У Бога был Свой план по спасению Ефремовского уезда. Реализовывался он долгие годы. Реализация не завершена. Миссия: начало. Эпизод первый.
Шел 1941-й год. В городе Плавске Тульской области разбомбило дом. Семья немаленькая: три девочки и пять мальчиков. Старшую сестру убило. Корову на части разорвало. Собаку убило. Весь дом разрушен, на куски разнесло. От падения снаряда образовалась воронка. С печки в ямку, в воронку упал двухмесячный мальчик. Его накрыло листом железа. Землей присыпало. Сестру похоронили. На четвертый день приходит соседка. Через три дома жила. Говорит: «У вас мальчика грудного не хватает двухмесячного". Вспомнили. Стали откапывать. Отодвинули нагромождения. Мальчик свеклу сосал. Закатилась к нему грязная свеколка. Четыре дня лежал под землей.
Спустя годы, повзрослевший, седовласый, он скажет с амвона церкви толпе, его слушающей:
- моя Настя красавица погибла, а я, дурак, жить остался.
Так в годы второй мировой начались земные странствия Ивана Васильевича Попкова. В армии он проходил службу медврачом. Хотел на иную службу. Позже стал священником. После - архимандритом. Герман - благочинный Ефремовского благочиния епархии Тульской и Ефремовской. Благодаря его стараниям собор Взыскание погибших стал кафедральным. Благодаря его стараниям на территории Ефремовского уезда было восстановлено и заново построено двадцать четыре храма. Такое вот наследство он оставил после себя.
Начиная с 90-х годов прошлого столетия наши с ним жизни неоднократно пересекались. Много воспоминаний накопилось. Надо бы записать их. Чтобы помнили.
деревянный уличный крест
___
Конец августа прошлого 2021-го года. Принесла ему еды. Даже смотреть не стал что там. Командным архимандритским тоном:
- поставь вон туда то, что принесла и дай мне руку.
Берёт под руку. Спускаемся по ступенькам его дома на Троицком подворье Ефремовского благочиния. Опирается с усилием. Ему тяжело по ступенькам спускаться - это чувствуется. Доходим до асфальта. Отбрасывает мою руку. Отталкивает меня. Ругается:
- что ты меня держишь? Не держи меня!
Отхожу в сторону. Сиделка делает мне жесты, дает понять чтобы уходила. Он боковым зрением видит это и ругается на нее:
- зачем ты её прогоняешь? Я с ней поговорить хочу.
Поворачивается ко мне.
- я в храм хочу.
- батюшка, тебе нельзя в храм.
- почему мне нельзя в храм?
- ну, ты же в домашней одежде. Архимандриту в храм надо облачаться. Я не могу этого сделать.
- а кто сможет?
- может быть Вячеслав?
- скажи Вячеславу что я в храм хочу.
- хорошо.
Я ушла. В ноябре он ушёл в мир иной. Теперь он в храме в архимандритском облачении. Храм архангела Михаила на Троицком подворье - место упокоения Германа.
Есть очень много его фотографий как в интернете, так и бумажных. Есть одна фотография, не сохранённая ни в каких файлах, только в моей памяти: на асфальте, на дорожке, ведущей от его дома к храму стоит седой, бодрый священнослужитель в скуфейке, в толстовке, в теплых трениках, теплых домашних тапках; я в поварском фартуке, футболке, легкой юбке, - лето ведь, август, светит солнце; он говорит: "дай я тебя обниму", обнимает крепко за плечи, прижимается своей головой к моей голове, почти висок к виску, стоит так долго, молчит, и я молчу.
- забегалась ты. Меня кормишь, а его не кормишь.
Я не знаю о ком он говорит. Ухожу. По слову другого священника ухожу. Более двадцати лет назад молодой Анатолий сказал: "иди в мир, живи по совести".
Герман в моей памяти остался вот таким: живым; мертвым я его не видела, так сложились обстоятельства и я не жалею об этом. Шучу теперь иногда, когда меня начинает подтряхивать и ругаться хочется: отец Герман в меня вселяется) Да, он был таким. И ругался, и гневался, и дрался, и любил, и службы служил, и храмы строил. Нормальный эмоциональный человек. С другим темпераментом он вряд ли бы сделал то, что сделал. Его миссия на этой планете завершилась. Спи спокойно, батя.
