льва Толстого есть рассказ «Два старика», в котором два друга — пожилых крестьянина отправились в паломничество в Иерусалим. Один благополучно добрался до Святой земли и поклонился Гробу Господню. А другой, встретив в пути умирающую от голода семью, помог им, но был вынужден вернуться домой, так как истратил на эту помощь почти все свои деньги. Он очень хотел побывать в Иерусалиме, но подумал: «Как бы не случилось, что пойдешь за морем Христа искать, а в самом себе потеряешь. Из рассказа следует, что он-то как раз и получил духовную пользу от своего «неудачного» паломничества. Может, потому, что, в отличие от своего спутника, оставил за воротами все мирские заботы, сумел свою веру доказать делами. И хотя сегодня подобная ситуация выглядит абсурдной, может быть, следует понимать паломничество не только как особую форму аскезы, но и как служение тем, с кем свела нас эта поездка. Не только молитва, но и помощь ближнему именем Христовым изменяет и преображает нас духовно.

Капсула с кровью Христовой
Александр Дворкин рассказал "ЦВ", как однажды его экскурсионная поездка в бельгийский город Брюгге неожиданно стала для него и его спутника настоящим паломничеством и встречей с величайшей святыней:

- Как-то раз, когда я был на конференции в Бельгии, один день выдался свободный. Мы с протоиереем Александром Новопашиным из Новосибирска (известным миссионером) поехали в город Брюгге посмотреть достопримечательности. Перед этим мы некоторое время спорили, какой город выбрать, Брюгге или Гент, так как у нас было всего полдня и хотелось провести их с пользой. Решили поехать в Брюгге. Неожиданно для нас этот средневековый город оказался очень большой. Стало ясно, что за полдня мы мало что увидим. Тогда мы арендовали два велосипеда и поехали на них. На нашу беду, хлынул дождь. Карта у нас была, но пользоваться ей постоянно под дождем невозможно. Мы колесили наугад по этим средневековым улочкам в надежде, что Господь сам выведет нас туда, куда нужно, и не ошиблись. Так мы выехали на центральную площадь. Смотрим, в углу стоит небольшой готический храм, весь отреставрированный. На дверях объявление, что здесь для поклонения выставлена капсула с кровью Христовой. Причем этот храм специально для нее выстроили. Сообщалось, что капсула прибыла сюда в 1204 году. Я вспомнил, что это произошло во время Четвертого крестового похода, когда крестоносцы разграбили Константинополь. В то время императором был Болдуин Фландрский, который был из Фландрии. А Брюгге — центр Фландрии, значит, он ее из Константинополя украл и, соответственно, привез в свой родной город. Стало быть, это действительно капсула с кровью из Гроба Господня из Константинополя! Но вот беда: ее выставляли раз в месяц и только по пятницам. А мы-то приехали в среду! Я огорчился, но читаю дальше, и выясняется, что в этом месяце они почему-то не в пятницу, а в среду выставляют. И как раз в ту самую среду и в то время, когда мы там оказались!
Мы зашли храм, он был совершенно пуст, ни одного человека, кроме католического ксендза. Перед ним подушечка, и на этой подушечке капсула с кровью Христа. Очевидно, засохшая кровь Христова была соскоблена с плащаницы, так как иудеям запрещалось прикасаться к жидкой крови, после этого требовался особенный акт очищения. Мы помянули всех близких, кресты приложили и молились около часа, пока в храм не зашли какие-то туристы. И мы потихонечку удалились. Вот такое совершенно неожиданное вышло паломничество. То, что мы туда попали, на мой взгляд, — настоящее чудо. Это всё случилось на Крестопоклонной седмице в Великий пост.

СПРАВКА
Слово «паломник» дословно переводится с латинского как «пальмовник» (palmarius), или «несущий пальмовую ветвь». Так в древние времена называли путешественников, посещающих Святую землю для поклонения Гробу Господню. Они шли с пальмовой ветвью в руках, которую избрали символом встречи с Господом Иисусом Христом. Ведь с пальмовыми ветвями в руках встречал Господа народ при входе в Иерусалим. Главная цель паломничества — это поклонение святыне и молитва возле нее. Первым паломничеством считается посещение Иерусалима в 326 году (в поиске места распятия и погребения Христа) царицей Еленой, матерью императора Константина Великого. В России паломничество в Святую землю началось уже в XI веке, первый русский паломник был дмитриевский игумен Варлаам (1060 год). В дальнейшем паломничество распространилось и к святым местам внутри России, где жили угодники Божьи (или пребывали их мощи) или находились чудотворные иконы. В этом случае паломников называли богомольцами.

http://e-vestnik.ru/society/hristos_za_morem_0203/

Комментарии (5)

Всего: 5 комментариев
#1 | Лидия Новикова »» | 09.09.2012 05:36
  
3

Полезны ли паломничества?


Святые места... Как тянется к ним душа верующего человека! Как всегда хочется, при взгляде на карту России, кругом съездить, помолиться во всех храмах, приложиться ко всем мощам, погрузиться в ту удивительную атмосферу молитвы и спокойствия, которая царит в монастырях. Но куда в первую очередь поехать, всегда ли паломничество на пользу, какие искушения могут быть - эти вопросы мы решили задать иерей Михаилу Михайлову.
"Господь не заповедовал путешествия в Иерусалим как добраго дела... Перемена места не приближает к нам Бога. Где бы ты ни был, Господь придет к тебе, если обитель души твоей окажется такова, чтобы Господь мог вселиться в тебя и ходить..."
Свт. Григорий Нисский.


- Батюшка, каковую духовную пользу приносит паломничество, и может ли оно принести духовный вред?
- Паломнические поездки, конечно, должны быть. Но они должны быть в меру, у православного человека не должно быть такой цели - за полгода объездить такое-то количество монастырей. Не все время надо кушать пирожные, иногда и черного хлебушка надо! Поэтому паломничество - это подвиг. Раньше на Руси было так - люди шли пешком в монастырь. Но такое паломничество могло быть у них один раз в жизни, они готовились к нему, духовно трудились, шли с пальмовыми ветвями - сразу было видно, что эти люди - паломники. У нас сегодня при взгляде на человека не всегда и понятно - паломник это или нет: мы даже в святых местах не можем сосредоточиться на духовном. Например, в последнем паломничестве, когда мы были в храме, некоторые прихожане, увидев в храме актрису Ирину Муравьеву, стали оживленно перешептываться. Это, конечно, хорошо, что она приехала, но чуть в стороне от актрисы находились мощи преподобного Серафима. Получается, что для нас, православных, и в храме знаменитая актриса оказалась важнее мощей великого святого.
В паломничестве мы можем почерпнуть духовную силу, но если мы ездим по святым местам часто, то нередко начинаем превозноситься: "Смотри, я съездил, а ты - нет!". Паломничество паломничеству рознь. Хорошо, если едет группа православных людей.. Слава Богу! Но если мы едем в поезде, то молиться, духовно сосредоточиться будет намного сложнее: все ходят вокруг, нередко ругаются, бесконечной чередой идут праздные разговорю, пересуды, сплетни.
Когда мы возвращаемся из святого места, то замечаем, что быстро теряем благодать, полученную там. Почему? Потому что не умеем хранить дар Божий, потому что сразу же погружаемся в ежедневную суету и оказываемся не в состоянии удержать благодать. В паломнической поездке, по нашим грехам, мы тоже часто не умеем часто себя соблюсти как должно.
- Какие святыни нужно посетить в первую очередь? Нужно ли ездить далеко, или начинать нужно с Московских святынь? Или надо начать со святых того храма, куда мы ходим?
- Заповедь "чти отца и матерь твою" относится не только к нашим родителям по плоти, она относится и к нашим родителям духовным. Поэтому в Церкви празднуется память Московских, Белорусских, Костромских святых. Есть те святые, которых надо поминать в первую очередь. В Калужской епархии, например, на каждой службе обязательно поминаются Амвросий и Лаврентий Калужские. В нашем храме мы поминаем священномучеников Владимира и Василия. Это наши родители, родители нашего храма.
Надо знать жития наших святых. Поэтому, например, издаются очень большими тиражами жития русских святых, жития московских святых - Московский Патерик. Посмотрим: родословное древо мы начинаем строить и изучать, начиная от отца и матери, потом переходим к бабушкам и дедушкам и так дальше. Никто же не будет строить свою родословную, начиная от прабабушки.
Это удивительное чувство - служить и молиться в том храме, где несколько десятилетий назад служили святые священномученики Василий и Владимир! Удивительно, что у нас стоит столик, которым пользовался св. прп. Леонтий исповедник Михайловский. Это очень согревает душу: прикасаться к тем вещам, к которым прикасались святые. Так, через связь физическую возгревается связь духовная. Это не фетишизм, а благоговение к памяти святого, к связи со святыми. В дивеевском монастыре мы смогли приложиться к той табуреточке, на которую опирался прп. Серафим Саровский, когда преставился ко Господу. Ощущается непрерывная связь.
К слову добавим, что почитание наше выражается еще и в том, что мы чтим дни памяти святых. Поэтому дни памяти святых, служивших в нашем храме, это малые престольные праздники.
В каждом храме есть своя неповторимая истории - обязательно надо знать и чтить тех святых, которые служили в храме. Сегодня в очень многих храмах кто-то из служителей или даже прихожан пострадали в годину гонений и прославлены в лике святых.
Богоявленский кафедральный собор - мощи свт. Алексий, митрополита Московского - одного из первых духовный столпов московского Православия. Н основал первые Московские монастыри: Андроников, Чудов. Святой покровитель града Москвы - св. благоверный князь Даниил Московский - устроитель Московского княжества. Московское княжество было в те времена маленьким и незавидным. Возмужавший благоверный князь Даниил укрепил и увеличил его, но не путем неправды и насилия, а милосердием и миролюбием. Мощи его хранятся с Свято-Даниловом монастыре.
Храм Христа Спасителя - там теперь покоятся мощи свт. Филарета Московского. Святитель Тихон, патриарх Всероссийский - великий просветитель Америки, он был избран Патриархом в год начала великой смуты на нашей земле - в 1917 году. На его глазах рушились храмы, те, кто вчера казались благочестивыми прихожанами, срывали со стен иконы. "Господи, сыны Российские оставили Завет Твой, разрушили жертвенники Твои, стреляли по храмовым и Кремлевским святыням, избивали священников Твоих..." писал святитель. Как много он сделал для сохранения Церкви! До последних дней жизни он принимал верующих в Донском монастыре. Там теперь покоятся его мощи. И как грустно видеть, что у мощей свт. Тихона почти никогда никого нет...Это пример Москвы. Так можно рассказать о любом городе.
- Можно ли совмещать паломническую поездку с отдыхом?
Нужно быть духовно крепким, чтобы совмещать паломничество с отдыхом. Я стараюсь, если еду куда-то, разделять дни отдыха и дни служения, паломничества. Например, когда я приезжаю в Хельсинки, где служит мой знакомый батюшка, то в воскресенье я в храме. Служба, беседа с прихожанами, чтение лекции - вот и день закончился. Паломническая поездка не должна быть "заодно" с отдыхом. Конечно, в паломничестве искупаться разок - не грех. Но, когда мы пытаемся успеть и здесь и там, то получается у нас по слову Спасителя - нельзя работать двум господам.
Часто получается так: человек на отдыхе идет в храм, и в храме он стоит и все время думает о том, что на пляже - солнце! Переживает, что стоя в храме, упускает хорошую погоду. Приезжая с отдыха, многие жалуются, что много было искушений: одно на пляже увидели, другое... И снова едут, и снова, не успела служба в храме кончиться, бегут на пляж. Иногда посещение храма совсем отходит на второй план: человек думает: "Такая погода хорошая, а вдруг завтра испортится, лучше я завтра пойду в храм". А если весь отпуск будет стоять хорошая погода, то он так в храм и не зайдет.
Один мой духовный сын поехал как-то в Киев отдыхать. Он был обуреваем духом блуда. В первый же день он отправился в Киево-Печерскую Лавру к мощам прп. Моисея, известного своей помощью в преодолении блудной страсти. Приложившись, он отправился на нудистский пляж. Каково же было его удивление, когда он прошел весь пляж и не заметил ничего вокруг себя. Преподобный так помог ему, что он прошел через весь пляж, не увидев ни одного обнаженного тела. После этого он решил весь отпуск провести, молясь в монастыре. Так и сделал: вернулся по-настоящему отдохнувшим, загоревшим и духовно укрепившимся.
- Что еще важно помнить, отправляясь в паломничество?
- Хочется особо отметить очень важный момент церковного этикета. Часто видишь, когда в храм заходит незнакомый батюшка, видом старец, многие сразу с великим усердием стараются взять у него благословение, не разобравшись даже, священник ли он. Когда наш приход был недавно в Дивеево, мы видели матушки-монахини Дивеевского монастыря взяли у меня благословение только когда им меня представили. Просто так они не подходят - мало ли кто приехал! И еще один случай: при прощании перед отъездом некоторые прихожане подошли взять благословение у о. Ионы - монах с большим стажем. Он удивился: "Что вы ко мне идете? Вот стоит ваш батюшка! Что говорят нам святые отцы? Поминайте своих, берите благословение у своего батюшки, разрешит он ко мне подойти, тогда подойдете." Так поступал и о.Николай Гурьянов: когда к нему приезжали паломники и просили у него исповедаться, он говорил, что если они приехали со своим батюшкой то надо у него исповедоваться, т.к. он грехи своих духовных чад знает лучше. "Блюдите како опасно ходите" (Еф. 5:14)
- Нужно ли привозить из паломничества святыни?
- Ответ прост. Сначала привозят прихожане святыньки. А потом спрашивают благословения их сжечь - испортились. Иногда и священство просят, мол, сами мы не будем освященное сжигать. Был я в одной квартире - святынек много, все покрыты толстым слоем пыли, по ним тараканы бегают. Если брать святыню, нужно относиться к ней благоговейно. Привезли сухарики из Дивеево, от прп. Серафима - надо их кушать, а не ждать, пока они испортятся. Привезли просфорочку - надо скушать, пока она свежая, а не дарить ее,когда она окончательно окаменела. Иногда перед верующим человеком стоит выбор - поехать в монастырь на послушание или, может быть, лучше остаться и потрудиться в своем родном храме? Так часто бывает, что мы забываем о своем храме, о своем родном доме. Часто прихожане просят благословения собрать денег на далекий монастырь, забывая о том, что наш храм тоже строится. Так и с послушанием. В монастыре, конечно хорошо - свежий воздух, другое питание. Но и в наших родных храмах часто работы хватает.
- То есть надо начинать со своего дома, а когда уже свой дом приведен в порядок, чист, убран, когда свой приход обустроен, тога можно начинать восстанавливать другие храмы?
- Совершенно верно. Когда у нас в комнате грязь, разве мы пойдет убирать другие дома? Помочь в монастыре нужно без нашей помощи монахи не справятся. Но иногда некоторые паломники привозят в монастырь все свое мирское устроение, что может повредить и духовной жизни обители. Жизнь в монастыре - духовный подвиг. Трудник - это человек, входящий в братию монастыря. Они должны соблюдать монастырский устав и жить по-монашески.
- Можно ли посещать православные святыни, которые находятся не в православных храмах?
- Можно, но нужно, опять-таки, ко всему относиться с должным рассуждением. В Софийском соборе в Константинополе сейчас даже перекреститься нельзя, он превращен в мечеть. Но туда надо зайти, посмотреть на фрески, которые еще не совсем разрушены.
В заключение хотелось бы еще раз повторить слова ап. Павла: "Блюдите, како опасно ходите"!

Источник - сайт http://www.pravmir.ru/
#2 | Лидия Новикова »» | 09.09.2012 05:40
  
4

Турист или паломник?


"Поездки по святым местам", "Купание в целебных источниках", "В гости к прозорливому старцу" - увидеть подобные объявления можно в автобусах, маршрутках, на столбах и даже на заборах. И люди едут, искренне считая, что отправляются в паломничество, и только по дороге понимают, что едут-то они туда, куда хотели, но каким-то другим путем. Или до конца пребывают в уверенности, что совершают богоугодное и душеполезное дело, и что именно таким и бывает настоящее паломничество. В одну из таких коммерческих поездок отправилась корреспондент "Православной веры".

Мы отъезжаем в Дивеево поздно вечером. К автобусу народ приходит, нагруженный сумками и пустыми бутылками для святой воды - литровыми, пятилитровыми и даже канистрами, несмотря на то что "на одно посадочное место" разрешается брать тару на строго определенное количество литров. До поездки нам продиктовали список того, что нужно взять и сделать обязательно. В нем, кроме личных вещей, значатся также пустая баночка для масла (обязательно - без штрих-кода на обертке!) и мешочек для земельки. Еще почему-то непременно надо взять с собой два килограмма муки (объясняется, что их нужно оставить в монастыре). Но главное - написать записки. Не те, что за здравие и за упокой, а особые - с тремя сердечными просьбами - в двух экземплярах. Их предлагается оставлять на монастырских погостах.
Скрытый текст

Сверив списки и собрав с граждан, набившихся в автобус, деньги, руководитель группы объявляет программу пребывания в святых местах:

- Работы у вас много. Нужно успеть дважды пройти по канавке Пресвятой Богородицы, набрать земельки, взять сухариков, маслица, искупаться в четырех источниках и пройти три храма с мощами. Если будут звать на послушания - почистить лук или картошку - не отказывайтесь. В монастырях так положено.

В общем - "всё включено". И даже забронированы места в монастырской гостинице.

- А можно пойти на монастырскую службу?

- По желанию.

* * *
По дороге, в которую мы отправляемся не от храма (соответственно - без молебна и благословения священника), руководитель группы рассказывает нам о преподобном Серафиме Саровском, сообщая особо недоверчивым, что он - не вымышленное лицо, а реальный исторический персонаж. В конце нехитрого рассказа следует заверение:

- А как вы думаете? Бог есть!

Успокоенные этим, засыпаем до утра. В обитель приезжаем затемно.

* * *
Преподобный словно ждал нас - перед нами открываются ворота Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря, и мы сразу идем к Троицкому храму. Но наша группа устремляется мимо очереди тех, кто пришел поклониться мощам батюшки Серафима,- на канавку.

По канавке люди идут медленно - руководитель группы наказывает здесь, помолившись, загадать три желания и в конце набрать земельки - ее можно хранить над дверью или под кроватью, как оберег, или, размешав с водой, пить. Кто-то проползает канавку на коленях, кто-то идет, разговаривая по сотовому телефону, кто-то фотографируется на фоне мраморного креста...

Пройдя канавку, люди из нашей группы возвращаются к храму, встают в очередь к раке с мощами святого Серафима Саровского. На раннюю литургию, после которой начинается молебен с акафистом преподобному, никто не остается - до отъезда, который назначен на полдень, нужно многое успеть. И наши носятся по монастырю, словно с "бегунком", обмениваясь при встрече "успехами":

- Вы на источниках уже были? Ну и как водичка?

- А вы сухариков уже взяли?

- А за маслом такая очередь!

- Ой, мы столько всего успели, и всего за один день! К стольким мощам приложились - я даже не помню, каких святых!

- Какая благодать!!!

- А курить здесь можно?

Нашей группе еще повезло: нам предоставлена относительная свобода передвижения. Других по монастырю водят группами бодрые тетки-экскурсоводы. Они показывают, где на коре дерева отпечатался лик Богородицы, и куда лучше на могилках Мотовилова и других, упокоившихся в обители, класть записочки. Паломники - в основном это женщины - кто в чем: кто в резиновых сланцах на босу ногу, кто в шерстяных носках по колено, кто в махровых халатах. На большинстве страшного вида юбки надеты прямо поверх брюк, на одной вместо юбки - обычное полотенце, на другой - поверх джинсов пляжное парео с дельфинами.

* * *
Наша группа отправляется на источник. На него почему-то отведено почти три часа, хотя для того чтобы искупаться и набрать воды, достаточно и получаса. Секрет притягательности этого места раскрылся, когда из стоящих неподалеку ларьков потянуло запахом жареного мяса. Искупавшись в святом источнике, народ отправляется туда, чтобы согреться, поесть шашлыка, выпить сто грамм на дорожку. Тут же идет бойкая торговля пластиковыми бутылками, ночными рубашками, сувенирами. Рядом с иконами святых на прилавках лежат семейные обереги с надписью "Счастье в дом".

- Почему идешь на источник без бутылки? Вода здесь - самая сильная! - увещевает меня руководитель группы.- Ты же знаешь, что вода - живой организм. Посиди рядом с источником, передай ему свои мысли; тогда всё, что загадала на канавке,- сбудется.

Вот так - думала, что еду в гости к преподобному Серафиму Саровскому, а попала к Деду Морозу или к золотой рыбке. Наконец, возвращаемся в гостиницу. Люди просто падают от усталости - поэтому на вечернюю службу в монастырь через все Дивеево идут единицы самых стойких.

Ранним утром отъезжаем в Рождество-Богородичный Санаксарский мужской монастырь. Здесь тоже нужно искупаться на источнике, положить записку с желанием на могилку старца Иеронима (бывшего духовником обители), набрать новую порцию земельки. На монастырскую службу опять не идем - руководитель группы отправляет нас на "послушания" (за исключением тех, кто собирается причащаться,- в нашем автобусе к Причастию готовилась только одна бабушка).

* * *
Трудник Костя, живущий при монастыре, дает нам наряд по кухне. В темной подсобке избавляем плохо почищенную предыдущими "послушниками" картошку от глазков, выбираем кости из вареной рыбы. Костя рассказывает о старце Иерониме. Из динамиков доносится красивое пение - в храме идет служба. Во время чтения Евангелия и пения Херувимской Костя замирает возле икон, "послушники" продолжают разговаривать о том о сем.

К концу службы Костя выпускает нас из сырого подвала - "ко кресту". Но народ в храм не торопится.

- Выпечку караульте! - советует руководитель группы.- Выбирайте: служба или выпечка!

Народ тянется к ларьку на выходе, куда привезли вкусный монастырский хлеб с маком и орехами.

- Даем строго по два батона в одни руки! - устало повторяет продавец в ларьке.

- А мне нужно четырнадцать! - требует одна из паломниц.

Служба закончилась, нас приглашают на монастырскую трапезу. После Дивеево Санаксары удивляют не только тишиной ("особой аурой", как сообщает руководитель группы), но и щедростью угощения. Первое, второе, заливное, салаты, фрукты - довольные паломники, без молитвы, рассаживаются за столами и так же, не помолившись, после трапезы встают и уходят в автобусы.

- Хорошо бы приехать потрудиться в мужской монастырь! - вздыхает одна из паломниц.

По просьбе руководителя нашей группы перед отъездом один из насельников монастыря тихим голосом рассказывает нам историю обители. На середине его повествования большая часть слушаетелей засыпает.

* * *
После Санаксарского монастыря руководитель группы везет нас еще в один монастырь, где живет "старец", который лечит страждущих топориком преподобного Серафима Саровского, а на Крещение освящает снег. Но обещанная встреча со "старцем" не состоялась - он был болен и никого не принимал.

Оставив в монастыре муку, наша группа отказывается от экскурсии по обители и устремляется на источники. Их тут три, и за полчаса надо успеть искупаться в каждом.

- Какой из источников самый теплый?

- Этот - от глаз? А где от ног?

- Зачем вытираешься полотенцем? Святая вода - это лекарство!

- Нельзя после Причастия купаться! Силу теряешь!

- Причастие - для души, вода - для костей.

Накупавшись, садимся в автобус.

- Ну что, всё сделали, что хотели? Всё набрали? То, что я вам обещала, вы всё получили? - допрашивает нас на обратной дороге руководитель группы.- Ко мне претензий нет? Поедете еще?

- Поедем,- раздаются бодрые голоса.

На поручнях сушатся мокрые полотенца, по полу катаются пластиковые бутылки со святой водой...

Ольга Новикова

Газета "Православная вера" N 18 (398) за 2009 г.

КОММЕНТАРИИ

Клирик Архиерейского подворья-храма в честь иконы Божией Матери "Утоли моя печали" города Саратова иеромонах Дорофей (Баранов):

- Правильное отношение к паломничеству напрямую зависит от степени воцерковленности человека, от глубины понимания им основных истин христианства. Регулярно посещающий храм, исповедующийся, причащающийся христианин стремится прикоснуться к святыне (мощам, чудотворным иконам, месту подвигов угодников Божиих), чтобы при определенном духовном настрое (чувстве покаяния, умиления) вступить в теснейшую молитвенную связь с горним миром. Вот почему часто бывает и так, что тот, кто в первый раз едет, например, в Дивеево и еще не знает, что там "нужно набрать воды, взять земельки, сухариков, надеть на голову чугунок" и так далее, но с непосредственным живым чувством обращается к преподобному Серафиму и Божией Матери - вот такой "неофит" получает благодати с избытком, переживает духовный подъем, поскольку его душа почувствовала горнее дыхание; хотя при этом он, может быть, еще толком не исповедовался и не знает что такое молитва. Но он стоит на службе и обращается к преподобному своими словами, и голова у него не забита: куда надо бежать, чтобы успеть, и сколько раз надо пройти по канавке, чтобы молитва была услышана. Тогда домой он увозит настоящее сокровище.

Если же человек не воцерковился или неправильно воцерковился: не старается вести духовную жизнь; не ищет в христианстве, прежде всего, чего бы сначала отдать Богу, а потом уже просить - то постепенно его и на своем приходе ничто не радует, и обычный приходской священник его не понимает, и на литургии становится скучно... Душа не чувствует прикосновения вечности, ее дыхания, зато все органы чувств начинают проявлять повышенный интерес к материальной стороне поклонения христианским святыням. Спрос рождает предложение, и ситуация доходит до абсурда: появляются ламинированные иконки с кусочками плата от мощей (стотысячным тиражом), начинают рвать цветочки с могил праведников, коллекционировать освященное масло, перемешивать воду из разных источников и прочие глупости, им же несть числа. В итоге сумки и карманы забиты, а душа не получила ничего. Далее, чтобы найти этому заблуждению какое-то оправдание, человек неосознанно начинает передавать этот якобы успешный опыт общения со святыней в том виде, как он себе это представляет. Рассказывает, как ему было хорошо, хотя хорошо ему вовсе и не было, даже наоборот - осталась неудовлетворенность от того, что вроде бы и поле купил, и где сокровище закопано показали (см. Мф. 13, 44), но вместо того чтобы его выкопать, просто обрывал сорняки вокруг - тоже хорошее дело, и его надо делать, но главное - про сокровище не забывать.

Как же изменить ситуацию, чтобы привозить из паломничества не "сорняки", а духовное сокровище? В первую очередь, надо начинать поездку с молитвы, с храма. И затем, находясь у святыни, стремиться на богослужение, к духовному, т?аинственному общению со святыней. Ни в коем случае не променять пребывание в храме на так называемые "послушания". Если паломник остается в монастыре на неделю, то он на время действительно как бы превращается в послушника; но если он приехал на один день - он дорогой гость, который приехал не к игумену, а к святыне. Также надо постараться отнестись к паломничеству как к некой вехе в своей жизни, пройдя которую, мы будем что-то менять и в отношении к себе, и в отношении к миру. Например, можно начать с внешнего облика (изменить стиль одежды на более соответствующий христианскому благочестию), потом изменить поведение: меньше говорить пустого, сдержаннее вести себя с людьми, не раздражать и не раздражаться. В итоге, как следствие этих внешних перемен, должно последовать внутреннее расположение к духовной жизни, к молитве, то есть цель паломничества будет достигнута. Правильная постановка цели - это уже половина сделанного дела. Можно каждый месяц ездить в Дивеево, купаться во всех источниках, есть сухарики килограммами, но ничего, кроме еще большей устало-сти от жизни, с собой не привезти. И можно, настроившись духовно, попросить преподобного (а главное - начать просимое делать самому) и через некоторое время ощутить, что это уже не мы что-то делаем, а Бог.

Руководитель паломнической службы "Восхождение" при Архиерейском подворье-храме в честь иконы Божией Матери "Утоли моя печали" города Саратова Семен Кулагин:

- Единственной движущей силой для паломника должна быть не жажда чудес и исцелений, а любовь к Богу. Поэтому я всегда задаю один и тот же вопрос тем, кто собирается в паломничество: "Зачем Вы едете?". Если слышу в ответ, что люди хотят получить благодать, мир в семье или исцелиться от болезней, сразу объясняю, что благодать не дается "сразу по прибытии" на святое место или после того, как вы по нему погуляли.

Паломничество - это труд. Паломник едет не для того, чтобы что-то взять, получить или привезти с собой, а чтобы потрудиться, самому отдать что-то - свое время, свои силы - ради любви к Богу. И если человек после поездки понял, что живет неправильно, если он начал раскаиваться в своих грехах - он получил главное. Значит, польза от паломничества есть.

Немаловажный момент: у того человека, кто организует паломнические поездки, должно быть письменное благословение правящего Архиерея. Паломники не должны стесняться попросить предъявить его. Если такого благословения нет, то это повод задуматься - а стоит ли ехать в поездку с этими организаторами? Но даже если вы не решились спросить благословение, то узнать, кто собрался в автобусе - паломники или туристы,- можно уже по тому, откуда и как люди отправляются в дорогу. Наши поездки - от храма "Утоли моя печали" - всегда начинаются с молитвы. Мы молимся и в пути - все вместе читаем утреннее и вечернее правило. Если едут воцерковленные люди, то еще и акафисты. По дороге смотрим фильмы о тех местах, которые планируем посетить, чтобы люди, которые едут впервые, получили необходимую информацию. По прибытии на место паломники сразу идут в храм - поклониться мощам. Туристы - на канавку, источники или по магазинам.

Дивеево - самый популярный паломнический маршрут. Так сложилось, что в этом направлении часто ездят мистически настроенные люди. Искренне верующие - только не в Бога, а в обряды. Отсюда и псевдоправославный интерес ко всякого рода "святынькам" - например, к "земельке с канавки". Тут я бы посоветовал здраво подумать: земля, которая там насыпана, не может быть "той самой" землей с канавки. Каждый месяц паломники увозят с собой в среднем несколько тонн земли - "ту самую" уже вывезли бы пятьдесят раз!

Однако переубедить людей в том, что не нужно набирать земельку килограммами, а святую воду - литрами, очень трудно. Тут же становишься их врагом. Аргумент у всех один: "Мне так сказали в Дивеево". А кто сказал? Может, какая-нибудь выжившая из ума старушка?

Как руководитель паломнической службы, я стараюсь ответить на возникающие у людей вопросы, все объяснить им. Например, если мы едем на источник - объясняю, что механическое погружение в святую воду никому исцеления не приносило. Перед этим нужно отстоять службу в монастыре, если нет такой возможности - зайти в часовню, которая есть на каждом источнике, помолиться там. Во время погружения в источник руки крест-накрест на груди, как во время Причастия, складывать не нужно - лучше держаться за поручни (бывает, люди поскальзываются на мокрых ступеньках и падают).

Что же касается записок "с желаниями", оставляемых на могилках, втыкаемых в кресты и надгробия, то это - псевдоправославие, отражающее очень распространенное сегодня потребительское отношение к Церкви.

Если в поездке вам советуют сделать что-то для вас непонятное, всегда спрашивайте: "А зачем?". Если руководитель грамотный - он даст вам ответы на все ваши вопросы. Если же вам ответили: "Потому что здесь так принято", то, скорее всего, руководитель вашей группы - человек не вполне компетентный.

http://pilgrim.my1.ru/publ/a_byvaet_i_takoe_turist_ili_palomnik/1-1-0-8
#3 | Лидия Новикова »» | 09.09.2012 05:46
  
4

Смысл паломничества. Наши современники

В своем докладе Епархиальному собранию от 12 декабря 2008 года митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий отметил, что паломнические поездки в настоящее время являются особенной проблемой. По его словам, «паломничество предполагает духовно-телесный подвиг, работу над собой, молитву. Это вовсе не туристическая поездка за границу, да еще с послаблениями в соблюдении правил благочестия по причине «путешествия». В настоящее время в нашей Церкви такое великое множество святынь, что жизни не хватит им всем поклониться».
Предлагаем вам размышления о паломничестве митрополита Питирима (Нечаева), много размышлявшего на эту тему в последние годы своей жизни.


Сейчас все шире распространяется американский стиль туризма: галопом по Европам. Для гостей главное — побольше вывезти из поездки, а для хозяев — может быть, поменьше показать, но непременно накормить, дать все условия и все удовольствия, чтобы был зримый, вещественный, материальный результат. Один из русских, живущих в Бари, рассказывал мне такой случай: в Помпеях группа американцев садится в автобус, между собой говорят: «И чего было ехать-то — одно старье!»
Русский стиль путешествий был другой. В путь отправлялись, взяв с собой запасную обувь, обычно лапти, да котомку с чесноком и солью, — хлеб добывали по дороге, разве что краюшку или немного сухариков брали на черный день. И шли неспешно, от города к городу, от монастыря к монастырю. Это было паломничество ради духовного обогащения. Есть замечательная книга: «Инока Парфения путешествие по монастырям России, Малороссии, Валахии, Святой горы». Он прошел весь этот путь от Сибири (родом был сибиряк) — до Иерусалима. Мотивы паломничества всегда одни: прикоснуться к истокам своего настоящего и найти дорогу в будущее.



Афон
Афон — это высокий скалистый полуостров, по форме напоминающий трезубец. Это место почиталось еще в античности — по-видимому, какие-то духовные токи там всегда существовали. Когда Божия Матерь хотела разделить с апостолами их труды, и отправиться на проповедь, Ей было откровение, что у Нее будет другая дорога. Действительно, Она путешествовала, корабль Ее причалил у берегов этого полуострова, Она сошла на землю, благословила это место и оно с тех пор стало называться «Айон Орос» — Святой Горой.
Святая Гора как место паломничества и подвига всегда была особой благоговейной целью посещения. Перед Первой мировой войной она тоже в значительной степени имущественно принадлежала Российскому государству. Богатые люди скупали земли. Один из сибирских купцов построил скит с самым большим храмом на Святой Горе, создал там монашескую семинарию, но поскольку территориально и юридически там преобладают греки, мы потеряли этот скит. Греки дочиста его разграбили. Афон управляется синодом, в который входят представители семнадцати монастырей: семнадцать голосов, из которых только один наш, русский. Русское присутствие на Святой горе — с XI века. Пополнение наших монастырей идет очень трудно.
Русские монастыри подчинялись Константинопольскому Патриархату, который в ХХ веке проводил в основном антирусскую политику. Отношения у нас с ним всегда были сложные — иногда лучше, иногда хуже, но сложные — всегда. В конце 50-х гг. вообще была угроза, что мы потеряем на Афоне все, что имеем. Патриарх Афинагор был настроен явно враждебно. Он был американский грек или албанец. Надо сказать, греки-киприоты к русским относятся хорошо, афинские греки — с некоторым лукавством, а американские настроены явно антирусски. Патриарх Кирилл Болгарский тогда сказал ему: «Ваше Святейшество, Господь никогда не простит вам, если славянская лампада на Афоне погаснет». И началось наше освоение Афона. Первым побывал там митрополит Никодим, вторым — я.
Афон — это место подвига монахов, куда запрещено ступать женщинам. Лет тридцать назад был случай: американская корреспондентка, переодевшись в мужское платье, проникла туда по подложным документам. Когда это обнаружилось, был большой международный скандал. Женщины-паломницы могут только проплыть вдоль границы суверенных вод Афонского полуострова, посмотреть в бинокль, послушать рассказы, а мужчинам туда доступ довольно свободный, причем гораздо сложнее посетить Святую Гору нам, священникам, клирикам Русской Церкви. Для этого требуется получить визу греческого правительства и согласие Константинопольского Патриарха.
Вспоминаю случай, когда лет двадцать назад мне нужно было быть там на празднике святого великомученика и целителя Пантелеимона, 9 августа. Это была далеко не первая моя поездка, обычно все проходило мирно, но в этот раз были какие-то осложнения. Я получил визу греческого правительства, затем была послана телеграмма в Константинополь, в Стамбул. Патриарх должен был дать свое сообщение в Афины. Я в министерстве иностранных дел спрашиваю: «Пришла телеграмма из Стамбула?» (А меня уже известили из Москвы, что ответ есть). «Нет, не пришла. — говорят мне, — Мы знаем, что ответ послан, но у нас сегодня почта не работает». Тянули несколько дней. В субботу мне там надо быть, в последнее утро, в пятницу, я пришел и говорю: «Давайте мне разрешение или я уезжаю сам». — «Нет, разрешения нет, телеграмма не пришла». — «Но вы же знаете, что Патриарх выслал мне разрешение!» — «Да, знаем, разрешение есть, а самой телеграммы нет». Тогда я пошел на обострение и говорю: «Хорошо. Я могу путешествовать по Греции в любую точку?» — «Да, пожалуйста». — «Я могу целый месяц (а виза у меня была месячная) жить на границе со Святой Горой?» — «Да, пожалуйста». — «Могу я общаться с прессой?» — «Да, конечно, у нас страна свободная». — «Тогда я вас предупреждаю, что я сейчас туда вылетаю, в полной своей форме — с высоким клобуком на голове и посохом в руках, и буду тридцать дней ходить там по границе и всем паломникам рассказывать, чтó вы сделали, а потом вернусь в Афины и в последний день соберу международную пресс-конференцию, а в положенный срок улечу в Москву» — «Ну, зачем же так обострять вопрос? Нет, ведь, знаете, надо ведь как-то… Я сейчас пойду еще узнаю». — И выносит мне разрешение. Но у меня оставалось только минут сорок, поэтому я бросил свой багаж и с последним рейсом вылетел туда, прилетел на Афон уже ночью. Дальше тоже были приключения: как моряки отказывались плыть (там надо катером доплыть от пристани до нашего монастыря). Ночью приплыли, ворота закрыты, надо было еще докричаться, достучаться. Так что сложности были всегда, и сейчас они есть.
Афонские монастыри не похожи на наши. Наши, как правило, окружены стеной, внутри огороженного пространства храм и кельи. Там это стена, на которой стоят кельи с выходом внутрь. Все они, в том числе и наш Пантелеимонов монастырь, расположены «по нижнему ярусу»: несколько шагов — и будет море. А дальше поднимается вверх, до двух километров, — хребет, до вершины которого можно добраться всего несколько дней в году, а на отвесной стене — скиты, где живут монахи, пройти к которым вообще невозможно. Есть там и пещера, куда можно пробраться по узкой тропинке. Пропитание монахи получают снизу. Они спускают на веревке корзину к воде, и проплывающие мимо рыбаки, путешественники, паломники кладут туда кто рыбу, кто фрукты, кто хлеб. Положат — монах выглянет, подтянет корзинку — есть у него пища. Если корзинка пуста — вернет обратно.
На самом верху есть храм Преображения. У меня ни разу не было возможности туда собраться. На это нужно много времени и сил, потому что горная тропинка — крутая, и там, конечно, лютый холод по сравнению с той жарой, которая внизу, но усердные паломники бывают и там.
Пантелеимонов монастырь — это целый город. Верхний храм — Покрова. Много каменных построек. У них были великолепные мастерские — слесарные, токарные. Помню, в нашу первую поездку переводчиком у нас был флотский офицер, он как на это посмотрел, так ахнул: «Ой, да у вас тут такие мастерские, что можно легкое вооружение сделать!» Хорошо оборудованная пристань, склады для приема и отправки товара. Конечно, содержать такой ансамбль сложно и трудно. Лет сорок тому назад был пожар, который начался в горах. Сгорело огромное количество ценного леса и чуть не пострадал сам монастырь. Там имеется богатейшая библиотека — сотрудники нашего Отдела потом скопировали всю ее на фотопленки — от всяких неожиданностей. Не знаю, цела она в Отделе или нет, но копия находится в Академии наук.
Иверский монастырь был раньше грузинским, но поскольку братия была малочисленна, они продали его грекам. Там хранится одна из главных святынь Афона — Иверская икона Божией Матери. Когда ходишь по горе и говоришь с монахами, обычно спрашивают: «Во Ивéре были? Ну как лампада?» В храме у ворот монастыря — икона Божией Матери, и перед ней висит большая лампада размером с водосвятную чашу — масла в ней литра полтора, не меньше, и горит ровный, маленький огонек. У греков лампада устроена очень интересно: в нее наливают оливковое масло и фитилек пускают на пробке, а не на проволочках, как у нас. Чтобы масло не воспламенилось от близкого соприкосновения с огнем, вниз подливают воду и масло всплывает. Как только начинаются какие-то политические обострения, конфликты или природные бедствия, иверская лампада начинает раскачиваться. Перед шестидневной войной 1967 года — я за месяц до нее был в Иерусалиме, а потом на Афоне, — рассказывали, что лампада раскачивалась так сильно, что чуть не выплескивалось масло.
Очень глубокие переживания испытываешь, когда проходишь по этому храму. В наше первое паломничество, когда мы добрались до Иверского монастыря, с нас уже градом лил пот и было большим облегчением войти под прохладные монастырские своды. Когда же подходили к иконе, я вдруг после какого-то рубежа совершенно ясно, телом почувствовал исходящее от нее теплое дуновение. Я думал, что ошибся: отошел подальше, вновь ощутил сырой холод храма, вернулся и снова почувствовал ласковую струю теплого воздуха.
Иверский монастырь, как и храм Гроба Господня, тоже был повторен в России при Патриархе Никоне — на Валдае.
На Афоне до сих пор византийское время — по солнцу. Сутки начинаются в четыре часа дня. Службы там долгие, одну только молитву «Богородице Дево, радуйся» поют сорок минут. Так, однажды, стоим мы, и один знакомый афонский монах толкает меня и говорит: «Пойдем, выпьем кофе, а то заснем!» Пошли, выпили по чашечке, съели по ломтю арбуза, вернулись, а они все поют. Это было часов в десять, в одиннадцать. После двенадцати, естественно, никаких вкушений быть не может. Кончили службу около четырех, часа полтора отдохнули, а в шесть уже снова были на ногах.
Как-то иду я по берегу и вижу: на камне недалеко от берега сидит монах и сосредоточенно смотрит в воду. Потом вдруг — раз! — нырнул — прямо в подряснике — достал что-то из воды, аккуратненько ногтем вынул что-то из середины, съел и опять сидит, смотрит. А подрясник у него от морской соли весь окостеневший. Оказывается, в Греции так ловят морских ежей, которых едят прямо сырыми. И есть-то там — всего с ноготок, сколько ж надо поймать, чтобы наесться? Вообще у них все эти черепокожие даже за рыбу не считаются; они их едят и в пост.
Жизнь на Святой горе сложная, трудная и контрастная. Терпеть приходится и жару, и холод. Один старенький монах — о. Симеон — просил привезти ему валенки. Я удивился: «Да ты что, отец? У меня клобук размок от жары!» А он показал на каменный пол и сказал: «А ты в декабре постой!» В следующий раз я уже вез целых три чемодана валенок. О. Симеон как увидел их, так, не дожидаясь, пока все распакуют, схватил пару валенок, прижал к груди, спрятав под мантию, и потащил к себе.
В правоте его слов мне и самому пришлось убедиться. Как-то действительно приехали мы на Афон в ноябре или декабре. За долгую службу я уже успел понять, каково здесь стоять, а потом ночью в отведенной мне келье не мог согреться: так и провел короткий перерыв между двумя службами скрючившись на кровати. Как ни пытался согреться, все равно весь промерз и отсырел.
Италия
В Риме неподалеку от центрального вокзала есть термы императора Домициана, превращенные в музей археологии. И там есть целый зал эпитафий. Мне запомнилось большое черное базальтовое надгробие, на котором белым мрамором очень тонко выложен скелет человека, и под ним надпись: «Гнóфи сеафтóн», что в переводе с греческого значит «Познай самого себя». Действительно, с мыслью: что же такое я? — человек рождается и с ней же умирает. Познавая себя, он познает и Бога.
Римские катакомбы открыты для туристов и богомольцев. В некоторых из них мне довелось побывать. Как правило, это узкий проход среди породы камня, который выбирали на строительство города, потом — комната: условно-круглая (где-то выступ, где-то ниша в стене). Грубо обтесанные стены, по стенам вырублены скамьи и в середине тоже круглый, уже ровный камень, служивший престолом...
Милан — огромный древний город. В центре его стоит совершенно удивительный собор — как пирожное из белого резного камня. В нем есть уголок, где хранится древняя византийская икона. Помню, когда я впервые ехал в Милан, мои друзья меня предупреждали: «Кардинал очень сухой человек, его зовут “мороженой рыбой”, если он вообще вас примет, это будет большая честь, потому что он ни с кем не общается». Встретились мы с ним, первые пять минут присматривались друг к другу, выпили по чашечке кофе. Потом он спрашивает: «Были ли Вы в соборе?» — «Нет, — говорю, — Ваша эминенция, господин кардинал, я считал своим долгом сразу же нанести визит Вам» — Он внезапно оживился: «Ну так знаете, я Вас провожу!» И повел меня прямо к этой древней иконе. «Вот это наше самое главное сокровище!»
У самой границы древнего города, у стены, расположен университет и тут же базилики, которые называются «Амброзианум». Там лежат мощи святителя Амвросия Медиоланского. Его тело сохранилось полностью: иссохшее, но совершенно цельное. Амвросий Медиоланский родился в 340 году, умер в возрасте 57 лет. Его отец занимал высокую должность, был префектом Галлии. Естественно, дал своим детям прекрасное образование. Амвросий стал юристом, и даже комендантом города Милана. Однажды, когда в Церкви избирали епископа, было несколько кандидатов и началась потасовка, Амвросия вызвали для ее прекращения. И когда он вошел в храм, тоненький детский голосок вдруг произнес: «Амвросий — епископ!». Взрослые сначала удивились, а потом подумали: а почему бы нет? Человек известный, образованный, богобоязненный. Амвросий был добрый христианин, но епископство в его планы никак не входило. Он, конечно, отказывался, даже скрывался, но в конце концов все-таки был проведен по всем степеням и рукоположен во епископа. Юридическое прошлое чувствовалось и в его епископской деятельности. У него, например, есть сочинение «О должностях священнослужителей». Ему также принадлежит молитва, которую священники должны читать перед совершением литургии. Он предстает в ней как ходатай за народ, которому служит.
В итальянском городе Анконе покоятся мощи святого Кирика. Надо сказать, что имя этого святого по-итальянски звучит странно для русского слуха: Чирик, — даже некоторую неловкость испытываешь. Мощи сохранились абсолютно полностью и хранятся открытыми, что для нас тоже непривычно.

По Руси
Троице-Сергиева Лавра

На Руси тоже достаточно мест, куда может пойти паломник. Первая и главная святыня Киевской Руси — это Киево-Печерская лавра с нетленными останками, со святыми мощами подвижников, которые вели там святую жизнь. Некоторые из них помимо церковной биографии имеют и свое «гражданское» лицо — например Илья из города Мурома, Илья Муромец, сказочный богатырь, охранявший рубежи русской земли от печенегов, хазар и разных кочевников. Действительно эти иссохшие останки сохраняют все черты человеческого тела. Они шоколадного цвета, но остаются все формы и даже иссохший кожный покров. Лицо по нашему обычаю им закрывают, видны только руки. И когда подходишь к деснице Илии Муромца, видишь, что размером она отличается от прочих, что это кисть человека сильного, могучего. Есть в отдельных каменных пещерках мироточивые главы — черепа, которые погружены в сосуде в маслянистую жидкость, от них самих исходящую. Ее исследовали, но не могли установить, что это такое.
В последнее время стали популярны исторические исследования Фоменко, одного из ведущих наших математиков. По шкале позитивной науки это, можно сказать, гений: он решил задачи, которые до него считались не решаемыми. Но когда я ознакомился с его работой, я не знал, смеяться мне или плакать и вспоминал только слова известной басни: «Беда, коль пироги начнет пещи сапожник, а сапоги тачать — пирожник». Рассуждения, что Куликовская битва была в Москве на Кулишках или на Сухаревской площади, а Мамай — смутьян «местного разлива», потому что имя его от слова «мама», как Батый — от слова «батя» — все это глубина, может быть, достаточная для математика, но русскому национальному сознанию, — в частности, моему, принять ее невозможно. Я согласен, что летоисчисление — вещь весьма относительная, но куда же нам деть ту историческую память, которая передавалась мне от отца, отцу — от деда? Она, может быть, и претерпела известную рефракцию в письменных документах, может быть, обросла новыми эмоциональными и фактическими добавками, но основа ее неизменна. Я, конечно, не помню своего прадеда, который жил 300 лет назад, но что он жил — это факт.
У меня хранится крест с Куликова поля, который был обнаружен при удивительных обстоятельствах. Давно, еще до революции, местный землевладелец, граф Олсуфьев, травил в тех краях зайца, скакал по полю. Вдруг конь его вздыбился, так что он чуть не вылетел из седла, и остановился. Он сошел на землю. Никакого крупного предмета, который мог бы испугать коня на полном скаку, не приметил. Это была осень, трава пожухла. Он стал ощупывать землю и обнаружил крест, датируемый XII — XIII веком. Кончик стрелы пробил его с одной стороны. Вероятно, это не было смертельное ранение — видимо, владелец креста получил и другие, но, как бы то ни было, так была найдена реликвия, которую потом бережно передавали из рода в род. Естественно, я отношусь к ней с большим благоговением.
Меня всегда поражало то свойство личности князя Димитрия Донского, что он по-хозяйски подошел и к организации этого похода, и к его завершению. Ведь он стоял там еще неделю и всех павших воинов аккуратнейшим образом похоронил: русских с русскими, ордынцев отдельно, а кроме того — собрал весь «металлолом», пригласив с этой целью заморских купцов. Князь Димитрий захватил и богатейший обоз Мамая, но его содержимое — ковры и прочие ценности, — не повез с собой, а тут же продал. То оружие, которое можно было перековать и использовать, он отправил в свои московские или серпуховские кузницы, а поле за собой убрал — потому там мало что находят на поверхности. Русские воины могут покоиться где-нибудь возле монастыря — но это предмет будущих серьезных исследований. До сих пор сохранилось название города Епифань. А ведь Епифаний — это настоятель монастыря, который задержал целый отряд, шедший на помощь Мамаю, щедро угостив их монастырским пивом и квасом, так что на следующий день они оказались неспособны к битве. Правда, его тут же за это и казнили, но вот ведь это тоже веха в нашей истории.
Неподалеку от Сергиева Посада стояло село Благовещение, построенное еще при Сергии Радонежском по образцу обители: в центре находилась церковь, а вокруг, в каре, или, как было написано в книге «четверокрестно», дворы. Деревянная церковь сохранялась, конечно, не XVI, но, по крайней мере, XVII века. Начали было ее реставрировать. В 50-е годы побывал я там — с фотоаппаратом. На стене детским почерком было написано: «Плотники не работают, а пьянствуют. Лесом торгуют. Сволочи они». Потом реставрацию прекратили, а деревню сожгли — не знаю, осталось ли там хоть что-нибудь.


Валаам

Валаам — это скалистый остров, голые скалы, поросшие лесом. До него не доберешься иначе, как по воде. Мне рассказывали старые монахи, какие, бывало, приходилось им там испытывать трудности. Ближайший населенный пункт — на берегу. И вот монах плывет на лодочке, чтобы запасти на зиму спички, немножко муки, немножко соли — сахар они не употребляли, разве что ягоды сушеные. Плывет монах на этой лодочке — поднялся ветер, вода плеснула к нему в лодку. Соль растворилась, мука промокла, назад возвращаться поздно. Пристает он к берегу с пустым своим дорожным мешком, и следующие осенние и зимние месяцы он вынужден питаться тем, что найдет в лесу, вплоть до того, что будет есть древесную кору. Так и доживет до весны. Но это время пройдет для него в чтении церковных книг, а главное — в сопереживании тем бедам, которые мир претерпевает на удаленном от него берегу.
Я всегда утверждаю, что водка никогда не была русским напитком. Это царь Петр привез ее из Голландии. Там это был напиток моряков в ледяных волнах северного моря. Русские же пили меды — «сытые», «пьяные», «хмельные». Полвека тому назад пришлось мне быть в Почаеве. Мы, три молодых богослова, проделали на машине длинный путь от Черного моря, от Одессы, до Западной Украины. По пути останавливались в монастырях, выстаивали продолжительные службы. Поскольку это было паломническое путешествие, держали пост. Все это было довольно утомительно. Стояла летняя жара, устали мы отчаянно, а потом еще долгое почаевское богослужение, которое мы выстояли. Назавтра надо было подниматься в четыре часа утра, чтобы ехать дальше, и мы не знали, как силы хватит. И вот настоятель приносит кувшин и предлагает нам выпить какого-то очень вкусного напитка — квас монастырский. Выпили мы по большому стакану — понравилось. Выпили по второму. Дальше уже не помню, был ли третий, или нет. Но мы пережили удивительный подъем настроения. Было так все смешно! Мой друг сидит напротив меня, я смотрю на него и не могу удержаться от смеха, а его тоже разбирает хохот. Так мы просмеялись, наверное, минут десять-пятнадцать, а потом нам вдруг «поплохело» — аж похолодели: выяснилось, что себя мы ощущаем только до пояса, а ног у нас нет вообще. Но прошло еще несколько минут, и ноги появились, но главное — мы уже совершенно не чувствовали той усталости, которую привезли с собой. Наутро мы проснулись полные сил, и никакой тяжести в голове. Кстати, в греческих монастырях до сих пор на трапезу каждому дается маленький кувшинчик вина, а к нему — большой кувшин воды. По праздникам могут дать два кувшинчика.
Легкий натуральный алкоголь — это, конечно, совсем не то, что какое-нибудь разрекламированное пиво или прочая гадость, которой нас потчуют сейчас. Мне пришлось бывать и в Дании, которая считается страной пива, был я и в Праге, и в Мюнхене — и везде меня интересовали обычаи. И я уверенно могу сказать, что ни в одной из этих стран ни один уважающий себя человек не станет пить пиво прямо из бутылки –так себя ведут только люмпены.
В Кирило-Белозерском монастыре я был лет тридцать назад. Там когда-то один монах взял на себя подвиг: приносил большие валуны и укреплял берег. На него удивлялись, но кое-кто из паломников ему и помогал. А потом вода стала прибывать, и оказывается, если бы не этот монах, стена уже начала бы рушиться.
Для тех, кто любит русскую старину, очень интересен город Торжок. Он сохранился почти полностью, из 36 его церквей 34 остались в целости. В центре города расположен древний Борисоглебский монастырь. Он основан оруженосцем князя Бориса, который после его гибели взял его голову и скрылся в глуши лесов. К сожалению, древний собор не сохранился — в XVIII веке старину ломали не меньше, чем в XX, и на его месте построили новый собор в классическом вкусе. Но строил его архитектор Львов, человек разнообразно одаренный. В советское время в подвале этого собора была темница для заключенного духовенства. Лет 30 назад я со своими помощниками предпринял поездку по окрестностям Торжка. Помню, как раз на территории монастыря, хожу я, обвешанный фотоаппаратами, да еще с 8-миллиметровой кинокамерой, снимаю. Вдруг слышу какой-то посвист и окрик. Я поднял глаза, присмотрелся более внимательно. Оказывается, это тюрьма, и часовой проявил интерес к моим занятиям. Вскоре вышел лейтенант. Я сказал, что я директор церковного издательства, предъявил удостоверение, мы пошли пообедали, а потом еще несколько лет переписывались, были большими друзьями.
Матушка-государыня Екатерина II паломничала в Троице-Сергиеву лавру таким образом: доезжая в карете до определенного пункта, дальше шла пешком, сколько позволяли ей «дворцовые» ноги, затем садилась в карету, уезжала на ночь в путевой дворец, а наутро, возвратившись в карете к тому месту, с которого уехала, продолжала свой пеший путь. Мы, будучи студентами Академии, решили проделать путь таким же образом, но нам это быстро надоело и мы просто пошли пешком.
Раньше в России было много говоров и всегда можно было отличить рязанца от вологодца. С одной из моих знакомых, филологиней, был трогательный случай — лет 50 назад. Приезжает она, полная чувства собственного достоинства во Владимир на Клязьме посмотреть знаменитый Успенский собор — тогда он был еще закрыт. Ну, у кого спросить? Нашла старушку. «Бабушка! Скажи, как мне в собор пройти?» — «Что? Не знаю. А что это такое?» — «Ну как же, бабушка, собор, церковь большая!» — «Так то собор! Собор —конечно знаю — вон туда. А то… забор какой-то!» Сейчас под воздействием радио и телевидения все это, конечно, уходит. А жаль!

http://www.palomnikrus.ru/palomnik/articles/meaning_of_pilgrimage/
#4 | Анна Гор. »» | 09.09.2012 08:51
  
3
Справедливо и назидательно замечено о туристах-паломниках. Каждый, наверное, узнал себя в таких путешествиях.
Храни Вас Господь, Лидия.
#5 | Лидия Новикова »» | 09.09.2012 09:37 | ответ на: #4 ( Анна Гор. ) »»
  
2
Спаси Господи, Анна!
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU