Бэйгуань. Последняя Русская Духовная Миссия в Китае.

Владыка Виктор (Святин). Во славу Божию. Русский Шанхай.

Екатеринодарская епархия выпустила фильм "Бэйгуань. Последняя Российская Духовная Миссия в Китае", повествующий о 20 Российской духовной Миссии в Китае и о ее начальнике, владыке Викторе (Святине).
Фильм рассказывает о деятельности Пекинской миссии в непростое время, пришедшееся на годы японской оккупации, коммунистической революции и период подготовки к созданию Китайской Автономной Православной Церкви.

В фильме приводятся воспоминания о радостях и сложностях, которые испытали владыка Виктор и чада пекинской миссии в период японской оккупации, во время культурной революции и закрытия миссии, когда был образован Восточно-Азиатский Экзархат Московского Патриархата. В нем также повествуется о служении митрополита Виктора в России в непростое время хрущевских гонений.

Фильм «Бэйгуань. Последняя Российская Духовная Миссия в Китае» - режиссёр Галина Дудкина награжден Дипломом за освещение исторических событий на Х Международном фестивале православного кино Покров 2012 http://www.pokrovkino.com

В кинофильме использованы материалы исторической хроники и современной съемки.

Комментарии (2)

Всего: 2 комментария
#1 | Anne »» | 10.04.2014 17:43
  
3
Русско-китайская школа в Бэйгуане, 1951 год.

Митрополит Виктор (в миру Леонид Викторович Святин) родился 2 августа (ст. стиля) 1893 г. в станице Карагайской Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии.

Его отец - Виктор Евграфович Святин, учитель, впоследствии священник Свято-Николаевского собора г. Верхнеуральска. Мать - Мария Петровна, была дочерью атамана Карагайской станицы, войскового старшины Петра Степановича Жукова. Мать Леонида Викторовича умерла рано, оставив пятерых детей. Детей воспитывала бабушка, Мария Федоровна Святина (мать отца). Семинарист Леонид Святин - студент Казанской духовной академии, 1915-1916 гг.

В 1915 г. Леонид Викторович с отличием окончил Оренбургскую духовную семинарию и поступил в Казанскую духовную академию, но в 1916 г. со второго курса академии он был мобилизован и направлен в Тифлис в Михайловское военное училище. Однако началась революция и он вернулся домой в Верхнеуральск, где был снова мобилизован и направлен в штаб генерала Белова в Белорецк, где он и прослужил до отступления.

Со штабом же генерала Белова он отступал до границы с Китаем. Положение русской армии на границе было тяжелым — голодные, раздетые, разутые люди, среди которых началась эпидемия сыпного тифа. Заболел тифом и Леонид Викторович. Как известно, армия на границе была распущена и желающие вернулись домой. Хотел вернуться домой и Леонид Викторович, но случай резко изменил его жизнь. Здесь на границе его, больного тифом, нашел дядя, родной брат его матери — генерал Жуков, Гервасий Петрович, который с семьей ехал дальше в Китай. Он предложил Леониду Викторовичу поехать с ним в Китай.

И Леонид Викторович вместе с семьей Жуковых едет в Ханькоу - город на юге Китая. Десятки тысяч русских, выброшенных революцией в Китай (по некоторым данным их было двести тысяч человек), начинали жизнь в незнакомых условиях Китая — чужая речь, непонятная культура.

В это время именно русская православная церковь, имеющая двухсотлетние корни в Китае, оказалась тем центром, который объединял всех, оказывая по мере сил и возможностей различную помощь в обустройстве жизни в новой стране. Леонид Викторович с детских лет стремился к монашеской жизни и просил у отца благословения вступить на этот путь, еще учась в духовной академии, однако отец не дал ему благословения, посоветовав проверить себя и сделать этот шаг в более зрелом возрасте.
Узнав о том, что в Пекине существует Российская духовная миссия и при ней есть монастырь, он покидает Ханькоу и в начале 1921 г. становится послушником Успенского монастыря в Пекине. То, что он увидел на тероритории Российской духовной миссии, так называемом Бэйгуане (по-китайски это значит «северное подворье»), поразило его. Это была старая Россия с церквами, монастырями, послушниками в скуфейках, монахами в клобуках, но главное после всего пережитого — покой, тишина, которые нарушались только колокольным звоном во время церковных служб.

Главой миссии в это время был епископ Иннокентий (Фигуровский), личность незаурядная — именно он восстановил Миссию после того, как она была сожжена дотла во время боксерского восстания. 20 июня 1921 г. Леонид Викторович был пострижен в монахи в Пекинском Успенском монастыре с именем Виктор (это имя его отца).
24 июня он был рукоположен в сан иеродиакона и 27 июня - в сан иеромонаха. Было ему тогда 27 лет и с тех пор никогда и ни при каких условиях он не снимал монашеской рясы. Он всегда был верен монашескому обету нестяжания: никогда не имея имущества, он все раздавал нуждающимся.

В последние годы жизни, уже в СССР, он отказался от половины своего жалованья, посчитав его слишком высоким, и все, что получал, посылал в различные города Советского Союза тем, кому нужна была его помощь.
Помогал он и жене генерала Жукова, Парасковье Михайловне, которая, вернувшись в 1947 г. из Китая в СССР, последние годы жизни провела в Вологде (умерла далеко за 90).
Епископ Иннокентий, сразу же поняв душевное устройство молодого монаха, видел в нем своего преемника на посту начальника Миссии - ведь в условиях того времени невозможно было рассчитывать на приезд следующей Миссии из России - и готовил его к этому.
Он отправил монаха Виктора во Владивосток на учебу в Восточный Институт - для работы в Миссии было необходимо знание китайского языка. Однако и на этот раз отец Виктор не смог закончить учение. Политические события на Дальнем Востоке заставили его вернуться в Китай и весной 1922 г. он был назначен настоятелем Покровской церкви в Тяньцзине, городе, расположенном на расстоянии двух часов езды поездом от Пекина; здесь он прослужил десять лет. Будучи в самое тяжелое для русской эмиграции время - начальные годы ее жизни в Китае - настоятелем храма (пока единственного в Тяньцзине, позже будут открыты еще несколько), он смог полностью проявить свои пастырские устремления и недюжинные организаторские способности.

Как и в других странах русского рассеяния, церковь была тем центром, который собирал вокруг себя всех русских, и священник становился, как бы мы сейчас сказали, «неформальным лидером». Власти менялись, а церковь — своя, знакомая и родная, оставалась неизменной.
Так случилось и в Китае. Именно при отце Викторе часовня на братской могиле русских воинов преобразовалась в большой Храм Покрова Пресвятой Богородицы. При нем открылась русская школа, русская больница, было благоустроено русское кладбище. К нему шли не только православные, но и относящиеся к другим конфессиям, для него не было «ни эллина, ни иудея» и для каждого он находил слова утешения.
В Тяньцзине он пользовался необычайной любовью и уважением не только своих прихожан, но и представителей других вероисповеданий многоликого Тяньцзина.
Он занимал здесь квартиру из трех комнат в полуподвальном помещении, которую русские прозвали «отель Виктор»: в двух комнатах постоянно жили офицеры - всем он предоставлял бесплатно кров и хлеб (готовил на всех его повар, русский солдат Миша).
Некоторые жили здесь подолгу, другие - до устройства на работу. Но такой образ жизни был не по средствам — у него появились долги. В результате епископ Иннокентий перестал выплачивать ему жалованье (оно шло на уплату долгов) и выдавал только деньги на пропитание.
В 1929 г. его возводят в сан архимандрита. В 1931 г. умирает епископ Иннокентий, ставший к этому времени уже митрополитом, и начальником Миссии становится архиепископ Симон (Виноградов), который командирует архимандрита Виктора в Югославию, где 21 октября 1932 г. была совершена хиротония его во епископа шанхайского.
В Югославию архимандрит Виктор был откомандирован потому, что Российская Духовная Миссия в Китае в это время подчинялась Святейшему Синоду Российской Православной церкви за границей. Однако ранней весной 1933 г. умирает и архиепископ Симон и начальником Миссии, двадцатым по счету, становится епископ Виктор, пробывший на этом посту 23 года вплоть до закрытия Миссии в 1956 г.

Архиепископ Виктор (Святин),
сын дьякона, казак простой,
был скромен, ласков и приятен,
и той светился добротой,
которая не ждет отплаты.
Заметив робкие заплаты
на локте продранном моем
под верхним — будто бы — тряпьем,
в покой он удалялся смежный,
в шкапу копался платяном
и возвращался с полотном
или рубашкой белоснежной и говорил:
«А это Вам, неношеный мадаполам».

В. Перелешин. Поэма без предмета.

К этому времени — т. е. к 1933 г. — Миссия уже преодолела тот кризис, в который попала в 1917 году: «С момента русской революции Миссия лишилась притока средств из России и, предоставленная сама себе, пережила тяжелый финансовый кризис, вызвавший необходимость полной реорганизации ее хозяйства и перевода ее на начала самоокупаемости. Расходы Миссии, несмотря на экономию и сокращение деятельности, все же были огромны, ибо на средства Миссии содержались некоторые семьи албазинцев и православных китайцев... Материальное положение Миссии упрочилось (к 1935 г. — О. К.) в связи с улучшением положения русской эмиграции на Дальнем Востоке». Поэтому епископ Виктор, будучи начальником Миссии, имел возможность развить широкую миссионерскую деятельность. В 1937 г. епископа Виктора возводят в сан архиепископа. Однако очень скоро (в 1937 г.) Китай был захвачен японцами, и жизнь русских в условиях оккупации стала намного тяжелее. Ситуация осложнилась после нападения Германии на СССР. Война с Германией вызвала патриотический подъем среди русских и многие, особенно те, кто участвовал в первой мировой войне, испытывали комплекс вины от невозможности помочь Родине в трудный для нее час. Владыка Виктор в парке Бэйгуаня Тоска по оставленной Родине, мысль о возвращении в Россию не оставляли его никогда. Я помню мешочек с русской землей, хранившийся у него в сейфе в его покоях в Бэйгуане — кроме этого, в сейфе у него ничего не было. Он был уверен, что русские люди рано или поздно вернутся в Россию. Еще в 1935 г. он писал: «Они (русские - O.K.) были вынуждены отойти за границу, унося с собой из Родины только тяжелую скорбь о потерянном и честное русское имя да великое сокровище — святую православную веру...» — И далее: «Когда изгнанники, дети и внуки их вернутся в свое воскресшее отечество и снова начнуть строить величие его, вспомнят они о дружбе Великого Китая и сумеют ответить на нее верной русской дружбой». Политическое положение в Китае было очень неустойчивым: шла гражданская война. Русская эмиграция разделилась на две части — одни собирались вернуться на Родину (в течение 1947 г. было осуществлено несколько репатриаций из различных городов Китая), другие уезжали в Австралию, Америку, Бразилию, Аргентину и другие страны. В русской православной церкви также произошел раскол.

Не смог я уцелеть на стыке
непримиримых двух начал...
Решенья старшего Владыки
никто не опротестовал:
и баричи и разночинцы,
и русские и албазинцы,
все подписали протокол,
а дальше начался раскол,
нагрянула беда лихая.
Казалось бы, не интриган,
а вдруг назначен Иоанн,
архиепископом Шанхая,
а Виктор и его права?
Их признает одна Москва.
Который же из них изменник:
Полковник или генерал?
Но, тех событий современник,
Я сердцем Виктора избрал.

В. Перелешин. Поэма без предмета.

9 октября 1946 г. на рассвете в своих покоях в Шанхае был арестован архиепископ Виктор. Журнал Российской Духовной Миссии в Китае «Китайский Благовестник» писал: «Весть об этом событии всколыхнула весь многонациональный Шанхай, не говоря уже о русской колонии, остро переживавшей заточение своего духовного Главы... В газетах стали публиковаться письма с выражением симпатии православным христианам и самому Архипастырю».

Через пять дней только после вмешательства представителей советского консульства Владыка Виктор был освобожден. Однако несмотря на краткий срок заключения, в результате потрясения он перенес микроинсульт — на некоторое время у него была нарушена речь.

Подвластный ПАКу, полупленным
архиепископ жил,
и он в те дни преступником военным
в газетах был провозглашен.
Нашлось на нем немало пятен,
и с перепугу Виктор (Святин)
вернулся в подданство Москвы
(а как бы поступили вы?).
В Шанхае был он арестован,
среди немытых душ и тел
три дня несчастный просидел
и вышел, сломан и оплеван,
а из тюрьмы его извел
советский — сталинский — посол.

В. Перелешин. Поэма без предмета.

Владыка Виктор ясно осознавал необходимость новой, присланной из России Миссии: русская молодежь уезжала из Китая, священнослужители были стариками и он с тревогой думал о том, что же ждет Миссию впереди.

Во второй половине 1940-х гг. он шлет целый ряд рапортов Патриарху Алексию, в которых настойчиво просит прислать новую, двадцать первую миссию. Я люблю Миссию, знаю ее ценность для Св. Православной Русской Церкви и Родины и горячо верю в ее светлое будущее.
Слушая сообщения радио Советского Союза и знакомясь по газетам и книгам с постановкой хозяйства в Советской России, я крепко осознал, что советский человек сдвинет всю жизнь нашей дорогой Российской Духовной Миссии в Китае с мертвой точки, выведет ее из состояния мучительной прострации на спасительные пути возрождения и расцвета и даст ей то положение, которое она должна занимать среди других Инословных Миссий по достоинству Св. Православной Русской Церкви и нашего Великого Русского Народа.
Все будет зависеть от движущей живой силы — кадров Миссии. Этот вопрос самый деловой, серьезнейший вопрос. Здесь среди местного русского населения почти нет подходящих людей для большой организационной работы.

Уставшие и больные душевно, эти люди не дадут должного горения и одушевления делу, а приехавшие с Родины будут более авторитетны и для местного китайского населения. Вот почему я раньше писал и просил и теперь снова почтительнейше подтверждаю, что в Китай нужно послать из Советского Союза новую 21 Российскую Духовную Миссию В продолжение трех-пяти лет Миссия в экономическом отношении должна встать на собственные ноги и вернуть Патриархии все, что было и будет затрачено. Потенциальные возможности у Миссии огромны, но в данный момент, в силу чисто исторических обстоятельств и событий, экономическое положение Миссии плачевно. Земельные участки и другое недвижимое имущество Миссии не используется должным образом, предприятия не оправдывают себя, здания за недостатком капитального ремонта разрушаются, небольшое число людей, обслуживающих Миссию, бедствует. Не хватает материальных средств, не хватает рабочих рук, нет должного хозяйственного руководства. Необходимы героические усилия со стороны самой Миссии, необходима забота и помощь Родины.

Но Москва двадцать первую Миссию в Пекин не прислала. Архиепископ Виктор получил приказ Патриархии упразднить Миссию и в 1956 г. вернулся на Родину, где получил назначение в Краснодарскую епархию.

Здесь он прожил ровно десять лет. В 1961 г. был возведен в сан митрополита. В августе 1966 г. его не стало. Официальное заключение о смерти — инфаркт легких.

По книге "Ксения Кепинг. Последние работы и документы".

http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/40562.htm
#2 | Anne »» | 10.04.2014 17:53
  
2
Александр Кириллов

Эпизод из жизни Российской Духовной Миссии в Китае

Священной памяти в Бозе почившего Господина и отца нашего Высокопреосвященнейшего ВИКТОРА,
архиепископа Китайского и Пекинского, Начальника Российской Духовной Миссии в Китае
посвящает нижеследующие строки его духовный сын и иподиакон.

В каком бы аспекте, русском, церковном, историческом, общехристианском, миссионерском - не рассматривать существование на протяжении 256 лет Российской Духовной Миссии в Китае, мы с полным удовлетворением и отрадой должны признать это, несомненно, выдающееся историческое событие актом огромного значения не только для русской православной церкви, но и на фоне мирового христианства.

Начало Российской Духовной Миссии в Китае, несмотря на мнение некоторых историков и писателей, безусловно, положили 45 русских казаков и священник из Албазина Максим Леонтьев
(некоторые источники называют цифру 25) после осады, падения и полного разрушения китайцами и маньчжурами городка Албазина на Амуре в 1685 г., т.е. более 300 лет тому назад.

Официальной же датой учреждения Российской Духовной Миссии в Китае является 18 июля 1700 г., когда Петр Великий издал об этом указ. Первым Начальником Миссии был архимандрит Иларион (Лежайский).

За свое 250-летнее существование, Российская Духовная Миссия в Китае подняла на необыкновенную высоту науку востоковедения и, особенно, синологию. Некоторые архимандриты - Начальники Миссии внесли свой вклад и в китайскую науку не только как знатоки маньчжурского и китайского языков, но и в других отраслях науки, особенно в астрономии и медицине.

История Духовной Миссии неразрывно связана с именем ее последнего Начальника архиепископа Китайского и Пекинского ВИКТОРА. Нет ни одного русского, жившего а Китае между 1921-м и 1956-м годом, который не знал бы лично или хотя бы не слышал об архиепископе Викторе.

Архиепископ Виктор, в миру Леонид Викторович Святин, родился в 1892 г. на Кубани в духовной семье. Окончил Казанскую Духовную семинарию и Тифлисское Военное Училище. Участвовал в чине офицера в первой мировой войне.

В 1919 г. во время гражданской войны с отступающей армией генерала Бакича попал в Китайский Туркестан, а оттуда, прошедши пешком пустыню Гоби, в Китай. В 1921 г. начальником 18-й Духовной Миссии митрополитом Иннокентием был пострижен в Пекине в монашество с именем Виктора.

Скромная ряса инока скрыла поручика Леонида Святина. В 1923 г. иеромонах Виктор был назначен настоятелем русского храма в городе Тяньцзине, где сразу же завоевал себе привязанность и любовь за заботы о нуждающихся беженцах.
Его трудами были созданы русская школа, преобразованная позже в гимназию, Дом Милосердия (убежище для стариков), больница, общедоступная столовая. Десятки бездомных беженцев находили приют в его квартире, которая долго называлась “Отель Виктор”.

В 1928 г. иеромонах Виктор стал архимандритом, а в г. в Сремских Карловцах хиротонисан во епископа и назначен на Шанхайскую кафедру.

В начале 1933 г. скончался Начальник 19-й Духовной Миссии, архиепископ Симон, и епископ Виктор стал его приемником - начальником 20-й (и, как оказалось, последней) Российской Духовной Миссии в Китае с титулом епископа Китайского и Пекинского. В 1938 г. епископ Виктор был возведен в сан архиепископа, а в 1941-м году получил право ношения бриллиантового креста на клобуке.

Об одном эпизоде, который каждый будет понимать по своему - более верующие как чудо, менее верующие как совпадение, случившимся в 1951 г. в Российской Духовной Миссии в Пекине, я и хочу поделиться с читателями.

Было это между июнем и августом 1951 г. Мои родители и я жили в то время в Тяньцзине (2 часа на поезде от Пекина), и я проводил летние каникулы в Российской Духовной Миссии.
В Иннокентьевской Крестовой церкви, переделанной из старинной китайской кумирни и прилегающей к покоям архиепископа Виктора, было множество старинных икон, привезенных из России в течение более 250 лет. Одна из них была икона Великомученика Георгия Победоносца, традиционного письма, т.е. изображение Великомученика на коне, пронзающего копьем змия, или, как у нас принято называть, - дракона.

Интересно и то, что стены храма (бывшей кумирни) были резного дерева и на них также в нескольких местах были вырезаны драконы. Все иконы были настолько древние и темные, что почти ни одного лика нельзя было рассмотреть. Богослужения в Иннокентьевской церкви шли полным ежедневным кругом, т.е. литургия, вечернее богослужение и в 12 ночи - полунощница. Служили поочередно, обычно новорукоположенные священники-китайцы (потомки албазинцев). Богослужения шли главным образом на китайском языке. За всеми службами пел хор, составленный из китайских детей, учеников Миссийской школы. Молящихся в будние дни было мало и поэтому всякое новое лицо обращало на себя внимание.

Так и случилось с неким китайцем Ли, который уже и раньше, время от времени появлялся в храме. В июне 1951 г. он стал приходить к вечернему богослужению почти каждый день. Однажды по окончании службы он подошел к архиепископу Виктору, молившемуся на клиросе, и попросил разрешения с ним поговорить. Архиепископ пригласил его в свои покои на чашку чая, пригласил и меня как переводчика, несмотря на то, что сам очень хорошо знал китайский язык. Оказалось потом, что незнакомец Ли сам очень хорошо говорил по-русски, но разговор в тот вечер шел на китайском языке. Он представился архиепископу как заведующий отделом христианских религиозных культов Пекинского Городского Совета и объявил нам, что все старинные иконы по праву принадлежат Китаю и он должен просить архиепископа передать их в Музей Религиозных Культов, который недавно открылся в Пекине. Архиепископ отказался. Последовали еще две, три встречи.

Чиновник Ли прибег к угрозам, и архиепископу не оказалось другого выхода, как согласиться отдать иконы. В один из вечеров, довольно поздно, чтобы не привлекать особого внимания, приехал грузовик и все старинные иконы, а их было около 30 и все большого размера, были сняты, погружены на грузовик и увезены. Жителям Миссии, китайскому духовенству и т.д. это было объяснено тем, что иконы будут реставрироваться.
Знали правду, кроме архиепископа Виктора и меня, еще лишь два человека: митрофорный протоиерей, управляющий делами Экзархата и мирянин, Секретарь Миссии. Чиновник Ли продолжал посещать храм, но реже и через некоторое время совсем исчез. На стены были повешены другие иконы, более нового письма из других храмов Духовной Миссии.

Через месяц архиепископ получил срочное сообщение, что его "просит" к себе на квартиру чиновник Ли. С архиепископом поехал и я. Нас приняли довольно любезно и проводили в роскошную гостиную, где сидел Ли в черных очках. Оказалось, что он почти ослеп. (Случилось это внезапно!)
Врачи не могли установить причин его внезапной слепоты. Сам Ли приписал это иконам, которые, по его словам, принесли ему несчастье, и которые, вместо музея, лежали у него в сарае. Довольно грубо он сказал архиепископу, что иконы мы можем забрать обратно. Весь разговор был по-русски, тогда мы и узнали, что чиновник Ли совершенно свободно объяснялся на русском языке. Оказалось, что он учился в Москве. По возвращении в Бэй-Гуань (китайское название Миссии), архиепископ велел Секретарю Миссии и мне привезти иконы обратно в Миссию, что и было сделано в тот же вечер.

После вечернего богослужения и до полунощницы в запертом храме мы развешивали иконы на их прежние места. Архиепископ сам освятил их. Когда подошли со святой водой к иконе Георгия Победоносца, архиепископ обратил наше внимание, да мы и сами это заметили, что лик Великомученика посветлел, вся икона как бы стала новее и даже глаз у дракона сверкал. Была ночь и нам это могло показаться, так как в храме горели лишь свечи и лампады, - электричества в Иннокентьевской церкви не было - и отблеск от них мог быть отражен на иконе.
Но на утро, как только посветлело, часов в 5 и задолго до начала ранней литургии, мы четверо снова собрались в храме: лик Святого действительно был светел, было видно хорошо и коня, и дракона.

Архиепископ Виктор, который не отрицал чудес, связанных с обновлением икон, но очень осторожно относился к этому, стараясь избегать всякой шумихи вокруг этого вопросе, зная, что в эмиграции было много эксплуатации чудес, велел снять икону и унести к себе в покои. Тогда же архиепископ взял с нас троих слово, что только когда один из нас останется в живых, этому явлению можно дать огласку. Недавно я получил сведения, что последний из трех свидетелей скончался. Остался я один, и поэтому имею право, исполняя волю архиепископа, поведать об этом.

Чиновник Ли через некоторое время снова появился в храме. Его зрение стало постепенно улучшаться, но видеть на все сто процентов он уже не смог. Прошел месяц. Икона в покоях у архиепископа снова потемнела, остался лишь светлым лик Великомученика. Я вскоре уехал из Миссии обратно в Тяньцзинь. Потом я узнал, что Ли бил тайно крещен и стал образцовым православным. Это мне поведал в прощальной беседе, перед нашим отъездом из Китая, сам архиепископ. Икону Великомученика снова повесили на ее прежнее место в Иннокентьевской церкви.

В июне 1953 г. мы уехали из Китая, а в 1956 г. Китайская Православная Церковь получила Автономию и ее главой стал потомок албазинцев - епископ Василий ( в прошлом многолетний протодиакон русской церкви города Мукден - Игнатий Шуан ). О судьбе иконы и чиновника Ли больше ничего не смог узнать.

После образования Китайской Автономной Церкви Российская Духовная Миссия в Китае стала излишней. Архиепископ Виктор был переведен в Россию, где вскоре был возведен в сан митрополита и скончался от сердечного недуга, которым страдал еще в Китае, на своей родной Кубани в 1966 г.

Пишущий эти строки, когда-то очень близко стоявший к покойному митрополиту Виктору, до сих пор бережно сохранил память о нем, как о добром и смиренном иерархе, хорошем монахе, а главным образом милосердном христианине, который готов был отдать свою последнюю рубашку нуждающемуся.

Знаем и от общих знакомых, которые между 1956 и 1966 гг. бывали в России как туристы и виделись с митрополитом Виктором, что он никогда не забыл свою дальневосточную паству - русскую и китайскую и, несмотря на прекрасные условия, каким обставила его церковная власть в России, постоянно тосковал о Китае, о Российской Духовной Миссии в Пекине, где протекла большая часть его светлой жизни.
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU