ДУХОВНАЯ МУДРОСТЬ преп. Зосимы Палестинского, отшельника.
(Продолжение. Начало - см. страницы, начиная с 7 декабря)
ЧАСТЬ 4.
15.) Однажды пришел ко мне некто из христолюбцев и говорил: «Возымели мы, – я и брат мой небольшое друг на друга неудовольствие; и брат не хочет помириться со мной. Умилостивись, поговори ему. Я с радостью согласился на то, и призвав брата того, говорил ему, что может склонить к любви и к миру.
Он, казалось, убедился, но потом говорит мне: нет не могу помириться с ним, потому что крестом поклялся не мириться. Тогда, улыбнувшись, я сказал ему: клятва твоя имеет такой смысл: клянусь честным крестом Твоим, что не буду соблюдать заповеди Твои, но буду творить волю врага Твоего дьявола.
Ведай же, что не только не обязаны мы стоять в своем слове сделать какое-либо злое дело, но паче должны каяться и сокрушаться о том, что положили сами с собою поступать так. Как говорил Богоносный Василий, – если бы Ирод опомнился и не исполнил клятвы своей, то не впал бы в великий грех обезглавления Предтечи Христова.
Наконец я ему привел сказание св. Евангелия о том, как когда Господь хотел умыть ноги Св. Петра, сей последний с ретивостью свойственной клянущимся говорил: «неумыеши», – а потом не только согласился на это, но и возжелал большего (Иоан. гл. 13).
16.) Спросили меня, как следует обуздывать гнев, – и я сказал в ответ:
«Начало обуздывания гнева есть – не говорить, пока продолжается гневное раздражение. Пример сему видим на Авве Моисее, который, когда отцы, желая испытать его, говорили в собрании между собою: зачем этот эфиоп входит в наше собрание? – слыша то молчал; и когда после собрания некоторые спросили его, смутился ли он, отвечал: «смутихся и не глаголах» (Пс. 76, 5). Но так было в начале. Когда же потом усовершился он, – и был посвящен в диаконы, то не только молчал, но и не смущался.
Смущаться и не говорить свойственно несовершенным и новоначальным; а не смущаться, – есть дело совершенных. И это есть великая добродетель.
Мы же большей частью оказываемся стоящими ниже самых новоначальных, когда не стараемся одолеть себя и заставить себя смолчать, когда зародится гнев, думая по великому нерадению своему, что добродетель сия высока и недоступна для нас.
Даже желания не показываем, чтобы положить начало сему над собою труду, и тем привлечь благодать Божию в помощь себе, или если по-видимому и показываем желание, но вялое, не твердое и недостойное того, чтобы получить от Бога какое-либо благо.
17.) Дело жизни нашей идет так: привносит кто в дело от себя труд произволения, и получает, что потребно для него от благодати.
Как земледелец пусть и не много посеет, но если Бог благословит труд его, приобретает много, как написано об Исааке: «сея Исаак в земли той, и приобрете в то лето стократный плод ячменя: благослови же его Господь» (Быт. 26, 12): так если благословит Господь и труд произволения нашего, мы станем все творить без труда, не принужденно и с сладостью, – и от всего получать пользу.
Молитва с самопринуждением и терпением рождает молитву легкую, чистую и сладостную. И та, с самопринуждением бывающая, есть дело произволения, а эта, совершаемая с услаждением есть дело благодати. Не тоже ли видим и в деле навыкновения искусствам? Приступающий к искусству пусть и с твердым желанием выучиться, – сначала работает с трудом и часто портит. Но не падает духом, а опят ь берется за дело и хоть опять испортит, не покидает дела, показывая учителю твердость своего произволения. Если он упадет духом и покинет труд, то ничему не научивается, а если не смотря на то, что часто портит, не покинет труда, но будет с терпением продолжать трудиться, то, наконец, при содействие Божием навыкает искусству и начинает все изделия понемногу производить, не тяготясь, с удовольствием, и с таким успехом, что добываемого чрез то бывает, достаточно к полному его содержанию.
Так и в деле духовной жизни, – решающийся творит добродетели, не должен думать, что тотчас преуспеет в них, потому что это невозможно, но пусть употребляет усилие и, хотя вначале дело его будет идти не совсем исправно, пусть не отступает от начатого, иначе не достигнет успеха, но пусть новые и новые употребляет усилия, подобно тому, как делает желающий научиться какому-либо искусству.
Когда он, таким образом, будет с терпением трудиться, не теряя духа, Бог призрит на труд его произволения, и подаст ему силу все творить без принуждения. И вот это именно и значит сказанное Аввою Моисеем: сила для желающих стяжать добродетели заключается в том, чтоб не малодушествовать, когда случится пасть, но снова воспринимать ревность и труд о том же.
18.) Говорил еще: для всякой добродетели потребны и труд и время, и то, чтобы желать ее искренно, особенно же потребно для нее содействие Божие. Ибо если Бог не посодействует произволению нашему, всуе будет труд наш, так же как и труд земледельца, обработавшего и засеявшего свои земли, если не одождит Бог на семя его. Содействие же Божие требует наших молитв и молений; ибо ими только привлекаем мы помощь Божию в заступление нас.
Если вознерадим о молитве, то как Бог призрит на труд наш? Тоже если и будем молиться, но лениво, и рассеянно, или скоро скучать за молитвою, ничего получит не сподобимся, как я всегда говорил вам: ибо Бог смотрит на наше произволение и судя по нему подает дары.
Не был ли прежде Авва Моисей начальником разбойников? Но так как он мужественно и с теплым произволением приступил к делу, так что сопричислен был к избранным Божиим.
Мы же, хотя в начале отречения показываем теплоту усердия, но со временем по нерадению своему теряем ее, пристращаясь к вещам пустым, взамен любви к Богу и ближним; и притом, если успеем что сделать доброе, приписываем то себе, как будто своими то сделали силами, а не от Бога прияли их; тогда как: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1Кор. 4, 7).
[B]19.)[/B] Говорил также: Господь Иисус мог даровать и нам многая блага, если бы видел, что мы на пользу себе и славу Его пользуемся тем, что уже дано нам. Но как видит, что мы по своей неустроенности во вред себе обращаем данные Им нам невеликие и немногие дары, то, как человеколюбивый, и не вверяет нам больших, чтобы мы не погибли в конец.
Если бы Он видел, что мы во благо себе обращаем не многое данное уже; то конечно мог даровать нам и большее. Бог, будучи благ, дал нам свободу и возможность от всего получать пользу, но мы чрез пристрастие и злоупотребление губим дары Божии и лишаем себя их, когда дарованные уже нам блага по своему злоумию и злонравию обращаем во вред себе.