Ф.М.Достоевский
Я смешной человек. Они меня называют теперь сумасшедшим. Это было бы
повышение в чине, если б я все еще не оставался для них таким же смешным,
как и прежде. Но теперь уж я не сержусь, теперь они все мне милы, и даже
когда они смеются надо мной -- и тогда чем-то даже особенно милы. Я бы сам
смеялся с ними, -- не то что над собой, а их любя, если б мне не было так
грустно, на них глядя. Грустно потому, что они не знают истины, а я знаю
истину. Ох как тяжело одному знать истину! Но они этого не поймут. Нет, не
поймут.
А прежде я тосковал очень оттого, что казался смешным. Не казался, а
был. Я ...