Ум воздержного (воскресший ум) «храм есть Святого Духа» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.306).
В этом состоянии чистый ум озаряется (Св. Никита Стифат. Φιλοκαλία T.Г'. Σ330, ιη᾿) и подвергается восхищению. Он услаждается созерцанием Бога и беседует с Господом. Разумеется, святые отцы, говорящие о восхищении и исступлении ума, имеют в виду не то, что ум покидает тело, как это происходило с Пифией (жрица храма языч. бога Аполлона в Дельфах, дававшая ответы просившим прорицания – Ред.), но что он освобождается от мирского и плотского мудрования и приносится Богу, не теряя при этом связи с миром. Человек, обладающий непрестанной молитвой, испытывает исступление ума. Это исступление называется восхищением и является одним из видов созерцания Бога.
"Ум даёт нам Свет, он - наше внутреннее око, но он холоден.
А доброта тёплая, но слепая.
Вот и установить бы равновесие в развитии ума и доброты, в этом всё дело.
Иначе ум без Доброты переходит в злобу, а Доброта без ума - в глупость" -
/Патриарх Павел Сербский/
Установить бы равновесие в развитии ума и доброты.
«Ум есть орган мудрости, а логос (разум) — орган знания. Ум, двигаясь, ищет причину существ, а логос отмечает только качества.» прп. Максим Исповедник
Афонский Старец Гавриил
Большой ум.
Восхождение ума начинается с его отрешении от предметом внешнего мира, с освобождения от гедонической чувственности и фантастического рассеяния, с возвращением ума к самому себе, и завершается в аскетической интроверзии, с восхождением ума к Богу. В древнецерковной умной молитве (медитации) ум собирается и направляется в сердце, как в свой центр и свое отечество. Здесь он становится вновь сильным, духовным, созерцательным умом, и разыскав в сердце внутреннее сокровище, становится наследником Царства Небесного внутри. Он становится вновь «большим умом» (μέγας νους) по Авве Талассию и Авве Дорофею. Большой ум является достоянием избранников, но и у них он требует для своего развития длительных аскетических усилий. Раскрытие большого ума составляло основную задачу аскезы всех времен и народов. Большой ум светил в древности целым народам, освещал целую эпоху. Кем был Моисей для Израиля, тем были: Орфей для Эллады, Гермес Трисмегист для Египта, Зороастр для Ирана, Рама для Индии, Лао-Тсе для Китая, Пифагор, Сократ, Платон и Аристотель — для всего Запада.
Большой ум становится господином всей тримерии, пройдя весь Христов «путь», о котором Ηикодим Агиорит говорит:
«Прекращением телесных наслаждений ум освобождается от чувств, сам подчиняет их себе, возвращаясь к первоначальной своей умственной пище, каковая есть чтение Св. Писания и построение добродетелей» [27].
Начинается интегрирующая и одухотворяющая деятельность ума в теле.
«Ум старается вернуть телесные чувства к наслаждению умственными наслаждениями и таким образом чувства понемногу смягчаются. Как тело посредством чувств старалось сделать ум и дух плотью, так теперь ум посредством своих нематериальных наслаждений делает плоть нематериальной и некоторым образом делает его духом. Так, по Максиму Исповеднику, душа, подвигаясь к Богу, делает плоть священною» [28]. Авраам Позов
"Кто хочет чисто молиться, тот не должен знать никаких газетных новостей, не должен читать плохих книг или любопытно знать что-либо из жизни других. Все это приносит в ум много нечистых мыслей, и когда человек хочет в них разобраться, то они все больше и больше запутывают и томят душу." прп. Силуан Афонский
"Яко тело без души, мёртво есть, так и душа без ума праздна есть, и Царствия Божьего наследовать не может.
НЕЧУВСТВУЮЩИЙ Божьего Промысла, безумный суть душою.
Ум в душе ЯВЛЯЕТСЯ, а естество в теле, и УМ душевный ОБОЖЕНИЕ есть, естество же тела, разлитие есть. Во всяком теле естество есть, но не во всякой душе ум есть. Тем же, и не всякая душа спасается" Преподобный Антоний Великий IV векцветник, Добротолюбие.
Исцелившись, ум удостаивается и созерцания Бога. Разумеется, он видит не сущность Бога, но Его энергию. Святые видят свет, когда «получают боготворящее причастие Духа», то есть, соединяясь с Богом, всякий раз видят одежды своего обожения, потому что «благодать Слова наполняет их ум славой и прекраснейшим сиянием» (Свт. Григорий Палама. Триады... С.63). Так бывает прославлен ум.
Тогда в уме возрастает духовное наслаждение, поскольку «ум, устремляясь к созерцанию духовных предметов, имеет от того неотступную сладость» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.299. Гл.46). Соединяясь с Богом, ум «бывает мудр, благ, силен, человеколюбив, милостив, великодушен и, просто сказать, почти все божественные свойства в себе носит. А удаляющийся от Него и с вещественными предметами сдружающийся, предавшись сластолюбию, бывает или скотен, или зверек, воюя с людьми из-за этого» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.197).
Исихий Пресвитер уделяет огромное внимание молитве Иисусовой, поскольку она очищает ум от вредных помыслов. Когда человек страдает от вредоносной пищи, он принимает рвотное средство и извергает ее. Такое же значение имеет молитва для оскверненного ума. «Так и ум... поглотив принятые им порочные помыслы и почувствовав душевредную горечь их, поспешит молитвою Иисусовою, из глубин сердца возглашаемою, извергнуть их вон и далеко отбросить их от себя» (Добр. Т.2. С.199).
В сочинениях святых отцов много говорится об обращении ума на сердце, энергии – к сущности. Хорошо известно высказывание Василия Великого, содержащееся в письме к его другу Григорию: «Ибо ум, который не рассеивается по внешним вещам и не растекается по миру через органы чувств, обращается на себя, а через себя восходит к мысли о Боге. Озаряемый и осияваемый тою красотой, он забывает и о самом естестве и не отвлекает душу ни к заботе о пище, ни к помышлению о внешнем, но, отдыхая от земных забот, отдает все свое усердие приобретению вечных благ» (М. Βασιλείου έργα // ЕПЕ. Т.А́. Σ.64). Я привел это место целиком, поскольку оно весьма выразительно и потому что его использовал Григорий Палама в своем споре с Варлаамом.
Обращение на сердце ума, прежде рассеянного, то есть обращение энергии к сущности, – это исцеление ума, ибо именно там он обретает свое подлинное место. В ходе этого обращения ум сначала находит плотское сердце, а затем – вышеестественное, духовное. «Сходя умом в сердце свое, сначала вот это – плотяное сердце, он начинает проникать в те глубины его, которые не суть уже плоть. Он находит свое глубокое сердце, духовное, метафизическое, и в нем видит, что бытие всего человечества не есть для него нечто чуждое, постороннее, но неотделимо связано и с его личным бытием» (Старец Силуан. М., 1994 С.47). Это обращение ума на сердце есть не что иное, как его объединение, то есть союз ума и сердца. Свидетельством такого союза служат слезы умиления и сладкое чувство божественной любви. «Плач умиления при молитве есть верный показатель того, что ум соединился с сердцем и что настоящая молитва нашла свое первое место, первую степень восхождения к Богу; вот почему он так ценится всеми подвижниками» (там же, с.124). Погружаясь в сердце, ум «совлекается всякого образа, не только видимого, но мысленного» (там же, с.140). Двери сердца затворяются для всего чуждого, «и тогда душа входит во «мрак» совершенно особого порядка и затем удостаивается неизреченного предстояния Богу чистым умом» (там же, с.134).
обращение ума достигается с помощью молитвы, и главным образом так называемой умной молитвы, когда ум, чистый от всякого помысла и представления, не отвлекаясь, молится Богу. Поэтому Нил Подвижник ублажает ум, молящийся невещественно и без рассеяния: «Блажен ум, который во время молитвы хранит совершенное безмолвие. Блажен ум, который, молясь без развлечения, восприемлет все большее и большее вожделение Бога. Блажен ум, который во время молитвы бывает невещественен и нестяжателен. Блажен ум, который во время молитвы держит совершенное ко всему нечувствие». (Добр. Т.2. С.221—222)
Бесстрастный ум «видит тонкие помышления и когда бодрствует тело, и когда в сон погружается» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.54). Если совесть чиста, то страстные помыслы не беспокоят ее во время сна, когда бездействует мысль.
