Автор: Инна Сапега
У меня в прихожей висит зеркало. Небольшое зеркало, овальной формы. От времени его старинная деревянная рама приобрела бордовый оттенок, но стекло сохранило ясность и чистоту отражения.
Я не знаю, откуда оно у нас. Это зеркало висит в прихожей столько времени, сколько я себя помню. Возможно, оно даже представляет собой определенную антикварную ценность. По-крайней мере я так решила, когда захотела от него избавиться. Деревянная рама украшена резным узором с неброским, но тонким рисунком.
Раньше мне очень нравилось смотреться в это зеркало. Глядишь и видишь себя, молодую девушку - немного бледную, задумчивую, с прекрасными добрыми глазами и пышными волосами. В обрамлении изящной рамы свое отражение мне казалось воздушным и неземным. И я подолгу могла любоваться собой в этом зеркале.
Так я взрослела, окончила школу, институт, пошла на работу. Моя жизнь закрутилась, завертелась, я меньше времени проводила дома, и глядела в зеркало лишь по утрам и по вечерам. И то – мельком.
Потом я вышла замуж и почти перестала глядеть в зеркало. Я больше глядела на своего мужа. Мне было интересно разглядывать его глаза, бороду, усы. Он был таким непохожим на меня. Таким прекрасным, удивительным.
Затем у нас родилась дочка, и я неожиданно вновь оказалась почти безвылазно дома. Мужа я больше не разглядывала, он целыми днями работал. Да и я уже знала наизусть каждую его черточку. Дочка много спала. Одно зеркало стало моим постоянным спутником.
Я глядела на себя утром, когда провожала мужа на работу, днем, когда мыла в прихожей полы, вечером, когда выносила мусор. Теперь в отражении девушка стала женою, она преобразилась, стала мудрее, круглее и потому, краше. Я улыбалась ей, и довольная махала рукой.
Но вдруг что-то стало меняться. Я все чаще ловила в зеркале чей-то чужой острый взгляд, замечала лицо, перекошенное обидой и раздражением. Этот кто-то другой был некрасив, зол и безобразен. Он внушал в меня страх.
Кто же это был? И почему в моем зеркале?
Я потеряла покой.
Сначала я просто отворачивалась от зеркала. Старалась избегать смотреть в него. Я завешивала зеркало тряпками, хотела его снять (не вышло, оно было ввинчено в стену старым уже вросшим шурупом). Думала выбросить, продать, а чаще – просто разбить. Но зеркало продолжало висеть у нас в прихожей, а отражение в нем становилось все ужаснее с каждым днем.
И тогда я поняла: чтобы успокоиться, мне ничего не остается делать, как внимательно взглянуть в него. Перестать прятаться и открыто посмотреть на это чудище. И когда я в очередной раз уложила дочурку спать, я подошла к старинному стеклу.
Мне было страшно. Неприятно. Даже противно. Но я поглядела на того, кто там был.
Всклоченные волосы, лоб, прорезанный досадной морщиной, губы, крепко сжатые, надменное выражение лица. А в глазах – тревога. Та, которая смотрела на меня, наверное, жалела себя и обвиняла других во всех своих бедах.
Я глядела на нее, не отрываясь. И за её враждебной внешностью я увидела усталость и одиночество. Её недовольство собой, её неуверенность. Её стыд и ужас быть узнанной, замечанной другими людьми.
Она была уже не страшной, а – жалкой.
Чем дольше я смотрела на неё, тем яснее я узнавала ту другую, милую и хорошую.
Я заплакала.
Она вздохнула, словно ей стало легче. Я протянула к ней руку, поправила прядь её волос. Сказала:
- Здравствуй!
Она ничего не ответила.
- Я больше не буду тебя бояться. – сказала я. – Я тебя не боюсь. Ведь ты – это настоящее я. Да?
Она снова вздохнула. Я дотронулась до её плеча.
- Да-да, - уверилась я и снова заплакала. Мы проплакали вместе какое-то время. Потом я вытерла свои и её слезы, стерла с зеркала пыль и пошла готовить обед.
Я часто замечаю её в зеркале.
Если честно, до сих пор мне хочется убежать при её виде, но я стараюсь перебороть себя и подойти к ней. Тогда мы обе успокаиваемся. Нам становиться легче.
И какое-то время на меня смотрит та, прежняя женщина – добрая и ласковая.
Но, знаете, я больше не любуюсь этой прекрасной женщиной. Я прохожу мимо, останавливаюсь, если надо - стираю пыль, и иду дальше. Мне ведь необходимо переделать столько дел, пока не проснулась дочка.
А когда дочка просыпается, я гляжу только на неё.
