5 мая. Преподобного Феодора Сикеота, еп. Анастасиупольского. Перенесение мощей блгв. кн. Всеволода, во Святом Крещении Гавриила, Псковского чудотворца..

22 апреля по старому стилю / 5 мая по новому стилю
четверг
Седмица 2-я по Пасхе. Глас 1.
Поста нет.

Прп. Феодора Сикеота, еп. Анастасиупольского (613).
Перенесение мощей блгв. кн. Всеволода, во Святом Крещении Гавриила, Псковского (1834). Апп. Нафана́ила, Луки и Климента (I). Мч. Епиподия Лионского (ок. 177). Прп. Виталия (609–620). Сщмч. Платона, еп. Банялукского (1941) (Серб.).
Сщмч. Евстафия Малаховского пресвитера (1918); мч. Димитрия Власенкова (1942).

Деян., 12 зач., IV, 23–31. Ин., 16 зач., V, 24–30.

Тропарь преподобного Феодора, глас 2:
Позна́н быв от пеле́н освяще́н/ и я́влься благода́тей испо́лнен,/ чудесы́ мир озари́л еси́/ и де́монов мно́жество отгна́л еси́,/ священноде́телю Фео́доре,// те́мже о нас моли́ся Го́сподеви.

Кондак преподобного Феодора, глас 3:
́Яко на о́гненную колесни́цу доброде́тельми, богоно́се, возше́д,/ восте́кл еси́ на Небе́сная жили́ща,/ я́ко А́нгел, с челове́ки пожи́л еси́/ и, я́ко челове́к, со А́нгелы о́крест ликовству́еши./ Сего́ ра́ди показа́лся еси́ чуде́с Боже́ственное прия́телище,// Фео́доре преподо́бне.

Мысли свт. Феофана Затворника
(Деян.4:23–31; Ин.5:24–30)
«И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения» (Ин.5:29). Вот чем все кончится! Как реки текут каждая в свое море, так течение жизней наших приспеет, наконец, каждое в место по характеру своему. И те, которые воскреснут в жизнь, будут на суде, но суд только запечатлеет их оправдание и определение на жизнь; тогда как другие воскреснут только за тем, чтобы выслушать осуждение на вечную смерть.

Жизнь и смерть их характеризуются теперь еще, оттого что одни делают живые дела, а другие – дела мертвые и мертвящие. Живые дела те – которые совершаются по заповедям с радостью духа, во славу Божию; мертвящие дела те – которые совершаются в противность заповедям, с богозабвением, в угоду себе и страстям своим. Мертвые дела – все, которые, хоть по форме не противны заповедям, но делаются без всякой мысли о Боге и вечном спасении по каким-либо видам себялюбия. Бог – жизнь; то только и живо, в чем есть часть Его. И вот у кого только мертвые и мертвящие дела, тот прямо идет и в последний день изыдет на осуждение смерти; а у кого дела все живые, тот идет и в последний день изыдет на получение вечной жизни.


Преподобный Феодор Сикеот
Преподобный Феодор Сикеот родился в середине VI века в селе Сикее, недалеко от города Анастасиуполя (Малая Азия) в благочестивой семье. Когда его мать Мария зачала святого, ей было во сне видение, что светлая звезда сошла к ней в утробу. Прозорливый старец, к которому она обратилась, разъяснил, что это благодать Божия сошла на зачатого ею младенца.

Когда мальчик достиг шестилетнего возраста, мать подарила ему золотой пояс, так как хотела, чтобы сын стал воином. Ночью в сонном видении ей явился великомученик Георгий (память 23 апреля) и приказал не помышлять о военной службе сына, потому что младенец был предназначен служить Богу. Отец святого, Косма, служивший скороходом у императора Юстиниана Великого (527–565), скончался рано. Мальчик остался на попечении матери, вместе с которой жили его бабушка Епидия, тетка Диспения и маленькая сестра Влатта.

В школе святой Феодор обнаружил большие способности к учению, а главное – недетский разум и мудрость: он был спокоен, кроток, умел всегда успокоить товарищей, не допускал ссор и злобы среди них. В доме его матери жил благочестивый старец Стефан. Подражая ему, святой Феодор с 8 лет начал в Великий пост съедать лишь небольшой кусок хлеба по вечерам. Чтобы мать не принуждала его обедать вместе со всеми, мальчик возвращался из школы только к вечеру, после того как он в церкви причащался Святых Таин вместе со старцем Стефаном. По просьбе матери учитель стал отпускать его на обед во время перерыва в занятиях. Но святой Феодор уходил в церковь великомученика Георгия, где покровитель храма являлся ему в виде юноши и вводил в храм.

Когда святому Феодору исполнилось 10 лет, он смертельно заболел. Его принесли в церковь святого Иоанна Крестителя и положили пред алтарем. Мальчика исцелили две капли росы, упавшие с лика Спасителя, написанного на своде храма. В это время мальчику по ночам стал являться великомученик Георгий, который водил его молиться в свой храм до утра. Мать, боясь опасностей ночной дороги в лесу, уговаривала сына не ходить но ночам. Однажды, когда мальчик все же ушел, она в гневе пошла за ним в церковь, за волосы вывела оттуда и привязала к постели. Но в ту же ночь ей в сонном видении явился великомученик Георгий и грозно повелел не запрещать отроку ходить в храм. Такое же видение было Елпидии и Диспении. Женщины убедились в особом призвании святого Феодора и больше не препятствовали ему совершать свой подвиг, а маленькая сестра Влатта стала подражать ему.

В двенадцать лет святой удостоился в тонком сне увидеть на Престоле Царя Славы Христа, Который сказал: «Подвизайся, Феодор, чтобы принять в Царствии Небесном совершенную награду».

С того времени святой Феодор начал трудиться еще усерднее. Первую и Крестопоклонную седмицы Великого поста он проводил в совершенном молчании.

Диавол задумал погубить его. Он явился святому мальчику в образе одноклассника Геронтия, стал уговаривать спрыгнуть в пропасть и даже сам показал в этом пример. Но мальчика спас его покровитель, великомученик Георгий.

Однажды мальчик отправился за благословением к пустыннику старцу Гликерию. В это время в стране была страшная засуха, и старец сказал: «Чадо, преклоним колена и помолимся Господу, чтобы Он послал дождь. Таким образом мы узнаем, угодны ли Господу наши молитвы». Старец и отрок, преклонив колена, стали молиться и тотчас пошел дождь. Тогда старец сказал святому Феодору, что на нем покоится благодать Божия, и благословил его стать иноком, когда придет время.

В четырнадцать лет святой Феодор ушел из дома и жил при церкви великомученика Георгия. Мать приносила ему еду, но святой Феодор все оставлял на камнях при церкви, а сам съедал в день лишь одну просфору. В таком юном возрасте преподобный Феодор был удостоен дара исцеления: по его молитве выздоровел бесноватый юноша.

Преподобный Феодор избегал людской славы и удалился в полное уединение. Под большим камнем недалеко от церкви великомученика Георгия он выкопал пещеру и уговорил одного диакона засыпать вход землей, оставив лишь небольшое отверстие для воздуха. Диакон приносил ему хлеб с водой и никому не говорил, где скрылся преподобный. Два года провел преподобный Феодор в затворе и полном молчании. Родные оплакивали святого и думали, что его съели звери. Но диакон открыл тайну, так как боялся, что преподобный Феодор умрет в тесной пещере, и жалел рыдавшую мать. Преподобного Феодора извлекли из пещеры полуживым. Мать хотела взять сына домой, чтобы восстановить его здоровье, но святой остался при церкви великомученика Георгия и через несколько дней совершенно исцелел. Весть о подвигах юноши дошла до местного епископа Феодосия. В церкви великомученика Георгия он посвятил его в сан диакона, а затем – во священника, хотя преподобному было всего 17 лет. Через некоторое время преподобный Феодор отправился на поклонение святым местам в Иерусалим и там, в Хозевитской Лавре близ Иордана, принял монашество. Когда он вернулся на родину, то продолжал жить при церкви великомученика Георгия. Его бабка Елпидия, сестра Влатта и мать по советам преподобного удалились в монастырь, а тетка скончалась в добром исповедании.

Подвижническая жизнь молодого иеромонаха привлекала к нему людей, ищущих спасения. Преподобный постриг в иночество юношу Епифания, затем благочестивая женщина, исцеленная святым от болезни, привела к нему своего сына Филумена. Пришел и добродетельный юноша Иоанн. Так постепенно около преподобного собралась братия. Преподобный Феодор продолжал нести тяжелые подвиги. По его просьбе кузнец сделал для него железную клетку без крыши, такую узкую, что в ней можно было только стоять. В этой клетке в тяжелых веригах преподобный стоял от Святой Пасхи до Рождества Христова. От Крещения Господня до Святой Пасхи он затворился в пещере, откуда выходил только для совершения Богослужения в субботу и воскресенье. Во всю святую Четыредесятницу святой вкушал лишь овощи и яровой хлеб по субботам и воскресеньям. Подвизаясь таким образом, он получил от Господа власть над дикими зверями. Медведи и волки приходили к нему и брали пищу из рук. По молитве преподобного исцелились прокаженные, из целых областей изгонялись бесы. Когда в соседнем селении Магатии появилась саранча, уничтожавшая посевы, жители обратились с просьбой о помощи к преподобному Феодору. Он отправил их в церковь. После Божественной литургии, которую совершал преподобный Феодор, жители возвратились к себе и узнали, что за это время вся саранча вымерла. Когда воевода Маврикий возвращался в Константинополь после персидской войны через Галатию, преподобный предсказал ему, что он станет императором. Предсказание исполнилось, и император Маврикий (582–602) исполнил просьбу святого – присылал каждый год в монастырь хлеб для множества людей, кормившихся там.

Маленький храм великомученика Георгия не вмещал всех, кто хотел молиться в нем. Тогда стараниями святого был построен новый прекрасный храм. В то время скончался Анастасиупольский епископ. Жители города упросили Анкирского митрополита Павла поставить им епископом преподобного Феодора.

Как ни противился святой, посланцы митрополита и жители Анастасиуполя силой вывели его из кельи и увезли в город.

Став епископом, святитель Феодор много трудился на благо Церкви. Душа же его искала уединенного общения с Богом. Через несколько лет он отправился на поклонение святым местам в Иерусалим. Там, не открывая своего сана, он поселился в Лавре преподобного Саввы, где жил в безмолвии от Рождества Христова до Пасхи. Затем великомученик Георгий велел ему вернуться в Анастасиуполь.

Тайные враги пытались отравить святителя, но Божия Матерь дала ему три зернышка. Святитель съел их и остался невредим. Святой Феодор тяготился бременем епископства и испросил у Константинопольского Патриарха Кириака (595–606) разрешения уйти обратно в свой монастырь и совершать там Богослужение.

Святость преподобного была столь явна, что во время совершения им Евхаристии благодать Святого Духа в виде светлой порфиры покрывала Святые Дары. Однажды, когда преподобный приподнял дискос с Божественным Агнцем и провозгласил «Святая святым», – Божественный Агнес поднялся на воздух, а затем снова опустился на дискос.

Вся Православная Церковь почитала преподобного Феодора святым еще при его жизни.

Когда в одном из городов Галатии случилось страшное происшествие – во время крестного хода деревянные кресты стали сами собой колебаться и разбиваться, то Константинопольский патриарх святой Фома (607–610; память 21 марта) призвал к себе преподобного Феодора, чтобы от него узнать тайну этого страшного чуда. Наделенный даром прозрения, преподобный Феодор объяснил, что это является предвестием грядущих бед для Церкви Божией (так он пророчески указал на будущую ересь иконоборчества). Опечаленный святой Патриарх Фома просил преподобного молиться о своей скорейшей кончине, чтобы не видеть ему бедствия.

В 610 году святой Патриарх Фома преставился, испросив благословения у преподобного Феодора. В 613 году отошел ко Господу и преподобный Феодор Сикеот.

Свя­той бла­го­вер­ный князь Все­во­лод, в Кре­ще­нии Гав­ри­ил, Псков­ский, внук Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха, ро­дил­ся и по­чти всю жизнь про­жил в Нов­го­ро­де, где в 1088–1093 и 1095–1117 го­дах кня­жил его отец, свя­той бла­го­вер­ный князь Мсти­слав-Фе­о­дор Ве­ли­кий († 15 ап­ре­ля 1132). В 1117 го­ду, ко­гда ве­ли­кий князь Вла­ди­мир Мо­но­мах дал в удел Мсти­сла­ву Бел­го­род Ки­ев­ский, фак­ти­че­ски сде­лав его сво­им со­пра­ви­те­лем, мо­ло­дой Все­во­лод остал­ся на­мест­ни­ком от­ца на Нов­го­род­ском кня­же­нии.

Мно­го доб­ро­го сде­лал свя­той князь Все­во­лод для Нов­го­ро­да. Со свя­ти­те­лем Ни­фон­том, ар­хи­епи­ско­пом Нов­го­род­ским (па­мять 8 ап­ре­ля), он воз­двиг мно­же­ство хра­мов, сре­ди ко­то­рых – со­бор ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия в Юрьев­ском мо­на­сты­ре и храм свя­то­го Иоан­на Пред­те­чи на Опо­ках, по­стро­ен­ный в честь Ан­ге­ла его сы­на-пер­вен­ца Иоан­на, умер­ше­го в мла­ден­че­стве († 1128). В Уста­ве князь да­ро­вал льгот­ные гра­мо­ты со­бо­ру Свя­той Со­фии и дру­гим церк­вам. В страш­ный го­лод, спа­сая лю­дей от ги­бе­ли, он ис­тра­тил всю каз­ну. Князь Все­во­лод был доб­лест­ным во­и­ном, по­бе­до­нос­но хо­дил на ямь (в 1123) и на чудь, но ни­ко­гда не брал­ся за меч ра­ди ко­ры­сти и вла­сти.

В 1132 го­ду, по смер­ти свя­то­го ве­ли­ко­го кня­зя Мсти­сла­ва, Ки­ев­ский князь Яро­полк Вла­ди­ми­ро­вич, дя­дя Все­во­ло­да, сле­дуя за­ве­ща­нию бра­та, пе­ре­вел Все­во­ло­да в Пе­ре­я­с­лав Юж­ный, счи­тав­ший­ся стар­шим по­сле Ки­е­ва го­ро­дом. Но млад­шие сы­но­вья Мо­но­ма­ха – Юрий Дол­го­ру­кий и Ан­дрей Доб­рый, опа­са­ясь, что Яро­полк сде­ла­ет Все­во­ло­да сво­им на­след­ни­ком, вы­сту­пи­ли про­тив пле­мян­ни­ка. Не же­лая меж­до­усо­биц, свя­той князь вер­нул­ся в Нов­го­род, но его при­ня­ли с неудо­воль­стви­ем. Нов­го­род­цы счи­та­ли, что князь был «вскорм­лен» ими и не дол­жен был ухо­дить от них. «Хо­дил Все­во­лод в Русь, в Пе­ре­я­с­лав, – от­ме­тил нов­го­род­ский ле­то­пи­сец, – а це­ло­вал крест нов­го­род­цам, ска­зав „хо­чу у вас уме­реть‟».

Стре­мясь вос­ста­но­вить доб­рые от­но­ше­ния с нов­го­род­ца­ми, князь в 1133 го­ду пред­при­нял но­вый по­бе­до­нос­ный по­ход на Чудь и при­со­еди­нил к нов­го­род­ским вла­де­ни­ям Юрьев. Но тя­же­лый зим­ний по­ход 1135–1136 го­дов на Суз­даль окон­чил­ся неуда­чей. Свое­воль­ные нов­го­род­цы не вра­зу­ми­лись Бо­жи­им на­ка­за­ни­ем и не мог­ли про­стить по­ра­же­ния сво­е­му кня­зю. Ве­че ре­ши­ло при­звать кня­зя из враж­деб­но­го Мо­но­ма­хо­ви­чам ро­да Оль­го­ви­чей, а свя­то­го Все­во­ло­да осу­ди­ло на из­гна­ние: «из­гна­ние пре­тер­пел еси от сво­их», – по­ет­ся в тро­па­ре свя­то­му. Пол­то­ра ме­ся­ца кня­зя с се­мьей, как пре­ступ­ни­ка, дер­жа­ли под стра­жей на ар­хи­ерей­ском дво­ре, а ко­гда при­был князь Свя­то­слав Оль­го­вич, «пу­сти­ша из го­ро­да».

Все­во­лод вновь ушел в Ки­ев, и дя­дя Яро­полк дал ему в дер­жа­ние Вы­ш­го­род­скую во­лость под Ки­е­вом, где в Х ве­ке, в го­ды прав­ле­ния сво­е­го сы­на Свя­то­сла­ва, жи­ла свя­тая рав­ноап­о­столь­ная ве­ли­кая кня­ги­ня Рос­сий­ская Оль­га (па­мять 11 июля). Оль­га, «гра­дов Ки­е­ва и Пско­ва из­ряд­ная доб­ро­то», за­щи­ти­ла сво­е­го непра­вед­но оби­жен­но­го по­том­ка: в сле­ду­ю­щем, 1137 го­ду жи­те­ли Пско­ва, пом­нив­шие по­хо­ды нов­го­род­ско-псков­ско­го вой­ска под во­ди­тель­ством кня­зя, при­зва­ли его на псков­ское кня­же­ние, на ро­ди­ну рав­ноап­о­столь­ной Оль­ги. Это был пер­вый Псков­ский князь, из­бран­ный по во­ле са­мих пско­ви­чей.

Слав­ным де­я­ни­ем свя­то­го бла­го­вер­но­го кня­зя Все­во­ло­да-Гав­ри­и­ла во Пско­ве бы­ла по­строй­ка пер­во­го ка­мен­но­го хра­ма во Имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы на ме­сте де­ре­вян­но­го, вре­мен рав­ноап­о­столь­ной Оль­ги. На ико­нах свя­то­го ча­сто пи­шут дер­жа­щим в ру­ке храм «об од­ном вер­ху – Свя­тая Тро­и­ца».

Толь­ко год про­кня­жил во Пско­ве свя­той Все­во­лод – 11 фев­ра­ля 1138 го­да он скон­чал­ся, про­жив 46 лет. Весь Псков со­брал­ся на по­гре­бе­ние лю­би­мо­го кня­зя, не бы­ло слыш­но цер­ков­но­го пе­ния от на­род­но­го пла­ча. Нов­го­род­цы, опом­нив­шись, при­сла­ли про­то­по­па из Со­фий­ско­го со­бо­ра, чтобы взять в Нов­го­род его свя­тое те­ло, но князь от­вра­тил­ся от Нов­го­ро­да, и ра­ка не дви­ну­лась с ме­ста. Горь­ко пла­ка­ли нов­го­род­цы, рас­ка­и­ва­ясь в небла­го­дар­но­сти, и мо­ли­ли да­ро­вать им хоть ма­лую ча­сти­цу свя­то­го пра­ха «на утвер­жде­ние гра­ду». По их мо­лит­вам от­пал но­готь от ру­ки свя­то­го. Пско­ви­чи по­ло­жи­ли свя­то­го Все­во­ло­да в хра­ме свя­то­го ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ди­мит­рия. Ря­дом с гро­бом по­ста­ви­ли бо­е­вое ору­жие кня­зя – щит и меч, имев­ший фор­му кре­ста, с над­пи­сью по-ла­ты­ни «Че­сти мо­ей ни­ко­му не от­дам».

Ни­ко­гда не на­ру­ша­лась глу­бо­кая ду­хов­ная связь го­ро­да свя­той рав­ноап­о­столь­ной Оль­ги со свя­тым кня­зем: он на­все­гда остал­ся псков­ским чу­до­твор­цем. При оса­де Пско­ва Сте­фа­ном Ба­то­ри­ем в 1581 го­ду, ко­гда уже бы­ла раз­ру­ше­на кре­пост­ная сте­на и по­ля­ки бы­ли го­то­вы во­рвать­ся в го­род, из Тро­иц­ко­го со­бо­ра с крест­ным хо­дом при­нес­ли на ме­сто сра­же­ния свя­тые мо­щи кня­зя Все­во­ло­да, и враг от­сту­пил. При яв­ле­нии чу­до­твор­ной Пско­во-По­кров­ской ико­ны (па­мять 1 ок­тяб­ря) свя­той бла­го­вер­ный князь Все­во­лод-Гав­ри­ил был сре­ди небес­ных за­щит­ни­ков Пско­ва.

Об­ре­те­ние мо­щей
27 но­яб­ря 1192 го­да бы­ли об­ре­те­ны мо­щи свя­то­го кня­зя Все­во­ло­да и пе­ре­не­се­ны в Тро­иц­кий со­бор, в ко­то­ром был освя­щен в честь его при­дел.

22 ап­ре­ля 1834 го­да, в пер­вый день Пас­хи, свя­тые мо­щи бы­ли тор­же­ствен­но пе­ре­не­се­ны в глав­ный храм со­бо­ра.

В 1193 го­ду мо­щи свя­то­го Все­во­ло­да бы­ли об­ре­те­ны нетлен­ны­ми, и с тех пор при его гроб­ни­це на­ча­лись ис­це­ле­ния. Рус­ская Цер­ковь сла­вит свя­то­го Все­во­ло­да как ис­по­вед­ни­ка, «пре­тер­пев­ше­го из­гна­ние от сво­их», а Гос­подь про­сла­вил его как вер­но­го ра­ба Сво­е­го, со­вер­шав­ши­ми­ся при его гро­бе чу­дес­ны­ми ис­це­ле­ни­я­ми. Хо­тя князь жил во Пско­ве толь­ко один год, но оста­вил по се­бе глу­бо­кую па­мять. Во всех тя­же­лых слу­ча­ях жиз­ни пско­ви­чи при­бе­га­ли к по­мо­щи сво­е­го свя­то­го кня­зя. Во вре­мя оса­ды Пско­ва Сте­фа­ном Ба­то­ри­ем для обод­ре­ния за­щит­ни­ков го­ро­да при­но­си­лась в их ря­ды из со­бо­ра Свя­той Тро­и­цы ико­на, изо­бра­жа­ю­щая бла­го­вер­но­го кня­зя Все­во­ло­да-Гав­ри­и­ла, и во­оду­шев­лен­ные за­щит­ни­ки Пско­ва му­же­ствен­но от­би­ва­ли при­сту­пы поль­ско­го вой­ска.

Апостол Варфоломе́й (Нафана́ил)
Свя­той апо­стол Вар­фо­ло­мей (из чис­ла 12-ти апо­сто­лов Хри­сто­вых) был ро­дом из Ка­ны Га­ли­лей­ской. По­сле Со­ше­ствия Свя­то­го Ду­ха в день Пя­ти­де­сят­ни­цы ему и апо­сто­лу Филип­пу (па­мять 14 но­яб­ря) вы­пал жре­бий про­по­ве­ди Еван­ге­лия в Си­рии и Ма­лой Азии. Бла­го­вест­вуя, они то рас­хо­ди­лись по раз­ным го­ро­дам, то схо­ди­лись вновь. Свя­то­му апо­сто­лу Филип­пу со­пут­ство­ва­ла сест­ра, де­ва Ма­ри­ам­на. Про­хо­дя го­ро­да Си­рии и Ми­зии, они пе­ре­нес­ли мно­го скор­бей и на­па­стей, их по­би­ва­ли кам­ня­ми, за­клю­ча­ли в тем­ни­цы. В од­ном из се­ле­ний они встре­ти­лись с апо­сто­лом Иоан­ном Бо­го­сло­вом и вме­сте от­пра­ви­лись во Фри­гию. В го­ро­де Иера­по­ле си­лой сво­их мо­литв они уни­что­жи­ли гро­мад­ную ехид­ну, ко­то­рой языч­ни­ки по­кло­ня­лись как бо­же­ству. Свя­тые апо­сто­лы Вар­фо­ло­мей и Филипп с сест­рой свою про­по­ведь под­твер­жда­ли мно­ги­ми зна­ме­ни­я­ми.

В Иера­по­ле жил че­ло­век, по име­ни Ста­хий, быв­ший 40 лет сле­пым. Ко­гда он по­лу­чил ис­це­ле­ние, то уве­ро­вал во Хри­ста и кре­стил­ся. Мол­ва об этом раз­нес­лась по го­ро­ду, и к до­му, где жи­ли апо­сто­лы, стек­лось мно­же­ство на­ро­да. Боль­ные и бес­но­ва­тые осво­бож­да­лись от сво­их неду­гов, мно­гие кре­сти­лись. На­чаль­ник го­ро­да при­ка­зал схва­тить про­по­вед­ни­ков и бро­сить в тем­ни­цу, а дом Ста­хия сжечь. На су­де язы­че­ские жре­цы вы­сту­пи­ли с жа­ло­бой, что чу­же­стран­цы от­вра­ща­ют на­род от по­кло­не­ния оте­че­ствен­ным бо­гам. Счи­тая, что вол­шеб­ная си­ла за­клю­ча­ет­ся в одеж­де апо­сто­лов, пра­ви­тель при­ка­зал со­рвать её. Де­ва Ма­ри­ам­на пред­ста­ла в их гла­зах, как ог­нен­ный фа­кел, и ни­кто не смел кос­нуть­ся ее. Свя­тых при­го­во­ри­ли к рас­пя­тию. Апо­стол Филипп был воз­не­сен на крест вниз го­ло­вой. На­ча­лось зем­ле­тря­се­ние, раз­верз­ша­я­ся зем­ля по­гло­ти­ла пра­ви­те­ля го­ро­да, жре­цов и мно­же­ство на­ро­да. Про­чие ис­пу­га­лись и бро­си­лись сни­мать апо­сто­лов с кре­ста. Так как апо­стол Вар­фо­ло­мей был под­ве­шен невы­со­ко, то его сня­ли ско­ро. Апо­стол же Филипп умер. По­ста­вив Ста­хия епи­ско­пом Иера­по­ля, апо­стол Вар­фо­ло­мей и бла­жен­ная Ма­ри­ам­на оста­ви­ли этот го­род.

Бла­го­вест­вуя Сло­во Бо­жие, Ма­ри­ам­на по­шла в Ли­ка­о­нию, где мир­но скон­ча­лась (па­мять ее 17 фев­ра­ля). Апо­стол Вар­фо­ло­мей от­пра­вил­ся в Ин­дию, там пе­ре­вел с ев­рей­ско­го на мест­ный язык Еван­ге­лие от Мат­фея и об­ра­тил ко Хри­сту мно­го языч­ни­ков. Он по­се­тил так­же Ве­ли­кую Ар­ме­нию (стра­на меж­ду ре­кой Ку­рой и вер­хо­вья­ми рек Тиг­ра и Ев­фра­та), где со­тво­рил мно­гие чу­де­са и ис­це­лил одер­жи­мую бе­сом дочь ца­ря По­ли­мия. В бла­го­дар­ность царь по­слал апо­сто­лу да­ры, но тот от­ка­зал­ся при­нять их, ска­зав, что ищет толь­ко спа­се­ния душ че­ло­ве­че­ских. То­гда По­ли­мий с ца­ри­цей, ис­це­лен­ной ца­рев­ной и мно­ги­ми при­бли­жен­ны­ми при­ня­ли Кре­ще­ние. Их при­ме­ру по­сле­до­ва­ли жи­те­ли де­ся­ти го­ро­дов Ве­ли­кой Ар­ме­нии. По про­ис­кам язы­че­ских жре­цов брат ца­ря Асти­аг схва­тил апо­сто­ла в го­ро­де Аль­бане (ныне го­род Ба­ку) и рас­пял вниз го­ло­вой. Но он и с кре­ста не пе­ре­ста­вал воз­ве­щать лю­дям бла­гую весть о Хри­сте Спа­си­те­ле. То­гда по при­ка­зу Астиа­га со­дра­ли с апо­сто­ла ко­жу и от­сек­ли гла­ву. Ве­ру­ю­щие по­ло­жи­ли его остан­ки в оло­вян­ную ра­ку и по­греб­ли. Око­ло 508 го­да свя­тые мо­щи апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея пе­ре­нес­ли в Ме­со­по­та­мию, в го­род Да­ры. Ко­гда в 574 го­ду го­ро­дом за­вла­де­ли пер­сы, хри­сти­ане взя­ли мо­щи апо­сто­ла и уда­ли­лись к бе­ре­гам Чер­но­го мо­ря. Но так как их на­стиг­ли вра­ги, они бы­ли вы­нуж­де­ны опу­стить ра­ку в мо­ре. Си­лою Бо­жи­ей ра­ка чу­дес­но при­плы­ла к ост­ро­ву Ли­па­ру. В IX ве­ке, по­сле взя­тия ост­ро­ва ара­ба­ми, свя­тые мо­щи бы­ли пе­ре­не­се­ны в неа­по­ли­тан­ский го­род Бе­не­вент, а в Х ве­ке часть их пе­ре­не­се­на в Рим.

О свя­том апо­сто­ле Вар­фо­ло­мее упо­ми­на­ет­ся в жи­тии Иоси­фа пес­но­пис­ца († 883, па­мять 4 ап­ре­ля). По­лу­чив от од­но­го че­ло­ве­ка часть мо­щей апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея, пре­по­доб­ный Иосиф при­нес их в свою оби­тель близ Кон­стан­ти­но­по­ля и по­стро­ил во имя апо­сто­ла цер­ковь, в ко­то­рой по­ло­жил часть его мо­щей. Пре­по­доб­ный Иосиф го­рел же­ла­ни­ем со­ста­вить в честь свя­то­го хва­леб­ные пес­но­пе­ния и усерд­но мо­лил Бо­га да­ро­вать ему спо­соб­ность к со­став­ле­нию их. В день па­мя­ти апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея пре­по­доб­ный Иосиф уви­дел его в ал­та­ре. Тот по­до­звал Иоси­фа, взял с пре­сто­ла Свя­тое Еван­ге­лие и воз­ло­жил ему на грудь со сло­ва­ми: «Да бла­го­сло­вит те­бя Гос­подь, пес­но­пе­ния твои да усла­дят все­лен­ную». С то­го вре­ме­ни пре­по­доб­ный Иосиф на­чал пи­сать гим­ны и ка­но­ны и укра­сил ими не толь­ко празд­ник апо­сто­ла, но и дни па­мя­ти мно­гих дру­гих свя­тых, со­ста­вив око­ло 300 ка­но­нов. Свя­ти­те­ли Иоанн Зла­то­уст, Ки­рилл Алек­сан­дрий­ский, Епи­фа­ний Кипр­ский и неко­то­рые дру­гие учи­те­ли Церк­ви счи­та­ют апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея за од­но ли­цо с На­фа­наи­лом (Ин.1:45-51, 21:2).

7 сен­тяб­ря (25 ав­гу­ста ст.ст.) – пе­ре­не­се­ние мо­щей

Пе­ре­не­се­ние мо­щей апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея бы­ло в кон­це VI ве­ка. Его апо­столь­ская де­я­тель­ность и му­че­ни­че­ская кон­чи­на вос­по­ми­на­ют­ся Цер­ко­вью 11 июня. Апо­стол Вар­фо­ло­мей по­стра­дал за Хри­ста в Ал­бане Ар­мян­ской (ныне Ба­ку) в 71 го­ду, где и на­хо­ди­лись его свя­тые мо­щи. От мо­щей свя­то­го апо­сто­ла про­ис­хо­ди­ли мно­го­чис­лен­ные чу­де­са, и мно­го невер­ных об­ра­ща­лось ко Хри­сту. При им­пе­ра­то­ре Ана­ста­сии (491–518) мо­щи апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея бы­ли при­не­се­ны во вновь по­стро­ен­ный го­род Ана­ста­си­у­поль (или Да­ру) и на­хо­ди­лись там до кон­ца VI ве­ка.

Ко­гда го­род Ана­ста­си­у­поль был за­хва­чен пер­сид­ским ца­рем Хоз­ро­ем, хри­сти­ане, взяв ков­чег с мо­ща­ми апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея, бе­жа­ли с ним к бе­ре­гам Чер­но­го мо­ря. На­стиг­шие их жре­цы бро­си­ли ков­чег с мо­ща­ми апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея в мо­ре. Вме­сте с ним бы­ли бро­ше­ны в мо­ре еще 4 ков­че­га с мо­ща­ми свя­тых му­че­ни­ков Па­пи­а­на, Лу­ки­а­на, Гри­го­рия и Ака­кия. Си­лою Бо­жи­ей ков­че­ги не по­то­ну­ли в мор­ской пу­чине, но со­вер­ши­ли чу­дес­ное пла­ва­ние по мо­рям и до­стиг­ли Ита­лии. Ков­чег с мо­ща­ми апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея при­стал к бе­ре­гу у ост­ро­ва Ли­па­ры, а осталь­ные ков­че­ги про­дол­жа­ли свой путь и при­ста­ли к бе­ре­гу в раз­ных ме­стах Ита­лии. Ков­чег с мо­ща­ми му­че­ни­ка Па­пи­а­на оста­но­вил­ся в Си­ци­лии, му­че­ни­ка Лу­ки­а­на – в Мес­сине, му­че­ни­ка Гри­го­рия – в Ка­лаб­рии и му­че­ни­ка Ака­кия – в Ас­ку­лу­се. О при­бы­тии свя­тых мо­щей апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея бы­ло от­кро­ве­ние епи­ско­пу ост­ро­ва Ли­па­ры Ага­фо­ну, ко­то­рый вы­шел с кли­ром к бе­ре­гу мо­ря, взял ков­чег из во­ды и тор­же­ствен­но пе­ре­нес в цер­ковь. От мо­щей апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея ис­тек­ло ми­ро, по­да­вав­шее ис­це­ле­ние от раз­лич­ных бо­лез­ней. В церк­ви ост­ро­ва Ли­па­ры свя­тые мо­щи оста­ва­лись до се­ре­ди­ны IХ ве­ка. Ко­гда ост­ров был за­хва­чен языч­ни­ка­ми, хри­сти­ан­ские куп­цы взя­ли свя­тые мо­щи апо­сто­ла Вар­фо­ло­мея и пе­ре­вез­ли в го­род Бе­не­вент, где их при­ня­ли с ве­ли­кой че­стью и по­ло­жи­ли в глав­ной церк­ви го­ро­да.

Свя­той апо­стол и еван­ге­лист Лу­ка, уро­же­нец Ан­тио­хии Си­рий­ской, апо­стол из 70-ти, спо­движ­ник свя­то­го апо­сто­ла Пав­ла (Фил.1:24; 2Тим.4:10), врач из про­све­щен­ной гре­че­ской сре­ды. Услы­шав о Хри­сте, Лу­ка при­был в Па­ле­сти­ну и здесь го­ря­чо вос­при­нял спа­си­тель­ное уче­ние от Са­мо­го Гос­по­да. В чис­ле 70-ти уче­ни­ков свя­той Лу­ка был по­слан Гос­по­дом на первую про­по­ведь о Цар­ствии Небес­ном еще при жиз­ни Спа­си­те­ля на зем­ле (Лк.10:1-3). По­сле Вос­кре­се­ния Гос­подь Иисус Хри­стос явил­ся свя­тым Лу­ке и Кле­о­пе, шед­шим в Ем­маус.

Апо­стол Лу­ка при­нял уча­стие во вто­ром мис­си­о­нер­ском пу­те­ше­ствии апо­сто­ла Пав­ла, и с тех пор они бы­ли нераз­луч­ны. Ко­гда свя­то­го Пав­ла оста­ви­ли все со­труд­ни­ки, апо­стол Лу­ка про­дол­жал де­лить с ним все труд­но­сти бла­го­вест­ни­че­ско­го по­дви­га (2Тим.4:10). По­сле му­че­ни­че­ской кон­чи­ны пер­во­вер­хов­ных апо­сто­лов свя­той Лу­ка по­ки­нул Рим и с про­по­ве­дью про­шел Аха­ию, Ли­вию, Еги­пет и Фива­и­ду. В го­ро­де Фивы он му­че­ни­че­ски окон­чил зем­ной путь.

Пре­да­ние усва­и­ва­ет ему на­пи­са­ние пер­вых икон Бо­жи­ей Ма­те­ри. «Бла­го­дать Рожд­ше­го­ся от Ме­ня и Моя ми­лость с си­ми ико­на­ми да бу­дет», – ска­за­ла Пре­чи­стая Де­ва, уви­дев ико­ны. Свя­той Лу­ка на­пи­сал так­же ико­ны свя­тых пер­во­вер­хов­ных апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла. Еван­ге­лие на­пи­са­но им в 62–63 го­дах в Ри­ме, под ру­ко­вод­ством апо­сто­ла Пав­ла. Свя­той Лу­ка в пер­вых сти­хах (Лк.1:3) чет­ко вы­ра­зил цель сво­е­го тру­да: наи­бо­лее пол­но и в хро­но­ло­ги­че­ской по­сле­до­ва­тель­но­сти опи­сал по по­ряд­ку всё, что из­вест­но хри­сти­а­нам об Иису­се Хри­сте и Его уче­нии, и тем са­мым дал твер­дое ис­то­ри­че­ское обос­но­ва­ние хри­сти­ан­ско­го упо­ва­ния (Лк.1:4). Он тща­тель­но ис­сле­до­вал фак­ты, ши­ро­ко ис­поль­зо­вал уст­ное пре­да­ние Церк­ви и рас­ска­зы Са­мой Пре­чи­стой Де­вы Ма­рии (Лк.2:19, 51).

В бо­го­слов­ском со­дер­жа­нии Еван­ге­лие от Лу­ки от­ли­ча­ет­ся преж­де все­го уче­ни­ем о все­общ­но­сти спа­се­ния, со­вер­шен­но­го Гос­по­дом Иису­сом Хри­стом, о все­лен­ском зна­че­нии еван­гель­ской про­по­ве­ди. Свя­той апо­стол на­пи­сал так­же кни­гу Де­я­ний свя­тых апо­сто­лов в 62–63 го­дах в Ри­ме. Кни­га Де­я­ний, яв­ля­ясь про­дол­же­ни­ем Чет­ве­ро­е­ван­ге­лия, по­вест­ву­ет о тру­дах и по­дви­гах свя­тых апо­сто­лов по­сле Воз­не­се­ния Спа­си­те­ля. В цен­тре по­вест­во­ва­ния – Апо­столь­ский Со­бор (51 год по Рож­де­стве Хри­сто­вом) как ос­но­во­по­ла­га­ю­щее цер­ков­ное со­бы­тие, по­слу­жив­шее дог­ма­ти­че­ским ос­но­ва­ни­ем для от­ме­же­ва­ния хри­сти­ан­ства от иудей­ства и са­мо­сто­я­тель­но­го рас­про­стра­не­ния его в ми­ре (Деян.15:6-29). Бо­го­слов­ским пред­ме­том кни­ги Де­я­ний яв­ля­ет­ся пре­иму­ще­ствен­но До­мо­стро­и­тель­ство Свя­то­го Ду­ха, осу­ществ­ля­е­мое в ос­но­ван­ной Гос­по­дом Иису­сом Хри­стом Церк­ви от Воз­не­се­ния и Пя­ти­де­сят­ни­цы до Вто­ро­го при­ше­ствия Хри­сто­ва.

Свя­той апо­стол Кли­мент был епи­ско­пом в Сар­ди­ке (в древ­но­сти бо­га­тый го­род Ли­дии в Ма­лой Азии). Его имя упо­ми­на­ет свя­той апо­стол Па­вел в По­сла­нии к Филип­пий­цам (Флп.4:3). Об­ра­ща­ясь к неко­е­му «ис­крен­не­му сво­е­му со­труд­ни­ку», он про­сит его: «По­мо­гай им, под­ви­зав­шим­ся в бла­го­вест­во­ва­нии вме­сте со мною и с Кли­мен­том и с про­чи­ми со­труд­ни­ка­ми мо­и­ми, ко­то­рых име­на в Кни­ге Жиз­ни».

Мученик Епиподий Лионский
Во вре­мя го­не­ний Мар­ка Авре­лия (177) языч­ни­ки го­ро­да Ли­о­на пре­да­ли му­че­ни­че­ской смер­ти многих ли­он­ских хри­сти­ан и надеялись истребить их всех. Алек­сандр и Епи­по­дий, с са­мо­го дет­ства свя­зан­ные уза­ми ду­хов­ной друж­бы, бе­жа­ли из го­ро­да и укры­лись в пред­ме­стье у неко­ей вдо­вы-хри­сти­ан­ки. Од­на­ко их об­на­ру­жи­ли и за­клю­чи­ли в тюрь­му до су­да.

Ко­гда Алек­сандр и Епи­по­дий объ­яви­ли се­бя хри­сти­а­на­ми, тол­па раз­ра­зи­лась кри­ка­ми яро­сти, а су­дья, при­дя в гнев от­то­го, что да­же столь обиль­но про­ли­той кро­ви недо­ста­точ­но, чтобы ис­тре­бить уче­ни­ков Хри­сто­вых, по­ве­лел раз­лу­чить их и пер­вым под­верг­нуть пыт­ке Епи­по­дия.

На при­твор­но мяг­кие сло­ва судьи, пы­тав­ше­го­ся по­ко­ле­бать его ре­ши­мость, Епи­по­дий от­ве­чал: «Жизнь, ко­то­рую ты мне обе­ща­ешь, для ме­ня – веч­ная смерть, а смерть, ко­то­рой ты мне гро­зишь, – пе­ре­ход к нескон­ча­е­мой жиз­ни! Ко­гда мы, по ва­шим по­ве­ле­ни­ям, по­ги­ба­ем, му­ки, ко­то­рые мы от вас тер­пим, да­ют нам пе­рей­ти от вре­ме­ни к веч­но­сти, от ни­ще­ты смерт­ной жиз­ни к сча­стью жиз­ни, над ко­то­рой смерть не име­ет вла­сти». Уда­рив свя­то­го по устам, из­рек­шим эти сло­ва, су­дья при­ка­зал рас­тя­нуть его на ко­бы­ле, и па­ла­чи при­ня­лись стро­гать его бо­ка же­лез­ны­ми крю­чья­ми. На­род, обык­но­вен­но ал­чу­щий ви­да кро­ви, вне­зап­но воз­му­тил­ся, тре­буя осво­бо­дить это­го хри­сти­а­ни­на. Опа­са­ясь вос­ста­ния, су­дья при­ка­зал немед­лен­но обез­гла­вить свя­то­го Епи­по­дия.

На сле­ду­ю­щий день он ве­лел при­ве­сти на суд Алек­сандра и по­пы­тал­ся за­пу­гать его рас­ска­зом о пыт­ках, ко­то­рым под­вер­га­ют му­че­ни­ков. Алек­сандр от­ве­тил: «Ты ду­ма­ешь за­пу­гать ме­ня вос­по­ми­на­ни­ем о стра­да­ни­ях, ко­то­рые пре­тер­пе­ли столь­ко му­че­ни­ков? Знай же, что так ты лишь еще бо­лее вос­пла­ме­ня­ешь мое го­ря­чее же­ла­ние по­сле­до­вать за ни­ми. Имя хри­сти­ан, ко­то­рое ты на­де­ешь­ся из­гла­дить, вос­си­я­ет от это­го еще яр­че!» Су­дья ве­лел трем па­ла­чам по­смен­но би­че­вать его, а за­тем, от­ча­яв­шись сло­мить свя­то­го, при­го­во­рил его к рас­пя­тию на кре­сте.

Бла­го­че­сти­вые хри­сти­ане по­хи­ти­ли те­ла обо­их му­че­ни­ков и спря­та­ли в пе­ще­ре в окрест­но­стях Ли­о­на, ко­то­рая сде­ла­лась зна­ме­ни­той бла­го­да­ря чу­де­сам, в ней про­ис­хо­дя­щим.

Преподобный Виталий Александрийский
Преподобный Виталий, инок монастыря преподобного Серида, пришел в Александрию при святителе Иоанне Милостивом (память 12 ноября), Патриархе Александрийском (609–620).

Святой, достигнув старости (ему было 60 лет), дерзнул взять на себя необычайный подвиг: он записал к себе в помянник всех блудниц Александрии и начал усердно молиться о них. Преподобный трудился с утра до вечера и зарабатывал каждый день 12 медных монет. Вечером святой покупал себе один боб, который съедал не ранее заката солнца. Остальные деньги он отдавал одной из блудниц, к которой приходил на ночь и говорил: «Умоляю тебя, за эти деньги соблюди себя в чистоте эту ночь, не греши ни с кем». Затем преподобный запирался с блудницей в ее комнате, и пока блудница спала, старец всю ночь молился, читая псалмы, а утром тихо уходил от нее. И так он делал каждый день, посещая по очереди всех блудниц, причем брал с них клятву, что они сохранят в тайне цель его посещений. Жители Александрии, не зная правды, возмущались поведением инока, всячески оскорбляли его, а он покорно терпел все насмешки и только просил не осуждать других.

Святые молитвы преподобного Виталия спасли многих падших женщин. Одни из них ушли в монастыри, другие вышли замуж, третьи начали честно трудиться. Но рассказать о причине своего исправления и тем снять обвинения с преподобного Виталия они боялись – их связывала клятва, взятая святым. Когда одна из женщин нарушила ее и стала оправдывать монаха, она впала в беснование. Александрийцы после этого не сомневались в греховности преподобного.

Некоторые клирики, соблазнившиеся поведением монаха, донесли на него святому Патриарху Иоанну Милостивому. Но он не поверил доносчикам и сказал: «Перестаньте осуждать, особенно иноков. Разве не знаете, что произошло на Первом Никейском Соборе? Некоторые из епископов и клириков принесли друг на друга письменные доносы блаженной памяти царю Константину Великому. Он повелел принести зажженную свечу и, даже не прочитав писаний, сжег их и сказал: «Если бы я собственными глазами увидел согрешающего епископа, или священника, или инока, то покрыл бы такого своей одеждой, чтобы никто не видел его греха»». Так мудрый святитель пристыдил клеветников.

Преподобный Виталий продолжал свой трудный подвиг: являясь перед людьми грешником и блудником, он приводил заблудших к покаянию.

Однажды, выходя из блудилища, преподобный встретил шедшего туда юношу – блудника, который с бранью ударил его по щеке и закричал, что монах позорит Имя Христа. Преподобный ответил ему: «Поверь мне, что за меня, смиренного, и ты получишь такой удар по щеке, что вся Александрия сбежится на твой крик».

Спустя некоторое время преподобный Виталий поселился в небольшой келлии и в ней ночью скончался. В тот же час перед юношей, ударившим старца, появился страшный бес, ударил его по щеке и закричал: «Вот тебе удар от монаха Виталия». Юноша начал бесноваться. Он в исступлении катался по земле, рвал на себе одежду и кричал так громко, что собрал множество народа.

Когда через несколько часов юноша пришел в себя, то побежал к келлии преподобного, взывая: «Помилуй меня, раб Божий, что я согрешил против тебя». У дверей келлии он окончательно пришел в себя и рассказал собравшимся о своей встрече с преподобным Виталием. Затем юноша постучал в дверь келлии, но не получил ответа. Когда дверь взломали, то увидели, что преподобный преставился к Богу, стоя на коленях перед иконой. В руках у него был свиток со словами: «Мужи александрийские, не осуждайте прежде времени, пока не придет Господь, Праведный Судия».

В это время пришла бесноватая женщина, наказанная преподобным за нарушение тайны его подвига. Прикоснувшись к телу святого, она исцелилась и рассказала народу обо всем, случившемся с нею.

Когда о смерти преподобного Виталия узнали спасенные им женщины, они собрались и рассказали о добродетелях и милости святого.

Святитель Иоанн Милостивый радовался, что не поверил клеветникам и не осудил праведника. Затем при стечении покаявшихся женщин, обращенных преподобным Виталием, святой Патриарх торжественно пронес его останки через весь город и предал их честному погребению. С тех пор многие александрийцы положили себе завет не осуждать никого.

Священномученик Платон (Йованович), Банялукский ,епископ
Этот ве­ли­кий иерарх Пра­во­слав­ной Церк­ви Хри­сто­вой ро­дил­ся в 1894 го­ду в Бел­гра­де. Ро­ди­те­ли бу­ду­ще­го епи­ско­па, Еле­на и Илия, бы­ли вы­ход­ца­ми из Гер­це­го­ви­ны, бед­но­го ска­ли­сто­го края, в ко­то­ром пра­во­слав­ная ве­ра и пат­ри­о­тизм ста­ви­лись пре­вы­ше все­го. В Кре­ще­нии маль­чи­ку бы­ло да­но имя Ми­ли­вое. Вос­пи­та­ние мо­ло­дой Ми­ли­вое по­лу­чил в до­ме сво­их на­бож­ных ро­ди­те­лей, сред­нюю шко­лу окон­чил в го­род­ке Вране, гим­на­зию – в го­род­ке Ниш, где на­хо­дил­ся на во­ен­ной служ­бе его отец. Бла­го­че­сти­вые ро­ди­те­ли ре­ши­ли по­свя­тить сво­е­го пер­вен­ца Бо­гу, и юно­ша по­сту­пил в Бел­град­скую ду­хов­ную ака­де­мию. Бо­го­лю­би­вое серд­це его же­ла­ло по­дви­га, и он, еще бу­дучи сту­ден­том ака­де­мии, при­нял мо­на­ше­ство с име­нем Пла­тон – в честь свя­то­го му­че­ни­ка Пла­то­на, ко­то­ро­го он осо­бо по­чи­тал за твер­дость в ве­ре и му­же­ство.

Мо­нах Пла­тон воз­рас­тал ду­хов­но под бди­тель­ным оком и за­бо­той ар­хи­ерея Ми­ха­и­ла, мит­ро­по­ли­та Серб­ско­го. Успеш­но окон­чил Бел­град­скую, а за­тем, в 1901 го­ду, и Мос­ков­скую ду­хов­ные ака­де­мии. В го­ды уче­бы при­нял диа­кон­ский и свя­щен­ни­че­ский сан. Мо­ло­дой и рев­ност­ный, с обострен­ным чув­ством спра­вед­ли­во­сти и прав­ды, Пла­тон неред­ко по­па­дал в труд­ные и непри­ят­ные си­ту­а­ции, но из них ему все­гда с по­мо­щью Бо­жи­ей уда­ва­лось вы­хо­дить без тя­же­лых по­след­ствий для се­бя и Церк­ви, ко­то­рой он по­свя­тил всю свою жизнь.

Но­вый мит­ро­по­лит Ин­но­кен­тий, при­шед­ший на сме­ну Ми­ха­и­лу, при­нял иеро­мо­на­ха Пла­то­на по­сле воз­вра­ще­ния из Рос­сии с боль­шим по­ни­ма­ни­ем и сра­зу же до­ве­рил ему долж­ность ста­рей­ши­ны мо­на­сты­ря Ра­и­но­вац. Позд­нее Пла­тон за­ни­мал вы­со­кие долж­но­сти в ор­га­нах цер­ков­но­го и го­судар­ствен­но­го про­све­ще­ния, осо­бен­но он про­явил се­бя в борь­бе за пра­ва Серб­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви на мо­на­стырь Вы­со­кие Де­ча­ны. Он явил боль­шой та­лант и в сво­ей про­све­ти­тель­ской де­я­тель­но­сти, ни на ми­ну­ту не за­бы­вая, что он не толь­ко пре­по­да­ва­тель, но и пас­тырь мо­ло­дых душ. Он был лю­бим и уче­ни­ка­ми, и свя­щен­но­на­ча­ли­ем и за до­воль­но ко­рот­кое вре­мя про­шел путь от иеро­мо­на­ха до ар­хи­манд­ри­та.

В бо­го­лю­би­вой ду­ше ар­хи­манд­ри­та Пла­то­на бы­ло очень силь­но раз­ви­то вос­пи­тан­ное еще в се­мье чув­ство пат­ри­о­тиз­ма. Осо­бен­но яр­ко оно про­яви­лось в хо­де Бал­кан­ских войн и в те­че­ние Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, ко­то­рые для серб­ско­го на­ро­да, по су­ти, бы­ли оте­че­ствен­ны­ми, обо­ро­ни­тель­ны­ми. По­ми­мо окорм­ле­ния во­ен­но­слу­жа­щих и сол­дат, ар­хи­манд­рит ак­тив­но по­мо­гал бед­ным и си­ро­там, ко­то­рых в во­ен­ные вре­ме­на все­гда очень и очень мно­го. Он поль­зо­вал­ся огром­ным ува­же­ни­ем и до­ве­ри­ем, все­гда во­вре­мя и по необ­хо­ди­мо­сти рас­пре­де­лял по­сту­па­ю­щую по­мощь каж­дой се­мье и каж­до­му нуж­да­ю­ще­му­ся. Ува­же­ние и лю­бовь на­ро­да, боль­шой ав­то­ри­тет в цер­ков­ных кру­гах вы­зы­ва­ли за­висть от­дель­ных по­ли­ти­ков то­гдаш­ней Сер­бии, и ар­хи­манд­рит Пла­тон вме­сто при­зна­ния и бла­го­дар­но­сти был от­стра­нен от служ­бы и от­прав­лен на пен­сию. Он вос­при­нял это как часть сво­е­го жиз­нен­но­го кре­ста и, чтобы за­ра­бо­тать се­бе на ку­сок хле­ба и иметь воз­мож­ность по­мо­гать бед­ным, сми­рен­но вы­пол­нял лю­бую ра­бо­ту, да­же сто­ляр­ни­чал.

Неко­то­рое вре­мя спу­стя ар­хи­манд­рит Пла­тон был вос­ста­нов­лен на цер­ков­ной служ­бе, сно­ва ему бы­ли до­ве­ре­ны вы­со­кие цер­ков­ные долж­но­сти, но и в этот раз не обо­шлось без пре­пят­ствий и коз­ней со сто­ро­ны его про­тив­ни­ков, ко­то­рые не мог­ли сми­рить­ся с его успе­ха­ми. Под со­мне­ние ста­ви­лась вся его де­я­тель­ность, каж­дое его на­чи­на­ние вос­при­ни­ма­лось крайне кри­ти­че­ски.

В ок­тяб­ре 1931 го­да ар­хи­манд­ри­та Пла­то­на вы­бра­ли и хи­ро­то­ни­са­ли в ви­кар­но­го епи­ско­па Серб­ско­го пат­ри­ар­ха. Ве­ли­кий пат­ри­арх Вар­на­ва рас­смот­рел и пра­виль­но оце­нил лич­ность епи­ско­па Пла­то­на. Ду­хом он про­ви­дел не толь­ко его про­шлое, но про­ро­че­ски пред­ви­дел и его слав­ную му­че­ни­че­скую кон­чи­ну. Уже в на­ча­ле сво­е­го слу­же­ния вла­ды­ка Пла­тон всту­пил в тя­же­лую борь­бу с Кон­кор­да­том. Он был не толь­ко участ­ни­ком «Кро­ва­вой ли­тии» в Бел­гра­де, но в ка­че­стве управ­ля­ю­ще­го мо­на­стыр­ской ти­по­гра­фи­ей в Срем­ских Кар­лов­цах де­лал все воз­мож­ное, чтобы серб­ская об­ще­ствен­ность бы­ла своевре­мен­но и пра­виль­но ин­фор­ми­ро­ва­на о всей па­губ­но­сти Кон­кор­да­та для Серб­ской церк­ви и на­ро­да.

Ви­кар­ный епи­скоп Пла­тон в 1938 го­ду был вы­бран епар­хи­аль­ным ар­хи­ере­ем Охрид­ско-Би­толь­ской епар­хии, а в кон­це 1939 го­да – епи­ско­пом Ба­ня­лук­ской епар­хии. Ни в Би­то­ле, ни в Ба­ня Лу­ке не обо­шлось без ис­ку­ше­ний и пре­пят­ствий: про­тив­ник добра диа­вол тру­дил­ся, не зная от­ды­ха. В Ба­ня Лу­ке неко­то­рые по­ли­ти­ки вос­ста­ли про­тив на­зна­че­ния вла­ды­ки в эту епар­хию. Вла­ды­ка не при­да­вал боль­шо­го зна­че­ния ре­ак­ции по­ли­ти­ков, и ко­гда со­бор­ный вы­бор был под­твер­жден цар­ским де­кре­том, он без пом­пы и по­че­стей при­был в Ба­ня Лу­ку и 1 ок­тяб­ря 1940 го­да за­нял свою епи­скоп­скую ка­фед­ру.

Непро­дол­жи­тель­ный ар­хи­пас­тыр­ский труд епи­ско­па Пла­то­на в Бане Лу­ке (с 1 ок­тяб­ря по 6 мая 1941 го­да) остал­ся в бла­го­дар­ной па­мя­ти его паст­вы. Первую ар­хи­ерей­скую ли­тур­гию он слу­жил в со­бор­ном хра­ме Свя­той Тро­и­цы в день Па­рас­ке­вы Пят­ни­цы Серб­ской. На­род и ду­хо­вен­ство при­ня­ли его всем серд­цем с пер­вой встре­чи. С лю­бо­вью вла­ды­ка бла­го­слов­лял ве­ру­ю­щих, с уча­сти­ем и вни­ма­ни­ем при­ни­мал и вы­слу­ши­вал свя­щен­ни­ков. Ве­ру­ю­щие сра­зу по­ня­ли, что об­ре­ли в его ли­це ду­хов­но­го от­ца и пас­ты­ря. По­ли­ти­ки, про­ти­вив­ши­е­ся его при­бы­тию и вно­сив­шие в на­род сму­ту, бы­ли обез­ору­же­ны его при­вет­ли­во­стью, лю­бо­вью, бла­гост­но­стью все­го его свя­ти­тель­ско­го об­ли­ка.

В Ев­ро­пе на­чи­на­лась Вто­рая ми­ро­вая вой­на, во­ен­ная тра­ге­дия на­вис­ла и над Сер­би­ей. Вла­ды­ка от­чет­ли­во по­ни­мал, ка­кое страш­ное зло угро­жа­ет стране и на­ро­ду. Он пе­ре­жил и пом­нил все ужа­сы Бал­кан­ских войн и же­сто­кие ис­пы­та­ния Пер­вой ми­ро­вой вой­ны. Он бо­ял­ся не за се­бя, его боль бы­ла о на­ро­де, ра­ны ко­то­ро­го еще не за­тя­ну­лись по­сле пе­ре­жи­тых ка­та­строф. Он по­ни­мал, что гря­ду­щая вой­на бу­дет еще бо­лее страш­ной и бес­по­щад­ной. Тя­же­лое ду­шев­ное со­сто­я­ние осла­би­ло его уже дав­но по­шат­нув­ше­е­ся здо­ро­вье, и в на­ча­ле 1941 го­да вла­ды­ка ока­зал­ся при­ко­ван­ным к по­сте­ли; несмот­ря на крат­ковре­мен­ные улуч­ше­ния, он оста­вал­ся в та­ком со­сто­я­ния до сво­ей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны.

След­стви­ем и по­рож­де­ни­ем немец­кой ок­ку­па­ции яви­лось со­зда­ние так на­зы­ва­е­мой Неза­ви­си­мой Дер­жа­вы Хор­ват­ской (НДХ) во гла­ве с Ан­те Па­ве­ли­чем. Ат­мо­сфе­ра стра­ха и тре­вож­но­го ожи­да­ния ца­ри­ла по­всю­ду. На­ча­лись го­не­ния, гра­бе­жи, убий­ства, осквер­не­ние свя­тынь. Уста­ши с са­та­нин­ской же­сто­ко­стью во­ору­жи­лись про­тив серб­ско­го на­ро­да и Пра­во­слав­ной церк­ви. Зная, что, по­ра­зив пас­ты­ря, ис­тре­бят и ста­до, они всю свою нена­висть на­пра­ви­ли на Ба­ня­лук­ско­го ар­хи­пас­ты­ря. Они по­тре­бо­ва­ли, чтобы он оста­вил паст­ву, епи­скоп­скую ка­фед­ру и епар­хию. Для вла­ды­ки не су­ще­ство­ва­ло и не мог­ло су­ще­ство­вать вы­бо­ра, ибо он свое ар­хи­ерей­ское слу­же­ние и епи­скоп­ский обет ста­вил вы­ше соб­ствен­ной жиз­ни, хо­тя пре­крас­но по­ни­мал, ка­кая опас­ность ему угро­жа­ет. Усташ­ско­му па­ла­чу Вик­то­ру Гу­ти­чу он ска­зал сле­ду­ю­щее: «Я со­от­вет­ству­ю­щи­ми вла­стя­ми ка­но­ни­че­ски и за­кон­но по­став­лен епи­ско­пом Ба­ня­лук­ским, и как епи­скоп я дал обет Бо­гу, Церк­ви и на­ро­ду, что все­гда бу­ду за­бо­тить­ся о сво­ей пастве, невзи­рая ни на ка­кие об­сто­я­тель­ства. Я на­все­гда свя­зал свою жизнь и судь­бу с жиз­нью и судь­бой сво­е­го ду­хов­но­го ста­да и оста­нусь с ним, на его ду­хов­ной стра­же, как пас­тырь доб­рый, по­ла­га­ю­щий ду­шу свою за овец сво­их, по­ка Гос­подь не при­зо­вет ме­ня к Се­бе. Та­кой обет дал я, при­ни­мая сан епи­ско­па, при­ни­мая управ­ле­ние Ба­ня­лук­ской епар­хи­ей, и оста­нусь ве­рен это­му обе­ту и непо­ко­ле­бим в сво­ей вер­но­сти до тех пор, по­ка бу­ду в со­сто­я­нии со­зна­тель­но и са­мо­сто­я­тель­но вы­ра­жать свою во­лю». Та­кой от­вет был на­прав­лен усташ­ско­му кар­ди­на­лу. Усташ­ские па­ла­чи бы­ли по­тря­се­ны твер­до­стью и непо­ко­ле­би­мо­стью по­зи­ции епи­ско­па Пла­то­на, но пла­нов сво­их не из­ме­ни­ли. А план был ясен: их ре­меслом бы­ла смерть. Они бы со­вер­ши­ли пре­ступ­ле­ние, да­же ес­ли бы вла­ды­ка от­ве­тил ина­че: раз­ве не уби­ва­ли они пе­ре­шед­ших в ка­то­ли­че­ство сер­бов? Им необ­хо­ди­мо бы­ло за­пу­гать сер­бов, дать по­нять, что все угро­зы их гла­ва­ря об убий­ствах, ока­то­ли­чи­ва­нии и де­пор­ти­ро­ва­нии бу­дут при­ве­де­ны в ис­пол­не­ние. Вла­ды­ка был да­лек от ил­лю­зий, он ви­дел и знал зло­бу и бес­по­щад­ность вра­гов, но твер­до сто­ял на сво­ей по­зи­ции: епар­хию не по­ки­дать. Бо­лезнь про­грес­си­ро­ва­ла, в сво­ем по­след­нем пись­ме он пи­сал: «Мне необ­хо­ди­мо окреп­нуть, я силь­но из­му­чен и ослаб... Я устрем­ляю свой взор к небе­сам, к Бо­гу и упо­ваю на ми­лость Его...».

В ночь на 6 мая 1941 го­да усташ­ские па­ла­чи аре­сто­ва­ли тя­же­ло­боль­но­го вла­ды­ку и вме­сте с про­то­и­е­ре­ем Ду­ша­ном (Су­б­о­ти­чем) увез­ли из го­ро­да. Их звер­ски за­му­чи­ли на бе­ре­гу ре­ки Вр­ба­ни и бро­си­ли в ее во­ды. Изуро­до­ван­ные те­ла обо­их му­че­ни­ков бы­ли вы­не­се­ны на бе­рег вол­на­ми. Вла­ды­ка тай­но и без от­пе­ва­ния был по­хо­ро­нен на во­ен­ном клад­би­ще Ба­ня Лу­ки. По­сле стро­и­тель­ства Со­бор­но­го хра­ма в Ба­ня Лу­ке его свя­тые мо­щи бы­ли пе­ре­не­се­ны в храм и за­хо­ро­не­ны пе­ред ико­но­ста­сом, по­сле ка­но­ни­за­ции свя­щен­но­му­че­ни­ка они по­ме­ще­ны в ра­ку и от­кры­ты для по­кло­не­ния ве­ру­ю­щих.

Ни­ко­го из сви­де­те­лей му­че­ни­че­ской кон­чи­ны вла­ды­ки Пла­то­на не оста­лось в жи­вых, или они нам неиз­вест­ны, но мно­же­ство лю­дей ви­де­ли ис­тер­зан­ное, изуро­до­ван­ное те­ло. Все сви­де­тель­ства оче­вид­цев сов­па­да­ют: на ли­це бы­ли вид­ны сле­ды чу­до­вищ­ных пы­ток – па­ла­чи ре­за­ли нос и уши, рва­ли бо­ро­ду; на те­ле – ре­за­ные, разъ­еден­ные со­лью ра­ны, ожо­ги и сле­ды от трех пуль. Ма­ро­де­ры оста­ви­ли на те­ле лишь ниж­нее бе­лье, ко­жа­ный по­яс и бо­тин­ки.

Толь­ко Гос­подь зна­ет всю ме­ру его стра­да­ний и же­сто­ко­сти его му­чи­те­лей. Нам из­вест­но од­но: свя­щен­но­му­че­ник до кон­ца непо­ко­ле­би­мо остал­ся ве­рен Бо­гу, Пра­во­сла­вию и Сер­бии. Ду­хов­но со­зер­цая ве­ли­чие его лич­но­сти, его стра­да­ния, пре­кло­ня­ем ко­ле­ни и всем серд­цем мо­лим­ся: «Свя­щен­но­му­че­ни­че вла­ды­ко Пла­тоне, ар­хи­пас­ты­рю Ба­ня­лук­ский, мо­ли Бо­га о нас!»

Мученик Димитрий Власенков
Му­че­ник Ди­мит­рий ро­дил­ся 15 мая 1880 го­да в ме­стеч­ке Рос­сас­на Го­рец­ко­го уез­да Мо­гилев­ской гу­бер­нии в се­мье кре­стья­ни­на Еме­лья­на Вла­сен­ко­ва, ис­пол­няв­ше­го в се­ле долж­ность во­лост­но­го стар­ши­ны. Окон­чив цер­ков­но­при­ход­скую шко­лу, Дмит­рий за­ни­мал­ся зем­ле­де­ли­ем, как его отец и бра­тья. В 1901 го­ду он был при­зван в ар­мию и про­слу­жил до 1905 го­да в Фин­лянд­ском лейб-гвар­дей­ском пол­ку сна­ча­ла ря­до­вым, а в кон­це служ­бы ун­тер-офи­це­ром.
В свое вре­мя он же­нил­ся на де­ви­це Да­рье, и Гос­подь да­ро­вал им боль­шую се­мью. Вос­пи­тан­ный в ве­ре и бла­го­че­стии, он был усерд­ным при­хо­жа­ни­ном церк­ви в род­ном се­ле, с дет­ства пел на кли­ро­се, был неко­то­рое вре­мя пса­лом­щи­ком, а во вре­ме­на го­не­ний в 1931 го­ду был из­бран в цер­ков­ный со­вет, в ко­то­ром со­сто­ял до 1934 го­да, ко­гда храм был за­крыт, а свя­щен­ник аре­сто­ван. Дмит­рий Еме­лья­но­вич вме­сте с при­хо­жа­на­ми ста­ли хло­по­тать о воз­вра­ще­нии хра­ма, но их хло­по­ты не увен­ча­лись успе­хом. В 1934 го­ду вла­сти аре­сто­ва­ли бра­та Дмит­рия Еме­лья­но­ви­ча и при­го­во­ри­ли к де­ся­ти го­дам за­клю­че­ния; из за­клю­че­ния он бе­жал, скры­вал­ся, но в 1937 го­ду сно­ва был аре­сто­ван.
С каж­дым го­дом жизнь ста­но­ви­лась все тя­же­лее, и Дмит­рий Еме­лья­но­вич до­го­во­рил­ся со сво­ей же­ной раз­де­лить­ся: Да­рья Гав­ри­лов­на по­шла ра­бо­тать в кол­хоз, а Дмит­рий Еме­лья­но­вич, чтобы про­кор­мить се­мью, за­ни­мал­ся зем­ле­де­ли­ем на сво­ем участ­ке.
Кре­стьяне, стра­дая от от­сут­ствия бо­го­слу­же­ния, ста­ли про­сить Дмит­рия Еме­лья­но­ви­ча, чтобы хо­тя бы он, как че­ло­век, на­учен­ный цер­ков­но­му и быв­ший пса­лом­щи­ком, при­хо­дил к ним в до­ма по­чи­тать Псал­тирь по по­кой­ни­ку. И он по при­гла­ше­нию при­хо­жан стал хо­дить по до­мам чи­тать Псал­тирь по усоп­шим, а на Ра­до­ни­цу вме­сте с кре­стья­на­ми хо­дил на клад­би­ще, и в это вре­мя со­би­ра­лось мо­ля­щих­ся до двух­сот че­ло­век. Бы­ли и хо­ри­сты, ко­то­рые под управ­ле­ни­ем Дмит­рия Еме­лья­но­ви­ча пе­ли па­ни­хи­ду.
Вла­сти бы­ли недо­воль­ны тем, что, несмот­ря на за­кры­тие хра­ма и арест свя­щен­ни­ка, цер­ков­ная жизнь в се­ле не пре­кра­ти­лась, и в кон­це кон­цов ре­ши­ли аре­сто­вать Дмит­рия Еме­лья­но­ви­ча. Несколь­ко сви­де­те­лей под угро­зой, что са­ми бу­дут при­вле­че­ны к уго­лов­ной от­вет­ствен­но­сти за уча­стие в па­ни­хи­дах и по­мин­ках, со­гла­си­лись под­пи­сать про­то­ко­лы со лже­сви­де­тель­ства­ми о пса­лом­щи­ке, буд­то бы во вре­мя по­ми­нок он за­ни­мал­ся ан­ти­со­вет­ской аги­та­ци­ей.
16 мая 1940 го­да со­труд­ни­ки НКВД аре­сто­ва­ли Дмит­рия Еме­лья­но­ви­ча, и он был за­клю­чен в тюрь­му в го­ро­де Ор­ше и сра­зу же до­про­шен.
– Во вре­мя обыс­ка у вас бы­ли об­на­ру­же­ны спис­ки лю­дей, со­сто­я­щих в об­щине, крест, ма­лень­кая ико­на и Биб­лии. Для че­го вы это хра­ни­ли? – спро­сил его сле­до­ва­тель.
– Спис­ки бы­ли со­став­ле­ны в 1932 го­ду для сбо­ра де­нег на пред­мет упла­ты на­ло­гов за цер­ковь… Спис­ки, крест, ико­на и Биб­лии хра­ни­лись у ме­ня, по­сколь­ку я че­ло­век ве­ру­ю­щий и чи­тал их.
– Вы аре­сто­ва­ны за про­во­ди­мую ва­ми ан­ти­со­вет­скую ра­бо­ту сре­ди на­се­ле­ния. Дай­те от­вет по су­ще­ству.
– Ан­ти­со­вет­ской ра­бо­ты сре­ди на­се­ле­ния я не про­во­дил, но при­зна­юсь, что бы­ли мо­мен­ты, ко­гда я про­во­дил ре­ли­ги­оз­ные об­ря­ды.
– Мы рас­по­ла­га­ем дан­ны­ми о том, что вы под ви­дом про­ве­де­ния ре­ли­ги­оз­ных об­ря­дов, про­во­ди­ли сре­ди на­се­ле­ния ан­ти­со­вет­скую ра­бо­ту, рас­про­стра­ня­ли лож­ные, про­во­ка­ци­он­ные слу­хи о па­де­нии со­вет­ской вла­сти. Рас­ска­жи­те об этом по су­ще­ству.
– Ан­ти­со­вет­ской ра­бо­ты я ни­ко­гда не про­во­дил и про­тив со­вет­ской вла­сти ни­че­го не вы­ска­зы­вал.
Бы­ли вы­зва­ны лже­сви­де­те­ли, ко­то­рые под­твер­ди­ли свои по­ка­за­ния на оч­ной став­ке; по­сле это­го сле­до­ва­тель сно­ва до­про­сил пса­лом­щи­ка.
– Вас сви­де­те­ли на оч­ных став­ках до­ста­точ­но изоб­ли­чи­ли в про­во­ди­мой ва­ми ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти. Дай­те от­вет по су­ще­ству! – по­тре­бо­вал сле­до­ва­тель.
– Я ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской ра­бо­ты не про­во­дил, и по­ка­за­ния сви­де­те­лей о про­во­ди­мой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции я не под­твер­ждаю. При­зна­юсь, что ре­ли­ги­оз­ные об­ря­ды я дей­стви­тель­но про­во­дил у тех, кто ме­ня об этом про­сил.
– По­че­му вы не хо­ти­те по­ка­зать след­ствию о ва­шей ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­сти?
– Я не знаю, по­че­му имен­но обо мне так по­ка­зы­ва­ют сви­де­те­ли, но ни­ка­ких ан­ти­со­вет­ских из­мыш­ле­ний не го­во­рил.
17 июля 1940 го­да со­сто­я­лось за­се­да­ние Кол­ле­гии по уго­лов­ным де­лам Ви­теб­ско­го су­да; по­сле за­вер­ше­ния всех фор­маль­но­стей сно­ва был до­про­шен Дмит­рий Еме­лья­но­вич, ко­то­рый ска­зал: «Ви­нов­ным я се­бя не при­знаю, я ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской де­я­тель­но­стью не за­ни­мал­ся. При обыс­ке у ме­ня изъ­яли Псал­тирь, Еван­ге­лие, два мо­лит­вен­ни­ка, крест. Я был пев­чим в Рос­сасне с ма­лых лет, в цер­ков­ном со­ве­те я со­сто­ял до тех пор, по­ка цер­ковь не от­ня­ли. Я хо­дил и пи­сал име­на лю­дей в Рос­сасне, чтобы раз­ре­ши­ли участ­во­вать в цер­ков­ных со­бра­ни­ях. День­ги я со­би­рал для то­го, чтобы пла­тить на­лог за цер­ковь… В 1939 го­ду на клад­би­ще в Рос­сасне во вре­мя Ра­до­ни­цы справ­лял ре­ли­ги­оз­ный об­ряд, бы­ло там че­ло­век при­бли­зи­тель­но 150-200, и я ни­ка­кой ан­ти­со­вет­ской аги­та­ции не про­во­дил; эти сви­де­те­ли го­во­рят про­тив ме­ня, сам не знаю по­че­му: я с ни­ми не драл­ся и не су­дил­ся… Я утвер­ждаю, что я ни­ка­ких контр­ре­во­лю­ци­он­ных ан­ти­со­вет­ских раз­го­во­ров не вел».
По­сле за­слу­ши­ва­ния всех по­ка­за­ний, с ко­то­ры­ми Дмит­рий Еме­лья­но­вич не со­гла­сил­ся, про­ку­рор по­да­ла хо­да­тай­ство: де­ло от­пра­вить на до­сле­до­ва­ние, по­сколь­ку все сви­де­те­ли со сто­ро­ны об­ви­не­ния яв­ля­ют­ся род­ствен­ни­ка­ми, дру­гих сви­де­те­лей до­про­ше­но не бы­ло, а кро­ме то­го, след­ствие, вы­яс­няя уча­стие об­ви­ня­е­мо­го в ис­пол­не­нии ре­ли­ги­оз­ных об­ря­дов, не вы­яс­ни­ло, име­ет ли это от­но­ше­ние к его контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти.
Про­ку­рор Ви­теб­ской об­ла­сти оспо­рил это ре­ше­ние и по­ста­но­вил сно­ва от­пра­вить де­ло в суд, но уже при дру­гом со­ста­ве. 19 но­яб­ря 1940 го­да со­сто­я­лось но­вое за­се­да­ние об­ласт­но­го су­да.
От­ве­чая на об­ви­не­ния в су­де, Дмит­рий Еме­лья­но­вич вновь за­явил: «В предъ­яв­лен­ном об­ви­не­нии ви­нов­ным се­бя не при­знаю. Мне без­раз­лич­но, ка­кая бы­ла бы власть, – я обя­зан ей под­чи­нять­ся. Ко­гда бы­ли в на­шем се­ле по­мин­ки, то я на них ни­че­го не го­во­рил пло­хо про вла­сти. И за­яв­ляю, что мне жить бы­ло хо­ро­шо на ху­то­ре, а так­же и в кол­хоз­ном цен­тре… Об­ря­да­ми я за­ни­мал­ся; ко­гда кто-ли­бо по­мрет, то­гда при­гла­ша­ли ме­ня на по­хо­ро­ны, и здесь я чи­тал по-сла­вян­ски, но ни­ка­кой аги­та­ции и здесь не про­во­дил про­тив со­вет­ской вла­сти. И де­тей я не кре­стил ни­ко­гда и ни­где, но бы­ва­ло, что нач­нут про­сить, чтобы я по­кре­стил, но я толь­ко паль­ца­ми пе­ре­кре­щу, и боль­ше ни­че­го не де­лал… Ре­ли­ги­оз­ные об­ря­ды я про­во­дил толь­ко на по­хо­ро­нах, и день­ги я не про­сил, ес­ли са­ми толь­ко да­дут… Ко­гда уже бы­ла за­кры­та цер­ковь, то бы­ло со­бра­ние, и на этом со­бра­нии мы за­пи­сы­ва­ли ве­ру­ю­щих, чтобы пой­ти в сель­со­вет, чтобы от­кры­ли об­рат­но цер­ковь».
Лже­сви­де­те­ли и в но­вом су­деб­ном за­се­да­нии по­вто­ри­ли свои по­ка­за­ния, и Дмит­рий Еме­лья­но­вич сно­ва все их от­верг. Ко­гда су­деб­ные пре­ния за­кон­чи­лись, про­ку­рор по­тре­бо­вал при­го­во­рить под­су­ди­мо­го к ше­сти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре; адво­кат про­сил, учи­ты­вая смяг­ча­ю­щие об­сто­я­тель­ства, умень­шить срок на­ка­за­ния. Дмит­рий Еме­лья­но­вич, об­ра­ща­ясь к су­ду, ска­зал, что он че­ло­век боль­ной и про­сит вы­не­сти ему спра­вед­ли­вый при­го­вор. В тот же день суд вы­нес ре­ше­ние: при­го­во­рить его к пя­ти го­дам за­клю­че­ния в ис­пра­ви­тель­но-тру­до­вом ла­ге­ре. Дмит­рий Еме­лья­но­вич по­дал в Вер­хов­ный суд кас­са­ци­он­ную жа­ло­бу, в ко­то­рой убе­ди­тель­но до­ка­зал свою неви­нов­ность и что он осуж­ден по по­ка­за­ни­ям лже­сви­де­те­лей, а так­же про­сил вы­звать дру­гих сви­де­те­лей из жи­те­лей се­ла Рос­сас­на для да­чи до­пол­ни­тель­ных по­ка­за­ний, но суд ему в этом от­ка­зал.
Дмит­рий Еме­лья­но­вич был от­прав­лен эта­пом из тюрь­мы в го­ро­де Ор­ша в Ка­зах­стан и 11 мая 1941 го­да при­был на стан­цию Ка­ра­бас Ка­ра­ган­дин­ско­го ла­ге­ря, от­ку­да был рас­пре­де­лен в 5-е Эс­пин­ское от­де­ле­ние Кар­ла­га. Здесь он тя­же­ло за­бо­лел и 5 мая 1942 го­да был по­ме­щен в ла­гер­ную боль­ни­цу, где в тот же день и скон­чал­ся. Дмит­рий Еме­лья­но­вич Вла­сен­ков был по­гре­бен в без­вест­ной мо­ги­ле на ла­гер­ном клад­би­ще Эс­пин­ско­го от­де­ле­ния Кар­ла­га.
Ещё по теме:
1. 5 мая. Преподобного Феодора Сикеота, еп. Анастасиупольского. Перенесение мощей блгв. кн. Всеволода, во Святом Крещении Гавриила, Псковского.
2. 5 мая. Преподобного Феодора Сикеота, еп. Анастасиупольского. Апостолов Нафана́ила, Луки и Климента. Перенесение мощей блгв. кн. Всеволода, во Святом Крещении Гавриила, Псковского чудотворца
3. 5 мая. Антипасха. Уверение апостола Фомы. Преподобного Феодора Сикеота, еп. Анастасиупольского.

Комментарии

Комментарии не найдены ...
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU