Рассказ ко дню святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

Рассказ ко дню святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

Рассказ ко дню святых Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

ВЕЧНАЯ РАДОСТЬ!

Вернувшись в свой роскошный дом, знатная римская женщина принялась рассказывать своему мужу, сенатору, о том, что она только что видела.

– Представляешь, – с возмущением говорила она. – Только что на моих глазах, по личному приказу, вершившего суд, императора, после страшных пыток и мук, обезглавили трех девочек. Старшей было 12 лет, средней 10, а младшей всего лишь 9. Ну прямо, совсем как нашим детям!

Сенатор с недоумением взглянул на жену:

– Конечно, у Адриана в последнее время испортился характер от донимающей его подагры. И всю силу природной жестокости, которую он сдерживал в себе до сих пор, он теперь выплеснул наружу. Уже погубил немало влиятельных и уважаемых людей. Но чтобы казнить детей, да еще и, как ты говоришь. Малолетних… Что же такого они натворили?

– Они – христиане, – ответила римлянка.

На что сенатор, лишь отмахнувшись, сказал:

– А ну это совсем другое дело!

– Но все равно, ведь совсем еще дети, такие же, как наши с тобой сыновья! – зябко передернула плечами римлянка и злобно выкрикнула: – Это все их мать. Она во всем виновата!

Сенатор вопросительно взглянул на жену, и та пояснила:

– Эта вдова-христианка воспитала своих дочерей так, чтобы их Бог был им дороже всего на свете, а все земные блага – и даже саму жизнь просто презирать! Я собственными ушами слышала, как они, в ответ на повеление императора принести жертву нашим богам, и даже – представь себе только! – ласковому обещанию Адриана удочерить их, если они откажутся от их Бога, твердили приблизительно, по сути, одно и то же:

Христианские мученики«У нас есть Бог Небесный. Его детьми мы желаем остаться, а на твоих богов плюем и угроз твоих не боимся. Мы готовы пострадать и даже умереть ради дорогого Господа нашего Иисуса Христа!»

Потрясенная увиденным, женщина стала перечислять:

– Что только с ними не делали! Одну за другой – били, жгли огнем, строгали железными когтями до самых костей, бросали в котел, наполненный кипящей смолой и маслом. Младшая была даже ввергнута в жуткую печь. Но каким-то непостижимым чудом, все это не принесло им ни малейшего вреда…

– Волшебство! – со знанием дела, сказал сенатор. – Я уже не раз сталкивался с этим, когда, по делам службы, тоже вершил над христианами суд. И сам не поверил бы тем записям, что, как положено, вел писарь, если бы не видел все, как и ты, своими собственными глазами!

Он покосился на статуи Юпитера, Аполлона, Марса, которые стояли у них в главном зале роскошного дома и добавил:

– Никогда не понимал и вот теперь не понимаю этих христиан! Ну что им стоит бросить несколько зерен благовоний на треножники перед почитаемыми веками богами? И доказать тем самым свою благонадежность императору и римскому народу? Вот я лично, как ты знаешь, не верю – ну не верю и все! – в этих богов, но ведь бросаю – и мы вот как с тобою живем! Многим на зависть! И дети наши бросают. И, надеюсь, будут жить еще лучше!

– А этих уже нет! – поддакивая мужу, с явным превосходством развела руками римлянка. – Поняв, что никакими пытками с ними ничего не удастся сделать, а уговорить отречься от Христа невозможно, Адриан, в конце концов, приказал палачу отрубить им головы. А мать, чтобы та подольше помучалась смертью детей, велел оставить живой и отпустить!

– Вот-вот, так с ними – всегда! – подтвердил сенатор. – Это же верх безумия поступать, как они!

– И это когда мать их, представляешь, зовут Софией, что в переводе с греческого – «Премудрость!» – язвительно усмехнулась римлянка. – А своих дочерей она назвала Верой, Надеждой и Любовью, как я слышала, в честь главных христианских добродетелей!

– О чем ты говоришь! Какая может быть сейчас вера, в кого? – поморщился сенатор, целиком и полностью убежденный в правоте своих слов. – А надежда на что? Да и любовь… Откуда ей взяться в нашем мире, где испокон веков властвуют сила и зло?

… Прошли годы.

Пролетели века.

Мученица Вера, Надежда, Любовь и София

Промчались вот уже почти два тысячелетия.

Давным-давно нет ни этого сенатора с женой, ни их детей…

Даже от мраморных пышных гробниц ничего не осталось.

И на этом можно было бы поставить в рассказе точку.

Если бы не одно «но».

Души-то их до сих пор – живы!

И пребывают в вечности.

Мучительной – без веры (к чему она, когда после жизни каждый имеет возможность убедиться в существовании Бога и очевидности, данной Им для спасения людям, Истины!)

Без надежды…

И, увы, без любви, среди темных сил и сплошного зла.

Страшная вечность…

В отличие от той желанной блаженной Вечности, которой наслаждаются теперь святые девочки с их святой матерью, а также все те, кто поверил Христу и до конца пошел за Ним, несмотря ни на что.

ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ И МАТЕРЬ ИХ СОФИЯ

Иду с иконой из храма.
Сюжет ее очень прост:
Три девочки, с ними мама —
Четверо в полный рост.
Когда-то девочки встали
Перед царем-палачом,
И за Христа их пытали,
А после — казнили мечом.
От слез исчезают строчки,
Но я их читаю вновь:
Мама — София, а дочки —
Вера, Надежда, Любовь.
Над каждою — нимб лучится,
У каждой в руке — по кресту.
Ах, если б и мне научиться
Верною быть Христу!

Автор стихов - монах Варнава (Санин)