Что бы с тобой ни случилось, ищи причину в себе. Обидели, наказали, заболел, „испортили“ – значит в „броне“ брешь, – грех твой или твоих родителей, или дальних предков. И первое, самое надежное лекарство – покаяние. Приближается время, когда не будет достойных примеров для подражания ни среди прихожан, ни среди священнослужителей, в руководство останутся только писания Святых Отцов и жития святых. «Сейчас наступает последний срок для покаяния, последний шанс нам, чтобы мы покаялись и оставили греховный путь," – говорил батюшка.
Схиигумен Иероним не раз говорил о том, что в последние времена натиск злых сил будет настолько мощным, поражающим ум, волю, способность к сопротивлению, что с трудом «будете держать слова молитв в памяти – едва ли „Отче наш...“ сумеете произнести – память отнимется!» Старец советовал заучивать краткие молитовки.
Батюшка Иероним также предупреждал, что в последние времена ад опустеет – полчища бесов будут метаться по земле, заполнят дома, вселятся в людей, в домашних животных. Говорил, что если в доме есть телевизор, то там обитает множество духов злобы.
О том, насколько близок к Богу был старец Иероним, насколько совершенной была его любовь и горячей молитва, свидетельствует случай, произошедший в одной из мордовских женских обителей. Когда монастырь только открылся, против настоятельницы восстал практически весь город, неподалеку от которого поселились монашествующие. Прозрев духом готовящуюся расправу, старец накануне приехал в обитель, отправил настоятельницу навестить больных родителей, а сам остался с несколькими послушницами. К вечеру разъяренная толпа изрядно подвыпивших людей, вооруженных кольями, топорами, вилами, цепями, ринулась к монастырю с дикими непристойными выкриками – «игуменьшу» убивать. Навстречу этой толпе вышел схиигумен Иероним – один, в монашеской рясе, с непокрытой головой, на груди – священнический крест: «Начинайте с меня, я великий грешник!»
Наступила тишина, долгая - предолгая. Время остановилось. В небо шла огненная молитва. Казалось, сами собой стали вдруг падать на землю орудия замышляемого убийства. Притихшие, пристыженные, вмиг отрезвевшие люди, уже не озверевшая толпа, не глядя друг на друга, склонив головы, расходились кто куда...
Старец Иероним признавался: «У меня каждый день – Пасха! Во мне радость такая живет, так и хочется скакать и прыгать на одной ножке как мальчишке, а я уже старый ведь – скажут, ненормальный! Если бы вы знали, как сладко с Богом жить!»
