Автор: Нина Павлова
***
Смех и грех: люди молятся о спасении души и растут духовно, а я надоедливо прошу: «Господи, пристрой котят!» Куда ни приду, везде спрашиваю:
– Вам не надо котенка?
– Своих некуда девать. Вчера кошка опять окотилась.
– А с котятами как поступаете?
– Берем грех на душу. Лишь одного оставляем.
Еду в такси и предлагаю таксисту котенка. А он в ответ:
– У меня дома пятеро котов, да еще котенка недавно привез из рейса. Выскочил он на трассу и орет как оглашенный. Такой маленький и такой несчастный. Я пассажира к поезду вез, торопился, но загадал почему-то: заберу беднягу, если дождется меня. Возвращаюсь, а котенок на том же месте сидит и ждет меня, показалось. А вообще-то котов жена в дом принесла. Подберет на улице больного котенка, пожалеет и вылечит. Жена у меня врач. Краси-и-вая!
Таксист счастливо смеется, замолкает и вдруг говорит:
– Хотите, расскажу, как я женился? Ездил на свадьбу к другу в Москву. Увидел Люсю и всё – пропал. Полгода мучился, потом позвонил: «Люся, можно я к вам приеду?» – «Приезжайте», – говорит. Приоделся, взял кейс и в Москву. А там профессорская семья, лица добрые, хорошие, и меня потчуют как родного. А я сижу за столом и горюю. Люся врач, институт закончила. А я кто? Летчик-вертолетчик. В боевых действиях, конечно, участвовал, а потом по ранению списали меня. Вот кручу баранку, дом есть в деревне. Как я москвичку в глушь повезу? Попрощался резко. Люся меня на электричку провожает. Поезд уже тронулся, а я с подножки кричу: «Люся, пойдешь за меня замуж?» – «Пойду!» – кричит и бежит за поездом. Потом, когда первый сынок родился – у нас их трое, – Люся вдруг спрашивает: «Помнишь, ты с кейсом приезжал свататься, даже из рук его не выпускал. Что было в кейсе?» – «Пистолет». – «Зачем?» – «Решил, – отшучиваюсь, – застрелиться, если откажешь мне». Нет, никогда бы не застрелился – я в Бога верую. Но боевой офицер всё-таки, и привычка с войны – стоять насмерть и верить: прорвемся.
Вот такой жених с пистолетом. Жалуюсь ему на бесчинства котов, а он даже, кажется, не понимает:
– Нет, наши коты – порядочные люди. Сидят на подоконнике, свесив хвосты, и смотрят в окно.
У порядочных людей и коты порядочные. А у меня? Чуть отвернешься – и залезут на стол, воруя котлеты. Да разве у бабы Дуни, а потом у меня та валдайская Мурка по столам лазила? Голодать будет, а не тронет еду на столе. Негодую на котов и всё чаще вспоминаю ухоженный дом бабы Дуни и мирную жизнь в нем. В чем эта недоступная мне тайна порядка? А порядок там был такой: внучки ежедневно мыли полы у бабушки, а потом застилали их домоткаными нарядными половиками. Чистота идеальная, потому что в доме дети: сначала пятеро малышей Евдокии, потом внуки, теперь уже правнуки. Кошка знает свое место за печкой и не лезет на кровать или на стол. У всех свое место, а у бабушки там, где иконный угол. Молится она за детей и особенно за внучек. Заневестились уже, а нравы-то нынче!
Внучки-невесты обнимают бабушку и просят:
– Бабуль, расскажи про любовь.
– Про любовь? А про нее всё сказано: придут страсти-мордасти, приведут с собой напасти. И съедят тебя страсти, разорвут на части.
– Бабуль, да разве страшно любить? Ты сама-то любила?
– А то. Два года по Петьке-кошкодаву сохла. Рыдала! Нос распух, как свекла, и цветом буряк. Мечта круглой дуры – стать женой кошкодава! А Петька потом раз пять женился. Все жены разные, а дети одинаковые: матюкаются с пеленок и по тюрьмам сидят.
– А дедушку нашего ты любила?
– Вот еще! Это он, хитрец, так вскружил мне голову, что и не помню, как под венцом оказалась. А только жили мы с Иваном как в сказке: и горько пополам, и сладко пополам. Я при нем смелая была, смешливая, а умер Иван, и не мил белый свет. Нет надо мной моего господаря, а моя голова кружится.
Про любовь к мужу Евдокия говорит неохотно. Тут тайна сердца и всё сокровенное. А страсти-мордасти она высмеивает нещадно. Вон сколько их, обольстителей- кошкодавов! А девушки влюбчивы и не разбираются в людях. Спаси их, Господи, от срамных страстей!
А может, догадываюсь, всё дело в страстях? Воюю с кошками, разоряющими книжный шкаф: забрались туда из любопытства и сталкивают книги на пол. Но разве я, как любопытная кошка, не лезу в те дебри Интернета, после которых так мерзко на душе? Что кошки, если «от юности моея мнози борют мя страсти»?
По учению святых отцов, страсти заразны, и мы заражаем ими других. В житии святителя Спиридона Тримифунтского описан такой случай. Святитель ехал на Вселенский Собор, и сопровождавший его инок очень удивился, когда на постоялом дворе гостиницы лошадь не стала есть предложенную ей хозяином капусту. Отчего так? «Оттого, – сказал святой, – что лошадь чувствует нестерпимый смрад, исходящий от капусты по той причине, что наш хозяин заражен страстью скупости».
А вот случай из жизни преподобного Амвросия Оптинского. Городской исправник хотел купить хорошую недорогую шубу, но старец отсоветовал, потому что шубу прежде носил человек, одержимый страстью гордыни. «У человека нечистого и страстного и вещи его заражены страстями, – писал преподобный Парфений Киевский. – Не прикасайся к ним, не употребляй их». А преподобный Иларион Великий велел выбрасывать овощи, которые приносили в монастырь люди, живущие в грехе.
Но куда нам до святых – при нашей-то немощи! И всё же от осознания этой немощи начинает смиряться душа.
***
Недавно услышала почти рекламный слоган: «Если вы хотите проверить качество продуктов, заведите в доме кошку». Помню, одна моя знакомая решила угостить котят импортной колбасой. Те обнюхали колбаску и не стали есть, учуяв в ней ту самую химию, что придает колбасе заманчивый вид.
– Да я же ее за 400 рублей покупала! – удивилась знакомая.
Но котята неграмотные и не разбираются в ценах, а дешевую рыбку охотно едят.
Покупаю в магазине салаку и вижу рядом нотариуса Ингу Арнольдовну. А она закупила так много салаки, что нетрудно догадаться: для кошек.
– Сколько их у вас? – спрашиваю.
– Пятнадцать кошек. Каждый раз зарекаюсь брать, а увидишь на улице их, таких несчастных, и не выдержит сердце. Правда, в дом их не пускаю – живут на веранде. У меня хорошая утепленная веранда.
– А с котятами как?
– Стерилизовала я кошек. Иначе спасу нет.
Но и пятнадцать кошек еще не рекорд. Возле монастыря иногда стоит старая дама и держит перед собой картонку с надписью: «Подайте на пропитание кошек». У нее их 30 с чем-то. Интересуюсь: зачем столько? А дама рассказывает: она родилась и выросла в келье Оптиной пустыни. Монастырь уже был закрыт, а братские корпуса превратились в многонаселенные скандальные коммуналки. Зашел однажды в монастырь монах и рассказал ей, еще девочке, такую притчу. Умер грешник, пришел на тот свет, а перед ним адская огненная река. «Гореть мне в аду!» – думает грешник. А при жизни он, хотя и был бедным, кормил бездомных голодных кошек. И вдруг эти кошечки сцепились хвостами и образовали живой мост, по которому грешник перешел через страшную реку. «Попал ли он в рай, то нам неведомо, – завершил свой рассказ монах. – А всё же была ему милость от Господа за верность заповеди: “Блажен, иже скоты милует”».
Вот и надеется старая дама на милость Божию, собирая больных и увечных кошек. У одной нет глаза, у другой три ноги, а еще соседи подбрасывают ей котят. Правда, другие соседи регулярно пишут жалобы: развела, мол, вонищу, а на ее уродов неэстетично смотреть. А однажды, как узнала я позже, они отравили ее кошек. Старая дама после этого слегла.
Оккультистам свойственна ненависть к кошкам. Из суеверия их массово убивали в пору Средневековья, полагая, что кошки – это ведьмы-оборотни. Впрочем, ненависти и нынче хватает. Вот недавний случай. Пришел к нам домой незнакомый человек, почему-то решивший, что я должна записать и поведать всему миру историю о том, как он, бизнесмен, депутат и важная птица, стал православным. Правда, всего лишь месяц назад. Уговариваю гостя не оставлять туфли в прихожей, потому что котята могут – того.
– Да у меня такая сильная молитва, – говорит он, ликуя, – что не боюсь я сряща, котят и этих, ну, аспидов.
Гость старался говорить как бы по-старинному. Но когда, уходя, он обнаружил в туфлях пахучую лужицу, то сразу перешел на родимый сленг: «Я эти шузы за триста баксов купил! Развели тут кошачью бандитскую мафию, я их лично убью!»
Ладно, бывает – погорячился человек. А насчет «мафии» гость был прав. Конечно, котята со временем приучаются к лотку, но сколько обуви пришлось всё же выбросить. «Господи, – прошу я снова и снова, – пристрой котят. Ведь есть же добрые люди».
***
Молитвы исполняются, как говорили в старину, «с пожданием». А добрые люди на свете есть. Однажды приходит монастырская послушница Надежда и говорит: «Давайте я помогу вам раздать котят». После воскресной литургии Надя стоит с котятами у ворот монастыря и предлагает их желающим. Котиков берут, а кошек – нет. Одну кошечку так долго не удавалось пристроить, что Надя даже перестала носить ее к воротам: а зачем? Всё равно не берут. И вдруг Надя звонит и почему-то волнуется: «Тут вашу ту самую кошечку спрашивают. Бегите скорей!» Сын на рысях помчался с котенком к Наде. А там счастливые молодожены – обнимают котенка и говорят: «Это она, та самая кошечка. Она нам приснилась». Оказывается, перед венчанием им снились похожие сны: уютный дом, где много детей, а в доме эта белая кошечка с рыжим узором на голове. Вот радости было!
– Поздравьте меня, – говорю подругам, – из двадцати кошаков осталось лишь пятеро. Три кота и две кошки.
– Поздравляю и гарантирую, – иронизирует подруга, – эти две кошки принесут тебе вскоре двадцать котят.
А другая подруга не поленилась отыскать журнал и зачитывает нам вслух: «Американские ученые подсчитали, что кошка и ее потомство за семь лет могут произвести на свет 420 000 котят».
Послушница Надя, подруги, соседи уговаривают меня стерилизовать кошек – иначе не остановить кошачий конвейер. Как раз в ту пору в монастырь часто приезжала машина из калужской ветеринарной клиники. Забирали бездомных кошек, стерилизовали, а заодно и лечили. К сожалению, кошек-бомжей редко где лечат, а в итоге страдают дети. Одна первоклассница приласкала кошку с лишаями, а теперь мама втирает ей мазь в лысину на голове.
– У нас замечательные врачи, – убеждает меня Надя. – У них после операции кошки здоровые и уже бегают на третий день.
Всё понимаю, а не могу – душа возмущается. И вдруг одна бабушка сказала мне:
– Ты зачем, Александровна, обижаешь соседа? Он помидоры вон посадил, а твои котята переломали их. Человек он добрый, не попрекнет тебя словом. А всё же грех обижать людей.
И тут я сдалась. Когда Пантерку и Мурку стерилизовали, я почувствовала себя кошачьим Гитлером. Рассказала о своих переживаниях врачу из клиники, а он рассердился:
– Да мы вашу старую кошку спасли! Там нутро настолько изношенное, что умерла бы вскоре. А теперь еще поживет. И почему вы так плохо кормите кошку? Она истощенная, с недостатком веса.
Кормила я Мурку как раз отменно. Но ее буквально высосали котята – не только новорожденные, но и те, что постарше. Тоже любят пить молочко.
После операции Мурка повеселела, поправилась и стала наконец похожа на кошку, а не на изможденное существо. У Пантерки тоже, кажется, всё нормально. Правда, теперь она отшвыривает от себя котов.
Внешне всё нормально и даже разумно. А только горько осознавать, что идол наших времен – комфорт и ради него мы калечим животных.
***
Летом суетно от борьбы с сорняками: едва прополешь огород, как они снова растут. А осень утомляет чередой заготовок. «У зимы большой рот», – говорит батюшка. И мы солим, маринуем и консервируем многоразличную домашнюю снедь. Зато зима – время покоя и неспешного чтения. Перечитываю своих любимых святых отцов и вдруг поражаюсь: насколько же они, суровые постники, радостней нас, изнеженных и благополучных! А тут такая несказанная радость, что от восторга немеет душа: «Вот, Господи, волны благодати Твоей заставили меня умолкнуть, – пишет преподобный Исаак Сирин, – и не осталось у меня мысли пред благодарностью к Тебе!» Всякое дыхание да хвалит Господа.
У зимы свои дары и свое богатство. Даже коты зимой благодушествуют и блаженно мурлычут во сне. А выскочат на улицу – и купаются в снегу, веселясь, как малые дети. Коты чистюли, а снег чистит мех. Вдруг с улицы прибегает взволнованная Мурка и очень хочет рассказать о чем-то. Что случилось? Выхожу на крыльцо и вижу: коты яростно гонят прочь от дома приблудившуюся кошку.
Кошка не из местных – длинношерстная барыня, и ее, похоже, подбросили. А в монастырь подкидывают столько котят и кошек, что уму непостижимо. У моей подруги Люси, старшего лейтенанта-связиста в отставке, дом возле стен Оптиной пустыни. И рассказывает мне Люся в слезах: у нее у самой кошка окотилась – котят девать некуда, а тут паломники подбросили ей шестерых котят:
– Я бегу за их машиной с московскими номерами и кричу: «Что, совсем уже совести нет?» А они приветливо машут ручкой и, похоже, гордятся: мы, мол, не изверги, чтобы топить котят. Мы пристроили их в святое место!
Там же, у монастырской стены, иконописная мастерская, и однажды туда подкинули новорожденных, еще слепых котят. Иконописцы пытались выкормить их из соски, потом хоронили этих крохотных мертвецов, и работать в тот день у них не получалось.
А длинношерстная кошка снова и снова возвращается к дому, скребется в дверь и орет так громко, что мы прозвали ее про себя Мявкой. Гоним кошку прочь и пытаемся пристроить ее на хозяйственный двор монастыря. Там в коровнике и на конюшне привечают кошек и кормят их остатками пищи из трапезной.
Нет, Мявка снова скребется под дверью. Орет и кричит две недели подряд! А мороз под сорок – дышать трудно. И в крике кошки уже столько страдания, что разрывается от боли душа.
Спрашиваю знакомую монахиню: что делать с кошкой? А она отвечает:
– У нас тоже одна кошка буквально врывалась в келью и кусала нашего котенка. Мы к батюшке: что делать? А он говорит: «Помолитесь». Помолились мы вечером, а наутро узнали, что кошку задавила машина.
Нет, только не это! И на вечерней молитве прошу Богородицу устроить кошку в хорошее место. Божия Матерь милостивая, устроит всё к лучшему. И в ту же ночь кошка через форточку запрыгнула в дом. Бросилась ко мне и прильнула с такой нежностью, что стало понятно: это домашняя кошка, и хозяйка очень любила ее. А потом, угадывалось, умерла хозяйка, и начался ужас сиротства. Кошка даже не обращает внимания на еду, но напрашивается, настаивает, просит, чтобы погладили и приласкали ее. Эта кошка не может жить без любви.
Так поселилась у нас в доме кошка с рыжей мордочкой – ласковая Мявка. Сначала от страха она пряталась от котов, а потом стала нападать на них. Со стороны это выглядело потешно: Мявка – мелкая кошка и на фоне рослых крысоловов смотрится, как пони рядом с лошадью. И откуда столько отваги? Впрочем, вскоре всё прояснилось: Мявка пришла к нам уже непраздной и готовилась защищать своих котят.
Однажды ночью из-под кровати послышался многоголосый писк.
– Котята – это хорошо! – сказал утром сын.
Конечно, котята – веселый народ. Но за что нам, Господи, столько счастья?
