Автокефалия

Синод

Опубликовано заявление Синода Константинопольского патриархата

1) Снова подтвердить уже принятое ранее решение о предоставлении автокефалии украинской церкви.

2) В настоящий момент решено восстановить Киевскую ставропигию Вселенского Патриарха.

3) Рассмотрев апелляции патриарха УПЦ КП Филарета и митрополита Макария (УАПЦ) вместе с их последователями, основываясь на прерогативах Константинопольского патриарха о рассмотрении таких апелляций от клира и иерархии всех автокефальных церквей, восстановить вышеупомянутых в их епископском или иерейском сане, а также возвратить мирян в общение с Церковью.

4) Признать недействующим синодальное письмо 1686 года, которое давало право Московскому патриарху поставлять избранного клиром и мирянами Киевского митрополита с условием обязательного поминовения при каждом богослужении Вселенского патриарха, так как оно было дано по соображениям икономии, исходя из обстоятельств того времени.

5) Призвать все заинтересованные стороны воздержаться от присвоения церковного имущества, а также от других актов насилия.

Комментарии (270)

Всего: 270 комментариев
#241 | Мотря »» | 23.12.2018 18:21
  
-3
"КИЕВ. Заявление Синодального Юридического отдела УПЦ относительно закона «О свободе совести и религиозных организациях»

Этим законом обязывают религиозные организации, которые непосредственно или как составная часть религиозной организации входят в структуру религиозной организации или объединения, руководящий центр (управление) которой находится за пределами Украины в государстве, которое законом признано таким, которое осуществило военную агрессию против Украины и временно оккупировала территорию Украины, в своем полном названии, указанном в ее уставе, отражать принадлежность к религиозной организации или объединению за пределами Украины, в которую она входит (частью которой она является), путем обязательного воспроизведения в своем названии полного уставного названия такой религиозной организации (объединения) с возможным добавлением слов «в Украине» и/или обозначения своего места в структуре иностранной религиозной организации.
В связи с этим заявляем..."

Ну, что там они заявляют - дело десятое, а как же они, после таких своих заявлений, будут Миро брать в стране-агрессоре? Не, ну, понятно, что Миро не агрессор варит, а Святейший Патриарх Всея Руси. А ничо, так, на минутку, что без благословения Святейшего у нас ничо не происходит?
Ну, ничо, стамбульское Миро привезут и всем им будет щастье, и ото всех будет отдавать эдаким туркогосдеповским душком.
"В вагоне метро от каждого чем-то пахнет. В вагон вошел бомж, и ото всех стало пахнуть одинаково."
#242 | Павел Феориев »» | 24.12.2018 05:38 | ответ на: #241 ( Мотря ) »»
  
2
На Украине проживают странные малоляхи: работают на евреев, молятся на Европу, воюют за Америку, а за всё за это ненавидят русских.
#243 | Христофор »» | 24.12.2018 06:46 | ответ на: #242 ( Павел Феориев ) »»
  
2
В России вся "элита" этим занимается...
#244 | Павел Феориев »» | 24.12.2018 08:20 | ответ на: #243 ( Христофор ) »»
  
0
Согласен, но ненависти у русского нет, если он Человек и не прельщён телявивденьем.

Собаки бывают редко бешеными, люди часто, а Человек никогда.
#245 | Христофор »» | 24.12.2018 08:46 | ответ на: #244 ( Павел Феориев ) »»
  
0
Беда в том, что Русских в "элите" нет, вот Русских и ненавидят...
#246 | Павел Феориев »» | 24.12.2018 09:25 | ответ на: #245 ( Христофор ) »»
  
-1
Спасительными кругами в случае недовольства шлепперами Нашей властью будет игра на патриотических чувствах
Путь к построению тысячелетнего Сиона лежит через решения вопроса с славянскими гоями. Пока они образуют тесную кооперацию в один единый народ, над Нами всегда будет висеть опасность разоблачения планов и потери власти.


облецытеся во вся орyжiя Бoжiя, яко возмощи вaмъ стaти противу кoзнемъ дiaволскимъ,
яко несть нaша брaнь къ крoви и плoти, но къ начaломъ, и ко властeмъ къ мiродержителемъ тмы века сегo, къ духовoмъ злoбы поднебeснымъ.Еф 6:11-12
#247 | Владимир М.Б. »» | 24.12.2018 12:55 | ответ на: #242 ( Павел Феориев ) »»
  
0
А чем эта ихния отличаются от наших?
Мы вообще как бы воюем против всех, тем самым вставая с колен.
Одновременно антихристовый электронный концлагерь продвигаем впереди планеты всей.
Количество школ за последние 18лет сократили на 1/3, больниц вполовину, чиновников увеличили в 2 раза и т.д..
А количество миллиардеров умножили в 10 раз, т.е. до 102чел.. А деньги храним в офшорах на Западе и в Америке.
И с властью дружим, дескать, что изволите ... и продвигаем идею единого бога для человечества.

#248 | Павел Феориев »» | 24.12.2018 14:52 | ответ на: #247 ( Владимир М.Б. ) »»
  
0
Можно понять адептов единого будущего бога люцефера, они уловлены и несут в массы задачи подмывания основ церкви Христа Iисуса и возведения храма люциферу, но вы, опираясь на их явные ереси которые все и так видят, пытаетесь оправдать дробление церкви как души нашей Единой Христовой, в угоду набранных иллюзий об автофекалии.
#249 | Владимир М.Б. »» | 26.12.2018 05:44
  
0
Учимся правильно ставить акценты

об истории
  
#250 | Андрей Рыбак »» | 26.12.2018 05:53 | ответ на: #249 ( Владимир М.Б. ) »»
  
0
Смотришь на вашу власть и так и думаешь, ну как же можно духовно еще опуститься и настолько не соответствовать далеким предкам. Не иначе иудопаписты вас переформатировали окончательно. Тогда как это и было в истории во все века, Русь она в Москве и России сохраняется. Да и факт это. Что только ваш лжесобор подтверждает.

Красит обвалившийся забор безполезно.
#251 | Владимир М.Б. »» | 27.12.2018 05:27
  
0
Протоиерей Андрей Ткачев о проблемах в церкви

Такое шокирующее откровение знаменитого московского проповедника (некогда — украинского священника) рискнул опубликовать сайт Православие.ру. Ткачев, в свойственной ему прямодушной манере высказал все, что он думает о современной РПЦ:

«Вопрос в Церкви.

Если она сильная, умная и праведная, то она опасна. Нужна Церковь ручная и послушная. Еще лучше — грешная и грязная (как сама власть), чтобы „рыбак рыбака чуял издалека“. Для этого самого нужно смешать Церковь подлинную с церковью лживой. Правду — с расколом.

Раскол ведь — это сущая канализация. Расстриги, многоженцы, гомосексуалисты (пойманные на грехе), карьеристы без всяких принципов и т.п. составляют любой раскол. Через расколы Господь „канализирует“ человеческую грязь, влезшую в ограду Церкви и украсившуюся крестами и клобуками в мирное время».

Сам борец за чистоту церковных рядов разводит своими сильными руками, которыми он обломал столько рогов развратных женщин, не зная, как избавить Русскую Церковь от подобных мерзавцев:

«Возникает вопрос: как бы так сделать, чтобы поменьше развратников-карьеристов приобретало высокий сан в мирные времена? Ведь в тревожные времена именно они сдадут всех первыми и возглавят очаги раскола. Вопрос закономерно завис в воздухе. Не решается он долгими столетиями. Не решается нигде, и история никого ничему не учит. Поэтому пойдем дальше».

Если вопрос с развратниками решить никак нельзя, Ткачев предлагает хотя бы в их мерзкие физиономии посмотреть, потому как православная физиогномика в нынешние времена помогает справиться со множеством духовных проблем — глянул в чью-то «отвратительную рожу» — и все понял:

«Приглядитесь к лицам раскольников. Ну согласитесь: это же ряженые. Они такие же священники, как я — царь. Нет во мне ничего царского, а в них — ничего священнического. Присмотритесь. Просто глаза разуйте. Эти дядьки пошли в попы, просто чтобы не работать механизаторами в поле. Других оснований выбора „профессии“ у них нет».

В обличительном риторическом запале Ткачев не оставляет живого места от негодяев в «картонных клобуках»:

«Остаются бандиты в картонных клобуках, похожие на дед-морозов из местного театра. Остаются карьеристы и подлинные духовные преступники, которых так любит любая преступная власть по причине полного тождества характеров».

Нам остается только с трепетом ждать неминуемого возмездия со стороны руководства РПЦ — и за меньшие обличения священников уничтожали, отправляли в запрет, лишали сана. А тут — на анафему наговорил. Но да возглаголют невозбранно честныя уста ритора московского, бывшего украинского, и да молитвами всех стиральных машин с засунутыми туда грешницами и всехмужиков необабившихся да не коснется Андрея пресвитера рука бандитов картонноклобучных! Аминь!


О ДЕЛАХ УКРАИНСКИХ
Протоиерей Андрей Ткачев

глас вопиющего

Церковный вопрос на Украине – это совсем не вопрос отношения к Москве. Говорю это специально для тех русских, которые твердят: «Да дайте уже им эту автокефалию, только законную, – и будет спокойствие».

Спокойствия не будет. Потому что вопрос не в Москве, а в Церкви. В ее природе и сущности. Врагу нужно, чтобы Церкви не было, а была лишь ее карикатурная видимость.

Уже было время, когда православные на Украине относились к Константинополю. До присоединения к Московскому Патриархату. Но тогда, в XVII веке, польская шляхта и предатели-униаты называли православных «агентами турецкого султана». Шпионами того самого Стамбульского патриарха, к которому сегодня бегут, задрав штаны, как прежде – за комсомолом.

Так что дело не в Москве и не в Стамбуле, а в Православии. Будучи православным, ты всегда будешь в глазах врагов чьим-то агентом.

Вопрос в Церкви.

Вопрос в Церкви. Если она сильная, умная и праведная, то она опасна. Нужна Церковь ручная и послушная

Если она сильная, умная и праведная, то она опасна. Нужна Церковь ручная и послушная. Еще лучше – грешная и грязная (как сама власть), чтобы «рыбак рыбака чуял издалека». Для этого самого нужно смешать Церковь подлинную с церковью лживой. Правду – с расколом.

Раскол ведь – это сущая канализация. Расстриги, многоженцы, гомосексуалисты (пойманные на грехе), карьеристы без всяких принципов и т.п. составляют любой раскол. Через расколы Господь «канализирует» человеческую грязь, влезшую в ограду Церкви и украсившуюся крестами и клобуками в мирное время.

Возникает вопрос: как бы так сделать, чтобы поменьше развратников-карьеристов приобретало высокий сан в мирные времена? Ведь в тревожные времена именно они сдадут всех первыми и возглавят очаги раскола. Вопрос закономерно завис в воздухе. Не решается он долгими столетиями. Не решается нигде, и история никого ничему не учит. Поэтому пойдем дальше.

Приглядитесь к лицам раскольников. Ну согласитесь: это же ряженые. Они такие же священники, как я – царь. Нет во мне ничего царского, а в них – ничего священнического. Присмотритесь. Просто глаза разуйте. Эти дядьки пошли в попы, просто чтобы не работать механизаторами в поле. Других оснований выбора «профессии» у них нет.

В расколе нет монашества. Дух подвига чужд расколу даже более, чем дух целомудрия чужд вокзальной «красавице», торгующей собой. Нет в расколе монастырей, а те, что есть, скорее туристические агентства с ряжеными служащими.

В расколе нет церковной науки. Зачем злодею знание? Знание может разбудить совесть. Оно способно разрушить те мнимые основания, на которых зиждется идеология раскола. Поэтому знание (как подвиг монашества и подлинное священство) расколу чужд. Что же остается?

Остаются бандиты в картонных клобуках, похожие на дед-морозов из местного театра. Остаются карьеристы и подлинные духовные преступники, которых так любит любая преступная власть по причине полного тождества характеров. Так и большевикам была нужна т.н. «живая церковь», обновленцы, чтобы сбить с толку народ и обескровить Церковь подлинную.

Кстати, историк обновленчества дьякон-троцкист (так он сам себя называл) Краснов-Левитин распределял обновленцев по трем категориям. Первая и минимальная по числу – это идеалисты и романтики. Эти мечтали об обновленной Церкви и ради обновления кромсали ее живую плоть. Вторая часть многочисленнее. Это безразличные попы. Им было все равно, при каком архиерее служить, по каким обрядам и кого поминать. Лишь бы место служения давало кусок хлеба. (По слову святителя Димитрия Ростовского, «не ради Иисуса, а ради хлеба куса».) Ну, а третьи – это тот самый знаменитый и отборный мусор, состоящий из развратников, интриганов и карьеристов, на которых негде ставить клеймо. Если присмотреться, то на Украине раскол состоит из тех же категорий деятелей. Вероятно, эти же три категории псевдоцерковных людей были и будут всегда там, где Церковный Корабль окажется в штормовой зоне.

На Украине не происходит ничего нового. С тех пор как была придумана и реализована идея унии, шантаж, обман, подкуп и прямое насилие пускаются в ход раз за разом против тех, кто Бога любит и стремится жить в Духе. Под разговоры о «декоммунизации» украинская власть ведет себя так же, как большевики-атеисты, и даже хуже.

Церковь выстоит: она живет Христом, а над Христом даже смерть не имеет власти

Выстоит ли Церковь? Выстоит. Церковь живет Христом, а над Христом даже смерть не имеет власти, не то что стамбульские бумажки, американские козни и националистическое беснование. Но, очевидно, будет борьба, а с нею – боль, раны и частичные потери. Очень многое будет зависеть от архиереев. Некоторые с удивлением обнаружат, что дело их заключается не столько в том, чтобы важно благословлять двумя руками, сколько в том, чтобы подвижнически защищать и проповедовать веру и беречь народ от адовых челюстей.

«Опасная и завидная высота» – так называл епископское служение святитель Григорий Богослов. «Завидная» – потому что служение сопряжено с великой властью и таким же великим почетом во дни мира. А «опасная» – потому что во дни борьбы епископ – это живая мишень, подвижник веры, наследник отцов и исповедник. Пришла беда – и ты уже не менеджер высокого звена, а кормчий корабля, попавшего в опасность. Кто себя к этому не готовил и чьи пухлые ручки без мозолей не приучены к труду, тот предаст и всю жизнь потом будет придумывать себе оправдания. Таких, слава Богу, в Украинской Церкви пока лишь двое.

Мы ждем реакции Поместных Церквей. Большинство из них пока молчит, хотя происходят вещи, выходящие далеко за рамки всего привычного. Константинополю нужно указать на его законное место и на границы его законных полномочий, и сделать это должны Патриархи лично, Синоды и Соборы православного духовенства по всему миру.

А Русская Церковь должна понимать, что это война против нее и против Самого Господа. Как Донбасс обливается кровью не за личные грехи, а «за себя и за того парня», так и православные на Украине приняли первый сильный удар современного сатанизма. Те из них, кто выстоит, своим закаленным и подвижническим духом всех нас еще за собой поведут.

Не думать, не говорить, не молиться и не примерять на себя происходящее на земле Иова Почаевского и Димитрия Ростовского нельзя. Дело, повторяю, не в юрисдикциях. Дело в том, останется ли Церковь Христа там, где Владимир начал дело христианского обновления Руси, или же ее заменит грубая подделка, чуждая благодати и истины. Именно так стоит вопрос.

Протоиерей Андрей Ткачев
http://www.pravoslavie.ru
     
0
Грузинская церковь уже признает раскольников после нового года.
#253 | Павел Феориев »» | 30.12.2018 15:38
  
0
Если Грузинская церковь признает раскольников.

Если предположить, что ГПЦ пойдет на признание мирянина Думенко в качестве митрополита, то Русская церковь просто обязана будет вспомнить о своих канонических правах на Абхазию и Южную Осетию»


28 декабря 2018 г. Шостацкий В.И. обратился к митрополиту Киевскому Онуфрию с исковым заявлением о восстановлении на работе. Симеон просит суд отменить указ предстоятеля УПЦ (МП) от 17 декабря, которым был уволен от управления Винницкой епархией и запрещен в священнослужении, и восстановить его в митрополичьем сане управляющим Винницкой епархией. Об этом Информационно-просветительскому отделу сообщили в Юридическом отделе УПЦ.
«Если Шостацкий Владимир Иванович хочет вернуться в УПЦ, то почему он не попросит об этом Митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия? – комментирует глава Юридического синодального отдела прот. Александр Бахов. — И, если он считает, что решение руководящего органа Церкви несправедливо, то он имеет право подать апелляцию или просто попроситься принять его обратно. Насколько мне известно, он добровольно вышел из подчинения УПЦ, а решение Священного Синода УПЦ является констатацией факта и соответствующей канонической реакцией на его действия.

«Неужели он думает, что суд вернет ему сан митрополита? Дело в том, что с точки зрения трудового законодательства Шостацкий В.И. не состоял в трудовых отношениях ни с УПЦ, ни с Предстоятелем Церкви, поэтому данный спор не является предметом рассмотрения гражданского судопроизводства, — объяснил протоиерей Александр. — Если еще государственные суды возьмутся решать канонические вопросы и вмешиваться в церковные дела, то это будет катастрофа. Мы уже видим, как законодательная и исполнительная ветви власти вмешиваются в церковные дела — не хватает судебной».

Юрист также отметил, что «в соответствии со ст. 7 закона «О свободе совести и религиозных организациях» религиозные организации на Украине выбирают, назначают и заменяют персонал согласно своим уставам».

А вот как прокомментировал казус Сэмэна священник Виктор Парандюк (тот самый, что в ноябре стал застрельщиком собраний винницкого духовенства, высказавших несогласие с действиями тогда ещё правящего архиерея):

«Уголовное право подразделяет преступления на различные виды и категории: бывают умышленные и неумышленные, лёгкие и тяжкие, общественно опасные и прочие. Глядя на судебный иск В.И. Шостацкого (бывшего митрополита Симеона) и на его требования, я отчётливо вижу и понимаю, что перед нами не просто оступившийся человек, нуждающийся в понимании и милосердии, и не случайно заблудший, требующий вразумления и врачевания. Перед нами предстоит человек, который совершил и продолжает совершать, в духовном смысле, умышленное, заранее спланированное, совершённое по сговору и прямому умыслу, особо тяжкое преступление против Церкви. Именно поэтому мы и не смогли его остановить от этих деяний, ни ”громким криком” в социальных сетях и СМИ, ни священническими собраниями, ни просьбами, ни требованиями. Покается ли? Очень сильно сомневаюсь. И для меня, которого он в своё время рукоположил в священники, всё это видеть особенно тяжело».
#254 | Владимир М.Б. »» | 05.01.2019 08:36
  
0
Подписание томоса Украине патриархом Варфоломей в Стамбуле

Москва. 5 января. INTERFAX.RU - Вселенский патриарх Варфоломей в субботу в патриаршем храме святого Георгия в Стамбуле подписал томос об автокефалии Православной церкви Украины (ПЦУ).

Прямую трансляцию процедуры подписания документа вели украинские телеканалы.
#255 | Павел Феориев »» | 05.01.2019 08:54 | ответ на: #254 ( Владимир М.Б. ) »»
  
1
Что подпапёнок заберёт папе в удел, под прозелитизм и мзду с Украинских храмов никто не сомневался

Смотрел сейчас на телеканале Прямий съезд Стамбульских воров, как радуются ещё двум расколам Сербской патриархии, так там тётка заявила что церковнославянский тоже москальска мова. без коментов.
#256 | Мотря »» | 05.01.2019 11:04
  
0
"Президент Украины Петр Порошенко поблагодарил Константинопольского патриарха Варфоломея за Томос, которого по словам политика украинский народ ждал тысячи лет...

Церемония подписания завершилась пением колядки, криками «Слава Украине!» и бурными аплодисментами прямо в помещении церкви."

Ааа-ха-ха-хааа!..
#257 | Павел Феориев »» | 05.01.2019 13:14
  
1
Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда назвал пресловутый томос «бумагой, не имеющей канонической силы».

«Дорогие друзья! Давайте не будем забывать, что главная тема сейчас для нас, православных христиан, — Рождество Христово! Наша радость о пришествии в мир Спасителя.

Как бы ни пытались некоторые украинские политики с помощью стамбульского Патриарха украсть Рождество у миллионов верных на Украине — оно все равно наступит.

Рождество, а не томос — бумага, являющаяся результатом неуемных политических и личных амбиций. Подписанная в нарушение канонов и потому не обладающая никакой канонической силой. С наступающим Рождеством Христовым!» — пишет Легойда на своём Telegram-канале.

В свою очередь пресс-секретарь Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Александр Волков отметил, что сегодняшним действом Варфоломей «окончательно оторвал себя от мирового православия» и «подписал духовную капитуляцию».

Митрополит Волоколамский Иларион в эфире программы «Церковь и мир» (телеканал «Россия 24») с сожалением констатировал, что 2018 год сопоставим с 1054-м, когда произошел Великий раскол Церкви на православную и католическую.
#258 | Владимир М.Б. »» | 05.01.2019 14:30 | ответ на: #256 ( Мотря ) »»
  
0
Это вы наверно из зависти так ехидно "Ааа-ха-ха-хааа!.."
В РПЦ то Томоса нет, поэтому и завидно. )))

Как откололись от Византийского православия 500лет назад, так и живём, можно сказать, псевдозаконно в расколе.
И почему-то уверены, что Апостолы и мать-церковь на церковнославянском созидалась, а не для Московии придумывалась.
  
#259 | Андрей Рыбак »» | 05.01.2019 14:36 | ответ на: #258 ( Владимир М.Б. ) »»
  
0
Клоунада, да и только. Как не пыжитесь, а Духа то у вас не видно. Бумажки только составлять и подписывать научились. Несчастные.
#260 | Мотря »» | 05.01.2019 16:02 | ответ на: #258 ( Владимир М.Б. ) »»
  
0
Дык, ить, обзавидовалась вся, аж кушать не могу! )))

Владимир, простите. что осмеливаюсь давать Вам оценку, но... достали, чесслово...

Человек Вы умный и знаниями богатый, с предметом "История Церкви" знакомы неплохо, что канонично, что - нет на раз разберётесь, так, шо ж Вы здесь цирк устраиваете? С какой целью сами себя унижаете, якобы, незнанием предмета?

Или, мож, как в математике - пытаетесь доказать "от противного", доводя абсурд до абсолютного абсурда? Тогда - да, всё правильно. ;)
#261 | Владимир М.Б. »» | 05.01.2019 16:46 | ответ на: #260 ( Мотря ) »»
  
2
Ставить оценки - это уже значит осудить в сердце своём, что есть грех непрощенный. )))

На самом деле всё должно в этом мире дойти до полнейшего абсурда, дабы прочувствовалась горькая пилюля всего нашего.

иеромонах Серафим (Роуз)

«Аще забуду тебе, Иерусалиме

Философия абсурда

Нынешний век недаром называют веком абсурда. Поэты и драматурги, живописцы и скульпторы изображают наш мир бессвязным хаосом, а нас самих – бездушными хаотическими частицами. Политика, независимо от направления и оттенка, стала всего лишь ширмой, временно придающей вселенскому развалу жалкое подобие порядка. Борцов за мир и проповедников насилия объединяет абсурдная уверенность, что человечество способно исправить невыносимое положение своими собственными жалкими силами и губительными средствами. Серьезные философы, ученые, государственные и религиозные деятели, либо молчат, прячась за безответственными масками специализации и бюрократии, либо, рассуждая о нашем неустройстве, рекомендуют нам такие убеждения как обветшалый оптимизм «веры в человека», безнадежный стоицизм, иррационализм слепого поиска, или же просто «убеждения» как таковые, самоубийственную веру «во что бы то ни было».

Однако искусство, политика и философия суть всего лишь отражения современности; они абсурдны постольку, поскольку абсурдной стала сама жизнь. У всех в памяти самый страшный пример реального абсурда – гитлеровский «новый порядок», когда свиду вполне нормальный, цивилизованный человек, умелый и тонкий исполнитель музыки Баха (как Гимлер), мог быть в то же время хладнокровным убийцею миллионов, и чередовать инспекции лагерей уничтожения с концертами и художественными выставками. Да и сам Гитлер был воплащенным абсурдом: он взмыл из небытия к мировому господству и канул обратно в небытие за десять с чем-то лет, оставив за собой лишь обломки цивилизации, благодаря одному тому, что он, пустейший из людей, олицетворял пустоту своих современников.

Гитлеровский сюрреализм остался позади, но эпоха абсурда отнюдь не миновала. Мир просто вступил в новую фазу той же самой болезни, до поры не столь бурную. Ясней, чем фашистское евангелие гибели, свидетельствует о нашем нигилизме и растерянности наше новейшее оружие; парализованные невиданным внешним могуществом и внутренним бессилием, мы беспомощны под его грозной сенью. Тем временем неимущие и «угнетенные» всего мира пробуждаются к самосознанию и начинают требовать богатства и власти; имущие же прожигают жизнь в суете, или гибнут от разочарования и скуки, или совершают отчаянные преступления. Кажется, мир раскололся надвое: одни ведут бессмысленную и бесцельную жизнь, не сознавая этого, а другие вполне осознанно идут к безумию и самоубийству.

Нет нужды продолжать список очевидных и типичных примеров. Достаточно сказать, что даже самые вопиющие из них – не более, чем симптомы одной и той же болезни, которая окружает нас на каждом шагу и проникает в самое сердце, если не знать как с нею бороться. Мы живем в эпоху абсурда, когда несовместимые начала сосуществуют бок о бок в пределах одной человеческой души; когда ни в чем не видно смысла; когда исчез цементирующий центр, и мир разваливается по частям. И пусть будни, хоть и в лихорадочной спешке, все же катятся своей чередой, и нам удается жить-поживать как ни в чем не бывало: это возможно лишь потому, что мы не думаем или не хотим задуматься. И недаром – обстановка вокруг не из приятных. Но только тот, кто думает, кто хочет понять подлинный ход вещей под пестрым покровом будней, – только тот способен найти себе хоть какое-то место в этом странном сегодняшнем мире, обнаружить в нем хоть какую-то «норму».

Но наша эпоха не нормальна; поэты, художники и мыслители современного «авангарда», несмотря на все их преувеличения и заблуждения, на нелогичность их аргументов, на вычурность их мировоззрения, правы по крайней мере в одном: с нашим миром происходит что-то угрожающее. Таков первый урок философии абсурда.

Как понять абсурд
Склонность к абсурду в значительной мере характеризует духовное состояние нашего современника; можно узнать много интересного, если суметь разобраться в абсурде. Но тут мы сталкиваемся с очень серьезной трудностью, не преодолев которую мы не сумеем даже начать разговор. Возможно ли в принципе его понять? Становясь предметом изучения, по самой природе своей, абсурд оказывается легкой добычей небрежности и зауми. В этом повинны не только художники, черпающие в нем вдохновение, но и серьезные исследователи, пытающиеся понять и объяснить его. Создается впечатление, что в большинстве работ о современном «экзистенциализме», изобразительном и театральном искусстве, разум и логика совершенно отброшены, а критические стандарты подменены неопределенным «сочувствием», «причастностью» и вне-логическими доводами о «духе времени», «творческом импульсе» и «осознании»; однако это вовсе не доводы, а в лучшем случае – просто размышления, в худшем же – пустословие. Следуя таким путем, мы, быть может, сумеем лучше «оценить» искусство абсурда, но уж никак не понять его. И действительно, абсурд невозможно понять изнутри, пользуясь его собственными средствами; ведь понимание есть нахождение смысла, а смысл и абсурд несовместимы.

Стало быть, если мы хотим понять абсурд, мы должны выбрать точку зрения вовне, дающую смысл самому «пониманию». Только так можно пробраться сквозь дымовую завесу, в которой скрывается абсурд, защищаясь от разумного и последовательного наступления собственными контратаками на логику и разум. Короче говоря, нужно открыто исповедовать веру, противоположную абсурдной, и истину, отрицаемую абсурдом в принципе. Ниже мы увидим, как философия абсурда невольно свидетельствует об этой вере и истине, которые, скажем со всей ясностью, открываются нам в христианстве.

Ведь философия абсурда – не новость; она состоит в отрицании, и от начала до конца определяется тем, что именно подлежит отрицанию. Абсурдное возможно лишь по отношению к чему-либо НЕабсурдному; идея о мировой бессмыслице может прийти в голову только тому, кто веровал в смысл бытия, и в ком вера эта не умерла. Философию абсурда нельзя понять в отрыве от ее христианских корней.

Христианство по существу есть высшее согласие, потому, что Господь Бог, в Ком начало и конец всякого творения, устроил всю вселенную, согласовал все ее части и Самого Себя в ней; всякий христианин, хранящий истиную веру, неизменно видит это согласие вокруг себя и в себе самом. Для исповедующего абсурд все распадается на части, включая его собственную сиюминутную философию; для исповедующего христианство все собрано воедино и согласовано, включая и то, что беспорядочно само по себе. Абсурд с его хаосом оказывается элементом более общей и согласованной картины; если бы это было не так, вряд ли стоило бы о нем говорить.

Другое препятствие на подходах к абсурду состоит в неточности некоторых употребляемых нами понятий. Если мы хотим разобраться в вопросе, мы не можем попросту объявить абсурд противоречием и заблуждением: хотя так оно и есть, но этим он далеко не исчерпывается. Серьезный философ конечно не станет рассматривать его претензий на истину: философия абсурда, с какой стороны к ней не подойди, противоречит сама себе. Чтобы утверждать всеобщую бессмысленность, нужно вкладывать какой-то смысл в саму эту фразу, чем отрицается исходное положение; когда говорят «истины нет», подразумевают истинность этого высказывания, снова себе противореча. Совершенно ясно, что философия абсурда на самом деле никакая не философия; ее тезисы нельзя воспринимать без известной доли воображения и субъективизма. Как мы увидим ниже, она вообще порождена не столько разумом, сколько волей.

Ницше и откровение абсурда
Хотя современное искусство дает нам множество примеров неявного влияния философии абсурда, в работах Ницше она обнаруживается совершенно явно: нужно лишь суметь различить ее. Ницшеанский нигилизм – это тот самый корень, из которого выросло все дерево абсурда. И если Ницше представляет нам саму философию абсурда, то о непредвиденных им зловещих последствиях предупреждает нас его старший современник Достоевский: Ницше был слеп к свету Христовой правды, которая одна способна противостоять абсурдному мировоззрению. Достоевский и Ницше, жившие на рубеже двух миров – умирающего разумного мира Христовой правды, и нового, безумного мира, где этой правде места нет – дают читателю практически все ключи к пониманию абсурдного.

Откровение абсурда после длительного скрытого созревания прорвалось наружу в двух весьма часто цитируемых афоризмах Ницше: «Бог умер», т. е. вера в Бога умерла в наших сердцах, и «истины нет», т. е. мы отказались от богооткровенной истины, на которой когда-то была воздвигнута европейская цивилизация, отказались потому, что потеряли доверие к ней. Оба утверждения совершенно справедливы, применительно к тому, во что со времен Ницше превратилось подавляющее большинство христиан. Это относится к атеистам и сатанистам, открыто и с радостью заявляющих о своем безверии и отвержении истины; в равной мере относится это и к массам обычных людей, попросту утративших способность к восприятию духовного мира, в чем бы эта утрата не выражалась – в безразличии ли к духовной реальности, в столь обычной ныне душевной растерянности и распущенности, или же в той или иной форме псевдо-религии, которая лишь маскирует безразличие и растерянность. И даже на тех, кто, оставаясь в меньшинстве и неуклонно убывая в численности, продолжают исповедовать веру и внутренне, и наружно, для кого мир иной более реален, нежели мир сей – даже на них пала тень этой «смерти Бога», затмив и исказив окружающее.

Ницше в «Воле к власти» дает лаконичное определение нигилизма:

«Что значит нигилизм? – Что высшие ценности теряют цену.

Что цели нет. Что нет ответа на вопрос 'Почему?'».

Короче говоря, все ставится под сомнение. Замечательное постоянство, с которым Отцы Церкви, святые, да и все истинно верующие поверяют у Бога все происходящее внутри них или вовне, усматривают в Нем начало и смысл всякой вещи, видят во всем Его волю – это постоянство и вера, соединявшая некогда человека, общество и весь мир, утеряны нами, и если прежде мы умели найти ответ на наши вопросы у Самого Бога, то теперь они остаются для большинства из нас без ответа.

Разумеется, помимо христианства существуют иные выражения всеобщего смысла и порядка, и иные формы их распада, помимо нигилизма и идеологии абсурда. Эти учения утверждают или, соответственно, отрицают смысл жизни, но лишь в известных границах. Например, последователю традиционной индийской или китайской философии в какой-то мере открыта истина и внутренний мир, из нее происходящий, – но не вся истина, и не тот «мир Божий, превосходяй всяк ум» (Флп.4:7), плод одной лишь абсолютной истины. Отступающий от этой относительной истины и частичного мира теряет многое, но еще не все, как отступник христианин. Потому-то и царит невиданная прежде растерянность в нашем сердце, что мы отступили от закона и истины, открытых нам полностью в самом Христе. Только Бог христианской веры есть одновременно все могущество и вся любовь; только Он завещает нам бессмертие Своей любовью, и, во исполнение завета, Своим могуществом уготовляет нам Царство , где мы можем быть с Ним, в образе Божием, по воскресении из мертвых. И столь недоступен этот Бог и Его завет земному нашему пониманию, что веровавший в Него и отвергнувший Его уже не способен более верить ни во что мало-мальски серьезное. Мир, потерявший такого Бога, и человек, утративший такую надежду, на взгляд претерпевших подобное разочарование, в самом деле вполне абсурдны.

Две фразы – «Бог умер» и «истины нет» – значат в точности одно и то же; это откровения об абсолютной абсурдности мира, в центре которого вместо Бога оказалось ничто. И как раз тут, при основании идеологии абсурда, всего яснее видна его зависимость от отвергаемого им христианства. Христианское учение о «creatio ex nihilo» – о сотворении Богом вселенной не из Себя Самого, не из какой-то прежде существовавшей материи, а из ничего – вызывает, пожалуй, наибольший протест у сторонних критиков. Проповедники же абсурда неосознанно свидетельствуют в пользу этого учения, выворачивая его наизнанку и пародируя его, пытаясь по существу аннигилировать сотворенный мир, вернуть его в то самое состояние небытия, откуда его некогда воззвал Бог. Об этом говорит их тезис о пустоте в центре всех вещей, и подразумеваемая ими в той или иной мере мысль, что нам и нашему миру лучше бы вовсе не существовать. Но наиболее четкую форму эта попытка аннигиляции, эта Бездна в самом сердце идиологии абсурда, принимает в атмосфере абсурдного искусства.

Те, кого можно назвать просто атеистами, – Хэмингуэй, Камю, и многие художники, которые не видят дальше никчемности человеческой жизни в нашем сегодняшнем ее понимании, не стремятся дальше некоего стоицизма, готовности принять неизбежное, – говорят нам о пустоте через чувство скуки, тоски, хотя и тяжелой, но все же переносимой, и вообще через ощущение, что «ничего не может случиться». Но есть и другой тип искусства абсурда, в котором нам открывается гораздо больше: здесь к чувству пустоты добавляются элементы неведомого, ожидания какого-то ужаса, ощущения, что в мире абсурда, где «ничего не может случиться», в то же время «все возможно». В этом искусстве действительность становится кошмаром, и мир превращается в далекую планету, где блуждают люди, не столь безнадежные, сколь растерянные, не уверенные ни в том, где они находятся, ни что их ждет, ни кто они такие – ни в чем, кроме Божьего небытия. Таков странный мир Кафки, Ионеско, в несколько меньшей мере – Беккета, некоторых авангардистских фильмов, как «Прошлый год в Мариенбаде», электронной и прочей «экспериментальной» музыки, сюрреализма во всех его проявлениях, и самой современной живописи и скульптуры, – особенно «религиозного» содержания – где люди представляются созданиями нечеловеческой или демонической природы, появившимися на свет из неведомой бездны. Таков же, надо сказать, был и мир Гитлера, чье царство представляет собой самое совершенное политическое воплощение идеологии абсурда.

Этот странный мир есть не что иное, как осязаемая «смерть Бога». Стоит отметить, что Ницше, впервые заявляя (устами безумца в «Радостной мудрости») о «смерти Бога», описывает и саму атмосферу подобного искусства абсурда:

«Мы убили его (Бога), вы и я! Мы все его убийцы! Но как мы это сделали? Как сумели мы выпить море? Кто дал нам губку, чтоб стереть горизонт? Что мы сделали, когда Земля оторвалась от Солнца? Куда она мчится теперь? Куда мчимся мы? Прочь ото всех Солнц? Не мечемся ли мы без конца? Взад-вперед, туда-сюда, во все стороны? Есть ли еще верх и низ? Не блуждаем ли мы в бесконечном небытии? Не дышит ли на нас пустота? Не становится ли все холоднее? Не сгущается ли ночь, все темней и темней?».

Такова, в самом деле, картина абсурдного мира, мира, где нет ни верха, ни низа, ни добра, ни зла, ни правды, ни лжи, потому что нет больше общепринятой системы отсчета.

Учение о бессмертии
Иная, более личная форма откровения абсурда, содержится в отчаянном возгласе Ивана Карамазова: «Если бессмертия нет, то все позволено.». Для некоторых это звучит как клич освобождения; но тому, кто всерьез думал о смерти, или имел случай сам глубоко прочуствовать неизбежность собственной смерти, лучше знать. В отличие от большинства гуманистов с их вечными уклончивыми рассуждениями, сторонник философии абсурда, хотя и отрицая бессмертие, признает центральное место этого вопроса. К нему можно относиться безразлично только если не стремишся к истине, или если это стремление заслонено чем-то повседневным и обманчивым – удовольствиями, работой, искусством, ученостью – всем тем, что мир с радостью принимает за истину. Весь смысл человеческой жизни зависит от истинности (или ложности) учения о бессмертии.

С точки зрения последователей идеологии абсурда это учение ложное. И потому их мир столь необычен: в нем нет надежды, в нем смерть – верховное божество. Апологеты абсурда, как и апологеты гуманистического стоицизма, видят здесь только «мужество», готовность жить не ожидая «утешения» в загробной жизни; они смотрят свысока на тех, кому требуется небесная «награда» за свои земные дела. По их мнению, нет нужды верить в рай и ад, чтобы «творить добро» в земной жизни. И это звучит вполне убедительно; многие, даже называя себя христианами, готовы отказаться от веры в вечную жизнь ради «экзистенциальной» веры в единый текущий миг.

Такой опаснейший самообман – не что иное, как одна из тысячи масок, за которой прячется лицо смерти: если бы смерть действительно означала конец, никто не смог бы противостоять ее ужасу. Достоевский был совершенно прав, давая бессмертию центральное место в своем христианском мировоззрении. Если земная жизнь человека неизбежно завершается небытием, то все дела его в полном смысле слова несущественны: они не приносят результатов. Тогда и разговоры о «жизни во всей ее полноте» лишаются основания и смысла. Совершенно справедливо, что «если бессмертия нет», то мир абсурден и «все позволено», иначе говоря, ничего и не стоит делать; смертный прах не только душит всякую радость, но и осушает всякие слезы – о чем, собственно, плакать? Такому миру и в самом деле лучше бы не стоять вовсе.

Ничто – ни любовь, ни добро, ни святость – не имеет ни ценности, ни даже смысла, если жизнь не продолжается за своими земными пределами. Тот, кто намеревается «творить добро» лишь в этих пределах, не понимает, что данная фраза пародирует христианское понятие о Добре, простирающемся в вечность. Только если мы бессмертны, и только если будущий мир таков, как Бог открыл Своему избранному народу, лишь тогда наши дела приобретают смысл и значение, потому что любой наш поступок есть доброе или злое семя, прорастающее уже в этой жизни, но не приносящее плодов вплоть до жизни будущей. Верящим, напротив, что добродетель начинается и кончается на земле, остается всего лишь шаг до тех, кто отрицает добродетель как таковую; о том, как просто сделать подобный шаг, красноречиво свидетельствует все наше столетие. Тем более, что это вполне логический шаг.

В известном смысле разочарование лучше, чем самообман. Само по себе разочарование может быть причиной самоубийства или безумия; но может оно привести и к отрезвлению. Пять с лишним сот лет Европа обманывает себя, стремясь к царству гуманизма, либерализма и будто бы христианских принципов, отходя в то же время все дальше и дальше от истины христианского вероучения. Этот путь привел к идеологии абсурда – прямому следствию попыток смазать и затмить христианскую истину, приспособить ее к новым, земным, гуманистическим принципам. Идеология абсурда снова доказывает, что истина эта абсолютна и непреложна: если не она – то истины нет вообще. А ежели истины нет, ежели мы не должны принимать Христово учение безоговорочно и буквально, ежели Бог умер, ежели нет бессмертия, то существует только видимый нами мир, который абсурден, который есть ад.

Гуманизм и идеология абсурда
Таким образом, абсурдное миропонимание сложилось в результате некоторого прозрения: оно развивает гуманистическую и либеральную мысль в том направлении, которое гуманисты увидеть не смогли. Идеология абсурда – не просто случайный иррационализм, а плод европейской цивилизации, сотни лет сеявшей семена затмения и предательства Христовой правды.

Ошибкой будет, однако, вслед за апологетами абсурда преувеличивать значение данного факта и рассматривать эту идеологию, вместе с породившим ее нигилизмом, как некий поворот, или возврат к доселе забытым истинам, к более глубокому мировоззрению. Бесспорно, она лучше отражает отрицательные и злые стороны человеческой природы и самой жизни, но от этого мало проку по сравнению с теми фундаментальными заблуждениями, которые она разделяет с гуманизмом. Оба учения равно далеки от Бога, в Ком только и есть смысл мироздания; ни то, ни другое, соответственно, не имеет ничего общего с духовной жизнью и духовным опытом, которые происходят непосредственно от Самого Бога. Значит, ни тому, ни другому не ведомы истинные масштабы происходящего в мире и в душе человека, и оба, следовательно, разделяют крайне упрощенный взгляд на мир и в особенности на человеческую природу.

В принципе они не так уж далеки друг от друга: идеология абсурда по существу есть разочарованный, но не раскаявшийся гуманизм. Можно сказать, что наступила последняя фаза его диалектического развития в направлении от христианской истины, фаза, на которой гуманизм, следуя своей внутренней логике, и реализуя все последствия своего первоначального предательства этой истины, обращается в собственное отрицание и становится своим кошмарным двойником, гуманизмом наизнанку. Бесчеловечный абсурдный мир, – хоть он и может показаться нездешним и диким, – это все тот же одномерный мир гуманиста, который выглядит «таинственным» за счет разных трюков и самообмана; это пародия на реальный, истинный мир христианина, действительно таинственный мир, содержащий высоты и глубины, немыслимые ни в абсурдном, ни в гуманистическом контексте.

Если на интеллектуальном уровне эти две доктрины и различаются своими принципами и следствиями, то в более глубоком смысле они едины: в них воплощена одна и та же воля, воля к уничтожению христианского Бога и того порядка, который Он установил в мире. Такое утверждение может показаться странным, если проникнуться состраданием к «трагедии» нашего современника, и особенно если прислушаться к рассуждениям определенных апологетов абсурда о неких якобы научных «открытиях», о столетии войн и революций, вызвавшем вполне естественное разочарование, одним словом – о «духе века сего», который как будто исключает всякую философию, кроме философии абсурда. Мироздание, заявляют они, потеряло смысл, Бог умер, непонятно как и почему, и единственное, что нам остается – принять этот факт и смириться с ним. Однако более внимательные и информированные апологеты абсурда имеют иной взгляд на вещи. Бог не просто умер, говорит Ницше, это люди его убили; Ионеско же в своем эссе о Кафке отмечает, что «если у нас больше нет путеводной нити (в лабиринте жизни), значит, она нам больше не нужна. Отсюда наше ощущение вины, страха, абсурдности истории».

Действительно, неясное ощущение вины – это единственное, что напоминает современнику о его собственном участии в своей незавидной судьбе. Но на самом деле человек, конечно, причастен, и рассуждения о фатализме ничем не обоснованы. Современная наука здесь совершенно не при чем: сама по себе она не только не безразлична, но с необходимостью враждебна идее абсурда, и те, кто пытаются использовать ее для проповеди иррационализма, попросту себя обманывают. То же можно сказать и о фаталистических выводах из тезиса о неизбежности подчинения человека «духу века сего»: он опровергается опытом любого христианина, достойного называться этим именем, потому что христианская жизнь не может быть ничем иным, как только борьбой против духа любого века, ради самой вечности.

Сторонник абсурда, оказывается, черпает свой фатализм не в знании, не в необходимости, но в слепой вере. Разумеется, он не сознается в этом: ведь вера свидетельствует против детерминизма. Есть у него, однако, и нечто другое, заложенное еще глубже веры, о чем он еще с меньшей охотой станет говорить. Речь идет о воле; ведь направление человеческой воли главным образом определяет его веру и основанное на ней мировоззрение. Христианину, располагающему согласованным учением о природе человека, и потому способному различать его сокровенные мотивы, видна та принципиальная ответственность, которую сторонник абсурда с его полным разочарования мировоззрением предпочитает отрицать. Он не пассивная «жертва» своего века или современного образа мыслей; он – активный, хоть подчас и растерянный, участник грандиозного восстания на Бога. Идеология абсурда – это, в первую очередь, вовсе не интеллектуальное течение, не чистый атеизм, не голое утверждение, что Бога нет (хотя она может принимать и такие формы) , а волевой акт, анти-теизм (этот термин Прудон применял к своей программе, а Де Любак в «Драме атеистического гуманизма» видел в нем ключ к пониманию революционеров вообще), борьба против Бога и Божественного порядка вещей. Ее последователи этого не поймут: питаясь самообманом, они не могут и не хотят мыслить логически. Никто (кроме самого Сатаны, родоначальника абсурда) не отвергнет Бога и не откажется от своего истинного счастья, вполне отдавая себе отчет в происходящем; но в сокровенной глубине души каждого из них лежит исконный отказ от Бога. Именно здесь – источник всего того абсурда и хаоса, которыми знаменуется нынешний век.

Если вам кажется, что те или иные явления абсурдного искусства, где усматривается отчаянная тревога и правдивое свидетельство о нашем безбожном мире, все же заслуживают доброго к себе отношения и сочувствия, давайте не будем забывать о том, до какой степени заодно это искусство с этим миром; не будем упускать из виду, что его успех, его способность задеть во многих чувствительную струну, объясняется его заблуждениями, неправдами, слепотой и извращенной волей, в равной мере присущими его предмету – нашему никчемному веку. Чтобы преодолеть абсурд, недостаточно, к сожалению, ни благих намерений, ни отчаянных страданий, ни высочайшего художественного «гения». Одна только правда ведет за пределы абсурда, а ее-то как раз и нет ни в современном искусстве, ни в мире; ее-то отвергают со всей решительностью и те, кто осознанно проповедуют абсурд, и те, кто бессознательно влачат абсурдную жизнь.

«Будете яко бози» (Быт.3:5)
Подведем итог нашей диагностике абсурдного: это образ жизни и мировоззрение тех, кто не может или не желает более признавать Бога началом, целью и высшим смыслом жизни; кто, следовательно, не верит в Его Откровение во Иисусе Христе и отвергает Его вечное Царство, уготованное верующим и послушным Ему; и кому остается обвинять лишь самих себя за свое неверие. Но что же именно вызывает эту болезнь? Не говоря об исторических и психологических факторах, влияние которых в любом случае второстепенно, какова ее истинная, духовная причина? Если абсурдная идеология – такое великое зло, как нам представляется, то она никого к себе не привлечет: зло само по себе не имеет положительной ценности и обязательно должно маскироваться под видом добра. Если до сих пор мы описывали отрицательную сторону идеологии абсурда, безумный, хаотический мир нашего современника, обратимся теперь к положительной стороне и разберемся, во что верят и на что надеются ее последователи.

Ведь совершенно ясно, что им не нравится абсурдность мироздания; они признают ее, но не желают с ней мириться, и их искусство и философия сводятся, по существу, к попыткам ее преодолеть. Как сказал Ионеско (говоря, по-видимому, за всех), «обличать абсурд – значит утверждать возможность неабсурда», прибавляя, что он «постоянно ищет просвета, откровения». Эта атмосфера ожидания, которая отмечалась выше в некоторых произведениях абсурдного искусства, есть не что иное, как образ переживаний современника, одинокого и разочарованного, но все-таки не потерявшего надежды на что-то неясное, неизвестное, которое вдруг откроется ему и вернет его жизни и смысл, и цель. Даже в отчаянии мы не можем обойтись без хоть какой-то надежды, даже если «доказано», что надеяться не на что.

Но это означает, что небытие, предполагаемый центр абсурдного мира, уже не сама суть болезни, а всего лишь ее грозный симптом. Суть же – это вера в нечто, чего ждут, но точно не знают, что именно; это «Годо», неопределенный и неявный участник произведений абсурдного искусства; это таинственное нечто, которое способно снова дать жизни некий смысл.

И если современное искусство абсурда свидетельствует об этом достаточно туманно, то стоявшие у его истоков «предсказатели» Ницше и Достоевский выводят ясное следствие из откровения абсурда. «Все боги умерли», – говорит Заратустра, – «и мы хотим теперь, чтоб жил Сверхчеловек». Безумец у Ницше так говорит о богоубийстве: «Не слишком ли мы много на себя берем? Не нужно ли нам самим стать богами, просто чтоб это выглядело нам по плечу?» А Кириллов в «Бесах» знает, что «если нет Бога, то я Бог».

Обитатели рая поддались на соблазн змея «будете яко бози» (Быт.3:5), положив начало греху и всем бедам рода человеческого. С тех пор и до сих пор дьявол соблазняет нас одним и тем же идолом собственного «Я», которого Ницше называет Сверхчеловеком, а Достоевский – Человекобогом; если отказаться от истинного Бога, то остается служить только этому идолу. Нам дана свобода, чтобы сделать выбор между истинным Богом и самим собою, между путем истинного обожествления, на котором мы смиряем и распинаем себя в жизни сей, чтобы воскреснуть и возвыситься к Богу в вечности, и ложным путем самообожествления, ведущим к сиюминутному возвышению, а затем – в бездну.

В конечном итоге нам открыты лишь эти две возможности, которые дают начало двум царствам – Царству Божию и Царству Человеческому. В этой жизни лишь вера позволяет различить их, но в жизни будущей они разделятся как рай и преисподняя. Вполне понятно, куда относится современная цивилизация с ее прометеевской программой строительства земного царства наперекор Богу; этот вопрос, ясный и для мыслителей прошлого, у Ницше не оставляет ни малейших сомнений. Заповедь «ты должен» устарела, говорит Заратустра; новая заповедь – «я хочу». И в сатанинской логике Кириллова «атрибут божества моего – Своеволие». Новая, еще не полностью раскрывшаяся религия идет на смену христианству, которому современность, как ей кажется, нанесла последний решающий удар: эта религия – целиком и полностью культ своего собственного «Я».

Такова цель идеологии абсурда, как и прочего бесполезного экспериментаторства. Абсурд – это всего лишь фаза современной прометеевской программы, когда появились колебания, сомнения и легкий привкус неминуемого дьявольского хаоса. Но если абсурдное мировоззрение заключает в себя меньше самоуверенности и больше страха, нежели гуманизм, оно разделяет гуманистическую веру в истинность избранного нашей цивилизацией пути, и , несмотря на свои сомнения, сохраняет гуманистическую надежду – надежду не на Бога и Его Царство, а на человека и его Вавилонскую Башню.

Идеология абсурда и культ собственной личности
Гитлер с его верой в арийского Сверхчеловека дает нам крайний пример царства самопоклонения; другую крайность представляет коммунизм, где роль Сверхчеловека отведена коллективу, и самопоклонение выглядит как забота о ближнем. Но как фашизм, так и коммунизм, – чей фантастический успех можно призвать в свидетели, – это всего лишь крайние формы одной и той же идеологии, которую ныне исповедует весь мир, кроме, конечно, тех, кто открыто и безоговорочно принимает Христа и Его Правду. Разве не об этом говорит могучий порыв всех народов к «новой эре», когда переменится лицо земли и будет завоеван космос, когда наш мир, со времен грехопадения бывший уделом печали и слез, должен стать уделом счастья и радости, истинным раем на земле? Посмотрите: человек, освобожденный от Бога, в Которого он не верует даже исповедуя Его на словах, ставит себя на Его место, видит себя полновластным хозяином своей судьбы и творцом «нового мира», облекая свою веру в форму самодельной «новой религии», где гордость почитается вместо смирения, ученость вместо молитвы, укрощение природы вместо укрощения страстей, животный смех вместо слез покаяния.

К новому культу самопоклонения указывает путь идеология абсурда, пусть не всегда ставя это себе целью, но определенно приводя к такому результату. Герой абсурдного искусства заключен в себе самом, как в темнице, оторван от других людей, неспособен на человеческие чувства и отношения; в нем нет любви, в нем только ненависть, насилие, ужас и тоска, потому что, лишившись Бога, он лишается и всего, что есть в нем человеческого – образа Божия. И ожидаемое им откровение, которое должно избавить его от абсурда, никак не может быть христианским: единственное, с чем согласны все проповедники абсурда, это безусловный отказ от христианского ответа. Они способны принять только «новое» откровение. Один из персонажей пьесы Беккета говорит о богоподобном Годо: «Страшно интересно узнать, что он нам предложит. А тогда уж решим, согласиться нам, или нет». Если в христианстве, где все сверяется с Христом, прежняя личность с ее самоволием должна быть истреблена, и рождена новая, верная Христу и Его воле, то духовный космос «Годо» вращается именно вокруг прежней личности, и даже грядущее божество предстает здесь как некий коммивояжер, пытающийся сбыть свой товар избалованному самовлюбленному покупателю. Те, кто сегодня «в ожидании Годо», – который, возможно, равнозначен Антихристу, – надеются, что он успокоит им совесть и вернет самопоклонению вкус и смысл; иными словами, что он отменит наложенные Богом запреты и окончательно докажет их несостоятельность. Ницшеанский Сверхчеловек – это наш современник, утративший чувство вины в порыве воодушевления земным лже-мистицизмом, культом земных богов.

Чем же все это окончится? Ницше и современные оптимисты видят впереди зарю нового времени, начало «истории, превосходящей любую историю прошлого». То же утверждает и коммунистическая доктрина; но коммунистическая перестройка мира не способна на большее, чем систематизированный абсурд бесперебойного, но бесцельного механизма. Достоевский, знавший истинного Бога, был ближе к действительности. Маниакальный двойник Заратустры, Кириллов должен покончить с собой, чтоб доказать, что он – Бог; Иван Карамазов, мучимый теми же идеями, кончает безумием, как, впрочем, и сам Ницше; Шигалев (в «Бесах»), первым разработавший совершенную общественную организацию человечества, находит необходимым обречь девять десятых на полное рабство, с тем чтобы дать одной десятой абсолютную свободу, что впоследствии и претворили в жизнь большевицкие и фашистские сверхчеловеки. Безумие, самоубийство, рабство, гибель и истребление – вот результаты заносчивой философии, проповедующей смерть Бога и прихоть Сверхчеловека; недаром эти темы столь важны для искусства абсурда.

Многие соглашаются с Ионеско, что путь за пределы абсурда и нигилизма в некий новый мир смысла и порядка может быть найден через тщательное исследование нашего места в сегодняшнем абсурдном мире и новых возможностей, которые открываются перед нами; это общая надежда мировоззрений абсурда, гуманизма, а также и коммунизма, когда коммунизм сможет избавиться от иллюзий (если такое вообще возможно). Надежда эта неосновательная, но, в некотором смысле, реалистичная. Ведь Сатана, подобно обезьяне, повторяет Бога; и если абсолютное, Божественное согласие разрушено, и нет больше надежды, что Сам Бог восстановит его, то Сатана может предложить вполне привлекательное псевдо-согласие собственного производства.

Неудивительно, что серьезные и ответственные христианские мыслители нашего времени, не принимающие ни облегченного оптимизма, ни облегченного пессимизма, обращаются к учению, некогда повсеместно принятому на Западе, но почти забытому за последние несколько сот лет под воздействием философии просвещения и прогресса (ср. Джозеф Пипер «В конце времен»; Генрих Шлиер «Начальства и власть в Новом Завете»; и еще прежде них, кардинал Ньюман). Это учение об Антихристе, странном гуманистическом правителе мира в конце времен, который как будто бы вывернет наизнанку всю вселенную, представляя тьму светом, зло – добром, рабство – свободой и хаос – порядком; он воплощает всю философию абсурда и саму идею Человекобога, потому что он будет поклоняться только себе и называть себя Богом. Мы не можем, однако, идти здесь далее упоминания об этом учении и указания на его тесную связь с сатанинским хаосом философии абсурда.

Но что еще более существенно, чем историческая кульминация абсурда, будь то царство самого Антихриста или кого-то из его предшественников, так это его сверх-историческое следствие, а именно ад. Ведь абсурдная идеология есть не что иное, как вторжение ада в наш мир; она извещает нас о реальности, которой мы так упорно избегаем. Но те, кто пытаются уйти от этой реальности, только крепче привязываются к ней: в наш век, когда люди впервые перестали верить в ад, адский дух воплощен полней чем когда-либо.

Почему не верят в ад? Потому что не верят в Царство Небесное, не верят в жизнь и в Бога жизни, находят Божье творение абсурдным и думают, что лучше бы его не было. Старец Зосима в «Братьях Карамазовых» говорит о таких:

«О, есть и во аде пребывающие гордыми и свирепыми. . . Ибо сами прокляли себя, прокляв Бога и жизнь. Бога живого без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было Бога жизни, чтоб уничтожил Себя Бог, и все создание Свое. И будут гореть в огне гнева своего вечно, жаждать смерти и небытия. Но не получат смерти. . .»

Таковы, конечно, крайние нигилисты; но они отличаются не качественно, а только количественно от тех, в ком меньше ярости, в ком абсурд и проклятие не столь явственны, и даже от тех, кто, называя себя христианами, не стремится всем сердцем к Царствию Небесному, а если и думают о нем, то лишь как о тенистой обители покоя или сна. Ад становится ответом и результатом для всех, верящих в смерть вместо жизни, в сей мир вместо мира грядущего, в самого себя вместо Бога; для всех тех, одним словом, кто в глубине души принимает философию абсурда. В этом-то и состоит великая правда христианства, открытая Достоевскому и скрытая от Ницше, опровергающая и нигилизм, и абсурд: ВСЕ СОГЛАСОВАНО И ОСМЫСЛЕННО, НИЧТО НЕ ИСЧЕЗАЕТ БЕЗ СЛЕДА. Последнее и страшное доказательство тому дает адское пламя: всякая тварь, волей или неволей, свидетельствует об окончательном смысле бытия. Этот смысл в Божией любви, которая не исчезает даже в аду и терзает тех, кто ее отверг.

Сходным образом и абсурд представляет собой отрицательную сторону положительной реальности. Элемент бессмыслицы и хаоса безусловно присутствует в нашем мире, потому что весь мир рухнул при грехопадении; таким образом, философия абсурда базируется не исключительно на лжи, но на обманчивой полуправде. Но когда Камю определяет абсурд как результат столкновения потребности смысла в человеке и отсутствия смысла в мире, когда он рисует человека невинной жертвой и возлагает ответственность на мир, то он, подобно всем прочим проповедникам абсурда, раздувает частный факт до целого искаженного мировоззрения, и в слепоте своей приходит к полному отрицанию истины. Абсурд, по существу, это не внешнее, а внутреннее явление; не в мире, но в самом человеке исчезает смысл и согласие.

Однако если последователь абсурдной идеологии виноват в неспособности или даже в нежелании видеть правду, то христианин еще больше виноват тем, что не ведет осмысленную, праведную жизнь, жизнь во Христе. Отступления христиан от правды в мыслях, на словах и на деле открыли дорогу для триумфа абсурда, Сатаны и Антихриста. Нынешний век абсурда – справедливое воздаяние христианам, оставившим Христа.

Нужно снова стать христианами
И здесь, у истоков абсурда, мы находим единственное средство против него: нужно снова стать христианами. Камю был совершенно прав, утверждая, что «приходится выбирать между чудесами и абсурдом». В этом отношении христианство и абсурд в равной мере противостоят рационализму и гуманизму, ограничивающим действительность рамками доступного человеческому разуму. В самом деле, требуется выбрать между чудесным, христианским мировоззрением, которое в центре своем содержит Бога и ведет к вечному Царствию Небесному, и абсурдным, сатанинским мировоззрением, построенным вокруг собственной падшей личности и ведущим прямо в ад, как в этой жизни, так и в будущей.

Нужно снова стать христианами. Совершенно бесполезно, более того, абсурдно, говорить о каких бы то ни было общественных реформах, об изменении исторического пути, о преодолении века абсурда, если мы не имеем в сердце Христа; а если мы имеем в сердце Христа, все прочее уже второстепенно.

Возможно за веком абсурда откроется некий новый век; но вероятнее всего, – и христиане должны быть к этому готовы, – что не откроется, и наш век окажется в самом деле последним. И тогда, быть может, последнее и решающее свидетельство ему христиане принесут своей мученической кровью.

Но ведь это причина для радости, а никак не для отчаяния. Ибо христианин не надеется на этот мир и земные царства; его надежда совершенно абсурдна для них. Его надежда – Царствие Божие, еже несть от мира сего.
#262 | Владимир М.Б. »» | 05.01.2019 16:46 | ответ на: #259 ( Андрей Рыбак ) »»
  
0
Есть и такое мнение

заметка
#263 | Павел Феориев »» | 05.01.2019 17:26 | ответ на: #258 ( Владимир М.Б. ) »»
  
0
Со Стамбула есть справка, гордынно, что дальше?
Наверно исперва благодать польётся на церковь василевса Вальцмана и все кохать Христа Iисуса станут, а не мадернови трусики с Европ?
На коем языке топерва Службу приносить станете?
#265 | Павел Феориев »» | 06.01.2019 19:21
  
0
"Опубликован текст томоса Варфоломея. Поздравляю сторонников автокефалии! Вы получили то, чего хотели.

1) ПЦУ не будет иметь право создавать зарубежные епархии и приходы.

2) Подконтрольная территория ПЦУ ограничивается только Украиной.

3) Все существующие епархии и приходы в других странах (ранее "УПЦ КП" и "УАПЦ") отныне подчиняются Константинополю.

4) Константинополь будет высшей инстанцией в разрешении споров внутри ПЦУ.

5) Устав ПЦУ должен отвечать положениям томоса.

6) Автокефальная церковь Украины, согласно Томосу, признает своей главой Константинопольский престол.

7) ПЦУ обязана принимать участие во всех совещаниях, которые проводятся под эгидой Фанара и на которых рассматриваются важные вопросы церковной жизни.

8) ПЦУ будет получать миро от Константинополя для проявления духовного единства с Фанаром.

9) Для решения важных вопросов канонического, догматического, церковного характера главе ПЦУ следует обращаться к патриарху Константинополя.

10) В томосе заявлены права Константинополя на экзархат (!) и ставропигии в Украине.

Отличная автокефалия, товарищи!"
  
#266 | Троицкий Рувим »» | 06.01.2019 20:34 | ответ на: #265 ( Павел Феориев ) »»
  
-13
#267 | Павел Феориев »» | 07.01.2019 05:42 | ответ на: #266 ( Троицкий Рувим ) »»
  
1
«Часть монастырей и храмов переходит в прямое управление Константинополем, а все остальные попадают в жёсткую зависимость и ограничение церковных прав. Даже сами священники, которые вошли в новую структуру, говорят о рейдерском захвате. У этого мероприятия цели политические, поэтому, по мнению светского руководства, можно пойти на подобное поражение в церковных правах»

Продались, предали Подножие Божие,ведомые печеньками самостийными.
  
#268 | Троицкий Рувим »» | 07.01.2019 05:51 | ответ на: #267 ( Павел Феориев ) »»
  
-13
Преподобный Серафим Саровский Дивеевский Чудотворец
Совершенно удивительный случай произошел с рабой Божьей Ольгой накануне референдума о включении Севастополя в состав России.

«15 марта 2014 года, в день празднования «Державной » иконы Божией Матери, судьба привела меня в Четвертый удел Пресвятой Богородицы — Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь. Приехала я в обитель не по своей воле, а по велению батюшки Серафима Саровского», — открывает тайну паломница и далее описывает свои молитвенные переживания в монастырском музее.

«Постепенно я стала погружаться в самозабвенное состояние. Сестра поняла, что меня надо оставить одну.
Не помню, долго ли, коротко ли молилась я батюшке, спрашивая, зачем он меня призвал в свою обитель.
Наступил момент, и прозвучал внутри меня голос старца:

— Князь Владимир умолил Господа, чтобы Россия праздновала его тысячелетие на Херсонесе.
— А в Киеве? — спросила я.
— В Киеве бесы.
— А в Лавре?
— В Лавре мертвые — живые, а живые — мертвые.
— Что же делать?
— Благословляю рыть канавку*, как здесь вырыли сестры. Место Богородица укажет. Иначе не спасутся.
Я вышла из кельи преподобного Серафима. Сестра, внимательно посмотрев мне в глаза, спросила:
— Откуда вы приехали?
— Из Севастополя.
— Тогда всё понятно».

Таким образом, приходит к сакраментальному выводу автор, «все это задумано было не на земле только, а и на небе, не людьми, а сонмом святых, в земле Русской просиявших».
_________
*"рыть канавку": Полагаю, что преподобный Серафим имел в виду - Творить Непрестанную Молитву Пречистой Богородице.
  
#269 | Андрей Рыбак »» | 07.01.2019 07:16 | ответ на: #265 ( Павел Феориев ) »»
  
-1
А что - это получше чем раскольники всех мастей. Главное, чтобы УПЦ сюда не затащили
     
-13

Думается мне, что в сложившейся неординарной и даже экстремальной ситуации, нам, Благословенные Братия и Сестры, Предоставлена Возможность Молитвенного Предстательства о Спасении Всех Православных Христиан, от мала, до велика. Верую, что Всесильное Заступничество Царицы Небесной и Всех Святых Пред Богом, только и Могут Приклонить Милость Божию к заплутавшим (включая церковных иерархов) людям Земли.

Ибо едва ли мы сможем быть Оправданы Богом, если погрязнем в междоусобных разборках, и упустим Счастливую Возможность Творения Дел Милосердия и Любви (включая Молитву Веры).

Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU