Иеросхимонах Амфилохий (Трубчанинов). Крестик (из сборника рассказов «Сила Креста Христова»)

Иеросхимонах Амфилохий (Трубчанинов). Крестик (из сборника рассказов «Сила Креста Христова»)

Около 2000 человек молились на отпевании схииеромонаха Амфилохия (Трубчанинова) 25 января 2011 года. Отпевали батюшку в кафедральном соборе г. Белая Церковь два епископа и более 20 священников. На территории собора о.Амфилохия и похоронили.

Схииеромонах Амфилохий (Николай Федорович Трубчанинов) почил о Господе 23 января 2011 года. Старец прожил 93 года и был самым старшим клириком Белоцерковской епархии. Кто знал батюшку, отмечают его необыкновенное терпение и искреннюю любовь к людям. Все, кто приходил к батюшке, получали указание, совет или поддержку в своих жизненных проблемах. Старец длительное время болел, но никогда не роптал, оставаясь верным Богу и Его Святой Церкви.

О жизненном пути и духовном наследии старца можно подробнее прочитать на специальном сайте «Иеросхимонах Амфилохий». Мы же предлагаем читателям несколько рассказов старца из его книги «Сила Креста Христова».

Что довелось пережить, как Господь вел сквозь испытания и трудности любимое Свое чадо ко спасению - в нынешнем рассказе «Крестик».

***

...Попрощались с земляком со слезами. Жить оставалось два-три часа. По другим больным было известно. Когда развернул бумажку и увидел свой крестик, я как закричу: «Господи, я Тебя оставил, а Ты со мной!..»

***

Господь вечен, а «человек, яко трава дние его, яко цвет сельный, тако оцветет» (Пс.102,15). Всякое тело тленно, но безсмертна душа. Бог хочет всем спастись, каждой душе, и моей тоже.

А было это так...

Еще до армии играл я на баяне. Это как забава. Мама верующая была. Она слезы проливала над тем, что я по великим церковным праздникам то на сцене играл, то на свадьбах. И напивался до безумия.

Привезут меня домой - мама опять в плач. Для ее утешения я носил крестик, а дух тайной злобы ненавидит тех, кто при кресте. Когда иду куда-нибудь играть, меня совесть мучает: танцы-то, песни - развратные. И перед игрой я крестик снимал, тайно. Становилось как будто хорошо.

Подошло время войны, сорок первый год. Меня призвали в армию. Я собрался, а мама спрашивает:

- А крестик твой где?
- Зачем он мне? Он мне не нужен.
- Как не нужен? - заплакала мама.

Я не послушал маму и ушел без креста на сборный пункт, около сельсовета. Стали подходить подводы, нас было много. Приходит мама вместе с крестной. И только объявили: «Занимайте места!» - крестная как меня схватила, целует, плачет:

- Ты ж мой сыночек, ты ж идешь на войну, может, раненый будешь или больной... Что я тебе дам? Я же твоя крестная. Вот, возьми крестик.

Тут я не отказался. Крестик аккуратненько был завернут в бумажечку, я и положил его в кошелек.

Повезли нас за границу, в Персию. Окончил там школу младших командиров. Про крестик я и забыл, он мне был и не нужен.

В армии я тоже объявился баянистом. Начались репетиции, со службы отпускали раньше. И вдруг я заболел, мигом. Эта болезнь не только меня посетила, многих.

Дня через два меня из палаты на носилках перенесли в изолятор и дали кислородную подушку. И вот, приходит ко мне сослуживец из нашего района, с Никополя.

- Хорошо, - говорю, - что ты пришел, я уже кончаюсь в этой жизни.

Отдаю ему адреса, фотографии. А про крестик забыл. И вдруг из кошелька выпадает бумажный сверточек. Я ни ему, и никому не сказал, спрятал его.

Попрощались с земляком со слезами. Жить оставалось два-три часа. По другим больным было известно.

Когда развернул бумажку и увидел свой крестик, я как закричу:

- Господи, я Тебя оставил, а Ты со мной!

Начал плакать, целовать крестик. Надел на шею и опять целую. И будто слышу голос крестной: «Ты ж больной, обращайся к Нему с верой».

Я прошу:

- Господи, исцели меня!

Соседи по палате смотрят на меня и говорят:

- Уже и этот доходит, конец ему.

Со слезами опять кричу:

- Я Тебя оставил и от Тебя отказался, прости и исцели!

Ребята насмехаются:

- Кончается...

А я уснул. Крестик как взял в рот, целуя, так он у меня там и остался. До подушки с кислородом так и не касаюсь.

Утром просыпаюсь, смотрю, тех, кто лежал со мной, уже нет, вынесли... Приходит врач. Нас двое. Сосед мой тоже жив. Может, для свидетельства Господь оставил его.

У меня болезнь прошла, чувствую себя здоровым. И захотелось воды. А живот у меня был страшный, как большой надутый пузырь. Дали попить. Подошли еще врачи и удивляются: как же так?..

А сосед и говорит:

- У него вчера был друг и какую-то железячку ему дал. Так он с ней и уснул.

Я поворачиваюсь:

- Не железячка, а крестик.

Врачи просят:

- Анну-ка, покажи, какой крестик?

Посмотрели - и тоже: это не железячка, и взяли меня сразу из изолятора в общую палату. Вскоре я укрепился. Мне диету давали. Отваривали рис, несоленый, и пол стаканчика отвара три раза в день пил. И потом манную кашу. С едой у нас было хорошо. Мы в Персии были, недалеко от горы Арарат, которая на турецкой земле. Как объясняли нам на политзанятиях, еще в двадцать втором году мы заключили с Персией договор. В случае какой угрозы для Кавказа мы можем в Персии на границе держать свои войска, а не доверяться персидским воинам.

***

Когда выздоровел, вернулся в свой полк. И снова заступил на службу. А тут прислали нам нового лейтенанта, молодого. И вот как-то в перерыве слышу:

- Командира первого отделения ко мне!

Я подхожу, по-военному докладываю. Он как-то нелюдимо на меня посмотрел - и сразу:
- Ты что, с крестом?!
- Да, - отвечаю я.
- Ану, покажи!
Я вынул крестик из-под гимнастерки, а он схватил - я ж не ожидал - и сорвал его. У самого пена со рта, такой страшный сделался. Я, конечно, бессильный был - что я? С ним сражаться буду? Я только сказал:

- Если крест снять, то зачем воевать? Мне нечего защищать.

А когда сдавались дивизиями, и Сталин издал строгий приказ: за невыполнение приказа командира наказание вплоть до расстрела на месте. Но снятие креста не является же признаком военного значения? И говорю, что этот приказ не выполню. Он вынул пистолет, и хотел выстрелить, но тут ребята за меня заступились. Выхватили у него пистолет и сказали:

- Мы сейчас пойдем к начальнику особого отдела и доложим, что ты хотел застрелить нашего товарища!
Так он упал перед ними на колени:
- Не доносите, не доносите...
- А за что ты хотел его пристрелить?
- Я не могу на него смотреть, - отвечает.

Оказалось, что он некрещеный. А мне приказывает:

- Иди по начальству и докладывай, что я не допускаю тебя до занятий, так как ты не выполнил моего приказа. Начинай с командира взвода.

Я надел крестик и пошел. Беру свою винтовку, так как она за мной числится. А он кричит:

- Ты не имеешь права брать оружие!

Ну и ладно. Прихожу в военный городок и пошел по инстанциям, говорю всем: любой приказ военного значения выполню, а этот не буду. В ответ слышу:

- Да что с ним нянькаться, да за угол завести и шлепнуть.

Под вечер попадаю к начальнику особого отдела.

Говорит он со мной ласково:
- Ну, что вы не поделили?
- Как что? Он сорвал с меня крестик и не допустил до занятий.
- Надо было его снять, а потом обжаловать.
- Если б я снял, тогда самому на себя жаловаться?
- Оружие на него поднимали?
- Я взял винтовку как личное оружие, а когда он сказал, что я не имею права, я и бросил.
- Почему бросил?
- А мне нечего защищать, раз крест снят. Вы слышали, как наш Патриарх призывал всех на защиту нашего Отечества? С молитвами и крестом. Это же наше оружие.
- Ну, хорошо. Вы знаете, что мы находимся за границей? И такой конфликт... Мы даже не знаем, а за нами следят. Вот что, решим так: что командир полка скажет, так и будет.
Прихожу в последнюю инстанцию. Весь командный состав в сборе. Ожидают меня.
- Какой был приказ? - спрашивает полковник.
- Крестик снять.
- А ты что, крестик носишь?
- Да.
- Ану, покажи.

Вынимаю, показываю. Крестик такой блестящий.

- Он что, золотой?
- Нет.

Полковник поворачивается к командирам:

- Первый раз вижу крестик.

Меня сразу толкнуло: и этот некрещеный.

- Ты знаешь, куда ты призван?! Ты призван в ряды Советской Армии. Кто здесь с крестом? Никого. Какое мы можем оказать тебе доверие, когда ты с крестом?
- Я лежал в изоляторе, оставались часы. Сами знаете, сколько поумирало. А я получил от крестика исцеление.
- Как так ты его получил?!
- Я до кислородной подушки не касался, а во рту у меня был крестик. Это защита нашей жизни и наше оружие. И если снять крест, то за что мне воевать?
- Как ты смеешь так говорить? Что ты здесь мелешь?! - закричал командир полка. - Приказываю крест снять!
- Приказа этого я не выполню.

Он еще раз повторяет, с угрозой.

- Любой давайте приказ военного действия - пойду! А этого не выполню.

Тут откуда-то взялись солдаты. Сорвали с меня погоны, звездочки.

- Десять суток строгого! - объявил командир полка. - Будешь получать двести граммов хлеба и кружку воды. В сутки. Узнаешь, как тебе крест поможет.

И меня повели. Один солдат впереди, двое сзади. Когда вывели из штаба, хотел оглянуться и натыкаюсь на штыки: «Не оборачиваться!». Завели меня в камеру, закрыли. Там песок мокрый. Здесь же и оправляются.

Темнота, ни одного окошка. Ляжешь на песок, а он холодный. Здесь мысли пошли: «Видишь, как ты повел себя нехорошо. Надо было выполнить приказ». И думаю, что если б мне сейчас предложили снять крестик, и я бы его снял...

Проходит суток пять. Я не вижу света, не знаю, ночь или день. В окошечко, в двери, подадут ломтик хлеба и воды кружечку. Перед этим спрашивают: «Ты там еще жив?» На шестые, может, сутки, открывают дверь, выводят. Свет как ударит в глаза, я слезами и залился.

И шатаюсь от голода.

- Ну так что? - спрашивает командир полка.
- Снимешь крест?

И откуда у меня силы взялись?..

- Нет, - говорю.

Сам удивился. Такие были прежде мысли и вдруг - другое.

Когда меня вынесли из камеры через 10 суток, тут была отправка на фронт. Комиссия за комиссией. Я никак не попадаю. Слышу по радио: наши войска форсировали Днепр. Вспомнил слова полковника: «Жаль, что ваша местность оккупирована. Мы б такое матери письмо написали, чтобы она порадовалась, как она тебя воспитала».

***

20 мая 1944 года всем делают уколы. Раньше было так: посмотрят на меня и скажут: «Тебе не надо». И вот подхожу я к комиссии и говорю, что с сорок первого года мне не назначали не одного укола. «Это было тогда, а сейчас другое»,- отвечает врач. А кто сопротивляется, того хватают два солдата, держат его и укол под лопатку все равно делают.
Ну, надо так надо. А наутро, после укола, у меня ноги отнялись. А я просился на фронт, со своими ребятами. Свыклись же. Врач злится:

- Мы что, в гости едем? Везти тебя на мясо, готового? Я напишу тебе направление на стационарное лечение. Поедешь на месяц домой.

Потом мне дали отсрочку на полгода, а после и совсем комиссовали. Так прошла моя служба. И все было по милосердию Божию. Не напрасно Господь говорит: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10,19-20). У меня такое и было. Господь посылает нам Свои милости для вразумления, чтоб мы не сомневались в том, что Он нас не оставил.

***

Когда меня от службы освободили, я опять пошел на баяне играть. Какой праздник - приходят, просят, а я уже в церковь хожу. И у меня мысль: «Боже, что мне делать? Я и сюда и туда. Должен решаться на что-то одно».

И вот снится мне ночью... Семь человек осталось нас от всей части. Снова на фронт. Нас сажают не в вагоны, а на паровоз - «кукушку». Я вцепился в ручку, а линия такая шаткая, ну так мотает, что паровоз вот-вот упадет. Буду, думаю, держатся до конца, хоть с паровозом упаду. Привозят нас, показывают: «Вот домик, вы там получите все новое».
Заходим. В нем такая чистота, что я такой нигде и не видел. В углу кто-то сидит на стуле. Смотрю, а у него волос меняется, становится все более седым. Я и говорю:

- Какой же ты воин? Тебе только сказали идти на фронт, а ты уже седеешь. Волос седой. А там что ты будешь делать?

И вдруг его голова покрылась сиянием. Сияющая стала голова. Я падаю на колени и к нему:

- Прости меня, ради Христа! Господь на тебе такое чудо показывает, а я оскорбляю.

Только хотел его обнять, как сразу проснулся. Гляжу медленно в сторону святого уголка, идет икона Матери Божией вся в сиянии! Нет такого света в мире, чтобы все просветил, и без теней. И нет ни одного предмета, чтобы им не просветился. Свет ярче солнечных лучей,а на глаза не влияет. Даже влечет. Я как закричу:

- Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим!

И мысль - больше я в клуб не пойду и на баяне играть не буду. Только в церковь буду ходить.

Своим криком я разбудил маму, жену старшего брата. Они ко мне: «Что с тобой?» Мама шарит у печки, ищет спички, а я думаю: «Зачем, что, они света не видят?» А сам заливаюсь слезами и твержу только одно:

- Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим!

Лежу и плачу. Как гляну на икону и думаю: это же живой образ. И такая на душе благодать. Меня спрашивают: что ты плачешь? А я не могу сказать...

Прихожу в церковь, стал в уголочек за стеночкой, чтоб меня меньше было видно. Выходит батюшка после окончания службы и начинает проповедь...

- Какие, - говорит, - мы счастливые. Вот взять земную жизнь. Богатые люди имеют и нянечек, и слуг. Как они своих детей лелеят! А бедные - хоть у них и есть дети, но они ж не могут им такие условия создать. Воспитывают в скромном виде. Но мы счастливы тем, что у нас есть небесные покровители. Вот чем мы счастливы. А то - все преходящее. На бедных Господь смотрит, бедным Господь посылает свою помощь. А мы спим. А Матерь Божия - недремлющая. Весь мир хранит своими молитвами. О каждом бдит. Чтобы каждый православный христианин получил то, что уготовал ему Господь. Но это если мы живем по-христиански. А если мы и туды, и сюды, то мы ж ничего не получим. И Матерь Божия ходатайствует. А кто Она? - батюшка повернулся к иконостасу. - Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим!

Я как заплачу! Он повторил те же слова, что и я, когда видел Матерь Божию. Все оглянулись на меня. Стоял, стоял, и не видно его было, а то - так рыдает.

Батюшка взглянул в мою сторону и говорит:

- Вот чем мы счастливы, - и снова к иконе Божией Матери. - Вот кто за нас умоляет Своего Сына. Спасены мы будем через Нее. Не было бы у нас такой Ходатаицы - и не имели бы мы такого счастья. Счастливы мы тем, что за нас Матерь Божия молится.

Потом я все рассказал батюшке. Он мне:

- Бросай свои игрища, держись одного пути.

Приходили ко мне, просили поиграть, ну так, что берут под руки и уводят. Я, говорю, в клуб не зайду, поиграю возле. А сам думаю, какая разница? Что в клубе, что около, танцы-то и песни одни... И бросил баян совсем. В церкви стал помаленьку прислуживать...

Источник: http://www.hram-feodosy.kiev.ua/article/4/15/450/1

Комментарии (6)

Всего: 6 комментариев
#1 | Петр »» | 20.08.2011 06:46
  
1
я потрясен!
#2 | Георгий О. »» | 20.08.2011 10:38
  
2
Почему-то вспомнилось, - недалеко от Белой Церкви на житомирской земле на лесном хуторке Тригорье находится Свято-Троицкий монастырь - крошечный нынче, но в месте дивной красоты, и там икона - Тригорская Богородица - и СЕГОДНЯ ЕЕ день! Попал я туда много лет назад и, как мне тогда казалось, случайно, - через реку Тетерев санаторий - в сей день получил исцеление телесное и укрепление веры... И потом, когда удавалось заехать... Так что рекомендую больным. ЕЙ СЕГОДНЯ лучше всего молиться... Честнейшая Херувим и славнейшая Серафим!
#3 | Галина »» | 17.04.2012 12:47
  
0
И я потрясена! Батюшка Амфилохий! Моли Бога о нас грешных! Честнейшая Херувим и славнейшая Серафим, Владычице наша Богородице! Помоги нам...
#4 | юлия »» | 01.03.2015 11:51
  
0
Можно ли крестик одеть не крещенному человеку
#5 | Алла Викторовна »» | 01.03.2015 13:31 | ответ на: #4 ( юлия ) »»
  
0
Можно надеть медальон-иконку Пресвятой Богородицы "Знамение", она покровительствует некрещенным.
#6 | Алла Викторовна »» | 01.03.2015 13:31 | ответ на: #4 ( юлия ) »»
  
0
Нет.
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU