«Идут последние времена, нужно любить Бога, крепко держаться Православной Церкви и особенно прибегать к Пресвятой Богородице. "

«Аз с вами есмь все дни, до скончания века» (Мф. 28, 20).
СХИАРХИМАНДРИТ ОТЕЦ ФЕОДОСИЙ ПОЧАЕВСКИЙ

Литературная обработка, подготовка к изданию: священника Александра Краснова.
Подготовлено по надиктовкам отшельников: отца Мардария, отца Константина, отца Михаила, и др. близких к старцу людей.
Вступление.

Как-то, в очередной раз, прибыв в Почаевскую Лавру, в разговоре с братьями неожиданно услышал имя почившего схимника старца Феодосия. Оказалось, что один из них был даже его келейником. Поражал умилительный и восторженный блеск глаз всех, кто упоминал имя Старца.

Потом, уже поздно вечером, мы отправились на братское кладбище. В сумерках уходящего дня особо ощущается суетность нашего мира и величие подвига тех, кто призрел его мнимые прелести. Могилки, могилки… Тихое озерцо у стены, а брат рассказывает о лежащих в этой святой земле. Пребывающих телами в ней, душой же… Брат тихо говорил: «Думаю, тут столько мощей лежит! Вот доставали мощи преп. Амфилохия, а над ними гробик одного иеродиакона. Еще живы даже подвизавшиеся с ним. Открыли – а тело нетленно! Знамения не было на прославление, поэтому переоблачили, положили в новый гроб и оставили в месте захоронения».

Вот и аккуратная могилка отца Феодосия со свежей землей. Думал, земля насыпана при захоронении, оказалось, нет, привезена. Сотни паломников, почитателей старца, взяв по горстке земли, за день-два полностью разбирают могильный холмик. Поэтому земельку приходится привозить. Но разве можно отказать благочестивым верующим, познавшим благодать Божию по молитвам усопшего подвижника. И люди идут, идут…

Когда через сорок дней была вскрыта келия Старца, мне, недостойному, передали его очки, келейную икону Божией Матери, акафестник… Сподобился и права написать житие отца Феодосия. Материалы собирались долго, многие вечера приходилось записывать на диктофон воспоминания о нем, поэтому выход книги затянулся. Но надеюсь, что итог этой работы не разочарует желающих приобщиться святости жизненного подвига схиархимандрита Феодосия и тех, кто был рядом с подвижником во время его земной жизни.



Начало пути.

Родился схиархимандрит Феодосий (Александр Макарович Орлов) на Алексия, человека Божия, 17 марта 1906 года, крещен священником Алипием Введенским. При крещении наречен Александром – в честь святого благоверного великого князя Александра Невского. Место рождения доподлинно неизвестно – о своей жизни до сорока лет старец всегда молчал.

Сохранился посемейный именной список на 1 января 1910 года по с. Кадниковскому, Шелаболинской Заимке Касмолинской волости, Барнаульского уезда Томской губернии.

В числе крестьян, ведущих самостоятельное земледельческое хозяйство и изъявивших желание получить земельный надел, под №109 записаны Орловы.

Орлов Макар Ефимов 47 лет, 5 душ мужского пола в семье. Жена Матрена Никифорова, 37 лет.

Сыновья: 1.Павел 12-ти лет;

2.Ефим 10-ти лет;

3.Иван 8-ми лет

и 4.Александр 3-х лет.

Запись сделана на основе свидетельства, выданного Танцырейским волостным управлением Новохоперского уезда Воронежской губ, от 1 января 1909 года. Можно предположить, что это и есть место рождения будущего старца Феодосия. Но запись сделана уже 1909 году, через два года после рождения Александра. Правда, в свидетельстве о крещении братьев записан тот же священник Алипий Введенский. Но это могло быть и простой чиновничьей отпиской.

По косвенным данным, воспоминаниям отца Мардария, можно предполагать, что место рождения его – окрестности города Орел. Тем более что фамилии крестьянам стали давать в конце Х1Х-го века по весьма упрощенной системе – за основу бралось имя отца, семейное дело, название местности и т. п.

Вырос старец в Сибири, в дружной крестьянской семье. Своих родителей он очень любил, лично похоронил, и может быть, Господь за это дал ему такие долгие лета жизни. В последствии, старец часто говорил своим чадам такое поучение: «Чти отца и матерь свою», и приводил в пример себя самого. Какая же у него жизнь была до 40-ка лет – молчал, никогда об этом не рассказывал.

Окончил он четыре класса, больше образования не имел. Работал в селе, помогал отцу в крестьянском труде, потом революция застала, какой в дальнейшем судьба была – также неизвестно.

В Великую Отечественную войну отец Феодосий не воевал, но, согласно найденным документам, будучи призванным в армию, находился в тыловых частях – работал на военных заводах.



Странничество.

Какой у него перелом в жизни произошел, какое событие повлияло на то, что он оставляет привычный образ жизни и становится на путь странничества – никто не знает.

Начинается известность будущего старца, когда появляется некий странник Александр. Он вел жизнь подобную жизни святых странников древних времен, о которых известно из сохранившихся исторических свидетельств. Хотя и в более поздние времена были странники высокой духовности. Например, Амвросий Оптинский даже советовался с некоторыми прозорливыми странниками, наставлявшими его по жизни, давали советы. Скажем, книгу «Рассказы странника» и Феофан Затворник, и оптинские старцы одобрили. Вот кем-то подобным и он был.

Старец сам рассказывал, что когда он странничал, то всегда старался идти в одиночку, чтобы ни кто не отвлекал его от постоянной молитвы. Ходил пешком – из Киева в Почаев, из Почаева по другим святыням, спал в стогах сена. Старался обходить дороги, по которым машины часто ездят. Очень редко старец об этом рассказывал, но иногда бывало в разговоре кое-что и вспомнит.

Однажды, рассказывал он, подходил ночью к Почаеву. Время послевоенное было, очень много бандеровцев в округе бродило. Они несколько раз хотели даже преподобного Амфилохия расстрелять. Как уже говорилось, обычно ночевал странник Александр в сене, но стога сена нигде не было, зато около леса стоял какой-то заброшенный дом. Путник очень утомился, и зашел в этот дом. Двери в доме оказались открытыми, стояла лавка, старец перекрестился, лег и заснул. И вдруг среди ночи раздается какой-то шум, врываются в этот дом человек десять вооруженных бандитов - бандеровцев. Он думал, что это уже смерть: если бы они увидели русского человека, а старец на украинском не разговаривал, только на русском говорил, то они, конечно же, сразу бы его расстреляли – «москаль» для них был первым врагом, вне зависимости от того, кем он являлся. Но тут что-то случилось, они все засуетились и убежали. Такое чудо, странник лежал рядом, а они его даже не заметили! Старец потом говорил, что увидел в этом милость Божию, особый знак того, что он должен был еще пожить.

Старец рассказывал, как он в этот период странничества общался с преподобным Амфилохием Почаевским. Часто преподобный Амфилохий приглашал его к себе в келью, давал ему пищу, они беседовали.

Многие помнят старца в тот период, когда он на клиросе стоял. В то время уже подвизался в Лавре иеромонах Исаия, в будущем – схиархимандрит Исаия. И вот читая шестопсалмие и кафизмы – иеромонах сбился. Когда он проходил мимо отца Феодосия, странника Александра на то время, тот ему тихонько сказал: «Ты ошибся в таких-то, таких-то местах». Это так запомнилось схиархимандриту, что он часто вспоминал этот случай.

По-видимому, Евангелие он тогда уже знал наизусть. Очень часто отец Феодосий цитировал различные отрывки из Евангелия, цитировал дословно. На любой случай он брал Евангельское изречение Спасителя, относящееся к данной теме.

Старец если что-либо говорил о себе, то открывал только те случаи из своей жизни, которые несли в себе какое-нибудь поучение, были полезны для других людей. Он рассказывал о том, как его Господь спасал, или как Господь помогал. Рассказывал, как странничал.

Как уже упоминалось, он старался ходить по наиболее пустынным дорогам, на которых не встречались ни машины, ни путники. Но однажды по такой дороге ехала машина и вдруг остановилась. А в то время странники подвергались особым гонениям, их вылавливали, отправляли на принудительные работы и т.п. Вера также всячески прижималась, притеснялась, поэтому внезапная остановка машины вызвала у странника Александра невольный испуг. У него спросили: «Куда ты идешь?», и он, чтобы не сказать что странник, что идет по святым местам, сказал что-то другое. Старец потом рассказывал, как его совесть мучила, как он каялся в том, что неправду сказал.

Старец рассказывал другой интересный случай, из той скитальческой жизни. Его поймали и стали судить за бродяжничество. В наручниках привели в суд, сидят судьи, судят. В то время он уже был прозорливым, видел злых духов, видел людские души. Вывели странника вперед, а он и смотрит, кто его судит.

И увидел, что судья – это бес в образе человеческом. Старец рассказывал, что перекреститься не мог, и тогда стал читать молитву «Да воскреснет Бог». А судья такой злобный стал, и пятится, пятится назад. «Тогда я понял, что это за власть, кто руководит этой властью» – рассказывал старец, он всегда говорил, что эта власть не от Бога.

Его отвели к женщине - секретарю, а у секретаря была помощница. И он увидел, что у секретаря такое духовное состояние, что с ней ни о чем нельзя говорить, а у помощницы душа готова к принятию семени христианского. И когда секретарь вышла, он помощнице рассказал ее тайные грехи, а потом сказал: «Что же ты делаешь, спасай свою душу, где ты находишься?!». Пока не было старшей, а помощница сама вела все дело, она стала христианкой. По возвращении секретаря, она рассказала ему все и оставила работу.

Потом, когда состоялся суд, старца вывели и говорят: «Вот этот гражданин Александр Орлов, взял и своей пропагандой совратил нашу сотрудницу. Как вы это объясните, гражданин Орлов, вы не раскаиваетесь в своей деятельности?». И отец Феодосий рассказывал, как он встал перед всем судом и громогласно сказал: «Я бы хотел, чтобы вы все здесь стали христианами, и спасли свои души, кроме вот этих, конечно, наручников, которыми вы меня связали».

Этот поступок был в чем-то подобен поступку апостола Павла, который говорил: «Я бы хотел, чтоб вы все обратились ко Христу, кроме этих кандалов». Видно такая у него твердая вера была в то время, что он безстрашно отстаивал ее. Дальнейшие события старец не рассказывал, умалчивал.


Киево-Печерская Лавра.

Постриг в Киево-Печерской Лавре.

Так он странничал, потом странников начали совсем прижимать, это считалось тунеядством, шатанием, и т.п. И он после многих лет своего странничества пришел в Киево-Печерскую Лавру.

В молодости ему было видение: Александр тогда увидел прекрасную обитель, а жил-то в Сибири, и не знал даже что такое Киево-Печерская Лавра. И когда первый раз пришел в Киев, то узнал в Лавре именно увиденную во сне обитель, и решил, что в ней ему надо будет остаться.

Как рассказывал сам старец, войдя в Лавру, ему встретилась какая-то Величественная Женщина, с посохом. Она подошла к нему, дала этот посох будущему старцу в руку, и сказала: «Держись за заповеди Спасителя, иди этим путем да благо ти будет», и тут же исчезла.

Естественно он с такой великой радостью, с таким благоговением и восторгом духовным воспринял это. Стал спрашивать у окружающих: «Видели вы здесь кого-либо, только что?». На что ему ответили: «Не видели». И как ему потом объяснили духовные люди, это была Матерь Божья, которая явилась, и как бы утвердила его на этом избранном ним пути.

В Лавру Александр Орлов пришел примерно в 1953 году в возрасте 40-ка - 45-ти лет. Нес послушания безропотно, куда бы его ни посылали. Рубил дрова для обители, пек просфоры, был и водителем на грузовой машине «Студебеккер». Трудился и на послушаниях в Дальних пещерах преподобного Феодосия.

Будущий старец очень любил читать. И после смерти у него в келии осталось много святоотечественных книг. Псалтирь Матери Божьей он сугубо любил читать. В свободное время сразу его открывал, чтобы ум подкреплять.

В это время он уже чувствовал людей, одержимых злыми, лукавыми духами – прежде всего это были сотрудники милиции, «КэГэБисты». При их появлении он сразу говорил: «Это пришли сыщики, которые ищут православных христиан». Власти не хотели давать разрешение на прием Александра в Киево-Печерскую Лавру. Его постоянно на допросах спрашивали: «Александр! Ты хочешь домой? Ты же хороший водитель, можешь потрудиться для семьи и для отечества». На что будущий старец отвечал: «Я домой хочу, только в Небесные обители».

И представители «органов» решили, что он психически ненормален. Его забрали из Киево-Печерской Лавры в психбольницу и там начали проводить различные испытания. Кормили скоромными яствами, чтобы возбудить плоть, посылали девиц, но Господь не допустил грехопадения.

Старались устрашить его и возможной насильственной смертью. Владыка Нестор благословил иеромонаха Захария, чтобы он ходатайствовал о возвращении Александра в Лавру. Необходимо было забрать и прописать его любыми путями, потому что это хороший православный человек, безропотный, который способен понести любое послушание и на которого можно положиться. Лаврский иеромонах отец Захарий, в миру Владимир, получив благословение от епископа Нестора, поехал с документами забрать Александра из психбольницы. Когда он пришел, милиция не допускала к задержанному. Но сказали, что можно подойти к окну, показали к какому, там, мол, находится Александр, но он спит. Когда отец Захарий заглянул, то увидел, что Александр лежал на полене, а у головы – топор. Зашел милиционер и сказал: «Вот видишь, Александр, тебя уже зарубить хотели, а я спас. Даже топор уже заносился». На что будущий схиархимандрит ответил: «Все в руках Божиих, на все Его воля! Значит, Господь дает мне еще возможность пожить»

В то время и преподобный Амфилохий также содержался в психбольнице. Живущих по вере православных людей очень часто сажали как ненормальных в «желтые» дома, подвергая принудительному «лечению».

Старец рассказывал, что когда его посадили в плату буйных больных, он сидел в одном углу и читал Иисусову молитву, а все болящие сидели в другом углу, и злобными глазами смотрели на него. Рассказывал, что в среду и пятницу в психбольнице пищу совсем не принимал, потому что там все давали мясное. В какую свирепость впадали нечистые духи, бесы, сидевшие в болящих, когда он постился в среду и пятницу! Он смотрел и удивлялся, как им ненавистен пост.

Отец Захарий сказал Александру, что он приехал за ним и пошел к зав. отделением, чтобы взять «больного» на поруки. Зав. отделением отказывал, и отцу Захарию пришлось дать письменное поручительство, что если что-нибудь случится, он будет отвечать за последствия.

Забрав Александра из психбольницы, отец Захарий привез его в Лавру. Отца Феодосия привезли из психушки побитым, подстриженным, побритым, но когда его спросили: «Что Александр, над тобой издевались, тебя избивали?» Он ответил: «Нет. Все хорошо, все хорошо. Все, слава Богу».

Однако это было еще не все – возникли трудности с пропиской. Лавра нуждалась в физически здоровых насельниках, а Александр был еще и хорошим водителем. Нужно было возить для обители дрова, а гражданских шоферов не было, если и нанимали, то милиция их притесняла. И владыка благословил: «Садись Александр, вози дрова». Однажды нужно было машину с кирпичом для обкладки источника спустить вниз. Спуск был очень крутой и заросший деревьями. Водитель владыки побоялся, а Александр перекрестился и поехал. Водители стояли и удивлялись, говоря: «Ну, туда он спустится, а оттуда не выедет», потому что дорога была узкой с множеством поворотов между деревьями.

Разгрузили этот кирпич, и он опять сел в машину, перекрестился: «Преподобные Антоний и Феодосий, благословите!». И, как говорится, словно по воздуху машина выехала наверх. Владыко сказал: «Ну, Александр, действительно ты шофер первого класса!»

Как уже говорилось, прописаться было очень трудно – власти делали все, чтобы уменьшалось число насельников. Но отец Захарий опять заступился за Александра и ездил даже в Москву. К руководству попасть было трудно, почти невозможно, но у него были очень хорошие трудовые документы и благодарность лично от Хрущева. Дело в том, что в миру отец Захарий работал машинистом и однажды вез в Одессу Хрущева. В дороге обломались в топке колосники, и отец Захарий полез в печь. Помощник машиниста и кочегар обворачивали его, чтобы он смог поднять колосники. Если бы топка полностью обвалилась, то состав пришлось бы останавливать. А это могло повлечь за собой срыв графика движения поездов и задержку прибытия Хрущева в Одессу.

Он получил ожоги, но все установил, и поезд пришел вовремя, точно, как и следовало согласно расписанию. За это Захарий получил премию, а благодарность занесена была в трудовую книжку.

И вот когда он прибыл в Москву и пошел ходатайствовать за прописку Александра, то сумел попасть на прием к Хрущеву. И Хрущев, не разбирая сути дела, а, только увидев благодарность со своей личной подписью в трудовой Захария, вынес резолюцию: «Прописать гражданина Орлова»

С этим документом отец Захарий и пришел в Печерскую милицию. Все были удивлены – как Хрущев мог вынести такую резолюцию?! Но Александра прописали, и он уже на законных основаниях стал трудиться в Лавре.

До этого, пока он не был приписан, милиция часто избивала его. В кельи пускать странника было нельзя, и он ночевал в саду. Милиция обыскивала сад и донимала: «Ты чего здесь? Ты должен трудиться на производстве». Били палками, очень жестоко, а он крестился и приговаривал: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе». Иногда от невыносимой боли кричал: «Ой, как больно! Не бейте меня!». Однажды его забрали и вывезли за город, чтобы не возвращался в Лавру. Через день он появился, весь избитый, но сразу начал трудиться на послушаниях.

Все это видел один монах и рассказал игумену Андрею, лаврскому благочинному. Тот ответил: «Молчи, он все выдержит».

А когда Александр получил прописку, то нес послушание на просфорне, в иконной лавке также трудился. А потом, уже будучи послушником, нес послушание в Дальних пещерах. Трудился он безропотно, со страхом и благоговением, потому что там надо было угодников переодевать. Из сырых мест мощи выносили летом в помещение, называемое богодельней, и там переодевали угодничков Божиих, просушивали одеяния их.

Постригали Александра около 55-го года Великим постом вместе с другими послушниками: о. Мардария, о. Ахилу и др., всего пять человек. Владыка Нестор постригал, но по благословению митрополита Киевского, тот благословил. Духовным восприемником был отец Прохор Почаевский, ныне уже почивший. Отец Прохор, в монашестве – Полихроний, а потом схиархимандрит Прохор, был духовником Киево-Печерской Лавры.

Духовным наставником монаха Ахилы, с таким именем принял постриг Александр, стал известный в то время схимонах Дамиан. Он был киотным возле чудотворной иконы Успение Божьей Матери в Киево-Печерской Лавре. Схимонах очень почитался православным народом как прозорливый и духовный старец, и Ахила был у него келейником. В лаврской келье у отца Феодосия всегда вместе с иконами стояла фотография старца Дамиана. Он такой был даже на лицо благодатный – белая борода, высокий, стройный. Когда отца Феодосия спрашивали: «Батюшка, а кто это такой?». Он отвечал: «Это мой старец Дамиан, святой жизни был старец!». К этой фотографии-иконе он не позволял даже дотрагиваться. О. Дамиан выходил из кельи только для исполнения послушания, у него послушание было мощи переодевать перед Пасхой и другими праздниками. Мощей же было очень, очень много. На Пасху – одевали в белое, на Троицу – в зеленое. А так отец Дамиан из кельи не выходил. Схимника никогда ни в трапезе не видели, ни в церкви не был, не ходил. Только в кельи, но людей принимал. Схимонах Дамиан был наставником отца Ахилы, а схиархимандрит Прохор – духовником. Он в Лавру пришел из Киевского Ионовского монастыря, отличавшегося строгим уставом.

Также у о. Феодосия лежала фотография Глинских старцев, у которых он окормлялся в период своего пустынничества в горах Кавказа.

***

Монах Руф, который в те времена с монахом Ахилой жил в одной кельи, приезжал в Почаевскую Лавру. Заходил к старцу в келью, они встречались, и отец Феодосий всегда так радостно говорил: «Вот мы из одного гнезда». У них какая-то особая духовная дружба была. Между ними была истинная братская любовь.

Это понятно конечно, в стране было время гонений, время репрессий против священства, и это, естественно, сплачивало насельников Киево-Печерской Лавры, сплачивала духовная любовь. Все ненужное отсеивалось, и оставался такой сильный православный костяк.

Когда отца Руфа спрашивали: «Как вы там со старцем жили?». «Я с ним вместе в кельи жил, у нас там такая перегородочка была, – отвечал Руф, и вспоминал – Да он все время молился, молился и молился, и вечером молился, и все время».

Многие, из братии того периода, вспоминая монаха Ахилу, говорили о нем: «Это настоящий молитвенник, потому что самое главное – он всегда был на Литургии, всегда присутствовал, даже если не по своей воле, то по воле послушания он был пономарем».

В Киево-Печерской Лавре была такая традиция: с паломниками вечером читать акафисты, молиться, задавать им тон духовной жизни. Именно эти послушания с радостью нес отец Ахила. Придет с ящика, поужинает с братией, с одиннадцати два часа отдохнет и скорей бежит на моление ночное, с народом. Народа – полная церковь, он со всем этим хором управляется, тон задает и молится. Все в Киево-Печерской Лавре удивлялись, какой подвижник отец Ахила. Всегда с людьми, с паломниками встречается, беседует, наставляет, ревность у него была такая духовная, особенная.

Так он с народом молился в пещерных храмах, читал акафисты с вечера и до утра, утро опять начинал с молитвы, и опять начинал свой новый день с послушания пономарского или другого. Какие бы на него послушания не возлагались: или это было пономарство, или блюстителем был, или послушание в Дальних пещерах нес, или послушание в иконной лавке исполнял – всегда он о людях страдал и людей любил. Он целую ночь проводил с любовью и радостью в молитве, всегда наставляя народ в христианской жизни. Бывало, что батюшка читает акафист, а потом – как бы ноги подкашиваются, буквально падает. Но он тут же сразу встает, взбадривается, и продолжает читать акафист. Когда ему говорили: «Пойдите, отдохните, поспите», он резко отвечал: «А, что, я спать не хочу». И так он постоянно трудился, и к труду прилагал еще и молитву.

Однажды батюшка, когда был в келии, немного задремал. К нему пришел один послушник и постучал, но батюшка не ответил. Послушник самовольно зашел в келлию и увидел, что батюшка отдыхает на кровати. Подошел поближе и рассмотрел, что отец Феодосий не на подушке спит – под головой у него был обычный камень. Батюшка сразу поднялся, а послушник у него спрашивает: «Вы, что на камне спите?». Он ответил: «Где? Я на подушке сплю, у меня нет камня». Потом батюшка попросил, чтобы невольный свидетель его подвигов никому не рассказывал об увиденном.

Закрытие Киево-Печерской Лавры.
Когда закрывали Лавру в 1961 году, последний, кто уходил из нее это был схиархимандрит Феодосий. Старших монахов вывезли, а младшие еще оставались. Иеромонах Лавры отец Авраамий, вспоминая, говорил, что его поражала жизнь старца Феодосия, потому что он был и физически крепким, но еще более был крепким духовно. Отец Авраамий называл его по жизни блаженным.

Когда Киево-Печерскую Лавру закрывали, братья разошлись кто куда. Архимандрит Прохор пошел в Почаевскую Лавру. Из братии никого и нигде не брали, так как был запрет от властей. А так как отец Прохор был духовник – власти уже не могли его отставить, и он в Почаевской Лавре остался духовником. Отец Кукша тоже впоследствии уехал в Почаев.

Отец Ахила не хотел покидать Киевскую обитель, его просто насильно выгнали. Трудно сказать, как это произошло. Вот что рассказывает об этом близкий по Лавре отцу Ахилле человек – раб Божий Виктор.

«С отцом Ахилой мы познакомились, неся послушание, то есть он трудился на всех работах в Лавре, а я пришел из училища. Меня приняли не послушником, а вольнонаемным. Настоятель сказал при этом, что надо этого юношу послать на послушание в Дальние пещеры. «Он молодой, будет водить туристов, рассказывать паломникам жития святых угодников», – говорил наместник.

И тут же Александр трудился на территории – туда завозили раньше дрова для печей, и он рубил их. Мы с ним познакомились, и он говорит: «Виктор! Завтра я иду к тебе на послушание в Дальние пещеры». Я говорю: «Не я принимаю, – там есть блюститель – отец Анемподист, а на Ближних пещерах – отец Иосиф». Он в миру работал врачом. Потом поступил в Киево-Печерскую Лавру и стал игуменом. Так отец Ахила получил послушание в Дальних пещерах, и тут мы с ним уже ближе познакомились. Он стал рассказывать и о себе, и как надо вести себя, как надо обращаться с молодыми людьми, как надо удаляться от мирской жизни, чтобы в тебе был Бог.

Наша дружба с ним крепла, и когда я уходил в армию он сказал мне: «Виктор, я ничего не прошу у Бога, только чтобы ты из армии возвратился христианином. Потому что много тебе будет испытаний, трудностей. Многие уходили иподьяконами, послушниками, а возвращались из армии комсомольцами и в Лару не ходили. Так, брате, плачу за тебя, чтоб ты остался христианином». Господь так устроил, что Лавра дала мне хорошую характеристику. Комиссия удивлялась, что такой молодой юноша и в Киево-Печерской Лавре.

Попал служить в Грузию, равноапостольная Нина укрепляла меня там, ходил в храм Александра Невского и там же познакомился со старцем архиереем, епископом Зиновием. Он меня тоже поддержал духовно, потому что когда я писал в Лавру с просьбой дать тот или иной совет, часто письма не доходили – уже начались сильные притеснения.

Когда я окончил полковую школу и стал сержантом, меня стали принуждать вступить в комсомол. Я сообщил в Лавру. Ответил владыка Нестор так: «Виктор, крепись! Проси угодников, Матерь Божию и выстой, только не вступай в ряды комсомола».

Я просил Бога и Господь послал мне болезнь в тот момент, когда уже решалась судьба моя. Утром мне надо было прийти на комсомольское собрание, а ночью открылась язва. Подполковник медслужбы обследовал и приказал немедленно отправлять в госпиталь, чтобы избежать прободения.

Таким чудом Матерь Божия меня спасла, я попал в госпиталь, там пролежал месяц – полтора. Полковник медицинской части стал уговаривать меня не комиссовываться, обещая помочь поступить военно-медицинский институт. Я у него выпросил отпуск, чтобы проведать брата и мать, не зная, что Лавра закрывается.

В Лавру я приехал 25 февраля 1961 года, зашел на Дальние пещеры в полной военной форме и отец Ахила меня встретил. Он стоял за прилавком, продавал свечи и когда увидел меня, говорит: «Виктор, Лавру закрывают!». Я спросил: «Кто сдал ключи?!». Он отвечает: «Не знаю, но старцев вывезли, Захария, брата твоего, тоже нет».

Литургия заканчивалась как раз, шло Причастие… Я зашел в пономарку. Тут же встречаю отца Игнатия, он в схиме Иларион, отца Авраамия, тогда еще монахом он был. И они говорят: «Витечка, ты попал уже на закрытие, как тебе быть сейчас – не знаем!». Говорю им: «Я хоть поклонюсь угодникам Божиим». Они отвечают: «Пещеры уже закрыты!».

Служба закончилась, и я пошел к отцу Ахиле, говорю ему: «Отец Ахила, как же мне быть?». А он отвечает: «Подожди, пойдем, хоть покушаешь последний раз в Киево-Печерской обители». Я согласился. Потом спрашивает: «Что тебе дать на память о Киево-Печерской Лавре?». Он посмотрел и видит кресты, которыми постригали монахов. Они такие красивые, деревянные – из кипариса. Делал их отец Руф, тогда он в послушниках был – Василий. Говорит: «Вот тебе крест, он останется на всю жизнь. Это благоухание святых угодников», – когда гробики истлевали, целые доски переделывали на кресты. Этот крест у меня до сих пор хранится и источает аромат кипарисного дерева.

А у меня и аппетит уже весь пропал от происходящего. Говорит один из братии: «Не обращай внимания, помолимся, Матерь Божья укрепит и все устроит. Распорядителем города Киева есть князь Владимир, а покровителем есть Матерь Божья, которая тебя приняла в святую обитель на послушание. Так как ты честно трудился, угодники помогут тебе, так что не переживай. Сядь потрапезничай с нами, покушай борщ, кашу, компот – очень благодатный и вкусный».

Для меня было великой радостью, что я сподобился хоть в последние минуты увидеть, как уходила братия. Некоторые даже замуровывались, Так отец Нектарий, замуровался к стене, а уже позже его нашли в стенах Киево-Печерской Лавры. Это доля истинных монахов, которые старались не выходить из Лавры.

Потом мы с отцом Ахилой попрощались, расстались, он уехал, сказав: «Витя! Я уеду или в Почаев или в горы какие-то на Кавказ». Он стремился к уединению, подальше от мира».

Отцу Мардарию и отцу Феодосию было благословение пойти в пустыню, на Кавказ. Благословил отец Анемподист, старенький иеромонах Киево-Печерской Лавры. Он был такой высокий, внутренне закрытый. Батюшка Анемподист иеромонах, отец Ахила, был уже иеродьяконом. Рукоположил его тоже владыка Нестор.

Когда закрывали Лавру, епископ Нестор сказал: «Братья! Я буду вас рукополагать в иеродьяконов, и в иеромонахов. Будете какую-то копеечку приносить, где-то помолитесь, послужите, может где-то на приходах придется вам служить».

После этого, видя все происходящее и исполняя благословение, отец Ахила отправляется в горы на Кавказ. Очень интересен случай, происшедший в последние дни перед изгнанием монахов из Киево-Печерской Лавры. Один священник из окружения митрополита Гедеона, будучи уже в весьма преклонном возрасте, сопровождая владыку, посетил Почаевскую Лавру. Как же он был приятно удивлен, узнав, что старец Феодосий – это в прошлом простой монах Киево-Печерской Лавры Ахила. Он рассказывал, что когда закрывали Киево-Печерскую Лавру, то ходил с унынием по двору – священником не был, был простым семинаристом, а семинария закрывалась, казалось, путь в священники закрыт. И вот он встретил монаха Ахилу, который вручил ему книгу проповедей. Казалось на то время книга проповедей – зачем?! Что это значило? Но потом понял смысл подарка – он станет священником. И стал священником солидным, маститым, ревностным защитником Православия.

И ему так запомнилась то добродушие, с которым его встретил будущий старец, дал ему книгу, и он понял, что это не случайно. Значит, старец уже тогда имел дар прозорливости.

Отец Мардарий, тоже получивший благословение на жизнь в пустыне, пришел в горы иеромонахом. Уже перед закрытием ему дали послужной список, благословили, но он начал искать место для затвора в миру. Через время отправился на Кавказ. А о. Ахила приехал в горы раньше, в 62-ом или в 63-ем. После получения благословения у о. Прохора, он не стал никуда ездить – сразу на Кавказ.
Кавказ.

Жизнь горного отшельника.


О продолжительности пребывания старца на Кавказе точных сведений нет. Одни говорят пятнадцать лет, другие – десять лет он там подвизался. Сам старец об этом умалчивал, в официальных документах о Кавказе вообще ни слова. Но по пробелу в написанной самим старцем автобиографии, пятнадцать лет подвигов отшельничества кажутся наиболее реальными. Из этих пятнадцати лет – четыре года полного затвора.

Отец Ахила жил с братией в Амткелах, там есть поляна большая среди каштанов. Они разработали ее, раскорчевали, все подготовили, как положено. И сажали там кукурузу, картошку, помидоры, огурцы, виноград – все. Очень хорошее теплое место было и земля очень плодородная. Жило там двенадцать монахов: отец Касьян, Аввакум дьякон, иеромонах Адриан, отец Ахила, отец Агафангел и другие из братии. А руководил ними отец Виталий Тбилисский. Впрочем, старшим-то назвать его было и нельзя, скорее – ведущим был.

На реке у них была мельница водяная, сами построили. Кукурузу растили и на мельнице мололи. И пчел держали. Хотя поляна плодородная была, но они еще и удобряли землю. Сделали такой ящик на длинных ручках и целый год ходили туда в «прохладную», а там весною брали за ручки и выносили на огород. Отец Агафангел, показывал потом пустынникам из других мест огромную картошку. У него впоследствии часто спрашивали: «Отец Агафангел! А вы не брезговали кушать эту картошку?». Он отвечал: «Ну, почему? Это же все через землю прошло!» Отец Меркурий книгу написал о себе и о жизни той: «На горах Кавказа».

А отец Меркурий большой и тяжелый крест нес. Живя в миру, во время после НЭПа, он был осужден на десять лет лагерей. Перед окончанием срока, его уговорили на побег, который не удался. Добавили ему еще шесть лет. Он говорил братии: «Вся моя молодость прошла в тюрьме». Шестнадцать лет сидел в тюрьме! Это подвиг! Но и ни кто не достиг такого в Иисусовой молитве, как отец Меркурий. У него даже сердце билось в такт молитве: «Го-осподи Иисусе Христе, Сы-не Божий, по-ми-луй мя гре-ешнаго!». И спит, а сердцем молится.Еще много преуспели в Иисусовой молитве монах Касьян и отец Ахила. Они не просто ревновали молитве, но умели молиться. Однажды иеромонах Николай и монах Константин отправились к монаху Касьяну за наставлениями по молитве. Они молились, но успеха не достигали, потому что звучала молитва скомкано: «Господи Исусе Христе…». Отец Касьян им объяснил, что каждое слово должно произноситься четко и полностью, надо выговаривать слова, особенно – Иисусе.

А если в молитве произносится «Исусе» с одним «и» – это как об стенку горох, только помыслы гонять будешь, да и все.

С отцом Ахилой об этом многие говорили, насчет внутренней молитвы. Он сказал, что ее и потерять легко – стоит то ли осудить кого, или слово сказать какое, она тут же уходит. «Но потом я ее возвращаю» – сказал батюшка».

Никакого монастыря не было, жили все отшельники по своим кельям, как преподобный Серафим Саровский. Старец также жил отдельно от других, в своей скрытой от людских глаз пещере. Своеобразным было ее расположение – вверху горы жили другие подвижники. Отец Ахила спускался под их келью, там у него была цепь замаскированная, и он по этой цепи уже спускался вниз. Тут у него и была своя пещера – келья.

И в дупле жил одно время. В той местности есть огромные деревья, и внутри они, как правило – гнилые, и если выбрать внутренность, то остается только наружная древесина с корой. Достаточно сделать пару перегородок, и получается приличная келья, многие этим пользовались. Такое жилье очень хорошо замаскировано, вход с боку зарастал зеленью, так что его не видно было. Вот так многие и жили, даже делали два этажа. На одном этаже они жили, на другом у них всякий инструмент лежал, запасы продовольствия.

По рассказам старца, он носил власяницу, не вкушал пищи, бывало, по целой седмице. А если и позволял себе кушать, то варил борщ, ставил в дупло – раз в день поест, и борща хватало на три дня. Старец любил повторять: «В горах – вот это монашеская жизнь, а что сейчас, разве это монашество, вот когда-то было монашество. Тогда друг друга поддерживали, друг друга духовно любили, была сплоченность духовная. Сейчас суета, а в горах утром проснешься, солнце всходит, везде горы. Как станешь на молитву, и вся молитва прямо летит к Богу».

Конечно, возникает вопрос о службах, прежде всего служении Литургий отшельниками. Сам отец Ахила в то время не имел Антиминса, не сразу и в иеромонашеский сан облечен был. Ну, а так – был у них Антиминс, было все необходимое для службы, они собирались в определенной какой-то кельи и там служили Литургии. Потом построили церковку. Церковь была освящена, конечно же, по благословению. Ездили к епископу за разрешением, все сделали по правилам. Епископ Павел благословлял. Епископа Зиновия еще не было тогда, он в Тбилиси находился. Зиновий приезжал, но позже. Он русский, а там еще были грузинские епископы, а когда их не стало, тогда уже его поставили.Даже значительно позже сопровождавшие старца на Кавказ, видели, как отшельники такие службы правили.

Чуть позже там был поставлен прекрасный святитель – митрополит Зиновий, сейчас его собираются канонизировать. Он был прозорливым духовным наставником, и к нему много людей ехало. Он приютил всех старцев, старцы окормляли пустынников. Отец Ахила, в то время иеродьякон Ахила, духовно окормлялся у Глинского старца Андроника.Следует сугубо подчеркнуть, что монахи в горах не жили самовольно, об их пребывании прекрасно знал грузинский патриарх. Грузинский патриарх Илия очень уважал их. Он сам был постриженником упоминавшегося Глинского старца, на то время уже митрополита Зиновия. Митрополит, когда постригал его, сказал ему прямо: «Ты будешь патриархом».

Митрополит Зиновий, приютив Глинских старцев, очень обильно помогал монахам, которые жили в горах, потому что сам в свое время тоже жил в горах. Все эти люди прошли через горы. И Илия очень уважал монахов, он их благословлял. Отец Феодосий говорил, что когда пришел к патриарху Илии, то рассказал о бывшем ему явлении Божьей Матери, и что ему сказано было идти в Почаев. На что патриарх ему ответил: «Иди в Почаев, это воля Божья, иди я тебя благословляю», – сам патриарх Илия ему так сказал.

Т.е. монахи, которые там жили и живут, не живут как раскольники, они являются чадами Православной церкви, и у них даже есть благословение патриарха постригать в монашество и т.д. Сейчас, в настоящее время монахи тоже там живут, патриарх о них знает, оказывает посильную помощь.

У каждого своя была совершенно отдельная келия была, и каждый в своей келии. Келейки строили маленькие, тайные, запасались продуктами впрок. Аввакум был столяром, Василий – столяр, его убили, Пимен был столяр. Они там все столярничали, и келии построили, и церковь они же выстроили.

Одно время отец Феодосий жил в пещере, в скале, уже упоминалось об этом. Отец Меркурий в книге «В горах Кавказа» рассказывает случай, когда отца Исаакия сбросили со скалы, а отец Феодосий сказал, что он слышал, как он летел. Это было как раз в то время, когда старец жил под скалой. Келия отца Ахилы была прямо как птичье гнездышко приклеена, половина к земле, половина к дереву. Там все боялись не только жить, но и заходить туда, а он жил. Была там тропа наверх, очень крутая. Лестницы там не было. В некоторых местах надо было по веревке на стену забираться. Так строили специально, на случай неожиданной проверки, чтобы не нашли. Никто не знал, где его келия, даже не все братья знали, что он там живет. И построил это убежище он сам.

Стоило зайти внутрь келии – сразу поражало полная безмолвность. Старец был настоящим православным аскетом-пустынником одного духа с монахами древними – нитрийскими, фиваидскими и т.п.

Это был настоящий аскет. Все боялись, что его могло просто завалить там камнями. Но он с улыбкой отвечал на тревогу братии: «Ничего, молюсь». А сам на труд, к пчелам своим, в огород.
Пасека и пустынь Феодосия Кавказского
Огород давал им картошку, фасоль. До 100 кг бочки солили, а Василий схимник бочки делал, приносили и тем пустынникам, у которых огородов не было. Картошки было очень много, клубнику развели, потом начали разводить яблони, груши. Там земля очень хорошая, плодородная.Когда они только пришли туда, и начали разрабатывать землю, то находили какие-то железные изделия. Невозможно было определить, кто там жил до этого, то ли дикари, то ли в средние века кто. Лишний мед раздавали всем монахам, в город возили. Рыба была, но монахам она не особо и нужна была. Питались больше овощами и фруктами. Рыбу не всегда можно было кушать. Отец Аввакум крестики делал большие и маленькие.

Отец Меркурий тоже пчелами занимался.Но о. Ахила среди братии все же был первым пчеловодом. В книге отец Меркурий часто упоминает «брата больного». Отец Виталий был больным братом. И в своей книге отец Виталий написал, что больной брат – это именно он. А пчеловодом был Ахила. У брата Виталия Тбилисского были больными легкие. За него безпокоился Меркурий, он же подводил его на постриге, был для него как духовный отец. А постригал его в пустыне о. Мардарий. О. Ахила был, все пустынники сошлись на постриг, а отец Меркурий подводил. Он его и в Тбилиси ездил проведывал в болезни.

Вообще, в то время такое сильное гонение было на монахов, что очень многие из них жили вот так, отшельниками в горах, как правило – в пещерах. Благо, что население там, в основном такое добродушное, что не гнали их, наоборот, пользовались советами, наставлениями старцев. Некоторые монахи так жили по десять, по пятнадцать лет, некоторые по двадцать лет, а были и такие, что всю жизнь там прожили. Все Глинские старцы, во время гонений, после закрытия Глинской пустыни, ехали именно в Грузию, Абхазию, и там останавливались.

Любовь у них была между собой – первых христиан, такая радость помочь слабому брату. Ноши сами носили, и себе, и тем, кто не мог сам себя обезпечить. Отец Ахила всем помогал. Ноши таскал такие, что все удивлялись. Несет бывало, два бидона – один 10-ти литровый бидон с медом, а другой с водой. Ему говорили: «Отец Ахила, что ты так много несешь, да еще и дождь какой». Он говорил: «Что ты говоришь – летная погода!». Все шутками отговаривался.
Мученичество и исповедничество монахов-отшельников.

Жизнь в горах была исполнена всяческих опасностей, многие монахи-отшельники прияли мученическую кончину. Отец Феодосий рассказывал такой случай в горах. К его кельи добрались бандиты, схватили, и хотели отрубить ему голову. И вот один из них, скорее всего это был сбежавший из тюрьмы смертник, а может и кто-то из органов, даже взял топор в руки. Другие связали старцу руки, положили на пенек, и взявший в руки топор уже замахнулся и говорит:

—Я тебе сейчас голову отрублю.

А старец, положив голову, и отвечает:

—Руби, только что ты от этого будешь иметь, если ты ее отрубишь?

Он задумался и говорит:

—Ну что, отрублю, да и все.

—Хорошо, руби голову, но ты душу мою не заберешь. Душа-то Божья, можешь отрубить, ничего ты не добьешься этим» — беззлобно ответил старец.

И тот уже замахнулся, но какая-то сила его сдержала, он что-то подумал, топор выбросил, и таким чудом Божьим отец Ахила остался живой.

Такое время его жизни в пустыне было, что жизнь монаха не стоила ничего. Там ничего не стоило сбросить монаха с горы. Были случаи, что даже люди из органов, того же КГБ хватали монахов и сталкивали с горы, сколько такого было… Бог весть!

Еще один поразительный случай произошел в горах, после которого вертолетчик пришел к вере. Он следил за монахами, летел на вертолете, чтоб всех монахов выловить. Но часть монахов сбежала, а он их заметил и пошел за ними. В вертолете была целая команда, они садились, забирали монахов и увозили. И вот они летели за монахами и стали их прижимать пропасти, а за пропастью – лес, в котором можно было скрыться. Но через пропасть ни как нельзя было перейти. Монахи думали, что уже все, вертолетчик стал приземляться, чтоб забрать их всех. И тут происходит чудо – первый монах крестит перед собой пространство и все пошли через пропасть. Вертолетчик смотрит с вертолета и видит, как они идут по воздуху как по мосту. Его бросило в жар, вертолет с грохотом упал на землю. После этого он прилетел обратно на базу, положил свой партбилет на стол и сказал: «Все, простите, я отказываюсь этим заниматься». И он стал верующим человеком.

В это время, когда жил в подвигах отец Феодосий, в горах вместе с ним подвизался, уже упоминавшийся, также в будущем очень известный старец Виталий, который тоже окормлялся у Глинских старцев, был духовным чадом схиархимандрита Манджуги.

Схиархимандрит Виталий ухаживал за старцем Исаакием, который жил на верху горы, в которой ниже расположена была и пещера отца Ахилы.

Старец часто просил у Бога: «Господи, накажи меня в этом веке, только не накажи в следующем». И как-то раз отец Виталий ушел, а к старцу Исаакию пришли то ли разбойники, то ли люди из органов. Когда они увидели старца, то, вероятно, подумали, что у него есть деньги. Злодеи стали избивать его, мучить, и потом сбросили праведного старца Исаакия в пропасть. Отец Феодосий, как уже говорилось, жил в то время ниже него в пещере, и он услышал, что что-то летит. Когда тело старца нашли и достали, а было лето, стояла жара, оно оказалось полностью нетленным.

Бандиты не сожгли церковь, они посмотрели, что монахи, брать нечего, и ушли. Церковь и сейчас стоит, разрушенная.

Был в пустыне Василий Барганский странник, его нашли на пасеке убитым, а как это было, никто не знает. Отец Ахила говорил, что сын Василий (он Василий и сын Василий был) его убил, чтобы паспорт переделать и стать Василием старшим. А сын тот скрывался от властей. Василий схимник был знаменитым столяром, лесорубом. Когда что-то случилось, младший Василий ушел и пришел к пустынникам на поляну жить. И когда вертолетом отшельников ловили, и его забрали. И вот сидит КГБист за столом, и Василий зашел. Они посмотрели друг на друга, и поняли, что они старые знакомые. КГБист спросил: «Ну, что Василий прописка тебе нужна?». Тот ответил: «Уже не нужна». Вот так Господь сводит. А схимника Василия явно убили на тропе.

***

Отец Ахила пользовался большим уважением у пустынников, его все уважали. Стремились его посетить и верующие миряне. По его рассказам, даже такой известный человек как Марк Лозинский специально приезжал в горы для встречи с батюшкой. В то время старец, уже после затвора, после всех этих своих подвигов, достиг полного безстрастия, имел дар прозорливости, может и другие дары, он об этом много не рассказывал.

Когда однажды к старцу пришел один из его чад, и показал ему книгу Марка Лозинского, старец улыбнулся и сказал: «Да, я его знаю». А он его спросил: «А откуда вы его знаете?».

«Когда я жил в горах, – ответил старец, – он заходил ко мне в келью, и мы с ним долго говорили, он у меня много советов спрашивал». Отец Феодосий был очень хорошего мнения о безвременно почившем проповеднике и богослове игумене Марке. К старцу шли многие очень образованные люди. Он обладал истиной вечной, а они – тленной. Так было в Оптиной, так было и на Кавказе.

Отец Ахила жил с братией относительно спокойно на поляне. Но однажды прилетел вертолет, окружили поляну солдаты с автоматами, всех монахов посадили в вертолет и вывезли в город.

Монахов допросили, но ни кого не посадили - всех отпустили. Была проверка из-за того, что многие люди без определенного места жительства не платили алименты, бродяжничали, скрывались. Власти говорили: «Мы не разберем, нам трудно понять, монахи не монахи, документы вроде ничего, но вот приказ». В Сухумском отделе был приказ из Москвы, чтобы все вышли из гор. Хотя вначале объясняли так: «Собирайтесь, мы вас проверим, если все нормально, тогда сразу отпустим». А когда проверили, то сказали: «Запрещаем жить в горах. Идите, живите в монастырях, пожалуйста, там прописка есть, служите в храмах, а в горах - нельзя».

После того, как отпустили монахов, отец Меркурий отправился в монастырь, и еще несколько человек не вернулись. Отец Ахила ушел в Почаев после этого. Отец Аввакум в горах продолжил подвизаться.

Отцов Мардария и Косьяна не забрали - не нашли в тупике на озере, очень скрытная местность. Сейчас там проживают отцы Константин и Николай.

Отец Виталий Тбилисский в Тбилиси ушел. О. Ахила мог вернуться, но сказал: «Раз так, в любимую Лавру Почаевскую». Киевская Лавра еще была закрыта, и он в Киев не возвращался, а пошел сразу в Почаевскую Лавру. Старец с улыбкой говорил, что ему было два явления Божьей Матери. За одно явление он рассказывал, другое явление было, когда Матерь Божья с Иоанном Богословом явилась. Когда старца чада спрашивали: «Батюшка, как же, как это было?», а он улыбнется, рукой махнет и говорит: «А зачем вам?».
В Лавре Почаевской.

Из пещеры отшельника в монастырь.


И вот после пустыни, Бог весть, какими путями, он приходит в Почаевскую Лавру. По его рассказам, ему являлась Матерь Божья с Иоанном Богословом, и она ему сказала: «Иди в Почаевскую Лавру, ты еще там должен послужить людям».

Он не очень хотел исполнять повеленное - его все время тянуло в пустыню, поэтому он и ездил в последствии туда постоянно, привозил грузы. Вспоминая годы, проведенные в горах, старец часто говорил: «Мы себя считаем монахами, но мы не монахи, мы только вешалки, вешалки на которые можно повесить рясу, клобук, подрясник». Он часто приводил такой пример - Антоний Великий, когда увидел Павла Фивейского в пустыне, сказал: «Да, я не монах, я только видел монаха».

Тем не менее, отец Ахила исполнил благословение и направился в Почаев.

Вернувшись с Кавказа после хрущевских гонений, батюшка уже был более молчаливым, и он говорил, что надо терпеть, надо все терпеть. По словам отца Авраамия, батюшка до конца жизни терпел и скорби, и притеснения. Но все равно он твердо хранил убежденность в том, что кто претерпит все - получит венец.

Когда открылась Киево-Печерская Лавра, отец Ахила, вернулся на Киевские горы. Но через время оставил Киево-Печерскую Лару ради Почаевской. Что его привлекало - то ли красота природы, то ли строгость исполнения иноческих уставов. Можно предполагать, что решающим явилось прямое Божье определение ему. Он опять перебрался в Почаев и оставался в Лавре до самой своей блаженной кончины.

Его многократно приглашали в Киев люди духовного сословия. Братия Киево-Печерской Лавры неоднократно испрашивали совета старца по многим спорным вопросам, приезжая для этого в Почаев. Возможно, что на решение старца повлияла и преемственность старчества, сохраненная в Почаеве.

В Киеве существует Ионовский монастырь, там подвизался схиархимандрит Иона, теперь в обители почивают его нетленные мощи. И издана была книга, а в ней описание бывших там обильных чудес, как Матерь Божья являлась, что она ему говорила. Также и рассказы о чудесах, которые сотворялись и после его блаженной кончины, может быть, потому что там почиют нетленные мощи схиархимандрита Ионы.

Показали книгу старцу и спросили об Ионе, одновременно восторгаясь: «Батюшка, тут столько явлений описано!». Старец сказал такие очень интересные слова: «Иона? Иону я знаю, я был келейником старца Дамиана Киево-Печерской Лавры, а старец Дамиан был келейником Ионы, а Иона в свою очередь был келейником преподобного Серафима Саровского». Это пишется в житии, и преподобный Серафим Саровский его благословил, что бы он шел этим путем, которым он пошел, и создал целый монастырь. Монастырь он создал по повелению Божьей Матери.

Т.е. эта преемственность старчества с одной стороны идет от преподобного Серафима Саровского, а с другой - от Глинских старцев, а Глинские старцы - это нить Паисия Величковского.

Жизнь в монастыре

В Лавре старец всегда был опрятным, только когда уже был в возрасте, стал стареньким, он меньше смотрел за собой. Но продолжал мазать елеем волосы на голове и на бороде. Волосы на голове он не заплетал в косички, но носил распущенными. Это было удивительным, почему старец всегда носил распущенные волосы, не укладывал их. Но однажды близкий друг отца Феодосия старец Дормидонт сказал, что по старому уставу, дореволюционному, даже дьякона носили благолепие волос. «Сейчас, - говорил схимник, - хвосты эти позаплетают в косички. Раньше ведь все так красиво было, все по уставу древнему, российскому, волосы благообразно распущены, елеем умащены и расчесаны». Со старцем Дормидонтом отец Феодосий одновременно принимал постриг в схиму, почти вместе святые отцы и умерли, даже на братском кладбище теперь лежат рядом.

Старец ни когда не заплетал волос в косички, даже в дороге он волосы просто укладывал под головной убор. И ведь если посмотреть на дореволюционные фотографии духовенства, писаные портреты, даже епископов, у всех у них волосы были распущены. Сейчас же, к сожалению, древние уставы преданы забвению. Так развеивал недоумения вопрошающих отец Дормидонт.

Старец Феодосий всегда ходил с покрытой головой, обычно это была скуфья, при поездках - шляпа. Но всегда видно было, что перед тобой священник.

В отношении к себе, старец был очень аккуратен. Всегда часто ходил в баню, стирал сам себе носовые платочки, белье, был необыкновенно чистоплотен. Очень любил опрятность, считая ее основой и для душевной строгости. Исполняя старые законы, он ходил только в подряснике, рясе и с крестом. В редких случаях, подворачивал подрясник под пояс, одевая при этом сверху плащ. Старец считал, что священник должен быть образчиком для мирян во всем.

А вот за порядком в келии никогда не смотрел, ему было все равно как что стоит, кто что принес, и куда все это сложили. Мышам было такое раздолье, что пришлось ему даже завести кота. Сам принес котику песок, чтоб было куда ходить.

Очень любил голубей, всегда их подкармливал. Особенно зимой, идя через Лавру, он давал им все, что только можно. Голуби вообще облюбовали окно старца, и всегда старались дождаться обычной еды. Как-то старец уехал на Кавказ, а когда приехал, то голуби его встречали. Отец благочинный даже пошутил: «Ну, что, дождались кормильца?!»

Он был очень прост в быту. Однажды дав обет, отец Феодосий, уподобляясь Савве Освященному, никогда не вкушал яблок. И не только собственно их, но и компота, варенья, в общем, всего, что включало в себе этот плод соблазна прародителей.

У старца не было каких-либо пищевых пристрастий - он абсолютно равнодушно относился к любой еде. Употребляя ее в очень малых количествах, он отдавал предпочтение фруктам из мест своего отшельничества. Очень часто старец брал гранат, извлекал из него ягоды, толок и заливал водой. Этот напиток отцу Феодосию очень нравился. Иногда старец съедал с удовольствием несколько долек мандарин, переданных ему кавказскими отшельниками.

Отец Феодосий был очень болезненным, трудно перечислить все болезни, которые посещали его - язва желудка, камни в почках пр. и пр. Но никогда он не обращался к светским врачам. Пил часто минеральную воду из одного источника, но в малых количествах.

Лаврские послушания

Он был в начале на послушании пономаря, потом долгое время заведовал иконной лавкой, ездил за товаром. Исполнение ним этого послушания требует особого внимания, т.к. весьма поучительно.

Наместник Лавры владыка Владимир рассказывает так о своей первой встрече с благодатным старцем. Приехав в Лавру еще в то время, когда запрещалось печатать и распространять православную литературу, он зашел в иконную лавку, которой заведовал иеромонах Ахила. Батюшка же, вопреки всем запретам, постоянно нелегально что-то копировал, распечатывал самое необходимое для нужд православных - книжечки, листки, иконы... Зайдя в лавку, будущий владыка и наместник Лавры увидел маленького старичка-монаха и спросил у него, есть ли акафист «Страстям Христовым». «Есть», - ответил старец, стал что-то перебирать под прилавком и достал просимую книжечку.

За подобную деятельность старца многократно вызывали в соответствующие органы, донимали жалобами, но он продолжал просто чудом доставать товар для иконной лавки. Продавая его, отец Феодосий стремился духовно назидать покупающих. Один из монахов обители рассказывал, как он пришел в лавку что-либо купить для себя. От отца Ахилы не ускользнуло это желание и он предложил молодому человеку иконочку Христа, положенного во гроб. «А зачем мне это?!» - удивился будущий монах. На что старец ответил: «А как же? Это самое главное - всегда помнить о смерти!».

Все, кто сталкивался с отцом Ахилой по его службе в иконной лавке, удивлялись тому, что он, казалось, знал потребности каждого из покупателей. Поэтому и предложения его исходили именно в соответствии с необходимостью покупателей.

Не остались труды старца и без внимания со стороны высшего священноначалия - патриарх Пимен наградил его особой грамотой «За труды на благо Православия». Также награжден он был и орденом святого князя Владимира за труды на благо Церкви. Были у него и другие награды. Встречался он и с владыкой Питиримом. Его стали повышать, дали ему сан, это ему уже было лет семьдесят.

Он за себя очень редко рассказывал. Это все как бы пылинки фактов из всей жизни старца, которые рассказывали люди знавшие его. У него был сан игумена, даже есть фотография, где это запечатлено, и сан архимандрита.

Когда он еще более состарился, ему было уже под восемьдесят, его назначили киотным, т.е. он стоял возле Почаевской чудотворной иконы Божьей Матери. Это очень почетное послушание, которое доверяется только самым избранным, самым духовным монахам, чтоб люди могли что-то спросить и получить духовный ответ и т.п. И в тоже время он остался на послушании, и продолжал вычитывать больных бесноватых, это экзерцизмом называется.
====Следующим послушанием батюшки Ахилы ста¬ло проведение отчиток - молебнов об изгнании бесов.Этот очень тяжелое и опасное служение. Прово¬дить его могут только духовно опытные священники, по особому благословению архиерея.
В Православии нет постоянного, установленного служения экзорцизма - изгнания злых духов. Соглас¬но «Постановлений апостольских» «славный подвиг заклинания есть дело добровольного благорас¬положения и благодати Божией через Христа, наитием Святого Духа, потому что получив¬ший дарование исцелений показуется через от¬кровения от Бога и благодать, которая в нем, явна бывает всем».
Таким образом, изгнание злых духов молитвой и призыванием имени Божия - это подвиг веры, до¬ступный только немногим. Лишь закаленные воины Христовы, опытные подвижники и молитвенники мо¬гут противостать демонским полчищам силой благо¬дати Божией. А о тех, кто дерзает проводить отчит¬ки, не облекшись, по слову апостола, «во всеоружие веры», отец Ахила сказал: «Бесов не гоняют, а только дразнят».
Если же священник самовольно берется «закли¬нать бесов», то ему не миновать беды. Один из таких «экзорцистов» был привезен на вычитку к отцу Ахиле связанным, под действием успокаивающих лекарств.
Переоценив свои духовные силы, он стал проводить отчитку без благословения епископа и в результате сам стал одержим бесами. Три дня пришлось молить¬ся отцу Ахиле, чтобы спокойствие и здравый рассу¬док вернулись к неосторожному пастырю и демоны оставили его.
Однако иногда даже миряне дерзают «повеле¬вать» злым духам. Есть и неканоничная «Киприанова» молитва, которой берутся «заклинать бесов» не¬осторожные люди. В одном приходе у людей возник вопрос: можно ли читать эту молитву христианам, страдающим от демонских козней. Обратились, как и положено, к своему священнику. Он ответил раз¬драженно, что, конечно, можно: она, дескать, не для коров же написана. Однако что-то все-таки смущало прихожан. И тогда они обратились за советом к отцу Ахиле. Батюшка никогда не посягал на авторитет па¬стыря и духовника. Почти всегда, когда к нему при¬ходили с вопросами о церковной жизни, он отвечал: «Идите к духовнику, идите к своему батюшке. Я скажу то же, что и они. Но когда старцу было известно, что кто-то погрешает против истины, то он никогда не покрывал этого прегрешения. Услышав о соблазнительной молитве, батюшка искренне возму¬тился: «Нельзя это читать, это предназначено только священникам, да и то не всем. Он посо¬ветовал взять у священника благословение на келей¬ное чтение акафиста святым мученикам Киприану и Иустинии, имеющим от Господа особую благодать по¬пирать силу бесовскую.
Нельзя также вступать в диалог с демонами, ча¬сто говорящими во время отчитки устами бесноватых, а тем более искать в них пророчества и указания к действию. Батюшка постоянно предостерегал: бесно¬ватых слушать нельзя, они всегда обманыва¬ют. Устами одержимых бесы часто угрожали старцу и поносили его. А часто вдруг неожиданно начинали льстить, говорить: «Ахила, ты святой, ты праведный!», стараясь пробудить в батюшке гордыню. Он всегда кратко и однозначно отвечал им: «Замолчи». И не уставал напоминать: «Их слушать нельзя, они ни¬когда правду не говорят. А если и скажут, то только для того, чтобы ложь дополнить».

А между тем в 90-ые годы даже вышла книга «Козни бесовские», в которой разбираются речи одер¬жимых демонами как некая «духовная» информация, важная для православных христиан. Отец Ахила, всегда очень требовательно относившийся к духовной литературе, возмутился: «Да нельзя такие книги читать и продавать нельзя! А вот тут молит¬ва какая-то, так эта молитва от человеческо¬го ума сложена этим же автором».
Вычитки отец Ахила проводил малым чином: в одиночестве над многими болящими одновременно. О том, сколь разнообразными были искушения, встре¬чавшиеся на этом послушании, и какой мудрости и силы духа они требовали от старца, нам свидетель¬ствует воспоминание одного из духовных чад батюш¬ки Ахилы:
Как-то в Лавру приехал послушник, одержи¬мый нечистой силой. Мне его жалко стало, как ре¬бенка. Когда он бесновался, душа плакала. В конце концов я подошел к Батюшке и спросил: «Батюш¬ка, можно, чтобы его бес на меня перешел?» Ба¬тюшка повернулся к иконам, опустил голову и какое-то время молился про себя. Он делал так всегда, как и его друг, схиархимандрит Виталий из Абхазии. Когда люди приходили за советом, он уходил в другую комнату и становился перед ико¬нами. Возвратясь, давал тот ответ, который от¬крывал ему Бог.
В ответ на мою дерзость батюшка сказал мне: «Бога упросить можно, бес перейдет на тебя, а сам ты выдержишь? И так убедитель¬но произнес он эти слова, что я испугался и ушел. Буквально через пару дней Батюшка твердо ска¬зал: «Бросай этого бесноватого и не жалей.
Может, моя жалость была и сильной, но мо¬литва Батюшки превратила ее в гнев. Страшно подумать, что могло бы быть со мной, если бы не отец Ахила, удержавший в те дни от крайне опасного шага, который я готов был совершить по молодости и неопытности.
Проводя вычитку, Батюшка часто говорил: «Беса выгнать можно, но вначале нужно упро¬сить Бога, чтобы своею благодатью оградил человека, а иначе тому человеку, из которого выгнали беса, будет намного хуже прежнего, если бес вернется опять. Он всегда подчерки¬вал, что, обращаясь к Господу с прошением, необ¬ходимо прежде всего изменять образ жизни, а то все кричат, когда приходит беда: «Помогите", а ничего в своей жизни не хотят менять. Бесу привольно, он живет в нечистоте, а грех и есть нечистота.
Как-то Батюшка спросил: «Знаешь ли ты, что такое бес полуденный? Я признался, что нет. Батюшка рассказал, как в горах Абхазии во время обеда на него налетело множество бесов и от хлопанья их крыльев чуть перепонки в ушах не полопали. Лишь спустя полчаса, после непрестан¬ной молитвы они исчезли.
Однажды на вычитке бес, пытаясь прель¬стить старца, через человека вскричал: «Ахила, ты святой!» Батюшка, нисколько не искусившись, решительно ответил: «Вы всегда врете». Изме¬нив тактику, лукавый попытался запугать стар¬ца: «Ахила, я тебя ночью задавлю». Не устрашив¬шись угроз нечистой силы, батюшка тот час же твердо возразил: «Вы и в свиней войти не може¬те, если Бог не разрешит, а ты меня пугаешь».
После всего этого он обратился ко мне и нази¬дательно произнес: «Никогда не говори с бесами, иначе можно повредить себе».
Как-то я спросил батюшку: «Почему у Вас над бровями всегда что-то желтое?» «Я же дело с бесами имею. Вот и зуд страшный ино¬гда», - ответил батюшка.
В последнее время появился еще один путь про¬никновения демонов в нашу жизнь - телевизор. Ста¬рец Ахила неустанно предупреждал о душевредном влиянии телевидения. Антихристианские, богобор¬ческие образы, мысли и идеи телевизор приносит в каждый дом, в сознание каждого смотрящего. Чело¬веку кажется, что он достаточно благочестив, поря¬дочен, что он просто смотрит телевизор «для обще¬го развития», а в это время демонические образы и мысли уже поражают его разум. Однажды на вычит¬ку к батюшке родители привезли мальчика. Ребенок был бледным и болезненным, словно кто-то отбирал у него жизненную силу. Батюшка очень любил детей. Он обратил внимание на маленького паломника и на¬чал с ним разговор. «А дома у тебя есть теле¬визор», - спросил старец мальчика. «Конечно есть, цветной, большой такой, красивый», - с готовность сообщил малыш о своем, видимо, излюбленном раз¬влечении. «А ты его больше не смотри и пере- станеш болеть», - посоветовал мальчику старец. Видно, именно телевизор отбирал у ребенка силы и здоровье, через него демоны вредили его душе.
На все вопросы и оправдания, касающиеся теле¬визора, батюшка Ахила отвечал всегда одинаково: «Нельзя его смотреть».
Часто люди склонны преувеличивать силу и вли¬яние бесов, панически боятся колдунов, впадая в грех уныния. А ведь наш Господь - милостив и всемогущ, как говорил отец Ахила, милостей у Него много. Если мы будем внимательны к своей жизни, будем послуш¬ны Богу и Православной Церкви, то ни демоны, ни их прислужники - колдуны - не смогут нам серьезно вредить. Иногда там, где люди были склонны видеть бесовские козни, отец Ахила духовным взором про¬зревал телесную и душевную немочь и врачевал ее добрым словом и молитвенным заступничеством:

Кроме этого он служил соборные акафисты, служил Литургию каждое воскресенье, каждый праздник. Причащался старец каждую неделю, причащался на свой день Ангела и говорил: «День Ангела - это вторая Пасха, надо причащаться!» Так же в день рождения, и какие-то памятные дни. Когда был праздник Александра Невского, он служил, это был его покровитель. Потом служил в праздник Ахилы, а когда был пострижен в схиму и стал схиархимандритом Феодосием, служил уже и на Феодосия.

Монастырская жизнь старца


Отец Феодосий очень любил паломников и нищенствующую братию. Каждый вечер после службы и братской вечерней трапезы, а служба заканчивалась в девять, или в восемь, старец бежал с ведрами, набирал то, что оставалось после братии, потом все это в ведра сливал, и бежал вниз. Напитав пищей телесной, отец Феодосий начинал служить молебны. Длительность их временем не ограничивалась. Он читал вместе с людьми акафисты и до часа ночи, по три по четыре акафиста. Так каждую ночь, и даже после всенощной, а всенощная заканчивалась в десять, одиннадцать вечера. Происходило это в пещерной церкви, внизу, где люди ночуют.

Как-то раз выходит отец Феодосий с ведрами, а на встречу ему один игумен идет, и говорит: «Отец Ахила, что же вы этих дармоедов кормите?» А старец такой простой был, беззлобный, улыбнулся и отвечает: «Мы сами дармоеды, они там молятся, они трудятся, так что их надо и кормить».

Утром же старец всегда был на ранней Литургии. Зная его молитвенное правило, постоянное посещение ним полунощницы, трудно было понять - когда он спал. А возраст-то был уже под сто лет! Но именно молитвами и укреплялся этот подвижник наших дней. И никогда не опаздывал на церковные службы, никогда. Наоборот, всегда за пять-десять минут до начала служения, старец уже был в алтаре. Однажды он приехал с Кавказа примерно в четыре часа утра. Даже не отдохнув как следует, меньше чем через час он был уже на службе. Вся братия была в удивлении, говорили: «Вот как Бог старцу-то помогает!»

Раньше всех приходил в алтарь и позже всех выходил из него. И так каждый день. А полный круг его служений был такой. У него график был очень интересный: старец всегда приходил на службу раньше всех минут за пятнадцать, и ждал, пока откроется алтарь. В алтарь входил, там у него стульчик стоял возле иконы, он на стульчик садился, и все время четочки перебирал. Вечерню он достаивал до конца службы. После вечерней сразу бежал - что-то перекусит, наберет в ведра еду, и быстрее кормить паломников и нищих, и до часу ночи читал акафисты.

В пять часов утра начиналась полунощница, и старец без пятнадцати пять был уже около иконы, заправлял лампаду. Он пятнадцать лет около чудотворной Почаевской иконы Божьей Матери послушание нес. До окончания акафиста он сидел около иконы. Полунощница до шести часов, потом еще до семи часов акафист. Затем икону поднимал, и шел отдыхать.

И уже приходил на позднюю службу, без пятнадцати девять начиналась. Потом после «Отче наш» старец уходил со службы на вычитку. И так было каждый день, несмотря на то, что он каждое воскресенье служил Литургию.

После Литургии опять становился возле иконы, а верующих на службах было огромное количество, поэтому приходилось возле иконы стоять до двух-трех часов дня.

Кроме того, он же вычитывал бесноватых, в келье прочитывал евангелистов, прочитывал все монашеское правило. И часто братия, которая дежурила, слышали, как он что-то бубнит - молится.
Отношение к власти.


Не надо представлять себе старца сугубо благостным, елейным, всеприемлимым. Он был одного духа с покойным митрополитом Ладожским и Петербуржским Иоанном, которого почитал во святых. Старец очень ценил и труды митрополита Иоанна, не признавал тех, кто против него выступал. Когда взорвали здание Петербуржской епархии, он сказал: «Краснокожие взорвали, демоны!».
У него было все исконно русское, православное, где-то обличительное и нелицеприятное, с исконно русским миросознанием. Даже весь облик его был типично славянский. В монашество он привнес свое крестьянство, рабочую совесть и дух.

***

Старец не хотел отвечать на вопросы об объединении России и Украины. Он говорил только, что не дай Бог войти Украине в НАТО. О политиках замечал, что все они одержимые, все творят по воли бесов. И все их действия оценивал как беснование, именно беснование! К светским властям нашего периода он относился не то, чтобы отрицательно в мирском понимании, нет. Старец просто все видел и жил вне современной сатанинской системы власти, отрешался от нее и не признавал ее. Он видел все что делается, видел не просто по фактам, но по внутреннему духовному содержанию власть предержащих. Он знал, чью волю они исполняют, на чьем поводу ходят эти новоявленные властители чужих судеб.
Он говорил объясняя: «Мы молимся за властей. А за каких властей мы молимся?! За властей, которые все это делают!». Старец очень критически относился к сильным мира сего нашего времени, однозначно считая эту власть безбожной.
Когда были случаи посещения Лавры светскими руководителями самого высокого ранга, он и сам не ходил на встречи, и не благословлял своих духовных чад встречать «высоких» гостей.
Объяснял он это тем, что как в Библии запрещено было народу Божьему смешиваться с язычниками, так и теперь самая большая опасность для православных именно от смешения, от перенимания языческих обычаев, инородных обрядов. Старец говорил, что это враги Божьи, сосуды нечестия, что нельзя даже общаться с ними, потому, как они разлагают нас полностью мерзостью своего общения с миром диавольским.
Бывали случаи, когда его ожидали на праздничную трапезу. Он спрашивал, кто там присутствует, и после этого, без объяснения причин своего решения говорил: «Не пойду я туда, нечего мне там делать, не пойду! Там враг Господа моего!».

***

Он не признавал разделения народов, к нему шли и украинцы, и молдаване, и русские – всех он принимал по отечески тепло. Хотя самому ему приходилось не единожды сталкиваться с украинскими националистами. Так однажды старец Феодосий ехал со старцем Афанасием в поезде с Кавказа. На подъезде к Почаеву к ним подошли крепкие бритоголовые ребята и спросили на украинском: «Как вы относитесь к независимой Украине?». Отец Феодосий только улыбнулся, а старец Афанасий ответил: «Мы политикой не интересуемся, только спасением!» Бритоголовые махнули рукой, что, дескать, с этих юродивых взять.
Старец рассказывал, что еще в молодости решил прочитать светскую газету. Уже взял ее в руки, но руки просто окаменели. После этого если он и читал вырезки из газет, то только о том, что касалось церкви, прежде всего, экуменизма.
Интересна его позиция по поводу свободы и «свободолюбцев». Часто его спрашивали по этому поводу. Он отвечал, что все хотят свободы, только неправильно понимают ее. Отец Феодосий принимал только свободу во Христе, свободу от греха, но абсолютно не приемлил свободу каждого на все. Он считал подобное призраком истинной свободы, рожденным в недрах преисподней. Призывы современных «свободолюбцев», старец считал своеобразным беснованием, потому что во всех их мудрованиях заключено желание сделать всех рабами греха. Свобода же – это жизнь по заповедям Божиим, свобода от греха в жизни во Христе. Не признавал он свободу в том ее понимании, которое признанно миром. Старец только с огорчением говорил: «Беда, беда. Одна беда».

***

Старец, при общем почитании архиерейства, очень часто высказывал и свою позицию, не согласную с мнением священноначалия. Так обратились однажды верующие с просьбой объяснить действия одного епископа, переставшего поминать патриарха. Старец ответил коротко, но однозначно: «Нет патриарха, нет и Церкви!». Вопросы все отпали, хотя он и не осудил кого-то. Но сам ответ подразумевал то, что отвергающий патриархию сам себя отторгает от Вселенского Православия, от Церкви.
Если ему привозили современную книгу, в которой содержалось даже малейшее искажение Евангельских истин, он выносил приговор короткий и строгий: «Сжечь!». Просто и ясно. Причем, иногда ему не надо было даже читать писания новоявленных богословов, каким-то образом он чувствовал сам дух изложенных мудрований. Иногда при этом добавлял: «Да, очень скоро и храмы все откроют, да ходить в них будет нельзя».
Он видел, что к этому все идет. Поэтому был противником любого модернизма, любых нововведений, даже в иконописи. Когда приходили верующие различных епархий и говорили о явном увлечении епархиального священноначалия и духовенства католичеством, он со скорбью восклицал: «Ох, беда с ними, ох беда! Погубят стадо!». Всячески ободрял тех священников и архиереев, кто выступал с обличениями католичества, униатства и пр., говоря: «Кто потеряет душу ради Евангелия, тот приобретет ее! Не бойтесь ничего, обличайте, проповедуйте, Господь все видит. Ничего вам не сделают».
Один православный архиерей, служащий на самом рубеже борьбы католиков против православных, но всегда поминающий патриарха, услышав слова старца: «Нет патриарха, нет и Церкви», сказал: «Да, ему помогает сам Господь Бог!». Но и этого архиерея-исповедника ни кто не побил (слава Богу!), ни кто не смог серьезные козни ему строить – с ним также всегда Господь.
Многих других отец Феодосий обличал: «Хоть и верный святитель, а говорить боится, не отвечает прямо на вопросы. Обличение же не терпит двоедушия, не надо бояться».

***

Хотя старец в беседах всегда старался не осуждать священноначалие. Даже когда задавались прямые вопросы, чаще всего отец Феодосий просто улыбался и молчал. Уважал патриарха Пимена, но очень критически относился к деятельности митрополита Никодима (Ротова). Однако, пожалуй, самое важное то, что он относился ко всему, как к явлениям аппокалептического характера, как к тому, что приведет всех к правлению антихриста. Всегда не уставал наставлять людей в том, что нельзя позволить себе попасть врасплох.

Связь с Кавказом

После своего ухода с гор Кавказских, старец никогда не оставлял своим вниманием оставшихся там отшельников. Никогда старец не терял связи с кавказскими отшельниками.

Старец постоянно ездил на Кавказ, за год по два, по три, по пять раз, как получалось. Помогал монахам, помогал тем людям, которые в горах живут. Отец Феодосий всегда возил туда продукты и вещи тем монахам-пустынникам, которые продолжали в горах подвизаться. И когда у него спрашивали: «Батюшка, зачем вам это надо?» Он отвечал: «Аз раб неключимый, исполняю волю Господа моего». И видно было со слов старца, что он это не сам делает, но с радостью исполняет волю Божью.

Монахи по-прежнему живут в горах и сейчас. Прямого подчинения Ново-Афонскому монастырю у них нет, но и нет полной прежней отрешенности. Они спускаются с гор и часто служат там или исполняют требы. Хотя трудно сказать как в настоящее время все складывается, там сложная ситуация между Грузией и Абхазией, патриарх грузинский никакого доступа к Абхазии не имеет. Ситуация сейчас сложилась сложная, но чисто политическая, военная. Тяжело объяснить происшедшее, но в то время монахи-отшельники служили в Ново-Афонском монастыре, окормляли народ, когда спускались с гор. А зимой они поднимались в горы, и всю зиму жили в уединении. Когда спрашивали у старца за некоторых монахов, он отвечал: «Они святой жизни».

Он сам, как уже говорилось, десять-пятнадцать лет жил в горах, и постоянно про горы помнил. Это был для отшельников просто праздник его приезд. Старец привозил постоянно целую машину, или больше чем машину продуктов. Продукты были в основном жертвенные. Ему в келью постоянно их приносили с просьбами о молитве. Келья все время была завалена продуктами. Старец же очень часто шутил: «У меня келья не келья, а перевалочный пункт».

Хотя, конечно, и от Лавры многое отвозилось - старцу наместник всегда подписывал бумажку, чтобы выдали то и другое. Люди жертвовали какие-то деньги, он все вез туда, все отдавал монахам. Поэтому он и брал с собой людей помогать.

Когда у него еще спрашивали: «Батюшка вам все время приходится куда-то спешить, эти поездки, поезда, пересадки, грузы…». Батюшка отвечал: «Я никогда ни куда не спешу». Его знали многие люди, принимали на квартиры, помогали.

Как уже говорилось, батюшке посетители приносили очень много всяческих вещей и продуктов. Доходило до того, что приходилось всерьез бороться с грызунами - мыши и крысы не давали покоя старцу. Однажды кто-то из прихожан принес схимнику кота, за которым батюшка прилежно смотрел, всячески опекал нового жителя келии, сохранявшего от порчи все, собранное для передачи монахам-отшельникам.

Если отец Феодосий не мог сам отвезти собранное, он поручал кому-то из братии. Как правило, это был либо послушник Николай, либо иеромонах Афанасий, почивший впоследствии в пустыне.

***

Послушник, а в дальнейшем отец Николай, поражал всех мастерством своим. Он ремонтировал любые часы, делал сам части к разным механизмам, владел искусством обработки дерева. В миру отец Николай работал таксистом. В Лавру попал случайно - на покаяние приехал, да так и остался. В Лавре пожил немного, и решили они, отец Николай и иеромонах Афанасий, ехать в пустыню на Кавказ. И получилось так, что отец Афанасий немножко заболел, принял тут же схиму с именем Алексия, а вечером ему стало хуже.

Отец Николай его исповедал, и, пообещав прийти утром для причастия, пошел в свою келию. А келии там расположены в нескольких десятках метров друг от друга. Пустынники, таким образом, предохраняют себя от возможного нарушения полного уединения, прерывания молитвы.

Приходит отец Николай утром в келлию схимонаха Алексия, а тот лежит мертвый - даже тело пустынника полностью закоченело. Отец Николай призвал подвизавшегося неподалеку отца Константина, бывшего известного медика, который однозначно констатировал смерть отца Алексия. Горько стало отцу Николаю, что собрат отошел не причащенным и он, упав на колени, возопил: «Господи! Я ведь так хотел его причастить! Почему так, я ведь мог выйти сразу после двенадцати!». Так велика была скорбь пустынника, такая в ней была заключена любовь о Господе к почившему, что случилось чудо - отец Алексий открыл глаза и ожил!

На сколько глубока была скорбь, таково же было и удивление подвижника! Но, не растерявшись, он быстро взял запасные Дары и причастил схимника. Отец Алексий принял Святое Причастие, перекрестился, возблагодаря Господа за милость, опять закрыл глаза и вторично почил.

Это произошедшее чудо для нас всех укрепление в вере и утверждение в том, что Бог всегда Неизменен. Ибо подобный случай описан еще в Древнем Патерике. В те времена один священник отказался идти причастить умиравшего пустынника, отговорившись большим количеством дел в этот день. Придя на утро к страждущему, он застал его уже почившим. В скорби, слезах и ужасе священник, коленопреклоненно, стал молиться ко Господу, принимая всю вину за случившееся на себя. И умерший ожил, чтобы принять Святые Дары и тут же испустил дух свой после Причастия.

***

Там с ними подвизался монах Давид, который был с упоминавшимся монахом Константином в дружбе еще в миру. Они вместе медицинский институт оканчивали. Сестре монаха Давида было видение Божией Матери. Пречистая сказала, что Давид погибнет от рук людей недостойных, и как сядет, так больше не встанет.

Что произошло со смиренным отшельником - ни кто не знает. Его все видели выходящим из келии, но после этого подвижник пропал. Найдены были только его старые сношенные сапоги. Скорбели все отшельники, особенно о том, что не знали, как и молиться - о здравии или упокоении пропавшего подвижника. Когда о судьбе Давида спросили старца Феодосия, то он ответил так: «Он уже в Царствии Небесном. Его убили, он мученик».

***

Старца Феодосия очень любили и уважали пустынники. Людей, желавших подвизаться в горах Кавказа, было достаточно много. Они приезжали и просились у отцов принять их к себе в собратья. Те же, как правило, отвечали просителям: «Спросите у старца, как он благословит, пусть так и будет!».

На горах Кавказа, если сидел старец, то отшельники уже не спорили, не пытались даже высказать свое суждение по решаемому вопросу. Все определялось словом старца - что он скажет, тому так и быть, так и поступим. Но ни кто не пророк в своем отечестве. В Лавре, очень часто решая какие-либо вопросы, братия, вместо того, чтобы узнать мнение старца, спорили и судили с позиции разума, а не души.

Вообще, для человека впервые попавшего в горы и оказавшегося в этом братстве отшельников, было дивным открытием весь уклад жизни и подвижничество этих смиренных аскетов и молитвенников. Даже знакомому с духовной жизнью казалось, что он перенесся на несколько столетий назад, в те благословенные времена, когда люди и на земле искали только Бога. Помыслы их были направлены на то, как лучше угодить Творцу, а не исполнить требования бушующей плоти. Пустынножителей отличало полное отречение от окружающего мира при искреннем стремлении к отсечению своей воли.

***

Старец очень любил добродушных людей, даже если это и какой-то грешник. Был случай, старец ехал в поезде на Кавказ, и какой-то атеист подсел, явно старый партийный работник, войну прошел. Старец сидел в подряснике:

- А что это у вас за одежда? - спрашивает попутчик.

- Я монах, священник, это подрясник, моя одежда - ответил отец Феодосий.

- А что она означает?

- Означает что монах, что я должен в ней ходить - говорит старец.

Они как-то разговорились, и старец ему говорит добродушно: «Вот ты такой простой, прямой, хороший человек, только плохо в тебе то, что ты в Бога не веруешь, душа вечная, безсмертная, ты разве этого не понимаешь?». Они очень долго разговаривали. Старец видел добрую душу, даже если он атеист, неверующий был, но добрая душа, без лукавства. Старец лукавство ненавидел, он говорил что лукавство, лицемерие как убийство, как-то так он объяснял все это. Очень не любил отец Феодосий лукавых людей, с ними делался как пружина.

Однажды встретился уже к тому времени уже старец Феодосий с другим старцем, схиархимандритом Исаией. Они встретились в келейке вместе, присутствовал только брат, всегда неотлучно находившийся при старце, и которого старец называл духовным сыном. Вначале стали, пропели тропари перед иконами, пели пять тропарей, потом с братской любовью обнялись друг с другом - встреча двух старых святых людей, и потом начали беседовать. Оба в пустыне вместе были, вместе у старца Андроника окормлялись, и там же познакомились, и потом оба пришли в Почаев.

Старец о себе не любил говорить, очень редко что-то скажет - и все. Вот у него и спрашивает отец Исаия: «Ну, Феодосий, как у тебя сейчас (он, к нему на «ты» обращался, как к старому другу), ты монашеское правило, то которое нам в пустыне давал отец Андроник, читаешь его или нет?». «Да уже старый, не всегда получается, но молюсь. Сколько успеваю, столько и читаю», - отвечает смиренно отец Феодосий.

***

А старец так часто молился! Как-то везли его в машине. Старенький «уазик» трясет, дорога плохая, старец задремал, а рука четки перебирает. У него был навык постоянной молитвы выработан, чтобы не делал, а четочки всегда перебирались. Можно только представить, как отшельники молились в горах Кавказа!

И даже когда он был старенький, а в последнее время уже плохо видел, плохо слышал, он постоянно молился по четкам. Лаврская братия часто спрашивала: «Батюшка, а вы правило наше вычитываете?» (а ему читать, чтоб он мог повторять молитвы за читающим, было невозможно - к тому времени уже и слышал плохо). Он отвечал: «По четкам, по четкам», и все время спрашивал: «Где мои четки? Где мои четки?». Только встанет и четки в руках, когда не подойди, он всегда говорит: «Пресвятая Богородица спаси нас», и постоянно молитва слышалась.

***

«А ты помнишь, как Андроник нам благословлял читать Иисусову молитву, помнишь, как он учил навык добыть?», - продолжал гость, и они так беседовали. Потом отец Исаия спрашивает у старца: «Ну, а я вот недавно в Иерусалим ездил, на Афон ездил!» (духовные чада постарались, дали схиархимандриту деньги, и так он поехал).

Отец Исаия говорил уже старцу о своей поездке. Они перед этим встретились в Покровском монастыре Киева, тогда привозили честную главу преподобномученника Пантелеимона. И батюшка Феодосий спросил: «Почему ты не идешь к Пантелеимону прикладываться?», а отец Исаия отвечает ему: «Я на Афоне к нему прикладывался». Старец Феодосий чуть с горечью сказал: «Как я хотел в молодости в Иерусалим попасть, хоть бы на коленках, но Господь наверно не судил!».

Потом они попрощались, обняли друг друга, и Феодосий сказал на прощание: «Ну, слава Богу, что мы встретились, наверное, я с тобой в последний раз встретился».

Поездки в Абхазию

Старец очень интересный был, когда он ездил в Абхазию, как ребенок становился. Собирается батюшка ехать в Абхазию, нужно было все собрать, а батюшка шутит: «У меня здесь перевалочный пункт. Ну, давайте собирайте все, половики, все туда, им там больше надо, давайте всю обувь». «Батюшка, а тапочки черненькие?» - спрашивают у него. А батюшка отвечает: «Нет, тапочки оставьте, это мне на смерть». Они на смерть и пригодились.

Поездка со старцем оставляла незабываемые впечатления. Он знал на память всю Псалтирь, толкование знал. Если его не спрашивали, то в дороге он обычно молчал и молился. Но если был задан вопрос, отец Феодосий оживлялся и давал исчерпывающий ответ. В Лавре старец мало, что говорил людям, он всегда пару слов скажет коротко и очень четко, и молчит, часто отшучивался, как бы юродствуя с этим миром. А когда ехал в поезде, когда возле него были духовно близкие люди, он столько интересного рассказывал, столько поучений, надо было с ним поездить чтоб это все услышать. Всю дорогу поучал, или читал Евангелие, или давал кому-то читать Житие святых, закон Божий, потом «Луг духовный», сам старец внимательно слушал и делал какие-то комментарии, очень интересно было.

Как-то раз он заболел во время поездки, на квартире, и чада с такой скорбью: «Батюшка, вы не дай Боже, умрете, что же мы без вас будем делать?» А он так добродушно: «Ну и что, я за вас молился, я за вас молюсь, я за вас буду и там молиться».

Поездка с ним была сплошной душевной радостью. У него такой духовный облик был, именно старческий, он даже видом был похож на преподобного Амвросия Оптинского, на других оптинских старцев, взгляд пронзительный, добродушная улыбка. Иногда так мягко пошутит, похлопает, и у человека вся тяжесть с души спадает. Вокруг него какой-то такой мир царил, который входил в души всех окружающих.

Вечером всех поставит на молитву, полностью правило вычитает, два акафиста, три канона, вечерние молитвы, повечерия, потом всех покормит. Интересный старец был, людей он очень любил.

Старец все видел, и в поездках он своих даров не скрывал. Он был очень мудрым, не раскидывался этим, разговор сам не начинал, но когда люди спрашивали, то отвечал прямо, как поступить в жизни, и т.д. Когда его как-то люди спросили: «Батюшка, вам Господь столько дал, вы так много знаете», а он посмотрел и ответил: «Много дано, много и взыщется», и больше ни чего не сказал.

Однажды когда поезд через какой-то город проезжал, он в окно посмотрел и такой скорбный вид стал у старца, говорит: «Ой, Господи, Господи, сколько тут колдунов! Что тут делается, какая тут нечисть!».

Был случай, когда в поезде с ним ехал человек, веривший в приметы, в том числе и о погоде на будущее. Попутчик старца долго и многословно говорил обо всем этом. Старец спокойно его выслушал, а потом сказал: «А я верю в Бога и Богу. А то, как ведут себя деревья, не имеет значения!».

Интересный был, часто идет по городу, а вокруг киоски, все разрисованные, «миккимаусы» разные. «Да, сколько бесят..., ну, сейчас их время, сейчас они везде» - говорит старец. Всегда у него комментарии поучительными были.

Однажды в поезде мимо купе отца Феодосия проходили какие-то люди - крепкие молодые парни. Увидели, что возле старца люди ютятся, подошли к нему и говорят: «Батюшка, вы жертву везете?». Старец отвечает: «Да». Тогда один молодой человек достает из кармана большую пачку денег, стодолларовыми купюрами и кладет перед ним. «Батюшка, помолитесь» - просит его жертвователь. Решил, вероятно, так: «Батюшка духовный - пускай помолится о наших грехах». А старец взял эту пачку, и просто отбросил ее в сторону со словами: «Эти деньги в крови, я их брать не буду!». Для всех это было удивительно, а старцу просто дано было очень многое видеть.

Был и другой подобный случай, когда тоже в поезде какой-то сектант пристал к нему. Стал о Христе рассуждать, жертву обильную тоже ему предлагал: «Вот вы помогаете людям, это так хорошо помогать». Старец посмотрел на него и ответил: «Иерей грешный да не намаслит главы моея, от тебя я ничего не возьму», и он от таких людей ничего и не брал.

Все удивлялись тому, что он видел этих людей, ему не надо было объяснять, кто это перед ним стоит. Однажды в поезде раб Божий Алексий вышел, и стал спорить с сектантом. Он стал ему что-то доказывать, а старец сидит и говорит: «Вот там Алексей спорит, а с кем он спорит? Этому человеку бес помогает говорить, он его не переспорит никогда, пусть лучше идет сюда».

В Адлере, где батюшка останавливался, жила старица. Свинцицкий в своей книге о жизни монахов «Граждане неба», упоминает монашек из чувашей. И вот одной из таких монашек была, ныне почившая, монахиня Китивания.

Батюшку сопровождал живший возле Лавры Почаевской упоминавшийся уже раб Божий Алексий, старый человек, но всегда помогавший старцу. Часто ему Алексий говорил: «Батюшка, я уже старый, куда я поеду», а отец Феодосий отвечал: «Ничего, если поедешь и в дороге умрешь, то это будет как мученичество ради паломничества по святым местам».

И вот все пришли к этой монахине, отец Феодосий там часто останавливался, они хорошо друг друга знали по пустыне. И на сколько же эта старица была прозорлива! Алексей раб Божий стал жаловаться на своего сына, а имя своего сына не говорил. Монахиня на него посмотрела, взяла иконочку преподобного Сергия, благословила его этой иконой, и говорит: «Ты бы помолился преподобному Сергию, пусть он ему поможет». Алексей так удивился - оказалось, что его сына звали Сергий.

Монахиня Китивания и отец Феодосий очень интересно общались, вспоминали часто жизнь в горах, она какие-то вопросы духовные задавала, он ей отвечал. Они часто беседовали друг с другом, у них беседы были душеспасительные, сразу было видно, что духовные люди разговаривают друг с другом.

Однажды монахиня Китивания рассказывала, как она молилась, смотрит, а в дверях появились барашки, бесы, и стали ее смущать. Пришлось ей ладаном покадила, и они исчезли.

Беседы монахини со старцем были на разные темы, но все касались одного - спасения. Было удивительным, что такая духовная монахиня, явно с даром прозорливости, часто спрашивала, как поступать в том или ином случае. Старец же ей всегда отвечал.

Старица свое имя при постриге получила в честь грузинской мученицы Китивании.

***

Отец Феодосий был очень любвеобилен, когда он приезжал, с ним всегда было от пяти до десяти человек. Их надо было куда-то устроить. Монахиня Китивания жила в то время в квартире, в городе Адлере. Она всех старалась разместить хорошо, тоже была любвеобильная, всех примет, всех накормит. Отец Феодосий пошлет кого-нибудь, чтоб купили пищи побольше - накормить всех кто помогает. У отца Феодосия, Ахилы в то время, уходила большая часть времени на то, чтоб накормить тех людей, которые помогали грузить грузы монахам.

Но долго он у монахини в Адлере не задерживался, только на сутки, отдохнуть немножко, и сразу билет на поезд, чтоб груз доставить в горы монахам.

Приезд старца в Абхазию, был просто праздником. Там есть отец Виссарион, практически старший Абхазской церкви православной, а православие там очень хорошо держится, настолько православный народ, хоть и горцы. Абхазы это не грузины, и сейчас, хотя разрыв с Грузией и получился, но они не являются раскольниками, они ревностные православные, не продажные, как это у наших людей бывало. Из-за этого так часто монахи приживались в том обществе.

Так вот, Виссарион, который руководствует в том положении, в котором оказалась абхазская церковь, имеет доступ даже к президенту. А присягу у него принимал отец Ахила. И Виссарион всегда говорил, когда грузы грузили: «Да зачем вы эти грузы везете, мы тут сами найдем монахам грузы и все что надо, вы мне привезите отца Ахилу, мне нужен отец Ахила, а не ваши грузы». Так высоко был почитаем старец Ахила в Абхазии.

На приходах, в домах, на квартирах где он останавливался, его принимали как самого дорогого гостя, как какого-то особенного человека. Его там встречали, его там любили, люди шли к нему, он постоянно благословлял людей привезенными из Лавры иконочками, часто ездил на пасеку. Там пасека в горах, в лощине, как бы на разделе - с одной стороны идут горы, тропы, и с другой тоже горы. На этой пасеке монахи всегда останавливаются для отдыха перед подъемом в горы. Туда старец ездил сам, лично встречался с монахами. Многие у него совет испрашивали, наставление. Старец там был очень известной личностью, его знали еще по той, прежней отшельнической жизни в горах. Последнее время, когда открылся Ново-Афонский монастырь, отец Феодосий много жертвовал, чтоб помочь тем монахам, которые там жили и обустраивали обитель.

***

Нельзя не рассказать и о таком забавном случае. В Сухуми находились американские солдаты. Они, в силу привычки доверять газетам и телевидению, очень хотели, чтобы их пребывание на территории бывшего СССР было зафиксировано на видеопленку. Конечно же, находившиеся в месте их расположения праведные подвижники не желали общения с иностранцами. К тому же, и не христианами по своей сути. Достойного ответа ни кто американцам дать не мог. И вот один из монахов указал этим заблудшим овцам на старца Феодосия, в то время пребывавшего в горах, сказав: «Вот это старейший и наиболее почитаемый отшельник в горах наших. Вы спросите его, он все вам объяснит и покажет».

Каково же было удивление всех окружающих, когда по прошествии малого времени американские солдаты едва ли не на руках носили старца. Они повторяли перевод его слов назидания и были счастливы от возможности сфотографироваться со столь мудрым и доступным в общении насельником местных гор. Он давал очень охотно интервью, и граждане Америки, этого оплота мирового зла, внимали и принимали азы Православия! Стоит еще раз повторить, что влияло на их восприятие истины само обаяние личности старца. «Спасись сам, и возле тебя тысяча спасется…».

***



Воспоминания и наставления.

Он о своей жизни на Кавказе и в Киево-Печерской Лавре не рассказывал, но когда его однажды в Киеве спросили: «Отец Ахила Лавру открыли, почему вы не переходите из Почаевской Лавры сюда, ведь вы тут начинали?».

Он ответил: «Знаешь, тут великая святыня, но не тот дух, который был, когда были старцы, и не та благодать, которая сейчас». То есть, он увидел в современных уже послушниках, что они напитаны не тем духом. В Почаевской Лавре хоть прославленных святых и меньше - один преподобный Иов на то время почитался, но там существовал закон, который его более притягивал к Почаевской святыне, чем к Киево-Печерской Лавре. «Поэтому я сюда не приду, я буду там жить», - говорил отец Ахила.

***

Старец был послушным чадом и Церкви, и Ее архипастырей. Ни кто и ни когда не говорил, что он был дерзким, непослушливым, высказывал чем-либо свое недовольство, нарушал обеты монашеского послушания. Наоборот, все утверждают, что отец Ахила был образцом смирения и исполнительности. Молодых монахов он часто убеждал такими словами: «Почему вы не молитесь? Почему не служите? Вы ведь Богу служите, Ему молитесь, а как это приятно!»

Но все это касалось только несения монашеского креста, а не вопросов веры. Там, где касалось чистоты Православия, старец был несгибаем. Он считал, что если ты знаешь, в чем состоит правда, как поступать истинно, то нельзя поступаться на ложь. Тех же, кто находится во тьме неведения, следует с любовью просвещать, назидать. Старец никогда не пренебрегал этим правилом, и, самое главное, общением с людьми, даже самыми грешными.



***

Даже в столетнем возрасте отец Феодосий не пользовался посохом, ходил очень легко. Правда, в последние годы старец очень плохо видел, даже правило прочитать не мог, молился по четкам. Четки всегда были у него в руках. Чем бы он ни занимался, но они «текли» в его непрекращающейся молитве.

Молился отец Феодосий очень проникновенно, с детской верой в получение того, что испрашивается. В воскресные дни он так обращался к Спасителю: «Иисусе Воскресший, спаси нас!» делая особое ударение на словах «спаси нас». К Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси нас, и мы спасемся! Спаси нас, и мы спасемся! Спаси нас, и спасемся!». При этом произносил слова молитвы почти на распев, с присущей ему сугубой проникновенностью и дерзновением: «Если Ты нас не спасешь, то мы не спасемся! Спаси нас, Богородице! Тобой спасемся!». Было полное ощущение того, что обращается он не к лику на иконе, но видит Царицу Небесную и обращается непосредственно к Ней.

Когда он был более крепок, то всегда читал вслух Евангелие. Старец знал его наизусть, но всегда читал, причем в слух. Казалось, что он просто впитывал в себя строки Святого Письма. Ни кто не мог нарушить его молитвенного настроя в это время. Читая, отец Феодосий всегда возжегал одну свечу, или целый подсвечник свечей. Что это знаменовало, только один Господь знает.

Но отец Феодосий не только келейно молился, он старался и людям привить навык обращения к Господу в немощах своих, благодарить за все полученное от Него. Этому способствовали общие с паломниками молебны, которые служил сам старец. Он поворачивался к людям, и, дирижируя, призывал всех петь: «Ра-дуй-ся…» Иногда, из-за малого роста, ему приходилось даже на стульчик становиться, чтобы его все видели, и могли восхвалять Пресвятую Богородицу или святых о Господе.

Его духовный мир был настолько богат, что подобное можно найти, только читая жития святых затворников и отшельников первых времен христианства. Он был очень самобытен и своеобразен в быту, в период простого общения с людьми, необыкновенно прост и доступен. Приходящий к нему часто слышал: «Ну, что там у тебя?!» с особо острым российским ударением на «что».

Старец, когда к нему приходили, мог и рюмочку вина выпить. Был один случай, когда пришел один из чад его, стал с ним беседовать на духовную тему. В это время заходит в келью другое чадо, может и не такое духовное, может и не из монастыря, просто в келью буквально ввалился, полу со стуком, полу без стука, улыбается. «Батюшка благословите!» - говорит чадо, старец радостный, с улыбкой благословил. Отец Феодосий любил простых людей и не выговорил ему, почему он завалился в келью, не было раздражения, казалось, что он как младенец. Раздражительность у него была только тогда, когда он гневался на какую-то нечисть, он мог оттолкнуть от себя, когда видел что-то нехорошее.

А это чадо старцу говорит: «Батюшка, как вы тут живете, что у вас тут?». Старец налил ему рюмку вина: «На выпей». Тот выпил, настроение поднялось, и побежал дальше, счастливый, что поговорил с отцом Феодосием. А старец улыбаясь сказал: «Ну, пошел, хорошо», и продолжил духовную беседу.



Отец Феодосий всегда отличался ревностью пророка Илии. Такой известный старец, как Тихон Агриков из Троице-Сергеевой Лавры, тоже долгое время жил в пустыне вместе со старцем Феодосием. Перу старца Тихона принадлежит книга «У Троицы окрыленные». Так вот он говорил всегда об отце Феодосии, что это чудный старец. Мнение других старцев о нем совпадало с душевной расположенностью к отцу Феодосию старца Тихона Агрикова. Они также его называли чудным, необыкновенным старцем.

Один старец так высказался: «Феодосий прост как бубен», но в тоже время он подчеркивал: «Он очень не любит, если где-то что-то нечисто. Где есть какая-то нечисть, где нечистые люди, он не мог там находиться». Это было необыкновенно точное замечание. Когда старец приходил даже на службы, и видел, что что-то не так, или каноничность тайнодействий каких-то священников вызывает сомнение, он сразу уходил со службы, из алтаря, приходил в келью, и начинал усердно читать Евангелие. В будние дни, когда сам служил, он ни когда не уходил.

Лаврентий Нильский также поступал, пишется в его житии. Он тоже во время некоторых таинств, когда кто-то приходил, смотрел на этих людей, и часто уходил, потому что видел, что люди приходят совсем не верующие, люди которые к духовности не имеют ни какого отношения. Или же имеют какие-то не исповеданные в сердечном раскаянье смертные грехи. Он уходил, потому что не мог на это смотреть. У старца был такой же дух.
Преподобный Кукша Новый Одесский подвизался с отцом Феодосием в Почаевской Лавре, они были духовными друзьями, были вместе еще в Киево-Печерской Лавре. Когда канонизировали Кукшу, отец Феодосий радостный такой был, много чего за него рассказывал. Видно, что до закрытия, Киево-Печерская Лавра имела сильный православный духовный костяк - и Кукша, и схиархидьякон Иоанн, и Ахила, тогда еще простой монах, там был костяк старчества в то время, во время гонений. И потом эти носители духовности разошлись по всему миру. Старец Феодосий подвизался в пустыне, потом в Лавре, преподобный Кукша - в Одессе, другие старцы еще где-то.

Они по воле Божьей разошлись по всему миру, как и Глинские старцы, чтоб этот свет засветился везде для людей. По мнению многих, это Матерь Божья определяла, потому что когда старец уходил из пустыни в Почаев, у него многие спрашивали почему, а он отвечал: «Так сказала Матерь Божья». Старец улыбался и говорил, что к нему являлась Матерь Божья. В тоже время если другие что-то подобное говорили, в частности о якобы бывших им «явлениях», то он всегда отвечал такими словами: «Знаете, мы люди грешные, мы не достойны, чтоб нам кто-то являлся».

***

Старец всю свою жизнь старался не пользоваться услугами врачей, даже таблетки очень редко принимал, а уколы совсем отказывался делать, признавал травы. Но когда люди приходили и спрашивали: «Батюшка, лечиться или нет?», он отвечал так: «Бог исцеляет через врачей, иди и лечись», т.е. другим людям никогда подобного своему полному отказу от медицины он не благословлял.

Старец рассказывал один случай из своей жизни, произошедший много лет тому назад. Уже тогда он не обращался к врачам, но как-то раз у него воспалился аппендицит. Старец был в таком состоянии, что его просто взяли и увезли в больницу, это было в Лавре. В больнице, когда посмотрели, то сказали, что если бы промедлили еще несколько часов, все бы разорвалось внутри, и старец умер. В тот момент, когда его положили на операционный стол, без его согласия, он смотрит и видит, что перед ним появляется огненная колесница, на которой Георгий Победоносец. Старец бежит за ним, а Георгий Победоносец говорит: «Не бойся, я тебе сейчас помогаю». Старец успокоился, все прошло благополучно, но после этого старец опять услугами врачей не пользовался.

Был случай, когда старец читал акафисты ночью. Стояла зима, мела сильная метель, а он шел через улицу и нес ведра. Старец сам был маленький ростом, и его смела эта метель и ударила об землю. Он сильно ударился, дополз до привратника и постучал. Его забрали в келью, в келье старец, полулежа, сидел в кресле два месяца. Когда у него спросили: «Батюшка может вам врачей вызвать?», он ответил: «Ни каких врачей». У старца были ребра поломаны, весь был побитый, чуть кровью не харкал. Через два месяца все прошло, и батюшка снова бегать начал. Все удивлялись, думая: «В самом деле, этому человеку помогает Бог».

***

Из-за его простоты, чувства юмора, где он не появлялся, у окружающих возникала улыбка на лице, его все любили. Как-то раз идет он, а стоит наместник Лавры епископ Владимир и епископ Сергий, который в свое время был в Почаевской обители благочинным, постригался в Лавре. Они стоят, разговаривают, а старец видит, что они стоят, а сам он маленький ростом был, на них смотрит и говорит: «Ну, вы такие большие!». Наместник обнял его за голову, поцеловал и говорит: «Вы больше нас всех, нам еще до вас далеко».

Старца очень любили, его часто спрашивали: «А люди, которых вы так обличали, вам не мстят?» «Да нет, они мне ничего не делают», - отвечал старец добродушно. Он такой был человек, что если даже недоброжелательные, нехорошие люди к нему приходили в келью, он их принимал, с ними беседовал. У него было именно старческое такое чувство любви и чувство юмора. Любой человек, даже враждебно настроенный, перед ним становился ребенком, оставался безоружным и выражал чувство любви улыбкой. Это только могло быть следствием действия благодати Божией.

В общении с людьми, он старался быть подальше от женщин, но при этом старец был очень благодушным. Если подходила женщина пожилого возраста, он с улыбкой такой, скромно отвечал, куда ей обратиться, или спрашивал, что она хочет. И всегда у него глаза в землю смотрели, главное - подальше от женщин.

Увидеть человека, который сделал шаг навстречу Богу и идет по этому пути. Человека, рядом с которым просто, спокойно и радостно. Человека, который любит тебя, ещё не зная тебя, и знает о тебе больше, чем ты сам, который прощает тебе все твои недостатки и помогает тебе поверить в то, что ты можешь стать лучше. Человека, чистого, как ребёнок, и светлого, как ангел, умудрённого опытом старца. Хотя это не всегда образ старца, потому что мы пережили XX век, который нарушил все православные традиции благодатного старчества. Нарушил, но не уничтожил. Наш рассказ о человеке, который умер в 1992 году в Тбилиси. Этот человек — наш современник, ]схиархимандрит Виталий,духовный отец многих, похожих на нас людей, окормлявший их и защищающий своей молитвой.

"Ты пришел во врачебницу, да не уйдешь неисцеленным". Этими словами священник напутствует человека перед исповедью. То, что говорится на исповеди, несомненно остается тайной между тем, кто исповедуется, и священником. Но есть еще один свидетель покаяния — Христос. Он невидимо пребывает при исповеди и принимает покаяние, и разрешает человека от бремени грехов. Поэтому покаяние является одним из семи таинств православной церкви. Священник — не сторонний свидетель исповеди, а ее соучастник. И совершенно естественно, что между исповедником и священником устанавливаются совершенно особые и почти невыразимые отношения. Священник, принимающий исповедь, называется "духовник". Особое благодатное духовничество отличало праведного Иоанна Кронштадского, Оптинских старцев и многих других русских святых.
Отец Виталий родился в 1928 году в Краснодарском крае в бедной крестьянской семье. Когда его крестили, он всё время улыбался, а в купели встал на ножки. Священник занёс младенца в алтарь и, почувствовав особую благодать, исходившую от него, положил его у Престола Божия на горнем месте. Из алтаря он вынес младенца и вернул матери со словами: "Это дитя будет великим человеком".

В пятилетнем возрасте Виталий начал поститься: мяса не вкушал совсем, а в среду и в пятницу отказывался от молочной пищи. При этом Виталий рос здоровым и резвым ребенком. Односельчане его любили, он был отзывчивым и всем всегда стремился помогать. Замечали за ним и необыкновенные свойства: то стадо заболевшее поднимет, то трактор, безнадёжно застрявший, вдруг поедет. Уже в юные годы Виталий иногда исчезал из дома. Ездил с паломниками на Престольные праздники. Мать его здорово за это била, но наказания не убавили его ревности к Дому Божию.

Однажды ученики спросили Христа: "Кто больше всех в Царстве Небесном?". Тогда Христос позвал ребенка и ввел к ним и сказал: "Истинно говорю вам, что если не обратитесь и не будете, как дети, не войдёте в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царствии Небесном". Детство — это период в жизни человека, когда сродство его души с Богом особенно заметно. Евангельские истины принимаются детьми априорно, а высокая красота православного богослужения не вызывает сомнений. Русский писатель Иван Шмелев оставил нам замечательный своего рода человеческий документ, повествующий о детском восприятии православия — книгу "Лето Господне". Она вся из красок, вкусов, запахов и при этом преисполнена совершенно реального ощущения присутствия Бога в повседневной жизни.

С 14 лет отец Виталий взял на себя подвиг странничества. Не просто бродяжничества, а сознательного отказа от какой-либо привязанности к обществу, в котором жили тогда все. Отказался от всех документов и прописки, подвизался в Таганроге, трудился на восстановлении Свято-Троице-Сергиевой Лавры.

В 1948 году он стал послушником Глинской пустыни. За 20 лет закрытия этой обители, монастырь был разрушен и разграблен, но, возобновлённый в 1942 году, принял тех, кто уцелел, вернулся из ссылок и так же, как все в послевоенные годы, восставал, хотя не было ни муки для просфор, ни вина для совершения Божественной Литургии, а на трапезе вместо хлеба братия получала лишь варёную свеклу, а то и совсем голодала. Но иноки того времени безропотно терпели эти лишения и благодарили Бога и Богородицу уже за саму возможность жить в святой обители.

Главное, что было не нарушено в Глинской пустыни — это преемственность старчества и отец Виталий попал в хорошие руки наставников. Самым большим для него уроком было всецелое послушание старцам — до полного отсечения своей воли. И его он выполнял всю жизнь.

При этом любое дело он совершал с молитвой и желание молиться у него было сильным и побуждало на подвиги. Однажды зимой он пошел на речку, встал на колени и стал молиться. При сильном морозе ноги его примерзли ко льду. В это время одному из старцев обители было откровение. Стали искать брата Виталия, побежали на реку и увидели, что он не может встать. Пришлось вырубать лед.

Так как отец Виталий жил в монастыре нелегально, он был в советской стране человеком без паспорта, а значит, без прав, ему пришлось уйти из Глинской пустыни, и долгие годы он странствовал. Странствуя по России, отец Виталий ходил всегда в подряснике и с дорожным посохом. Почти в каждом селении его поджидала милиция и избивала. Его преследовали за тунеядство и отсутствие документов. Однажды его избили до смерти и уже отвезли в морг, покойник вдруг запел "Христос воскресе из мертвых" и ожил.

Суровые годы не прошли бесследно — у него была раздроблена кость бедра, он заболел туберкулезом, лежал в палате с летчиками, которые говорили: "Мы такого не видели — не пьет, не ест, все больным раздаёт, чем он живет?" Отец Виталий по ночам вставал на колени перед тяжелобольными и молился. Он служил людям по-евангельски, до полного самоотвержения и Господь сотворил чудо — брат Виталий выжил.

В Таганроге вокруг него сплотилась его будущая паства, те, кто помогали ему и нуждались в нём всю его жизнь. Уезжая, он оставил в этом городе свет Христовой любви и много лет спустя, проезжая через Таганрог, он говорил своему чаду: "Смотри, горит город и столбы к небу". И это был плод и его молитв.

Русский поэт и религиозный мыслитель граф Алексей Константинович Толстой так писал о значении молитвы: "Просить с верою Бога, чтобы он отстранил несчастье от любимого человека не есть бесплодное дело, как уверяют некоторые философы, признающие в молитве только способ поклоняться Богу и сообщаться с ним. Прежде всего молитва производит прямое и сильное действие на душу человека, о котором ты молишься, так как чем более вы приближаетесь к Богу, тем более вы становитесь независимыми от вашего тела, и потому душа ваша менее стеснена пространством и материей, которые отделяют ее от той души, за которую она молится. Я почти что убежден, что два человека, которые молились в одно время с одинаковой силой веры друг за друга, могли бы сообщаться между собой без всякой помощи материальной, вопреки отдалению. Как можем мы знать, до какой степени предопределены заранее события в жизни любимого человека и если бы они были предоставлены всяким влияниям, какое влияние может быть сильнее, чем влияние души, приближающейся к Богу с горячим желанием, чтобы все обстоятельства содействовали счастью друга".

В конце пятидесятых старцы Глинской пустыни благословили отца Виталия, которого они постригли в рясофорного инока, на Кавказ, в места, где подвизались монахи, скрывающиеся от властей и жившие маленькими группами в труднодоступных местах.Он говорил, что это было самое любимое им место подвигов. Конечно, подвигов — они жили в кельях, устроенных в горах, в постоянном посте, при повторяющихся облавах милиции, спускаясь иногда на совместные богослужения прямо под открытым небом и совершая свой молитвенный труд.

А кто по-настоящему об этом думал — что это такое? Духовная мера отца Виталия была высокой, многие братья не могли не только понести её, но даже потерпеть. А он терпел даже и это, а ещё ухаживал за больны м отцом Исакием, никто не отважился, а он как бы прикрывал этот свой труд юродством. Он многое в своей жизни прикрывал… Присказками, как бы блаженный, раскрывая при этом для других людей их жизненные проблемы и события, скрывая свои духовные дарования. Он многое предвидел в судьбах своих духовных чад, готовил к переменам в жизни, предостерегал от возможных неприятностей.

"Когда мир своей мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих", — писал святой апостол Павел. С древних времен известны христианские подвижники, принимавшие на себя подвиг юродства Христа ради, мнимого безумия, обличавшего подлинное безумие мира, предпочитающего рабство греху свободе в Боге. Мир стремится к материальному процветанию, а многие юродивые Христа ради ходили почти нагими и совершенно сознательно не имели крова над головой, люди искали почестей, а юродивые Христа ради нарочно выбирали бесчестие. Псковский святой Никита Салас подавал Ивану Грозному блюдо с мясом. "Я в пост мяса не ем", — отвечал Иван Грозный. "Зато кровь пьешь", — отвечал юродивый, обличая кровавую политику грозного царя. Святой Василий Блаженный целовал стены московских кабаков, он видел ангелов, плачущих о беспутной жизни пьяниц. "Свят" — в отношении подвига юродства Христа ради это утверждение представляется особенно справедливым.

Почти десять лет прожил отец Виталий в горах Кавказа, в пустыни, о которой он тосковал всю жизнь. А в 1969 году он приехал в Тбилиси по благословению своего старца. Он пришел, как был, в старых обносках, прямо в русский православный храм святого благоверного князя Александра Невского.

После закрытия вновь Глинской пустыни в 1961 году Святая земля Иверия приняла и сохранила многих старцев из России.

Отца Виталия рукоположили в иеродиакона, а через несколько дней — в иеромонаха.

Необходимость духовного окормления и помощи своим чадам и многим людям, нуждающимся в этом, заставила его сделать документы, он поселился на окраине Тбилиси, в посёлке Дидубе. В маленьком домике, который был поделён на две равные половины — женскую и мужскую, жил Батюшка, к которому со всей страны ехали люди, нуждающиеся в его помощи: священники, монахи, миряне. Помогала принимать гостей матушка Мария — схимонахиня Серафима. Ехали, как когда-то ехали в Оптину, к старцам, к Серафиму Саровскому и Сергию Радонежскому, к Антонию и Макарию Великим, потому что люди всегда влекутся к святости, их тянет к свету, что-то в их душе всегда его ищет и не только когда человек болеет или у него случается беда.

Трагические события в Сухуми отец Виталий предсказал за 30 лет. Он отдавал все свои силы на спасение Иверской страны.

Грузия крестилась в IV веке, благодаря трудам святой равноапостольной Нины, нареченной впоследствии просветительницей Грузии. Представители Грузинской Церкви были на Вселенском Соборе в Константинополе в 381 году. В VI веке по свидетельству историка Прокопия Кессарийского грузины считались самыми ревностными христианами на Востоке. Многие века страна жила в окружении народов, чрезвычайно враждебных православию. Грузинские мученики и исповедники веры Христовой исчисляются десятками тысяч. Тем не менее страна осталась православной до сегодняшнего дня. Бог вручил этому народу великие святыни, как бы в знак совершенного доверия к его твердому исповеданию православной веры.

В дни вооруженного конфликта в одну из ракетных атак он вышел на самое высокое место с Фёдоровской иконой Божией матери и все рядом с ним молились, и никто не погиб.

Удивительно, что с Федоровской, ею благословляли на царство российских царей. У отца Виталия был помянник, который начинался с самых древних православных царей и князей. И где бы ни был вооружённый конфликт, он молился за погибших.

А когда человек болел, отец Виталий молился, чтобы Бог дал ему эту болезнь, и потом ужасно мучился, а человеку становилось легче.

Часто бывало так: сидит батюшка, беседует , вдруг резко поднимается, поставит свечу и начинает класть поклоны. Иногда он говорил, что и где произошло.

Он посылал письма своим чадам, и на конверте было написано только имя, и письмо доходило. Это не метафора. Это было на самом деле. А сколько воспоминаний его духовных чад о том, каким он был и какую любовь дарил этот человек!

Схиархимандрит Виталий умер 1 декабря 1992 года. Тихо вздохнул и скончался. Ему было 64 года. Перед смертью он лежал девять дней. Все это время у него было заметно ощущение внутренней радости. Он постоянно молился, не выпускал из рук четки, часто крестился, когда не мог уже креститься сам, просил, чтобы это делали другие.

В день его отпевания в храме святого благоверного князя Александра Невского произошло чудо. Когда Патриарх Всея Грузии Илия II прочел разрешительную молитву, священник собирался вложить её в руку отца Виталия, у него разогнулся большой палец и когда молитва была вложена, рука вновь закрылась. От неожиданности священник вскрикнул: "Сам взял!". "Сам взял", — подтвердили стоявшие рядом протоиерей и Патриарх.

Не случайно, что произошло это в храме благоверного князя Александра Невского, которого особенно почитал отец Виталий, в канун празднования этого святого. Кончина великого князя была ознаменована подобным чудесным явлением, описанным в его житии.

В XVII столетии в Русской Православной Церкви произошел раскол, не изжитый и теперь. Поводом к нему были реформы патриарха Никона, желавшего привести богослужение и весь русский церковный обиход в соответствие с практикой других православных церквей. Наиболее последовательные противники реформ усмотрели в реформах сначала крах обряда, а затем и несомненный признак последних времен и скорого пришествия антихриста. "Благодати нет больше на земле, она взята от земли на небо, — заявили раскольники. — А если благодати нет больше на земле, то и святость невозможна". Множество православных подвижников, явившихся с тех пор, подтвердило неправильность этого взгляда. Конечно, не все подвижники известны нам и не все канонизированы, то есть прославлены в лике святых. Но то, что благодать Божия действует в людях, невзирая ни на какие общественные, политические, экономические и ни на какие бы то ни было другие условия — несомненно. Ведь Сам Господь говорит в Священном Писании: "Я не Бог мертвых, но Бог живых".http://alkrasnov.narod.ru/Feodosij.html
"Возверзи на Господа печаль свою"(Пс. 54,23)
[QUOTE]Вот и перевернута последняя страница жизнеописания схиархимандрита Феодосия, и не без сожаления мы завершаем свой труд, в котором постарались воплотить светлую радость о Господе, завещанную нам незабвенным старцем. Вновь пережита и переосмыслена высокая, многославная жизнь истинного подвижника благочестия, исполненная трудов и молитв во славу Божию, о высшем смысле которой наилучшим образом можно сказать словами святого апостола Павла: «Прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор.6,20)
Отзывы на предыдущее издание свидетельствуют, что у многих возникло желание узнать о земной жизни старца как можно больше и поведать другим. Исполненная подлинного драматизма, глубоко поучительная, яркая и увлекательная жизнь этого подвижника последних времен содержит, на наш взгляд, убедительные ответы на жестокие вызовы времени, ибо истинность ее запечатлена высокими аскетическими подвигами, радостной и светлой жертвой, принесенной на алтарь любви к Богу и людям. Отделенная от нас незначительным промежутком времени и поэтому еще более впечатляющая, она являются ценнейшим ориентиром в условиях непростой действительности, высочайшим и непревзойденным примером для подражания. Тем более важны те безценные свидетельства, которые были собраны и бережно сохранены любящими чадами: воспоминания монахов и мирян - современников, очевидцев, людей, близко знакомых с отцом Феодосием.
Неиссякаем поток свидетельств безспорной духовной одаренности старца, как неисчерпаема любовь к нему благодарных чад. Его стремление излить эту любовь на окружающих, отдать ее целиком, без остатка, всем, кто в ней нуждается, привлекали к нему людей «труждающихся и обремененных». И поскольку «зажегши свечу, не ставят ее под сосуды, но на подсвечнике» (Мф.5,15), всещедрый Господь явил значительное количество посмертных свидетельств, дабы светил свет его пред всеми людьми, и, взирая на его добрые дела, они неустанно «прославляли Отца нашего Небесного» (Мф. 5, 16).
Один из его верных почитателей, всегда помогавший старцу во время поездок, как-то сказал: «Порой кажется, что отец Феодосий вовсе не умер, что он поехал на Кавказ и совсем скоро приедет, и выйдет из своей кельи». Слова эти настолько верно отражают мысли и переживания чад батюшки, что лучше и не придумаешь. В их сердцах и душах на всю оставшуюся жизнь запечатлелся светлый облик незабвенного старца. И, вспоминая до мельчайших подробностей его отеческую доброту, которую невозможно было прикрыть даже за внешней строгостью, осознаешь, что именно в таких людях во всей полноте проявляется благодать Божия, которая согревает притекающих к нему людей.

По словам преподобного Силуана Афонского, мир стоит молитвами святых.
Созвучно им высказывание одного высокодуховного человека, подвизающегося на Афоне в земном жребии Божией Матери: «Мир – это корабль, который плывет по бездонному морю, а старцы – это гребцы, которые сидят за веслами и гребут (иными словами, молятся о мире)».
Нечто подобное, облекаемое, возможно, в другие словесные формулировки, говорил своим чадам и отец Феодосий. Однажды, находясь в алтаре, он поделился с одним из братий пришедшим ему на ум рассуждением: «Знаешь, - доверительно сказал он, - три молитвенника, достигшие безстрастия, могут спасти мир от катастрофы».
Господь щедро наделил этого подвижника множеством различных дарований. Неопровержимым свидетельством тому являются приводимые ниже воспоминания очевидцев, включенные в повествование о нашем возлюбленном старце. Они неравноценны по содержанию, глубине и широте раскрытия светлого образа схиархимандрита Феодосия, однако каждое из них дополняет его, приоткрывая различные грани его щедрой любвеобильной души.
К некоторым из них, к примеру, к воспоминаниям иеромонаха Мардария, знавшего старца с незапамятных времен, мы обращались в ходе повествования неоднократно, другие приводятся впервые. О возлюбленном батюшке рассказывают иноки и миряне, люди духовные и светские, и в каждом отдельном случае ощущается стремление поделиться тем сокровенным, что составляло основу общения благодатного старца с окружающими: его великая, всепобеждающая любовь к Богу и людям.
Мы стремились как можно более точно воспроизвести смысл проведенных бесед, не разрушая их внутренней логики, произведя, однако, некоторую стилистическую правку для удобства прочтения этого поистине безценного материала.
1. Надгробное слово, произнесенное на погребении
схиархимандрита Феодосия в Неделю Всех Святых .Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа.
Сегодня, братья и сестры, мы провожаем в последний путь схиархимандрита Феодосия. Собралось много людей, и это хорошо. Потому что неумолимая, неотвратимая смерть не щадит никого. Перейти этот рубеж непросто. Перейти так, чтобы тебя уважали. Таких людей называют праведниками.
Но есть еще одно определение в православной Церкви: понятие старчества. Старец - это не только тот человек, который прожил долгую жизнь, не только тот, кто приобрел жизненный опыт и делился им с другими людьми. Старец - это прежде всего тот, кто совершил то, ради чего мы все живем на земле - стяжание благодати Святого Духа. И старец, схиархимандрит Феодосий, всю свою жизнь посвятил стяжанию благодати Святого Духа. Он прожил 96 лет в посте, в послушании, в молитве. Независимо от того, где бы он ни находился - в миру как мирянин, или в монастыре как монах, или в последние годы как схимник - вся его жизнь была направлена на одно: нести Слово Божие, стяжать благодать Духа Святого, жить, как учит Православная Церковь, как завещал нам Господь наш Иисус Христос.
Вся его жизнь действительно была прожита не напрасно. Об этом свидетельствуют многочисленные факты, подтверждающие наличие даров, которыми щедро наделил старца Господь. Это, к примеру, дар молитвы. Исихаст, Почаевский старец схиархимандрит Феодосий стяжал Иисусову молитву, которой он сам молился и к которой призывал всех своих духовных чад, призывая к жизни в раю.
Старец имел также дар наставничества, умения дать совет. Я думаю, что нет в этом храме человека, который бы не знал этого и не приходил к старцу за советом. Господь дал ему в дар эту способность: два-три слова - и куда подевалось горе, отчаяние, появились свет веры, надежды, любви, появилась сила жить, любить, спасать свою душу.
Господь наделил его и даром прозорливости. Один из братий рассказывал мне интересный случай. Однажды он тяжело заболел, а монахи не очень любят лечиться, наверное, как и большинство находящихся в этом храме. Болезнь усугублялась и дошла до такой стадии, что нужно было по назначению врачей делать хирургическую операцию. Ну, а кто хочет на стол, кто хочет под нож? И вот, не желая этой страшной участи, послушник, как раз в день памяти святителя Николая, увидел старца, который на всенощной молился в укромном месте. Он подошел к нему и говорит: «Батюшка, благословите ли вы мне делать операцию?» Этот послушник знал, что старец не любит больниц, не признает лекарств и потому, наверное, за всю жизнь не принял ни одной таблетки, не сделал ни одного укола, всегда надеясь на волю Божию. Зная это, послушник думал, что старец не благословит ему операцию. Старец же помолился и сказал: «Нужно идти. Надо, брат, надо». И по благословению его этот послушник и операцию перенес благополучно, и сейчас здравствует. А сколько таких случаев может привести каждый из стоящих в этом храме!
Старчество – это окормление Божие. Да, мы верим в Господа нашего Иисуса Христа, и Он, Отец наш, нам помогает. Мы верим в наших Небесных покровителей. Мы знаем, что у нас есть Матерь Божия. Мы знаем, что у нас есть святые угодники. Мы все это знаем. И Господь наш Иисус Христос один и тот же вчера и сегодня. Но, к сожалению, мы очень изменились, исказились. А такой благословенный старец, какой был возле нас, давал нам силы не теоретически, не по-книжному, а жизненно. Мы могли видеть, как нужно жить; видеть, как нужно молиться, видеть, как нужно подвизаться; видеть, как нужно спасаться. Поэтому наши сердца сегодня переполняет чувство преждевременной утраты. Мы утратили духовного отца. Утратили мы того, кто скажет нам, как трудно будет спасаться. Но у нас есть надежда, надежда на то, что он и там, из того места, куда ушел, не оставит нас, сирых, не оставит без своих молитв, не оставит без своих советов, без своей поддержки.
Жил человек на земле. Кто он был? Жизнь схиархимандрита Феодосия – это лучшее свидетельство того, как нужно жить, как угождать Богу.
В 1907 году в Сибири, в Алтайском крае, в семье Орловых (отец - Макар, мать – Матрена) родился мальчик, которого нарекли именем Александр. Семья была благочестивой. Верили по-православному в Бога и на простой крестьянской тропинке смирялись и давали ту добрую почву, тот добрый грунт, на котором слово Божие возрастало, воспринималось и давало плоды, как сказано в Евангелии, «одни - в тридцать, другие – в шестьдесят, а третьи – в стократ».
Как и большинство всех сельских детей, он пошел в школу, закончил 4 класса, а потом – работа. Работа в колхозе, работа в сельском хозяйстве. И так до того времени, как был призван в армию. Три года служил в Чите. После армии его ждали целина, Казахстан, где он десять лет возил зерно, работая водителем.
Началась Великая Отечественная война. Теперь он работал в Хабаровске на военном заводе день и ночь, потому что был фронт, была передовая, без которой была бы немыслимой Победа. Военные заводы снабжали фронт всем необходимым. Там он работал пять лет, совестью и правдою боролся с врагом, боролся с врагом зримым, но не забывал и про врага незримого. Не забывал молиться. Не забывал духовного наставления. Так проходили годы – годы подготовки к монашескому подвигу. Для этого ему потребовалось 40 лет.
Как много сейчас молодых людей или даже более зрелых, которые, едва достигнув двадцати лет, в отчаянии говорят: «Я еще не стал священником, не пришел еще в монастырь, я вел жизнь мирскую». Не важно, братья и сестры, какую жизнь ты ведешь, мирскую или монашескую, важно, как ты ее ведешь, потому что ни монашеская одежда, ни посещение храма не спасают. Спасает жизнь истинная, жизнь праведная. И, будучи в миру, он готовился к монашескому подвигу 40 лет – в посте, в молитве – и трудился, уважал родителей. Один из послушников, духовное чадо, рассказывал мне, что на вопрос, как он относился к родителям, старец отвечал: «Я их уважал».
И, возможно, причиной того, что он поздно пришел в монастырь, было именно то, что он не хотел их оставить одних, хотел присмотреть за ними. Каким образом? Возможно, помогал им материально. Работая в миру, зарабатывал на насущный хлеб и выполнял Заповедь Божию: «Чти отца своего и мать свою, и да благо тебе будет, и да продлятся дни твои». 96 лет выполнения этой Заповеди! Были и гонения, и скорби, но всегда с Божией помощью он побеждал. Разве это не счастливая жизнь? Счастливая жизнь - та, которая проведена с Богом. И вот такой блаженной кончины сподобился старец. Разве это не счастье? Счастье. Его жизнь – это назидание нам. Будем уважать родителей, уважать старчество, не забудем ничего.
Когда Господь призвал сердце схимника в монастырь, он пешком из Сибири в Киев за три месяца пришел в Киево-Печерскую Лавру, где его приняли в 1950-м году. В 44 года он стал послушником. В 47 лет его постригли в монашество с именем Ахила. Монаха Ахилу знала вся святая Русь, потому что к нему, к Ахиле, уже позднее, в Почаев, приезжало много людей.
Послушание в Киево-Печерском монастыре продолжалось на протяжении десяти лет. Когда начались гонения на Церковь, он одним из последних покинул монастырь. Как капитан корабля последним покидает тонущее судно, так и отец Ахила последним из братий покинул монастырь перед закрытием.
А дальше? А дальнейшую свою жизнь он старался скрывать, старался никому не рассказывать. В архивных данных указано, что он десять лет был в Киеве, служил при церкви. Но мы знаем, что девять из этих десяти он провел в Сухумской пустыни, стяжая Иисусову молитву в безмолвии. Про те места в Сухумской пустыни, где он подвизался, вспоминается в книге, которую все, вероятно, читали, «В горах Кавказа». Там есть воспоминания одного свидетеля, который был духовным чадом отца Ахилы, о событиях, что там происходили. Он рассказывал, что отец Ахила был в затворе и никуда не выходил три года. Поскольку в те времена начались гонения на Церковь, Сухумская пустыня наполнилась подвижниками, и каждый из них брал на себя свой духовный подвиг. Были монахи, которые взяли на себя обязанность просто доставлять пищу туда, в затвор. И благодаря их ногам, их плечам, что носили этот хлебец, отец Ахила три года не видел мира, не видел никого из людей, а три года боролся с демоном постом и молитвой. Тут он стяжал ту Иисусову молитву, тот огонек, ту благодать Духа Святаго, которую пронес через всю жизнь. Свидетельствуют, что раз в неделю, как преподобные отцы Фиваиды, он готовил себе дробную еду и на протяжении всей недели понемногу вкушал ее. Все остальное время – молитвы, поклоны для того, чтобы не потерять времени для Бога. Для того, чтобы не разлучаться с Богом, для того, чтобы не покидать молитвы, для того, чтобы не покидать монашеского действа, для того, чтобы плоть наша, которая должна быть слугой, а не повелителем, служила единому на потребу, служила для спасения души.
По неизвестным нам причинам через девять лет он возвратился в Киев и служил при одном из храмов. А позднее… Это было уже в 1971 году. Он монахом пришел на эту Святую гору, где был принят в число братий. Был послушником, пономарем на ранней Литургии. Старец, который стяжал молитву Иисусову, который вкусил пустынной жизни, имел такое смирение! И он не требовал, как многие из нас сегодня, ни знаний, ни почестей. А единое искал на потребу: стяжание Духа Святаго да служить братии, да спасать душу. Позднее, уже в 64 года, был рукоположен во иеродьякона, позже – во игумена. В 80 лет он стал архимандритом, в 89 лет принял схиму. Послушания выполнял он самые разные, и выполнял их добросовестно. Торговал книгами. Был киотным, помогал молитвами страждущим. Занимался так называемой вычиткой.
Вы слышали, что родился он в Сибири, по национальности был русским. Но помогал он всем – и белорусам, и украинцам, и молдаванам, и румынам. Он не спрашивал, кто ты по национальности, а спрашивал: “Ты веришь в Бога? Ты православный?”. И тогда, как только скажешь: „Да”, - два-три слова совета и молитва старца. Господь избавлял от многих бед тех, кто к нему обращался. Но не все и не всегда использовали молитвы старца себе во благо. Архимандрит, отец Петр, не даст мне солгать, ибо он рассказал мне такой случай. Когда они ехали с иконой в Карпаты, во Львовскую область, к ним подбежала одна женщина и попросила отца Ахилу, чтобы он помолился за ее дочь. Вы думаете, братья и сестры, она просила о ее исцелении? Нет. Он раньше молился о ее исцелении. Она исцелилась. Женщина просила, чтобы отец Ахила помолился за то, чтобы бес вернулся назад к дочери, потому что последняя перестала уважать свою мать, забыла Бога, стала жить, как язычница, про все забыла.
Какое глубокое назидание нам всем!
Для чего мы ищем старцев, ищем их молитвы? Для того, чтобы встать на духовный путь жизни или только для того, чтобы исцелиться от немощей? Чтобы избавиться от скорбей или только для того, чтобы сладко спать, вкусно есть и получать удовольствие от этой жизни? Старец помогал и, наверное, будет помогать нам и дальше.
В этот час, в этот день, когда мы чтим всех святых, давайте вспомним его жизнь. И давайте будем отрекаться от тех языческих обычаев, тех языческих настроений, что наполнили нашу жизнь. Давайте станем православными, как и он. Мы наполнены печалью в День Всех Святых, ибо отпеваем его. Многие ли из нас вспомнят, что он ночью, до трех часов, читал акафисты вместе с паломниками? Кому он их читал? Этим святым, которых мы сегодня чтим. Поэтому и святые молятся за него сегодня, поэтому и святые сопровождают его сегодня. Поэтому и призвал его Господь в этот день. В этот день – к себе, в этот день – к Вечности. Однако нет человека, иже не согрешит. Наверное, в жизни каждого человека, как бы праведно он ни жил, есть грехи, есть поступки, возможно в другой сфере, не в сфере дел, а в сфере мыслей, помыслов, которыми мы согрешаем и гневим Господа. И поэтому старец, как и все, нуждается в нашей молитве ко Господу, чтобы Господь, как сегодня говорилось, простил его и принял в рай. Возможно, братья и сестры, его человеческая немощь кого-нибудь чем-нибудь обидела, ибо к старости он уже плохо видел и плохо слышал. Возможно, он кому-нибудь не уделил внимания, на которое кто-нибудь рассчитывал. Поэтому, в этот час, в эту минуту прощания, я от его имени прошу прощения: “Простите, еще раз простите и в третий раз простите
Явления милости Божией по молитвенному предстательству схиархимандрита Феодосия. Воспоминания чад старца и всех, кто притекал к нему за помощью ”.Много лет я страдала от язвы желудка. Однажды на работе мне выделили путевку в санаторий «Поляна» в Закарпатье, и я тот час же отправилась к батюшке за благословением.
«Какой еще санаторий? – спросил он меня. Пришлось подробно объяснить. «Ну, езжай, езжай».
В это время задерживали зарплату по нескольку месяцев, так произошло и на этот раз. Выдали мне на работе путевку, выписали бесплатный билет, а денег не дали ни копейки – зарплата, как всегда, задерживалась. Пообещали переслать деньги на санаторий. Уже и процедуры стали платными. Одолжила я двадцать гривен и все-таки поехала. Этих денег мне едва хватило на дорогу до санатория от Свалявы и на экскурсию в Мукачево (очень хотелось мне побывать в Мукачевском женском монастыре). Денег мне так и не прислали, но по батюшкиным святым молитвам я прошла все процедуры безплатно.
В палате рядом со мной оказалась православная женщина, а еще одна постоянно приходила, и мы вместе молились, ходили в лес, в сад. Я насобирала и насушила опят. Чудесно провели время, очень хорошо подлечились и отдохнули. Я им рассказала о батюшке и пригласила в гости.
В жизни моей был еще один случай молитвенного заступничества батюшки. Когда я заболела менингитом, шансов на выздоровление практически не было. При норме менингококков в организме человека 30, у меня их было 7250. Привезли меня в больницу без сознания. Делали 7 спинномозговых пунций. Однако я верила в силу предстательства батюшки, который усердно молился о выздоровлении, и благодаря его попечению, вышла из этой беды.
От близких батюшке людей я слышала, что ему являлась Сама Матерь Божия. Как-то в поезде, во время беседы, я осмелилась спросить у него, как это происходило.
Он строго посмотрел на меня и спросил: «А ты откуда знаешь»? «Мне сказали», - ответила я, смутившись.
Видя мое смущение, батюшка улыбнулся и доверительно сказал, что это действительно так. Понимая, как важно для меня услышать об этом дивном явлении, он приоткрыл завесу над неведомым.
« Когда я пришел в Киево-Печерскую лавру, монахи приглашали меня в кельи, но я не хотел: то под кустиком где-нибудь переночую, то в сарае. И все ходил молиться. Я не мог нарадоваться, что попал в такую святыню.
Однажды, когда я вышел из церкви, ко мне подошла Женщина необычайной красоты (Она не одна была, вместе с Ней явилось много людей), и говорит: «Ну расскажи, что ты здесь видел, что знаешь». «Ничего не видел, ничего не знаю, - ответил я. Она несказанно удивилась.
«Как? Ходишь по этим святым камням, и ничего не видел и не знаешь?» От смущения я ничего не мог сказать Ей в ответ. Она в утешение протянула мне Свой посох и сказала:
«На тебе Мой посох, подержись за него, - в нем твоя сила» Я взялся за посох, и меня тот час обожгло, как огнем от самого низа (показывает) до верха. «Ну ладно, хватит, - произнесла Жена, забрав посох и словно растворившись в воздухе. Вместе с Ней стали невидимыми и те люди, что были при Ней. Растерявшись, я стал спрашивать у прохожих о Женщине с посохом, но никто, кроме меня, ничего не видел»…
Когда я ездила в Почаев, то никогда не была одна, а всегда кого-то брала с собою, потому что мне хотелось, чтобы все знали, какой замечательный батюшка живет здесь. Люди ехали со своими бедами, проблемами, хлопотами, а возвращались от батюшки окрыленными, утешенными. Да и сама я чувствовала великую духовную радость от общения с ним.
Если случалось так, что я забывала взять благословение в дорогу, то батюшка сам спрашивал: «Вы сегодня уезжаете? Благословляю».
Батюшка никого и ничего не боялся. Он смело выступал против пластиковых карточек, ИНН, телевизоров и компьютеров. Когда я видела батюшку в последний раз, то пожаловалась ему на головные боли, на что он ответил: «А у меня сердце болит, - вот умирать собрался». Я взмолилась: «Батюшечка, не умирайте, вы нам так нужны!» Он поднял глаза вверх: «Я там тоже нужен».
Дорогой наш батюшка, я верю, что ты там, у Престола Божия, слышишь нас, видишь нас и молишься за нас, грешных.
Проводница Евгения.

++++«Батюшка, как вы в течение суток молитесь?» Он поведал, что навык молитвы обрел давно и по благословению духовника прочитывает в день десять кафизм, одного Евангелиста, и акафисты, всю ночь возгревая себя теплой молитвой. Когда мы уезжали в горы с продуктами, то он читал акафисты с теми, кто оставался, стремясь дать им возможность вкусить сладость соборной молитвы. Если мы присутствовали, то батюшка читал с нами. Если же никого не было, читал один, и Ангелы были его сомолитвенниками.
Батюшка служил молебны, вычитывал правило и в дороге, в поезде. Читал вечернее правило, совмещенные каноны, повечерие, молитвы. Когда приезжали на место, повторялось то же самое. Зарю старец встречал, обязательно читая полунощницу. Он говорил, что раньше, если когда-то читал с людьми полунощницу, так уже никто потом не ложился спать. По-видимому, они читали полунощницу в двенадцать, час ночи, и до утра не ложились. А мы, по немощи, читали утром.
Про себя батюшка ничего не рассказывал, совершенно не вспоминая о прошлом. Интересуясь его жизнью, чада иногда, если старец был расположен к общению, спрашивали, живы ли его родственники. С легкой скорбью он отвечал, что родственников у него уже нет. Естественно было предположить, что родственники уже отошли, ибо и сам он был уже в преклонных летах.
За отца, за мать старец ничего не вспоминал. Очевидно, он не хотел отвечать за прошлые годы. Однажды он обронил знаменательную фразу о том, что на протяжении сорока лет искал истину и, наконец, обрел ее в Православии, твердо решив после этого всю оставшуюся жизнь всецело посвятить служению Господу.
Иногда старец рассказывал, что до гонений находился в Киево-Печерской Лавре, а потом по благословению схиархимандрита Прохора, который похоронен в Почаевской Лавре, он и отец Мардарий (в схиме - Алексий)уехали на Кавказ. Про Киево-Печерскую Лавру батюшка больше ничего не вспоминал.
Батюшка говорил обо всем этом чрезвычайно коротко, нам не хватало этого ответа, хотелось побольше узнать о его прошлом. В ответ на многочисленные вопросы он как-то вскользь рассказал, что ему было явление Божьей Матери в Киево-Печерской Лавре. Она дала подержать в руках Свой посох и сказала: «Возьми, подержись, и в этом твоя будет сила». Если наблюдать за жизнью старца, было очень заметно, что он очень любил Матерь Божью. Конечно, все христиане любят Богородицу, но у него любовь была особая. Сколько я помню, старец всегда брал иконочку Божьей Матери и незаметно целовал ее, когда накладывал на себя крестное знамение. Насколько мне известно, он ежедневно читал акафист Матери Божьей и кому-либо из святых. Видимо, этим батюшка благодарил Матерь Божью за это явление, за силу, которую дала Она ему. Батюшка больше не вспоминал об этом, комментариев не давал никаких.
Из беседы с рабом Божиим Николаем. Хмельницкий. 4. Воплощенное чудо
Каждый, кто хотя бы раз побеседовал с отцом Ахилой, утверждался в мысли, что Господь свел его с истинным подвижником, обладавшим многими духовными дарами.
Его мужественное стояние в вере, твердость, которую он проявил при закрытии Киево-Печерской лавры, известна многим ее насельником и является примером для подражания. Говорят, что он отказался добровольно уйти из обители и решил принять мученическую кончину у мощей преподобного Ахилы-диакона, почивающих в Дальних пещерах. Только вмешательство духовника, благословившего ему уйти в горы Кавказа, побудило его оставить разоренную обитель.
В горах он постоянно являл пример долготерпения и кротости, легко перенося трудности и лишения пустынножительства. За это Господь наградил его высокими духовными дарованиями.
Широко известен случай, когда по его молитвам иноки, которых власти преследовали на вертолете, чудесным образом прошли через глубокую пропасть. Вертолетчик, который был очевидцем этого чуда, в результате увиденного пришел к глубокой осознанной вере, хотя до этого был безбожником. Он выследил монахов и хотел произвести на них облаву с командой боевиков, находившихся на борту.Часть монахов сумела укрыться от вертолетчика, но он их заметил и преследовал, как диких животных, постепенно прижимая к пропасти. За пропастью был лес, где можно было бы спастись, но попасть туда было нельзя. Вертолетчик стал резко приземляться, но произошло явное чудо – монах, который шел впереди, перекрестил перед собой пространство и все пошли через пропасть, словно под ногами у них была твердая почва.
Вертолетчик не поверил собственным глазам, а когда убедился, что монахи ушли, на базу вернулся совершенно другим человеком. Он отказался от партбилета и отказался в дальнейшем охотиться на безоружных людей. Всем известно, что монахом, по молитвам которого Господь спас преследуемых, был отец Ахила.
Монах Матфей.

5. Заступник, данный нам Господом
Я знала отца Феодосия, по всей вероятности, лет десять. Познакомились мы через отца Николая, который был экономом в Почаеве. Когда он пришел в пустыню, то, познакомившись с нами, посоветовал батюшке у нас останавливаться во время приезда в Сухуми. Старец воспользовался его советом, и, к нашей несказанной радости, они заезжали к нам лет десять.
Батюшка к нам приезжал два раза в год, как правило, осенью и весной. Приезжал он с помощниками, которые везли гуманитарную помощь. Бывая у нас в доме, иногда, упреждая возникающие вопросы, давал исполненные отеческой мудрости советы о том, как спасаться в этом многогрешном мире, как молиться, чтобы молитва была угодна Господу, как помогать тем, кто в этой помощи нуждается.
Наиболее ярко запомнились из того, что говорил батюшка, его высказывания о молитве, о посте, о том, как необходимо воздерживаться и чем питаться нам, грешным и окаянным христианам. В будущем чрезвычайно пригодился такой его совет: стараться поменьше есть и спать. Он говорил, что днем нужно работать, а ночью молиться, такое у него было наставление.
До того, как батюшка первый раз посетил нас, мы о нем ничего не слышали. Приехав, он сослался на благословение отца Николая. Это произошло семь лет тому назад, и Григорий, мой внук, полюбив старца, попросился: «Бабушка, я поеду с ними…» Я подошла к батюшке, попросила благословения, и он сказал: «Пусть едет». Так он и остался в Почаеве, и пребывал там семь лет. Когда батюшка почил, то перед кончиной он благословил его выехать.
Наставления, которые он давал, когда люди приезжали, были общие для всех, а по его святым молитвам улучшалось у нас положение духовное.
Люди высокой духовной жизни постоянно притекали к отцу Феодосию. С отцом Симеоном, который живет в Сочи, они познакомились в горах. Отец Феодосий был постриженником Киево-Печерской Лавры, а отец Симеон - из Глинской пустыни. В Гудаутах ходили разговоры об этом. Батюшка Симеон жил в Гудаутах, они через Гудауты и познакомились.
Отец Феодосий был знаком с отцом Рафаилом, с которым некоторые подвижники, и он в том числе, жили в пустыне. Из наблюдений был знаком с отцом Паисием. Когда они в пустыне жили, то отец Мардарий (в схиме - Алексий)и отец Меркурий там были, они тоже были знакомы.
Батюшка любил у нас останавливаться, он читал правило, молился, с людьми общался. Больше всего потрясало в старце то, что он постоянно читал Евангелие. С людьми помолится, а потом читает Евангелие. Батюшка наставлял и нас читать Псалтирь и Евангелие, наставления старцев Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. В храм батюшка ходил, но редко, потому что он был уже очень старенький, девяносто с лишним лет ему было.
Батюшка любил говорить короткие фразы, такие как «День - для работы, ночь - на молитву». Особых разговоров не было, потому что батюшка очень мало отдыхал и постоянно был в молитве. Когда бы к нему ни подошел, он все время был в молитве. Нарушать молитву, я, например, боялась.
Как-то раз батюшка заболел, но не благословлял вызвать врачей. Он же не лечился и не захотел лечиться. Но кто-то вызвал «скорую». Врачи измеряли ему давление и запретили ходить, посоветовав как можно меньше вставать.
Когда батюшка отошел ко Господу, внук сообщил об этом почти сразу. Но прежде, чем он сообщил, батюшка посетил нас духом. Это было утром, в первой половине дня, еще Володя лежал, и я отдыхала. Вдруг муж кричит: «Мария, кто-то к нам приехал, молитву прочитал».
Володя услышал, и сказал, что кто-то приехал, а почаевцы собирались приехать сегодня-завтра. И он говорит: «Мария, к нам приехали, батюшка приехал». Я выскочила и незамедлительно сотворила молитву: «Молитвами святых отец наших…» Смотрю, во дворе никого нет, и на улице никого нет. Я говорю: «Володя, никого нет». А он мне: «Как никого нет?! Батюшка сейчас разговаривал». А в два часа дня позвонил Григорий, наш внук, и сказал: «Батюшка отошел». Мы очень скорбели, для нас это была большая потеря. Батюшка нас духовно укреплял, даже если не словами, то самим своим видом.
Его внешность, его вид говорили о великой духовной жизни, он был очень велик духовно. Старец знал душу каждого человека. Однажды он приехал осенью, было холодно. Я решила дать ему цигейковую телогрейку, а сама в мыслях, может, по жадности, по-человечески, думаю: «Он возьмет и не вернет мне». Как бы услышав мои сомнения, он сразу же ее вернул. Даже не надел, только в руки взял, а у меня возникла мысль эта бесовская, недобрая. Он сказал: «Нет, я ее не возьму, не увезу». Батюшка знал помышления человеческие…
Я иногда сетую на своего деда, и старец, как бы прочитав мои ропотные мысли, даже как-то однажды сказал: «Не докучай Владимиру, не докучай». И в этом также проявилась его духовная прозорливость. Я поняла, что надо больше молчать.
Старец, будучи у меня дома в то время, когда больше никого там не было, внезапно встрепенулся и позвал: «Мария!». Я немедленно подбежала к нему, а он мне и говорит: «А тебя из дому выгонят, из квартиры». Не очень поверив в это неутешительное предсказание, я спросила его: «Батюшка, почему?» «У тебя не будет денег», – пояснил старец. С видимым огорчением спрашиваю у него: «Почему у меня не будет денег?» «Тебе пенсию не дадут», – тот час же пояснил он.
Практически все, что он предсказал, уже сбылось. Меня предупредили, что пенсию не будут давать, потому что я отказываюсь получать новый паспорт с цифрой 666. Я, будучи православной христианкой, этот номер принимать не хочу. Там ни имени, ни фамилии не будет, а я крещенная, и мне Господь дал имя и фамилию.
Воспоминания Р. Б. Марии. Сочи.

6. «Что добро или что красно» (Пс.132).
Господи, благослови!
Я хочу рассказать о жизни отца Ахилы, в схиме Феодосия. Но чтобы можно было лучше это воспринять, расскажу о себе и о помощи Батюшки.
Я простой парнишка из села. Матерь Божия после армии привела меня в Почаевскую Лавру, чтобы чисто любить в монашестве Господа. Первым моим послушанием была братская трапезная, и там же состоялось первое знакомство с Батюшкой. Однажды отец Ахила сам пришел за обедом. Я отдал ему его порцию рыбы и свою, сказав при этом, что рыбы не люблю. Батюшка посмотрел на меня и ответил: «Ничего ты не понимаешь. Сам Господь рыбу ел».
В следующий раз после обеда мне захотелось пойти в Успенский собор, а в это время проводил важную делегацию из Америки сам благочинный, отец Петр. Специально для делегации была опущена чудотворная икона Почаевской Божией Матери. Интересно было наблюдать, как американцы подходили к этой величайшей святыне, испытывая, очевидно, самые разнообразные чувства. Батюшка стоял, опустив голову, безстрастно глядя на происходящее. Но последнюю женщину он буквально отвел рукой, не допустив к иконе. Все очень удивились, некоторые даже обиделись. Тогда я впервые понял, что Батюшка видит нечто, закрытое для нас, грешных.
Спустя некоторое время поставили меня на послушание пономаря, которое я исполнял целых три года, и я имел великую радость ежедневно общаться с отцом Ахилой. Это благодатное время стало для меня подлинным училищем благочестия.
Всего, разумеется, не расскажешь, но главное припоминается. В 1992 г. благочинный отец Петр ушел в раскол. Братия глубоко переживали его падение, рассуждая каждый по-своему, скорбя о падении брата или осуждая его. Батюшка же, как всегда кратко, но выразительно сказал, что его Матерь Божия выгнала из Лавры.
А жизнь в монастыре продолжала идти своим чередом. Однажды мне благословили чтение кафизмы. Но так как хорошо читать я тогда не умел, на половине кафизмы меня прогнали, сказав: «Уходи и не мучь братию». Я, пребывая в глубоком смятении, зашел в алтарь. Батюшка сам подошел ко мне и спросил: «Это ты читал?» Я, сгорая со стыда, ответил утвердительно, приготовившись услышать что-либо неприятное. Однако вместо сокрушительной критики добрый старец неожиданно произнес теплые назидательные слова: «Всю жизнь так читай, слышишь, всю жизнь, от сердца». Затем он пошел в свою келью, взял крест, и, дав мне приложиться к нему, кратко сказал: «Со мной в пустыне будешь». Хотя я тогда еще ходил в халатике послушника, но радость переполнила все естество, вознесла меня до Неба. Так понемногу Батюшка становился мне родным и близким, как отец.
Батюшка в алтаре, стоя на коленях, часто опускал голову. Однажды я подошел к нему, а он поднимает голову, глаза все в слезах, и говорит: «Я видение видел: все в огне горит, и лучше бы не родиться, чем в ад попасть». Мне так стало страшно, что я сказал: «Батюшка, мне страшно, я спастись хочу». Батюшка скорбно ответил: «Тебе только теперь, а мне всю жизнь страшно».
Затем, немного помолчав, продолжил: «Есть слезы телесные и есть внутренние, когда сердце плачет».
Как-то мой старший брат привез своего кума, который после перенесенного удара по голове страдал приступами непонятного страха. Зашел я к батюшке, объяснил ситуацию, так и так, мол, они стоят возле пономарки. Он вышел к ним и обратился с приветливой улыбкой: «С чем пришли? Что у вас такое?» Подошел к куму Василию и говорит: «Ты чего боишься?» Тот отвечает: «Трусливый я, Батюшка, как заяц. Жена ночью в туалет идет, а я боюсь». Батюшка обнял его и сказал: «Я никогда ничего не боялся, и ты никогда ничего не бойся. Помни - над нами Бог».
Если бы вы видели радость на лице кума Василия! В это мгновение я и сам готов был хоть в ад идти - страх исчез. Вот сила молитвы Батюшки, вот настоящая жизнь!
Однажды приехала в Лавру женщина. Привела ее в обитель огромная скорбь. Имела она двоих детей, а муж сильно пил. Подошла она вначале к одному из ныне покойных архимандритов. Он не только не допустил ее к Причастию из-за того, что они не венчаны, но еще сказал, чтобы бросала немедленно мужа-пьяницу, а то иначе он ее убьет. Так как она была знакома с моим братом, то подошла ко мне и плачет, повторяя сквозь слезы: «Хоть он и пьяница, но я его люблю, и двое детей...»
Пошел я к отцу Ахиле и рассказал. Он долго, наклонив голову, тянул четки, а потом негромко заговорил, как будто сам с собой:«Как бросать, ведь одна плоть?» Вышел к ней и говорит: «Ты его не бросай, а обвенчайся».
Как-то в Лавру приехал послушник, одержимый нечистой силой. Мне его жалко стало, как ребенка. Когда он бесновался, у меня душа плакала. В конце концов я подошел к Батюшке и спросил: «Батюшка, можно, чтобы его бес на меня перешел?» Батюшка повернулся к иконам, опустил голову, и какое-то время молился про себя. Он делал так всегда, как и его друг, схиархимандрит Виталий из Абхазии. Когда люди приходили за советом, он уходил в другую комнату и становился перед иконами. Возвратясь, давал тот ответ, который открывал ему Бог.
В ответ на мою дерзость батюшка сказал мне: «Бога упросить можно, бес перейдет на тебя, а сам ты выдержишь?» И так убедительно произнес он эти слова, что я испугался и ушел. Буквально через пару дней Батюшка твердо сказал: «Бросай этого бесноватого и не жалей».
Может, моя жалость была и сильной, но молитва Батюшки превратила ее в гнев. Страшно подумать, что могло бы быть со мной, если бы не отец Ахила, удержавший в те дни от крайне опасного шага, который я готов был совершить по молодости.
Проводя вычитку, Батюшка часто говорил: «Беса выгнать можно, но вначале нужно упросить Бога, чтобы своею благодатью оградил человека, а иначе тому человеку, из которого выгнали беса, будет намного хуже прежнего, если бес вернется опять». Он всегда подчеркивал, что, обращаясь к Господу с прошением, необходимо прежде всего изменять образ жизни, а то все кричат, когда приходит беда: «Помогите!», а ничего в своей жизни не хотят менять. Бесу привольно, он живет в нечистоте, а грех и есть нечистота.
Как-то Батюшка спросил: «Знаешь ли ты, что такое бес полуденный?» Я признался, что нет. Батюшка рассказал поучительную историю о том, как в горах Абхазии, во время обеда на него налетело великое множество бесов, и от хлопанья их крыльев чуть перепонки в ушах не полопали. Лишь только спустя полчаса, при непрестанном взывании к Господу и Божией Матери, они исчезли.
Однажды на вычитке бес, пытаясь прельстить старца, через человека вскричал: «Ахила, ты - святой!» Батюшка, нисколько не искусившись и не впав в грех превозношения, решительно ответил: «Вы всегда врете». Изменив тактику, лукавый попытался запугать старца: «Ахила, я тебя ночью задавлю». Не устрашившись угроз нечистой силы, батюшка тот час же твердо возразил: «Вы и в свиней войти не можете, если Бог не разрешит, а ты меня пугаешь».
После всего этого он обратился ко мне и назидательно произнес: «Никогда не говори с бесами, иначе можно повредить себе».
Как-то я спросил батюшку: «Почему у Вас над бровями всегда что-то желтое?» «Я же дело с бесами имею. Вот и зуд страшный иногда», - ответил батюшка.
Однажды в коридорчике я встретил знакомую схимонахиню, которая всегда ходила к одному Лаврскому духовнику. Я ее уважительно называл матушкой. И вдруг глаза ее стали страшными, нечеловеческими, как у зверя. В первый раз я тогда ей сказал: «Бабка, ты - ведьма!». И тот час же побежал к батюшке. Так мол, и так, батюшка, она чадо такого-то священника, а глаза - не человеческие. Батюшка подтвердил мои догадки. «Она действительно ведьма. Когда я ночью читал акафисты в нижней церкви, то увидел, как она зашла в туалет, а за ней - человек в белом костюме. Но это был не человек, а бес. А то, что чадо славимого духовника, так этот духовник научился поведению монаха, но только поведению. Эту самую схимницу гнать надо прочь, но они, из начальства, не понимают, и главное - слушать не хотят».
Когда в горах умер отец Афанасий, в Лавре Батюшка, духом увидевший его достойную кончину, сказал: «Все небо сегодня радуется. Монах на Небо пошел».
Как-то зашел я к батюшке, и увидел у него вареники на столе. Он проницательно взглянул на меня и говорит: «Думаешь, я вареники в молодости не любил хорошо покушать? Но себя не жалел». И опустив голову, сказал: «Почему все такие слабые, слишком себя жалеют? А я никогда в жизни себя ради Бога не жалел».
- Когда приехал ко мне старший брат, он в милиции работает, я подвел его к Батюшке. Старец посмотрел на него и благословил. Потом отозвал меня в сторону и говорит: «Мало таких честных милиционеров, но сама их организация гибельна, и что-то дома у него нечисто».
Оказывается, действительно, кто-то там занимался магией по книге, которую по благословению брат сжег.
Однажды батюшка спросил у меня: «Ты знаешь, что такое умиление?» «Нет», - честно признался я. Старец пояснил: «Это когда сердце говорит: «Господи, помилуй!» и слышишь чтеца, и от такого события приходишь в радость». После этих слов я понял, почему Батюшка всегда говорил: «Сердце болит от такого чтения, когда кто-то торопится».
Однажды приехали из Львова молодые люди, которые впоследствии стали спонсорами поездок батюшки в Абхазию. После того, как они рассказали о своих проблемах, я их направил к батюшке, рассказав, что он действительно ведет строгую жизнь и к нему можно обратиться за помощью. В этот вечер в Троицком соборе была всенощная. В пономарке стояло много монахов. Вдруг появился батюшка, по выражению лица которого было видно, что он чем-то расстроен. Он зашел в алтарь, потом возвратился назад. Стал лицом перед всеми стоящими и, ни на кого не глядя, громко произнес: «Оболгали меня. Оболгали».
Я стоял в конце пономарки и занимался своими делами. Мне показалось, что земля из-под ног убегает, такое я испытал чувство стыда, потому что знал, что старец ко мне обращается. А когда я еще и о. П… похвалил перед батюшкой, то он не выдержал и сказал: «Никогда никого не хвали. Когда хвалишь, тогда обсуждаешь».После того, как меня постригли в монашество, я обязан был по четкам творить Иисусову молитву, хотя бы 700 раз в день. Вот, думаю, пойду к Батюшке и попрошу хотя бы 100 или 50 молитв. Прихожу к нему и говорю: «Вот дали четки». Сам же, специально, как будто не знаю, спрашиваю: «Сколько нужно читать молитв?» Батюшка опустил голову и отвечает: «Я знаю монахов, которые по 16 тысяч раз в день творят Иисусову молитву. И ты так читай».
Думаю, он это о себе говорит, и стыдно так стало, что хотел поменьше молиться.
Говорю однажды батюшке возле привратни: «Вот, Батюшка, сколько в Лавре монахов!»
А Батюшка ответил: «Антоний Великий сказал: «Я не монах, но я видел монаха». А ты говоришь: «Сколько много...»
Часто во время богослужения отец Ахила выходил на солею и всматривался в молящихся. По нему было видно: его духовному взору открывалось то, чего не видели мы.
«Всю жизнь делай так, чтобы тебя не хвалили, – часто повторял Батюшка. - Мир безблагодатный, истинных молитвенников нет, потому что все торопятся, а ведь «туда» все успеют».
Однажды перед праздничной литургией заболел один священник. Подходит Владыка к батюшке, спрашивает: «Можете ли послужить?» Батюшка тут же поднялся, как пионер, и, не медля ни мгновения, сказал: «Всегда готов».
Очень не любил старец внешнего, показного благочестия. Когда в Почаев на праздник приезжало много владык, то Батюшка на службе говорил: «Вот поют, - артисты!» И всегда потом качал головой и добавлял: «Что будет, что будет…».
Поехали мы с Батюшкой в Абхазию. По дороге в поезде какой-то мужик подошел ко мне, и мы с ним разговорились. Он начал рассказывать о себе всякие истории, в частности, сказал, что является разведчиком. Потом дал деньги и говорит: «На, отдай своему деду». Я зашел к батюшке в купе и говорю: «Вот деньги деду передали». Батюшка немедленно послал меня назад: «Отнеси деньги обратно и срочно возвращайся». Когда я, сделав так, как старец мне благословил, возвратился, Батюшка без пояснений отправил меня на вторую полку. Немного помедлив, я спросил у него: «Можно еще с разведчиком поговорю?» Батюшка покачал головой и твердо сказал: «Тот же разведчик сейчас тебя убьет и сбросит с поезда. Полезай на вторую полку».
Батюшка говорил: «Тебя в Абхазии кто-нибудь тронул? Запомни, когда я благословляю, никого никогда никто не тронет».

Однажды при мне Батюшка разговаривал с одержимой женщиной. Он сам начал беседу, строго спросив у нее: «Что бес тебе сказал?» Она, поколебавшись, со страхом ответила: «Сказал, что убьет меня». «А ты что ему ответила?» - еще строже вопросил Батюшка, повысив голос.
«Да ничего, просто боюсь, страшно», - призналась женщина. «Надо было сказать, - решительно отрезал Батюшка, – что у Бога милости много».
У меня всегда возникало много вопросов, и, пользуясь случаем, я задавал их старцу. Так, однажды я спросил его о том, что давно вызывало недоумения: «Почему содомщики не каются?» «Потому, что бес им внушает: завтра, завтра, - отвечал Батюшка. – А завтра не настанет. А если, не дай Бог, с таким содомским грехом кто-то и в сане окажется, то ему простится только тогда, когда от сана полностью откажется. А иначе пусть и землю грызет в покаянии – не простится».
Как-то Батюшка в восхищении говорил: «Вот нищего знал. Когда он умер, я видел столб огненный к Небу. Это было в Почаеве».
Один батюшка постоянно много молился на виду у всех. Отец Ахила попытался его вразумить: «Древние так не делали». Но тот не обратил внимания на его слова. Затем старец подошел ко мне и назидательно сказал всего одну фразу: «Спастись трудно: если не блуд, то прелесть».
Некогда в Великий Пост, в четверг первой седьмицы, один священник сказал, что во вторник уже поел, - сил нет, и, обращаясь к отцу Ахиле, спросил: «А ты, старче, как?» Отец Ахила улыбнулся и говорит: «Как сил нет? – В воскресенье обедал». Потом расстроился, пошел в келью к себе и, возвратясь, говорит: «Вот видите, похвалился, вот искушение, но это же ради вас».
Вот как постился Батюшка.
Один раз он пришел и, по обычаю, в алтаре положил три земных поклона. Потом говорит: «Что такое, даже поклоны сотворить лень. Ведь я их так люблю». И продолжает: «Ну, у этих «бойцов-бесов» работы хватает».
Однажды ко мне подошел сторож и пожаловался на недомогание: «Заболел, грипп начинается» Я завел его к старцу и спросил: «Батюшка, человек болен, есть ли у вас немного водки?» Батюшка, не раздумывая, дал ему бутылку водки. Сторож спросил: «Батюшка, можно прямо у вас выпью и уйду?» «Пей, если хочешь», - ответил Батюшка. Мой сторож выпил, сел в кресло, чтобы отдышаться, и уснул. Батюшка внимательно на него посмотрел и сказал: «Вот раньше мужики были. Три литра спокойно выпивали, и ничего».
Одному священнику назначили служить сорокоуст, а он в чем-то провинился. Отец Ахила глубоко возмутился и сказал: «Его смирять надо, а не награждать, ведь сорокоуст - это большая награда».
Подходит однажды к отцу Ахиле молодой священник и говорит: «Батюшка, у меня давление». Отец Ахила, услышав эту жалобу, по-детски улыбнулся и простодушно заметил: «А это что такое, сколько живу, даже не знаю, что это такое?»
Припоминается, как на отпевание одного старого послушника Иоанна пришел Батюшка, стал как вкопанный, опустил голову и сосредоточил все внимание на четках. Пока длилось отпевание, так и стоял он, недвижимый, в молитве. Потом, развернувшись, Батюшка сказал: «Одна милость Божья» и ушел. И мне захотелось в этот момент, чтобы и меня также Батюшкина молитва провела в Царство Небесное.
Однажды мне приснился сон, который я отчетливо запомнил. Стою я возле старой иконной лавки на галерее около успенского собора и вдруг замечаю: откуда ни возьмись, черная буря высотой в собор надвигается прямо на меня. Я по ступенькам бегу изо всех сил вниз, в сторону привратни, в братский корпус, но буря настигает меня, а я продолжаю бежать, задыхаясь в отвратительной черной мгле… Сколько бежал по этой грязи, не знаю, но в итоге из бури все-таки вышел. Перед привратней оглянулся назад, а черная буря прошумела вниз и оставила после себя след ужаса. Все вокруг покрылось льдом, даже деревья. А возле меня оказался седой Лаврский батюшка. Я посмотрел на свой подрясник и с изумлением заметил, что он чистый-чистый, ни одного пятна. А этот Старец, обращаясь ко мне по имени, утешительно говорит: «Это уже конец». В этот момент я проснулся.
На следующее утро сразу же пошел к отцу Ахиле и рассказал ему о встревожившем меня сне.
Спрашиваю, что за буря и какой конец. «Буря – твоя, - отвечал Батюшка, - а конец - всему миру». Я вышел из монастыря, буря меня настигла и вот уже долгое время я задыхаюсь в этой буре. С самого начала бури мне также приснился сон, что моя свеча в туннеле потухла, но отец Ахила неожиданно оказался рядом с большой свечой и осветил мне путь. И вот, спустя семь лет, опять приснился мне Батюшка и говорит: «Беги, хоть на Валаам, но беги, может, успеешь».
Одно прошу у Бога, чтобы по молитвам отца Ахилы и по молитвам тех, кто читает про батюшку, я все-таки успел добежать до Царства Небесного, где, как он всегда говорил, плохо не будет, лишь бы нас Бог помиловал.
Духовное чадо отца Феодосия (имя просил не называть).
Аминь 12. Мудрость наставлений старца
Отчетливо помню случай, когда мы возвращались с Кавказа домой, на Украину, и никак не могли определить, где ожидать свой вагон, а батюшка легко, без усилий подсказал нам это. У нас уже были билеты, и мы знали номер вагона, однако не представляли, куда определить вещи, чтобы по прибытию поезда не перетаскивать их по перрону. Возник спор, где находиться, одни утверждали одно, другие не соглашались: «Нет не там, в другом месте». В результате мы стали носиться по перрону, а батюшка примирил нас, конкретно указав: «Вот здесь остановится четвертый вагон».
Привыкнув прислушиваться к словам старца даже в подобных мелочах, мы отнесли вещи туда, куда батюшка нам сказал, и действительно поезд остановился как раз возле них.
Поначалу мы даже не осознавали, что батюшка провидел практически все, уже потом, значительно позже осознали.
Мы знали и почитали его как старца и по духу, и по годам. Невзирая на то, что батюшка отличался высокой духовной жизнью, он любил иногда пошутить, используя многозначность слов и даже придумывая каламбуры для поднятия настроения. Так, услышав слово «коньяк», он мгновенно развеселил всех тотчас придуманным каламбуром: «Два скота (т. е. конь и як) в одном стакане». Шутка его в то же время имела обличительный смысл, ибо, потребляя коньяк, люди зачастую поступали по-скотски. Еще помню его шутку про турбазу. Тур — это животное, скот, и, с известной долей юмора можно назвать место массового отдыха людей скотской базой, ибо отдыхающие часто ведут себя неподобающим образом. Иными словами, этот отдых не для православных. Веселые изречения батюшки, которые порой казались просто смешными, на самом деле имели глубокий смысл.
Когда мы ездили на Кавказ, в поезде было много времени для общения с батюшкой. Но, к сожалению, получалось так, что мы не проявляли большого интереса к его прошлой жизни, а сам он вообще о себе рассказывать не хотел. Спрашивали о молитвенном правиле, просили рассказать, что читать, какие книги наиболее полезны для спасения души. Старец говорил, что Псалтирь и Евангелие должны быть настольными книгами, и даже о Библии сказал, что читать ее уже некогда. Что же касалось книг современных авторов, старец однозначно определил: «Это не для вас».
Он благословлял как можно более внимания уделять молитве, общаясь таким образом с Господом, Его Пречистой Матерью, святыми угодниками Божиими. Сугубое молитвенное правило он никому не давал. Когда мы совершали в дороге соборную молитву, то вместе с ним мы молились по его правилу. Во всех же остальных случаях каждый молился сам, как хотел.
Батюшка во время поездки более всего любил читать. Первые годы, когда он был еще более бодрый, он старался читать Псалтирь и Евангелие, благословляя читать и нам, чтоб ум не рассеивался и был постоянно занят. Потом, когда стал более немощным, то занимался преимущественно внутренней молитвой. Нас он не заставлял, но часто мы своевольничали. Отдых нам был со всех сторон, теперь только осознаешь, насколько плохо мы себя вели.
Батюшка не благословлял читать книги современных авторов. Речь, разумеется, шла не о новом издании книги, написанной в святоотеческом духе, а о тех новых книгах духовно-нравственного содержания, где встречались противоречия и разночтения, не соответствовавшие апостольским правилам или святоотеческому учению, а также о книгах Священного Писания, изданным с сокращениями или исправлениями. Так, однажды во время поездки, он взял новое Евангелие, и, просмотрев, заметил типографские опечатки и решительно сказал, что это Евангелие нельзя читать. Я вначале не понял почему, но батюшка указал на допущенную ошибку.
Были и другие причины, по которым батюшка советовал не увлекаться новыми книгами, хотя, если они не содержали еретических мыслей, не запрещал их читать. Он вполне резонно объяснял, что у каждого свои мысли и каждый по-своему их высказывает. А поскольку мы не имеем большого духовного опыта, то не всегда можем отделить зерна от плевел.
Во время бесед с нами он вспоминал Святых Отцов, постоянно ссылаясь на них. О своем Небесном покровителе, преподобном Феодосии Печерском, он говорил так: «Он большой предстатель перед Господом, потому что сказал, что берет на себя грехи всех живущих в Киево-Печерской Лавре».
Р. Б. Николай
++++
Отец Ахила был духовником Лавры в 1984- 85 гг., когда я узнал о Почаевской Лавре. Исце¬лившись у чудотворной иконы Божией Матери, я убедился на 1000%, что есть Бог, и почувствовал силу Божию. Я всегда думал, что в этом монасты¬ре должен быть человек Божий, посланец на земле от Бога. С 1984-85 годов, когда начал посещать Почаевскую Лавру, я сперва познакомился с архи¬мандритом Сергием и монахом Иоанном, потом - с любимым прозорливым отцом Ахилой. Посещая с 1985 по 1989 год Лавру, я возлюбил Бога, монаше¬скую жизнь, подружившись со многими монахами и, особенно - с отцом Ахилой. В 1991 году, вернув¬шись из армии, я пришел на послушание в мона¬стырь. Когда отец Сергий и отец Иоанн переехали в Молдавию, я остался с отцом Ахилой. Всегда любил стоять возле него при чудотворной Поча¬евской иконе Богоматери. Тяжело было добиться у отца Ахилы лишнего слова, ответа на какой-то духовно неважный вопрос. Я знал от других, что он прозорливый, и всегда стремился быть возле него, узнавая многое. Он был мудрый и добрый, и из его редких поучительных и глубоких высказы¬ваний можно было больше узнать, чем из много¬часовых разговоров с другими. Со временем я сам убедился, что он прозорливый. Он предсказал, что после наместника архимандрита Онуфрия управ¬лять Почаевской Лаврой будет владыка Яков, но недолго. Предсказывал о грядущей власти масонов, даже книгу дал мне о них.
Однажды, увидев среди экскурсантов много жидов, я подошел к отцу Ахиле и сказал: «Отец Ахила, как вы можете допустить их к чудотвор¬ной иконе, они же во Христа не верят?». Он отве¬тил: «Я не только вижу, кто они, но я вижу и их мысли против нас, но это попущено Богом за грехи наши». Он мне говорил, что есть много масонов и жидов среди духовенства, монахов, епи¬скопов. Чтобы побольше общаться с отцом Ахи¬лой, я помогал ему вечером после трапезы нести ведра с едой людям в храм, где он целую ночь чи¬тал акафисты. Пока донесу, мог что-то успеть поспрашивать. Он предсказывал о желтой расе (китайцах), что они завоюют много наших земель.

Один раз отец Ахила рассказывал мне, как Божия Матерь явилась ему (то ли в келии, то ли еще где) и дала ему омофор, который Она держит в руках (как на иконе Покрова Божией Матери) и сказала: «На, держи веру свою так и даль¬ше». Когда отец Ахила меня благословлял, я всег¬да явно чувствовал силу его благословения, мне сопутствовал успех во всех добрых начинаниях и один, и два, и три месяца, и я чувствовал большую духовную поддержку. Он также благословил мне икону Успения Божией Матери из Киева! Очень сильно жалею, что мало в последнее время ходил в Лавру и мало был возле него, даже не успел по¬прощаться. Когда я приходил к нему, он часто даже угощал меня то вином, то рыбой, то апель¬синами. Он мне еще крест деревянный подарил, а до того - четки. Еще отец Ахила рассказывал, что однажды, когда он с молитвой шел по Киево- Печерской Лавре, внезапно перед ним появились 2 монаха и так же внезапно исчезли, это были святые угодники Божии.
Он мне предсказывал, что я буду в Черновцах, а я не верил. Однажды, когда я встречался с де¬вушкой Оксаной (об этом никто не знал), он вы¬звал меня к себе и говорит мне:
- Я знаю, что ты встречаешься с ней!
- С кем?
- С Ксенией, не делай так. Или в монастыре, или женись!
О современных изображениях разных фанта¬стических животных на витринах киосков, паке¬тах, футболках старец говорил - бесики.
Отец Ахила рассказывал, что однажды, когда он шел с молитвы, бес толкнул его, и он упал и сильно ушибся, после этого долго болел, но с Бо¬жьей помощью и без помощи врачей выздоровел.
Старец Ахила еще при жизни раз явился мне во сне, забирая меня от веселой моей мирской жизни.
Один раз он явился мне возле леса - шел по дороге с четками в руках и говорит мне: «Ты на машине, а я пешком?» Таким образом старец пре¬достерег меня от излишней заботы об удобствах плоти - катаясь на машине, я не стану забо¬титься о духовном подвижничестве. Отец Ахила перекрестил мне тогда позвоночник, он у меня как раз болел в то время. Как-то 5 сентября мне под утро снился сон, что я подъезжаю к мона¬стырю. Это была ночь, я хочу быстро зайти, по¬тому что слышал, что внутри есть святой. Я спускаюсь в подвальную церковь, стены ее словно немного опустевшие. Там стоят святые мощи, и возле мощей стоит отец Ахила, я с плачем смо¬трю на него и спрашиваю: «Почему вы оставили меня и пошли в другой мир?! Мы еще когда-нибудь встретимся?» Он мне ответил: «Я иду в тот мир!» А я его спрашиваю: «А я попаду туда?» Он мне ответил: «Может быть да, а может и нет, это зависит от твоего покаяния, твоей веры и твоих добрых дел». Он был одет в чер¬ную монашескую рясу...
Я сильно скучаю за моим дорогим батюшкой схиархимандритом Феодосием, другого подобного ему по духовности найти не могу, но я верю, что он на том свете помнит обо мне и молится за меня грешного к Богу.
Раб Божий Константин

+++++++++++
Возможность оказать такую духовную помощь является одним из благодатных результатов пустын- ножительной, отшельнической, внутренней монаше¬ской жизни. Это одна из тех вещей, которая «прила¬гается» тем, кто искренне «ищет Царствия Божия и правды его».
Отец Феодосий любил в беседе неожиданно за¬дать какой-нибудь вопрос. В основном это касалось слова Божия, простых, на первый взгляд, духовных истин. Но эти простые истины, будучи пропущены через опыт подвижнической жизни, обретали глуби¬ну. Эти разговоры надолго остались в памяти очевид¬цев. Однажды батюшка спросил: «Что означает слово «Аминь»? «Истина», - ответил кто-то из присутству¬ющих. «Да, так оно и есть, это подтверждение истинности сказанному. Это истина, ей сле¬довать надо!» - с воодушевлением подтвердил ста¬рец. А значит, всякая наша молитва, оканчивающая¬ся этим словом, должна быть произнесена с верою и со страхом Божиим.
Особенно любил батюшка Псалтирь. Как-то раз речь зашла о 103-ем псалме ««Благослови, душе моя, Господа». Отец Феодосий спросил духовных чад: «А как вы понимаете слова: «Обновится, яко орля, юность моя»?»
Никто не смог ответить на вопрос старца. Тогда отец Феодосий рассказал, что орел в определенное время должен разбить свой, ставший слишком тяже¬лым, клюв о камни. Только после этого он может сно¬ва свободно летать и охотиться. Так батюшка научал духовных чад, что только оставив плотские попече¬ния, мы можем обрести мир Христов. Этот яркий, запоминающийся образ может показаться на первый взгляд неправдоподобным, ненаучным. Однако моло¬дые орлы действительно имеют врожденный нарост на клюве, так называемый яичный зуб. Со временем птицы избавляются от него, постукивая клювом о твердые поверхности, иначе они не смогут нормально питаться и развиваться. Поразительно, что батюшка, получивший только четыре класса образования, имел такие обширные познания о мире природы.
+++++++++++В последние годы земной жизни батюшка Фео¬досий немного болел. Однако старец никогда не роп¬тал и не жаловался. «Ну вот, снова грехи болят», - говорил он чадам.
Но духовная сила батюшки преодолевала не¬мощь. Однажды, после особо утомительной поездки на Кавказ, отец Феодосий уже через час был на ве¬черни в храме. Кто-то не удержался и сказал, глядя на батюшку, бодрого и сосредоточенного: «Вот как Бог старцу-то помогает!»
В 1994 году отец Феодосий был некоторое время духовником Почаевской Лавры. Много времени и сил забирали также духовные чада старца. Но при этом ничего не могло вывести отца Феодосия из молитвен¬ного состояния духа.
Духовная дружба роднила также отца Феодо¬сия и со схиархимандритом Исаией еще со времен Глинской пустыни. При поездке батюшки Феодосия в Киев, на поклонение главе святого великомученика Пантелеймона, привезенной с Афона, они встретились в последний раз. Старцы, встав перед иконами, сотво¬рили молитву Господу, Богородице и чтимым святым, и лишь потом с братской любовью обнялись и стали беседовать. Оба подвижника некогда окормлялись у глинского старца Андроника, а впоследствии пришли в Почаевскую Лавру. В ходе, беседы отец Исайя, об¬ращавшийся к нему на «ты», как к старому другу, спросил: «Ну, Феодосий, как у тебя обстоит с молитвой? Ты продолжаешь читать правило, которое в пустыне дал отец Андроник?» «Да я уже старый, - смиренно ответил отец Феодосий, - не всегда получается, но молюсь. Сколько успе¬ваю, столько и читаю».
А ведь на самом деле батюшка Феодосий мо¬лился практически непрерывно! Однажды во время поездки на машине усталый старец чуть задремал. Попутчики притихли, чтобы не разбудить его. Но кто-то из них заметил, что рука батюшки все так же продолжала перебирать четки - молитва не останав¬ливалась даже во сне.
Беседа отца Исайи и старца Феодосия коснулась отшельнического жития на Кавказе: «А ты пом¬нишь, как Андроник нам благословлял читать Иисусову молитву, помнишь, как он учил навык добыть?» Молитвенный навык давался отцам боль¬шим трудом - при обычном монашеском правиле в 500-700 молитв, они, по благословению преподобного Андроника (Лукаша), вычитывали по 6000.
Первая вещь, которую старец искал, проснув¬шись утром, были четки. Он всегда носил с собой этот монашеский духовный меч.
Однажды во время всенощной, когда почаевские иноки вышли на солею для миропомазания, один из них подошел к батюшке для благословения и увидел, что в этой, казалось бы, обыденной ситуации лицо старца от благодатного умиления залито слезами.
_______В последние годы жизни отец Феодосий уже не мог сам читать. Обычно кто-то из духовных чад читал вслух, а батюшка время от времени объяснял собрав¬шимся прочитанное, сидя на табуреточке и переби¬рая четки. Однажды, во время чтения второй кафис- мы Псалтири, 14 псалма, в котором есть такие слова: «...Яко скимен, обитаяй в тайных...», старец спросил слушателей, знают ли они, кто такой скимен. Никто не смог ответить. Тогда батюшка объяснил: «Скимен — это молодой лев, наиболее свире¬пый». И так, слово за слово, старец Феодосий открыл слушателям глубокий духовный смысл этого псалма. Его толкования были очень назидательны. Услышав в другой раз слова «Хранит Господь младенцы Своя...», старец спросил духовных чад, о каких мла¬денцах ведет речь псалмопевец и сам же объяснил: «Младенцы — это младенствующие душой». Когда же его намеренно спрашивали о каких-либо не¬ясных местах, желая зачастую втянуть батюшку в богословский спор, он смиренно отвечал: «Читайте толкование на Псалтирь, там все написано».
Одно место из Евангелия от Иоанна давно инте¬ресовало батюшку - чудесный лов рыбы, описанный в 21 главе:После того опять явился Иисус ученикам Своим при море Тивериадском. Явился же так: 2 были вместе Симон Петр, и Фома, называе¬мый Близнец, и Нафанаил из Каны Галилейской, и сыновья Зеведеевы, и двое других из учени¬ков Его. Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою. Пошли и тотчас вошли в лодку, и не поймали в ту ночь ничего.
А когда уже настало утро, Иисус стоял на берегу; но ученики не узнали, что это Иисус.
Иисус говорит им: дети! есть ли у вас ка¬кая пища? Они отвечали Ему: нет. Он же ска¬зал им: закиньте сеть по правую сторону лод¬ки, и поймаете. Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы.
Тогда ученик, которого любил Иисус, гово¬рит Петру: это Господь. Симон же Петр, услы¬шав, что это Господь, опоясался одеждою, — ибо он был наг, — и бросился в море.
А другие ученики приплыли в лодке, — ибо недалеко были от земли, локтей около двух¬сот, — таща сеть с рыбою.
Когда же вышли на землю, видят разло¬женный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб.
Иисус говорит им: принесите рыбы, кото¬рую вы
теперь поймали.
Симон Петр пошел и вытащил на землю сеть, наполненную большими рыбами, которых было сто пятьдесят три; и при таком множе¬стве не прорвалась сеть.
Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не смел спросить Его: кто Ты?, зная, что это Господь.
Это неожиданное упоминание точного числа пойманных апостолами рыб - 153, поразило батюш¬ку Феодосия. Он много размышлял об этом - почему евангелист Иоанн не написал просто: рыбы было очень много? У этого числа, как и у прочих, упоминаемых в Библии, должно быть свое символическое значение. Старец молился, чтобы Дух Святый про¬светил его и открыл ему это значение. Ведь этим эпизодом заканчивается самое возвышенное из четы¬рех Евангелий и он должен иметь непосредственное отношение к нашему спасению.
Бог ответил старцу дивным видением, о кото¬ром отец Феодосий сам рассказал духовным чадам: «Совершенно неожиданно появляется передо мной женщина на крутой узкой тропинке сре¬ди труднодоступных гор. Увидев Ее, я осенил себя крестным знамением, чтобы не впасть во вражеское обольщение (прелесть). Однако вид ее был величествен, а одеяние прекрасно. При¬близившись, Она посмотрела на меня Своим дивным взором и сказала: [B]«Ты хочешь знать, что это значит? Внимай и запоминай.
Первое время спасались 100% из тех, кто призывал Бога, затем - 50%, а в последнее время - всего 3%».
[/B]
Только я хотел спросить Ее еще о чем- либо, Она неожиданно исчезла, как бы раство¬рившись в спустившемся с гор тумане, а тро¬пинка такая, что не разминуться».
Это было не последнее видение. В следующий раз отец Феодосий увидел трех женщин в длинных старинных одеждах. Это были юная дева, женщина средних лет и глубокая старица. Батюшка спросил их: «Кто вы?» Вначале ответила молодая: «Я - Церковь первых веков христианства. В те благословен¬ные времена каждый, уверовавший во Христа, верил истинно, и из ста христиан спасались все сто!». Средняя из дивных жен сказала: «Я — Церковь средних веков, объединяющая всех ис¬тинно верующих во Спасителя. Тогда из ста верующих спасалось только пятьдесят!» А са¬мая старшая призналась: «Я — Церковь последних времен. В эти скорбные времена из ста человек смогут спастись только трое.
Батюшка не сказал, при каких обстоятельствах и где его посетило это явление, было ли оно в тонком сне, или наяву. Одна из духовных дочерей старца, монахиня Дария, свидетельствует, что о первом ви¬дении на горной тропе отец Феодосий говорил, что «по-видимому, это была Матерь Божья, пото¬му что такой красоты, и в такой одежде мог¬ла быть только Она».
Истинность видения отца Феодосия подтверж¬дается Священным Преданием. Одна из любимейших книг первохристианской Церкви «Пастырь» Ерма, повествует о подобном явлении. Ерму, упо¬минаемому апостолом Павлом в числе первых хри¬стиан Рима (Послание к Римлянам гл. 16., стих 14), Церковь, измученная неверием и грехами, предстала в виде изможденной седой старцы. Но по мере того, как Господь исправлял пути ее чад, как они каялись и оставляли злые дела и заблуждения, Церковь яв¬лялась все более и более молодой. Как и в видении отца Феодосия, грехи и нерадение верующих отра¬жались на лике матери-церкви признаками старения и безсилия.О том, что со временем и в Церкви, и в миру будет происходить все большее и большее оскудение веры и благочестия, было открыто Святым Духом еще во времена апостольские. Но живущих в те самые по¬следние времена эта весть может привести к пагуб¬ному унынию. И чтобы ободрить духовных чад, отец Феодосий заключил рассказ об умалении числа спа¬сающихся словами апостола Павла (1 Кор. 3, 10-15): «Спасется, как один из огня!».
Батюшка не раз говорил о важности постоян¬ного чтения Евангелия. Если прочитанное кажется непонятным, отец Феодосий советовал обращаться к великим толкователям Слова Божия - святителю Иоанну Златоусту, блаженному Феофилакту Болгар¬скому. Когда келейник пришел к батюшке за благо¬словением на чтение Евангелия, старец с воодушев¬лением ответил молодому монаху: «Ты знаешь, что такое Евангелие? Это Благая весть, Благая нам, роду человеческому. Надо всегда читать Евангелие, Бог тебя благословит, это нужно читать» Людям воцерковленным старец благослов¬лял читать Евангелие на церковно-славянском языке. Читать Евангелие на современном русском языке ба¬тюшка разрешал лишь тем, кто только начинал при¬общаться к жизни Православной Церкви и не имел еще навыка восприятия славянского языка. Когда послушник старца начал читать Евангелие на рус¬ском, батюшка остановил его, сказав: «Нет, читай Евангелие только на славянском. А Послания, если что-то станет непонятно, можно и на русском». «А Библию как читать?» — спросил монах. «Библию - тоже на славянском, но ты пока читай на русском, чтоб что-либо понять. А Евангелие строго-настрого - только на сла¬вянском», - ответил отец Феодосий.
Старец очень любил читать «Жития святых» в изложении святителя Димитрия Ростовского. Когда была возможность, батюшка просил почитать о святых преподобных монахах и пустынниках. Несмотря на преклонный возраст и слабеющее зрение, отец Фе¬одосий много читал и сам. Читая Евангелие, он обя¬зательно зажигал свечу, как знак нашего духовного горения перед Господом.
Когда было издано «Добротолюбие», батюшка поспешил приобрести этот сборник великих свято¬отеческих поучений. Монахи послевоенной поры от руки переписывали целые главы «Добротолюбия» из немногих сохранившихся после революции экземпля¬ров. Для тех, кто стремится жить подвижнической, молитвенной жизнью, этот сборник незаменим. К его переводу на русский язык были в свое время причаст¬ны преподобный Паисий Величковский и святитель Феофан Затворник. Много поучений из «Добротолю¬бия» отец Феодосий знал наизусть.
Среди творений святых отцов батюшка боль¬ше всего любил книги аскетические, монашеские по духу. В монашестве он видел высший идеал христиан¬ской жизни. Духовным чадам, среди которых к тому времени было уже немало монашествующих, старец советовал читать «Лествицу» Иоанна Лествичника, «Невидимую брань» Никодима Святогорца и «Руко¬водство к духовной жизни преподобных отцев Варсо¬нофий и Иоанна», поучения святых первоначальников монашества, собранные в «Древнем патерике». На¬чинать духовное чтение отец Феодосий советовал с «Православного катехизиса» и с книг святителя Фео¬фана Затворника.
Заметное место в круге чтения батюшки за¬нимал восьмитомник «Настольная книга священно¬служителя». В нем собрана основная информация, необходимая для священнического служения – от богослужебных указаний до основ церковного права. Эти книги были в келье старца всегда «под
рукой».
Когда к началу нового века в церковных лавках появилось много книг современных авторов, батюшка настоятельно советовал духовным чадам с рассужде¬нием относиться к этим изданиям. С неповторимой деликатностью отец Феодосий говорил: «Конечно, новые учителя полезны для современных лю¬дей». Но довольно часто в писаниях «новых учителей» были видны старые грехи - горделивое самомнение, безрассудное увлечение сверхъестественным, прене¬брежением догматами и двухтысячелетним духовным опытом Православия. Батюшка Феодосий приводил своим чадам в пример «Лествицу». Старец говорил, что в этой книге преподобный Иоанн Лествичник указал человечеству путь к достижению Неба, и при этом ни разу не употребил в ней слово «я». Святые отцы древности писали свои книги со смиренным осознанием своей греховности, хотя имели великие благодатные дары. Это смирение позволяло им убе¬речься от ошибочных, неправославных суждений. Их рукой водил не человеческий ум, а Дух Святой. А современные авторы часто пишут именно от свое¬го ума, и тем погрешают против истины. Сам отец Феодосий таких книг не читал
Следуя святоотеческим заветам, батюшка Фео¬досий предостерегал от увлечения различного рода чудесными явлениями, потому что под некоторыми чудесами может скрываться бесовская ловушка для неопытных душ - прелесть. Знание учения Право¬славной Церкви и следование этому учению старец ставил выше чудес и явлений. Он любил повторять слова святого апостола Павла: «Аще Ангел с неба
благовести паче, нежели мы благовествовали: Анафема да будет» (Галат. 1, 8). Батюшка под¬черкивал, что по общей греховности человеческой никто не достоин иметь видения от Бога, а если че¬ловек считает себя достойным, то, значит, он одер¬жим грехом гордыни, о котором преподобный Иоанн Лествичник сказал: «Увидев падшего, знай, что сему предшествовала гордость».
Много споров среди православных вызвала книга схимонаха Илариона «На горах Кавказа». Она была написана в 1912 году и споры эти дли¬лись не одно десятилетие. Автор утверждал на ее страницах, что в имени Божьем сокрыта вся полно¬та Божества. Так как монах Иларион был известным кавказским подвижником, то у него появилось не¬мало последователей. Дошло до того, что в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Афоне возник¬ла смута - некоторые иноки учили о том, что имя Божие и Сам Бог суть одно. Священноначалие Свя¬той горы сочло это еретическим мудрованием. Чтобы избежать возможных соблазнов, последователей отца Илариона вынудили покинуть Афон. Многие из них поселились на юге России и на Кавказе. Их стали называть имяславцами. Проблема была в том, что в книге схимонаха Илариона было немало и здравых суждений, посвященных молитве Иисусовой и под¬вижнической жизни, поэтому его учение находило все новых приверженцев. В 1912 году было принято осо¬бое постановление Священного Синода, указывающее на его ошибочность. Суть этого заблуждения такова: «...к имени Божьему, или Иисусову, надо от¬носиться, как к иконе Спасителя или Святой Троицы и подобному... Всякий, чтущий Бога, чтит и его имя. Но спасает человека не имя Иисуса Христа, а Сам Христос, и спасает не всех, а кто уверует в Него и крестится, и жи¬вет по заповедям Его, а в нарушениях кается. Чем больше угодники Божии любили Господа, тем дороже для их становилось и имя Божие. В имени Божием присутствует Господь, но имя Божие не есть Сам Бог. И спасает не имя, а Господь, присутствующий в имени» (игумен Никон (Воробьев) «Нам оставлено покаяние»). Поэто¬му Оптинские и глинские старцы не советовали вовсе читать книгу «На горах Кавказа». Предостерегали от ее чтения и духовные учителя батюшки Феодосия - преподобный Серафим (Романцев) и преподобный Андроник (Лукаш). Эту книгу сравнивали с полкой, на которой сосуды с лекарством перемешаны с сосу¬дами с ядом.
Однако оказалось, что среди высланных с Афона монахов был и будущий великий старец и подвижник - преподобный Кукша Одесский. Значит, либо отца Кукшу опрометчиво канонизировали, либо учение о тождестве Бога и Божьего имени - истинно. С этими мыслями к отцу Феодосию обратился один из почаев- ских иноков. Батюшка развеял все его сомнения: «Да, раньше, когда Кукша был на Афоне, он придер¬живался этого мнения, но потом, уже будучи в Киево-Печерской Лавре, а я там был вместе с ним в 1951 году и мы с ним не раз на эту тему беседовали, он был уже полностью согласен с мнением Св. Синода по этому вопросу, то есть мнения имяславцев насчет имени Божия уже не придерживался и книгу
схимонаха Илариона «На горах Кавказа» читать не советовал».
Через всю свою жизнь отец Феодосий пронес любовь к творениям святителя Иоанна Златоуста. Часто батюшка дословно цитировал изречения ве¬ликого проповедника. При этом старец воспринимал святоотеческие наставления и жития святых не как «наследие», не как отголоски давно прошедших исто¬рических событий, а как прямой пример для подра¬жания, как руководство к действию. В 90-ые годы во многих православных епархиях сложилось непро¬стое положение - нападки раскольников и еретиков, экономические трудности усугублялись часто прямой враждебностью властей. Владыке одной из таких епархий батюшка дал простой и неожиданный совет: «Ничего, нужно держаться, вот Иоанн Злато¬уст как держался».
А мирских изданий - ни книг, ни газет - схиархимандрит Феодосий не читал, и даже не брал в руки. Ранее батюшка мог еще почитать газетные новости, приговаривая: «Что они еще там натворили». Но однажды он был вразумлен свыше. Взяв в руки све¬жую газету, батюшка вдруг почувствовал, что они стали не послушны емусловно окаменевшие. С той поры отец Феодосий больше не интересовался мир¬ской прессой.
Батюшка с благоговением относился к священ¬ническому сану. Разговаривая с молодыми иноками, он увещевал их: «Почему вы не молитесь? Почему не служите? Вы ведь Богу служите, Ему моли¬тесь, а как это приятно!» Служение священника было для него не утомительной обязанностью, а ве¬ликой честью. Однажды на церковном суде разбирали проступок некоего диакона. Мнения разделились - одни предлагали наказать с примерной строгостью, а другие - пожалеть. Обратились к сидевшему молча батюшке Феодосию. Он очень не любил никого осуж¬дать и даже присутствовать на судилищах. Старец говорил: «Сам грязен от грехов, как же мне су¬дить брата своего?. Если все же вина проштра¬фившегося была очевидна и от батюшки требовали высказаться по делу, он всегда приводил в оправда¬ние добрые дела и заслуги судимого.
Однако отец Феодосий был непримирим там, где осквернялся уже сам сан священнослужителя. Поэ¬тому он негромко, но твердо сказал о согрешившем диаконе: «По правилам святых Апостолов сан снимать надо! Но хоть бы два года на покая¬ние ему дать следовало, хотя бы это! Страш¬но ему будет....
Сейчас существует пагубное поветрие - отно¬ситься к уставам и постановлениям древней Церк¬ви, как к вещам давно отжившим, неприменимым в современной жизни. Отец Феодосий всегда противо¬стоял этому. Правила Святых Апостолов и Вселенских Соборов старец приводил по памяти почти дословно, возмущался любой попытке обойти или пренебречь ими. «Вот Апостольские правила говорят так- то. А это как паки и паки! - непреклонно от¬вечал отец Феодосий в подобных случаях.
Батюшка учил нерушимо стоять за чистоту Пра¬вославной веры. Он любил приводить в разговоре сло¬ва Спасителя о том, что желающий сохранить душу свою, погубит ее, а погубивший ее ради Христа и Евангелия - сохранит (Мф. 16, 25). Эту фразу слыша¬ли от него и почаевские паломники, и архиереи. Отец Феодосий не мог пройти мимо нерадения в духовной жизни, мимо небрежности в богослужении, мимо не¬ правды и лукавства, и, конечно же, мимо греха, кто бы этот грех ни творил. Один из знавших батюшку старцев дал ему очень точную характеристику «Он очень не любит, если где-то что-то нечисто. Он не может находиться там, где есть какая- то нечисть, где укоренились нечистые люди», и при этом добавил просторечно, что этот подвижник «простой, как бубен».
Когда в обители был постриг, старец обязатель¬но подходил к новопостриженным инокам с теплыми словами напутствия: «Вот вам даны имена про¬славленных святых, вы прочитайте их жития и во всем подражайте им. Ревнуйте о Господе!». В такой день у батюшки было приподнятое, пасхаль¬ное настроение - в монашеской дружине появились новые Христовы воины. Он всегда очень строго отно¬сился к нарушению монашеских обетов. К мирянам старец был более снисходителен. Батюшка Феодосий понимал, что жизнь в мире, с его соблазнами, тре¬вогами и хлопотами о хлебе насущном, уже сама по себе - тяжелое испытание для верующего человека.
Однажды к старцу обратился один из иеромона¬хов со словами: «Я хочу быть настоящим монахом». Это было особое духовное рвение, присущее молодым подвижникам. Но если человек не заметит, как рели¬гиозное воодушевление ведет его к гордыне, ему не миновать беды. Батюшка прервал молитву и неожи¬данно ответил: «Нет сейчас настоящих монахов». «Тогда я хочу быть хотя бы хорошим христианином», - настаивал иеромонах. «Нет сейчас христианских дел. Ну, ничего, потерпи немного, скоро придет Христос, нужно потерпеть!» - с надеждой ска¬зал отец Феодосий. В подобных случаях он говорил, что современных иноков подстерегают две смертель¬ные опасности - блуд и прелесть. Относящийся к своему спасению с преступным нерадением, рано или поздно впадет в блуд. А тот, кто стремится к особым, необыкновенным подвигам, к великим дарам и славе, тот нередко впадает в прелесть бесовскую. «Предпо¬чтительнее идти третьим - средним, царским путем, - учил батюшка, - а любые крайности неполезны для души, ибо ими искушает инока враг рода человеческого». Опасно, стремясь стать хорошим монахом, проникнуться осознанием соб¬ственной якобы исключительности и величия. «Если враг не может стащить подвижника в левую сторону, - говорил старец Феодосий, - то тащит в правую, но во всем нужно иметь рассужде¬ние». Послушнику, спросившему, как правильно по¬ститься, батюшка ответил: «Если бы ты ел лишь то, что дают на монастырской трапезе, это был бы для тебя совершенный пост» .+++++++++++Старческое служение отца Феодосия пришлось на непростые и тревожные времена. В начале 90-ых годов в украинском Православии произошло несколь¬ко расколов. Самым масштабным был филаретовский раскол, связанный с именем бывшего митрополита Киевского Филарета. Он из честолюбивых побужде¬ний создал неканоничный «киевский патриархат» и увлек за собой из истинной Православной Церкви множество людей. Сопровождалось все это многочис¬ленными беззакониями. В западноукраинских епар¬хиях много зла Церкви Христовой принесли католики и униаты. Не с лучшей стороны в этих драматиче¬ских событиях проявили себя некоторые священники и даже епископы. Весьма часто простые прихожане, введенные в соблазн теми или иные действиями кли¬риков, приходили за советом и наставлениями к ба¬тюшке Феодосию, к другим старцам.
Почитая святость священнического и епископ¬ского сана, отец Феодосий всегда просил людей удер¬живаться от опрометчивых суждений и от погибель¬ного разрыва с Церковью. Старец понимал, насколько трудным является служение епископа, призванного противостоять безбожному миру, защищая Истину и свою паству. Об одном владыке, которому пришлось противоборствовать еретикам и раскольникам, поль¬зовавшимся поддержкой светских властей, батюшка сказал, что в этой праведной борьбе ему видимым образом помогает Господь.
О другом же епископе отец Феодосий с сожале¬нием сказал: «Хоть и верный святитель, а гово¬рить прямо боится. Обличение же не терпит двоедушия, ничего не надо бояться».
Но бывало так, что священнослужители свои¬ми поступками вводили паству в соблазн. Когда па¬ломники па¬ломники сетовали батюшке о таких недостойных па¬стырях, он напоминал им слова Христа, сказанные о книжниках и фарисеях: «Все, что они говорят вам исполняйте, по делам же их не поступай¬те». Самыми страшными грехами для пастыря ба¬тюшка считал ересь и раскол, ведь они разрывают связь человека с Богом, весьма затрудняют дальней¬шее покаяние и исправление и к тому же распро¬страняются не только на грешащего, но и на тех, кто доверился ему.
Один из епископов перестал на богослужениях поминать Святейшего Патриарха Алексия. Паломни¬ки с той местности обратились к батюшке с вопросом - правомерно ли поступает владыка. Отец Феодосий обличил его буквально несколькими словами, сказав: «Нет Патриарха, нет и Церкви!»
Когда в Киеве на Архиерейском соборе обсужда¬ли какой-то вопрос, связанный с Почаевской Лаврой, старец, находясь в келье, почти дословно передал суть выступлений отдельных членов Собора. Когда же дошло до принятия решения, батюшка сказал: «А митрополит Никодим (митрополит Никодим (Рус- нак) был в это время священноархимандритом Лав¬ры) встал и сказал, что таким образом посту¬пать нельзя. Правильно сказал, Матерь Божья не допустила. Они хотели сделать то, что не угодно Богу». Речь тогда шла о пребывании в оби¬тели ряда лиц.
Старец относился к священноначалию с сы¬новним почтением, не допуская ни человекоугод- ничества, ни панибратства. Однажды на лаврском дворе ему по пути встретились наместник обители владыка Владимир и архиепископ Тернопольский и Кременецкий Сергий. Отец Феодосий, посмотрев на высокорослых владык снизу вверх, добродушно вос¬кликнул: «Ну, вы такие большие!». Наместник Лавры, обхватив его голову, поцеловал и с любовью ответил: «Вы больше нас всех, нам еще до вас далеко». Что-то по-семейному трогательное было в этой сцене.
Однако если батюшка видел несправедливость, лукавство, то он ни перед кем не молчал. Как-то раз, когда старец еще ездил на Кавказ, прежний намест¬ник Почаевской Лавры отказался отпустить его в по¬ездку. «Слушай! А ты сам недавно куда ездил?! Что ж других отпускать не хочешь?» - тут же обличил старец владыку. И епископ, неожиданно уличенный в несправедливости, смиренно подписал прошение старца.
Благочинный Лавры отец Петр отличался суро¬востью нрава. Батюшке пришлось обратиться к нему с какой-то просьбой в тот момент, когда Петр рас¬пекал одного из лаврских насельников за проступок. Было понятно, по людской логике, что попавший «под горячую руку» старец просимого не получит и на¬прасно ожидает своей очереди. Но батюшка продол¬жал смиренно молиться, и неожиданно сердце бла¬гочинного умягчилось, он ласково принял старца и удовлетворил его просьбу, чего в подобных случаях никогда не бывало. К сожалению, отец Петр впослед¬ствии ушел в раскол.
Отец Феодосий с великим благоговением отно¬сился к священническим обязанностям. Если он ви¬дел, что иерей служит в церкви неисправно, наруша¬ет богослужебный устав, пропускает или искажает слова молитв и песнопений, то тут же молча покидал храм и уже у себя в келье долго молился о вразум¬лении и исправлении нерадивца. Когда же батюшка служил сам, то никогда не выходил из алтаря. Од¬нажды во время Пасхальных торжеств кто-то из кли¬риков по привычке закрыл в храме Царские врата. А в эти дни, в знак того, что Крест и Воскресение Спасителя открыли нам путь в рай,Царские врата должны быть отверсты на протяжении всего богослу¬жения. Тогда батюшка с возмущением несколько раз повторил: «Царство Божие открыто, а они тут все позакрывали». Когда ошибку исправили, отец Феодосий мирно продолжил молитву.
Духовные чада и обычные паломники также об¬ращались к старцу, чтобы узнать его мнение о разных вопросах из жизни Церкви, например, о прославлении новых мучеников и подвижников. Батюшка со смирением относился к этому. Чаще всего он говорил: «На это есть Священноначалие, оно за все отве¬чает. Как решат, так и будет». Батюшка знал, что благодать Божия, пребывающая в Православной Церкви, восполнит человеческую немощь иерархов и дарует им правильное решение. Прославление в лике святых лично знакомых батюшке преподобных Амфи¬лохия Почаевского и Кукшу Одесского он встретил с великой радостью. Еще до прославления этих угод¬ников Божиих старец рассказывал примечательные подробности их жизни, свидетельствующие об их не¬сомненной святости.
Даже сложные духовные проблемы отец Ахила решал в мудрой простоте. Так, в свое время разго¬ разго¬релся спор вокруг текста одной молитвы, известной как молитва задержания. В ней молящийся просит Бога задержать, то есть остановить злые замыслы людей и коварные козни бесов, направленные про¬тив него. Есть в этой молитве и прошения о том, чтобы Бог открыл, сделал свободным путь для тех дел и событий, которые послужат ко спасению и ко благу молящегося.
Составлено это молитвословие более ста лет тому назад на святой горе Афон. Его слова напоми¬нают по духу и настроению некоторые псалмы. Из¬лишне критически настроенные священнослужители и монахи видели в этой молитве нечто от народного заговора.
И вот один из лаврских послушников принес текст молитвы задержания старцу Ахиле на суд. Внимательно прочитав это молитвословие, батюш¬ка сказал: «Я в этой молитве не нашел ничего, противоречащего Православию». Нужно сказать, что старец очень редко провозглашал что-то от сво¬его имени. Он в основном говорил вопрошавшему: «А что говорит нам Слово Божие? правила святых отцов? уставы Церкви?»
Еще одна дискуссия, продолжающаяся и до сих пор, касалась частоты причащения. Одни утвержда¬ют, что причащаться нужно чуть ли не на каждой Литургии, другие полагают, что к этому великому и страшному Таинству нужно тщательно готовиться и нельзя обращать его в обыденное событие. Батюшка Феодосий исходил в этом вопросе из тысячелетнего духовного опыта Церкви. Он скорбел, видя, как неко¬торые люди, не имея сердечного сокрушения о грехах, дерзают приступать к Телу и Крови Христовым. Сам он благословлял чад причащаться не чаще, чем раз в неделю, а также во время двунадесятых и великих праздников, в день Ангела, в день рождения и в день годовщины венчания. Каждый день причащаться бла¬гословлял только во время тяжелой болезни. Тем, кто переживал искушения, жизненные неурядицы и стра¬дания, отец Феодосий также советовал причащаться чаще, чтобы не обезсилеть духовно. Когда ему гово¬рили, что первые христиане причащались ежедневно, батюшка указывал на то, что и жизнь они вели, не в пример нам, чистую и благоговейную, будучи посто¬янно готовы к мученическому подвигу.
Когда человек был близок к тому, чтобы по¬скользнуться на жизненном пути, батюшкаприлагал все силы, чтобы уберечь, поддержать его. Один из почаевских иноков рассказывал, как в миру планиро¬вал повенчаться с девушкой из верующей семьи, но затем молодые люди решили посвятить жизнь Богу, уйдя в монастыри. Однако, приехав в Почаев, он усомнился в правильности своего выбора и почти решил¬ся вернуться в мир. В этот момент к нему подошел отец Феодосий, взял за руку и промолвил: «Никуда не уходи. Оставайся здесь и выбрось из головы свои помыслы, они — от врага.
Как-то отец Феодосий в очередной раз обратил¬ся к владыке Владимиру с прошением благословить его в поездку на Кавказ. Переживая за слабого здо¬ровьем старца, архипастырь спросил: Батюшка, а когда же домой? Батюшка, чуть помедлив, нео¬жиданно сказал: «Домой?! Очень скоро они все возьмут в свои руки, свой храм построят и нас всех отправят домой!» Эти загадочные слова под¬вижника указывают нам на приближающееся массо¬вое отступление от Православной веры, от истинного учения Христова. Это отступление было предсказано еще во времена апостольские, причем оно произойдет и в самой Церкви, и найдутся лукавые служители, призывающие к нему. Великие святые последнего времени - преподобный Серафим Саровский, правед¬ный Иоанн Кронштадтский, преподобный Лаврентий Черниговский, афонский старец Паисий Святогорец подтвердили истинность этого откровения.
Стремление «церковных либералов» к вседоз¬воленности под видом свободы отец Феодосий вос¬принимал как бесовское лукавство. Прожив жизнь, полную жертвенного самоограничения, он знал, что истинная свобода - это свобода от греха, а все осталь¬ное - порабощение страстям и демонам. «Мир сей¬час болен», - говорил старец, когда речь заходила о том, что христианам нужно чему-то учиться у мира и следовать велениям «духа времени». Если батюшка чувствовал в книге «реформаторский», еретический либеральный, обновленческий дух, искажение духа и буквы Евангелия, то говорил прямо: «Эту книгу нуж¬но сжечь!» Если же встречал человека, глубоко про¬никнувшегося подобными идеями, то сразу прерывал с ним всякое общение. Он был противником каких бы то ни было нововведений в богослужении, отсту¬плений от иконописных канонов, замены антифонно¬го пения партесным сокращений церковных служб и прочих беззаконных компромиссов с мирским духом. Однако он понимал, что в борьбе с пагубными ново¬введениями христианин не должен терять благодат¬ный дар рассуждения, чтобы не стать врагом Церкви, не возгордиться, не уйти в раскол. Как-то при батюш¬ке разговор зашел о движении зилотов среди афон¬ских монахов. Эти святогорцы, возмущенные постоян¬ным сотрудничеством Константинопольской патриар¬хии с католиками, масонами и прочими еретиками, оказались признавать над собой власть Константи¬нопольского патриарха, а потом противопоставили себя вообще всем Православным Церквям, состоя¬щим с ним в литургическом общении. Кто-то спро¬сил тогда старца: «Зилоты - это хорошо, или плохо?» «И хорошо, и плохо», - ответил батюшка. При¬знавая за зилотами похвальное ревнование о чистоте Православия, отец Феодосий указал этими словами на их главное заблуждение: они вышли из спаситель¬ного ковчега Церкви, фактически превратившись в секту. Батюшка призывал, видя попрание заповедей Божиих и заветов святых отцов в церковных стенах, не отрекаться самой Церкви, а искать в ней истинных пастырей, стойких в вере и в святых догматах. По обетованию Божию, такие сокровенные люди будут в Православной Церкви всегда. А служителей, одержимых тлетворным мирским и экуменическим духом отец Феодосий призывал чураться, по слову препо¬добного Лаврентия Черниговского, говорившего о по¬следних временах: «Храмы хоть и откроют, да ходить в некоторые из них будет нельзя».
Особенное возмущение старца Феодосия вызы¬вали попытки перевести Русскую Православную Цер¬ковь на католический или григорианский календарь - «новый стиль». По его глубокому убеждению, Цер¬ковь ни в коем случае не должна поддаваться угово¬рам тайных обновленцев и католиков, приводящих якобы научные аргументы этого перехода. Ведь из¬вестно, что Крещенская вода освящается и обретает благодатную силу только на праздник Богоявления, отмечаемый по православному календарю, а Благо¬датный Огонь сходит в Иерусалиме только в пред¬дверии православной Пасхи. «Неужели этих дока¬зательств недостаточно, - подчеркивал старец, - чтобы даже маловеры поняли, что установ¬ленные Богом через избранные Сосуды - Свя¬тых Отцов и Вселенские Соборы - истины — незыблемы, тем более что они
подтверждены многочисленными знамениями?»

Одним из признаков пагубного обновленческо¬го духа отец Феодосий считал желание священни¬ков брить бороду. Он говорил: «Священник должен быть священником, сохранять свою благооб¬разность, а не течь вслед заблуждениям като¬лическим и протестантским».
Батюшка неустанно обличал ересь экуменизма, согласно которой некая «благодать» присутствует во всех еретических сообществах, называющих себя «церквами». Он неоднократно говорил, что в этих так называемых «церквах», объединявших католи¬ков, униатов, автокефалов, раскольников из Киевско¬го патриархата, не говоря уже о прочих сектантах, отсутствует благодать Божия, а, следовательно, все их «таинства» являются безблагодатными и не спаси¬тельными. Особенно настойчиво батюшка напоминал об этом тем, кто больше всего нуждался в спасающей силе Божией благодати - людям, приходившим к нему на «вычитку». Обращаясь к ним, он указывал на причины их тяжкого повреждения и призывал стоять в Православной вере, неукоснительно придерживаясь поста в среду и пятницу, ибо род сей изгоняется только молитвой и постом (Мф. 1421).
Отец Феодосий всячески ободрял и молитвен¬но укреплял тех священников и архиереев, которые выступали с обличением католичества, униатства и прочих ересей: «Не бойтесь ничего, обличайте, проповедуйте, Господь все видит. Ничего вам не сделают».
Были случаи, когда батюшке самому приходи¬лось давать отпор противникам Православной веры. Во время одного из паломничеств на Кавказ отцу Феодосию пришлось вступить в спор о вере с про¬тестантом. Старец вел дискуссию мягко, стараясь не ожесточить оппонента, а наоборот, открыть его серд¬це для принятия истин Православия.




18. Старец о кончине мира
Когда у батюшки спрашивали о кончине мира, он всем говорил одно и то же: «Спасутся единицы, как от огня все будет гореть». Я спрашивала у батюшки, как же быть, и он мне отвечал: «Едва ли праведник спасется, а что нам говорить? Надо стараться, чтоб Господь нас помиловал. Он милостивый, Он всех нас любит».
Понимая, как мало у нас надежды на спасение и все же уповая на молитвы старца, мы говорили: «Батюшка, мы такие грешные, грешные…» В ответ на это батюшка утешал нас: «Ничего, лишь бы было покаяние, потому что милость Божья — это море. Видел море? Вот милость Божья — это море, а грехи наши — они как камешек в море. Что может камешек против моря?»
Вслушиваясь в его слова, мы понимали, что даже в последние времена Господь дарует нам надежду на спасение: что могут наши грехи против любви Божьей?
Монахиня Руфина

19. «Какой выкуп даст человек за душу свою» (Мф.16,26).
Однажды я спросил батюшку: “Когда придет антихрист?”
«Антихрист, говоришь? Его время уже пришло. Подготовка к принятию печати антихриста уже проводится. Людей заманивают потихонечку, чтобы не сразу объявить о необходимости принять печать. Первый шаг на этом пути — идентификационный код, второй — пластиковые паспорта. Потом, когда люди будут терять эти паспорта, им скажут: «Давайте этот чип, который вмонтирован в электронный паспорт, нанесем на руку или лоб», и это уже будет печатью антихриста. Это уже погибель. Кто из людей примет эту диавольскую печать, тот навеки погибнет. Бог этого человека не простит ни в сем, ни в будущем веке».
Я спросил батюшку, кто же спасется. Батюшка ответил: «Спасаться будут, но очень мало людей». В это время батюшка посмотрел на иконный уголок и минут пять помолчал. Я понимал, что батюшка молится. После этого он прослезившимися глазами посмотрел на меня и сказал: «Я не доживу до этого времени, а ты доживешь. Я хотел бы дожить, но воля Божия говорит иначе. Люди, у которых сердца горят любовью к Богу и Божией Матери, будут понимать хитрости диавола. А спасение зависит от стояния в Православной канонической Церкви.Нужно молиться Богу и прибегать со слезами к Покрову Матери Божией, как нашей предстательнице и молитвеннице перед Богом о душах наших. Мы просим Матерь Божию, а Она просит за нас своего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, и так мы получаем спасение».
Монах, пожелавший остаться неизвестным.

20. Были бы хлеб и вода.
Я помню, когда шла суета о штрих-кодах и паспортах, батюшка твердо говорил своим чадам: «Нужно от этого воздержаться, не принимать». А мы, думая о том, как сохранить свою душу неповрежденной в современных условиях, постоянно спрашивали: «Батюшка, а кто же спасется, ведь сейчас же всех кодируют?»
Старец на это отвечал следующим образом: «Если будет хлеб и вода, то не будет никакого голода, и те, кто это выдержит, спасутся» .
Монахиня Руфина

21. Помните Вечность, и не забывайте никогда
Старец часто говорил насчет паспорта, печати и ИНН. Это был очень актуальный вопрос, и он благословлял своих чад ни в коем случае ничего не получать.
Старец сказал, что будет в нескольких видах начертание, все будет под номером 666 и все это нельзя получать. Потом паспорта, потом другие паспорта — шенгенские. Потом карточки — т. е. безденежная система будет. Батюшка обо всем рассказывал, по Откровению Иоанна Богослова.
Навсегда запомнились его слова: «Помните вечность, и не забывайте никогда. Если вы получите карточку, то будете вечно гореть в огне, а если не получите, то Господь вас спасет, Господь вас кормить и поить будет. Надежду имейте и веру».
Р.Б. Мария Сочи.

22. Я никогда ради Бога себя не жалел.
В 1995 году я удостоился побывать в Гадаурской пустыне, что на Северном Кавказе, побывать и в кельи отца Ахилы (Феодосия), где он прожил одиннадцать лет в глуши за 30 километров от ближайшего населенного пункта Цебельда (от города Сухум за 80 километров).
Отец Феодосий прожил в пустыне, ни разу не выходя в город в поисках пищи. Возле кельи он имел маленький огородик, дающий ему те злаки, которые могли расти в этой местности.
Главным в характере отца Феодосия было то, что он никогда ничего не боялся. “Бояться - это большой грех”, — говорил отец Феодосий. Непрестанная молитва Иисусова была всегда в его сердце. Физические труды в него никогда не прекращались, днем труд, ночью молитва. За большое смирение, труды, любовь к Богу и Божией Матери, ко всем святым, Господь даровал отцу Феодосию непрестанную сердечную молитву Иисусову, которую он поддерживал своими словами: «Я никогда ради Бога себя не жалел».
И действительно, отец Ахила всю свою сознательную жизнь не жалел себя ради Бога.
Особенно проявлял он любовь к ближним. Бывало, по дороге в пустыню, везя с собой продукты из Украины для живущих в горах пустынников, он встречал людей нищих и без малейшего сожаления делился с ними этими продуктами. Кроме того, он еще и наставлял людей в духовной жизни.
Несколько десятков лет возил отец Феодосий продукты в пустыню. И даже тогда, когда это стало небезопасно, потому что началась война в Абхазии, поездки не прекращались. Бывало, военными бэтээрами приходилось перевозить продукты на расстояние 120 километров. Бог посылал отцу Феодосию людей, которые финансировали и продукты, и затраты на дорогу с Украины на Северный Кавказ.
Когда началась война в Абхазии, из тюрем выпустили злодеев, убийц и людей с различными судьбами (мы знаем, что иногда попадают в лагеря ни в чем не виновные люди). В 1995 году отца Феодосия хотел расстрелять вооруженный «зек». Он навел на него дуло автомата и передёрнул затвор со словами: «Я тебя сейчас убью». Отец Феодосий, обернувшись к нему лицом к лицу, спокойно ответил: «Стреляй, сынок». В глазах батюшки не отразилось даже тени страха, так как он действительно никого, кроме Бога, не боялся. Человек с автоматом, видя перед собой священника, у которого в глазах не страх, а любовь, не мог сдвинуться с места. Он понял, что этот священник прожил многотрудную жизнь и видел столько скорбей, что уже ничего не боялся. В то же время отец Феодосий спокойно повернулся и стал уходить.
Батюшка претерпевал ужас нападений нечистой силы, которая не могла переносить его святой жизни. Духовную брань, тем более, такую сильную, какая была у старца Феодосия, нельзя сравнить ни с какой войной или же телесными болезнями. Отец Феодосий приходивших к нему с просьбой о наставлении или об исцелении людей принимал с любовью и радостью.
Было как-то, что один священник пришел к нему за благословением в пустыню, на что батюшка не без юмора ответил: «Ты еще не одет как следует, там ты не выдержишь сейчас».
Р. Б. Николай. 23. «Молись Авраамию Трудолюбивому»…
По профессии я – музыкант. Работал в филармонии. Мирская жизнь мне порядком надоела, и в свои 30 лет я был на распутье, как мне дальше жить – жениться или поступить в монастырь. Я поехал в Почаевскую лавру, надеясь там решить этот наболевший вопрос.
Когда опустили чудотворную икону, я стал в очередь, чтобы приложиться к ней. Однако мне, как музыканту, было интересно также заглянуть на клирос. Попросил прощения в очереди и заглянул на правый клирос, а затем вновь стал в свою очередь. Немного постоял, подошел к левому клиросу и также заглянул на него. Когда подошел к своей очереди, меня ждало разочарование: она уже прошла. Оглянулся назад: людей очень много, а снова становиться в конец очереди совершенно не хочется… Стал я потихоньку пробираться вперед. Почти у самой иконы Пресвятой Богородицы Почаевской батюшка, который стоял у иконы, рукою остановил меня. Мне стало стыдно от мысли, что он заметил, как я иду без очереди. А батюшка обратился ко мне со словами: «Я буду идти в Иовский храм, жди меня там, я к тебе подойду».
Жду. Подходит батюшка (я его сразу не узнал) и говорит мне:
«Молись Авраамию Трудолюбивому и старайся не поправляться, а то теряется благодать».
По большому счету я так ничего и не понял. Был я в это время худым, об Авраамии Трудолюбивом толком ничего не знал. Что хотел сказать батюшка, открылось мне спустя годы. Оказывается, отец Ахила уже тогда прозрел, что я приму монашество с именем Авраамий и поправлюсь.
Иеромонах Авраамий, Житомирский женский монастырь Анастасии Римляныни.

24. Мудрый совет священнику
Я был направлен в другой приход и зашел к старцу, чтобы спросить, как мне быть, так как у меня была большая проблема с переселением в другой дом. В этом доме была старушка, которая и приняла меня к себе на квартиру. Я и моя семья очень начали болеть, ночами не было нормального сна, искушения за искушением. Я пришел за советом.
Он объяснил: «В этом доме много нечистого есть». Я спросил: «А что именно?»
Батюшка ответил: «На чердаке магия и разные нечестия, ты лучше перейди в другой дом».
Я так и сделал, и Господь миловал меня.
Священник отец В. Почаев 1998 год.

25. Благодатная помощь незабвенного батюшки
Хотелось бы поведать всем о тех благодатных дарах, какие имел отец Феодосий еще при жизни.
1.Когда архимандрит Ахила приехал к нам в монастырь, я находилась на послушании и о его посещении мне сказала одна из сестер, которая также была чадом батюшки.. Не помня себя от радости, я выбежала на крыльцо, и, увидев дорогого батюшку, бросилась к нему со всех ног, раскрыв объятья. Так и бежала я с распростертыми руками до тех пор, пока в голове не мелькнула мысль о том, что обнять-то ведь батюшку нельзя. Как быть? Руки совершенно не слушались, и я никак не могла их опустить. Когда осталось до него метра полтора, батюшка вдруг высоко поднял руку как бы для благословения, и неведомая мне сила согнула меня в поклоне. Я приняла благословение и лишь после этого отошла, чтобы поприветствовать матушку, которая приехала вместе со старцем.
Во время исповеди я все сомневалась, не зная, говорить мне об одном волновавшем меня вопросе или не нужно. И вдруг, как бы в ответ на мои мысли, батюшка разрешил мои недоумения, четко и определенно ответив именно на мучивший меня вопрос. Это было настолько вовремя, что сомневаться в благодатной силе его наставления было бы просто грешно.
2.Случай с рожистым воспалением имел место приблизительно в 1994-1995 гг. По своей неосторожности я, во время работы выдавила грязными руками на подбородке прыщ, вследствие чего началось сильное заражение. Когда я спросила отца Феодосия, что делать, он посоветовал смазывать пораженное место прополисом на спирту. Через несколько дней стало еще хуже, и я обратилась к батюшке снова. Он дал тот же совет: продолжать лечение воспаления прополисом. Однако улучшения не последовало, более того, началось рожистое воспаление. Получив благословение на лечение, я воспользовалась услугами врачей, которые назначили уколы и всевозможные лекарственные препараты, однако болезнь прогрессировала. Лицо мое изменилось до такой степени, что даже хорошо знавшие меня люди, находясь со мной в одной комнате, не узнавали меня. Покраснение достигло лба, лицо распухло, и из каждой клеточки на подбородке стала выделяться жидкость, по вязкости напоминающая гнойные выделения. Они были настолько обильными, что без повязки обойтись было уже невозможно. Вечером в воскресенье на соборном акафисте у Стопочки Божией Матери повязки, сделанной из обычного простого платка, который надевают на голову, сложенного в несколько раз, едва хватило для того, чтобы после Евангелия принять елеопомазание. И вот в эту критическую минуту врач, придя для того, чтобы сделать укол (а он уже приходил на привратную), по обыкновению попросил благословения у старца, как раз в это время промыслительно вышедшего из своей келии: «Батюшка, благословите сделать Галине укол». Как бы в подтверждение он показал приготовленный для этой цели шприц.
Батюшка неожиданно повысил голос. «Какой укол? – спросил он, и тотчас же категорически продолжил: «Никаких уколов не нужно». «Но вы же сами благословили», - попытался настоять на своем врач. «Говорю тебе, никаких уколов», - решительно сказал отец Ахила и удалился. Я стояла в полной нерешительности, не зная, как поступить. Врач, стремясь завершить свою работу, стал уговаривать меня сделать укол. Наконец я попросила позвонить Священноначалию Лавры, чтобы получить совет, как поступить в данной ситуации и не своевольничать. Ответ последовал незамедлительно и был столь же категоричен, как и слова батюшки: «Раз старец благословил, значит, так нужно».
После этого я прекратила прием каких бы то ни было медикаментов, а болезнь прошла сама собой и так быстро, что я даже не заметила, когда это произошло, однако помню, что в очень короткий срок. Я нисколько не сомневаюсь, что получила исцеление от тяжкого недуга по молитвам дорогого батюшки, по его ходатайству к Богу и Царице Небесной. В это я твердо верю, не имея ни малейших сомнений.
Удивительно то, что после такой тяжелой болезни не осталось никаких последствий. Ведь общеизвестно, что даже если человек, переболевший так серьезно, и остается в живых, то, по свидетельству врачей, на лице обязательно останется синюшность, чего, по милости Божией и святым молитвам старца, у меня совершенно нет: лицо совершенно чистое. Хотя напоминание о страшной болезни, которую я чудесным образом преодолела, сохранилось и по сей день: иногда в том месте, где началось нагноение, появляется зуд, не дающий мне забыть об опасности, которой я избежала по молитвам батюшки.35. «Все мне позволительно, но не все полезно» (1 Кор. 10,23). Старец о необходимости нестяжания, скромности воздержания в пище и питии
Помню еще один случай. Мы приехали в Сухуми, и у меня было яркое-яркое платье. Батюшка меня хотел обличить, но мягко, чтоб я не обиделась. Он мне сказал: «Какое красивое пестрое платье, но не надо такое одевать, лучше что-нибудь построже».
Еще помню, мы ехали в поезде. Батюшка почти всю дорогу читал Евангелие, а мы отдыхали на верхних полках. Нам захотелось напиться воды. Мы тихонько потянули бутылку, а батюшка говорит: «Здоров, свинья!» Я поставила бутылку, не поняла. Потом батюшка рассказал: «Шел пустынник. По дороге то мятку, то еще что-нибудь съест, а ему голос: «Здоров, свинья!»
Он задумался и стал есть в обед и вечером».
Вот так батюшка и наставлял нас, неразумных. Все больше говорил притчами, чтоб понятней было.
Монахиня Руфина

36. Не противься Божией воле.
Один раз, когда мы батюшке гладили рясу, подготовляя ее к службе, он, проходя мимо, спросил: «А что вы делаете?» Мы с готовностью ответили: «Батюшка, готовим вам рясу, чтоб вы красивым у нас были». Старец взглянул ласково, с улыбкой и ответил: «Тогда я ее надевать не буду». Таким образом батюшка дал понять, что пристрастия к одежде не должно быть, косвенно вразумив, чтобы и мы были одеты скромно, как и подобает христианам.
Я всегда сравнивала отца Феодосия с преподобным Серафимом Саровским, мне кажется, что они родственны по духу. Когда мы ездили в Дивеево, батюшка всегда передавал туда передачки - то деньги, то еще что-нибудь. Иногда ему говорили: «Серафим Саровский похож на вас». Он незамедлительно отвечал: «Нет, не он на меня похож, а я на него».
Много рассказывал он о духоносных старцах: схиархимандрите Виталии, архимандрите Кирилле, отце Серафиме. Об отце Кирилле он сказал, что он нашего духа, отметив, между прочим, что лично его не видел, но духовно общался с ним.
Многое изменилось в нашей жизни после того, как мы узнали батюшку. Когда-то в келье он сказал мне: «Я никогда никуда не спешу». Почему-то мне эти слова запали в сердце, и я всегда их вспоминаю, стараюсь по ним жить. И еще он сказал: «Не противься Божьей воле»
Р. Б. Людмила.

37. Плоды покаяния
Когда батюшка ехал на Новый Афон поездом «Львов-Адлер», то, проезжая через наш город (Хмельницкий) вместе с паломниками, сопровождавшими его, останавливался в нем. Это было такое счастье! Мы всегда узнавали, когда он ехал на Кавказ и когда возвращался. Мы приходили на вокзал провожать и встречать его. Бывало при этом множество разных людей.
Как-то был случай, когда одна женщина очень хотела поехать вместе с ними, и батюшка ее благословил. Придя в кассу за билетом, она обнаружила, что цены повысились, не хватало сорока рублей. Одолжить недостающую сумму никто не смог, и женщина, огорчившись, заплакала. Батюшка ничего этого не видел и не мог знать подробности, однако, когда ему рассказали, что женщина плачет, вынул ровно сорок рублей и сказал: «Дайте ей, пусть не плачет».
В поезде «Львов - Адлер», в котором батюшка добирался с паломниками на Новый Афон, я когда-то ездила отдыхать на курорт в Грузию и согрешила. И вот опять этот же поезд, рядом со мной – батюшка, и все подходят под его благословение. Он всех благословляет, а меня не хочет. Осознавать свою греховность, которую духом прозрел отец Феодосий, было хуже смерти. Батюшка уже сидел в вагоне, люди, провожавшие его, находились на улице, а я продолжала неутешно плакать. Перед мысленным взором постоянно стояли картины моего позора, и я с ужасом думала, что, возможно, старец едет в том же вагоне, где я пила водку и грешила. Эта мысль резанула меня, как ножом по сердцу. Потом появилась другая: «Но я же исповедовалась и попыталась с Божией помощью измениться к лучшему. Неужели Господь не простил?»
И вот люди уже начали заходить в вагон к батюшке, и он начал их благословлять. Я подошла последней, трепеща от страха. К счастью, батюшка весело глянул на меня, сразу же протянул ручку и благословил, негромко сказав при этом: «Что, отдыхала?» Я, разумеется, сразу поняла, о чем он, и в тон ему ответила: «Да я вот третий день отдыхаю».
Отойдя от него, я укрепилась в мысли, что Господь мне простил, однако нужно принести плоды покаяния и непрестанно омывать свою блудную жизнь слезами 42. Я жду Архиерея
Когда отец Феодосий почил о Господе, в этот день он явился во сне одному из близких ему духовных чад, который описывает происшедшее с ним таким образом: «В пятницу после обеда я заснул и во время сна мне совершенно отчетливо, как наяву, явился отец Феодосий. Он лежал в главном соборе Почаевской Лавры в каком-то мраморном гробу наподобие раки, как умерший. Когда я с замирающим сердцем приблизился к нему, он внезапно открыл глаза и в ответ на мой вопрос, что с ним, сказал: «Я жду Архиерея».
Одеяние батюшки было бело, как снег, и от его взгляда я пришел в умиление и несказуемую духовную радость. Оказалось позже, что в этот самый день, т. е. в пятницу, и отошел ко Господу схиархимандрит Феодосий. Очевидно, он ждал Небесного Архиереея».
Подобный случай описан в книге «Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого», где повествуется о том, как Сервий, настоятель скита, со своим учеником Андреем готовились, как явствовало из их слов, ко встрече с Архиереем и в один день отошли к Нему. Братиям впоследствии было открыто, что они собирались предстать пред Небесным Архиереем. Обратимся к тексту книги: «И сказал ему Сервий: «Пусть приготовится иерей литургисать, чтобы нам вместе с Андреем приобщиться и отправиться, так как Архиерей нас дожидает».
После Приобщения Святых Таин Сервий поклонился, вошел в келью и почил о Господе. Когда братия посетили келью его ученика Андрея, его также нашли почившим.
Вот такой высокой и светлой бывает кончина праведников. 44. Терпи и прибегай к Покрову Божией Матери
Я окормлялся у схиархимандрита Феодосия, поэтому часто еще при жизни батюшки приходил к нему в Почаевскую Лавру с просьбой наставить меня. Батюшка принимал меня с любовью, и я, уходя домой, уносил с собой великую духовную поддержку и радость.
С величайшей скорбью узнал я о кончине духоносного старца. Однако спустя три месяца после смерти батюшки сподобился великого утешения: отец Феодосий явился мне в тонком сне и наставил его, как жить дальше. Произошло это следующим образом.
Батюшка явился мне во сне довольно необычно: я как бы понимал, что это сон, но эти ясные и умилительные изображения уверяли меня, что действие происходило в Царствии Божием. Я увидел Великую Церковь и пристроенный к Церкви прекрасный дом. Зайдя в этот дом, я увидел внутри батюшку, который был обращён лицом ко мне. Не дойдя несколько шагов до батюшки, справа, немножко вдали я увидел несколько маленьких домиков тоже великолепной красоты.
Мне какой-то голос сказал: «Это места духовных чад отца Феодосия». Подойдя ближе, я увидел, что батюшка дошивает маленький разрез на своей рясе. Я говорю: «Батюшка, благословите меня!» Он поднялся и подал мне благословение. Его сияющее лицо и благодать этого места я не могу описать, так как это займет много времени. Батюшка спросил: “Твоя фамилия NN?” Я ответил утвердительно. На это батюшка мне сказал: «Идут последние времена, нужно любить Бога, крепко держаться Православной Церкви и особенно прибегать к Пресвятой Богородице. Смиренные рабы Божие под особым Покровом Матери Божией. Нужно в сердце носить Бога и любить Его, молиться постоянно и как бы просить: «Помилуй, помилуй». И Господь помилует. Господь — милосерд и человеколюбив».
В глубочайшем волнении я спросил: «Батюшка, как мне быть?» Батюшка ласково посмотрел на меня и утешил: «Терпи и прибегай к Покрову Матери Божией, и Она умолит Сына Своего, чтобы Он тебя помиловал».

Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго.
Священнослужитель из г. Черкассы, пожелавший остаться неизвестным. 2003 год. Почаев.
46. «Идеже преумножится грех, преизобилует благодать» (Симеон Метафраст).
По промыслу Божию, я приехал в Почаевскую Лавру, и батюшка Ахила взял меня к себе в келью. Тяжело мне было у батюшки. Он очень много молился, лечил больных и почти не спал. Поэтому и мне для сна отводилось совсем немного времени. Бывало, отстою вечерню, полунощницу, вернусь в келью усталый, а батюшка просит: «Виктор, принеси воды». Принесу воды, он помолится и идем в церковь святой великомученицы Варвары читать паломникам акафисты. Спать ложились в 4 часа утра, а в 6 батюшка говорит келейнику, указывая на меня: «Буди его!» Сонный шел я на службу, в душе роптал на батюшку, а он, читая мои мысли, беззлобно говорил: «Поливай меня, Виктор, поливай!». Мне тот час становилось очень стыдно.
Тем не менее, я все время хотел спать и ходил по территории Лавры с закрытыми глазами, приоткрывая на поворотах один глаз. Я был парень рослый, заметный, и благочинный Петр взъелся на меня и стал гнать из Лавры. Батюшка Ахила заступился за меня, повел к наместнику, отцу Иакову, и попросил: «Его нужно оставить, это – монах». Я мысленно возражал батюшке: «Какой я монах? Я – Виктор, и ни о каком монашестве не помышляю».
Пришло время ехать домой на комиссию ВТЭК. По дороге я заехал в Киево-Печерскую Лавру, стал расспрашивать у монахов, как они здесь живут и по немощи начал жаловаться на отца Ахилу, говоря, что он замучил меня, не давая спать по ночам. В Печерской Лавре меня встретили приветливо и предложили остаться. Подумав, я остался и со временем принял монашество. Так сбылось предсказание отца Ахилы.
Став монахом, я ко многому изменил отношение. Безценный опыт, полученный при общении с батюшкой, впоследствии очень пригодился, и я не раз вспомнил его с благодарностью и глубоко сожалел, что не воспользовался им в полной мере. Однажды, беседуя с Владыкой Святогорского монастыря Алипием, услышал от него следующее: «Есть у нас на Украине Столп Православия. Это – батюшка Ахила из Почаевской Лавры. Советую тебе поехать к нему». Я был поражен до глубины души – ведь я сам, по собственной воле, оставил такого старца! До сих пор не могу простить себе, что убежал от батюшки Ахилы. Ведь сколько бы я мог взять от него в духовном смысле! Непростительную. непоправимую глупость совершил я в своей жизни.
Монах Софроний, Киево-Печерская Лавра 49. Посмертное предстательство отца Феодосия
Во славу Божию!
Я знаю батюшку Ахилу-Феодосия с 1974 г. Несла послушание с 1975 по 1980 г. Печатала ночами акафисты Почаевской Божией Матери пред Чудотворной иконой, пред Стопою и преподобному Иову, а батюшка продавал их, он тогда был в иконной лавке. Тогда в этом была острая нужда, и то открыто они не лежали, а кто спросит, он смотрел по людям, кому можно дать.
В 1994 г. спросила его: «Время пришло, пенсию не несут, что мне - идти, добиваться?» Он едва ли не закричал: «Нет, не иди, не поклоняйся им, терпи, все равно будешь отрекаться, скоро все на магнитные карточки перейдет!»
А когда появились гривни, и я спросила, можно ли их брать, он ответил, что эти еще можно, а когда после них будут магнитные карточки, их нельзя брать ни в коем случае.
Когда я услышала звон по батюшке Феодосию, я как раз вела коз из лесу домой, одна коза дернулась, и я козьим припоном пробила себе ногу глубоко, до кости. До вечера нога распухла, посинела, болит, что стать не могу. Утром в субботу сосед довез меня до семинарии, с трудом я дошла до Похвальной Церкви. Поклонилась батюшке и села на лавку. Минут 20 посидела, подумала, что поклонюсь еще и потихоньку пойду домой. Приложилась ко Кресту, Евангелию, к руке, и прошу батюшку: «Исцели мне ногу, я хочу на твои похороны, а нога так болит, что и не дойду, и не выстою».
Прикоснулась пробитой ногой к подставке под гробом и пошла домой. Иду и удивляюсь, нога совсем не болит, посмотрела - даже знака нет, что была пробита.
Р. Б. Параскева, Почаев 27 сентября 2004г К старцу Ахиле устремился поток страждущих. Иногда власть духов злобы над человеком попускает¬ся промыслительно, чтобы он остановился, одумался, чтобы понял, что мир духов, о котором говорит Сло¬во Божие, реален, и если он не обратится к Богу, то демоны, столь мучающие и унижающие одержимых, станут его жестокими хозяевами навечно. Для неко¬торых бывает полезно пострадать в земной жизни от бесов, чтобы избавиться от них в жизни вечной. «Вы люди одержимые, но поймите, вас Господь по¬миловал, Он вам такую милость показал. Эта болезнь маленькая, она вам во спасение посла¬на, Господь хочет вас спасти, надо потерпеть хоть кое-что, - говорил отец Ахила пришедшим на вычитку. [B]«Тебе надо терпеть, терпи, это во спасение, терпи, это поможет,[/B] - повторял он в личных беседах со страждущими. И люди смирялись, старались изменить свою жизнь, ходили в храм Бо¬жий, исповедовались и причащались, избегали греха. Когда старец Ахила узнавал, что еще один из прохо¬дивших к нему страдальцев изменил свою жизнь, во- церковился и обрел исцеление, он радовался искрен¬не, как ребенок.
Перед тем как помолиться за болящего, отец Ахила на несколько минут сосредоточенно замолкал и даже выходил их комнаты. Он ждал благодатно¬го откровения об этом человеке и только потом уже начинал молиться о нем. Об одном младенце, стра¬давшем от демонических сил, отец Ахила молился целую неделю, сопровождая молитву строгим постом и чтением акафистов, пока ребенок не исцелился. Отец Ахила говорил, что путь бесам в детскую душу открывают грехи родителей. Однажды на вычитку женщина привезла сына, которого во время присту¬па беснования не могли удержать трое мужчин. Она стала умолять батюшку сделать все возможное для спасения ее чада. «Ты бы лучше за свой грех мо¬лилась», - сказал ей строго старец. И когда она ис¬поведовала свой грех в таинстве покаяния, парень исцелился.
Особенно печально было видеть, как люди, из¬бавленные молитвами отца Ахилы от бесовской вла¬сти, снова попадали в плен к демонам. Мать одной из исцеленных от беснования отцом Ахилой девиц однажды попросила передать батюшке, чтобы он сно¬ва «все вернул, как было». Освобожденная от демони¬ческого влияния, дочь стала вести себя вызывающе, грубила матери. Недаром отец Ахила на каждой вы¬читке говорил пришедшим, что без покаяния исцеле¬ние не имеет смысла.
Бывало, что батюшка Ахила, лишь увидев чело¬века, сразу прозирал, что его мучит и как ему мож¬но помочь. Вот один случай из этого периода жизни старца:
Однажды я приехала в Почаев в состоянии глубокой духовной смуты, не зная, как поступать в непростой жизненной ситуации. По дороге твер¬до решила обратиться к одному из старцев (люд¬ская молва усиленно говорила об отце Богдане), чтобы сделать все в соответствии с его благосло¬вением. Однако к отцу Богдану не попала и была этим опечалена.
Я стояла недалеко от солеи, рядом с ограж¬дением и предавалась своим невеселым думам. Вне¬запно из пономарки вышел невысокий худенький батюшка и, как мне показалось, внимательно по¬смотрел на меня. «Кто это?» - спросила я и по¬лучила незамедлительный ответ: «Это отец Ахи¬ла, он прозорливый, бесов гоняет». Люди стали подходить под его благословение, я не могла про¬биться через этот поток и только молилась, что¬бы старец услышал меня и наставил. Вскоре, по Промыслу Божию, я была буквально вытолкнута вперед и оказалась рядом с ним. В голове роились вопросы, которые я не могла произнести вслух, по¬тому что очень волновалась. Наверное, я бы так и ушла неутешенной, если бы старец не почувство¬вал мое состояние. Почти не поднимая головы, негромко, он произнес несколько фраз, которые и были желанным ответом на мои недоумения. Ста¬рец без слов понял все, что я хотела ему поведать, и проявил удивительную духовную чуткость, неза¬медлительно подав ответ. Да упокоит Господь его светлую душу!
Р. Б. Елена. Киев







56. Я открыл для себя светлый образ схиархимандрита Феодосия.
Прочел книгу воспоминаний о старце Ахиле и был потрясен. Благодаря этой книге открыл для себя светлый образ схиархимандрита Феодосия, очень много неизвестного узнал о Киево-Печерской лавре, обрел для себя православный Кавказ. Я очень полюбил старца и осознал, какая в нем сосредоточена святость и какого мы приобрели молитвенника пред Престолом Божиим после его ухода в горний мир. Очень прошу продолжать собирать золотые крупицы информации о жизни старца Ахилы. С удовольствием приобрету новые книги о нем.
Мне 45 лет, к Православию пришел после тридцати через большие скорби. Бывшая супруга еще до вступления в брак начала подливать мне в пищу женские гормоны, подсыпать землю с могил утопленников и вешальников, вшивать в одежду нитки, которые она привязывала на ночь к трупам. Вот уже на протяжении 15 лет она занимается черной магией, успешно совмещая это с посещением Православных храмов, соблюдением постов, паломническими поездками в Почаев и Киев, а в последние 5 лет даже работой в церковной лавке. Я не живу с ней уже 10 лет (официально развелся 3 года назад). Она заявила, что сделает так, что я навсегда останусь в одиночестве, и это у нее получается. Но я благодарен ей, что путем таких жестоких испытаний пришел к Богу.
Работаю в налоговой милиции (ревизор), ежедневная утренняя и вечерняя молитва, которая нужна мне, как воздух, занимает около 4-х часов. Езжу в паломнические поездки по Украине и России. По моим грехам Господь попускает ежедневную (ежеминутную) брань с воздействием черных магов (колдунов). Невольно вспоминаю слова убиенного новомученика Петра (Боярского) и старца Ахилы, говоривших, что современный мир потонул в колдовстве и чародействе. Брань с силами сатаны происходит у меня дома через соседей, в общественном транспорте, на работе и даже в Православных храмах, куда, к сожалению, их ходит очень много. На протяжении 3х лет я совсем не мог спать, и только по мере моего обращения к Богу, к Церкви сон начал возвращаться. Когда же я начал читать книгу о старце Ахиле, сон стал таким, каким бывает у младенцев (при хороших православноверующих венчанных родителях). Каждая страница книги перекраивала мне душу. Я на собственном опыте прочувствовал, что она – огненный щит против колдунов, ведь старец был очень сильным изгонителем и врагом служителей сатаны, его вычитки были мощнейшими. Теперь, когда приезжаю на монастырское кладбище в Почаев, всегда припадаю к могилке отца Ахилы, а также схиархимандритов Апеллия, Димитрия и Прохора, о которых узнал из книги. Очень хочу приобрести новые книги о старце.
Янчевский И. В. Винница.

57. Такого достойного старца со временем прославят в лике святых.

Когда я увидел книгу об отце Ахиле, то очень обрадовался, потому что это был высокодуховный и ревностный монах, которого любили все, кто с ним общался.
Я знал его еще по Киево-Печерской Лавре, и могу сказать о нем лишь самые теплые слова. Это был удивительный подвижник, который постоянно много трудился, неленостно выполняя все послушания, которые ему благословляли. Он перетерпел в Лавре немало скорбей, но переносил их благодушно и не озлоблялся. Это были тяжелые годы, и на церковь воздвигались гонения. Я ощущал это на себе в полной мере и в детстве, и в юности. Позже, когда я получил духовное образование (по тем временам Московскую Духовную академию закончить было чрезвычайно сложно), мне стали предлагать сотрудничество представители органов безопасности. Я, разумеется, отказался. Они беседовали со мной неоднократно, и я грешным делом думал, что добром это не закончится. Однако со временем, поняв безрезультатность своих усилий, они все-таки оставили меня в покое.
Однако вернемся к отцу Ахиле. Он был воплощением какой-то непостижимой любви, которую дарил всем, кто в ней нуждался. Нам всем он запомнился чтением акафистов в ночное время вместе с паломниками, духовными беседами, которые он проводил с ними, а также многими высказываниями, смысл которых мы поняли лишь спустя некоторое время. Я знаю, что он некоторое время нес подвиг странничества, однако в Лавру пришел уже в подряснике. Был очень строг по отношению к себе и много молился. Прежде чем попасть в число насельников, был арестован властями, однако благодаря заступничеству владыки Нестора освобожден и зачислен в обитель. Владыка Нестор его очень ценил и даже помог прописаться в Лавре, ходатайствовал за него перед властями. Такой милый, приятный человек, душа радуется при воспоминании о нем.
Его постригли при владыке Несторе, а отец Полихроний (впоследствии – схиархимандрит Прохор) был восприемником. С ним близко общался отец Руф, который знал его очень хорошо. Когда Лавру закрывали, отец Ахила был одним из последних, кто ее оставил. Вел себя мужественно и был образцом для подражания. Затем получил благословение и ушел в горы Кавказа. Рассказывали, что он подвизался в очень суровых условиях. Я знал многих подвижников, которые рассказывали о его высокой духовной жизни на Кавказе. Говорят, у него были там откровения.
Я очень надеюсь, что такого достойного старца со временем прославят в лике святых. Думаю, что для этого есть все основания.
Протоиерей Мефодий, настоятель Демеевской Свято-Вознесенской церкви, г. Киев


59.С батюшкой мы не боялись ничего.
Возвращаясь с Кавказа в поезде «Адлер-Львов», мы познакомились с проводницей, которая сама подошла в наше купе и стала расспрашивать. Оказалось, она хорошо знала отца Феодосия по поездкам на Кавказ и высоко ценила общение с ним. Она охотно поделилась воспоминаниями о батюшке, рассказав, как самоотверженно он трудился, возя пустынникам собранные пожертвования. Их было очень много, и проводники нередко проявляли недовольство, однако батюшка был так благодушен, что невозможно было на него сердиться. Он много молился вместе с паломниками, давал назидания и мудрые старческие советы. Постепенно и проводники стали к нему прислушиваться, понимая, что батюшка непростой. По молитвам старца менялся их образ мыслей, исправлялся жизненный уклад. Конечно, нелегко было следовать его духовным советам, потому что, живя в миру, все они мыслили и поступали по-мирски, совсем не заботясь о спасении души. Однако постепенно семена правды Божией давали всходы.
Не обходилось и без искушений. Так, однажды поезд сильно накренился и едва не пошел под откос. Тотчас же была создана комиссия, в состав которой входили представители различных властных структур, вплоть до КГБ. Проводники из вагона, в котором ехал батюшка вместе с сопровождавшими его людьми, пришли в волнение, переживая, что члены комиссии подвергнут их наказанию за перегруженный вагон, все проходы в котором были заставлены продуктами и вещами для пустынножителей. Обратились к отцу Феодосию, и он, не проявив ни малейшего уныния, благословил всем стать на молитву. Начали молиться все: кто с верой, кто с сомнениями, а кто просто от безвыходности положения. И произошло чудо: комиссия, с пристрастием осматривавшая все без исключения вагоны и предписывающая штрафы за малейшие нарушения, просто не дошла до них. С тех пор проводники батюшке доверяли во всем, без малейшего ропота принимая тяжелые грузы и даже помогая с ними.

60. В память о приснопамятном наставнике.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас.
Во славу Божию, в память о приснопамятном наставнике моем и молитвеннике, Великом Отце архимандрите Ахиле (в схиме Феодосии), я, раб Божий греховный Алексий, хочу поведать людям следующее.
Это было со мною лет 14-15 назад спустя два года после того, как Всемилостивая Владычица Богородица помиловала меня, величайшего грешника и даровала мне святую православную веру. Всем сердцем и естеством я отпрянул от прежней жизни и возгорелся любовью ко Господу. В посещении Почаевских святынь, в молитвенном единении со старцами я стал находить утешение и радость, Отчетливо помню, как батюшка Ахила приходил к паломникам в пещерный храм с пищей для подкрепления их немощных телес. Однако главная пища, которой он подкреплял нас – духовная. Каждую ночь он проводил с нами почти до утра, укрепляя чтением акафистов и молитвенными песнопениями. Я редко обращался к старцу: мне достаточно было побыть неподалеку от него, подышать одним воздухом, напитаться его благодатью. Когда же удавалось взять благословение, радости не было предела. Он стоял у чудотворной иконы, такой светлый, сияющий, излучавший истинно христианскую любовь, что рядом с ним уходили нечестивые помыслы, растворялось уныние, проходило чувство богооставленности.Однако враг рода человеческого не дремал. Духовные люди знают, как тяжело мстит он тем, кто уходит из-под его власти. Истинно, смерть грешника люта. Приехав домой, за сотни километров от Почаева, я тяжело, можно сказать безнадежно заболел воспалением легких. Лег спать и пришла ко мне Смерть злая (нет человеческих слов, чтобы отобразить ее облик) и стала меня поглощать. Тогда я думал, что мне настал конец и мысленно прощался с жизнью. И вот внезапно появляется передо мною Церковь Почаевская, двери которой открываются и свет светлый озаряет все вокруг. И вижу я батюшку Ахилу, который выходит вместе с батюшкой Антонием в облачениях священнических серебряных сияющих. В руках у батюшки Ахилы кропило большое и Чаша – сосуд со святою водою. Батюшка погружает кропило в воду и меня окропляет с ног до головы. После этого я очнулся у себя дома в постели в полном здравии. И нету Смерти злой, и глубокая тишина в душе, и радостные сладкие слезы. Как мне благодарить Тебя, Владычице моя Богородице? Твоя милость, Твоя любовь послала ко мне чудных Отцов, чтобы они забрали меня из ада. Как мне благодарить вас, отцы святые, батюшка Ахилла и батюшка Антоний?
С тех пор жизнь моя по воле Божией изменилась, и во всем я вижу отчетливо следы Промысла Божия. Так, и сейчас молитвами батюшки Ахилы я познакомился с автором чудной книги об этом духоносном старце, которую давно мечтал приобрести, получил книгу – единственный экземпляр, который, очевидно, предназначался именно для меня, а также объехал все Закарпатье, побывав во множестве православных храмов.
Радуйтесь о Господе, Отцы святи Феодосие и Антоние Почаевские.
Ваш недостойный раб Алексий.

Комментарии (1)

Всего: 1 комментарий
Добавлять комментарии могут только
зарегистрированные пользователи!
 
Имя или номер: Пароль:
Регистрация » Забыли пароль?
© LogoSlovo.ru 2000 - 2024, создание портала - Vinchi Group & MySites
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU