Часть пятая. Ополчение Минина и Пожарского в борьбе с врагом.
Вот уже более года, с осени 1610-го, государственности на Руси как таковой не было. В Московском Кремле пребывали интервенты. Многие города перешли на самоуправление. Смоленск и часть западных земель были захвачены поляками. Новгород и ряд северных крепостей оказались под властью шведских военных. В Пскове начал функционировать двор нового самозванца «Дмитрия Ивановича», третьего по счёту.
Первое ополчение, стоявшее в Москве, оскудело людьми и, по сути, превратилось в казацкий табор, к тому же обуреваемый внутренними противоречиями.
В Нижнем Новгороде, жители которого не участвовали в мятежных делах и не присягали самозванцам, среди посадских людей возникла идея о создании нового народного ополчения. В Москву к Патриарху был послан надёжный человек. Посланнику удалось встретиться со Святейшим Гермогеном, томившимся в Чудовом монастыре под надзором коллаборантов, он сообщил святителю о планах нижегородского посадского мира. Патриарх дал своё благословение нижегородцам на создание нового воинства. Это было последнее значимое деяние перед кончиной святителя, умученного в заточении.
Главным проповедником идеи стал уважаемый торговый человек и земский староста Кузьма Минин. Он знал, что под Арзамасом поселилась группа смоленских, вяземских и дорогобужских дворян, подавшихся туда после захвата их земель польско-литовскими интервентами. Эти служилые люди, обладавшие военными навыками, могли стать основой будущего формирования.
Минин разработал план создания воинства. В первую очередь, нужно было собрать достаточно денег для приобретения оружия, экипировки, фуража, продовольствия. Кузьма пожертвовал в фонд ополчения третью часть своего имущества и обратился к богатым людям города. Пожертвования собирали и среди посадских, и по всему уезду. Фонд стал расти. Затем Минин пригласил на воинскую службу смоленских дворян, которые откликнулись и прибыли в Нижний. Далее, нужен был опытный и знатный воевода. По совету сведущих людей Минин послал гонцов к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, который жил тогда в своём нижегородском селе Мугреево. После неоднократных уговоров доблестный князь, едва оправившийся от ран, согласился встать во главе воинства.
Вторым руководителем стал сам Кузьма Минин. Он взял на себя обязанности казначея и экономиста-снабженца. На его долю легла трудная задача собирать средства для воинства в поволжских городах.
23 февраля 1612 года ополчение двинулось на Москву. Путь его пролегал правым берегом Волги через Решму, Кинешму, Кострому. В конце марта воинство вступило в Ярославль и надолго остановилось там. Ряды ополченцев пополнились местными жителями. Руководители разослали грамоты по городам, в которых сообщали о создании ополчения, о его целях и задачах, и призывали всех русских людей присоединиться к ним для борьбы с врагом. Призыв нашёл самый живой отклик. В Ярославль стали приходить и вливаться в воинство отряды из Вологды, Романова, Углича, Твери, Кашина, Торжка, Старицы, Волока Ламского, Зубцова, Можайска, Каргополя, Шуи, Суздаля, Галича, даже из поморских и сибирских городов.
Князь Пожарский решил опереться на мнение русской провинции. Он отправил в города грамоту, в которой просил прислать в Ярославль «изо всяких чинов людей человека по два». Когда делегаты съехались, был создан руководящий орган ― «Совет всея земли». В его состав вошли представители дворян, посадских людей, казаков, стрельцов, пушкарей и дворцовых крестьян.
«Совет всея земли» стал фактически правительством Руси. Он создал Приказы (министерства), утвердил на местах свои органы власти, в ряд городов были направлены воеводы с дьяками. «Совет» начал чеканить свою монету. Были установлены дипломатические контакты с германским Императором и шведами.
Заруцкий пожелал войти в сношения с вождями нового ополчения, но ответа не получил. Тогда он подослал к Пожарскому наёмного убийцу. Покушение не удалось, злоумышленник был схвачен и рассказал о заказчике преступления.
В июле руководители ополчения получили известие о движении к Москве корпуса литовского великого гетмана Яна Ходкевича. Медлить было нельзя. Нужно было не допустить соединения этих солдат с запертыми в Кремле и в Китай-городе интервентами.
27 июля ополчение выступило к Москве через Ростов и Переславль. При подходе к Ростову Пожарский оставил в качестве командующих Минина и князя Ивана Хованского, а сам отъехал в Суздаль в Спасо-Евфимиев монастырь, чтобы помолиться там над гробницами родителей и испросить Божественное благословение на брань с врагами. Необходимо также сказать, что святой затворник Иринарх из Борисоглебского монастыря дал князю Дмитрию и его воинству свой медный крест и своё благословение.
Когда главнокомандующий приехал в Ростов к полкам, он получил известие, что Заруцкий с верными ему атаманами покинул подмосковный лагерь. Причиной бегства, очевидно, было приближение ненавидимого им князя Пожарского. Князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой стал единолично командовать оставшимися силами Первого ополчения.
Следующая стоянка воинства была под Троице-Сергиевым монастырём, где князь Пожарский помолился у раки преподобного Сергия. Игумен обители архимандрит Дионисий благословил воеводу. Около 20 августа всё ополчение вошло в Москву. Трубецкой приехал на встречу с Пожарским. Руководитель нового ополчения, будучи всего лишь стольником, обозначил в отношении тушинского боярина свою независимость. Ярославские вожди отклонили предложение Трубецкого встать в его лагере за Яузой на востоке столицы (а значит, присоединиться к казацкому ополчению) и расположили полки на западном направлении, где ожидался подход идущего по Большой Смоленской дороге корпуса Ходкевича.
Гетман вскоре пришёл и остановился на ночь на Поклонной горе. Утром 22 августа его конные отряды переправились через реку в районе Новодевичьего монастыря. На поле близ этой обители рыцарей Ходкевича атаковали дворянские сотни князя Пожарского. Вскоре бой переместился в город, и выяснилось, что манёвры конников там затруднены. Всадники ополчения спешились и продолжили сражаться, а гетман выслал наёмных пехотинцев. После полудня Ходкевич ввёл в бой главные силы, пытаясь прорваться к Кремлю. Стрельцы из окопов и со стен Каменного города вели по литовским солдатам огонь. В то же время сидевшие в Кремле поляки под руководством полковника Николая Струся осуществили вылазку, чтобы ударить ополченцам в тыл. Но они были встречены поджидавшими этого момента отрядами стрельцов. Осадные сидельцы понесли потери и убрались в крепость. Тяжёлый бой с воинами Ходкевича продолжался; вообще, он длился почти семь часов.
Князь Трубецкой, стоявший у Крымского двора на другом берегу, отстранённо наблюдал за ходом сражения. Дворяне, которые были ранее присланы Пожарским по просьбе Трубецкого, волновались. Их призывы выступить на помощь ярославскому ополчению отклонялись. Наконец, пять дворянских сотен, присланных Пожарским для подкрепления казаков, не выдержали и ушли к переправе. Потом приказам главного воеводы перестали подчиняться Филат Межаков и ещё три атамана. Они со своими казаками бросились на помощь ярославскому ополчению. Новоприбывшие бойцы, числом около тысячи, ударили во фланг солдатам Ходкевича. Тот не ожидал появления новых сил русских, смутился и приказал отступать.
В наше время возникла версия о том, что казачьих лидеров, которые тогда презрели приказы воеводы и ввязались в бой, побудили это сделать не национально-патриотические мотивы, а посул Минина в случае поддержки казаков передать им обоз литовского воинства. Но надо отметить, что победа ополчения Пожарского была совсем неочевидной. Войско Ходкевича было слаженным, отлично обученным и считалось в то время едва ли не лучшей армией Европы. Впрочем, в итоге обоз литовского корпуса был захвачен русичами, и действительно достался со всем, что в нём находилось, ― вином, маслом, другими продуктами и боеприпасами ― казакам.
Весь следующий день Ходкевич приводил потрёпанное войско в порядок. По словам летописца, «трупу литовского» было найдено больше тысячи человек. Затем гетман изготовился нанести удар казакам Трубецкого в Замоскворечье. Пожарский не помнил зла и поддержал казацкое ополчение своими отрядами. Гетман вложил в наступление много сил. На рассвете 24 августа конницы Ходкевича и Пожарского столкнулись. Бой был тяжелейшим, и русские воины отступили к реке. Полк Пожарского вместе с самим воеводой пытался сдержать противника и едва выстоял. Запорожцам Ходкевича и венгерским наёмникам удалось взять казачий острожек близ церкви святого Климента на Ордынке. Но казаки не были сломлены, они залегли в бурьяне в окрестностях острожка и выжидали. Когда враги занялись вопросом переправки обоза к осаждённым в Кремль, казаки внезапно атаковали и открыли сильный мушкетный огонь. Климентовский острожек был очищен от врагов.
Гетману снова пришлось давать отдых своим бойцам. Потери его были очень большими. В то же самое время казаки готовились осуществить атаку в Замоскворечье. Кузьма Минин неожиданно вызвался дать там бой, он взял четыре сотни конных воинов и переправился через реку. Яростная атака ополченцев Минина и подтянувшихся казаков ошеломила врага. Летописец отмечал, что бой был «зело великий и ужасный». Гетман был деморализован, отошёл к Донскому монастырю, а затем ушёл от Москвы по Смоленской дороге.
Литература
Богданов А. П. 1612. Рождение великой России. М., 2013.
Каргалов В. В. Исторические портреты: Святослав, Дмитрий Донской, Михаил Скопин-Шуйский... М., 2004.
Морозова Л. Е. Смута на Руси. М., 2007.
Морозова Л. Е. История России. Смутное время. М., 2011.
Полководцы Ивана Грозного и Смутного времени. М., 2014.
Скрынников Р. Г. 1612 год. М., 2007.
Скрынников Р. Г. Смутное время: Крушение царства. М., 2007.
Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. М., 2011.
Ярославль. Очерки по истории города. Ярославль, 1954.
Картина:
Василий Нестеренко. Клятва князя Пожарского. 2008. Масло, холст. 260 х 198 см. Московская галерея В. Нестеренко.
Вступая в бой с войском гетмана Яна Ходкевича, воины обоих ополчений и москвичи отдавали себе отчёт в том, что эту битву проиграть нельзя, ― слишком большой для Руси будет цена поражения. Поэтому дрались с врагами отчаянно. В итоге первоклассное воинство гетмана понесло значительные потери и ушло от Москвы.
Совместная победа притушила рознь между Первым и Вторым ополчениями. Теперь воеводы решили действовать в согласии друг с другом. Грамоты издавались с подписями обоих главных полководцев ― Пожарского и Трубецкого, и отсутствие подписи кого-то одного позволяло считать документ недействительным. Были объединены Приказы и финансы обоих ополчений.
Для того чтобы обезопасить войска от нападений гетмана, ополченцы выкопали ров вдоль Москва-реки и стен Кремля и Китай-города, поставили защитную изгородь. Обе крепости были окружены специально выделенными подразделениями.
Затем начали артиллерийские обстрелы укреплений Китай-города. После яростного штурма крепость была взята казаками 22 октября 1612 года.
Начались переговоры о сдаче Кремля. Положение осаждённых в нём было весьма плохим: не было продовольствия, фуража и дров. Иностранный гарнизон и русские осадные сидельцы, испытывая голод, съели лошадей, собак и кошек, ели траву, варили кожу от ремней, сапог и т. д. В среде поляков возникло трупоедство и людоедство.
Бояре стали просить вождей ополчения выпустить из крепости женщин, стариков и детей. Пожарский и Трубецкой согласились. Среди тех, кто вышел из кремлёвских ворот, был юноша Михаил Романов, сын Фёдора-Филарета Романова, с матерью инокиней Марфой. Они сразу же уехали в Костромской уезд, в родовое село Домнино.
Наконец, польская военная комендатура поняла, что больше тянуть время невозможно. Никакого другого варианта, кроме как сдаться, не оставалось. В результате переговоров земское правительство обещало боярам оставить их родовые вотчины. Полякам ничего, кроме сохранения жизни, обещано не было. 26 октября из Кремля вышли бояре, знатные лица и другие русские сторонники польского короля и королевича. Эту группу принимали князь Пожарский и его отряды, прикрывая от попыток ограбления со стороны казаков. На следующий день стали выходить поляки и другие иноземцы. Всех выходивших в Китай-город взяли под свою «опеку» казаки Трубецкого. Интервенты были ограблены и убиты алчным казачеством. Другими воротами в расположение ополченцев Пожарского вышли хорунжий Иосиф Будила и его люди. Полковник Николай Струсь, опасаясь за свою жизнь, остался в кремлёвском доме Годунова, где и был арестован земцами. Освобождение Кремля произошло 27 октября 1612 года, по новому стилю ― 7 ноября.
Победители организовали всенародный крестный ход к Успенскому собору, где была отслужена литургия. Православный люд с умилением взирал на сохранённую Промыслом чудотворную икону Владимирской Божией Матери.
Литература
Морозова Л. Е. Смута на Руси. М., 2007.
Морозова Л. Е. История России. Смутное время. М., 2011.
Полководцы Ивана Грозного и Смутного времени. М., 2014.
Скрынников Р. Г. 1612 год. М., 2007.
Скрынников Р. Г. Смутное время: Крушение царства. М., 2007.
Через три-четыре дня после торжественного входа воинов ополчения в Кремль в провинциальные города стали отправляться грамоты с призывом прислать выборных людей для великого дела избрания нового самодержца. От каждого города требовалось по десять делегатов.
В ноябре русским властям стало известно, что к Москве приближается король Сигизмунд III с сыном Владиславом и небольшим войском. Воевода крепости Погорелое Городище князь Шаховской отказался впускать интервентов. На штурм король не решился и пошёл к Иосифо-Волоколамскому монастырю. Вскоре Сигизмунд понял, что москвитяне совсем не желают видеть на престоле чужеземного королевича. Он попытался захватить Волоколамск, но встретил сильное сопротивление и отказался от дальнейших военных действий. Планы рухнули, и король поспешно удалился в Польшу.
Тем временем в Москву на Собор стали прибывать делегаты. Среди них были представители городского духовенства, посадского и уездного населения. Впервые в истории в Земском соборе участвовали такие социальные группы, как чёрное тяглое крестьянство и военные служилые люди недворянского происхождения ― пушкари, затинщики, городовые казаки.
На первых обсуждениях, которые начались в середине января, было решено избирать государя не из числа иноземных принцев и королевичей. Также ― не из числа служилых татарских царьков и царевичей. Была отметена кандидатура «ворёнка» Ивана, как и его матери Марины Мнишек. Выбирать монарха предстояло из круга русской знати, что было делом очень непростым.
Автор «Повести о Земском Соборе 1613 года» перечислил кандидатов: князь Фёдор Мстиславский, князь Иван Воротынский, князь Дмитрий Трубецкой, Иван Романов, князь Иван Черкасский, Фёдор Шереметев, князь Дмитрий Пожарский, князь Пётр Пронский. Чтобы картина была более полной, к этому списку нужно добавить князя Ивана Голицына.
Главный воевода князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой активно домогался царского престола. Он поселился в Кремле на дворе Бориса Годунова. Ему удалось добиться, чтобы к его владениям причислили волость Вагу, которую по обычаю давали царским родственникам. В январе члены Собора подписали боярину жалованную грамоту на владение Вагой. Чтобы заручиться поддержкой казаков, он устраивал для них богатые пиры. Также проявлял активность Фёдор Иванович Шереметев. Князь Пожарский, напротив, никакого энтузиазма не испытывал. Как полагают некоторые историки, князь Дмитрий Михайлович был сторонником идеи приглашения на русский трон юного шведского принца Карла-Филиппа.
Борьба среди политиков разгорелась нешуточная. В феврале на Собор прибыли бояре. Было их не менее двенадцати человек, и четверо окольничих. Бояре отклонили кандидатуры князей Мстиславского и Трубецкого. Они не хотели ничего слышать о персоне 16-летнего юноши Михаила Фёдоровича Романова. Время текло, но ни к какому соглашению соборяне не приходили.
Сторонники Михаила Романова провели совещание на подворье Троице-Сергиева монастыря. Партия Михаила Фёдоровича на Соборе стала распространять басню о том, что Царь Фёдор Иоаннович перед смертью якобы благословил царским скипетром и венцом боярина Фёдора Никитича Романова, своего двоюродного брата и отца юноши.
На кандидатуре Михаила Романова особенно настаивали казаки. Всего казаков в столице на тот момент было порядка десяти тысяч, а вот детей боярских насчитывалось не более четырёх тысяч, да ещё было сотен пять-шесть боевых холопов, служивших боярам, находившимся в Москве. Силовое превосходство было на стороне казаков, и они этим воспользовались.
На заседании 7 февраля выборные казаки и некоторые дворяне заявили о том, что желают скорейшего решения вопроса и на престоле хотят видеть Михаила Романова. Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын и другие делегаты из партии Михаила Фёдоровича предложили провести опрос народа, собравшегося на Красной площади. Бояре, окольничие и другие знатные члены Собора заволновались. Однако перечить казакам они не посмели, чтобы не играть с огнём. На Лобном месте собравшемуся посадскому люду объявили о предпочтительном отношении к Михаилу Романову, и шум толпы был воспринят как одобрение. Собор постановил, что для окончательного решения вопроса нужна пауза.
Михаил Романов принадлежал к высшему слою знати, и ряд благородных лиц имел с ним родственные связи. Как человек совсем юный, он не был обременён грузом интриг и позорных компромиссов, а значит, стоял вне политических страстей последних лет. Он, как прикидывали запятнавшие себя неблагими делами лица, не будет мстить. Тем более, что отец его митрополит Филарет был тушинцем, выполнял при дворе Лжедмитрия II функции Патриарха. Главным аргументом в пользу Михаила Романова было родство с последним государем угасшей династии. Таким образом, эта кандидатура устраивала определённую часть соборян и даже некоторых претендентов на престол, например, бояр Ивана Воротынского и Фёдора Шереметева.
Через две недели, 21 февраля (3 марта по новому стилю) Собор продолжил работу. Внезапно толпа казаков вместе с посадскими людьми с шумом ворвалась на территорию Кремля. Казаки вошли в Большой дворец и потребовали от членов Собора отчёта о затянувшихся прениях. Выслушав сообщение, они безапелляционно заявили, что решить вопрос следует в пользу Михаила Фёдоровича Романова. Собор согласился. Были составлены тексты крестоцеловальных грамот. Так было принято судьбоносное для страны решение.
На Соборе присутствовали выборные люди из 47 городов Московской Руси. Общее число соборян было почти 500, по некоторым оценкам ― 500-600 человек.
Сегодня отдельные публицисты пытаются втолковать нам, что решение Земского собора 1613 года было неправильным. Так, писатель А. С. Сороковиков в брошюре «Цивилизационный выбор России» рассуждает о применении на Соборе неких «чёрных технологий». Однако вспомним, что соборяне просили всех русских людей наложить на себя трёхдневный пост и молить Господа Бога об извещении Его воли о самодержце. Вспомним анафематизм Недели Торжества Православия: помышляющим, яко Православные Цари возводятся на престолы не по особому о них Божию Произволению, ― анафема.
Результат того выбора прост и нагляден. Царь Михаил Фёдорович удержался на престоле в трудные годы и основал династию, которая правила на Руси свыше 300 лет, что дольше, чем правление великих Московских государей Калитичей. Русские выборные люди, бояре и другие соборяне не ошиблись.
Литература
Зарезин М. И. В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории. М., 2007.
Морозова Л. Е. Смута на Руси. М., 2007.
Морозова Л. Е. История России. Смутное время. М., 2011.
Скрынников Р. Г. Смутное время: Крушение царства. М., 2007.
