«И бысть внегда быти Ему на месте некоем молящуся, и яко преста, рече некий от ученик Его к Нему: Господи, научи ны молитися, якоже и Иоанн научи ученики своя» (Лк. 11, 1).
На значение молитвы как существеннейшего элемента внутреннего состояния мыслящих существ указывали не только апостолы, когда просили Господа, чтобы Он научил их молиться; это всегда было важнейшим средством общения человека со своим Создателем Богом. Можно без преувеличения сказать, что молитва была первой обязанностью и завещанием для всех мыслящих существ, материальных и нематериальных, ангелов и людей, и этих последних как до, так и после падения. Наши богоносные Отцы, главным деланием которых во время их аскетических подвигов была молитва, весьма разнообразно определяют и описывают эту добродетель. Мы кое-что позаимствуем из их определений, потому что считаем это более предпочтительным, нежели высказывать свои собственные соображения.
Святой Иоанн Лествичник называет молитву «по своему качеству пребыванием и соединением человека с Богом, по действию же утверждением мира, примирением с Богом, матерью и вместе дщерью слез, умилостивлением о грехах, мостом для прехождения искушений, стеной, защищающей от скорбей, сокрушением браней, деланием ангелов...»108; и далее он продолжает свою речь, описывая множество качеств и энергий, принадлежащих этой всеобщей добродетели.
Святой Макарий Египетский в своем «Слове о молитве» говорит следующее: «Основное во всяком добром делании и высшее из достижений – это прилежное пребывание в молитве, через которую мы становимся обладателями и всего остального»109. Преподобный Нил Подвижник в главе третьей о молитве пишет: «Молитва есть беседа ума с Богом»110.
Ко многим мыслям Отцов о том, насколько необходима и важна молитва, думаю, нет надобности прибавлять что-то свое, ведь всем известна заповедь апостола Павла: «Непрестанно молитеся» (1Сол. 5, 17) и: «Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки» (1Тим. 2, 1).
Также всякий, наученный Господом нашим Иисусом Христом, знает, как прилежно нужно молиться, следуя притчам о вдовице и неправедном судии (см. Лк. 18, 2–5) и о просившем хлеба в полуночи (см. Лк. 11, 5–8). Все мы также знаем, что Господь убеждает нас «молиться и не унывать» (Лк. 18, 1), но усердствовать, прося, ища и стучась. Сам Господь наш часто молился, и вот некоторые характерные места из Евангелия: «И утро, нощи сущей зело, востав изыде, и иде в пусто место, и ту молитву деяше» (Мк. 1, 35); и в другом месте: «И бе об нощь в молитве Божии» (Лк. 6, 12), или: «И бысть внегда быти Ему на месте некоем молящуся» (Лк. 11, 1) и т. д.
Итак, мы считаем излишне говорить что-либо еще о качестве, действиях и необходимости молитвы. Здесь мы рассмотрим только способы самого молитвенного делания, ориентируясь на проницательные суждения наших Отцов, основанные на опыте.
Видов молитвы, согласно нашему священному Преданию и божественному Писанию, много, также как много и способов упражнения в ней. Наши богоносные Отцы, вдохновленные примером Господа нашего, Который дал нам молитву «Отче наш», также составили относящиеся к дневным и ночным богослужениям различные молитвословия в прозаической и поэтической форме. Их содержание соответствует всем видам молитвы, каковые суть: мольба, прошение, беседа, моление, благодарение и славословие, то есть как раз все то, что составляет потребность в обращении к Богу и общении с Ним мыслящих существ. Все эти важнейшие формы молитвословий обычно выражаются не одним каким-либо средством, но разнообразно, в соответствии с опытом, силами и познаниями каждого священного поэта, и направлены всегда к одной цели – быть устремленными к Богу. Иными словами, в священной поэзии осуществляется призыв: «Придите, поклонимся и припадем Ему, и восплачемся пред Господем, сотворшим нас» (Пс. 94, 6).
Самое видное место в нашем церковном богослужении принадлежит Псалмам царя и пророка Давида. Они содержат все виды молитвословий, так что всякий в любое время, находясь в разных условиях и имея различные нужды, может искать с их помощью милости Божией. Так иногда верующий восклицает: «Из глубины воззвах к Тебе, Господи, Господи услыши глас мой!» (Пс. 129, 1–2), и снова: «Господи, услыши молитву мою, и вопль мой к Тебе да приидет» (Пс. 101, 2), и опять: «К Нему усты моими воззвах, и вознесох под языком моим» (Пс. 65, 17). В другой же раз, когда говорит лишь сердце, молящийся в тишине и безмолвии просит: «Помолихся лицу Твоему всем сердцем моим: помилуй мя по словеси Твоему» (Пс. 118, 58), и снова: «Исповемся Тебе, Господи, всем сердцем моим, повем вся чудеса Твоя» (Пс. 9, 2) и еще: «Разжжеся сердце мое, и утробы моя изменишася» (Пс. 72, 21), и в другом месте: «Приступит человек, и сердце глубоко» (Пс. 63, 7). Подобным образом продолжается выражение человеческой тяги к Богу в прошениях, молитвах, молениях, благодарениях, славословиях и всяких других возможных формах, которые были бы пригодны для извещения благости Божией о человеческих нуждах.
Кроме этого Псалмопевец распределяет свои молитвы в двадцатичетырехчасовой последовательности, особо отмечая отдельные части суток: «Седмерицею днем хвалих Тя о судьбах правды Твоея» (Пс. 118, 164); и в другом месте: «Во дни воззвах и в нощи пред Тобою» (Пс. 87, 2) и: «Полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея» (Пс. 118, 62), и в другом месте снова: «Предварих в безгодии и воззвах: на словеса Твоя уповах. Предваристе очи мои ко утру, поучитися словесем Твоим» (Пс. 118, 147–148), и опять: «Вечер и заутра и полудне» и «на всякое время благословлю Господа» (ср. Пс. 54, 18; Пс. 33, 2).
Нужно признать, что раньше Отцы наши много времени посвящали псалмам Давида и многие знали наизусть всю Псалтирь, так как она была основным богослужением. От древних Отцов Церковь переняла обычай заполнять часы дневных и ночных служб многими псалмами. Как известно, вся Псалтирь прочитывается в храме за неделю, кроме этого много псалмов дополняют части всего суточного круга богослужений, таких как утреня, вечерня и прочее. Важное значение псалмов, которые так широко вошли в практику наших священных служб и вообще в церковное предание, к сожалению пренебрегается нашими современниками, особенно вне монашеской среды. Возможно это происходит от незнания языка богослужения и тенденции сокращать церковные службы. Но вернемся к нашей теме.
Как мы уже сказали, богатство содержания псалмов Давидовых сделало их господствующим элементом богослужения ранней Церкви и особенно у Отцов, проводивших монашескую жизнь. Так продолжалось до периода расцвета палестинского монашества в V и VI веках, когда монахи монастыря святого Саввы ввели песнопения Октоиха и тропари, посвященные главным образом Господским и Богородичным праздникам, а также памяти некоторых святых. Этот общий порядок церковных последований и песнопений в его новом виде, который соблюдается Церковью до сего дня, касается в основном общих собраний всего «народа церковного».
Однако для уединенной молитвы Отцы придумали короткие односложные молитвы, так как они больше способствуют обращению внутрь себя и сосредоточению, в отличие от большого разнообразия псалмов и тропарей, которые поются на церковных собраниях. Так иногда они повторяли начало пятидесятого псалма: Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое; иногда же повторяли слова мытаря: «Боже, милостив буди мне грешному» (Лк. 18, 13), а иногда говорили: «Аз убо, Господи, яко человек согреших, Ты же яко Бог помилуй мя»; иные же Отцы повторяли слова благоразумного разбойника: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Си» (Лк. 23, 42).
Но важнейшим односложным призыванием, вошедшим в обычаи и правила верующих всех чинов и положений, осталась молитва ко Спасителю нашему Иисусу Христу: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя».
Это Имя, сладчайшее «паче меда и сота» (Пс. 18, 11), Имя высшее всех имен, надеясь на которое и призывая которое мы можем обрести спасение, навсегда стало неизменным занятием и деланием всякого сознательного христианина, верующего Богу и знающего путь своего спасения.
Итак, если согласно св. Иоанну Лествичнику молитва есть «пребывание и соединение человека с Богом», а также «беседа ума с Богом», согласно преподобному Нилу, то всякий верующий должен прилагать максимум усилий к способам и средствам, ведущим к достижению этой цели, чтобы благий Владыка наградил наше намерение и дал «молитву молящемуся» (1Цар. 2, 9).
Богоносные Отцы, обладавшие духовным опытом, проведшие большую часть своих подвигов в блаженной молитве, передали нам в качестве наиболее способствующего уподоблению Богу средства постоянное по возможности призывание Иисуса через эту краткую молитву. Это односложное божественное призывание предпочитается и считается необходимым у подвижников во время личной молитвы; особенно это касается монахов, главная забота и важнейшее делание которых есть непрестанная молитва. Простое и немногословное содержание этой маленькой молитвы позволяет с успехом исполнять заповедь апостола Павла «непрестанно молитеся» (1Сол. 5, 17), а также легко произносить ее везде и всегда, независимо от времени, места и окружения.
Короткая Иисусова молитва содержит глубокий богословский смысл, и ее воспроизведение дает извещение свыше каждому верующему, ищущему милости Божией, поэтому эта молитва справедливо утверждена в качестве главнейшей частной молитвы христиан. Словом «Господи» мы исповедуем боголепное господство и величие Божества, при этом мы одновременно признаем свой долг веры и послушания нашему Господу и Богу. Словами «Иисусе Христе» мы исповедуем всю совокупность мироспасительного домостроительства Сына Божия, а в словах «помилуй нас» мы свидетельствуем совершившееся спасение человечества и исповедуем эсхатологический смысл божественных обетовании об обновлении и совершенстве всего во Христе, как учит наша Святая Церковь.
Святые Отцы изобрели множество практических способов концентрации внимания и упражнения в односложном молении и призывании имени Божия. Это делание называется трезвением и сердечной или умной молитвой, и главная цель сего делания – блюдение и хранение ума. И если «небрежность к помыслам рождает злоупотребление в делах», что является согрешением в деле, в таком случае необходимо хранение ума, так чтобы с этого первого помысла, е «прилога», отсекалось прячущееся под разными личинами зло и таким образом достигалось без труда спасение. «Воутрия избивах вся грешныя земли» (Пс. 100, 8); «дщи Вавилоня окаянная, блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень» (Пс. 136, 8–9), – говорит пророк Давид. Слова «воутрия» и «младенцы» означают приближение и начало всякого греховного помысла.
Итак в качестве ограждения для нашего быстротекучего и стремительного ума Отцы не нашли более удовлетворительного средства, чем памятование о Боге, и этому-то они учат нас в пригодных для данного предмета выражениях. «Поминать Бога следует чаще, нежели дышать»111, говорит св. Григорий Богослов. «С именем Иисуса да будет соединен каждый твой вздох»112, говорит прп. Иоанн Лествичник. «Храни помышление и не встретишь затруднений во искушениях»113, говорит св. Исихий Пресвитер. И вообще Святые Отцы говорят, что когда в нас отсутствует память о Боге, вместо нее приходит волнение страстей.
Постоянное и добросовестное памятование о Боге есть трезвение ума, которое ведет к преуспеянию на пути стяжания добродетелей и исполнения заповедей Божиих, как и пророк Давид говорит: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся» (Пс. 15, 8) и «помянух Бога и возвеселихся» (Пс. 76, 4).
Те Святые Отцы, которые специально посвятили свои сочинения хранению ума, различают несколько видов трезвения. Один из видов – это внимание ума, в котором воображение показывает прилог, потому что невозможно помыслу проникнуть в сознание без воспринимаемого образа. Другой вид трезвения связан с безмолвствующим в молитве сердцем, не принимающим движений помыслов; это достигается теми, кто своим усердием и Благодатью Божией достиг сердечной молитвы. Еще один вид – продолжительное непрестанное призывание на помощь Господа нашего Иисуса Христа в глубоком смирении. И другой вид, наконец, состоит в постоянной памяти о смерти. В сущности, эти четыре вида трезвения имеют одну цель – непрестанную память о Боге и призывание Его, в чем все мы нуждаемся, коль скоро приняли заповедь «непрестанно молитеся» (1Сол. 5, 17).
На начальном уровне духовной жизни усердное призывание Господнего Имени должно быть соединено с принуждением себя по силам, пусть даже ум наш не пребывает в словах молитвы. Это происходит потому, что в начале молитвенного труда ум не может долго удерживаться на одном предмете, так как мы грешны и имеем столько страстей, лишающих нас постоянной поддержки и действия божественной Благодати. В таком положении требуется усердное призывание в молитве Господа Иисуса, до тех пор, пока добрый навык не возобладает в нас и не ослабит тяжелый труд, который мы предприняли. Когда же, по Благодати Божией, будет достигнут добрый навык, тогда ум собирается от предыдущего рассеяния и блуждания. Потому что насколько усердно и продолжительно мы призываем Господа нашего, настолько же и Он по чуть-чуть открывает нам сияние Своей Благодати, и ум, видя сладость Благодати, легче пребывает в словах молитвы.
Если же с добрым навыком молитвы верующий соединит подчинение и послушание воле Божией и в остальных делах, то в более короткий срок и более ощутимо Благодать будет приближаться к его уму, давая почувствовать вкус и других добродетелей, и тогда исполнится псаломское слово: «Яко от тука и масти да исполнится душа моя, и устнама радости восхвалят Тя уста моя» (Пс. 62, 6). Как в любой попытке добиться определенной цели нужны бывают сподручные средства, точно так же происходит и в этой великой науке молитвы. Потому что через нее мы удостаиваемся пленить «всяк разум в послушание Христово» (2Кор. 10, 5), и благодаря Христу, по словам апостола Павла, можем приобрести «ум Христов» (1Кор. 2, 16).
Необходимым правилом и долгом всякого желающего заниматься этим ангельским деланием и служением является правильное и искреннее покаяние, потому что в тело, повинное греху, Бог не внидет (ср. Прем. 1,4). Стяжание божественной Благодати не магия и не йога; также это и не какой-либо другой вид основанного на эстетическом и мечтательном ощущении зрелища, но божественное откровение, поселение Благодати в душе и личная встреча Бога с человеком. Бог подает Свою Благодать, а человек принимает ее, если полностью поверит и подчинится воле Божией, а также, как следствие этого, если отречется и отвратится от всякого зла. Таким образом, верующие, если имеют желание, с помощью высшего средства – молитвы – пусть войдут в это святилище Благодати и увидят в живом чувстве пребывающее в нас Царство Отца нашего, пусть в прямоте сердечной вступят в чистилище покаяния, имея перед мысленным взором слово Давида: «Услыши мя, Господи, яко блага милость Твоя: по множеству щедрот Твоих призри на мя» (Пс. 68, 17), и пусть держат свой ум в непрестанном призывании Господа нашего Иисуса.
Если из этой молитвы исключить слова «Сыне Божий» и оставить только «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя», то, я думаю, это очень поможет тем, кто не справляется с внимательным прочтением полной молитвы, потому что на первых порах уму легче сосредоточиваться на меньшем количестве слов. Ведь цель этой молитвы – пребывание ума в устремлении к Богу, от чего, кстати, происходят два блага, одно лучше другого. Первое состоит в том, что ум через пребывание в памяти Божией медленнее обращается к греховным соблазнам, а второе в том, что через эту память он освящается, просвещается и обоживается.
Пусть добрые воины, подвизающиеся на этом поприще, знают, что удерживать непокорный ум не так просто и легко, как им могло бы показаться. И это по многим причинам. Во-первых, это зависит от самой природы ума, так как он легок и витает с почти неразличимым проворством. От природы он любопытен, к тому же он привык рассеиваться еще со времени нашей прежней небрежной жизни и поэтому не подчиняется самозаключению, к которому мы его понуждаем через молитву. Кроме того, нельзя забывать и о лукавстве демонов, увлекающих ум разнообразной ложью, в области которой и блуждает любопытствующий ум. Есть еще и другая причина. Дело в том, что знамения Благодати опосредованы и соотносятся с усилием веры, тогда как прелесть дана непосредственно и поддерживается долгой привычкой к наглядному представлению. Помимо всего прочего есть еще и природная изменчивость ума, которая вредит доброму навыку и благодарному восприятию Благодати, утешающей нас в нашем подвиге.
Уврачевание всех этих недостатков мы находим в завещании апостола Павла: «В молитве терпите» (Кол. 4, 2). Имея опыт, отображенный в Священном Писании и у Святых Отцов, мы знаем, что в молитве необходимы усердие и терпение, добродетели, в которых нуждается и эта великая добродетель. Поэтому мы и не унываем, но проявляем постоянство, прося, ища и стучась, и веруем, что нам отворит слышащий наши призывания и мольбы Бог, Который дает «молитву молящемуся» (ср. 1Цар. 2, 9) и «учит человека разуму" (ср. Пс. 93, 10).
Во время расслабления, происходящего от непостоянства ума, когда приходит черствость, лень, охлаждение и т. п., не оставляйте доброго поприща долготерпения, и темное облако искушения не замедлит рассеяться, а после воссияет ярчайшее солнце, Иисус наш, и оросит застывшее в охлаждении наше сердце. Многословие, осуждение, гнев и вообще все, что противоположно любви, препятствует действию Благодати. Поэтому кто хочет молиться, пусть воздерживается от этих пороков или как можно скорее исправляет прегрешение покаянием. И пусть никто не разочаровывается в добром делании этой односложной молитвы Господа нашего Иисуса, где бы и в каких бы обстоятельствах он ни находился, независимо от возраста и пола, и пусть всякий будет уверен, что получит от этого труда большую пользу. В величайшей прелести оказывается тот, кто думает, что делание молитвы есть лишь исключительно долг преуспевших монахов, а не обязанность всякого верующего вообще.
Если сказано, что «всякая глава в болезнь, и всякое сердце в печаль» (Ис. 1, 5), то следует признать, что нет человека, который бы ни в чем не нуждался и не был бы несчастен. А других средств, кроме молитвы, способствующих нашему спасению, не существует. «Призови мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши мя» (Пс. 49, 15), говорит Господь. И пророк Давид подтверждает, что этим призыванием достигается спасение: «Ко Господу, внегда скорбети ми, воззвах, и услыша мя» (Пс. 119, 1), и: «Услыша Господь моление мое, Господь молитву мою прият» (Пс. 6, 10).
Непримиримый враг нашей природы, грех, который есть жало смерти и причина всех несчастий, может ли быть изгнан с пути нашей жизни без молитвы? «Востани, Господи, и вонми суду моему, Боже мой, на прю мою» (Пс. 34, 23). Как без молитвы нам достичь познания воли Божией, ведь это наша первая и главная цель? Да и как познать без молитвы простую свою выгоду в ежедневной практической жизни? Но Бог от начала подавал и предоставлял Своим созданиям абсолютно все, когда они призывали и просили Его об этом. Поэтому молитва навсегда останется принципом жизни и высшим идеалом для мыслящих существ.
Приснопамятный старец Иосиф, основываясь на учении Святых Отцов, называл молитву «языком будущего века», потому что полнота Благодати, почивающая в каждой обоженной душе, проявляется в непрестанной молитве. И дело ангелов на протяжении бесконечного времени их служения Богу в чем ином состоит, как не в славословии, то есть молитве?
Итак, из нашего небольшого слова следует вывод, что молитва необходима не только всякому человеку, но должна сопутствовать ему во всякое время, на всяком месте и при любых обстоятельствах, в какие бы его ни ввергало волнующееся море жизни. «Во всем молитвою и молением со благодарением прошения ваша да сказуются Богу» (Флп. 4, 6), говорит апостол Павел. И Господь учит: «И вся, елика аще вопросите в молитве верующе, приимете» (Мф. 21, 22).
Стучите, просите и ищите всегда милости Божией через эту односложную маленькую молитовку, во всякое время, на всяком месте и во всякой вещи, и не оскудеет повод в покрове и спасении вашем со стороны всеспасительного Промысла Божия, Который утешит вас. Этому нас учат древние и современные Отцы, так что пусть никто не исчисляет пределов высшего созерцания, которое есть превосходящее нашу природу достоинство, а к нему ведет совершенная молитва. Достижение совершенства – редкое явление, наблюдаемое у немногих выдающихся подвижников и исихастов, сподобляющихся по Благодати Божией такого состояния. Однако плоды молитвы, начиная от самых первых шагов и на всем протяжении ее действия, так сладостны, так богаты, так душеполезны, что восполняют все недостатки, исправляют все затруднения и удовлетворяют любые нужды каждого человека.
В начале нужно творить молитву с большим прилежанием и, если позволяют обстоятельства, произносить ее немного шепотом, так как звук слов молитвы помогает уму легче сосредоточиться. Затем сила самопринуждения, независимо оттого пребывает ли ум на месте или блуждает, рождает навык, а навык со временем увеличивает напряженность молитвенного усердия. Потом уже Сам Господь наш Иисус, поскольку мы так усиленно Его призываем, не отказывается проявить Свое присутствие соответствующим действием Своей Благодати, что становится для нас опытом божественного восприятия, убеждающего наш ум пребывать в молитве с более твердой надеждой.
Искусственный способ погружения и держания ума в сердце через вдохи и выдохи не рекомендуется всем без различия, и особенно новоначальным, так что его следует избегать до тех пор, пока добрый навык в молитве не возобладает в нас и пока Благодать не покажет своего присутствия; а с этого времени сопутствующая Благодать сама научит молиться достойных этого состояния. «О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными» (Рим. 8, 26).
То, что мы настоятельно рекомендуем всем верующим, это усердие и постоянство в молитве, и если этому труду сопутствует покаяние перед Богом, у меня нет слов, чтобы описать следующее за этим благо, которого весьма недостает нашему современному миру, когда жизнь людей так серьезно искажена. Сладчайшее Имя Господа нашего Иисуса Христа, часто повторяемое нами, наносит поражение противоборствующим силам, которые через члены нашего ветхого человека понуждают нас к греху. Со временем же это божественное Имя дарует нашему душевному миру причастие Силы и Благодати Спасителя нашего, дабы и мы подобно Павлу всё могли во укрепляющем нас Иисусе (см. Флп. 4, 13). Ибо Он «есть мир наш» (Еф. 2, 14) и Он печется о нас (1Пет. 5, 7) ныне и во вся веки, аминь.
