К кому пойдем за помощью? Бесовское лекарство. Папы тоже умеют любить.



К КОМУ ПОЙДЕМ ЗА ПОМОЩЬЮ? БЕСОВСКОЕ «ЛЕКАРСТВО»

Не дай Бог обратиться за «помощью» к врагу Божию. С

колько сейчас разных колдунов предлагают «подлечиться»!

Они нас бесстыдно обманыва-ют, от Бога, мол, наши «способности», говорят.

А мы развесим уши — и слушаем. А потом люди в церковь приходят, жалуются:

— Батюшка, голова болит, печень болит, места себе не нахожу — будто какие-то змеи по мне ползают.

А бывает, и заживо гниет человек от их лечения. Про душу и говорить нечего. Вот что зна-чит бесовское «лекарство».

Сколько же легковерных людей попадается на лукавую наживку! Когда в 1990 году я служил в храме Александра Невского в рабочем поселке Колывань под Новосибирском, ко мне пришел молодой парень, секретарь комсомольской организации:

— Батюшка, у нас несчастье! Девочки из нашего общежития, Юля и Ксения, купили в Ново-сибирске книгу «Черная магия», прочитали, как надо вызывать духов, и решили попробовать.

И вот в прошлую субботу, в 12 часов ночи, они им явились: два страшилища, в грязной-прегрязной, заплесневевшей одежде, вместо зрачков угли. Как девушки нам рассказали, Ксения упала в обморок, а Юля начала молиться: «Господи! Господи! Господи! Господи!» Тогда эти «духи» задом попятились и ушли.

После этого девушки целую неделю не спят, им снотворное колют, а они все равно заснуть не могут. Они уже на грани сумасшествия. Что делать, батюшка?

— Завтра воскресенье, — говорю, — приводи их с утра пораньше.

Комсорг привел этих девушек в храм в семь утра. Они не могли даже на ногах стоять. Только сядут — и спят. Неделю совсем не спали — представляете, что это такое? Но только заснут — сразу бесы перед глазами. На уроке падают от усталости, чуть задремлют — и опять та же страшная картина. Я их исповедовал и причастил.

После службы Юля спрашивает:

— Батюшка, а мы будем теперь спать?

— Будете, — говорю.

Ну а потом я к ним пришел, в общежитие школы механизаторов, где они учились на бухгал-теров. Ребята пригласили меня. Собралось молодежи человек 25. Я им рассказал, какие бы-вают грехи и как они действуют на душу человека. Потом спрашиваю девушек:

— Ну, как вы спали?

— Ой, батюшка, — говорит Юля, — мы шли из храма и дорогой спали, пришли домой — спали целый день и всю ночь, нас еле разбудили утром на уроки...

Подумалось мне, что очень этот случай поучительный. Пошел я в редакцию газеты, куда пи-сал проповеди к праздникам, все рассказал.

— Да нам мало этого факта, — говорят.

Как мало? А два живых свидетеля? Какие же еще документы нужны? Так они и не написали о бесовском воздействии на душу. Ну, тогда еще советская власть была в силе, вероятно, они боялись. А объявления разных «целителей» печатались свободно.

Протоиерей Валентин (Бирюков)

http://rusfront.ru/3627-k-komu-poydem-za-pomoschyu-besovskoe-lekarstvo.html




ПОЛНО СПАТЬ, О. ВЕНИАМИН УЖЕ ПРИШЕЛ!


В первых главах своих записок я сообщила, как довелось мне познакомиться с о. Вениамином, бывшим в то время, когда я жила у родителей, настоятелем Боровичского Свято-Духова монастыря.

По делам устройства своей обители о. Вениамин навещал и нашу усадьбу.

Лучшими днями моими в тот безотрадный для меня год не-вольного томления среди мира были те дни, когда мне случалось видеться с этим уважаемым настоятелем.

Напрасно и говорить о том, что я открывала ему свою заветную мечту об удалении в монастырь, свою скорбь о том, что меня в сем удерживали родители, и тому подобное.

Он разумно утешал меня надеждой на Промысл Божий, говоря, что если внушение это мне от Бога, то Сам Бог и осуществит его, когда придет для того время, а что настоящее мое повиновение воле родителей безусловно и свято должно быть исполнено.

Когда наконец я вступила в монастырь, то и тут отец Вениамин не переставал назидать меня письменными наставлениями и вообще во всю мою жизнь до самой его кончины он был мо-им "старцем", то есть духовным отцом.

Особенно ощутительна для меня была польза его мудрой опытности в то время, когда я сама приняла сан игумений, настоятельницы монастыря; он живо сочувствовал моим начальническим скорбям, и, хорошо зная мое внутреннее устроение, безошибочно направлял свои советы и утешения.

Из этого понятно, насколько чувствительна была для меня потеря такого человека; он был для меня, в полном смысле слова, незаменим.

Я скорбела о лишении его, по силе моей не-мощи, поминала его, но как-то верилось мне, что отношения наши не порваны, что он и там, если будет иметь дерзновение, не оставит меня своими молитвами.

Конечно, зная его добро-детельную жизнь, я надеялась, что он улучит милость Божию, но, само собой разумеется, что эта мысль была лишь предположением, а не уверенностью, и мне невольно думалось: "Гос-поди, если таким людям там не будет хорошо, то что же будет мне, грешной?" И я задумыва-лась на этом до скорби, до уныния.

На самый сороковой день после его кончины, помолившись, я легла спать. И вот видится мне во сне, что я готовлюсь идти к утрени на Светлый праздник Пасхи и в ожидании полунощного часа в своей келье, двери в которую заперты, одеваюсь, зажигаю лампады и вообще готовлюсь.
Вдруг стучатся в двери с обычной молитвой Иисусовой и говорят мне громко: "Полно спать, о. Вениамин уже пришел!" Услышав это, я поспешила ответить, что совсем не сплю, а уже одета, готова идти, но тут же мне пришло на мысль, что еще рано начинать службу, и что можно бы тем временем побеседовать с о. Вениамином, и, чтобы послать за ним, я отворила дверь; но никого нет; я прошла комнату, другую, нигде никого; лишь слышно, из церкви доносится пение.

Я туда спешу, чрез хоры спускаюсь в церковь, на самую солею иду и подхожу почти к иконостасу с правой стороны Царских врат, и что же вижу?

Царские двери отворены и, сряду от них начиная, по обеим сторонам стоят большим полукругом священнослужители, наподобие как в соборных их служениях, с той только разницей, что в служениях предстоятель, то есть старший, стоит один на середине, а сослужащие — по сторонам равной линией, а тут они стоят рядом со стоящим на средине, и таким образом образуется как бы продолговатый полукруг.

В середине его стоит о. Вениамин, а стоящие подле него как бы хотят вести его, взяв под руки с обеих сторон.

И он, и все стоящие (а их очень много), все в желтых золотых облачениях, а на головах у кого — митры, у кого — камилавки монашеские (клобуки с наметками), а у кого — другое что, а кто и с непокрытой главой.

Вдруг все эти священнослужители запели дружно в один миг и чрезвычайно хорошо: "При-идите, поклонимся и припадем ко Христу" и проч. и с началом пения все тронулись в алтарь, начиная со стоявших у самых Царских дверей и кончая тремя последними, из коих два крайние вели о. Вениамина, бывшего посреди их. (Я это видела, хорошо видела, в этом ручаюсь.)

Входя в алтарь, они уже пели далее приведенный стих, но что меня удивило, они спели не так, как у нас поют: "спаси нас, Сине Божий", а "спасый нас, Сине Божий, поющия Ти", и с этим словом они все пали пред горним местом, как бы пред Самим Господом, Которого я, конечно, не видала, а видела их поклонение и как бы руку, осеняющую крестным знамением о. Вениамина; "аллилуиа", это "аллилуиа" было подхвачено бесчисленными голосами и как бы перекатывалось из одних уст в другие, и так сладко, так чудно, как никогда не слыхала.

Когда наконец это смолкло, то чей-то голос из алтаря сказал возглас пред началом Литургии: "Благословенно Царство" и пр. Певчие, какие и откуда взявшиеся на правом клиросе, не знаю я, запели "Аминь" и сряду же запели Херувимскую песнь.

Это удивило меня, и я подумала, что же сколько пропустили, всю половину, Литургию оглашенных.

Не помню, спросила ли я об этом, или сам диакон, вышедший в это время из алтаря кадить, ответил мне: "Ведь здесь нет оглашенных, и Литургия лишь верных совершается."

Тут я проснулась; мне было очень легко на душе; прежде всего я вспомнила об о. Вениамине; посмотрев на часы, я увидела, что было 2 часа ночи, и именно во втором часу он скончался назад тому сорок дней.

Упокой, Господи, с праведными душу его, и его молитвами и меня, грешную, помилуй!

Видение о, архимандрита Вениамина (настоятеля Ново-Иерусалимского Воскресенского монастыря) в сороковой день по его кончине 30 сентября 1890 года

Записки игумении Таисии(Солоповой)

http://rusfront.ru/3620-polno-spat-o-veniamin-uzhe-prishel.html

УРОДЛИВЫЙ...


Рассказы для детей и их родителей

Меня глубоко тронула эта истинная история, и до сих пор, подчас, перечитывая ее, я ощущаю слезы на своих глазах. Я уверен, что среди нас имеется не так уж много "Уродливых".

И все они несмотря ни на что жаждут любви и привязанности. Именно поиск любви и составляет главную тему истории, которую я хочу рассказать.

Читайте же...

Каждый обитатель квартиры, в которой жил и я, знал, насколько Уродливый был уродлив. Местный Кот.

Уродливый любил три вещи в этом мире: борьба, поедание отбросов и, скажем так, лю-бовь. Комбинация этих вещей плюс проживание без крыши оставила на теле Уродливого неизгладимые следы.

Для начала, он имел только один глаз, а на месте другого зияло отвер-стие.

С той же самой стороны отсутствовало и ухо, а левая нога была когда-то сломана и срослась под каким-то невероятным углом, благодаря чему создавалось впечатление, что кот все время собирается повернуть за угол. Его хвост давно отсутствовал. Остался только ма-ленький огрызок, который постоянно дергался..

Если бы не множество болячек и желтых струпьев, покрывающих голову и даже плечи Уродливого, его можно было бы назвать тем-но-серым полосатым котом. У любого, хоть раз посмотревшего на него, возникала одна и та же реакция: до чего же УРОДЛИВЫЙ кот.

Всем детям было категорически запрещено касаться его.

Взрослые бросали в него камни. Поливали из шланга, когда он пытался войти в дом, или защемляли его лапу дверью, чтобы он не мог выйти.

Уродливый всегда проявлял одну и ту же реакцию. Если его поливали из шланга – он покорно мок, пока мучителям не надоедала эта забава.

Если в него бросали вещи – он терся о ноги, как бы прося прощения. Если он видел детей, он бежал к ним и терся головой о руки и громко мяукал, выпрашивая ласку.

Если кто-нибудь все-таки брал его на руки, он тут же начинал сосать уголок рубашки или что-нибудь другое, до чего мог дотянуться.

Однажды Уродливый попытался подружиться с соседскими собаками. В ответ на это он был ужасно искусан. Из своего окна я услышал его крики и тут же бросился на помощь.

Когда я добежал до него, Уродливый был почти что мертв. Он лежал, свернувшись в клубок. Его спина, ноги, задняя часть тела совершенно потеряли свою первоначальную форму.

Грустная жизнь подходила к концу. След от слезы пересекал его лоб. Пока я нес его домой, он хрипел и задыхался.

Я нес его домой и больше всего боялся повредить ему еще больше. А он тем временем пытался сосать мое ухо. Я прижал его к себе.

Он коснулся головой ладони моей руки, его золотой глаз повернулся в мою сторону, и я услышал мурлыкание. Даже испытывая такую страшную боль, кот просил об одном – о капельке привязанности!

Возможно, о капельке сострадания. И в тот момент я думал, что имею дело с самым любящим существом из всех, кого я встречал в жизни.

Самым любящим и самым красивым. Никогда он даже не попробует укусить или оцарапать меня, или просто покинуть. Он только смотрел на меня, уверенный, что я сумею смягчить его боль.
Уродливый умер на моих руках прежде, чем я успел добраться до дома, и я долго сидел, держа его на коленях. Впоследствии я много размышлял о том, как один несчастный калека смог изменить мои представления о том, что такое истинная чистота души, верная и безпредельная любовь.

Так оно и было на самом деле.

Уродливый сообщил мне о сострадании больше, чем тысяча книг, лекций или разговоров.

И я всегда буду ему благодарен.

У него было искалечено тело, а у меня травмирована душа.

Настало и для меня время учиться любить верно и глубоко.

Отдавать ближнему своему все без остатка.

Большинство хочет быть богаче, успешнее, быть любимыми красивыми.

А я буду всегда стремиться к одному – быть Уродливым...

По материалам интернет-ресурсов



ПАПЫ ТОЖЕ УМЕЮТ ЛЮБИТЬ!


- Папа, идите сюда, — позвала меня акушерка, держа моего только что родившегося ребенка.

Я отошел от родильного кресла, где осталась лежать моя жена, и подошел к сыну. Акушерка в этот момент ловко управлялась с ним. Держа его через простыню, укладывала на весы.

- Три четыреста двадцать четыре, — громко, чтобы услышала мама, сказала она.

Потом, уложив ребенка на стол, откуда-то вытащила мягкую сантиметровую ленту и ловко, начиная с головки, потом по спинке, повторяя изгибы ножек в коленках, дошла до пяточек.

- Пятьдесят один.

- Слава Богу! — подумал я.

Все данные в норме. Мы с мамой боялись, что Павлик будет слишком маленьким. Недели за две до родов нам сказали, что вес у него всего два с чем-то.

Слава Богу!

Мой сын был совсем крошечным. Я стоял рядом и смотрел, как акушерка обрабатывала ему пуп. Зажала после этого его какой-то пластиковой клипсой. Затем надела крохе на ручку голубенький пластиковый браслетик с фамилией мамы и начала пеленать. Я не смог удержаться и коснулся своим пальцем его крошечной ножки.

- Руки мыли? — спросила акушерка, не отрываясь от своего занятия.

- Да! — ответил я, вспоминая, когда же я последний раз их мыл.

Запеленав Павлика в простынку и серое клетчатое одеяло, акушерка удалилась, оставив нас с сыном наедине.

Я стоял как завороженный.

Передо мной лежал мой только что родившийся ребенок!

Щурясь от дневного света, он своими маленькими голубыми глазками смотрел на наш новый мир.

Мне захотелось поддержать его, сказать ему слова ободрения.

Чтоб он почувствовал, что рядом с ним его отец, который раньше разговаривал с ним через мамин животик, гладил его и прислонял свое ухо, чтобы послушать, а что там делает Павлик.

Я положил свою ладошку на одеяло, в которое завернут сын, и продолжал так стоять, как околдованный, не в состоянии вместить в себя все то, что произошло пятнадцать минут назад.

Вот это чудо, лежащее передо мною, было совсем новой страницей моей жизни.

Нет, даже не так. Это начало не страницы, это начало новой главы для меня и начало новой книги под названием «Жизнь» для моего сына.

Я держал свою руку на младенце и мысленно разговаривал с ним.

- Павел, — говорил я, — сегодня ты пришел в новый для тебя мир. Этот мир очень добрый и хороший. В нем много радости и любви, он очень красивый и гармоничный.

Это мир великих открытий и безкрайних возможностей.

Господь создал этот мир удивительным, и тебе предстоит прожить в нем интереснейшую жизнь.

Наш мир очень дружелюбный, в нем много света и тепла.

Господь любит тебя, мой дорогой сын.

Папа и мама тоже любят тебя.

Мы очень рады, что ты сегодня появился на свет.

Я разговаривал с сыном и благодарил Бога за это чудо!

Господи, спасибо тебе за сына!

Спасибо за хорошие роды, за то, что Ты рядом, за Твою милость, за Твою заботу, за Твою любовь….

Господи! Спасибо Тебе! Спасибо!

Внешне я оставался абсолютно спокойным, а внутри моя душа ликовала от счастья!

Мой сын в это время спокойно лежал и продолжал водить глазками.

Его лицо было таким родным и даже знакомым.

Оно было каким-то осмысленным, с некой печатью думы на челе.

Иногда он морщил свой лобик, и это еще больше придавало серьезности человеку в возрасте нескольких минут от рождения.

Мне кажется, я узнавал в нем себя.

Разрез глаз, рот. Мамин нос.

Мой черный волос.

Этот маленький человек лежал с таким серьезным видом, как будто осмысливал акт своего рождения.

Ему, конечно, было что осмыслить.

Но не меньше и мне.

С рождением сына изменился весь мир вокруг.

Мир просто стал другим.

Я чувствовал эти глубокие изменения, но был не в состоянии уловить их.

«…У вас порвалась шейка. Сейчас будет немного больно, потерпите. Ничего страшного».

Эти слова вернули меня обратно в палату.

На родовом кресле лежала и продолжала стонать от боли моя жена, моя любимая Наташа.

Эта хрупкая, нежная и слабая, как весенний цветок, женщина с большими и чистыми, как горное озеро, глазами издавала мучительные стоны, которые тут же отзывались в моем сердце.

Потерпи, моя дорогая, потерпи моя любимая.

Ты молодец, ты большая умничка, ты…

Ты просто герой.

Это чудо, которое продолжает делать первые вдохи, которое смотрит на мир и уже хочет присосаться своими губами к твоей груди, этот ребенок — твоя награда.

Ребенок, который будет тебя любить самой чистой и искренней любовью.

Потерпи, моя любимая, по-терпи.

Я знаю, что природа помогает женщинам, что у них больший запас выносливости и прочности, чем у мужчин.

Что их болевой порог гораздо выше, и организм при родах выделяет много обезболивающих гормонов.

А гормонов счастья целые килотонны.

Но то, что выпадает на долю моей жены сегодня, делает её достойной того, чтобы её носили на руках всегда, каждое утро целовали ей ноги!

Такую свою жену я раньше не знал.

Мое уважение к ней всегда было полным, но теперь это чувство перерастало само понятие «уважение» и становилось благоговением, глубочайшим почтением.

Мать.

Моя жена стала мамой.

Вечером, лежа в постели, с благодарением и молитвою устремив свой взгляд через окно в тёмно-синее небо, я осознал, насколько сильно сегодня изменился мир вокруг.

Изменился шум дождя, изменилось течение времени и даже воздух вокруг.

Изменился и смысл самого бытия.

С появлением Павлика в этом мире стало больше бабушек и дедушек, стало больше дядюшек и тетушек, в этом мире с появлением одного маленького человечка стало настолько больше любви, что я прочувствовал на себе её чудесную силу преображения.

Сегодня вместе со всем окружающим миром изменился и я.

С сегодняшнего дня от моих мыслей, моих слов и моих поступков зависит целая жизнь человека.

Во многом от меня зависит, станет ли Павлик Человеком с большой буквы, научится ли он любви и милосердию, научится ли состраданию и справедливости.

Будет ли он равнодушно, с холодным сердцем проходить мимо нуждающихся в его помощи или будет ревностно вступаться за униженных и оскорбленных.

Будет ли мой сын искать счастья в служении отечеству и Богу, или же искать его в мерзком угождении своей плоти и похоти.

Волей и разумом ли будут направляться стопы его или же инстинктами и эгоизмом.

Многое зависит от меня, слишком многое для того, чтобы я оставался безмятежным, ибо я далеко не святой.

Я простой грешник, как и многие.

Я простой русский человек.

Как много и безпрестанно надо трудиться над собою, дабы взрастить достойного сына.

Я больше не имею права на слабости, на потакания своей лени, похоти или просто привычного, но не нужного действия.

Я больше не имею права поступать по-другому, но только так, как должен поступать Человек.

Да, я не такой.

Но сегодня у меня отнято право быть прежним.

Я знаю, что мне очень далеко до того, что является Человеком, но у меня нет больше права не быть им.

Я обязан стать Человеком, просто потому что в мир пришел мой сын, и ему необходимо дать пример.

Перевалило уж за полночь.

Новое больше не пугало ответственностью.

С блаженной еле уловимой улыбкой и счастьем на лице, заручившись поддержкой Господа, я погружался в умиротворенное сновидение.

Я люблю вас, мои дорогие. Я люблю вас… Люблю.


http://rusfront.ru/3607-papy-tozhe-umeyut-lyubit.html

Комментарии (2)

Всего: 2 комментария
#1 | Карина Р. »» | 29.05.2012 10:30
  
2
Уродливый я плачу.Мне ,наверное как и многим другим ,приходилось сталкиваться с умиранием братьев наших меньших.И у меня возник вопрос,что происходит с их душой после смерти?И словно случайно попадались то статейки,то высказывания св.отцов,но мнения разные.
#2 | петр »» | 30.05.2012 14:49
  
1
уродливый,я потрясен!
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU